Текст книги "Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)"

Автор книги: Динна Астрани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)

И она решилась тайно участвовать в оргиях демонов, которые проходили в месопотамской вселенной. И что с того, что это – демоны? Кто знает судьбу? А вдруг завтра они станут властителями мира и образцом чистоты и нравственности?

Она тогда сошлась чуть ли не с толпой демонов за несколько дней. И сладострастие шло не столько от сближения с мужскими телами, сколько от шальных мыслей, что это бы взбесило бывшего мужа. Пожалуй, он решился бы ей отомстить по-настоящему, а не кинуть в неё каким-то смехотворным проклятьем. Оргии проходили в недрах земли, а не под открытым небом, поэтому предаваться фантазиям было возможно без опасения быть увиденной древним врагом. Можно было бы представить, как он разрезал бы её на куски и расшвырял бы по разным частям Тартара, так, что никто никогда бы её не собрал. И очернил бы её имя, разоблачил бы её перед всеми пантеонами так, что она оказалась бы всеми презираемой и ненавидимой и Шива, чтивший её не меньше, чем Вишну, отказался бы искать при помощи своего третьего глаза её ошмётки на дне Тартара.

Опасно, как же опасно… Но именно ощущение опасности, падения, гибели и будили блудницу в сущности этой непросто богини.

Порою, она видела себя супругой Вишну и её воображение никак не укладывалось в облик жены, полностью удовлетворённой семейным уютом, сытой любовью мужа, его чистой постелью, заботой, защитой. Просто сидеть под надёжным и тёплым крылом этого бога, может быть, и сладко, но у обладателя этого крыла была и другая сторона – адский котёл по сравнению с ней был просто слишком горячей ванной с белой пеной… Она-то знает, что при всём его мягком облике, ласковых глазах и снисходительной улыбке он может быть невыносимо грозен и беспощаден, как способен он меняться. Она видела его другую сторону и… Эта сторона также мешала спать блуднице во внутреннем мире богини Бхудеви. Блудница заводилась от мужчин, от которых исходила угроза, распутница жаждала риска, её тянули края бездонной пропасти, по которым требовалось двигаться, дрожа от страха и нервного напряжения и за это была награда: сладострастие в каждой клеточке тела.

Оргии с демонами распаляли её воображение, она представляла себя прелюбодейной женой, изменяющей самому Вишну, такому ревнивому, поборнику чистоты брака, который никогда не изменял жене и не простил бы ей измены. Вот если бы он, как будто бы её муж, сейчас вошёл бы в это пещеру… Ах, как бы исказилось от ярости его лицо! И она бы не спаслась, не спаслась даже в ядре планеты, он развалил бы планету на две части, чтобы достать её, Бхудеви, для суровой расправы…

И вот, когда она сошлась почти со всеми демонами, участвовавшими в этой вакханалии, подошла очередь его, кого демоны особенно чтили и называли богом.

Богиня Земля сначала подумалось, что она обезумела от слишком большого наплыва сладострастия: мужчина с лицом дочери ненавистного бывшего мужа, её голубыми глазами, её очень светлыми с позолотой кудрями. И смахивал чем-то на этого бывшего… Но нет. Была всё-таки между ними разница. Лицо этого незнакомого бога было таким гордым и надменным, в его взгляде было столько презрения и насмешки, как будто все вселенные были для него не больше, чем муравейники и сам он был превыше всех богов.

Он вошёл в ту часть пещеры, где находилась она, отдыхая после совокупления с очередным демоном. Она полулежала на широком ложе, покрытом шкурами животных, опершись спиной на гору бархатных подушек. Он присел на край её ложа.

– Мать Ки, – проговорил он тихим голосом, в котором слышался приглушённый, но рокот, – если бы я только знал, что ты сошла ко мне, я бы оказал тебе особый почёт! Великая богиня, ты оказала слишком большую честь этим ничтожествам, этим демонам, приблизив их к себе. Они не достойны даже смотреть на такое великое божество, как ты! Ты превыше всех богов! Так что в сравнении с тобой все эти демоны?

– Благодарю за лестные слова, – ответила мать Ки, – но ты преувеличиваешь мою значимость. Боги и люди пользуются планетой, но забывают почитать её. Гораздо приятнее возносить хвалу богам сиюминутного: богам веселья, проституции, размножения, богатства. Это переходящие блага, а Земля вечна и никуда не денется.

– Люди! – юноша с презрением наморщил нос. – Стоит ли придавать значения тому, что им приятнее! Ничтожнейшие существа, мало чем отличающиеся от животных. А боги настолько глупы, что ещё утруждают себя считаться с ними! – рокот его голоса сделался громче. – Трудно сказать, кто чьи рабы: люди у богов или боги у людей.

– Твои речи горды, – промолвила мать Ки. – Уж не тот ли самый ты Свет, которому поклоняются многие демоны и считают своим царём?

– Моё полное имя – Несущий Свет, – ответил юноша. – Да, многие демоны поняли, кто им нужен по-настоящему. Они ценят свободу и разум. И ещё я дал им потакание. В потакании – правда. Я несу им идею: не нужно сдерживать свои желания. Кто сажает свои желания в клетку, сажает в клетку самого себя.

– За иные желания наказывают.

– Моя идея включает в себя безнаказанность для избранных. Кто мои избранные? Это те, кто уже сейчас перейдёт на мою сторону. Потому что для этого мира грядут великие перемены. Я уже знаю источник тех сил, что перевернут его.

– И это секрет?

– Это будет зависеть от тебя, верховная богиня, – голос его вновь сделался тише.

Она пристально посмотрела на него кинжальными серыми глазами:

– Почему ты так назвал меня? Ни в одном пантеоне я не признана верховной богиней. Богиня-мать не царица ни где!

Свет пополз по ложу и оказался рядом с богиней Ки. Он облокотился на подушку рядом с её плечом.

– Ты будешь верховной богиней в моём пантеоне. Я одену на тебя корону, на которой будет столько рогов, сколько вселенных и пантеонов существует на планете, воплощение которой являешься ты. А со всех божеств, которые ныне зовутся верховными, я сорву короны и отберу у них и другие атрибуты их власти и брошу их к твоим ногам перед твоим троном. Поверь, у меня уже есть половина такой силы, что смогла бы совершить всё это. Если я заполучу вторую половину, это свершится.

– Ты обольщаешь меня, как демонов?

– Нет! – лицо Света оказалось возле её уха. – Клянусь, нет. Зачем ты, величайшая из богинь, сравниваешь себя с этими… Которые даже не боги? Я не безумец, чтобы поступать с великой богиней, как с жалкой демонессой. Мой принцип – разум и мудрость. Ты – то что свято. Когда я нахожусь рядом с тобой, я ощущаю, как чистые и светлые чувства овладевают мной. Я уже не ощущаю такого презрения и ненависти к живым существам, мне становится близкой и понятной красота, гармония. Я начинаю видеть грядущий мир, когда звёзды начнут сиять гораздо ярче, чем сейчас, когда луна станет такой же огромной, как солнце, и прорастут ночные цветы под лунным светом… Мать! – вдруг прошептал он и рука его легла на грудь богини Ки. – Моя мать никогда не кормила меня грудью! – голос его дрогнул. – Я отвержен ею, напрасно прозывают меня Сыном Утренней Звезды. Она тоже носит корону. На этой короне тоже есть звёзды, как на небе. И они для неё дороже меня. Ты её знаешь, мать Ки. Гордая надменная себялюбивая дочка Неба, считающая себя выше других, потому что холодное Небо любит только её. Вот и она как холодное Небо. Но она моя мать, – он всхлипнул, – и мне нужна любовь матери… – лицо его припало к огромным пышным грудям богини Земли.

Мать Ки коснулась золотистых кудрей Света, зарывшись в них пальцами.

– Сын, – негромко проговорила она, – но ведь ты же не будешь таким негодником, как мой другой сын – Небо? Почему мне так хочется верить твоим речам? Почему они так завораживают?

– Потому что они из уст любящего сына, – руки Света уже ласкали груди Ки, – потому что нет таких красивых слов, которые бы обозначили силу моей любви к тебе. Богиня богов! Нет – единственная из богинь, истинных богинь, остальные идолицы, никчёмные, ни на что не годные, не стоящие ничего. Ничтожества, захватившие твои храмы. Но я всё исправлю, я всё расставлю на свои места. Я вышвырну их из твоих храмов! Я верну в них единственную богиню, я поставлю перед ней на колени не только жалких смертных – боги будут молиться тебе в храмах и приносить тебе жертвы! Мать, мать!.. – он навис над ней и его колено раздвигало её ноги.

– И ты не разочаруешь меня, как мой другой сын – Небо? – руки богини Земли уже то гладили спину Света, то царапали её.

– Я само Небо положу пластом у твоих ног! – зарычал Свет и вошёл в мать Ки.

– Я даже у своих ног его видеть не хочу! – глубоко дыша, ответила Ки, обхватывая поясницу мужчины ногами. – Он проклял меня! Знаешь, как он проклял меня! Из-за него я не могу достигнуть своих желаний! А желания ведь святы, правда!

– Да! – сильное тело Света входило в лоно матери Земли и выходило из неё. – Мать! Мать! – хрипел он. – Ну, погуби меня! Погуби меня! Я твой Думузи!.. Вонзи мне нож в спину, пока я, как тетерев, поглощён любовью и не вижу опасности! Обдери с меня кожу, я хочу быть твоей жертвой!.. Предай меня моим врагам, докажи, что ты опасна!.. Стань моей могилой, поглоти меня, чтобы я снова был внутри тебя!..

Они занимались любовью долго – дни и ночи напролёт, забыв о сне, отдыхе и насыщении.

А потом время от времени встречались, нуждаясь друг в друге. Ки не верила ни в силу, ни в слова Света, но слушать его обещания было приятно. И ей нравились его красота, гордыня, отверженность, то, что он одинок, но открывал ей свои мысли. Это льстило. Он много и откровенно льстил ей и это было для неё бальзамом на сердце.

И он вызывал у неё собственнические чувства. Она знала, что у него был гарем когда-то из трёх, а теперь из четырёх демонесс. Четвёртой была его дочка, рождённая одной из его жён, которую звали Махлат, а девчонку назвали Аграт-бат-Махлат. Поговаривали также, что к этой своей дочери и жене Несущий Свет благоволил больше всех.

Демонессы соперничали между собой за внимание красавца Света, но они даже не подозревали, какая опасная конкурентка однажды появится у них. Нося маску тихой и даже незаметной особы, Ки на самом деле была по своей природе яростна, как сама война. Она нашла себе новое развлечение, превращаясь в огромного тигра, величиной с элефанта, гоняться по подземным коридорам за демонессами, наслаждаясь их ужасом, граничащим с безумием. Она могла бы полностью удалить их из жизни Света, например, просто уложив их в каменные могилы и навалив на них каменные глыбы и запретив этим глыбам двигаться с места. Но она не спешила это делать. Её забавляла жестокая игра с женщинами Света, похожая на то, как развлекается кошка с мышью. Она ощущала вкус безграничной власти, когда всё дозволено и не можно не ждать возмездия.

Демонессы пробовали искать от неё защиты у Света, они жаловались на неё, но он отвечал им:

– Я говорил о идее свободы и потакания, не сдерживании желаний. Чего же вы ждёте от меня? Чтобы я попросил Ки не делать то, что ей желанно? Она только выводит наружу своё желание, преследуя вас, должно быть, она испытывает от этого удовольствие. А я не враг удовольствиям.

– Но ведь её желание и удовольствие осуществляется за счёт наших мучений!

– Счёт всегда должен кто-то оплачивать. Обычно это приходится делать тем, кто слабее. Вот вы. Ведь вы тоже ради развлечений творите с людьми всё, что вам заблагорассудится. И смертные с таким же успехом могут заявить, что вы развлекаетесь за их счёт.

– Разве мы – люди? Мы всё-таки демоны. К нам должно быть проявлено определённое уважение, как к высшим существам!

– Уважение – это отдельное понятие. Всякий имеет право на осуществление желаний, но вот уважение всегда добывается силой. Или хитростью. Или любыми другими средствами, главное, чтобы была победа. К победе ведут многие дороги, ни одной не нужно гнушаться. Идите и ищите свою дорогу. Средства не важны, главное – результат. И если вы их не найдёте, можете и на моё уважение не рассчитывать тоже. На этой планете доминирует сила. И кстати… Вас ведь преследует именно хозяйка этой планеты. Почему бы не посчитать за честь её внимание к вам?

Позже Свет со смехом рассказывал Ки о этих жалобах демонесс ему и выражал восхищение её забавам с ними. И его одобрение ей также льстило.

Он так обильно питал её лестью, что постепенно, с течением долгого времени она перестала отличать лесть от того, что было на самом деле, она полюбила лесть Света горячо, как мужчину, а сам Свет стал для неё наркотиком. Она дико ревновала его и гнала от него других женщин с яростью тигрицы, защищающей потомство.

====== Часть 26 ======

Она даже не подозревала, как помогала ему переманивать на свою сторону демонов Нергала и Эрешкигаль и демонов других вселенных. Теперь, агитируя демонов встать под его начало, он мог не только кормить их абстрактными идеями о свободе и потакании, он мог теперь утверждать, что сама мать Земля перешла на их сторону.

– Она способна трястись и отрыгивать лаву до тех пор, пока на планете не сгинет всё живое. Но боги, что ещё пока правят вселенными, могут её успокаивать. А вот я могу сделать так, что она не успокоится, пока я не попрошу. Она ведь моя женщина и сделает всё для меня. Так что не нужно бояться, если наша армия начнёт проигрывать богам. У нас есть запасной план – глобальное землетрясение, которое погубит все вселенные.

Со временем Свет всё меньше кормил Ки сладким наркотиком лести, приучая её выпрашивать это, заслуживать. Порою, он требовал, чтобы она устраивала землетрясения там, где ему это требовалось для его целей, извергала вулканы, давала трещины. Если она отказывалась, он становился грубым и злобным, дело доходило до рукоприкладства. Но стоило ей подчиниться, как он снова давал ей то, что она хотела, жаждала.

Когда наступили сумерки богов, Ки довелось быть свидетельницей того, как Свет склонял Инанну на свою сторону и откровенно заявил ей, что желает видеть её не матерью, а женой.

Тогда у Ки на короткий отрезок времени открылись глаза. Она вспомнила, что почти всегда, когда Свет занимался с ней любовью, он называл её, богиню Земли, Инанной. Тогда она не восприняла это как то, что её мужчина, обладая ею, представлял на её месте другую женщину. Имя Инанны в ту пору было чем-то вроде нарицательного, оно обозначало всеми желанную женщину, титул, статус. И когда Ки слышала от любовника, как он называет её так она думала: «Да! Да! Это я должна быть Инанной, а не она! Это я настоящая Инанна! А она – подменная! Она украла у меня мою подлинную сущность!»

Ки находилась в облаке невидимости, когда Свет в последний раз разговаривал с Инанной и чуть не сошла с ума от ревности. И возненавидела Инанну дико, люто, как никогда и никого не ненавидела. Даже ненависть к Урану была слабее. Она бы сошла с ума от ревности и обиды, если бы Свет не столкнул свою мать в Тартар собственной рукой.

Много времени ушло с тех пор. Самой богине Земле не суждено было томиться в Тартаре целую эпоху сумерек богов. Свет не стремился её туда спихнуть следом за Инанной, вероятно, рассчитывая, что от неё ещё может быть для него какая-то польза. А Невидимый Бог и его армия не успели до неё добраться, потому что она благополучно успела укрыться в пантеоне Тримурти, на который почему-то не покушался Бог. Она имела право на прибежище в этом пантеоне, как богиня Бхудеви.

И приходилось почти всё время безвылазно торчать в пантеоне Тримурти и жить по правилам этих богов, то есть, тащить на своих плечах бремя святой богини-матери, соответствовать, чтобы не иметь конфликта с обществом. И сложно оказалось спускаться в преисподнюю к любовнику. Раньше это было проще, когда были доступны переходы из вселенной в вселенной. Мать Земля принадлежала многим пантеонам и само собой разумелось, что она может находиться то в одном, то в другом. И никто не мог отследить её маршрутов, пребывает ли она в одном из пантеонов или где-то в другом месте. Бывая в пантеоне Тримурти она умело одевала маску святости и никто не считал, что пребывание в других, более порочных пантеонах, как-то повлияло на её нравственность, с помощью Майи удавалось даже создать иллюзии, что Бхудеви бывает в других пантеонах, чтобы морально очистить многих из своих потомков, уговорить их быть менее грешными.

В эпоху сумерек ей удавалось сбежать на свидание к Свету только изредка, с пособничеством Майи, создававшей иллюзию присутствия Бхудеви в раю, когда она там отсутствовала.

Она видела эпоху падения Света и его армии, превращения всех преисподен в обитель этого бога – пекло, когда облик Света стал ужасен, пали демоны под мечом Калки…

И вот он, Свет, теперь сидел, одинокий и жалкий, прижавшись лицом к подземной скале и плакал.

Но вот его рыдания прервались и он медленно повернул лицо в сторону богини Земли. Кошмарное лицо чудовища.

– Ты видела мои слёзы? – голос у него был всё тот же. Рокот металла. – Что ж, смотри на моё унижение. Да, я унижен. Это то, что мне ненавистнее всего. Гордость – это моя сущность. То, что у меня отнято всё, не самое страшное. Хуже всего то, что у меня отнята моя гордость! – прорычал он.

– Ты говорил, что она могла бы помочь тебе, – ответила богиня Земля.

– Ну, да. Если бы тогда мы вместе спустились в преисподнюю и были здесь вместе… Сейчас она вернула бы мне меня. Но что толку страдать от того, чего быть уже не может? Боги сгинули в Тартаре навсегда.

– А если я скажу, что это не так?

Глаза Света яростно сверкнули:

– Ты издеваешься?!

– Она уже много дней на поверхности. Жива. Отлично выглядит. Не утратила своих божественных способностей.

– Как она могла выбраться из Тартара?!

– Это произошло после того, как Калка уничтожил демонов. К тебе ведь тоже приходили Молящиеся Сами Себе, как к нам всем? Талдычили ведь о каком-то там высшем мире, просвещали, агитировали?

– Ну и что с того? Это они воскресили богов в Тартаре?

– Да боги и не умирали, только томились там. Они бессмертны и не могли умереть. А та красавица ещё и не томилась. Просто проспала все сумерки и проснулась. Это ты так аккуратно скинул её, что она просто отдохнула на дне самой страшной пропасти? – насмешливо покривила рот мать Земля.

– Не смей надо мной издеваться! – взревел Свет, выпучив глаза и вскакивая с камня. – Я никому этого не прощаю, когда пытаются топтать мою гордость!

– Не я топчу твою гордость. Она отвергла тебя. Она сделала это при целой толпе свидетелей! И заметь, эти свидетели не все стали падшими и погибли, многие живы до сих пор, они помогают смертным и всё помнят, как она опустила твоё естество и ты уподобился евнуху…

– Замолчи!!! – голос Света раскатился громом по всей пещере.

Богиня Земля замолчала, не сводя с него серых узких пытливых глаз.

– Говори, – повелительно произнёс Свет. – Но не смей напоминать мне о моём унижении. Просто говори, как есть.

– Она выбралась из Тартара. Выбрались и многие боги из многих пантеонов. Одни сумели это сделать сами, другим помогли Молящиеся. Ей сейчас очень хорошо, а будет ещё лучше. Я ведь говорила тебе, в пантеоне Тримурти, как и во многих других пантеонах сейчас весьма популярны разводы. Многие, видите ли, вдруг осознали, что были несчастливы в браках, которые были навязаны сценарием судьбы. Развелись с жёнами и все три правителя Тримурти. Так вот, один из них по уши влюбился в неё и они уже признались друг другу во взаимной любви. Она получила сверх того, что хотела, – голос матери Земли слёзно дрогнул.

Свет приблизился к ней на слабых дрожащих ногах.

– Ну, конечно, – голос его прохрипел, – конечно же, она не вспоминает меня. Она всегда редко обо мне вспоминала. Но она обязана вспомнить сейчас и спасти меня… Она моя мать. У неё есть материнский долг передо мной!

– А может, это к лучшему, что она забыла? А вдруг она вспомнит не долг перед тобой, а обиду? Будем честны: ты поступил с ней ужасно.

– Мать обязана прощать!

– Нет, – жёстко произнесла богиня Земли, – мать не обязана прощать. Поверь мне, даже матери не всё прощают плохим сыновьям. Мать имеет такое право – не прощать. И мстить тоже. Скажи спасибо, что она не послала на тебя из Тартара вереницу страшнейших проклятий! Наверняка они бы сбылись.

– Тогда ты сделай так, чтобы она простила. Только она может избавить меня от этого! – когти его впились в кожу того, что называется лицом, но правильней было бы назвать это звериной маской. – Ты сказала, что она всё ещё владеет способностями? Тогда она ещё может распоряжаться энергией красоты. Она должна вернуть мне мой прекрасный облик. Раньше с помощью энергии, что мы брали у мучимых грешников в пекле, я мог временно возвращать себе свою красоту и выходить на поверхность, вращаться в высшем обществе смертных, среди богатых людей, искушать, искать слабости в человеческих душах, вызывать восхищение. Теперь я вынужден торчать один в этой могиле и прятаться от глаз ничтожнейших из людей. Но она всё исправит, исправит… Ты же поможешь мне, любимая? – он подошёл к богине Земле и когтистые руки его легли на её лицо.

– Да как же я тебе помогу! – закричала богиня Земля, отталкивая его руки. – Мы никогда не были подругами и она никогда не прислушивалась к моим советам!

– Так убеди её, как одна мать может убедить другую! Напомни ей о материнском долге и прощении! Навяжи ей чувство вины за то, что она никогда не питала привязанности и тепла к своим детям! Никто так не умеет навязать вину, как мать. А ты – праматерь. Мать матерей. Ты должна владеть этой способностью, как никто! Обяжи её. Не давай ей покоя!

– Ты требуешь от меня невозможного! Я тебе повторяю: она даже не станет слушать меня!

– Придумай! Придумай что-то, чтобы она прислушалась к тебе! Обхитри её. Скажи ей, что ты хочешь забыть старые обиды и стать её подругой. Придумай способ влезть к ней в дружбу. И точи её, точи, напоминай обо мне!

– Я не хочу даже притвориться её подругой! Я знаю, что ты хотел взять её себе в жёны тогда, перед сумерками! Она – моя соперница. И это её представлял ты вместо меня, когда называл меня Инанной!

Свет понял, что вновь следует пустить в ход лесть. Бесполезно было требовать, кричать, возможно, даже ударить. Богиня Земля заупрямилась, как ослица. И он вновь заговорил: о том, как сильно любит её, о своих намерениях быть с ней вечно, как он отыщет способ быть бессмертными всегда и вдохновила его на это она, прекраснейшая из женщина мать Земля. Посыпались щедрые обещания, восхваления. Но они почему-то не подействовали на неё. Она наотрез отказалась помогать ему. Старая лесть уже не действовала на неё, теперь ей льстило только то, такой гордец умолял её, зависел от неё. Это для других он был надменным, холодным идолом, а вот она видела его другую сторону.

– Если она не хочет помочь, это сделаю я! – услышала она юный голос за своей спиной. Оглянувшись, она увидела щуплую невысокую фигурку девушки лет пятнадцати, вышедшую из одной из подземных ниш. Это было рыжеволосое существо с мелкими чертами лица, только нижняя губа была несколько толстовата. Оно широко растянуло рот в нагловатой насмешливой улыбке, мутно-зелёные лукавые глаза её смотрели с вызовом. Богиня Земли удивлённо приподняла тонкие брови:

– Аграт-бат-Махлат? Ты жива? Этого не может быть. Калка уничтожил демонов, всех, до одного! Ты не могла спрятаться от его огненного меча!

– Я дал ей бессмертие, – ответила за девушку Свет, – и статус богини. Меч Калки не мог сразить божество.

– Как ты смог это сделать?

– Ещё до сумерек мы с Богом были отличными авантюристами и охотниками за таблицами судеб. Через них мы и увеличили свои силы. Это у меня от матери, умение добывать такие таблицы… Почти все эти таблицы я потратил на приобретение некоторых талантов и способностей, а также кое-кому я подарил бессмертие и статус божества. Для наиболее нужных для меня.

– И этот наиболее нужный не кто иной, как никчёмная девчонка, – насмешливо покривив рот, надменно произнесла богиня Земля.

– Она готова для меня на всё и я ценю это, – промолвил Свет. – Она шустрая и расторопная, истинно моя дочь. Она очень способная, – он приблизился к Аграт-бат-Махлат и погладил когтистой лапой копну её рыжих волос. – Просто моя маленькая умница. Это ведь я сам воспитал её такой. Она всегда и всё ловила на лету. Папина гордость, можно сказать. Ты ведь справишься с этим, моя малышка? – он наклонился к её маленькому рту с непропорционально полной нижней губой и впился в него грубым долгим поцелуем.

– А ведь когда-то она ужас как боялась меня, – задумчиво проговорила богиня Земля. – Она думает, твоё присутствие защитит её? Вы оба ослабли. А я всё ещё при своих способностях. Я могу сейчас просто завалить вас камнями и запретить камням двигаться, чтобы вы никогда не выбрались из своих тесных могил!

Свет улыбнулся, оскалив пасть из острых треугольных неровных зубов:

– Я знаю, любимая, знаю. Ты сама и есть могила. Ты – сущность могилы. И как могила, ты страшна по своей сути. И как вычурный, помпезный, из мрамора, мавзолей над могилой ты также красива внешне. Как же боятся этой красоты те, кто подвержен смерти, но не могут не восхищаться ею! Прекрасная и ужасная. И именно это и восхищает меня в тебе и не отпускает мою любовь к тебе – до сих пор… Опасная женщина привлекательна вдвойне, чем какая-то безобидная клуша. Ты надеешься напугать меня страданиями? Да пострадать от тебя… Для меня… Наивысшее наслаждение… – он приблизился к богине Земле и его зубастая пасть уже припадала к её рту. Но женщина не отпрянула в ужасе, она вдруг заключила чудовище в объятия и начала отвечать на его поцелуи.

– Я тоже готова на всё ради тебя, искуситель, – прошептала она. – Это я сделаю для тебя всё, что ты хочешь, а не она! Она не сумеет. Она – ничтожество. А я сумею.

– Что ж, я буду ждать результатов, – ответил Свет, запуская когтистые пальцы в разноцветные волосы богини Земли.

” – А я опережу старуху, – подумала Аграт-бат-Махлат, – за века она стала нерасторопна и неповоротлива, хоть и кичится своим могуществом и возможностями. Да она просто как бегемот какой-то! Если бы у меня были такие способности, если бы я была хозяйка этого огроменного камня – нашей планеты, о, вот я бы давно стала верховным божеством над всеми пантеонами! Но я всего лишь жалкий божок, переделанный из смертного, которому даже никто никогда не молился. Единственная радость теперь унизить старушенцию, сделав мою расторопность привилегией перед её колоссальными возможностями!»

И шустрая девица в считанные минуты переместилась на поверхность Земли из её недр. Она знала координаты, в какой точке планеты находилась богиня Инанна.

====== Часть 27 ======

Нана вместе с Моханом пребывали на празднике холи, обсыпая друг друга разноцветной пылью и смеясь, как сумасшедшие. Нана была одета в сари, когда-то имевшее кремовый цвет, подаренное ей Моханом и он же научил её, как это сари одеть. А потом оказалось, что эта одежда должна быть принесена в жертву, покрасившись в множество ярчайших цветов… Но стоило ли богам сожалеть о потере материального, если оно было всё ещё во власти их возможностей? Главное – это состояние радости и веселья, вот что являлось по-настоящему ценным для тех, кто ещё были богами.

После праздника они переночевали в гостинице – в разных номерах.

А на следующий день просто побродили по городу, по сувенирным лавкам и базарам. Нана получила подарок от Мохана – несколько медных браслетов на каждую руку. Она подумала, что могла бы сейчас материализовать пару тяжёлых браслетов из чистого золота для своего возлюбленного, но… Ещё в эпоху сценария судьбы она получила урок, что не все мужчины жаждут дорогих подарков от женщин, а кое-кого они могут даже оскорбить. Она уже признавала, что была груба тогда с Гильгамешем, когда прямо и не подбирая нужных слов, предложила ему власть и обогащение после того, как он станет её любовником, явно давая ему понять, что собирается сделать своей игрушкой на какое-то время. Он не просто не прельстился предложенной ему ролью куртизанки, но разъярился так, как будто обезумел и стоило ли вспоминать то, что осмелился наговорить невероятных дерзостей могучей и опасной богине. Так стоило ли сейчас повторять ошибки прошлого и осложнять отношения с тем, кого по-настоящему любила?

Она подарила Мохану обычный сувенирный браслет из дерева и с полудрагоценными камешками и сама надела на его руку.

И снова они провели в гостинице ночь врозь, но Нану это даже устраивало. Этот мужчина любит её и не желает торопиться только ради того, чтобы удовлетворить свою похоть. Им хорошо вместе, зачем же спешить сводить всё к банальному сексу?

Когда они вернулись в свой пансион у моря и Нана вошла в свою комнату, там уже ждала её Эрешкигаль, прокоптив всё помещение дымом из курильной трубки. Нана поприветствовала её и та проворчала в ответ:

– Привет, привет, маленькая засранка. Спасибо, что покрыла меня позором, придержав коня уже на середине круга. Я чуть не лопнула от стыда! И парень подумал, что ты девица с низкой социальной ответственностью, раз так быстро сдалась. Не могла дотянуть до конца круга!

– Ах, вот как ты проводила время в моё отсутствие: следила за мной! – возмутилась Нана. – Тогда ты должна знать, что мы признались друг другу в любви. Если бы ты знала, что это за мужчина! – она подкатила глаза к потолку и подняла руки, сцепив их в замок.

– Ну, да, за личным счастьем можно и не замечать нужд сестры.

– И что же это за нужда? Скажи, пожалуйста, помогу, если, конечно, тебе не требуется луна с неба.

– Да нет. Глянь в окно!

Нана подошла к мутному окну и, проведя рукой, приказала стёклам очиститься, став идеально прозрачными.

– Что видишь? – Эрешкигаль пытливо сузила глаза.

– А что я могу видеть? Бельё на верёвочке. Кошка ловит голубей. Розы срезали все до одной и вместо них торчит что-то чёрное. Какой-то жирный потный мужик, озираясь, идёт куда-то с гусем под мышкой…

– Вот! Остановимся на этом. Этот жирный и потный мужик – мерзкий гусекрад. Мне, конечно, было бы плевать, что он крадёт – гусей, свиней или бельё с верёвок. Но я вспомнила его рожу. Это он тогда вышвырнул из автобуса меня и мой гроб. Гроб треснул на середине, так он шмякнул его! Я тоже летела кубарем. Как он посмел? Вот как он посмел или я не ужасная подземная богиня, которую боялись даже боги Верхнего Мира?! – проорала Эрешкигаль.

– Подожди. Ты пыталась втащить гроб в автобус?!

– Да.

– Зачем тебе это было нужно?

– Это было делом принципа. У меня было отвратительно на душе. Если бы я затащила гроб в салон автобуса и проехала бы так хоть пару остановок, я уверена, мне бы полегчало. Но этот мерзкий дрыщ всё испортил. Я хотела превратить его в жабу, но было слишком много свидетелей, не хотелось этих охов и ахов, не тот был настрой. А сегодня я столкнулась с ним нос к носу, подонок узнал меня и нахально мне подмигнул. Я решила было, что вот сейчас я его точно в жабу превращу, но тут я вспомнила, что у меня есть сестричка, богиня любви, которая сделает для меня всё и пойдёт за меня в огонь и в воду. И подумала, что негодяй должен влюбиться в меня и страдать от безответной любви. Это ему похлеще жабьего облика будет. Он и так от него мало отличается.