Текст книги "Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)"

Автор книги: Динна Астрани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 44 страниц)

– Должен же я был отдохнуть, – пожал плечами Вишну, вжимая в них голову и ещё глубже забираясь в термитник.

– Отдохнуть! – Лакшми поджала губы. – И, конечно, тебе больше негде отдохнуть, кроме как здесь? У тебя нет Вайкунтхи? У тебя нет удобной постели на кольцах змея Шеша? И я не разминаю тебе ступни, когда ты отдыхаешь?

– Если бы ты, дорогая, при этом ещё и молчала хоть изредка…

– Я должна молчать? – богиня счастья и богатства прямо захлебнулась от негодования. – Я не имею права и слова произнести? Нет уж, я не намерена молчать! Я выскажу всё, что думаю и ты выслушаешь меня, на этот раз тебе не удастся, как всегда, спрятаться в нирване на долгие года, лишь бы не слышать мой голос! Может, ты забыл всё, что я для тебя сделала?! Может, ты не помнишь, как я мучилась в ипостаси смертной женщины, потому что была всегда рядом с тобой во всех воплощениях, кроме последней?

– Это было вовсе необязательно. Кто же виноват, что таков сценарий нашей судьбы.

– То есть, ты хочешь сказать, что если это был сценарий судьбы, то ты не должен быть мне благодарен за это? Как будто я даром страдала? Ах, ну, почему именно у меня был такой тяжёлый сценарий судьбы! – зарыдала Лакшми, бросив на землю молоток и прижав ладошки к пухлым щеками. – Почему именно мне выпали такие испытания, а не пошло всё по другому! Я вынесла то, что не вынесла бы другая женщина и он ещё и не считает, что должен быть мне благодарен за всё, что я для него сделала!

– Я за всё тебе благодарен, поверь.

– Да? – Лакшми резко вытерла слёзы и взгляд её сделался колючим. – И в благодарность за это ты не уделял мне времени, почти всё время погружаясь в нирвану? То он в нирване, то он на земле спасает мир, а где же то внимание, которое должна была получать от тебя я?!

– Я же старался, как лучше для тебя. Если учесть, как часто я раздражал тебя, я старался не слишком проявлять признаки жизни и погружался в нирвану.

– Да? – глаза Лакшми сузились. – Это всё отговорки. Скажи уж прямо, что ты никогда не ценил меня!

– Как тебе угодно. Возможно, я никогда не ценил тебя.

– Вот! – закричала Лакшми. – Вот, наконец, он сказал правду! Вот ты и открыл своё истинное лицо! Но я-то всегда это знала!

– С твоих слов, дорогая, получается, у тебя была самая тяжёлая судьба и муж у тебя очень плохой.

– А что, разве не так? Вечно спящий муж – что может быть хуже? Муж, который есть и которого нет. Ужасна, ужасна моя судьба!

– Пожалуй, да, ужасна, – Вишну, наконец, поднялся на ноги и принялся отряхивать с одежды комья земли и термитов. – Тебе и не позавидуешь. Но теперь-то судьба уже не властна над нами. Можно и изменить.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Но ты же так сообразительна. Бери свою судьбу в свои руки и лепи из неё такую судьбу, какая тебе нравится. Создай в своём воображении такого мужа, который бы тебе подходил. Уверен, что где-то он существует на самом деле. Ведь мы, боги, не живём пустыми мечтами, уж если что-то появилось перед нашим взором, так и знай, что это где-то имеет место быть.

– Ах, вот как! – кулаки Лакшми вновь упёрлись в тонкую талию. – Ты намекаешь мне на развод? Это после всех долгих лет, что я промучилась с тобой?

– Я только предлагаю тебе больше не мучится со мной. И ещё сделать наше расставание красивым и мирным. Мы благородные боги и у нас всё должно быть красиво и мирно. Останемся друзьями.

– Ну что ж, – надменно произнесла Лакшми, – цепляться за тебя я не стану. Это я ухожу от тебя, а не ты бросаешь меня. И на прощание я скажу тебе правду: да, мне давно хотелось сделать это. В моих мечтах были бескончные путешествия по разным вселенным и поиск нового настоящего счастья. Настоящего, слышишь? Не ложного, навязанного судьбой. Прощай, бывший супруг.

– Прощай, Лакшми.

Лакшми, бросив на бывшего мужа гордый взгляд, очертила маленькой ладошкой круг и исчезла в другом портале.

====== Часть 8 ======

Он окончательно вылез из термитника и ощутил сильное желание погрузиться в нирвану. Но где бы теперь он мог это сделать? В Вайкунтху возвращаться не хотелось. Пусть это пристанище теперь полностью принадлежит бывшей супруге, он оставит его ей. Может, странствуя по вселенным в поисках нового счастья, она пожелает вернуться в Вайкунтху и отдохнуть там на кольцах змея Шеша. Пусть это будет ей компенсацией, раз уж он испортил ей столько веков жизни.

А он попросит себе пристанища, ну, скажем, на Кайласе, у Шивы и Парвати.

Он вновь оседлал чёрного коня и взвился с ним над верхушками деревьев джунглей, уносясь ввысь, к жизнерадостному небу…

Шива встретил его один, хотя обычно они встречали другого бога из Тримурти вдвоём, с глубоким почтением. Когда Вишну поинтересовался, как чувствует себя благая Парвати, Шива лишь пожал плечами:

– Не знаю. Она покинула меня навсегда где-то за два часа ещё до того, как ты начал уничтожать зло.

– И тебя тоже оставила жена? – удивился Вишну. – Но что могло послужить для этого причиной? Меня, например, обвинили в том, что я слишком долго пребывал в нирване вместо того, чтобы уделять повышенное внимание своей благоверной. А чем же мог провиниться ты, идеальнейший из супругов?

– Ну, она вдруг начала припоминать старые обиды, когда я вместо того, чтобы защищать её от полчищ ракшасов, отправил её на войну с ними…

– Но ведь это была воля сценария судьбы, перед которым были бессильны и мы, боги! Так было предопределено, что те полчища демонов должна была сразить женщина, богиня, имеющая происхождение от смертной. Никто бы не справился с ними тогда, кроме неё. Да и мы не могли усмирить её саму после той битвы, один ты уладил это кое-как и то не силой, а, скорее, кротостью.

– Признаться, после того, как мне пришлось улаживать это с помощью кротости, я побаивался свою жену до самого этого дня. Тогда кротость сработала, только можно ли считать это закономерностью? Так что я уж как-нибудь переживу, что она потребовала развод, хоть и обидно, что инициатива исходила от неё. Но ведь я же не один оставлен женой.

– Имеешь в виду меня?

– Ну, и ещё Брахма…

– Брахма?!

– Дело в том, что Парвати, покинув меня, подалась в Брахмалоку и убедила Сарасвати, что Брахма не был идеальным мужем, тут же и припомнила ей, как он обзавёлся второй женой Гаятри, а потом они втроём – Сарасвати, Гаятри и Парвати выгнали Брахму из Брахмалоки.

– Где же несчастный Брахма обрёл себе пристанище?

– Здесь, у меня, на Кайласе.

– Так Брахма здесь? Я могу поприветствовать его?

– Он погружён в сладкий сон, лучше его не беспокоить. Он сказал, что жаждет отдыха после стольких лет брака сразу с двумя жёнами.

– Да, признаться, из нас троих ему выпала самая нелёгкая доля. А что же, могу я также попросить приюта в твоей обители? Нет никакого желания возвращаться в Вайкунтху и видеть эти причинные воды вокруг себя.

– Ты окажешь мне этим честь, Вишну. Трём холостякам веселее, чем одному.

– Откровенно говоря, меня так утомил этот последний бой со злом, что я бы с удовольствием погрузился бы в нирвану…

– Жаль, что ты утомился так, что уже не в силах взглянуть на мою книгу Судьбы.

– Книгу Судьбы? Что это за книга, Шива?

– Дело в том, что когда я погружался в медитацию, мой третий глаз мог видеть чуть ли не все параллельные вселенные. И знаешь, я много узнал о богах, других богах, богах других вселенных, других пантеонов. Это очень интересно. Мне бы хотелось обсудить это с многими, что думают другие наши боги обо всём этом. Поэтому я перенёс свои видения и знания на страницы книги, не только в текст, но и в живые картины.

Глаза Вишну вспыхнули, рассеяв сонное томление в них, звавшее его в нирвану.

– Я тоже слышал, что существуют боги, не похожие на нас, но до сих пор они не вызывали у меня интереса, не до них было. Но кто знает, если ты сотворил такую книгу, возможно, пришла пора что-то узнать о них. Ты покажешь мне эту книгу, Шива?

– Разумеется, Вишну, если у тебя появилось желание увидеть её.

Двое богов прошли по коридору роскошного кайласского дворца и шагнули в просторный зал.

Посреди этого зала находилась книга – огромная, мощная, установленная на такой же мощной подставке.

У этой книги уже был читатель – молодая черноволосая девушка, удобно устроившись на седалище, склонилась над страницами.

Когда двое богов вошли в зал, она повернула к ним своё лицо: прекрасное и нежное, как положено богине, хотя и своеобразное из-за чрезмерно густых для девичьего лица бровей. Она улыбнулась и поднялась со своего седалища.

– Приветствую тебя, благая госпожа Майя! – произнёс Вишну.

– Приветствую тебя, господь Вишну! – ответила девушка. – Я правильно поняла, что ты уже услышал о живой книге Судьбы, созданной господом Шивой и заинтересовался ею так же, как и я?

– Всё верно, госпожа Майя.

– Тогда я уступаю тебе своё место возле этой книги. Господь Шива, – обратилась она к спутнику Вишну, – твоя книга поистине замечательна, я провела удивительные часы, внимательно читая и рассматривая её. И я с удовольствием поучаствую с тобой в обсуждении всего, о чём мне довелось узнать.

Вишну склонился над книгой, и принялся осторожно листать её, а Шива и Майя, чтобы не мешать ему изучать чтение достаточно вдумчиво, удалились в соседний зал.

– Удивительно, насколько боги других пантеонов не похожи на нас, – промолвила Майя, усаживаясь на мягкий округлый диванчик, усыпанный подушками.

– Действительно, – согласился Шива, пристраиваясь на скамейку напротив неё. – Вот, например, взять пантеон бога Амона. Имя самого этого бога-создателя означает «сокрытый» и боги его пантеона тоже довольно таинственны. Символ их пантеона – сфинкс, существо, загадывающее загадки. И многих богов вселенной Амона смертные изображают с головами животных. Создаётся впечатление, что половина их богов, имеющих на изображениях в храмах головы животных, как бы носят маски, чтобы оказалось довольно сложно что-то о них понять. У моего сына Ганеши тоже голова слона, но у него такая голова и есть, её не изображают такой. В нашем пантеоне тоже кое-кого изображают с головами животных, но мы всё-таки не так скрытны, как боги пантеона Амона.

– Я и раньше слышала про этот пантеон Амона. Наша богиня Нирисимха-Деви, богиня с львиной головой родом оттуда, она действует и у них, и у нас. Там её зовут Сехмет. Ведь у Сехмет однажды случилась история, очень схожая с Кали. Ей пришлось в одиночку сражаться за всех богов с полчищами врагов. Правда, это были всего лишь люди, взбунтовавшиеся против богов. Но она убила их немерено и так же, как и Кали, не могла остановиться, впав в ярость. И если взбесившуюся Кали остановил ты сам, то Сехмет пришлось поить вином, чтобы она уснула и прекратила уничтожение мира. Она сама об этом рассказывала мне.

– Да, я помню этот случай. Я и сам был удивлён схожестью ситуации. А что ты, Майя, думаешь про пантеон олимпийцев? Подумать только, это же боги, а как близки они к смертным! Отличаются, может, только совершенными бессмертными телами, да возможностями, а так мало отличия во вкусах у богов и у людей.

– Я думаю, Шива, про олимпийцев то же, что и про другие пантеоны: все они, как один, уступают нашему пантеону в мудрости, чистоте и нравственности. Им чужда аскеза, продолжительные медитации, им ничего не стоит сойтись со смертными ради удовлетворения похоти…

– Но ведь я тоже был женат на смертной.

– Да, но она стала твоей единственной и постоянной женой и богиней, а они неразборчивы в любовных связях, всё у них ради грязной похоти. Разве ты не согласен со мной? Твой третий глаз очень долго созерцал их и это логично, ведь у каждого из них настолько бурная биография, что в ней можно рыться, как в мусоре, находя то одни, то другие интересные, но негодные факты.

– Но, как мне показалось, пантеон Амона-Ра чище…

– Ничуть. И они не такие, как мы! Разве есть среди нас хоть один бог-преступник? Все преступники – ракшасы, но из богов никто не совершал злодейства. А у них был. Сет, божество пустыни умудрилось убить своего родного брата. Да, он был наказан, казнён своими же богами, но разве случалось такое у нас? Разве мы когда-либо казнили кого-то за убийство? Никогда, никогда у нас не было такого преступника! Про все остальные пантеоны и слов нет. Грязь на грязи, грех на грехе. Это и логично, что все эти нечестивые боги понесли суровое наказание: их всех сбросили в тёмную бездну.

– И тот, кто сбросил, ведь этим сам погубил себя. Мой третий глаз видел его, хоть он и пытался укрыться в облаке невидимости в захваченном им у месопотамского пантеона Верхнем Мире. Он слишком много взял на себя одного вместо того, чтобы разделить функции по содержанию мира хотя бы с несколькими богами. Он стал ветхим и слабым, превратился в немощного старика. А теперь я и вовсе не могу найти его ни в одном из трёх миров.

– Да уж, этот тоже был хорош, – хмыкнула Майя. – Когда я читала о нём в твоей книге, создавалось впечатление, что это безумный бог, который сам не знает точно, чего хочет. Он, кажется, избегал женщин и не желал иметь детей из опасения, что они его свергнут. И поэтому ненавидел женщин вообще.

– Но, надо заметить, в своё время это было очень сильное божество: оно захватило почти весь мир.

– И заметь, – Майя самодовольно улыбнулась и подняла вверх пальчик, – оно не тронуло наш пантеон! Нас не коснулись сумерки богов. Люди как поклонялись нам, так и поклоняются.

– Интересно, почему этот бог не напал тогда на нас?

– Не иначе, он не посмел, – Майя вскинула подбородок. – Он увидел нас. Он понял, как мы справедливы, благородны и мудры. Он понял, что мы – те единственные, кто достоин жизни. Уничтожить нас всё равно, что уничтожить саму чистоту!

– Интересно, что думает про это Вишну?

– Но он ведь только начал читать твою книгу. Как он может высказать своё мнение?

Шива порывисто вскочил со скамейки:

– Нет, я не могу терпеть! Я, пожалуй, подойду к Вишну и загляну ему через плечо, чтобы увидеть, какую страницу он сейчас читает!

====== Часть 9 ======

Он большими шагами двинулся в соседний зал, а Майя, соскочив с округлого диванчика, засеменила за ним.

Подкравшись к Вишну, Шива внимательно всмотрелся в картинку, которую пристально рассматривал тот. На ней юная богиня в светлых одеждах мчалась по воздуху в колеснице, запряжённой лебедями и ветер хватал её очень светлые позолоченные кудри.

Майя также оказалась за спиной Вишну. Шива уже собирался потихоньку удалиться, но Майя громко произнесла:

– Вишну! Ты так долго смотришь на одну и ту же картинку! Тебя что-то заинтересовало в ней?

Вишну вздрогнул и повернул лицо в сторону богини иллюзий. И той показалось странным его выражение: оно было каким-то умилённым, как будто на языке у него лежало что-то очень вкусное. Он широко улыбнулся рядом ровных белоснежных зубов, его изящно изогнутые густые чёрные брови приподнялись над переносицей и он спросил:

– Скажите, кто эта шалунья, мчащаяся по небу в колеснице на лебедях? Я ещё ничего не успел узнать о ней, потому что не могу отвести от неё глаз. Посмотрите, она же как ребёнок! Она вся словно соткана из света. Сколько в ней невинности, чистоты и доброты! Это делает ещё чудеснее её красоту.

Усмехнувшись одним уголком губ, Майя ответила:

– Я бы не сказала, что она так уж чиста и невинна, но она шалунья, да.

– Почему ты так говоришь? – насторожился Вишну.

– Потому что я успела многое о ней узнать. Невинность – это сказано не о ней. Её имя – Инанна-Афродита. Она не могла даже родиться невинной. Она – дочь бога неба, а он был ещё тем развратником и женился на собственной матери. Но эту богиню родила не его жена, она родилась в океане от его крови и семени, когда он понёс вполне заслуженное наказание, лишившись лингама. Вот от кого она произошла! И происхождение дало о себе знать. Когда она пришла в олимпийский рай их боги, также, как и ты сейчас также обманулись её внешним невинным обликом и решили поступить с ней, как с добропорядочной девицей и нашли ей мужа, кстати, одного из наиболее честных и чистых парней в этом сомнительном пантеоне. Но она не долго оставалась верной женой и умудрялась годами обманывать благородного мужа и рожать детей от любовников. К счастью, её разоблачили и изгнали из рая, но она не долго пробыла в изгнании и сумела снова пробраться в рай, проползла, как змея и укрепилась там. Но если в олимпийском пантеоне её считают изнеженной, слабой и беспомощной, то в месопотамском пантеоне, основанным, к слову, её развратником-отцом, который туда её и втянул, её знают получше. Там ей дали определение: дикая буйволица. Она на самом деле такая. Она переспала не только с многими богами, у неё было очень много смертных любовников. И, надо сказать, все, кого угораздило с ней связаться, только пострадали. А однажды нашёлся тот, у кого хватило ума не прельститься красотой его тела и посулами власти и богатства и не только отвергнуть её, но и высказать ей в лицо, чего она стоит, как женщина. Она обезумела от ярости. Она принялась просить своего отца натравить на этого парня небесного быка и отец, который не мог на неё надышаться за то, что она уродилась вся в него, не смог ей отказать. Если бы ты видел, Вишну, что натворил этот бык на земле прежде, чем напал на того героя и тот его убил! Вот что представляет собой этот облик, который ты сравнил с обликом ребёнка. Многие обманываются этим, но я-то знаю, как отличить правду от лжи, меня не обманешь. И я только вкратце рассказала о ней. Кто прочтёт подробности, тот ужаснётся!

– Я уже ужасаюсь, – ответил Вишну. – Подумать только, ведь она вся как нежный цветок, а сколько стоит за этим! Глядя на неё, создаётся впечатление, что она только недавно появилась на свет и не имеет ещё никаких помыслов и никаких дел не совершала. Как же ей удаётся так обманывать своим внешним обликом?

– Такова сила её коварства. Если внешность выдаёт сущность, это уже не так страшно. По крайней мере, не попадёшь в ловушку.

Вишну взволнованно потёр ладонь о ладонь.

– Теперь мне очень хочется понять, как такое может быть, – промолвил он. – Иначе начну мучиться от непонятного. Я должен разгадать эту загадку, как такое может быть, чтобы внешность настолько не соответствовала внутреннему миру. Мне нужно ещё посидеть над книгой, побольше узнать об этой коварной богине.

– Это наилучшее из решений, – одобрила Майя.

Кромешная тьма резала распахнутые глаза, даже применение способности видеть в темноте не решила проблемы. Потому что не существовало ничего, кроме темноты.

Тартар. Что ещё могло наполнять его, кроме тьмы?

Тяжёлые сны не прекращались целую эпоху сумерек. Это было наказание. Наказание за то, чтобы было совершено по воле судьбы, а не по собственному выбору.

И, наконец, наступило пробуждение, породившее кучу вопросов. Но кто теперь даст на них ответ?

Она лежала на дне глубочайшей из бездн и вспоминала прошлое. И, как назло, вспоминались лишь обиды и неудачи. А ведь столько было хорошего!

Память выдала на-гора целую вереницу ссор и недоразумений между богами олимпийцами и месопотамцами. И появилось даже что-то вроде параноидального синдрома, навязчиво вертелись мысли, что это всё заговор, что все ополчились именно против неё, перед ней разыграли гнусный спектакль оба пантеона, чтобы погубить. Поэтому её никто не спасёт, не утешит, не пожалеет. Разве что родной отец бы её пожалел, но он, вероятно, также пал от интриг врагов, если не торопится её спасать.

Но надо было как-то выбираться. На сердце появился холодок: она вспомнила события, предшествовавшие её падению. Что если там, наверху её снова встретит сын-насильник? Как она с ним справится?

Однако, это не означало, что не следовало пытаться выбраться из Тартара. Ведь это вполне возможно, если бездна не охраняется.

Она села. Глубоко вдохнула и выдохнула несколько раз. Жизнь продолжалась. И пугала своим продолжением. Если сумерки окончены, то почему рассвет такой тёмный и страшный?

Надо лететь. Собраться с силами и лететь.

Она подняла лицо. Где-то очень высоко над её головой белела точка звездой надежды. Это был выход из Тартара. Края бездны. Если только никто не караулит, ах, если только никто не караулит…

Она поднялась на ноги. Внутри всё затрепетало, больно заныло под ложечкой.

Затем воля сменила уныние. На войне, как на войне. Или победить или пропасть. Она не останется на дне Тартара. Она будет бороться. Она – дикая буйволица и она разметает всё в пух и прах, что встанет на пути к её цели.

Раскинув руки в стороны для максимального высвобождения энергии, она поднялась в воздух и полетела ввысь, к белой звезде там, над собой.

Лететь оказалось труднее, чем падать. Белая звезда долго оставалась маленькой точкой, никак не желая расти, а когда начала, то это происходило очень медленно. Что поделать, Тартар – самая глубокая бездна во всех вселенных.

Порою летящую богиню охватывал страх, что у неё не хватит энергии добраться до краёв Тартара. Но сдаваться было неприемлемо. Стать постоянной обитательницей дна бездны? Или ждать помощи, которая, возможно, не появится века? Никогда. Следует бороться до последних сил.

У неё всё получилось. Когда она, наконец, уселась на край Тартара, свесив ноги в гнетущую черноту, силы почти покинули её, но их всё же хватило. Теперь можно было отдохнуть, хотя отдых на краю бездны не являлся одним из лучших.

– Что же дальше? – вслух произнесла она. – Где мне искать пристанище? В Верхний Мир идти опасно. Это ловушка, без сомнения. А что если сын Метиды с моим сынком обнаружат моё отсутствие в Тартаре и начнут на меня охоту? Где бы я могла укрыться? В подземных мирах? Мои друзья Аид, Персефона и Геката не отказали бы мне в убежище, но боюсь, что и царство мёртвых уже не принадлежит им. Что же остаётся? Прятаться среди смертных? Как же мне страшно!

– Не бойся, – услышала она за спиной голос. Он был мягким и спокойным и принадлежал, кажется, женщине, но она так испугалась, что закричала и едва снова не свалилась в Тартар, но чьи-то руки удержали её за плечи и оттащили от края бездны.

– Да не бойся же! – повторил голос.

Она повернула бледное от ужаса лицо, чтобы увидеть говорящую. Это была девушка юных лет, редкой красоты, в ярких одеждах, с ласковым и добрым выражение лица. Существа с такими лицами обычно вызывали у Инанны-Афродиты расположение к себе. Но после пережитого не хотелось верить никому.

– Кто ты? – осторожно спросила Инанна-Афродита. – Ты богиня?

– Да, – ответила незнакомка.

– Ты друг или враг мне?

– Не враг.

– Прости, незнакомая богиня, не припомню я твоего лица. Может, ты из нимф или океанид? Но для низших богинь ты слишком красива и величественна. Наверно, ты кто-то из новых богов?

– Я не из олимпийского пантеона. Я из Высшего Мира.

– Из Верхнего Мира? Разве он не во власти сына Метиды?

– Не из Верхнего, а из Высшего.

– Ты хочешь сказать, что ты из другого пантеона, о котором я ещё ничего не знаю?

– Можно сказать и так, Инанна-Афродита. Меня ты можешь звать Диля.

– Вот как, Диля? И чему же ты покровительствуешь, как богиня?

– Много чему. Об этом долго рассказывать. На данный момент моя миссия – беседы с богами, пережившими сумерки и разъяснение всего, что ждёт их после того, как не стало трёх мойр и судьба перестала властвовать на ними, то есть, и над тобой тоже.

– Не стало мойр? Мы свободны от судьбы? Уж и не знаю, радоваться этой новости или нет.

– Вы свободны от судьбы, а значит, несёте полую ответственность за себя и за свои поступки. Свобода предусматривает и ответственность. Вас заставили действовать по определённому сценарию и понести наказание за поступки, которые вам же навязали. Но больше этого не будет.

– Кто мог навязать это всё нам – богам? Кто сильнее и выше нас?

– Никто.

– То есть, нет никого выше и сильнее нас?

– Есть. И это – Никто. Его можно звать ещё Сущее или Закон, или Природа. Он безличностен и лишён эмоций, так, как будто его не существует, на самом деле это бесстрастный разум, он сам и есть законы и Хаос, из котрого всё появилось и будет ещё появляться. С ним нельзя договориться и он никогда не пойдёт на компромисс. Существуют правила Сущего и кто нарушает их, пожнёт последствия, как преступник.

– И это он навязал нам сценарий судьбы? Но зачем и для чего? Это бессмыслица, чтобы помучить нас? Дать всё и отобрать?

– У Сущего не бывает бессмыслицы. Оно заставило вас быть богами и одновременно рабами судьбы для того, чтобы вы поняли разницу между бессилием перед судьбой и собственной волей и ответственностью.

– Я уже начинаю бояться, потому что всё это мне не очень понятно, – пробормотала Инанна-Афродита. – Я считала, что нет никого, кто выше нас и никто не знает больше, чем мы. А вот, оказывается, есть боги какого-то Высшего Мира, которым известно что-то, о чём не осведомлены мы. Ты хочешь сказать, что вы могущественнее нас?

– Намного могущественнее. И наш мир наиболее совершенен. Он наполнен любовью и в нём нет никого, кто не был бы любим и не любил. Он надёжно защищён от зла, в отличие от земных пантеонов, таких, как, к примеру, олимпийский или месопотамский. Мы не ссоримся друг с другом всерьёз, не причиняем друг другу вреда, не плетём друг против друга интриг. Мы все как единое целое, мы всегда во всём согласны и действуем, как единый разум.

– Вы как муравьи? – дрогнувшим голосом проговорила Инанна-Афродита и робко поёжилась.

– Мы боги. Мы боги, которые поистине бессмертны, нам уже не суждено познавать смерть – мы живы навечно.

– Мы тоже бессмертны.

– Нет.

– Нет? Мы можем умереть? Это ты хочешь сказать?

– Ты же прекрасно знаешь причину вашего бессмертия. Да, у вас совершенные тела, но их вечное существование вы поддерживали употреблением амброзии. А теперь источники амброзии иссякли. Их не существует. Нигде.

– Не может быть…

– Можешь проверить: побывай в тех местах, где прежде добывалась амброзия и ничего не обнаружишь там.

– И что? Мы все умрём? У меня смерть не укладывается в голове. И как это будет выглядеть? Я просто перестану быть?

– Не перестанешь. Я расскажу тебе, как всё это будет. Ты и другие боги ещё проживёте какой-то срок, у вас будут ещё совершенные тела и сверхспособности. Но со временем в Хаосе будут просыпаться фибры – их будет восемь. Каждая фибра может прожить отдельную жизнь, но жизнь смертного. Потом все эти фибры объединятся с твоей сущностью и тогда ты перестанешь быть богиней. Ты и фибры станете единой душой и этой душе придётся вернуться в Хаос вместе с тобой и раствориться в нём. Но не бойся. Ты сможешь выйти, когда пожелаешь и постараешься для этого. Но в теле смертной…

– Смертной? В несовершенном теле? Моё тело не будет перерабатывать всю съеденную пищу и воду в энергию и я буду мочиться и испражняться?! Моё тело будет выделять едкий пот и я буду дурно пахнуть? Я буду каждый месяц страдать от истечений? Я буду болеть и, возможно, тяжело? Я постарею и стану уродливой старухой? И моё тело похоронят? О, ужас!

– Ты сможешь снова стать богиней и в низших мирах, которые зовутся Формой и Подформой, но это стоит жертв и даже в божественном состоянии у тебя не будет такой свободы, как раньше, такого могущества. Слишком много условностей, ограничений, выполнений неприятного долга. Я бы сказала, это совсем неинтересно на мой взгляд.

– Но хоть не буду умирать?

– Многим богам надоедает эта божественность в низшем мире и они отказываются от неё. Скучно и трудно. Даже смертным быть интересней.

– Печальное будущее ждёт меня.

– Есть ещё вариант, и он наилучший из всех, поверь. Ты можешь начать готовить себя к божественности в низшем мире, чтобы со временем войти в наш счастливый Высший Мир великой и свободной богиней. К нам нелегко попасть, подготовка долга и трудна, но чем раньше начать, тем быстрее окажешься одним из нас. Быть нами это очень, очень хорошо. Взгляни на меня. Разве есть в моих глазах и на лице хотя бы след от какого-то недовольства или горечи?

Инанна-Афродита внимательно посмотрела в прекрасное лицо Дили и на самом деле не обнаружила на нём ничего связанного с негативными чувствами. Глаза богини сияли счастьем и разумом, лицо было расслабленно и казалось, что его обладательнице постоянно сладко – в разуме и на сердце. Но недоверие всё же сковало сердце Инанны-Афродиты.

====== Часть 10 ======

– Но меня всё же смущает то, что все вы мыслите одинаково, – проговорила она. – Что если бы кто-то стал мыслить иначе? Что бы ему за это было?

– Этого никогда не случалось в нашем Мире и не могло бы случиться.

– А как называется ваш пантеон в вашем Высшем Мире?

– Мы называем себя Молящиеся Сами Себе.

– Вы хотите сказать, что у вас нет адептов и вам никто не молится, кроме самих себя?

– Адептов у нас так много, что в твоём воображении это не сможет пока уложиться. Но то что мы молимся сами себе значительно увеличивает наши силы и могущество.

– Опять мне ничего не понятно…

– Это и логично: с первого раза трудно всё понять даже богине. Но ты не огорчайся. Если ты пожелаешь, я буду являться к тебе ещё и многое объясню тебе самым простым языком.

– Я бы этого хотела, потому что меня тяготит незнание и непонимание того, что со мной происходит.

– Тогда мы можем договориться. Хоть наш мир весьма могуществен, мы не отказываемся от услуг вас, земных богов. Я хочу обменять их на знания. Я буду являться к тебе и буду отвечать на любые твои вопросы и просвещать тебя во всём, что только ты пожелаешь узнать. А ты окажешь нам помощь как богиня любви.

– Что это за помощь?

– Просто надо соединять сердца тех, кого мы укажем. Это не составит тебе такого уж труда. А мы снабдим тебя любой информацией.

– Пожалуй, информация – это то, что для меня сейчас нужнее всего…

– Значит, ты согласна?

– Согласна.

– Тогда слушай. Сейчас прежде всего я расскажу тебе о земном мире, каким он стал сейчас и даже покажу живые картины, чтобы ты имела представление, как вести себя в нём, когда ты выйдешь в него. Итак, смертные сейчас совсем не те, что прежде…

Это было началом затянувшегося конца эпохи всех богов и к каждому из них являлся кто-то из Молящихся Самим Себе и говорил то, что Диля сказала Инанне. Боги приходили в ужас и – смирялись. И теперь целью каждого из них было готовиться к пробуждению фибр. Потому что от того, как успешно и хорошо проживёт каждая фибра своё воплощение зависело то, какую программу получит вся душа из восьми фибр в дальнейших смертных воплощениях, будут ли они удачными и суждено ли познать счастье став обычным человеком.

Инанну-Афродиту просто убивало знание о неизбежном. Вот тебе и свободна от судьбы! Да разве она бы выбрала когда-нибудь судьбу какой-то смертной! Но куда денешься от этих законов Природы, которая выше и сильнее богов.

Она побывала в местах, где прежде можно было добыть амброзию и убедилась воочию, что напитка бессмертия не существует. Совсем.