Текст книги "Бог войны (сборник) (СИ)"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 97 (всего у книги 205 страниц)

– Могу понять, – покачал головой Телиан. – Достаточно сложно быть обычным бароном, безо всякого бога, постоянно выглядывающего из-за твоего плеча!

– Возможно, но и для вас, наверное, не было ничего «обычного» в том, как мы сражались в Глотке, – сказал Базел.

Телиан с улыбкой откинулся в кресле.

– Ну, я, по крайней мере, войду в историю. В конце концов, многие ли могут похвастаться тем, что сдались противнику, численно превосходя его в двадцать, а то и тридцать раз?

Все четверо рассмеялись, но с оттенком горечи. Самовольное вторжение в земли градани могло закончиться катастрофой для всех. Матиан Красный Шлем, тогдашний протектор Гленхарроу, успел достичь узкого ущелья под названием Глотка. Телиан, сместив Красного Шлема, сумел избежать худшего, но его решение было воспринято многими сотойцами как… мягко говоря, не идеальное. Со всем отрядом вторжения он сдался Базелу и миссии Ордена Томанака, впервые объединившей всех градани. Только это могло предотвратить кровавую бойню, угрожающую беззащитным гражданам города Харграма. Кроме того, случившееся существенно усложнило положение Телиана и самого Базела.

Официально и сам Телиан, и все капитулировавшие всадники Сотойи оставались пленниками Базела. Все воспринимали это как нелепую формальность, но мало кто мог хотя бы попытаться изменить положение, пока Базел и Телиан выступали единым фронтом. Это был единственный способ поддерживать хрупкий мир между двумя народами – учитывая тысячелетнюю взаимную ненависть Сотойи и градани. И Базел, и барон были полны решимости сохранять нынешнее положение вещей до тех пор, пока этот мир не станет хоть сколько-нибудь стабильным. Однако слишком многие с обеих сторон просто бредили близким крахом своих лидеров. И в данный момент Телиан находился под гораздо более массированным огнем лордов, чем Базел – со стороны градани.

– У меня такое чувство, милорд, что вы войдете в историю не только по этой причине, – сказала Каэрита. – Боюсь, однако, что время, когда я была лишена «моря удовольствия», которое никогда не было обещано мне и Базелу, подходит к концу.

– А? – Базел наклонил голову. – Он сам говорил с тобой, Керри?

– Не напрямую. – Она покачала головой. – Ну, он вообще разговаривает со мной напрямую не так часто, как с тобой.

– Может быть, – пробормотал Брандарк, только выглядевший тихоней, – это потому, что он не поручает тебе ничего настолько сложного, чтобы потребовалось… м-м-м… связаться с тобой напрямую.

– Ничего не могу сказать по этому поводу, – натянуто ответила Каэрита, сверкнув голубыми глазами, а Базел сделал грубый жест в сторону друга. – Однако у него есть свои способы передавать мне сообщения. И то, которое я получила сейчас, дает понять, что я слишком засиделась в вашем доме, милорд.

– Своим присутствием вы оказали честь моему дому, госпожа Каэрита, – со всей серьезностью ответил Телиан. – Я хотел бы, чтобы вы пробыли здесь столько, сколько пожелаете. Я понимаю, обязанности избранника превыше всего, но, может быть, вы дождетесь, по крайней мере, пока закончится сезон дождей?

– Неужели дождь на Равнине Ветров когда-нибудь заканчивается? – криво улыбнулась Каэрита.

– Только не весной, – опередил Телиана Базел. – Хотя иногда бывают передышки и в это время года.

– Боюсь, Базел прав, – согласился Телиан. – Зимой, конечно, погода еще хуже. Говорят, Чемалка использует Равнину Ветров как полигон для проверки своей самой отвратительной погоды, прежде чем отослать ее куда-нибудь еще, и я верю в это. Однако весна и вправду самый дождливый сезон. Хотя, если быть честным, эта весна – из ряда вон даже для нас.

– Что, без сомнения, окажет чрезвычайно благотворное воздействие на травы и хлеба, если, конечно, не смоет все зерно прежде, чем оно прорастет. Однако тебе, Керри, от будущего урожая легче не станет, – заметил Базел.

– Мне не привыкать мокнуть, – пожала плечами Каэрита. – До сих пор я не растаяла и не зачахла. Надеюсь, обойдется и на этот раз.

– Вижу, вы всерьез настроены покинуть нас, – сказал Телиан, и она кивнула. – Ну, я не настолько глуп, чтобы пытаться указывать избраннику Томанака, что делать, миледи. Однако если он настаивает, чтобы вы отправились в путь в такую погоду, могу я, по крайней мере, хоть как-то облегчить вам путь?

– Да – если подскажете, куда он лежит, – печально ответила Каэрита.

– Прошу прощения? – у Телиана сделался такой вид, будто он засомневался, не дурачит ли она его.

– Одно из наиболее огорчительных последствий того, что он не говорит со мной напрямую, как с Базелом, – пояснила Каэрита, – состоит в том, что я зачастую не знаю, куда мне следует направиться.

– Да уж, Базел умеет добиться точных указаний, – с лукавой улыбкой заметил Брандарк.

– Продолжай в том же духе, малыш, – откликнулся Базел. – Уверен, когда кое-кто влепит тебе по волосатой заднице и ты полетишь в ров, всплеск будет что надо.

– В этом замке нет рва, – заметил Брандарк.

– Будет, как только я закончу его копать специально для такого случая, – огрызнулся Базел.

– Как уже было сказано, – продолжала Каэрита тоном гувернантки, игнорирующей шалости своих буйных воспитанников, – я не получила никаких точных указаний насчет того, чем должна здесь заниматься.

– Вы многого добились, разрушив храм Шарны и учредив миссию вашего Ордена среди подданных Базела, не говоря уж о той роли, которую вы сыграли, не позволив этому идиоту Матиану развязать войну, – заметил Телиан.

– Хотелось бы так думать. – Каэрита еле заметно улыбнулась. – С другой стороны, меня вели сюда задолго до того, как появился Базел. Конечно, я и тогда не знала, почему. Но одно у меня не вызывает сомнений, милорд: он не любит, когда его избранники бездельничают. От висящих на стене мечей толку мало. Сейчас я точно знаю, что у него есть какие-то планы в отношении меня.

– И никаких намеков? – спросил Базел.

– Ты знаешь его достаточно хорошо, чтобы не задавать таких вопросов, – ответила Каэрита. – Что бы то ни было, место моего назначения лежит на востоке.

– При всем моем уважении, госпожа Каэрита, – заметил Телиан, – должен напомнить, что три четверти Равнины Ветров «лежат на востоке». Вы не могли бы хотя бы слегка сузить рамки?

– Боюсь, не намного, милорд. Могу сказать лишь, что моя цель находится в нескольких днях пути. Не больше недели.

– Ни в коей мере не рискуя критиковать бога, – сказал Телиан, – должен заметить, что если бы мне пришлось планировать кампанию с теми крохами информации, какие он предоставил вам, я бы оказался в глубокой заднице.

– От избранников требуется некоторая… сообразительность, – согласилась Каэрита. – С другой стороны, милорд, это в большой степени объясняется тем, что он не хочет водить нас за руку. – Телиан вопросительно вскинул бровь, и Каэрита пожала плечами. – Мы должны сами твердо стоять на ногах, а если начать полагаться исключительно на его подробные инструкции, то много ли сделаешь без них? Он рассчитывает, что мы умеем работать головой и сами догадаемся, что нужно делать.

– Чувство юмора у него еще то, – вмешался в разговор Базел.

– О да… – мрачно кивнула Каэрита.

– Поверю вам на слово, – сказал Телиан. – В конце концов, вы двое – первые его избранники, с которыми мне довелось встретиться. Хотя, если быть честным, вынужден признать, я сильно сомневаюсь, что вы типичная парочка. – Базел и Каэрита усмехнулись. Телиан покачал головой. – Как бы то ни было, с ходу я не могу припомнить ничего к востоку отсюда на расстоянии нескольких дней пути, что требовало бы присутствия избранника. Если бы где-то там происходило что-то серьезное, я бы уже вынужден был вмешаться!

– Уверена, вы бы так и поступили, милорд. Однако часто до этого не доходит, в особенности если местные власти достаточно компетентны.

– Вряд ли можно было позволить этому идиоту Красному Шлему и дальше проявлять свою «компетентность», – кисло заметил Телиан.

– Вряд ли можно было помешать ему сделать это, – возразила Каэрита. – Вы же не могли отстранить его от власти до того, как он неправомочно использовал ее? Зато когда тайное стало явным, вы действовали достаточно энергично.

– Не уверен, – сказал Телиан.

– Достаточно, достаточно, – заметил Базел. – И, между нами говоря, весьма эффективно.

– Без сомнения, – согласилась Каэрита. – Однако, на мой взгляд, милорд, избранники часто обнажают проблемы, которые каким-то образом ускользают от внимания местных властей. Нередко – с помощью Шарны или одного из его родственников.

– Думаете, то, с чем вам придется иметь дело, настолько серьезно? – Внезапно нахмурившись, Телиан выпрямился в кресле. – Неужели на Равнине Ветров действует еще кто-то из Богов Тьмы?

– Я этого не говорила, милорд. С другой стороны, не впадая в паранойю, хочу напомнить вам, что мы с Базелом – избранники одного из Богов Света. У Томанака нас не так уж много, и вряд ли имеет смысл поручать нам легкие задачи. – Ее лицо приобрело такое выражение, что Телиан расхохотался. – Конечно, нам постоянно приходится заниматься в этом мире бедами обычных смертных, но мы в состоянии разглядеть деятельность Богов Тьмы там, где большинство людей видят лишь человеческое зло. А Боги Тьмы весьма преуспели в умении скрывать свое присутствие и влияние.

– Как Шарна в Навахке, – мрачно заметил Брандарк.

– Ну да, но… – начал Телиан и смолк. Все трое гостей смотрели на него безо всякого выражения, и у него хватило такта не скрывать смущения. – Простите меня. Я собирался сказать, что это случилось в среде градани, а не всадников Сотойи. Но это все равно что подумать: «Раз с нами такого не может случиться, то пусть все идет как идет», – верно?

– Отчасти, – ответила Каэрита. – Заразу всегда трудно различить, пока она не проявит себя. И долг избранника отчасти в том и состоит, чтобы очистить рану до того, как она загноится настолько, что единственным выходом будет ампутация.

– Прелестная аналогия. – Телиан состроил гримасу, но видно было, что он всерьез задумался, откинувшись на спинку и барабаня пальцами по ручке кресла. – Мне по-прежнему не приходит в голову ничего настолько серьезного, что может потребовать вмешательства избранника, – заявил он в конце концов. – Но поскольку вы и Базел – и Брандарк – стоите на своем, я задумался над тем, что на первый взгляд может показаться менее важным, чем является. Если вы, Каэрита, задержитесь на день-другой, я еще раз внимательно просмотрю отчеты местных лордов и управляющих, в поисках чего-то, ускользнувшего от моего внимания. В данный момент единственное, что мне приходит в голову, это ситуация в Калатхе.

– В Калатхе? – повторила Каэрита.

– Это городок на расстоянии примерно недели пути на восток, – объяснил Телиан. – Вы говорили, что место вашего назначения находится в «нескольких днях» пути, но я подумал об этом городе, поскольку, полагаю, с хорошим конем вы управитесь и за пять.

– Почему этот город вас беспокоит? – спросила она.

– Почему бы ему меня не беспокоить? – Он отрывисто рассмеялся, и Каэрита непонимающе посмотрела на него. – Калатха – не просто один из множества городов. Он имеет особый статус, гарантирующий ему независимость от местных лордов, и у некоторых это вызывает возмущение. И не только потому, что жители города освобождены от уплаты налогов, хотя и это тоже. – Телиан криво улыбнулся. – Наипервейшая причина в том, что Калатха – вольный город. Лорд Келлос, Мастер Мечей, мой прапрапрадед по материнской линии, более двухсот лет назад даровал его «девам войны» – с одобрения Короны, которая была весьма настойчива.

Каэрита прищурила глаза, и Телиан закивал.

– «Девы войны» не слишком популярны, – продолжал он таким тоном, что его слушатели поняли: это еще мягко сказано. – Полагаю, иначе и быть не могло, мы, Сотойя, слишком привержены традиции. Однако в большинстве своем они, по крайней мере, пользуются уважением – как враги, которых никому не хотелось бы иметь. Их очень многие не любят, но даже среди замшелых рет-роградов мало кто настолько глуп, чтобы затевать с ними свару.

– Однако сейчас в Калатхе произошло именно это? – спросила Каэрита.

– Это зависит от того, чью версию принять на веру, – ответил Телиан. – Местные лорды утверждают, что жители Калатхи вторгаются на территорию, выходящую за пределы подаренной им, ведут себя «враждебно», не прикладывают усилий, чтобы разрешить спорные проблемы мирным путем. «Девы войны» заявляют, что местные лорды – в особенности, Тризу из Лорхэма, самый влиятельный из них – непрерывно покушаются на права, гарантированные им много лет назад. Такие истории время от времени случаются всегда, и в особенности там, где замешаны «девы войны». Однако в Калатхе дело обстоит хуже всего. Калатха не самый большой вольный город «дев войны», однако самый старый, спасибо моему шибко принципиальному предку. Хотелось бы думать, что он не отдавал себе отчета в том, какой занозой в заднице станет вольный город для его потомков. А если понимал, значит, он был еще тупее, чем я привык полагать.

Каэрита хотела задать следующий вопрос, но приостановилась, удивленная не только язвительностью, но и явной горечью, прозвучавшей в тоне барона. Она решила ни о чем не спрашивать, просто кивнула и сказала:

– Да, не похоже на проблему первостепенной важности. С другой стороны, надо же откуда-то начинать, и это место кажется вполне подходящим. К тому же каждый избранник Томанак имеет свои специфические… особенности, назовем это так. – Телиан удивленно выгнул бровь, и Каэрита рассмеялась. – Предполагается, что любой его избранник в состоянии справиться с любым делом, с которым может столкнуться, и все же каждый из нас имеет свои характерные особенности и умения. Это позволяет нам служить ему более эффективно. Сейчас Базел в точности на своем месте, служа ему как Богу Войны, хотя он не менее успешно служил ему и как Богу Справедливости. – Она улыбнулась Базелу, и тот вежливо улыбнулся в ответ, однако, судя по выражению лица, градани собирался многое дать ей почувствовать, когда они в следующий раз встретятся на тренировочной площадке. – Меня же подтолкнула к служению ему обостренная жажда справедливости. – Каэрита нахмурилась, глаза потемнели от старых, болезненных воспоминаний; но она моментально взяла себя в руки. – Служение Томанаку как Богу Справедливости порождает во мне ощущение покоя или даже счастья, а мои таланты и способности проявляются наилучшим образом. Так что если между Калатхой и соседними лордами действительно существуют правовые разногласия, логика подсказывает, что мне лучше начать оттуда. Покажете мне по карте, как туда добраться?

– О, я в состоянии сделать кое-что получше, миледи, – заверил ее Телиан. – Может, Калатхе и дарованы королевские привилегии, но Тризу и его соседи – мои вассалы. Если вы подождете до конца недели, я сделаю дополнительный запрос и смогу во всех подробностях проинформировать вас о нынешней ситуации. И, конечно, я отошлю им письма с рекомендациями и приказом во всем оказывать вам помощь.

– Благодарю вас, милорд, – подчеркнуто официально произнесла Каэрита. – Это очень любезно с вашей стороны.

– Это было восхитительно, Тала. Как и всегда, – пробормотала Каэрита с глубоким вздохом удовлетворения.

Аккуратно положив ложку в пустую чашу из-под пшеничного пудинга, она похлопала себя по плоскому животу и откинулась в кресле, улыбаясь коренастой женщине-градани средних лет. Талу прислал из Харграма принц Бахнак, чтобы она стала домоправительницей его сына.

– Рада, что сумела доставить вам удовольствие, миледи, – ответила Тала с заметным навахканским акцентом. – Всегда приятно готовить для того, кто способен оценить вкусную еду.

– И пожирает ее в неимоверных количествах, – заметил Брандарк, глядя на уставленный пустыми тарелками стол, за которым сидел вместе с Каэритой и Базелом.

– Что-то я не заметила, чтобы вы ели мало, милорд, – сухо сказала Тала.

– Нет, но я ем ровно столько, чтобы поддерживать свои силы, – с усмешкой ответил Брандарк, pi Каэрита улыбнулась в ответ.

Ростом шесть футов два дюйма, Брандарк был ниже даже среднего градани из племени Кровавого Меча, не говоря уж о таком высоченном Конокраде, как Базел. И все же он был на три дюйма выше Каэриты и сложение имел более массивное; плечи его были почти так же широки, как плечи Базела.

– Ага, – согласился Базел. – Хотя для карлика-градани, который целыми днями просиживает задницу, не отрываясь от пера и пергаментов, ты нарастил на костях слишком много мяса.

– Я припомню тебе эти слова в следующий раз, когда ты захочешь, чтобы я перевел очередной запутанный текст Сотойи, – пообещал ему Брандарк.

– Кстати о запутанных текстах Сотойи, – сказала Каэрита, когда улыбающаяся Тала вышла. – Не мог бы ты, Брандарк, во время очередного набега на библиотеку Телиана найти мне копию хартии о «девах войны»?

– Пока он мне не попадался, – ответил Брандарк. – Меня заинтересовала история «дев войны», которую вы обсуждали сегодня утром с Телианом, и я провел кое-какие исследования, но пока ничего существенного не нашел. Хотя, думаю, должны быть копии хартии и дарственной на основе этого документа. Хочешь, чтобы я поискал их?

– Сама не знаю. – Каэрита поморщилась. – Просто до меня только сейчас дошло, что я, в общем-то, совершенно несведуща во всем, что касается «дев войны». Может, мне и впрямь предназначено уладить их проблему, как думает Телиан, но в юриспруденции Сотойи я разбираюсь несравненно хуже, чем в законодательстве Империи Топора. И если мне предстоит разобраться, насколько обоснованы претензии «дев войны», нужно хотя бы знать, какие привилегии им дарованы.

– Я не уверен, что для этого достаточно прочесть копию хартии. – Базел откинулся на спинку кресла, которое затрещало под его тяжестью.

– Почему? – спросила Каэрита.

– «Девы войны» не слишком популярны у большинства сотойцев, – повторил Базел сказанные недавно слова Телиана, тем же самым многозначительным тоном. – Чтобы не ходить вокруг да около, скажу, что некоторые сотойцы предпочли бы видеть в своих землях вторгшуюся армию градани, а не вольный город «дев войны».

– Они настолько непопулярны? – удивилась Каэрита.

Базел пожал плечами.

– Какой урон от вторгшейся армии, Керри? Сожженные крыши? Но крыши можно восстановить. А вот восстановить подход к жизни немного… сложнее.

– Именно этого и опасаются твои, как правило, консервативные сотойцы, – согласился Брандарк.

Каэрита кивнула в знак понимания, хотя и с выражением недоумения на лице. Как она рассказывала Лиане, родом она была из Мореца, общества с таким же феодальным укладом, как Сотойя. Однако она сбежала оттуда, когда была даже моложе Лианы. И воспитание получила в Империи Топора, где женщинам обеспечены гораздо более широкий выбор и возможности, чем в Сотойе.

– Керри, – сказал Базел, – мне кажется, в тебе слишком много от аксейских женщин. Подумай хорошенько, насколько трудно любому сотойцу воспринять женщину как воина. Для этого ему придется пересмотреть все свои представления о жизни.

Каэрита снова кивнула, теперь она действительно поняла, и Базел рассмеялся. Ему как градани приходилось в Бальтаре нелегко, но и Каэрите было не намного легче. Люди Телиана восприняли поведение своего сеньора как пример и относились к ней с тем уважением и почтением, на которое мог рассчитывать любой избранник Томанака. Однако не вызывало сомнений, что они воспринимают саму концепцию женщины-рыцаря – не говоря уж о рыцаре Бога Войны — как нечто противоестественное.

– Ну, поскольку на протяжении тысячи лет наши народы с упоением резали друг друга, – продолжал Базел, – мы с Сотойей хорошо знакомы. И уж чего про них никто не подумает – это что они по своей природе склонны к новшествам, в особенности в том, что касается обычаев и традиций. Пусть пример Телиана не обманывает тебя. Для Сотойи он радикал, каких нечасто встретишь, и вдобавок много знает о чужих землях. Однако типичный сотоец упрямее любого градани, а настоящие консерваторы по-прежнему убеждены, что колесо – опасное, безрассудное новшество, от которого в жизни не будет никакого толку.

Каэрита засмеялась, Брандарк усмехнулся.

– Не скажу, что в этом кратком описании нет элементов преувеличения, – спустя некоторое время заговорил он, – однако оно достаточно точно. Само существование «дев войны» оскорбительно, с точки зрения взгляда здешних консерваторов на устройство общества – да и всего остального мира тоже, если уж на то пошло. «Девы войны» вообще бы не существовали, если бы Корона не гарантировала их права. К несчастью, и я полагаю, именно это обнаружил Базел, «хартия» – скорее удобное, чем точное описание королевских гарантий.

Каэрита вопросительно подняла бровь, и он пожал плечами.

– На самом деле это целая куча отдельных хартий и указов, изданных по каждому конкретному случаю, а не четкий, единообразный правовой документ. В соответствии с тем, что мне пока удалось выяснить, первоначальный документ, узаконивающий существование «дев войны», к несчастью, в нескольких ключевых пунктах достаточно расплывчат. На протяжении следующего столетия были выпущены несколько дополнительных указов, имевших целью прояснить неточности, к ним присовокупили частное мнение какого-то судьи, и вот эту-то мешанину они наивно называют «хартией». Сам я с таким не сталкивался, как ты понимаешь, но подобные случае нередки и у градани. Когда нечто возникает, как эта «хартия», неизбежен существенный разнобой в терминах, встречающихся в отдельных документах. А это прекрасная почва для всяческих двусмысленностей и недопонимания… в особенности если оговоренные в этих указах права не по нраву соседям.

– Тебе присущ редкий дар говорить о чем угодно, кроме самого главного. – Каэрита вздохнула и покачала головой. – Какие все-таки права получили «девы войны»? В общем и Целом, независимо от существования вариантов в отдельных документах?

– В основном, – ответил Брандарк, – они имеют право жить, как хотят, не придерживаясь традиционных для Сотойи семейных и общественных обязательств. – Бард откинулся в кресле и сложил перед собой руки с хмурым, задумчивым видом. – Хотя их принято называть «девами войны», большинство из них таковыми не являются, – Он пожал плечами, заметив, что Каэрита вопросительно вскинула бровь. – В королевстве Сотойя феодальные отношения развиты куда сильнее, чем в Империи Топора. Фактически всякое реальное право здесь, на Равнине Ветров, так или иначе связано с владением землей и вытекающим из него обязательством служить Короне. И «девы войны» не исключение. Сердцевиной этой «хартии», провозглашающей сам факт их существования, является обязанность вольных городов поставлять Короне военные силы. Когда мной овладевает особый цинизм, мне кажется, что это обязательство было включено умышленно, с намерением свести хартию на нет, поскольку я не в силах представить себе короля Сотойи, всерьез рассчитывающего на то, что группа женщин в состоянии поддержать Корону хорошо обученными военными отрядами.

– Если это так, то в итоге король, без сомнения, был неприятно удивлен, – вклинился в разговор Базел, и Брандарк рассмеялся.

– Это уж точно! – воскликнул он. – Когда мной совсем не владеет особый цинизм, я склоняюсь к мнению, что король Гартха включил это обязательство исключительно потому, что его вынудили сделать это. Если Сотойя до сих пор враждебно воспринимают само понятие «дева войны», можно не сомневаться, что узаконивайте их существования преодолевало чудовищное сопротивление. Вполне вероятно, что Королевский Совет, пользуясь в этом вопросе мощной поддержкой, сумел бы блокировать хартию, не включи король это условие. Видимо, противники короля верили, что при первом же призыве воинских сил хрупкие, застенчивые женщины не сумеют показать себя умелыми воинами, это сведет на нет усилия Гартхи, и потому нет смысла переходить к открытому противостоянию с королем. В любом случае только около четверти «дев войны» на самом деле воины. Их законы и традиции требуют, чтобы все они владели хотя бы элементарными навыками самозащиты, но большинство выбирают другие профессии. Некоторые занимаются сельским хозяйством или, как многие Сотойя, разводят лошадей. Однако больше всего среди них лавочников, кузнецов, врачей, стеклодувов и даже юристов – вот те занятия, которые пользуются особой любовью у жителей вольных городов. И цель хартии – гарантировать им, несмотря на тот факт, что они женщины, те же законные права и защиту, какими пользуются мужчины.

– Все они женщины?

– Ну, – криво улыбнулся Брандарк, – настоящие воины – действительно «девы». Однако если ты спрашиваешь, состоит ли их общество исключительно из женщин, ответ такой: нет. Тот факт, что женщина предпочитает жить сама по себе, отнюдь не означает, что она ненавидит мужчин. Конечно, многие из них становятся «девами войны», потому что недолюбливают мужчин (или те их), и лишь некоторые вступают в связь с другими женщинами. И мужчины Сотойя не любят их не за это, а прежде всего потому, что в их представлении женщина, самостоятельно распоряжающаяся своей судьбой, явление противоестественное. Однако вы ошибетесь, сочтя, что любая женщина, которая решила стать – или, если уж на то пошло, родилась – «девой войны», не может влюбиться в мужчину и прожить с ним всю жизнь. Или, по крайней мере, встречаться с мужчинами время от времени. Как и у остальных женщин, у «дев войны» рождаются не только девочки, но и мальчики. И конечно, это лишь усложняет те «неопределенности», о которых я уже упоминал.

– Почему? – Опираясь локтями на стол и покачивая в пальцах стакан с вином, Каэрита наклонилась вперед.

Базел постарался скрыть улыбку. Точно такое же выражение, придававшее ей сходство с охотничьим ястребом, появлялось на ее лице, когда она встречалась с новой техникой боя.

– Всегда существовал вопрос: распространяется ли хартия «дев войны» автоматически на их детей мужского пола, – объяснил Брандарк. – Или даже на их детей женского пола, для подлинных реакционеров и это служит камнем преткновения. Когда женщина становится «девой войны», ее обязанности по отношению к семье теряют силу, таков закон. Любой, даже очень узколобый человек должен с этим согласиться. И тем не менее некоторые аристократы продолжают доказывать, что этот узаконенный разрыв относится исключительно к самой женщине, и что линия наследования и семейные обязательства должны перейти к ее детям в нетронутом виде. Большинство не согласны с ними, но даже они признают, что здесь все еще есть неясности. Полагаю, скорее всего, чистое везение, что первое поколение «дев войны» принадлежало в основном к простому народу и лишь незначительная часть имела знатное происхождение. А может, и невезение. Если бы в дело оказалась замешана высшая знать, то борьба разгорелась бы нешуточная, и Королевский Суд был бы вынужден принять окончательное решение уже много лет назад. Как бы то ни было, вопрос легального статуса детей «дев войны» все еще висит в воздухе, по крайней мере отчасти. И точно так же обстоит дело с их браками. Наиболее твердолобые оппоненты утверждают, что, поскольку их драгоценная хартия отсекает все прежние семейные обязательства, это препятствует возникновению новых обязательств. То есть в их глазах брак «девы войны» не имеет никакой законной силы. И насколько я понимаю, эта проблема и в самом деле не решена. Сильно сомневаюсь, что Гартха задумывался о том, будут «девы войны» выходить замуж или нет, и как сделать так, чтобы их брак считался законным. Однако старший служащий магистрата барона Телиана утверждает, что язык документов очень неточен и допускает различное толкование многих положений. Все знают, сказал он, что техническая сторона может влиять на толкование буквы закона, но не его духа, и все же проблема остается. Наконец, чтобы быть до конца честным, из того, что он говорил – и кое-чего, о чем он не упомянул, – вытекает, что «девы войны» тоже немало потрудились, мутя воду.

– Зачем? – спросила Каэрита. – Если только… Ох, ну да! Дети.

– Вот именно. Если брак «девы войны» не имеет законной силы, тогда каждый ее ребенок – незаконнорожденный.

– И как таковой не может ничего унаследовать, разве что нет других, законных наследников, – Каэрита понимающе кивнула, но на лице отразилось беспокойство. – Такая логика мне понятна, – снова заговорила она спустя некоторое время, – но это кажется ужасно недальновидным с их стороны. Это, может, и не позволяет отнять у них детей и вернуть их в систему, которую они отвергают, но и лишает их семьи возможности защищать этих детей.

– Да, – согласился Брандарк. – С другой стороны, их собственные суды подходят к проблеме иначе, и по большей части юрисдикция указов, издающихся в вольных городах, распространяется на всех граждан города. Проблема возникает тогда, когда рассматриваемое дело оказывается на границе юрисдикции «дев войны» и Сотойи, причем в него замешаны знатные традиционалисты.

– Томанак! – вздохнула Каэрита. – Какая путаница!

– Ну, я бы выразился иначе – это не самая однозначная ситуация в мире, – сказал Базел. – Как бы то ни было, Сотойя справляются с ней вот уже на протяжении двух или трех столетий. Некоторые все это время точат ножи, но худо-бедно они научились ладить друг с другом.

– И все же я вижу огромный простор для возникновения неприятных ситуаций, – заметила Каэрита. – И мне почему-то не кажется, что он послал бы меня туда, где живут Сотойя, которые «научились ладить друг с другом». А ты что думаешь?

– Ну, если ты так ставишь вопрос, – с кривой улыбкой ответил Базел, – то мне тоже так не кажется.

Дождь все еще шел, когда Каэрита покинула Замок Стража Холмов… наконец-то.

По крайней мере, хоть не ливень, подбадривала она себя, по крутому спуску удаляясь от родового замка барона Телиана. Равнина Ветров представляла собой обширное высокогорное плато, по большей части заросшее травой. Холмов тут было немного, и на протяжении столетий все населенные пункты и фортификационные сооружения возникали главным образом на и около них. Страж Холмов тоже был построен на высоком холме. Произошло это примерно восемьсот лет назад, когда Холи Лучник, первый лорд-губернатор Бальтара, отыскал место для столицы своих новых владений. Теперь город Бальтар расползся на несколько миль вокруг возвышающегося над ним замка.

Сотойя предпочитали не строить больших городов. Здешним людям ближе был пасторальный образ жизни их предков. Равнина Ветров являлась центральной частью королевства, но Сотойе принадлежали также обширные владения на востоке, ниже плато, где был более умеренный климат. Знаменитые скакуны и рогатый скот Сотойи обычно зимовали там, в более здоровых условиях. Однако огромные конные заводы, где разводили и обучали боевых скакунов, оставались там, где им традиционно и следовало быть – на Равнине Ветров. По непонятным причинам скакуны Сотойи отказывались «разводиться» в любых других местах.