Текст книги "Бог войны (сборник) (СИ)"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 205 страниц)

Глава тридцать третья

– Я бы хотела, чтобы тебе не нужно было уходить.

– Я бы сам предпочел не идти, дорогое сердце, – сказал Теллиан. Он обнял Хэйнату и нежно прижал ее к себе. – Что я хотел бы сделать, так это остаться здесь с тобой. Если я не могу вернуть Лиану домой к тебе – а я не могу, – тогда, если бы боги были справедливы, я мог бы, по крайней мере, быть здесь с тобой, пока мы привыкаем к пустоте.

– Боги никогда не бывают несправедливы, – сказала Хэйната. Она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, и грустно улыбнулась ему. – Мы, смертные, сами принимаем решения и должны жить с их последствиями.

– Не помню, чтобы я решил, что такой отъявленный ублюдок, как Кассан, с моралью сутенера и умом ласки, имел какое-либо право предлагать развратного пса старше меня, который немногим лучше обычного насильника, в мужья нашей единственной дочери! – Теллиан ответил чуть более тепло, чем намеревался.

– Нет, – ответила она, и ее собственный тихий тон был мягким упреком, – но я не помню, чтобы говорила, что мы должны жить только с последствиями наших собственных решений. С моей стороны было бы неприлично соглашаться с вашим описанием Кассана или Блэкхилла, – чопорно продолжила она, – но поскольку только самая непокорная жена может не согласиться со своим мужем, а я, конечно, слишком подавлена и запугана, чтобы быть кем-то, кроме послушной, я допущу этот прискорбный языковой пропуск. Однако, если вам когда-нибудь представится возможность представить родителей Кассана друг другу, я надеюсь, вы это сделаете.

Несмотря на собственное разочарование и гнев, Теллиан почувствовал, как его губы дрогнули, когда он попытался подавить улыбку.

– Но что бы мы ни думали о них двоих, – продолжила Хэйната более серьезно, – у них тоже есть власть принимать решения, и их решения влекут за собой последствия не только для них, но и для других. Включая нас. И как бы нам это ни было больно, решения Лианы также имеют последствия для всех нас. Мне кажется, что было бы чересчур требовать от богов разобраться в этом невероятном змеином гнезде взаимоисключающих решений только для того, чтобы они могли сделать нас с тобой счастливыми. Имей в виду, я бы не возражала, если бы они решили сделать именно это, но боюсь, что лучшее, что может сделать каждый из нас, это справиться с нашими собственными решениями – и ответственностью – как можно лучше.

– Бывают времена, любовь моя – много раз, – когда я чувствую, что не тот из нас родился мужчиной. Из тебя вышел бы превосходный барон.

– Возможно. Но как бы то ни было, я могу давать свои советы, зная, что конечная ответственность лежит на тебе, а не на мне. – Она улыбнулась. – Это означает, что я чувствую меньшее давление, поэтому, полагаю, вполне естественно, что мне должно быть легче смотреть в будущее.

– Возможно, – согласился он и повернулся, все еще обнимая ее, чтобы посмотреть вниз с верхней террасы на оруженосцев, терпеливо ожидающих, когда он присоединится к ним. Нагрудники сверкали под утренним солнцем, медь и кожа блестели, а сине-белое знамя Балтара с грифоном и личный штандарт его барона колыхались на легком ветерке. Его взгляд остановился на грифоне – древней эмблеме исчезнувшей империи Оттовара в Контоваре, которую носили только сотойи здесь, в Норфрессе, – и его рот сжался.

– Я должен был поехать в Уорм-Спрингс, как и собирался, – сказал он, и Хэйната вздохнула. Она была той, кто указал, почему он должен изменить свое мнение, но она знала, что на самом деле он не спорил с ней. Это был неизбежный факт, что существовала только одна его часть, которую он действительно ненавидел.

– Ты можешь пойти только в одно место за раз, Теллиан, – терпеливо сказала она тоном типа "мы-уже-это-обсуждали". – Принц Базел, Хартанг, Гарнал, Брандарк и Келтис все отправились в Уорм-Спрингс. Если им нельзя доверить разобраться с тем, что там произошло, то как ты думаешь, кому это удастся?

– Да, но...

– О, нет, Теллиан! – Она покачала головой, затем повернулась, чтобы помахать пальцем у него перед носом. – На этот раз ты не собираешься дважды и трижды обдумывать свой путь, чтобы мучить себя угрызениями совести! У тебя есть обязанности в Гланхэрроу, а также в Уорм-Спрингс, и самые опытные, самые компетентные люди, которых ты мог бы выбрать, уже отправились в Уорм-Спрингс. Трайанал, с другой стороны, вероятно, твой наименее опытный старший офицер, и он совершенно один в Гланхэрроу как твой прямой представитель. – Она вполглаза посмотрела на него. – Теперь, учитывая все это, как ты можешь вообще сомневаться в том, куда тебе следует идти?

Он снова начал открывать рот, потом передумал и вместо этого просто покачал головой.

– Так лучше, – сказала она, и огонек затаился в глазах, которые были так омрачены печалью с тех пор, как он вернулся из Кэйлаты без Лианы. Эти глаза сузились всего на мгновение, когда она задалась вопросом, насколько его очевидная нерешительность была не более чем уловкой, чтобы отвлечь ее от их общего горя, подстрекая ее наказать его.

– Да, дорогая, – кротко сказал он. Затем он глубоко вздохнул и расправил плечи.

– Кстати, о Трайанале, – начал он. – Я тут подумал...

– Да, – сказала она, и он удивленно моргнул, услышав, что его прервали.

– Что "да"? – спросил он.

– Да, ты должен пойти дальше и написать Гаярле и его величеству о нашем официальном принятии Трайанала.

Он посмотрел на нее сверху вниз, его глаза внезапно смягчились, и она посмотрела на него в ответ со спокойствием, которое, как она с удивлением обнаружила, было почти полностью искренним.

– Конечно, больно думать, что мы каким-то образом "заменим" Лиану с такой неприличной поспешностью, – продолжила она. – Но после нее он в любом случае единственный логичный наследник. Королевский совет наверняка назначил бы его твоим наследником, если бы ты завтра умер! Так что чем скорее это будет сделано и вопрос будет официально урегулирован, тем скорее такие люди, как Кассан, не смогут вмешиваться в процесс наследования. И это было единственной причиной, по которой Лиана... ушла от нас. Кроме того, Трайанал – замечательный мальчик. Я не смогла бы любить его больше, если бы он был нашим сыном с рождения. И – я знаю, ты не воспримешь это превратно – несмотря на все, что твоя невестка делала неправильно, воспитывая его, он тоже вырос в довольно замечательного молодого человека. Того, кто станет отличным бароном и лордом-правителем после тебя.

– Уверен, что Гаярла указала бы на то, что это мы с тобой потеряли дочь из-за этих неестественных, развратных дев войны, что ясно доказывает, кто был лучшим родителем. Однако, как бы то ни было, я согласен с тобой в том, что Трайанал представляет собой особое чудо в данных обстоятельствах. Но ты уверена, любимая, что готова сделать это так быстро?

– Теллиан, есть ли какая-то причина, по которой твой размягчающийся мозг заставляет тебя забывать, кем были мои отец и дед? Уайтсэддлы не совсем чужды политике или обязанностям правителей. Не то чтобы у нас был большой выбор по этому поводу... вот почему я так рада, что Трайанал – это тот, кого мы уже любим. – Она покачала головой. – Пиши письма, Теллиан. Но сделай это из Гланхэрроу! Ты и так уже потратил достаточно времени, раздумывая о том, чтобы оставить меня позади!

– Да, миледи, – сказал он. Но затем он заключил ее в объятия, стоя высоко на террасе, где каждый из его ожидающих оруженосцев мог видеть их, и поцеловал ее долго, томительно и страстно. Он не торопился, чтобы сделать это должным образом, и оставил ее задыхаться, когда они наконец выпрямились.

– Мужлан! – Она ударила его по нагруднику сжатым кулаком, ее глаза сияли. – Как ты смеешь так публично оскорблять мое достоинство! Мой муж будет знать, как справиться с твоей фамильярностью, Сирра!

– Я не знаю об этом, – сказал он, его глаза пожирали ее лицо с яркой, страстной нежностью, – но я знаю, как мне не терпится вернуться домой к тебе. И, – его глаза блеснули, и он снова легко коснулся ее губ своими, – будет ли ваш муж знать, как обращаться со мной, или нет, миледи, я, несомненно, буду знать, как обращаться с вами!

Глава тридцать четвертая

– Ты ходишь лучше, чем я ожидал, – с улыбкой сказал Брандарк, когда Базел вышел на веранду особняка в сгущающихся сумерках.

– А разве ты не стремишься быть просто самым забавным человечком в мире? – прогрохотал Базел, опускаясь и осторожно присаживаясь на широкие перила веранды.

– Если я этого не делаю, то это не из-за недостатка усилий или врожденного таланта, – ответил Брандарк, его улыбка превратилась в ухмылку, когда Базел скривился от очевидного дискомфорта. – У вас сильно болит зад, милорд защитник?

– Ну, что касается этого, то дело не столько в моей заднице, сколько в моих ногах. – Базел фыркнул, а затем с очевидной осторожностью повернул левое плечо. – И не стану отрицать, что мое последнее падение было не самым приятным опытом, которым мог бы наслаждаться мужчина.

– Да, я успел это заметить, – сказал Брандарк, рассудительно глядя на него. – С другой стороны, не думаю, что когда-либо видел, чтобы кто-то пытался уложить шестимесячный курс уроков верховой езды менее чем в неделю. Особенно не Конокрад. – Он задрал свой выдающийся нос кверху и громко шмыгнул носом. – В отличие от нас, компактных и умелых Кровавых Мечей, вы, бедные, слишком большие любители, выглядите в седле как мешки с высохшим конским навозом. Тебе не кажется, что вы с Уолшарно, возможно, немного переусердствовали, учитывая ваши врожденные недостатки, не так ли?

– Не то чтобы у нас был большой выбор по этому поводу, – отметил Базел, его тон был гораздо более серьезным, чем у Брандарка. – Если быть честными, мы и так потратили на это слишком много времени.

– Ты обещал Келтису, – парировал Брандарк.

– Да, обещал, – признал Базел, его подземный бас был тяжелым. Он встал и подошел к внешнему краю веранды, его шаги были тяжелее, чем обычно, в новых сапогах для верховой езды, которые сапожник лорда Идингаса закончил только накануне. Он посмотрел на звезды, и они ответили ему далекой, бесстрастной красотой, в то время как тонкий полумесяц хрупкой молодой луны Девы висел низко над горизонтом.

– Я действительно обещал, – сказал он, не сводя глаз со звезд, – и все же думаю, что, возможно, было бы лучше, если бы я его не послушал. Здесь царит мерзость, Брандарк – такая, с какой мы с тобой еще никогда не сталкивались, даже в храме Шарны. У меня нет ни малейшего права втягивать других в такое зловоние зла, как это. В этом есть смерть, и хуже, чем когда-либо могла быть смерть.

– Знаю, – сказал Брандарк очень тихо, в его голосе на этот раз не было ни намека на легкомыслие.

Базел повернулся, чтобы посмотреть на него, навострив уши и выгнув брови, и Кровавый Меч пожал плечами.

– Чесмирса, возможно, и сказала мне, что я никогда не стану бардом, Базел, но я потратил все эти годы, изучая каждую балладу, каждое стихотворение, каждое эпическое стихотворение, которое смог достать. И, при всей должной скромности, я думаю, что продемонстрировал, что я честный исследователь. Как только Томанак предупредил тебя – на самом деле предупредил всех нас – о том, что там происходит, я понял, о чем он говорил. Ты думал, я этого не сделал?

– Нет, – признал Базел и покачал головой. – Нет, маленький человек. Я мог бы после этого желать, чтобы ты этого не делал, но никогда не было ни малейшего шанса, что ты этого не сделаешь. Но это не значит, что я горю желанием увидеть тебя в разгар подобных событий.

– Полагаю, такого рода вещи случаются с людьми, достаточно глупыми, чтобы якшаться с защитниками Томанака, – беспечно ответил Брандарк. Затем он склонил голову набок, с любопытством выставив уши наполовину вперед. – Тем не менее, должен признать, что я просто немного удивлен, если здесь еще не появилась Крэйхана, – казалось, холодный ветерок пронесся по веранде, когда наконец было произнесено это имя. – Я бы подумал, что для кого-то вроде нее все это место, – он указал большим пальцем через плечо на освещенные фонарями окна особняка, – было бы похоже на одну огромную банку из-под печенья, в которую ей не терпелось запустить свои когти.

– Ну, что касается этого, – сказал Базел, – то, на мой взгляд, не так уж и вероятно, что Она сама хочет быть здесь. Или, по крайней мере, не то, чтобы Она испытывала такое сильное желание заставить Его встретиться с Ней лично. – Он улыбнулся тонкой улыбкой, на удивление лишенной юмора. – Крэйхана не стремится быть самой умной из Богов Тьмы. Например, она и близко не сравнится с мозгом Карнэйдосы. Но Она не так глупа, как некоторые, и видела, что случилось с Шарной после того, как тот скрестил мечи, так сказать, с самим Томанаком.

– Не скажу, что Она не готова рискнуть небольшой конфронтацией, но в ее сознании это будет на ее условиях, а не на его. Поэтому я думаю о том, что те, с кем мы, скорее всего, столкнемся после того, как увидим их, будут ее слугами. Теми, кого ты мог бы назвать ее "избранниками". И они, скорее всего, не нападут на нас здесь.

– И почему же это не так? – спросил Брандарк.

– Потому что я попросил Бога позаботиться о том, чтобы они не смогли, – просто сказал Базел, и Брандарк моргнул, глядя на него.

– Ты можешь это сделать? – спросил он.

– Да, – сухо сказал Базел. – Думаю, после того, как я обратился с молитвой.

– Молитва! – Брандарк фыркнул. – Базел, даже Керита должна признать, что у тебя есть свой собственный, к счастью, уникальный способ говорить с Томанаком. Если уж на то пошло, я сам это видел и слышал, ты знаешь. И не уверен, что кто-нибудь, кроме тебя, когда-нибудь назвал бы это "молитвой"."

– Для него и для меня это достаточно хорошо, чтобы продолжать, – сообщил ему Базел. – И после того, как я увидел, что пришлось пережить Гейрфрессе и ее народу, я спросил Его, не будет ли Он так добр позаботиться о том, чтобы те, кто напал на них, не делали этого снова здесь. И после того, как я спросил, Он показал, как мне самому следить за этим.

Он пожал плечами, и брови Брандарка поползли вверх.

– Он показал тебе, как это делается?

– О, да, – сказал Базел небрежным тоном, которому противоречил огонек в его глазах. – Это не так уж и сложно, как только тебе покажут, как это делается.

– Что именно? – Брандарк практически дрожал от жгучего любопытства ученого, и Базел улыбнулся.

– Малыш, твой нос весь подергивается от вопросов, и разве это не пугающая вещь, когда у человека такой гордый и прекрасный нос, который может подергиваться?

Брандарк свирепо потряс кулаком и шагнул к нему, а Конокрад поднял руки в притворном ужасе.

– И не смей теперь учинять насилие над таким кротким парнем, как я! – ругнулся он. Брандарк что-то проворчал себе под нос, и Базел рассмеялся.

– Разве ты не стремишься быть просто самым предсказуемым парнем в мире, когда мужчина хочет знать, за какой рычаг нужно дергать? – спросил он с улыбкой. – Но я бы не хотел, чтобы ты лопнул или причинил себе вред, так что, отвечая на твой вопрос, это не так уж сильно отличается от исцеления раны или болезни.

– Ты имеешь в виду, что действуешь как канал Томанака?

– В некотором роде говоря. Дело не только в Нем самом – там тоже есть частичка меня после того, как я побывал там, – но в этом суть. Это как... как исцеление места, а не человека. Я не буду говорить, насколько достаточно сильна эта защита, чтобы уцелеть после противостояния всем силам ада, но она установила круг вокруг родного поместья лорда Идингаса, который никто, кроме самой Крэйханы, не захочет пересекать. И все же это не то, что я могу взять с собой, когда мы уйдем, Брандарк. И, как только я уйду, это не будет длиться вечно.

– Так вот почему ты был готов пообещать Келтису, что подождешь, – сказал Брандарк, задумчиво потирая подбородок.

– Да, – согласился Базел. – Я представлял себе, каким будет желание Крэйханы после приезда сюда – закончить то, что они когда-то начали. И, по правде говоря, я был настроен встретиться с ними здесь, с другими парнями из Ордена и Его защитой на месте, чтобы дать нам преимущество. Но теперь я думаю, что если бы они были настроены идти этим путем, мы бы уже увидели их здесь. – Он пожал плечами, затем нахмурился. – И поскольку, похоже, они сюда не придут, тогда у меня нет другого выбора, кроме как отправиться туда.

– И как только мы выедем из Уорм-Спрингс, мы оставим его защиту позади, – сказал Брандарк, медленно кивая. – Вот почему ты так несчастен, что в конце концов не попытался помешать Келтису призвать своих всадников ветра.

– Да, потому что это не просто вопрос защиты, которую мы оставим здесь, – мрачно сказал Базел. – У меня нет возможности узнать, какого именно "избранника" могла отправить сюда Крэйхана. Насколько я знаю, кем бы – или чем бы – он ни был раньше, возможно, он стал ее слугой после того, как вызвал от нее свою собственную версию защищенного круга. И если это так, Брандарк, то у меня вообще нет возможности узнать, с чем могут столкнуться те, кто попытается пересечь его.

– Понимаю это, Базел, – тихо сказал Брандарк. – Но ты должен понять, что нет никого из нас – ни меня, ни парней Ордена, ни Келтиса и его всадников ветра – кто бы долго и упорно не думал об этом. Ты можешь не знать, что мы найдем, и мы, конечно, не можем знать, пока не сделаем это. Но это не значит, что все мы не знаем, что происходит.

– Брандарк, это не то, с чем мужчина должен сталкиваться по дружбе, – сказал Базел, говоря так же тихо, как Брандарк. – Томанак знает, что у меня никогда не было такого близкого друга, каким стал ты каким-то образом. Я не поставлю в неловкое положение ни одного из нас, втоптав в землю то, что для меня значит эта дружба. Но вот что я скажу тебе, Брандарк Брандарксон: ничего в этом мире я не хочу меньше, чем видеть, как ты едешь на север рядом со мной.

– Мне жаль это слышать, – спокойно сказал Брандарк, – потому что у тебя нет особого выбора.

– Брандарк...

– Что заставляет тебя думать, что у тебя есть право говорить мне или кому-либо еще, включая Келтиса и других всадников ветра, с чем мы имеем право столкнуться? Ты защитник Томанака, Базел. Мы все это знаем. И мы все знаем, что встреча с Крэйханой – это своего рода вызов, для решения которого Томанак выбирает своих защитников. Мы знаем, что основная тяжесть этого ляжет на вас и других парней из Ордена, и что мы ничего не можем сделать, чтобы изменить это. И что с того?

– И поэтому для многих из вас вообще не имеет никакого смысла сталкиваться с такими, как Крэйхана. Если Хартанг, Гарнал и я должны это сделать, то какой смысл рисковать другими вместе с нами?

– Ты собираешься попытаться сказать Уолшарно, что он не может пойти с нами? Если так, то ты только что зря провел последние четыре дня, вытаскивая свои штаны из сиденья из и натирая задницу!

– Ну, что касается этого, – начал Базел, – Уолшарно после...

– Не начинай со мной никаких околичностей, Базел Бахнаксон! Ты не оставляешь его здесь, потому что знаешь, что он не остался бы, на чем бы ты ни пытался настоять. И, во-вторых, потому что каждый из вас двоих точно знает, что думает и чувствует другой – действительно думает и чувствует.

Невысокий градани почти вызывающе смотрел в глаза своему массивному другу в свете ламп, льющемся из окон особняка и отбрасывающем их черные тени на веранду. И на этот раз именно Базел отвел взгляд.

– Ты знаешь, что он хочет пойти... и почему. И это не только потому, что вы двое привязались друг к другу. Он хочет идти, потому что ненавидит, презирает и отвращается от Крэйханы так же сильно, как и любой из нас. Потому что он хочет отомстить за табун, в котором он вырос до того, как ушел в табун Беар-Ривер. И потому что это его право – его право, Базел – выбрать борьбу со злом, когда он его видит.

– Ну, это и мое право тоже. И Келтиса. И право других скакунов, и других всадников ветра. Все, что должны сделать хорошие люди, чтобы позволить Тьме восторжествовать, – это ничего не делать, чтобы остановить ее, когда они обнаружат это перед собой.

Брандарк замолчал и глубоко вздохнул, затем усмехнулся с чем-то, приближающимся к его обычной беззаботности.

– Надеюсь, ты делал заметки, Базел, – сказал он беспечно. – Потому что, если ты этого не сделал, я очень сомневаюсь, что тебе удастся сохранить все это в тайне позже. А также потому, что ты не очень часто услышишь, как я становлюсь таким неряшливым и эмоциональным.

– Нет, – тихо сказал Базел. – Нет, это не так. – Он снова посмотрел на звезды в течение нескольких бесконечных секунд, затем глубоко вдохнул, кивнул луне, похожей на обрезок ногтя, и слегка хлопнул Кровавого Меча по плечу.

– Ладно, малыш, – пророкотал он. – Ты имеешь на это право, если говорить откровенно. И даже если бы ты этого не сделал, Томанак знает, что ты почти так же упрям, как Конокрад.

– Пожалуйста! – Брандарк бросил на него очень страдальческий взгляд. – Никто, по эту сторону Сотойи или глыбы гранита, не так упрям, как градани-Конокрад! Это закон природы – физическая невозможность. Это хорошо известный и четко продемонстрированный факт, что ничто, кроме шести дюймов твердой кости черепа, не может породить твое подлинное упрямство Конокрада. Я отсылаю тебя к трактату...

Его тон властного превосходства сменился внезапным визгом, когда две руки размером с лопату легко стащили его с веранды, несмотря на его собственные двести семьдесят фунтов крепких мышц и костей. Он дико размахивал руками, когда плыл по воздуху, но это было относительно короткое путешествие, которое закончилось огромным всплеском, когда он далеко не грациозно приземлился на поверхность пруда леди Софаллы.

* * *

– Так скажи мне еще раз, почему ты здесь? – Сэр Фалту Гривзбитер зарычал, подозрительно уставившись на человека перед ним.

– Потому что лорд Сарэйтик приказал мне быть здесь, – ответил Дарнас Уоршоу, пожимая плечами.

– Давай попробуем это снова, – фыркнул сэр Фалту. – Знаю, что лорд Сарэйтик назначил тебя ехать с моей ротой. И я знаю, что ты должен быть своего рода опытным гидом и разведчиком. Я даже знаю, что лорд Ирэтиан, как предполагается, лично просил о тебе из-за твоего знания Болот и Гланхэрроу в целом. Но, знаете, мастер Браунсэддл, я не совсем верю, что это все, что нужно.

– А почему вы не должны верить правде? – терпеливо спросил Уоршоу.

– Потому что я знал очень многих проводников и очень многих разведчиков, мастер Браунсэддл. У многих из них были луки, а у одного или двух из них даже были арбалеты. Но ты, мастер Браунсэддл, единственный разведчик, которого я когда-либо встречал, который носит одновременно лук сотойи и арбалет градани. Я не могу перестать удивляться, почему ты это делаешь. Я имею в виду, что человек может стрелять только из одного лука или из одного арбалета одновременно, если только ты не обладаешь еще большим количеством скрытых талантов, чем я в тебя верю.

– Вы знаете, – сказал Уоршоу, – я действительно верю, что мне каким-то образом удалось не заметить этого, сэр Фалту. Спасибо, что обратили на это мое внимание.

Агент Кассана фыркнул, явно забавляясь абсурдностью подозрений рыцаря, но это было развлечение, к которому он не был особенно близок. Фалту был явно умнее, чем он предполагал, и Уоршоу задался вопросом, был ли он также умнее, чем предполагали Сарэйтик и сэр Чалтар. Если это так, то эта ошибочная оценка может иметь печальные последствия в течение следующих двух недель или около того.

– Милорд рыцарь, – сказал он через мгновение еще более терпеливым тоном, – я не уверен, что за блоха у вас в ухе, но уверяю вас, что я именно тот, за кого себя выдаю. Я польщен, что лорд Ирэтиан выбрал меня. И мне это льстит еще больше, когда я думаю о дополнительных кормаках, которые он платит мне за то, что я выступаю в качестве вашего личного гида по Болотам. С другой стороны, если у вас есть проблемы с тем, кому было поручено это сделать, вы, безусловно, можете обсудить это с сэром Халнаком, или лордом Ирэтианом, или даже лордом Сарэйтиком. Для меня это действительно не имеет значения.

Он пожал плечами, пристально наблюдая за лицом Фалту простодушными, скучающими глазами, и надеялся, что рыцарь не решит принять его предложение. Он не особенно беспокоился о Халнаке или Сарэйтике, но Ирэтиан был слишком похож на хорька, на его вкус. Предатель лорд-правитель мог просто решить, что ему было выгодно рассказать Фалту о тех неделях, которые Уоршоу потратил на то, чтобы познакомиться с тропами через Болота. К счастью, глазомер и память Уоршоу на местность всегда были достаточно хороши, чтобы сделать это знакомство убедительным для того, кто сам не знал Болот.

– Что касается моего выбора оружия, – продолжил он, – конечно, я могу использовать только одно из них за раз. Но я разведчик, сэр Фалту. Иногда это означает, что я собираюсь ехать верхом на лошади, когда конный лук, скорее всего, будет немного кстати. В других случаях я собираюсь красться по траве, где может пригодиться оружие – например, арбалет, – из которого человек может стрелять, лежа ничком в кустах. И это не арбалет градани. – Он протянул оружие, о котором шла речь, и постучал по гномьей метке на стальном луке. – Это работа империи Топора, сэр Фалту, и она стоила мне изрядного кормака. Кажется, я действительно... э-э, приобрел для него несколько болтов градани, но, если я не ошибаюсь, разве мы не должны были мутить воду, предполагая, что во всем этом могут быть замешаны Конокрады Бахнака?

Фалту свирепо нахмурился, очевидно, разгневанный иронией Уоршоу, но Уоршоу на самом деле это не волновало. Или, скорее, ему было не все равно – такой человек, как Фалту, был бы вполне способен устроить несчастный случай для того, кто его достаточно разозлил, – но он предпочел гнев командира кавалерии своим недвусмысленным подозрениям. Может показаться маловероятным, что Фалту смог бы разгадать все, что было на уме у Сарэйтика и барона Кассана, но это не было невозможно. И если он действительно выяснит, в чем заключалась истинная миссия Уоршоу, неизвестно, что он может с этим сделать. За исключением, конечно, того, что такой человек, как Фалту, был бы абсолютно не заинтересован в том, чтобы на него взвалили вину за смерть первого дворянина королевства Сотойи.

– Хорошо, – наконец прорычал рыцарь. – Я ни на минуту не верю, что ты такой невинный, простодушный тип, каким хочешь представить себя, "мастер Браунсэддл". Но кем бы ты ни был, меня это не касается. За исключением этого. – Он уставился на Уоршоу холодным, сердитым взглядом. – Пока ты едешь с моей ротой, ты едешь по моим приказам. И я бы ни в коем случае не советовал тебе их нарушать. Это ясно, "мастер Браунсэддл"?

– Конечно, это так, – ответил Уоршоу. – Во что бы вы ни верили, сэр Фалту, у меня никогда не было намерения нарушать ваши инструкции.

* * *

– Как вы думаете, почему они были такими тихими в последнее время, сэр Ярран?

– Прошу прощения? – сэр Ярран Бэттлкроу поднял глаза от кружки с элем, которую служанка только что поставила перед ним. – Вы что-то сказали, милорд?

– Да, – сказал сэр Трайанал Боумастер, затем поморщился и помахал рукой в густом от табачного дыма воздухе. Столовая, примыкающая к казармам лорда-правителя Фестиана, была битком набита собственными оруженосцами Гланхэрроу и почти половиной из десяти взводов оруженосцев Балтара, которые сопровождали его сюда. Из-за такого количества повышенных голосов, один или два из которых уже начали выкрикивать слова непристойной песни с более чем легким налетом опьянения, мужчине было достаточно трудно услышать свои собственные мысли, не говоря уже о том, что мог бы сказать вслух парень, сидящий рядом с ним.

– Я спросил, – сказал он громче, – почему, по-твоему, они были такими тихими в последнее время?

– Ну, что касается этого, милорд, – сказал сэр Ярран так задумчиво, как только мог человек, когда ему приходилось говорить вполголоса, чтобы быть услышанным, – я склонен думать, что это вопрос погоды и подкрепления вашего дяди.

Трайанал выгнул бровь и согнул пальцы одной руки в рисующем движении, приглашая его продолжать. Сэр Ярран ухмыльнулся, затем сделал большой глоток из своей кружки и пожал плечами.

– Погода наконец проясняется, милорд, – отметил он. – Это, вероятно, облегчает им вход в Болота и выход из них, с украденным скотом или лошадьми или без них. Но в то же время это убрало покров всех тех приятных густых туманов, в которых они обычно бегали, и мы переместили все стада крупного рогатого скота и лошадей из района их первоначальных операций на запад. Это означает, что им придется передвигаться дальше, а более сухая и твердая почва – и тот факт, что дождь не идет и не смывает отпечатки копыт через пять минут после того, как они были оставлены, – означает, что нам было бы гораздо легче проследить их до их крысиных нор. Они знают это так же хорошо, как и мы, поэтому, если добавить к этому тот факт, что милорд барон счел нужным послать своих собственных оруженосцев – что сразу увеличивает количество луков и сабель, которые мы можем послать за ними, и одновременно говорит о том, что он намерен отнестись ко всему этому делу немного серьезно – я бы сказал, что довольно ясно, о чем они думают.

– Понимаю. – Трайанал размешал ложкой по тарелке остатки своего ужина – точно такую же еду, какую мог ожидать любой из его оруженосцев, – и нахмурился. Сэр Ярран наблюдал за ним и очень осторожно не позволил проявиться никаким признакам своей внутренней улыбки. Сэр Ярран был склонен думать, что все хорошие мнения, которые он получил о Трайанале, были точными. Парень был добросовестным, трудолюбивым и полон решимости не разочаровывать дядю, которого он явно боготворил. Он также был не только умен, но и готов на самом деле использовать этот интеллект... чего не было у слишком многих молодых дворян по опыту сэра Яррана.

Но, несмотря на все это, ему все еще было всего девятнадцать лет, и он не мог полностью скрыть своего разочарования при мысли о том, что осторожность – или трусость – его противников может лишить его возможности показать, на что он способен.

– Значит, ты думаешь, что они сдались навсегда? – спросил он через мгновение, мужественно пытаясь (хотя и не слишком успешно) скрыть свое разочарование.

– Нет, милорд. – Сэр Ярран наклонился ближе к своему титулованному командиру, чтобы тот мог говорить без крика – и с меньшим шансом быть подслушанным.

– Милорд, – продолжил он терпеливым голосом, который они с Фестианом использовали для обучения поколений энергичных молодых оруженосцев, – в любой битве есть две стороны, и ни одна из них не заинтересована в поражении. А это значит, что чего бы вы ни хотели от этих жирных ублюдков, они будут пытаться придумать что-то такое, чего бы вы от них не захотели.