Текст книги "Бог войны (сборник) (СИ)"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 182 (всего у книги 205 страниц)

Он услышал угрожающий рокот воды задолго до того, как тропа привела их к глубокой впадине ручья. Этот рокот начинался тихо, но по мере их приближения становился все громче, и ему стало интересно, как он звучит позже весной, когда поток, породивший его, бьет ключом.

Когда он наконец увидел это, то смог только покачать головой. Это было хуже, чем он боялся.

Бурлящий ручей протекал в широком, неприятном ущелье. Вода не выглядела глубокой, но она с ужасающей скоростью текла по валунам, а белая пена и брызги создавали радуги над крутыми уступами каскадных порогов. Ожерелье из плавника у вершины ущелья показывало, что иногда оно было немного глубже – примерно на тридцать или сорок футов, с усмешкой подумал он.

Опора в овраге была плохой. Земля была наклонной, но недостаточно для хорошего дренажа, и мягкая земля засасывала копыта лошадей, когда они пробирались по ней. Были твердые места, но не было тропы, и даже несмотря на то, что Базел осторожно пробирался впереди в поисках пути, одна вьючная лошадь в какой-то момент упала на колени, и ее пришлось спасать.

Перейдя болото, они оказались лицом к самому ручью. Вода никогда не поднималась выше стремян Кенходэна, но течение было сильным, а опора еще хуже. Базел остался на берегу выше по течению, осторожно направляя вьючных лошадей, но им буквально приходилось нащупывать дорогу. Скакун воспринял это спокойно; вьючные лошади определенно не восприняли, и даже Глэмхэндро явно почувствовал облегчение, когда он наконец появился на дальней стороне.

Но они вышли только для того, чтобы посмотреть на тропу, а она поднималась от самого берега ручья, не позволяя лошадям нигде остановиться и собраться с силами для подъема. Он извивался по западному утесу, как нечто, чем могла бы пренебречь змея, и западная сторона была более чем на сто футов выше, чем восточная. Кенходэн и Венсит спешились – даже скакуну этот подъем показался бы утомительным с кем-то в седле – и последовали за Базелом вверх по склону пешком. Большая часть его была почти вертикальной, и даже с поворотами тропа была настолько крутой, что вьючные лошади сильно дышали, прежде чем они преодолели глубокую узкую выемку в густой заросли ив.

Кенходэн с благодарностью остановился, чтобы осмотреть место засады. Базел был прав; это было идеально. Никто не мог быстро пересечь ручей, и они не могли быстро отступить под огнем, однажды перейдя его. Единственный выход был бы наверх и через нападавших, а извилистая тропа вряд ли способствовала этому. По его мнению, это превосходно подходило для их целей, и он так и сказал.

– Да, – согласился Базел. – Но если Чернион хочет быть таким хорошим, как о нем говорят, – а я нисколько не сомневаюсь, что это так, – нам лучше не рисковать.

– И тебе лучше подготовиться, – сказал Венсит, склонив голову набок, как будто прислушиваясь.

– А? Так, значит, они на своем пути?

– По крайней мере, некоторые из них. Я могу ясно чувствовать только одного – он, кажется, сильно ненавидит нас. Странно. Братья-псы обычно довольно бесстрастны.

– Это предположение, и я рискну предположить причину его гнева. – Базел улыбнулся. – Мы задали им нелегкий темп, и я не сомневаюсь, что они это почувствуют. – Он задумчиво посмотрел на овраг. – Может ли случиться так, что нам нужны пленные, Венсит?

– Нет. – Волшебник посмотрел в направлении взгляда Базела. – Даже если они поклянутся Томанаку, маловероятно, что братья-псы будут соблюдать ее, и ты знаешь, что никогда нельзя быть уверенным, что нашел все их оружие. Если уж на то пошло, они бы ничего нам не сказали без большей "убедительности", чем хотелось бы Томанаку, Базел.

– Да, без сомнения, ты прав в этом, – пророкотал Базел в знак согласия. – Но если мы не будем оставлять ни одного из них, тогда вот как я думаю с этим справиться, если вы согласны.

Остальные наклонились ближе, прислушиваясь, и их улыбки не были приятными.

* * *

Роспер не мог не согласиться с объяснением Базела о его ярости, но не только узкая, извилистая тропа и грязь привели его в ярость. Нет, следы, оставленные его добычей, были еще более раздражающими.

Они замедлились. Они больше не спасались бегством, но он не осознавал этого, пока не истощил своих лошадей. Три из них захромали, и остальные пять были близки к этому. Если они не догонят в ближайшее время, их оставшийся запас будет близок к сортиру, и решение Базела замедлиться покажет всей Гильдии, что Роспер был неправ, расходуя своих лошадей.

Роспер не знал, сбавил ли Базел скорость, потому что думал, что оторвался от преследования, или потому, что теперь хотел, чтобы его обогнали. В своем нынешнем настроении он отдавал предпочтение первому тезису, но это больше не имело значения. Его решения уже были приняты.

Его люди почувствовали это, и они были недовольны. Это преследование было в высшей степени непритязательным. Хуже того, все они знали репутацию Базела и Венсита, и никто не стремился встретиться с кем-либо из них, когда те ожидали этого. Было общеизвестно, что белхэйданский орден пытался убить Базела тридцать лет назад, когда он только поселился в Белхэйдане; сегодня Белхэйданского ордена не существует. Возможная связь была пугающей, и хотя мысль об убийстве Венсита могла быть привлекательной с профессиональной точки зрения, ходили слухи – по большей части опровергаемые старшими членами Гильдии – что это тоже пытались сделать раньше.

Но скорпионы Шарны подгоняли Роспера, и было рискованно пересекаться с ним в таком настроении. Он проложил себе путь к своему нынешнему посту, и те, кто вызывал его гнев, как правило, получали опасные задания... или еще быстрее заканчивали свои дни.

Они добрались до оврага и остановились. Следы целей вели туда, но даже Роспер не был готов мчаться вслепую по такой местности. Вместо этого он изучал ущелье, с усилием удерживая себя на месте. Либо Базел был на вершине дальнего утеса, либо его там не было – но как это выяснить, не причинив вреда и не потратив время впустую? День подходил к концу, их лошади хромали, и мысль о том, что он позволит своей добыче еще больше опередить его, терзала его душу.

Роспер размышлял еще долгое мгновение, затем хмыкнул.

– Меняйте лошадей, – отрывисто приказал он.

– Прошу прощения, Роспер, – нервно сказал один из мужчин, – но это наши последние приличные лошади. Если мы потеряем их там, – он кивнул на овраг, – мы не сможем преследовать их на другой стороне.

– Верно, Лейрднос, – проскрежетал Роспер, – но если возникнут проблемы с переправой, нам понадобятся свежие лошади, чтобы пройти через нее. Есть только один способ узнать, ждут ли они там, наверху, и я не собираюсь вечно сидеть здесь на всякий случай!

Лейрднос с несчастным видом спешился, и он и его товарищи обменялись взглядами, когда перекидывали седла на своих самых свежих лошадей. Никто не горел желанием узнать, что их ждет, и Роспер почувствовал, что они с беспокойством поддерживают осторожность Лейрдноса. Его гнев зацепился за их несчастье, как разжигающий костер.

– Лейрднос!

У поджарого убийцы пересохло во рту. Он знал, что собирался сказать Роспер, и горько пожалел, что открыл рот. К сожалению, он слишком долго и слишком тесно сотрудничал с Чернионом, который никогда бы не стал мстить кому-то за то, что тот просто усомнился в мудрости одного из его планов. Конечно, в подобном случае ему не пришлось бы сомневаться в мудрости Черниона.

– Они могут ждать там. – Роспер указал на ивы на вершине дальнего утеса. – Так что на всякий случай мы пошлем разведчика. Тебя.

– Да, Роспер. – Лейрднос отдал честь и повиновался, ибо его единственной альтернативой была смерть. Братья-псы в последнее время не бунтовали, каким бы сомнительным ни был приказ.

Он осторожно пробирался в ущелье, и его ладони были влажными, когда его глаза с ужасным восхищением скользили по краю обрыва. Его не заботило, насколько густыми были эти ивы...

Он перешел вброд ручей под шум воды и весеннее пение птиц. Его уздечка звякнула, и его лошадь фыркнула, пробираясь через грохочущие пороги. Это заразило его страхом, и Лейрднос почувствовал свою дрожь. Он пытался успокоить ее, но его сердце было не с ним, потому что Лейрднос – торговец смертью – не хотел умирать здесь.

Подъем по тропе оказался таким же плохим, как он и опасался, и его лошадь шла с трудом, хотя на извилистом склоне, по крайней мере, не было рыхлых камней или другой ненадежной опоры. Лейрднос пытался чувствовать благодарность за небольшие одолжения и не сводил глаз с тропы. Последнее, что ему было нужно, это чтобы его лошадь споткнулась, и они вдвоем полетели обратно в глубину оврага. Он бы беспокоился о вершине, если бы достиг ее.

А потом он все-таки добрался до нее, резко, и нервно натянул поводья под краем оврага. Он хотел, чтобы его лошадь как можно скорее пришла в себя, прежде чем он ткнется носом в эту узкую выемку. Если что-нибудь случится, он намеревался щелкнуть каблуками и проскочить мимо того, что его ожидало. Он выполнил свою часть; пусть другие разбираются, почему он не вернулся, чтобы отчитаться!

Он подождал столько, сколько осмелился, затем вынул меч из ножен и, прищелкнув языком, пустил коня вперед. В ноздри ему ударил сильный запах лошадиного пота, и его собственный пот струйками стекал по спине. Он двинулся в тень ив, держа одну руку на рукояти меча, и его нервы были в огне.

Его острые, хорошо натренированные глаза смотрели по сторонам. Заходящее солнце кровавыми лучами проникало под ветви, но внутренние тени были плотными, и он с особой осторожностью присматривался к более темным участкам, потому что Кровавая Рука спрятался бы хорошо.

Ничего.

Он взглянул вверх, осматривая навес из тонких ветвей над тропой, хотя ивы вряд ли представляли собой насест для нападающих сверху.

Ничего.

Он проехал сотню ярдов, наклоняясь, чтобы тщательно разглядеть тени. Все еще ничего! Воодушевленный тем, что выжил, он повернулся обратно к вершине утеса, чтобы доложить.

Роспер наблюдал, как его разведчик снова появился в заросшей ивами расщелине, размахивая руками, передавая сообщение, и приглушенно выругался. Его первое суждение было правильным; цели не планировали контратаковать, иначе они никогда бы не прошли мимо этого места. Теперь его чрезмерная осторожность стоила еще одного часа угасающего света без уважительной причины, и новое разочарование скрутило его желудок, как кислота. Он помахал ответным сообщением, затем жестом велел остальным садиться, кисло усмехнувшись их облегченным выражениям.

Лейрднос внимательно наблюдал за руками Роспера, читая приказ двигаться дальше еще на триста ярдов, чтобы быть вдвойне уверенным, и послушно развернул своего коня, довольный тем, что все еще дышит.

* * *

К несчастью для Лейрдноса, любой, кто мог спрятаться на Равнине Ветров, находил достаточно места для укрытия в лесу. Когда убийца проходил мимо сугроба зимних ивовых листьев, небрежно наваленных поверх убитой морозом ветки, сзади появилась длинная рука. Прежде чем он рухнул на землю, нож-крюк открыл второй рот поперек его горла.

Кенходэн выскользнул из очередных зарослей бесшумно, как кошка, и двинулся к краю утеса, стараясь спрятаться, когда натягивал лук. Он услышал шаркающий звук, когда Базел оттащил тело в сторону, а затем сталь прошептала, когда градани вытащил свой двуручный меч и тихо заговорил.

– Когда я возьму лидера – тогда начнешь с последнего.

Кенходэн кивнул и наложил стрелу на тетиву, наклонившись вперед, чтобы заглянуть сквозь завесу из ивовых ветвей.

Оставшиеся убийцы двинулись вверх по тропе, и он ясно слышал их голоса, тихие и далекие сквозь шелест ивы, когда они обсуждали трудности охоты. Он вдохнул влажный запах листьев, земли и свежего ветерка, благодарный за те перемены, которые произошли внутри него. Берсеркер в его душе был укрощен. Он был подобен мечу – заостренному, лишенному всего, кроме цели.

Копыта глухо стучали, пока убийцы неуклонно продвигались вверх, а Кенходэн изучал лидера. Губы мужчины были плотно сжаты, его раскрасневшееся лицо сердито. То, как он сжимал рукоять, свидетельствовало о его рвении, точно так же, как его поникшие люди и пошатывающиеся лошади показывали, как безжалостно он их гнал.

Кенходэн поднял свой лук. Он слышал ржание их лошадей, позвякивание уздечек, скрип сбруи. Он увидел пятна пота на их черной коже с прожилками соли и взглянул на Базела.

* * *

Лошадь Роспера перевалилась через край и остановилась.

Убийца нетерпеливо подгонял его, но конь колебался. Слишком поздно профессиональная настороженность взяла верх над гневом Роспера, и он вгляделся вперед, полуслепой, когда заходящее солнце резануло его по глазам. Там стояла другая лошадь, свесив голову, а рядом с ней что-то лежало.

Профессия Роспера научила его распознавать тело. Он начал выкрикивать предупреждение – и Базел вырисовался из тени, как образ смерти.

Свет пробивался сквозь ивы, отражаясь на огромном мече, который горел красным в лучах заката, сверкая на золотой вышивке зеленого сюртука. Уши градани встали на место, губы обнажили крепкие зубы, и ледяной ужас обжег позвоночник Роспера, даже когда его собственный меч вылетел из ножен.

– Приветствую тебя, брат-пес, – проскрежетал Базел. – Передай мои наилучшие пожелания Шарне!

Обычно у всадника есть преимущество перед пешим врагом. Он выше в воздухе, у него есть преимущества в рычагах давления и позиции. Он может использовать силу своей лошади против своего противника, пока тот осыпает его ударами.

Обычно.

Но теоретические преимущества Роспера были бессмысленны. Рост Базела сводил на нет большинство из них; его сила сводила на нет все остальное. А выемка на тропе была слишком узкой, чтобы Роспер мог от него ускользнуть.

Убийца успел выкрикнуть одно предупреждение, а затем поющая сталь обрушилась на него. Он отчаянно блокировал первый свистящий удар, и его клинок зазвенел, как наковальня. Прозвучала тетива, и он понял, что Чернион был прав, предостерегая его от вспыльчивости.

Он хотел встретиться с Кровавой Рукой; ему не была выгодна эта встреча.

* * *

Стрела Кенходэна пронзила солнечный свет, как шершень, пораженный смертоносной красотой. Оперение заскулило, когда она вошла в горло убийцы, а брат-пес издал один булькающий звук ужаса и рухнул на дно ущелья.

Руки Кенходэна ни разу не дрогнули. Он наложил на тетиву еще одну стрелу.

* * *

Роспер проигрывал. Хуже того, он знал это. Одного прикосновения его отравленной стали было бы достаточно, чтобы убить любого человека, но Базел был градани. Этого было недостаточно, чтобы сделать его невосприимчивым к смертельному токсину, но он, казалось, не беспокоился о такой возможности. Он взмахнул клинком, как мастер фехтования, и отчаянно выставленный меч Роспера зазвенел, когда ему удалось удержать его от своего тела дюжину раз, всегда на толщину ресницы. Пот струился по его лицу, а челюсти сжались, когда он понял, что градани играет с ним. Базел не пытался убить его – не совсем. Вместо этого он держал его в игре, чтобы преградить путь, пока этот смертоносный лучник убивал его людей одного за другим.

Затем клинок градани описал плоскую восьмерку, обломив меч Роспера в трех дюймах от рукояти. Раздробленная сталь со свистом отлетела в сторону, пролетев над мокрой губой с последней вспышкой отраженного заката, и Базел Бахнаксон по-волчьи улыбнулся своему врагу.

– Прощай, Чернион, – сказал он, и его меч описал дугу наотмашь. Голова убийцы слетела с плеч, и Базел, наблюдая, как труп сваливается с седла, нахмурился. Он ожидал большего мастерства владения мечом от лучшего убийцы Норфрессы.

Рядом с ним снова пропел лук Кенходэна, и в ответ раздался крик. Затем наступила тишина, и Базел поднял глаза, когда лучник вышел из тени.

– Шесть, – сказал он категорично. – Все мертвы.

– Хорошо. – Базел подошел к краю и посмотрел вниз. На дне оврага у подножия склона лежали шесть тел, каждое из которых было смертельно ранено одной стрелой. – Отличная работа, – сказал он профессионально.

– Что дальше? – Кенходэн натянул лук, и его голос был очень спокоен.

– Я думаю, нам лучше забрать твои стрелы – и их лошадей. Не то чтобы они нам были нужны, но оставлять их – чистое убийство, и они не виноваты в том, что оказались здесь.

– Верно, ни у одной лошади нет такого плохого вкуса, чтобы добровольно нести убийцу, – сказал Кенходэн, его голос вернулся к норме.

– Кроме как на виселицу, – мрачно согласился Базел. – Разве что на виселицу.

* * *

– Крэйхана улети вместе с их душами! Шарна хлещи их скорпионами! – Вулфра выплевывала проклятия, злобно закрывая свой грамерхейн. – Черт бы побрал этих некомпетентных, неуклюжих!..

Она прогнала эту мысль, и ее ноздри раздулись, когда она глубоко вдохнула. Она потеряла только стоимость их найма, напомнила она себе, – высокую, но не безосновательную. Она даже не предупредила Венсита, потому что ее предыдущие атаки уже сделали это, подумала она и кисло улыбнулась с горьким юмором.

Из этого вышло одно хорошее: убийцы потеряли слишком много людей, чтобы Чернион мог сдаться, независимо от того, платили Гильдии или нет. Не то чтобы у Вулфры даже возникало искушение отказаться; клиенты не обманывали братьев-псов.

Нет, она заплатит... и скажет Черниону, что считает контракт закрытым. Если Чернион – или Совет Гильдии – хотели продолжать, это было их делом.

Вулфра улыбнулась еще шире при этой мысли. Это действительно было забавно, в каком-то мрачном смысле. Даже если Венсит преуспеет в своей миссии, с высокой вероятностью ее собственной неприятной кончины, убийцы будут ждать. Это было бы почти так, как если бы они мстили за нее, и баронесса позволила себе невесело усмехнуться при этой мысли.

Теперь, как лучше сформулировать сообщение? В нем должна быть передана необходимая информация с надлежащим выражением соболезнования, но выраженная таким образом, чтобы гарантированно вызвать ярость Черниона.

К счастью, Вулфра из Торфо в прошлом была мастерицей ядовитого пера.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Встречи по пути

– Ну, по крайней мере, Чемалка решила прекратить лить на нас дождь, – сказал Кенходэн. – На данный момент.

Он прислонился к высокому боку Глэмхэндро, пережевывая последний кусок сэндвича с обеда, ради которого они прервались. Последняя струйка пара поднималась от золы хорошо погашенного костра, на котором варился чай, и его голова была запрокинута, когда он смотрел на ветви. Расправа с убийцами Роспера осталась в целом дне пути позади, и он был глубоко рад видеть солнце сквозь эти ветви. Ночь после засады сменилась утром сильным, проливным дождем, еще более отвратительным, чем туманные осадки, которые они пережили ранее, но весенняя погода в Саут-Марче была ничем иным, как переменчивой. Теперь солнечный свет проникал сквозь отверстия в кроне деревьев, освещая лес Хев теплым золотым сиянием, поблескивая на сугробах опавших листьев, все еще блестящих от дождевой воды, и касаясь стволов деревьев мягкой патиной света. Воздух тоже был теплее, чем раньше, и ветерок, колышущий ветви над головой, пах свежестью и чистотой.

Тропа, к сожалению, все еще представляла собой скользкую, грязную щель, любезно предоставленную всей водой, которая упала с неба до того, как солнце соизволило появиться в своем запоздалом виде. Однако, по крайней мере, они оставили овраг позади, и более низкая, вторичная поросль вокруг ручья снова превратилась в высокие стволы зрелого старовозрастного леса. Это оставляло больше места вокруг каждого отдельного дерева и значительно облегчало передвижение по обе стороны тропы, но кроны деревьев также исключали любую возможность появления подлеска или травы. В большинстве случаев это не было бы проблемой, но он и его спутники приобрели еще восемнадцать лошадей, чьи наездники больше не нуждались в их услугах. Убийцы Роспера не ожидали долгого путешествия по большой дороге, вдали от почтовых домиков и конюшен, и они взяли с собой относительно немного зерна для своих лошадей. Как следствие, новые владельцы этих лошадей были вынуждены перевести всех своих недавно объедавшихся коней на сокращенный рацион, и в данных обстоятельствах захваченные животные, уже демонстрирующие физические последствия жесткого использования, вряд ли почувствовали бы улучшение своего состояния.

– Да, – согласился Базел, стоя с дальней стороны Глэмхэндро, чтобы посмотреть на то же самое небо, усеянное ветвями. – И это не так уж далеко, пока мы не выберемся из-за деревьев. Не буду притворяться, что это что-то такое, что кажется мне плохой идеей.

– На самом деле, это кажется мне очень хорошей идеей, – вставил Венсит. Волшебник снова забрался в седло скакуна. Теперь он посмотрел вниз на Кенходэна – и через него на Базела – и мотнул головой вниз по тропе перед ними. – Как только мы выедем из большого леса, мы сможем, по крайней мере, пасти их на обочине дороги. И если память меня не подводит, то тут и там вдоль дороги в Синдор есть люди, которых называют "фермерами". – Он коротко улыбнулся. – Как подразумевал Фрэйденхелм в Коруне, толстый кошелек может пройти долгий путь при правильных обстоятельствах, и я готов вложить деньги в то, чтобы накормить этих коней. Это не их вина, что они попали в плохую компанию.

– Да, это не так, – согласился Кенходэн, вскакивая в свое седло.

Глэмхэндро фыркнул, как будто его позабавила болтовня двуногого, и тряхнул головой. Он и скакун, казалось, преуспевали, несмотря на урезанный рацион, и рыжеволосый мужчина наклонился вперед в седле, чтобы похлопать большого серого жеребца по плечу.

– Конечно, – продолжил он, – теперь они попали в лучшую компанию.

– Я хотел бы думать, что это так, – сказал Базел, но его голос звучал немного рассеянно. На самом деле, теперь, когда Кенходэн подумал об этом, градани казался немного... отстраненным весь день. Теперь, когда он возвращался к голове их значительно увеличившейся кавалькады, он пристально вглядывался в тропу перед ними, навострив уши, как будто прислушивался к чему-то, чего никто другой не мог услышать.

– С тобой все в порядке, Базел? – спросил Кенходэн.

– А? – Базел встряхнулся и обернулся, чтобы посмотреть через плечо. – Что это? – спросил я. Его уши снова повернулись под более нормальным углом. – Ой! Ну, что касается этого, у меня есть кое-что на уме. Я просто... ожидаю чего-то, как ты, возможно, говоришь.

– Ожидаешь чего-то? Здесь? – Кенходэн оглядел прохладный, свежий, вздыхающий на ветру лес. – Базел, на случай, если ты не заметил, мы все еще застряли посреди леса. И если я не ошибаюсь, последнее "что-то", с чем нам пришлось иметь дело – ты помнишь, убийцы, которые преследовали нас? – занято удобрением тех самых лесов позади нас. Это не совсем приводит меня в восторг от перспективы еще одной непредвиденной встречи. Так что не кажется ли тебе, что если ты "чего-то ожидаешь", было бы неплохо... о, я не знаю, поделиться с нами этим незначительным фактом?

– Что? – Базел ухмыльнулся. – И испортить сюрприз?

– До сих пор большинство "сюрпризов" этой маленькой прогулки Венсита были менее чем приятными, – отметил Кенходэн. – Лично я обнаружил себя большим поклонником скуки.

– Ну, что касается этого, я не из тех, кто стал бы отрицать, что в скуке есть определенная привлекательность, – признал Базел. – Но в этом случае...

Он остановился на полуслове, повернувшись, чтобы еще раз взглянуть на тропу, и конь Венсита поднял голову. Его уши навострились так же резко, как у градани, когда он уставился в том же направлении. Затем он вскинул голову с высоким, каким-то ликующим криком, и почти в то же мгновение Глэмхэндро поднял свою собственную голову с гулким звуком трубы. Вьючные лошади и захваченные в плен кони убийц переводили взгляд с него на скакуна с внезапно обострившейся настороженностью, и Кенходэн моргнул, задаваясь вопросом, что могло случиться со всеми ними.

– Что... – начал он, затем остановился, когда что-то двинулось впереди них.

Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он видит... и еще одно, более долгое мгновение, чтобы поверить, что он это видит.

Напарник Венсита по бегу был высотой двадцать ладоней в холке, что было меньше семи футов. Огромный чалый, кроваво-красный на свету, скачущий галопом – не пешком или рысью, а галопом – по узкой, скользкой, коварной тропе к ним, был по меньшей мере на пять ладоней выше него. Кенходэн никогда не представлял себе такого огромного существа в форме лошади, а если бы и представлял, то его воображение, возможно, не смогло бы сравниться с грацией и равновесием реальности, приближающейся к ним в виде неуклонно катящихся брызг грязи.

Он начал что-то говорить Базелу, но градани уже сам пришел в движение. Он помчался вниз по тропе, широко раскинув руки, затем высоко поднял их, чтобы обхватить могучую шею чалого жеребца, и зарылся лицом в жесткую зимнюю шерсть.

– Что ж, понимаю, что он имел в виду, говоря о сюрпризах, – сказал Кенходэн через минуту. – Должен ли я предположить, что это и есть таинственный Уолшарно?

* * *

<Итак, вот ты где!> – с любовной язвительностью произнес тихий голос в мозгу Базела. <Поправь меня, если я ошибаюсь, но думаю, Он сказал, что ты планируешь отправиться прямо из Коруна в Синдор?>

– Да? И, если ты будешь так добр сказать мне, когда в последний раз нам с тобой удавалось делать что-то так, как планировали? – потребовал Базел, протягивая руку, чтобы нежно почесать Уолшарно по щеке.

<Ну, если ты собираешься так к этому относиться!> Уолшарно фыркнул и ласково потрепал градани за уши. <И, хотя я кое-что признаю, я, вероятно, должен отметить, что на этот раз Он был еще менее конкретен, чем обычно, когда я получил приказ о походе.>

– Ну, думаю, это, скорее всего, потому, что у нас здесь то, что ты мог бы назвать деликатной ситуацией, – сказал Базел более трезво, его голос был достаточно тихим, чтобы только Уолшарно мог его услышать, и слегка повернул голову в сторону своих человеческих товарищей. – Скажи мне, этот парень на сером не напомнил тебе кого-нибудь?

Уолшарно поднял голову, заглядывая Базелу через плечо, и навострил уши.

<Теперь, когда ты упомянул об этом, напомнил,> медленно сказал он.

– Да, и сам он так же хорош, как сказал, что он такой же, каким мог бы быть сержант Хоутон после того, как попал в другой мир. Но у него нет ни малейшего представления – или воспоминания – о том, кем и чем он может быть в этом мире. И Венсит опять как стал прежней занозой в заднице из-за своих драгоценных секретов. Тем не менее, Он сам почти сказал мне, что мы должны следовать указаниям Венсита в этом, и я думаю, что Он не был бы так откровенен, если бы это не было чем-то таким, к чему нам лучше отнестись смертельно серьезно, брат.

<Ты имеешь в виду, что думаешь, что это то, чего мы так долго ждали?> Мысленный голос Уолшарно был глубже, чем обычно, медленный и размеренный, и Базел протянул руку, чтобы положить ее на гордую, изогнутую шею.

– Да, – просто сказал он и почувствовал, как один и тот же холодный трепет смешанного предвкушения и страха пронзил их обоих.

<Ну, есть мысль, которая может помешать размышлениям о друзьях,> – сказал Уолшарно через мгновение. <Тем не менее, есть кое-что о защитниках и смерти в постели. И я не могу сказать, что дополнительные десятилетия не были интересными. Что ничего не говорит...> он опустил нос, чтобы толкнуть Базела в плечо достаточно сильно, чтобы градани отлетел на полшага в сторону < о возможности наконец встретиться лицом к лицу с этими ублюдками на юге вместо того, чтобы просто убирать обломки, которые они оставляют после себя.>

– Это так, – согласился Базел с мрачным удовлетворением. – Я только хотел бы, чтобы Керита была здесь и присоединилась к нам.

<Уверен, что она и Вейжон будут присматривать за нами,> мягко сказал ему Уолшарно, затем вскинул голову. <А теперь, я полагаю, мы должны пойти и позволить тебе представить меня.>

* * *

Кенходэн наблюдал, как Базел и огромный чалый обмениваются приветствиями, затем взглянул на Венсита.

– Ты ничего не упомянул о другом скакуне. Что-то, что просто... вылетело у тебя из головы, не так ли?

– Кенходэн, ты слышал, как Базел говорил Фрэйденхелму, что он сам был всадником ветра. Тебе не приходило в голову, что у всадника ветра должен быть конь, прежде чем он стал всадником ветра?

– У меня сложилось впечатление, что Базел был практически всем в какой-то момент своей жизни, – едко ответил Кенходэн. – И я не помню, чтобы кто-нибудь говорил мне, что в настоящее время он был всадником ветра. Конечно, до недавнего времени у меня тоже было впечатление – или, по крайней мере, я предполагаю, что до недавнего времени у меня было такое впечатление; ты понимаешь, у меня, кажется, есть несколько белых пятен в памяти, – что скакуны ненавидели градани с ослепительной страстью. Очевидно, я уже понял, что это не так, по крайней мере, в том, что касается Базела. Но это все равно кажется... странным.

– Ты имеешь в виду, более странно, чем тот факт, что Базел – защитник Томанака, женат на деве войны и держит таверну в Белхэйдане? – весело спросил Венсит, и Кенходэн фыркнул.

– Замечание принято, – признал он.

– На самом деле, – сказал Венсит более серьезно, его собственные горящие глаза наблюдали за Базелом и Уолшарно, – у скакунов и градани всегда было гораздо больше общего, чем кто-либо из них осознавал. То же самое, что делает скакунов такими сильными, придает им такую скорость и выносливость, позволяет градани так быстро исцеляться и дает Базелу выносливость, позволяющую загнать любую другую когда-либо рожденную лошадь. Они оба напрямую связаны с энергией, которая связывает вселенную воедино, Кенходэн. Они опираются на это, и это поддерживает их так, как никто другой не может сравниться. Базел был прав в том, что убийцы используют отравленную сталь, но если ее недостаточно, чтобы убить градани мгновенно, он обычно не просто выживет, но и полностью восстановится. То же самое верно и для скакунов, что говорит о некоторых интересных вещах о том, что Чернион, по-видимому, использовал на этом парне, – он похлопал скакуна по шее, – в Коруне.

– Понятно, – медленно произнес Кенходэн, переваривая свежую информацию, и Венсит усмехнулся. Рыжеволосый мужчина пристально посмотрел на него, и волшебник улыбнулся.

– Ты начинаешь понимать, – сказал он. – Например, Уолшарно уже перевалило за сто лет, как и его сестре Гейрфрессе. И нет, скакуны обычно не живут так долго. Несмотря на это, Уолшарно не выглядит особенно дряхлым, ты не находишь?

– Ну, я бы так его не назвал. – Кенходэн, нахмурившись, посмотрел на изящного и мощного чалого скакуна, вспоминая разговор с Брандарком. – Это то же самое, что относится к Лиане?