Текст книги "Бог войны (сборник) (СИ)"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 139 (всего у книги 205 страниц)

– Миледи? – пригласил он, и она фыркнула, когда снова положила руку ему на локоть.

– Больше нет, – напомнила она ему.

– Ах, но есть дамы, и еще есть дамы, – сказал он ей, – и воительница ты или нет, но теперь ты моя леди, Лиана Хэйнатафресса.

Ее взгляд смягчился. Затем она кивнула Шарлассе, и они вдвоем ушли.

***

– и после того, как кузнец закончит с двухлетками, мы хотим, чтобы он присмотрел за Гейрфрессой, – сказала баронесса Хэйната, ее трость висела на шнурке на запястье, когда она прислонилась к темно-серой кобыле, оседланной и ожидающей ее. Несмотря на поврежденную правую ногу, она ездила верхом по крайней мере три раза в неделю, и Подлунный Туман (менее официально известная как «Мисти») была ее любимой лошадью. Теперь Мисти терпеливо ждала, пока Хэйната и Дорам Гринслоуп договорят.

– Да, миледи, – согласился Гринслоуп. – Госпожа Лиана уже указала мне на это, она это сделала.

– Уверена, что она это сделала. – Хэйната тепло улыбнулась управляющему конюшней. – И я уверена, что вы бы позаботились об этом, не сказав мне ни слова. Но я стараюсь быть хорошей хозяйкой, Дорам!

– Ну, так и есть, миледи. – Гринслоуп улыбнулся ей в ответ, затем слегка наклонился, делая руками стремя. Она балансировала на ослабевшей ноге, подставляя носок левого ботинка для верховой езды его ожидающим рукам. Ее больная нога мешала ей поднять ногу достаточно высоко для обычного стремени, но сильный толчок конюха, когда она выпрямила здоровую ногу, отправил ее более чем достаточно высоко, чтобы занять позицию на спине Мисти, и Гринслоуп покачал головой, пристально глядя на нее.

– Моему сердцу всегда приятно видеть вас там, миледи, – просто сказал он. – Это, несомненно, так и есть!

– Я рада. Это тоже приятно, – сказала она ему и тронула Мисти каблуком, поворачиваясь к воротам конюшенного двора, где пара оруженосцев уже сидела верхом и ждала, чтобы сопроводить ее на утреннюю прогулку. Но даже когда кобыла двинулась вперед, она увидела, как оруженосцы застыли в седлах, глядя на что-то, чего она пока не могла видеть. Она натянула поводья, а затем почувствовала, как ее брови приподнялись, когда Базел Бахнаксон и ее дочь вместе вошли в ворота.

Очень вместе, подумала она. Она сомневалась, что смогла бы определить какой-либо отдельный аспект языка их тел, то, как они двигались, их тонкое восприятие друг друга во времени и пространстве, но этого было более чем достаточно, особенно на взгляд матери, и она почувствовала, как ее губы дрогнули, когда Базел заметил ее, и его плечи расправились. так слегка.

Они вдвоем пересекли конюшенный двор к ней, Лиана смотрела вверх, а Базел смотрел более или менее прямо, и она покачала головой.

– Почему у меня такое чувство, что вы двое хотите мне что-то сказать? – потребовала она, свирепо нахмурившись.

– Ну, что касается этого, – начал Базел, но Лиана не слишком мягко ткнула его в ребра.

– Возможно, из-за определенного разговора, который у нас с тобой был несколько дней назад, мама, – мило заметила она, и Хэйната рассмеялась.

– Если я спущусь с седла, – сказала она своей дочери, – тогда этот твой огромный увалень должен будет помочь мне снова сесть в него. Ты ведь понимаешь это, не так ли? Я не так молода и... ловка, как ты, любовь моя!

– Уверена, что он был бы рад помочь тебе, – заверила ее Лиана и взяла уздечку Мисти, когда Базел шагнул вперед, чтобы помочь Хэйнате спуститься с седла, в которое она так недавно забралась. Это было похоже на то, по представлениям Хэйнаты, как должен чувствовать себя один из "лифтов" гномов. Эти огромные руки без особых усилий сняли ее с седла, и, несмотря на ослабевшую ногу, она знала, что ее масса не в полулегком весе.

Базел плавно поставил ее на ноги, и она обеими руками оперлась на трость, рассматривая их обоих. Она не могла их видеть, но была уверена, что по крайней мере дюжина пар глаз, должно быть, выглядывали из тени конюшни позади нее, наблюдая за ней. И она знала, что ее ожидающие оруженосцы впитывают каждую деталь своими глазами за дисциплинированными лицами. Она не собиралась так публично "раскрывать" то, чем занималась Лиана, но Хэйната Уайтсэддл никогда не была трусихой, и Хэйната Боумастер не изменилась в этом отношении.

– Зная тебя, Базел, – сказала она через мгновение, осознавая, что все эти наблюдающие взгляды и намеренно повышая голос достаточно громко, чтобы быть уверенной, что они могут услышать, не проявляя этого явно, – я уверена, что ты пришел извиниться передо мной за то, что злоупотребил гостеприимством Теллиана и моим гостеприимством.

Градани начал что-то говорить, но она подняла левую руку и взмахнула ею, призывая к тишине.

– Позволь мне закончить, милорд защитник, – строго сказала она и подождала, пока он успокоится. – Хорошо, – сказала она тогда. – Как я уже сказала, уверена, что ты пришел извиниться. И прежде чем ты это сделаешь, я запрещаю это. Лиана – дева войны, а девы войны принимают свои собственные решения и живут своей собственной жизнью. И даже если бы это было неправдой, я знаю, где находится ее сердце, и у меня нет никаких сомнений по поводу мужчины, которому она его отдала. – Она посмотрела прямо ему в глаза. – Возможно, среди сотойи и, возможно, среди вашего собственного народа найдутся такие, у кого возникнут сомнения по этому поводу. Однако Боумастеров среди них не будет.

Она говорила четко и спокойно, хотя почувствовала, что ее губы снова дернулись самым неподобающим образом, когда Лиана выгнула одну вежливо-недоверчивую бровь и беззвучно произнесла в ее адрес слова "Даже тетя Гаярла?". Базел опустил взгляд на макушку своей непокорной возлюбленной, как будто мог прочитать ее мысли, затем снова посмотрел на Хэйнату.

– Сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что у вас никогда не будет причин чувствовать себя так, – сказал он ей.

– Уверена, что сделаешь... и что я не буду, – сказала она ему, протягивая руку, чтобы положить ее ему на грудь, когда почувствовала, что Уолшарно и Гейрфресса входят во двор позади нее. – Я слишком много знаю о том, что здесь живет, – сказала она, слегка нажимая ему на грудь, – чтобы беспокоиться об этом, Базел. И поскольку Лиана всегда будет моей дочерью, что бы там ни говорилось в уставе "дев войны", я надеюсь, ты не будешь возражать, если я тоже признаю тебя своим сыном?

– О, по-моему, это будет не так уж трудно вынести, – ответил он, на мгновение накрыв ее руку своей.

– И что касается этого, – начала Лиана, затем внезапно замолчала, и Базел снова посмотрел на нее сверху вниз, на этот раз гораздо более пристально, поскольку его связь с Гейрфрессой резко оборвалась. Хэйната тоже посмотрела на свою дочь, но выражение ее лица было растерянным, она недоумевала, что прервало Лиану на полуслове.

<Что ж>, – философски заметил Уолшарно в глубине сознания Базела, – <теперь мы знаем, почему она прибыла, не так ли?>

Базел медленно кивнул, но его глаза не отрывались от Лианы, когда она шагнула вперед и потянулась к щеке Гейрфрессы. Она выглядела не больше ребенка рядом с массивным скакуном, но оставшийся глаз гнедой кобылы светился, когда она смотрела вниз на женщину, стоящую перед ней.

<Я и понятия не имел, что скаковые кобылы когда-либо связывались>, – безмолвно ответил Базел Уолшарно, и жеребец вскинул голову со странной смесью гордости и смирения.

<Насколько я знаю, они этого не делают>, – сухо сказал он. <Никто никогда не говорил, что не могут, ты понимаешь, но этого просто... не бывает. До сих пор, конечно.>

– Лиана? – Хэйната потянулась к дочери, но Базел перехватил ее руку как раз перед тем, как она коснулась Лианы. Баронесса удивленно посмотрела на него, и он криво улыбнулся ей.

– Она сейчас немного рассеянна, – сказал он.

– Рассеянна? – повторила Хэйната, и он усмехнулся.

– Да, она. – Он снова покачал головой, наблюдая, как Лиана потянулась к Гейрфрессе, когда кобыла опустила нос, чтобы нежно подуть на ее волосы. – Похоже, ваша дочь не единственная юная леди, желающая нарушить традицию в это прекрасное утро, – сказал он ей.

Хэйната уставилась на него, и затем понимание медленно забрезжило в этих зеленых глазах, так похожих на глаза Лианы, и она глубоко вздохнула.

– О боже, – сказала она.

– Да. – Базел навострил уши, глядя на нее. – Вам хотелось бы знать больше, чем мне, поскольку вы родились в Сотойи и все такое, но мне кажется, что раньше не было сестры ветра, не так ли?

Глава двадцатая

– Что ж, это чудесно, – кисло сказал мастер Варнейтус, откидываясь на спинку своего удобного кресла в комнате без окон.

Малак Сардор сидел напротив него, разглядывая изображения в грамерхейне на столе между ними с таким же кислым выражением лица. Два скакуна, рыжий чалый и каштановая с белой звездой, уверенно пробирались сквозь высокую, колышущуюся траву равнины ветров к Откосу. Они двигались бок о бок, плавной, уникальной в своем роде четырехтактной "рысью", двигаясь как эхо друг друга и так близко друг к другу, что их всадники могли держаться за руки на ходу.

Все это было слишком отвратительно романтично и трогательно, чтобы выразить словами, подумал Варнейтус, сердито наблюдая, как свободные концы красно-золотой косы Лианы Хэйнатафрессы танцуют на ветру.

– Конечно, в конце концов, это не имеет большого значения, – сказал Сардор через минуту. Варнейтус отметил, что в его голосе было больше надежды, чем позитива.

– Я не готов сказать, что что-либо "не имеет большого значения", когда дело касается Базела. – Тон Варнейтуса был не более радостным, чем раньше, и он сердито посмотрел на младшего волшебника, хотя на самом деле не мог винить своего партнера в отсутствии радости. – И меня особенно беспокоит то, что никто из них не предположил, что может произойти нечто подобное.

– Больше доказательств того, что это действительно не будет иметь значения, – предположил Сардор, пожимая плечами.

– Или еще одно доказательство того, что они этого не предвидели.

– Что? – Сардор выпрямился в своем кресле, нахмурившись. – Конечно, они должны были предвидеть это, если это одна из переломных точек!

– Почему? – прямо спросил Варнейтус, а затем кисло усмехнулся, когда Сардор недоверчиво уставился на него. – Только не говорите мне, что считаете их непогрешимыми!

Недоверчивое выражение лица Сардора в мгновение ока сменилось удивлением, опасением и полной пустотой, а смешок Варнейтуса превратился в невеселый смех.

– Конечно, они подвержены ошибкам, Малак! Мы бы не сидели здесь, в Норфрессе, если бы они не были подвержены ошибкам, потому что они победили бы в Контоваре тысячу двести лет назад! Конечно, другая сторона тоже подвержена ошибкам, иначе Венсит из Рума все еще сидел бы в Трофроланте. – Он пожал плечами. – Полагаю, это справедливый баланс, хотя мне никогда особо не нравилась концепция справедливости. И если бы какая-либо из сторон действительно была непогрешима, они не нуждались бы в нас, смертных, чтобы помогать делу, что лично для меня сработало довольно хорошо... по крайней мере, пока. Но не тешьте себя мыслью, что они всегда знают, что делают. Или что они даже знают, каковы все точки соприкосновения. Обеим сторонам удается скрывать друг от друга по крайней мере некоторые из наиболее важных тем. Вот как они огорошили Венсита и оттоварцев в Контоваре, но это также означает, что другая сторона может огорошить их.

Трудно было бы сказать, выглядел ли Сардор более несчастным или более обеспокоенным откровенностью Варнейтуса, но он неохотно кивнул.

– Тем не менее, – сказал он через мгновение, – я не вижу, чтобы это привело к какому-либо фундаментальному преимуществу для них. Итак, Базел нашел любовницу, и что с того? Во всяком случае, это делает его более уязвимым, а не менее, особенно если с госпожой Лианой случится что-нибудь... неприятное. И она уже юридически лишена права наследования, так что даже если у них когда-нибудь родится ребенок, а вы знаете, насколько это вероятно, это ничего не изменит в Уэст-Райдинге. Если уж на то пошло, Базел настолько далек в наследовании от своего отца, что в Харграме это тоже не имело бы никакого значения!

– Согласен, – кивнул Варнейтус. – И, конечно, это подбросит больше зерна на мельницы действительно традиционных сотойи, таких как Кассан и Йерагор. На самом деле, будет интересно посмотреть, что в конце концов возмутит их больше всего. В первую очередь, они испытывали отвращение к тому, что Лиана стала девой войны, но теперь у них есть шанс испытать еще большее отвращение и брезгливость к идее градани, "оскверняющего" одну из самых высокородных леди Сотойи, которых только можно вообразить. Конечно, с их стороны было бы более чем непоследовательно злиться из-за обеих этих вещей одновременно, но такие мелочи, как последовательность, никогда не помешают гневу истинного фанатика, не так ли? – Он поджал губы, обдумывая это в течение нескольких секунд, затем фыркнул. – Зная Кассана, я полагаю, что в конце концов они встанут на сторону того, что это не лучше, чем скотство. В конце концов, чего еще можно было ожидать от такой неестественной сучки, как дева войны?

– Умммм. – Сардор задумчиво нахмурился. – Возможно, в этом есть смысл, особенно если мы справимся с этим должным образом, представим это и разумно подтолкнем в нужном направлении.

– Я совершенно готов настаивать на чем угодно, но я не собираюсь позволять себе отвлекаться от главного объекта. И если представится шанс убить кого-нибудь из них, я намерен им воспользоваться. – Варнейтус обнажил зубы в выражении, которое никто никогда бы не принял за улыбку. – Базел в любом случае в нашем списке, и ты прав насчет того, что это делает его более уязвимым. Защитники Томанака должны быть умнее, чем таким образом предлагать фортуне заложников. И любой неприятный маленький несчастный случай, который произошел с госпожой Лианой, оказал бы благотворное влияние и на Теллиана, если уж на то пошло. Использование этого для разжигания большего недовольства среди фанатиков может быть полезным, но если она будет достаточно тактична, чтобы попасть в поле нашего зрения в подходящий момент, я воспользуюсь возможностью в мгновение ока.

– Как думаете, может быть, есть способ, которым мы могли бы использовать ее в качестве приманки? – Сардор размышлял вслух. – Схватить ее и использовать, чтобы затащить Базела в место и время по нашему выбору?

– О, возможно, есть "способ", – сказал Варнейтус, – но на твоем месте я бы не стал затаивать дыхание в его поисках. Мы говорим о деве войны. И теперь всаднице ветра. Не самый простой человек в мире, которого можно поймать и использовать в качестве "приманки'! Особенно не тогда, когда дева войны, о которой идет речь, так хорошо действует руками, как госпожа Лиана, а принявшая ее кобыла – сестра Уолшарно. Ты ведь помнишь, что Гейрфресса сделала с шардонами, которые напали на ее табун, не так ли?

– Конечно, знаю, – немного раздраженно ответил Сардор. – Однако даже скакун не бессмертен. Люди Артнара убили бы Датгара, если бы там не было Базела и Уолшарно. Если уж на то пошло, они могли бы заполучить Уолшарно, если бы не были так сосредоточены на Теллиане! Так что на самом деле не имеет значения, насколько опасной может быть Гейрфресса, если мы сможем сначала всадить в нее достаточно стрел. И то же самое касается Лианы, если уж на то пошло.

– Верно. – Варнейтус кивнул. – Вот почему я совершенно готов убить ее, если представится такая возможность. Но пытаться взять ее живой? – Он поморщился. – Для этого потребовалось бы подобраться к ней чуть ближе, чем на расстояние стрельбы из лука, и я бы посоветовал тебе спросить братьев-псов, многие ли из них хотели бы взять на себя это конкретное поручение. Лично я готов поспорить, что никто из них этого не сделал бы. Во всяком случае, не без чертовски существенного бонуса. – Он невесело усмехнулся. – Если уж на то пошло, я уверен, они помнят, что произошло, когда они в первый раз напали на кого-то, близкого к Кровавой Руке, а он тогда даже не был защитником! Имя "Заранта" тебе случайно ни о чем не говорит?

– Наверное, вы правы, – со вздохом признал Сардор. Он снова нахмурился, на этот раз рассеянно, и несколько секунд сидел, уставившись в пространство. Затем он пожал плечами и снова сосредоточился на Варнейтусе.

– Я полагаю, мы действительно хотим передать эту информацию Кассану и Йерагору как можно скорее?

– Конечно, хотим. Мастер Талтар появится в Торамосе, чтобы обсудить это с добрым бароном, через день или три. – Варнейтус пожал плечами. – Я даже сделаю небольшой разумный толчок, который мы обсуждали, хотя ему, вероятно, не понадобится так много, чтобы и так устроить три лишних вида припадка. Особенно, когда я одновременно сообщу о проделках Теллиана здесь, в Сотофэйласе.

– Нет, он не будет этому рад, не так ли? – На этот раз улыбка Сардора была почти блаженной. – Особенно не с учетом вклада моего собственного уважаемого начальника.

Варнейтус вернул улыбку своему подчиненному. Сэр Уэйлендис Шафтмастер и сэр Джерхас Мэйсбирер, наконец, уговорили короля Мархоса официально санкционировать проект Теллиана Балтара по строительству канала Дерм. Весь проект канала Дерм, включая не только туннель Глотки, но и открытый вызов монополии Пурпурных лордов на реку Спиар.

Мэйсбирер с самого начала поддерживал его, хотя его острое осознание потенциальной политической цены помешало ему открыто и официально одобрить это. Однако его совет королю по этому вопросу вряд ли стал для кого-то неожиданностью, в то время как Шафтмастер изначально был гораздо более сомневающимся. К сожалению, тот факт, что все, включая короля Мархоса, знали, что канцлер изначально лелеял такие серьезные сомнения, только сделал его превращение в сторонника еще более весомым аргументом в пользу канала.

Конечно, первоначальные оговорки Шафтмастера были вызваны более чем одним фактором. Прежде всего, он сомневался, что такой монументальный проект был возможен даже для инженеров-гномов. Как канцлер казначейства, он был слишком хорошо осведомлен об огромной экономической выгоде для всего королевства, если бы это можно было сделать, но он был далек от убеждения, что это возможно. И как сын одного из лордов-правителей Теллиана из Балтара, он, вероятно, был еще лучше осведомлен о преимуществах владения его отцом бухтой Грин-Коув, лежащей на самом прямом пути из туннеля Глотки в Сотофэйлас. Но он также осознавал политические риски, связанные со слишком громким одобрением этого проекта, особенно из-за связей его семьи с Уэст-Райдингом и того, насколько богатым может стать Грин-Коув, если это удастся. Последнее, в чем нуждался любой канцлер казначейства, так это в том, чтобы его обвинили в использовании своего положения для личной или семейной выгоды, особенно в королевстве Сотойи, где политические размены, как известно, все еще иногда превращались в личную драку. Совершенно независимо от любых соображений физического выживания, канцлер, чья личная честь и честность были поставлены под сомнение, стал бы гораздо менее эффективным в качестве министра короны.

И вдобавок ко всем политическим факторам, был тот факт, что он был настолько глубоко предубежден против градани, насколько это вообще возможно. На самом деле, еще три или четыре года назад он принадлежал к придворной фракции, наиболее обеспокоенной угрозой объединенного королевства градани, и не было секретом, что он тихо одобрял попытку сэра Матиана Редхелма предотвратить это, что поставило его в прямую оппозицию Теллиану в его действиях. Это привело к определенной напряженности между ним и сэром Шандаром Шафтмастером, его отцом... не говоря уже о самом Теллиане. На самом деле, это напряжение было одной из причин, которые сделали его приемлемым в казначействе (по крайней мере, на начальном этапе), насколько были обеспокоены Кассан и его сторонники, и он откровенно сомневался, что кто-то столь примитивный и варварский, как градани, сможет выполнить свою часть предложенного графика строительства, даже если гномы действительно вообще могли бы спроектировать эту штуку.

К сожалению, хотя он, возможно, и был предубежден, он не был глуп, и его отношение неуклонно менялось от едкого скептицизма к восторженной поддержке. Цифры были слишком убедительны, чтобы он мог их проигнорировать, и устойчивая, поистине поразительная скорость, с которой продвигалось строительство, в сочетании с успехом экспедиций, которые Теллиан и Бахнак предприняли в Вурдалачьей пустоши, нанесли его презрению к градани смертельный удар. Ему все еще не нравились они сами или идея реального союза с ними, но он был вынужден признать, что те же самые вещи, которые делали их грозными врагами, могли сделать их столь же грозными союзниками. Кроме того, он был реалистом. В отличие от Кассана, который, возможно, продолжал бы с нежностью мечтать о том, как Северная конфедерация неизбежно распадется после смерти Бахнака, Шафтмастер признал, что Бахнак построил нечто более стабильное. Конфедерация должна была остаться, нравилось ему это или нет, и поскольку это было так, он предпочел быть с ней в хороших отношениях и любым возможным способом связать ее будущие экономические интересы с интересами королевства. В конце концов, люди гораздо реже нападали на тех, чье процветание было тесно связано с их собственным. Замечание, мрачно подумал Варнейтус, которое не ускользнуло и от Килтана, Бахнака или Теллиана.

Этот реализм и прагматизм Шафтмастера были причинами, по которым он, наконец, выступил и твердо поддержал Мэйсбирера и принца Юрохаса в убеждении короля издать официальную королевскую хартию для канала. И учитывая согласие трех его самых доверенных и могущественных советников, неудивительно, что Мархос согласился. Действительно, им потребовалось так много времени, чтобы привести его в чувство только потому, что он осознал, насколько острым и деликатным был этот вопрос с некоторыми другими его советниками. Это признание, вероятно, было причиной того, что он до сих пор не сделал свое одобрение хартии официальным; он не собирался этого делать до официальной осенней сессии Великого совета, когда любой, кто хотел бы возразить, должен был бы посмотреть ему в глаза, чтобы сделать это. Для такого неповиновения нужна отважная душа, кисло подумал Варнейтус. Вряд ли их будет много, и как только он сделает устав официальным, канал и весь его трафик перейдут под королевскую защиту, что обеспечит короне новый источник дохода... и сделает любые попытки саботировать его актом государственной измены.

Кассану это ни капельки не понравится.

– Как вы думаете, это, наконец, сдвинет его с мертвой точки в вопросе об убийстве? – спросил Сардор через мгновение, и Варнейтус снова поморщился, еще более кисло, чем раньше.

– Если что-нибудь случится, – ответил он. – Однако пришлось выдержать борьбу, чтобы заставить его хотя бы подумать об этом. Думаю, отчасти это связано с тем, что он искренне убедил себя, что является "слишком благородным" человеком, чтобы нарушить свою клятву верности. – Волшебник закатил глаза. – Но я подозреваю, что большая часть этого заключалась в том, что он был слишком хорошо осведомлен о том, как королевство может снова впасть обратно в Смутное время. До тех пор, пока он думал, что может использовать ситуацию, чтобы получить то, что он хотел, без этого, у него не было никакого желания встречаться с Теллианом и всадниками ветра на поле боя. Он далеко не так умен, как сам о себе думает, но он не настолько глуп! И он достаточно умен, чтобы понимать, что если он не предпримет каких-то решительных действий, вероятно, до осенней сессии, учитывая намерение Мархоса публично одобрить устав Теллиана, то ему конец. У него не будет никакого способа "разыграть" что-либо после того, как корона во всех отношениях окажет Теллиану полную поддержку. Я полагаю, что его образ "человека чести" довольно быстро вылетит в окно, как только он это поймет. И если это не придет ему в голову самому, мастер Талтар наверняка найдет способ указать ему на это. Умный парень, этот мастер Талтар.

Он тонко улыбнулся Сардору, и младший волшебник усмехнулся.

– Так что, на самом деле, это, – он указал подбородком на изображения и грамерхейн, – скорее всего, сработает в нашу пользу, чем против нас.

– Возможно, – согласился Варнейтус. – Однако я не планирую ставить на это что-то особенно ценное. Карнэйдоса знает, что я был... неприятно разочарован каждый раз, когда думал, что Базел проигрывает или что мы наконец-то получили решающее преимущество! Тем не менее, на данный момент я не вижу никакого способа, которым это может нам как-то навредить.

Это было несколько не слишком громкое заявление о доверии, и он знал это. Однако это было все, на что он был готов пойти, и он еще несколько мгновений сердито смотрел на грамерхейн, затем пожал плечами и провел по нему рукой. Свет в его сердце вспыхнул один раз, затем исчез, и он посмотрел на Сардора.

– Полагаю, нам следует начать думать о наиболее эффективном способе для мастера Талтара сообщить эту неприятную информацию своему хорошему другу барону Кассану, не так ли?

***

– Думаю, что, должно быть, выгляжу полным идиотом, – заметил Базел Бахнаксон, когда они с Лианой ехали вдоль восточного берега реки Балтар. – По крайней мере, я бы так подумал, если бы был наблюдателем на любой дороге, когда это произошло.

Лиана отметила, что он казался удивительно невозмутимым из-за такой возможности, и улыбнулась ему.

– Я честно обещаю отпустить твою руку и выглядеть соответственно сурово, как только кто-нибудь появится, – сказала она ему.

<Не то чтобы это кого-то обманет>, – заметил Уолшарно. <Даже новичку достаточно взглянуть на вас двоих, чтобы понять, что ваши мозги превратились в кашу. Любой двуногий решит, что вас нужно запереть в хорошей, безопасной комнате где-нибудь, где вы не сможете навредить себе!>

<А кто спрашивал твое мнение?> – язвительно осведомился другой, менее глубокий ментальный голос, и Базел усмехнулся. Он предполагал, что ему не следовало удивляться, что он смог услышать Гейрфрессу теперь, когда она сблизилась с Лианой. Это было неслыханно невозможно! – конечно, но двое их, ну, четверо их, теперь никогда не делали ничего другого так, как они должны были, не так ли? Ему и Уолшарно казалось вероятным, что к этому имела большое отношение его собственная версия табунного чувства скакунов... но это аккуратное, утешительное объяснение не объясняло способность Лианы слышать Уолшарно.

<Ты действительно полна собой, не так ли?> – дразнящим тоном заметил Уолшарно, с нежностью глядя на свою сестру. Он намеренно занял позицию слева от нее, где она могла видеть его своим единственным глазом, и теперь махнул ей своей гривой. Затем он глубоко фыркнул. – <Я полагаю, что новички, связанные узами брака, всегда полны собой. Да ведь даже я был там первые, о-о, двадцать минут или около того.>

<Но я вижу, ты справился с этим>, – саркастически ответила Гейрфресса.

<Вижу, что это будут оживленные отношения>, – сухо сказала Лиана, но в ее словах был подтекст, мягкость. Подтекст, который Базел слишком хорошо помнил с того дня, когда скакун по имени Уолшарно открыл свое сердце одному из самых заклятых традиционных врагов своего народа.

<Больше у тебя не будет ни минуты уединения>, – сказал он ей, прижимая уши и ухмыляясь ей. <Они будут болтать без умолку. И еще не родился скакун, который не был бы уверен, что его брата нельзя выпускать одного без охраны. Я почти не сомневаюсь, что Гейрфресса хочет стать еще одной фишкой от старого блока, когда разговоры закончатся.>

<Должна же быть какая-то причина, по которой ты мне так нравишься>, – размышляла Гейрфресса. <Возможно, я смогу вспомнить, что это было, если вы дадите мне день или два.>

– Будь милой, – мягко сказала Лиана. – Теперь он мой, и я не хочу, чтобы ты приставала к нему без моего разрешения.>

<До тех пор, пока ты не начнешь накладывать на это необоснованные ограничения>, – ответила Гейрфресса.

– Я собираюсь быть очень строгой. – Тон Лианы был гораздо более суровым, чем раньше. – Тебе категорически запрещено придираться к нему в любой день недели, в котором нет буквы "х". Это понятно?

<Скакуны, знаете ли, не умеют читать>, – заметил Уолшарно.

<Возможно, ты не умеешь читать, брат>, – сладко сказала Гейрфресса. <Я, однако, провела последние несколько зим, учась делать именно это.>

– Ты умеешь читать? – Базел посмотрел на нее, и она повернула голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

<На самом деле, Уолшарно, как обычно, прав лишь отчасти>, – сказала она ему. <Большинство скакунов никогда не учатся читать. Во-первых, наши глаза, кажется, не фокусируются должным образом для этого.> Базел почувствовал за этими словами невысказанный намек на ее потерянный глаз, но в нем не было и следа жалости к себе, и его сердце наполнилось новой гордостью за нее. <Однако довольно многие из нас делали это на протяжении многих лет. Конечно, писать для нас просто немного сложнее!>

<Показуха>, – поддразнил Уолшарно, очень нежно ущипнув ее за плечо, и она весело фыркнула.

– Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал мне, что я, возможно, еду верхом на скакуне и веду подобный разговор, я бы сказала ему, что он сумасшедший, – сказала Лиана. Она покачала головой, зеленые глаза были мягкими. – Не знаю, что я могла бы сделать, чтобы заслужить это, но что бы это ни было, этого не могло быть достаточно.

– Я никогда не встречал всадника ветра, который не испытывал бы точно таких же чувств, девочка, – сказал ей Базел. – И я думаю, что правда в том, что мы ничего не могли бы сделать, чтобы "заслужить" это. Это дар, который нам дан, а не то, что мы могли бы когда-либо заслужить.

<Это работает в обоих направлениях, брат>, – тихо сказал Уолшарно, его мысленный голос был очень серьезным. <Радость, которую ты получаешь от нашей связи, не больше, чем радость, которую я получаю от нее. Этого не может быть.>

Гейрфресса кивнула головой в знак согласия, и Базел обнаружил, что кивает ей в ответ. Лиана посмотрела вниз на единственное ухо большой кобылы, затем наклонилась к шее Гейрфрессы.

– Я чувствую то же самое, – сказала она. – И все же я не могу перестать беспокоиться о Бутсе.

<Беспокоиться?> – повторила Гейрфресса.

– Он не просто мой конь, сестра, – медленно произнесла Лиана. – Он тоже мой друг, и он был им долгое время.

<И?>

– И я видела, как он наблюдал из загона, когда мы уезжали, – сказала Лиана еще медленнее. – Не пойми меня неправильно, пожалуйста, но он заслуживает лучшего, чем чтобы я просто уехала из его жизни, даже на тебе.

<Конечно, он знает>, – сказала Гейрфресса, поворачивая голову влево, пока не смогла увидеть свою всадницу. – <Ты думала, я хотела, чтобы ты сделала что-нибудь в этом роде?> – Она тряхнула гривой, ее ухо наполовину расплющилось. <Младшие кузены не так умны, как мы, сестра, но это не значит, что они не мудры. И это не значит, что мы не любим их так же сильно, как вы, двуногие, или что их сердца не так глубоки, как наши. За скакуном нужно меньше присматривать, чем за одним из младших собратьев, но я была бы очень зла на тебя, если бы ты не предоставила Бутсу стабильное место рядом со мной. Кроме того, – ее тон смягчился, и Лиана услышала тихий смех, – тебе пойдет на пользу регулярно проводить немного времени с одним из младших кузенов. На самом деле, жаль, что Базел не может сделать то же самое. Это заставило бы его еще больше ценить Уолшарно.>