Текст книги "Бог войны (сборник) (СИ)"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 194 (всего у книги 205 страниц)

Их маленький отряд остановился перед ним, и Кенходэн хотел опуститься на одно колено, но сигнал Бостика остановил его. Губернатор оглядел их четверых долгим неподвижным взглядом, затем протянул руку, чтобы принять от помощника богато запечатанный свиток. Он щелкнул по печати ногтем большого пальца, и наступила тишина, когда кусочки воска упали на ковер. Жесткий шелест пергамента был громким, когда он развернул свиток и прочистил горло, а затем раздался его гнусавый голос, излучающий ясность, силу и привычку командовать.

– От Кормака, из Дома Кормака, Его Дома и Имени Девятого, императора Топора, повелителя гор Ист-Уолл, великого герцога Дварвенхейма, герцога и протектора Норфрессы, губернатора колоний Контовар и короля Мэн-Хоум, всем, кто слышит эти слова, приветствую.

– Знайте, что мы очень рады выразить нашу благодарность Венситу, лорду Рума; принцу Базелу Бахнаксону, прозванному Кровавой Рукой, защитнику Томанака; Кенходэну из Белхэйдана; и Элрите, пограничной стражнице клана Торм, которые своей силой и мужеством так умело защитили нашу крепость Саут-Кип от существа, призванного самым темным колдовством как проклятие для нашего народа. Знайте, что это наша воля, чтобы этим защитникам нашей империи был дан свободный доступ для всех границ и крепостей, и что все, что они могут попросить у офицеров нашей короны, будет дано им так, как если бы мы приказали им нашим собственным голосом. И также наша воля состоит в том, чтобы, когда они достигнут своих нынешних целей, они предстали перед нами в нашей столице Экс-Холлоу, чтобы мы могли поблагодарить их лично и преподнести им дары, которых они так щедро заслуживают от нас.

– Дано нашей рукой и печатью в этот восемнадцатый день Йенконто в тысяча триста девяносто восьмой год падения Контовара.

Голос Бостика прервался. Он позволил пергаментному свитку снова со щелчком свернуться и оглядел собравшихся, как ястреб, прежде чем высоко поднять свиток.

– Услышьте слова нашего короля-императора и прислушайтесь к ним!

Его голос потонул во внезапных радостных возгласах, чей рев затмил все предыдущие звуки. Шум бушевал долгие минуты, пока Бостик не поднял обе руки.

– Друзья мои, – обратился к ним губернатор, когда снова воцарилась тишина, – король-император высказался. Я готов удовлетворить любую законную просьбу от его имени, но прежде давайте обратимся к подаркам, которые, возможно, выразят часть нашей благодарности за ваши деяния.

Он ударил серебряным молотком в маленький колокольчик рядом со своим креслом, и хрустальная нота пронеслась по безмолвному залу. В ответ послышался топот ног, когда небольшая группа вышла из-за помоста с огромным и явно тяжелым сундуком. Они опустили перед ним свою ношу и вытянулись по стойке смирно, а Бостик полез в карман своей парадной мантии за серебряным ключом. Он вставил его в замок сундука, повернул его, откинул крышку и повернулся к своим гостям.

– Вы приехали как путешественники, – сказал он, – но очевидно, что вы едете на войну. Никакая честь не достойна ваших деяний, но мы просим разрешения хотя бы вооружить вас на случай опасности.

Он наклонился над сундуком и поднялся с охапкой свернутой зеленой ткани.

– Принц Базел, Орден Томанака хорошо вооружил вас как своего защитника. У нас нет никакого военного оружия или испытанных доспехов лучше, чем те, что вы уже носите. Но ваше снаряжение не избежало вашей битвы с драконом невредимым, и поэтому мы даем вам это взамен того, что было уничтожено при нашей защите.

Он встряхнул свою ношу, и шелковый плащ широко распахнулся. Он был намного изящнее, чем простой, но удобный плащ, в котором Базел прибыл в Саут-Кип, а меч и скипетр на его груди были отделаны не только золотой нитью, но и сапфирами и рубинами. Они сверкнули в солнечном свете, льющемся через окна, и толпа одобрительно взревела.

– Пусть ваши враги увидят эти знаки и познают страх, – официально сказал Бостик.

– Я благодарю вас, милорд – за себя и за мой Орден, – сказал Базел и низко поклонился, его голос был подобен рычащему грому после голоса Бостика.

Бостик вернул свой взгляд и снова полез в сундук. На этот раз груз, который он вынул из него, был намного тяжелее любого плаща, и он поднял кольчугу. Солнечный свет придал стальным кольцам из знаменитых кузниц Дварвенхейма их собственный холодный блеск, и он повернулся к Чернион.

– Это для Элриты из Пограничных стражей. Пусть это защитит ту, кто хорошо служил ее королю-императору, и всегда будет напоминать ей о благодарности Саут-Кип.

– Я благодарю вас, милорд, – сказала Чернион. Она наклонила шею, когда слуги надели кольчугу через ее голову и водрузили на плечи, и ей стало интересно, что сказал бы Бостик, если бы знал ее истинное ремесло.

– Кенходэну, который сразил дракона, мы предлагаем эти подарки в надежде, что они защитят и помогут ему и всегда будут напоминать ему, что он когда-нибудь найдет дом в Саут-Кип.

Бостик протянул колчан со стрелами, и Кенходэн глубоко вздохнул, увидев зазубренные серебряные и стальные наконечники на их древках. Вместе с колчаном пришли кольчуга и легкий щит, покрытый не кожей, а чешуей, снятой с дракона. Он стоял так же неподвижно, как Чернион, пока кольчуга опускалась на его плечи, и ожидал, что она покажется ему обременительной, особенно без защитного камзола под ней. Но, хотя она давила ему на плечи, он чувствовал себя почти свободным, как будто это был хорошо знакомый ему груз, и он очень низко поклонился.

– Моя благодарность, милорд, – сказал он. – Я принимаю ваши подарки с благодарностью и буду стремиться применить их так, как вы желали бы их использовать.

Бостик улыбнулся ему, а затем повернулся к Венситу. Он упер руки в бока и склонил голову набок.

– Для Венсита из Рума, – тихо сказал он, – ни один подарок не будет достаточно велик, и ты не примешь боевое оружие или доспехи. На протяжении многих поколений Дом Кормак искал средства оказать тебе подобающую честь... безуспешно. И все же король-император умоляет тебя принять этот дар. – Один из помощников подошел к нему с маленькой, красиво отделанной деревянной шкатулкой в руках, и Бостик пристально посмотрел на дикого волшебника. – Он приказал отправить это из его собственных хранилищ в Экс-Холлоу тем же ветроходцем на королевско-имперской службе, который доставил нам его грамоту, и он поручил мне сказать вам, что он не потерпит вашего отказа от этого. Он велел мне сказать, что он знает, откуда исходит этот дар, и что он хотел бы видеть его в ваших руках.

Бостик повернулся и открыл коробку, и когда он снова повернулся к Венситу, серебряная слава вспыхнула и заплясала в его руках. Он поднял браслет, и волшебник медленно взял его. Его сильные старые пальцы задрожали, когда они сомкнулись на нем, и Кенходэн уставился на сверкающую красоту изящно выкованного серебряного грифона, вставшего на дыбы с распростертыми крыльями. Его когтистые лапы сжимали обнаженный меч, а голова была увенчана золотой короной.

– Этот кулон, – сказал Бостик, и хотя его голос был тихим, он был также ясен, потому что во всем этом огромном зале не было слышно ни звука, – это одно из сокровищ Дома Оттовар, сохраненное Домом Кормак со времен Падения.

– Я это хорошо знаю, – голос Венсита в ответ был приглушенным, слегка дрогнувшим по краям, почти надломленным. – Его носила Гвинита Мудрая, жена Оттовара Великого, и все императрицы Контовара после нее, вплоть до Серианны, жены Торена Меченосца.

– Воля короля-императора состоит в том, чтобы его снова держали руки, достойные держать его, – сказал Бостик все так же тихо. – Ты примешь и будешь охранять это как его дар?

– Я так и сделаю. – Венсит поднял голову, и теперь его голос звучал гордо, когда он поместил грифона под тунику, к сердцу. – Это ожерелье украшало многих знатных дам, милорд, – четко произнес он, – и однажды оно украсит другую столь же знатную особу.

Брови Бостика поползли вверх, и по Большому залу пробежал изумленный ропот, но граф больше ничего не сказал. Он только закрыл шкатулку, затем положил ее в сундук и тщательно запер его, прежде чем вернуться к собранию.

– А теперь, друзья мои, радуйтесь! Мы уговорили наших гостей остаться еще на несколько дней, и всех вас приглашаем сегодня к столу с нами!

Раздалось еще одно громкое приветствие, и Кенходэн обнаружил, что полдюжины братьев Топора подхватили его и понесли в сторону банкетного зала. И все же, даже когда его унесло, он увидел Венсита в маленьком пустом пространстве, которое его репутация всегда создавала для него. Глаза волшебника были закрыты, и он двигался, как человек во сне, прижимая одну руку к тунике, как будто в ней было что-то невыразимо драгоценное.

* * *

Резкий стук привлек внимание Кенходэна к двери, отвлекая его от красивой стрелы, которую он рассматривал.

– Войдите! – позвал он, и дверь открылась, впуская Базела, Венсита, Чернион и Бостика. Граф немедленно сбросил мантию, ослабил пояс, со стоном опустился в кресло и положил ноги на табурет.

– Государственные банкеты! – кисло сказал он. – Дайте мне хорошую, простую еду, и побольше. У меня не хватает вкуса к вашей изысканной кухне!

– Думаю, что вы достаточно хорошо справились с этим, милорд, – усмехнулся Базел.

– Кто-то обязан, – сказал Бостик, имитируя суетливый тон протоколиста.

– Ах, и это было именно так? – уши Базела зашевелились от удовольствия. – Ну, я просто скажу, что редко видел такую впечатляющую преданность долгу.

– Я заметил то же самое, – сказал Кенходэн с улыбкой. – И поскольку у меня не было возможности раньше, милорд, я воспользуюсь этим сейчас, чтобы поблагодарить вас за это, – он поднял стрелу в руке, как указку, – и доспехи. Я благодарен.

– Черт возьми, так и должно быть, – сказал Бостик более серьезно. – Надо было в первую очередь взять их из дома – и если у тебя их не было с самого начала, Базел, черт возьми, должен был снабдить тебя ими еще до того, как ты покинул Белхэйдан! Скрытность заведет тебя слишком далеко. Жаль только, что я не могу облачить в доспехи этого старого дурака!

Он свирепо уставился на Венсита, но дикого волшебника, казалось, это не особенно беспокоило.

– Я не носил доспехи более четырнадцати сотен лет, милорд, – мягко заметил он, – и не собираюсь начинать сейчас. Кроме того, – он коснулся своей туники, – ты дал мне кое-что гораздо более ценное.

– Я рад, – просто сказал Бостик. – Король-император потратил сорок лет, пытаясь что-то придумать. После "дракона" он решился на это и поспешил с презентацией.

– Я должен поблагодарить его, когда мы встретимся в следующий раз, – пробормотал Венсит.

– Как пожелаешь, – кивнул Бостик, – но я зашел не просто так. Как я понимаю, ты продолжаешь путь? И ты бы предпочел, чтобы я остался дома? – Настала очередь Венсита кивнуть, и граф фыркнул. – Не удивлен. Всегда был молчаливым старым негодяем.

– Именно поэтому я старый негодяй, милорд.

– Замечание принято. Но я тут вот о чем подумал. Было бы лучше, чтобы Вулфра считала, что ты все еще здесь после того, как уйдешь, не так ли?

– Это, безусловно, было бы лучше.

– Хорошо. Твое заклинание не дает ей шпионить за тобой? – Бостик взглянул на Венсита, который кивнул. – И она не может провести заклинание прорицания через магический барьер, поэтому она найдет тебя, только если ее шпионы увидят тебя. Ну, они будут следить за тобой на перевале, так что тебе не следует идти этим путем.

– Тайные пути, милорд? Да, я думаю, что это отличная идея.

– Я и сам так думал. Закрой свои апартаменты, объяви, что ты отдыхаешь еще несколько дней, а потом ускользни сегодня вечером. Может, обманешь их на день или около того, даже если у них есть шпионы в замке.

– Благодарю вас, милорд, – сказал Венсит. – Большое вам спасибо.

* * *

Фонари горели на могучих крепостных стенах Саут-Кип, как яркие глаза в темноте, в то время как по стенам расхаживали люди с пиками и алебардами на плечах. Стражники следили за всеми подходами, насторожившись на предмет любых нарушений, но при всей их бдительности в тот весенний вечер не удалось обнаружить тайный отъезд четырех путешественников по делам дальше на юг.

Бостик сам повел их вниз по темному пандусу под своим дворцом. Тот спускался все ниже и ниже, достаточно широкий для трех лошадей – или двух скакунов – в ряд, вонзаясь в недра горы по головокружительной спирали. На его стенах горели фонари, поблескивая от сырости, когда они проходили под рвом. Туннель по-прежнему неумолимо уходил вниз, пока Кенходэн ехал рядом с Венситом позади графа, в то время как Базел и Чернион замыкали шествие с вьючными животными. Его новая кольчуга тихо позвякивала, и воздух был влажным, но свежим, когда он мягко дул им в лица.

Кенходэн был впечатлен, но встревожен. От Венсита он знал, что туннели – "тайные ходы" – действительно были тщательно хранимым секретом, и пути отступления имели смысл. Но они также могут быть кинжалом в сердце Саут-Кип. Туннель был достаточно узким, чтобы его можно было легко защитить, но все же...

Они обогнули поворот, и туннель наконец выровнялся, а затем пошел вверх. Бостик повел их через ровное пространство внизу, и его глаза сверкнули на Кенходэна, говоря ему, что в этом участке было что-то особенное. Рыжеволосый мужчина посмотрел вверх и напрягся в седле Глэмхэндро.

– Вижу, ты их заметил. – Бостик кивнул с явным удовлетворением и указал на огромные бронзовые клапаны на крыше, и свет фонаря заблестел от конденсата, который покрыл их росой. – Из той же подземной реки, которая питает ров, – сказал он. – Мы можем затопить туннели до уровня рва за двадцать минут. Ненавижу это делать – требуются недели, чтобы откачать их снова, даже с помощью гномьих насосов и ветряных мельниц, – но этим путем никто не попадет в Саут-Кип, мой друг!

– Итак, я вижу. – Кенходэн старался говорить беззаботно, несмотря на болезненное осознание тонн воды, терпеливо ожидающих наверху.

– Конечно, вся наша защита надежна только против смертных врагов. Венсит всегда напоминает мне, что есть и другие виды, но мы сделаем все, что в наших силах. Если мы встретим что-то слишком сложное для Саут-Кип... что ж, это на милость богов.

– Верно, – с улыбкой вставил Венсит, – но боги никогда не отвергают усилия смертных от их собственного имени, милорд.

Бостик расхохотался и повел их вперед. Подкованные сталью копыта зазвенели, когда проход расширился, и внезапно три туннеля сошлись. Бостик натянул поводья, и остальные остановились вокруг него.

– Здесь три варианта, – сказал граф. – Поворот налево приведет вас к северу от перевала. Центр выходит на сам перевал, сразу за тем местом, куда Грантос и его люди отправились в укрытие. Этот, – он указал на самый правый туннель, – выходит к югу от перевала. Это то, что я рекомендую.

– Да, и для меня это уже имеет смысл, – пророкотал Базел.

– Тогда я пожелаю вам удачи и удачной охоты. – Бостик по очереди пожал руки каждому из них. – Идите с нашими наилучшими пожеланиями. Возвращайтесь к нам, когда сможете.

– Мы так и сделаем, – сказал Венсит и хлопнул его по спине в знак первой фамильярности, которую он проявил к графу. Бостик ухмыльнулся и ударил его по плечу в ответ, затем повернулся, чтобы в одиночестве отправиться обратно в свой дворец, в то время как путешественники с грохотом спускались по туннелю. Они исчезли в его темной пасти, направляемые теперь единственным фонарем, который Базел нес во главе их крошечной колонны.

* * *

Темная близость была угнетающей, но Кенходэн успокоился, снова ощутив Глэмхэндро под собой. Гладкие стены блестели от рассеянных искр от фонаря Базела, и Кенходэн восхищался километрами проходов. Инженеры империи были в основном гномами, и они никогда не казались по-настоящему счастливыми без молотка под рукой, но все же...!

– Стой! Кто покидает Саут-Кип?

Вызов был четким, и Кенходэн увидел свет за Базелом, на фоне которого маячил алебардщик.

– Базел Бахнаксон и его спутники, – прогрохотал градани в ответ. – Посланы графом Бостиком.

– Выходите на свет, – приказал четкий голос, и Уолшарно бесшумно вошел в круг света фонаря. Он и Базел были не самыми трудными людьми в мире для распознавания, но алебардщик внимательно осмотрел их обоих, прежде чем вернуть оружие на место.

– Добро пожаловать, Кровавая Рука. Вы можете пройти.

– Моя благодарность.

Ответ Базела отозвался эхом, как будто туннель стал шире, и он повернулся в седле, махнув остальным вперед.

Они присоединились к нему, и Кенходэн увидел, что туннель не только стал шире, но и ощетинился защитными сооружениями. Большая часть света исходила от фонарей на стенах, но немало проникало через длинные узкие щели в тех же стенах – щели, через которые стражники выглядывали поверх тяжелых арбалетов. Войдя в треугольную камеру, он насчитал пятнадцать щелей, и пять или шесть арбалетчиков могли стрелять через каждую одновременно. Он содрогнулся при мысли о том, какую бойню устроят девяносто тяжелых стрел на этом маленьком пространстве.

Они покинули зал под тяжелой решеткой из кованой стали. Опущенные, ее шипы уходили на два фута в пол, и он даже не мог предположить, как далеко они уходили в потолок. Дальше стены прохода были прорезаны еще несколькими щелями, затем он резко сузился, заставляя их идти гуськом ярдов двадцать. Места было достаточно для каждого скакуна, но ширина была настолько мала, что стремена Базела и Венсита почти касались стен. Затем проход снова расширился – на этот раз в помещение, достаточно широкое для пятнадцати всадников в ряд, – на протяжении последних семидесяти пяти ярдов, когда он, наконец, приблизился к внешнему миру.

Кенходэн одобрительно улыбнулся. Укрепленные стены сужали фронт любой атаки до того, что несколько защитников могли удерживать почти бесконечно, в то время как более широкий участок давал пространство для двух или трех сотен всадников, чтобы собраться для вылазки. Кто бы ни спроектировал эту дыру, он проявил именно ту паранойю, которая требуется хорошему архитектору крепости.

Еще больше охранников окликнули их прямо у входа в туннель. Затем ответственный офицер подвел их к глухой каменной стене и рявкнул приказ. Все фонари были закрыты ставнями, когда он потянулся к цепи, свисающей с потолка, и в темноте заскрипели огромные противовесы, когда "стена" легко повернулась вверх на прохладном ветру и свете звезд.

Базел первым прошел через широкий проем, и ветер усилился, порывисто трепля волосы Кенходэна, когда они вышли на плоскую каменную площадку. Он обернулся, чтобы посмотреть через плечо, и увидел, как массивные ворота снова исчезли в скале, пока только грубый камень не стал тускло поблескивать в свете звезд.

Он огляделся вокруг. Они находились в естественной расщелине (по крайней мере, она казалась естественной) с грубыми стенами высотой в сорок футов. Расщелина имела все признаки дренажного канала для таяния снега, выложенного камнем и тонкими, редкими песчаными вихрями в виде елочки, и он восхищенно хмыкнул. Независимо от того, действительно ли овраг служил руслом ручья или нет, на его естественном каменном покрытии было бы мало следов проходящих ног, чтобы выдать вход.

Базел и Уолшарно осторожно двинулись к концу расщелины под небом, усыпанным звездами. Глядя мимо него, Кенходэн мог разглядеть местность, хотя и смутно: пологие холмы, которые отступали перед ними, постепенно сглаживаясь в почти плоскую равнину, покрытую травой, серо-зеленой и черной в ночи. Овраг переходил в каменную трубу под главной дорогой, примерно в четверти лиги отсюда, и он снова улыбнулся, отметив необычно пологий наклон облицованных камнем стен водопропускной трубы.

– Что ж, Венсит, – донесся сквозь ночь глубокий рокот Базела, – вот мы и здесь: герцогство Колвания, и всего в тридцати лигах от столицы Энгтира.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Разбойники и тени прошлого

– У меня нет никакого желания ехать в город Энгтир, Гора, – сказал Венсит. – Мы никогда не смогли бы ускользнуть от всех шпионов Вулфры в столице.

– Желание или нет, это не вопрос выбора. Я думаю, что этот мост тебе понадобится, если только ты не собираешься переплывать Беллуотер, и, если память мне не изменяет, ближе моста Энгтир переправы никогда не было.

– Верно. – Зубы Венсита сверкнули во внезапной улыбке. – Но, возможно, нам не помешало бы поплавать.

– О нет, ты этого не сделаешь! – уши Базела прижались. – Плавать в такой маленькой речке, как Сноуборн, – это одно, но весной ширина Беллуотера достигает лиги, если не на дюйм шире!

– Так оно и есть. Но я не перейду по мосту Энгтир. – Венсит легонько коснулся руки Базела. – Не волнуйся! Я подумаю о чем-нибудь поближе к реке. Но сейчас, – он пытливо принюхался к ночи, – наш путь лежит прямо на юг, так что отсюда мы будем избегать дорог, если вы не возражаете.

– А братья-псы? – спросил Базел. Чернион слегка напряглась, но, казалось, никто этого не заметил.

– Пока это не проблема, – сказал Венсит. – Даже если они знают, что мы покинули крепость, они не знают, где мы сейчас. Давайте двигаться так быстро, как только можем, в надежде, что так оно и останется.

– Достаточно хорошо, – пророкотал Базел, – но если у тебя нет возражений, я буду следить за ними как впереди, так и сзади.

– И это, – усмехнулся Венсит, – помогло тебе дожить до глубокой старости, несмотря на компанию, с которой ты водишься.

– И я намерен повзрослеть еще немного, несмотря на мой вкус к друзьям, – парировал Базел. Он приподнялся в стременах, чтобы осмотреть залитую звездным светом землю. – Ну, я не вижу, чтобы там сейчас шевелилась хоть одна душа, так что, думаю, нам лучше идти.

Они двинулись прочь легкой рысью. Ночной ветерок ласкал и дразнил их быстрыми, смеющимися пальцами, и воздух был прохладным, но к югу от Ист-Уолл наступило раннее лето. Здесь было суше и теплее, и Кенходэн почувствовал запах цветов. Ветреная ночь была тихой, пружинистая трава поглощала звук копыт лошадей и скакунов, и если они не были такими тихими, как ветер – кожа седла все еще скрипела, а сбруя или кольчуга все еще тихо позвякивали – они производили очень мало шума.

Холмы поразительно быстро превратились в плоские, пологие, слегка волнистые возвышенности. Они ехали по заросшему травой миру, чьи бородатые головы высоко поднимались над лошадьми, а мягкое шипение ветра гнало серые и черные волны по покрытому кисточками морю. Разрозненные купы деревьев колыхались на ветру, и Кенходэн медленно уловил специфический запах под запахом цветов – не неприятную резкость, от которой щекотало в носу.

Странный запах усилился, и он принюхался громче. Венсит взглянул на него, и он увидел, как глаза волшебника светятся в темноте.

– Что это за запах, Венсит? – тихо спросил он.

– Запах? – Светящиеся глаза на мгновение сузились, затем снова расширились. – Ой. Это просто след дракона, Кенходэн.

– След дракона?! – Кенходэн остановился так внезапно, что кобыла Чернион чуть не столкнулась с Глэмхэндро. – Ты хочешь сказать, что здесь есть еще драконы?!

– Не сейчас, – успокоил Венсит, побуждая его вернуться к движению. – Но когда-то здесь были драконы всех мыслимых размеров, форм и наклонностей, населявшие всю эту местность. Они тоже были иммигрантами. – Кенходэн недоверчиво фыркнул, а Венсит усмехнулся. – Конечно, ты не думал, что только человеческие расы бежали от Падения? У драконов, как ты, возможно, помнишь, есть крылья.

– Так что же с ними случилось? – потребовал Кенходэн.

– Драконьи войны, – сказал Венсит, и его голос стал тише, почти печальным. – Последняя великая война между драконами и расами людей. Предоставленные самим себе, драконы обычно оставляли беженцев в покое. Почему бы и нет? Большинство из них намного умнее черных драконов, и очень немногие из них на самом деле "злые" в нашем понимании этого слова. Но в конце концов люди хлынули в этот район, и случилось неизбежное.

Он вздохнул.

– К тому времени драконы жили здесь уже более столетия, и они считали эту землю своей. И, честно говоря, сила закона, вероятно, была на их стороне. Существовал древний договор между драконами и Оттоваром Великим, Кенходэн. Сотни – возможно, тысячи – драконов погибли в первых войнах волшебников Контовара, потому что лорды-волшебники, сражавшиеся до того, как Оттовар и Гвинита установили Правила, использовали волшебство, чтобы поработить их, точно так же, как это сделала Вулфра, когда она послала черного дракона за нами. Оттовар пообещал, что он и его союзники никогда этого не сделают. Взамен драконы согласились помочь им в борьбе с их врагами, если оттоварцы защитят их от заклинаний принуждения Темных Лордов. Оттовар согласился и в знак признания их помощи гарантировал им владение островом Черсот и провинцией Рейнкалта. Черсот находился недалеко от острова Рум, и в течение нескольких тысяч лет Совет Оттовара и Совет драконов регулярно обменивались представителями.

Он сделал паузу, как будто хотел посмотреть, следует ли за ним Кенходэн, и рыжеволосый мужчина кивнул ему, чтобы он продолжал, очарованный его описанием отношений человеческих рас с драконами. Это было совсем не похоже на все, что, как он думал, он знал об этом предмете.

– Драконы соблюдали условия договора, и Дом Оттовар тоже. По крайней мере, на какое-то время. – Тон волшебника потемнел, и он отвернулся, глядя на луга. – В конце концов, это изменилось. Когда Херрик Оттарфро присоединился к карнэйдосцам и выступил против своего отца и брата, он лишил Совет Оттовара способности защищать драконов, и Темные Лорды смогли поработить их еще раз. Мы защищали Черсот до конца, но Рейнкалта была вне нашей досягаемости, и только боги знают, сколько драконов погибло точно так же, как тот черный дракон погиб на перевале Саут-Уолл, бросившись на врагов своих поработителей.

Голос Венсита стал тише, его было трудно расслышать из-за бесконечных вздохов ветра.

– Некоторые из старейших и сильнейших Повелителей Драконов сражались на стороне Торена Меченосца, но выжили немногие из них. Карнэйдосцы были так же хороши в создании заклинаний для порабощения, как и мы в создании заклинаний для защиты, и у них было преимущество инициативы. Мы могли реагировать на каждое новое заклинание только по мере того, как оно применялось против нас, и в конце концов все, кроме самых сильных драконов, становились жертвами контроля своих врагов. И слишком многие из тех, кто этого не сделал, были разорваны на части своими же порабощенными собратьями.

Он замолчал на долгое, задумчивое мгновение, затем встряхнулся.

– Некоторые из драконов утверждали, что действия Херрика Оттарфро означали, что сам Дом Оттовар нарушил договор. Поскольку договор сорвался, они решили, что он их тоже больше не связывает, и самостоятельно бежали в Норфрессу, приземляясь там, где им заблагорассудится. Торен, однако, признал, что его дом в конце концов подвел их, каковы бы ни были намерения его или его отца, и он призвал всех выживших бежать в Норфрессу. По его словам, здесь найдется место для всех, и он пообещал им, что его дом признает их право на землю, на которой они поселились.

– Но битва Утраченной надежды положила конец способности Торена контролировать то, что произошло в Норфрессе. Хуже того, не все беженцы из Контовара высаживались в колониях, которые он и его отец основали вокруг своего дома. К концу, когда ситуация в Контоваре превратилась в руины, люди бежали, когда и как могли, и высаживались везде, где их корабли касались земли Норфрессы. Таким образом, в то время как герцог Кормак полностью намеревался выполнить обещание Торена драконам, множество анклавов и колоний возникли далеко за пределами досягаемости его собственной власти. Именно так Копейщики, помимо всего прочего, основали свою собственную империю на юге.

– И это означало, что драконы, которые бежали в Норфрессу, оказались в очень похожей ситуации, в которой оказались градани. Беженцы и их дети забыли – или просто им было все равно – что так много Повелителей драконов погибло, сражаясь под знаменем Грифона, но они помнили драконов, которые были вынуждены нападать на их города, поселки и фермы, пожирать их скот и убивать их детей. Они не видели причин позволять какому-либо дракону претендовать на территорию в Норфрессе как на свою собственную... и имели все основания истреблять "слуг Карнэйдосы".

Венсит оглянулся на Кенходэна, глаза его сверкали колдовским огнем.

– В целом, очевидно, что мои симпатии были на стороне драконов, когда жаждущие земель потенциальные дворяне вторглись на территорию, на которую они претендовали, но это ничего не изменило. Вы сами доказали, что один лучник – с большим мастерством, отвагой и удачей – может сразить дракона. Черные драконы менее могущественны и более глупы, чем большинство, и немногие лучники обладают вашим мастерством, но в армиях, выстроенных против них, были сотни – тысячи – лучников. Погибло много поселенцев, но их было гораздо больше, и люди производят гораздо больше потомства, гораздо быстрее, чем любой дракон. Равнины горели в разгар войны. Дым был виден за пятьдесят лиг, а ночью из облаков лился огонь. Драконий яд был таким густым, что местами до сих пор ощущается его запах, но в конце концов драконы были бы уничтожены.

– Были бы?

– Я сказал, что драконы разумны, и самые воинственные из них – и те, кто меньше всего хотел принимать условия – погибли или бежали на крайний восток. Те, кто остался, устали от борьбы и были готовы вести переговоры о мире.

– На каких условиях? – спросил Кенходэн, очарованный всей этой концепцией.

– Это было достаточно просто. Холмы Скарту находятся к юго-востоку отсюда, и драконам было предоставлено бесспорное владение северными и центральными холмами в обмен на обещание оставить колонистов в покое.

– И это действительно сработало?

– Как и большинство договоров, – сухо сказал Венсит. – Ни Дом Оттовара, ни Совет Оттовара, конечно, не могли обеспечить его соблюдение, и некоторые люди всегда чувствуют, что их действия ограничены только тем, что им может сойти с рук. Но драконы расправляются со всеми, кто вторгается на их территорию, и никто по ним особо не скучает. С другой стороны, договор только призывает драконов оставить человеческие расы в покое, а не оставаться в горах навсегда. Они могут приходить и уходить, когда им заблагорассудится, до тех пор, пока они никому не причиняют вреда. На самом деле, драконы настояли на том, чтобы вокруг холмов были установлены обереги, чтобы гарантировать, что они хорошо будут вести себя за их пределами.

– Они настояли?

– Конечно. Более мудрые породы знают, что их более глупые собратья могут нарушить договор и что нарушение любым драконом может привести к возобновлению войны против них всех. Таким образом, обереги преграждают проход любому дракону, склонному ко злу или нарушающему договор – не всегда, конечно, одно и то же, – хотя волшебник может заставить их пройти. Как это сделала Вулфра, – мрачно добавил он.