Текст книги "Антология советского детектива-46. Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Аркадий Адамов

ТРЕТЬЯ ХИБАРА ЗА ОБРЫВОМ

 
Утром Виталий Лосев еще с порога возбужденно сообщил:
 

– Федор Кузьмич, помните ту кражу из ателье? Считайте ее почти раскрытой.

Цветков вопросительно взглянул на него, а Игорь Откаленко снисходительно усмехнулся и сказал:

– Ох, уж эта мне молодежь! Ты лучше следуй римской пословице. Торопись медленно. У Кузьмы Пруткова тоже на этот счет кое-что сказано.

– Что значит «почти»? – спросил Цветков. – И вообще выкладывай толком.

– Так некоторые сначала эрудицию свою должны продемонстрировать, – иронически ответил Виталий. – Что-нибудь еще из Сократа, Вольтера, потом пословицы разных народов тоже…

 
Цветков сухо оборвал его:
 

– Хватит. Оба хороши. Давай, что у тебя?

– Кражу из ателье совершил Косой, – с ноткой торжества сообщил Виталий. – Но он сразу убрался из Москвы. И тут есть идея, Федор Кузьмич.

– Сначала давай про кражу. А потом идеи.

– Пожалуйста. Насчет кражи я узнал от Васьки.

– Так прямо он и доложил? – ехидно спросил Откаленко.

– Нет, не прямо, – вспыхнул Виталий. – Совсем не прямо. Узелок тут сложный. Во-первых, Васька признался, что передал одну вещь Косому. Ясно, какую вещь. С ней тот и мотанул в другой город. Причем не куда-нибудь, а в Снежинск.

– Решил заранее акклиматизироваться, – сострил Игорь.

 
Виталий не обратил внимания на его реплику и продолжал:
 

– И приказал Ваське подбросить ему туда кое-что из оставшихся здесь вещей. Откуда они, Васька, по его словам, не знает.

– Что за вещи? И что значит «подбросить»? – спросил Цветков, неторопливо закуривая.

– Два чемодана на чердаке одного дома лежат. Васька в них заглянул. Костюмы, платья, отрезы. Одно платье и один костюм он мне обрисовал. Те самые! А «подбросить» – это вот что значит…

Виталий говорил торопливо, волнуясь и поминутно щелкая зажигалкой: папироса в зубах все время гасла.

– Косой велел привезти чемоданы Ваське. Тот отказался. Привел веские доводы. И тогда Косой… – Виталий сделал небольшую паузу, – велел, чтобы привез чемоданы Олег. Которого он в глаза не видел. Вы понимаете?

– И дал явку? – настороженно спросил Игорь.

На лице его уже не было и тени насмешки, голубые глаза сузились, выдвинулся вперед тяжелый подбородок. Он взволнованно провел рукой по черному ежику волос и тоже полез за сигаретами.

– И дал явку, – подтвердил Виталий, потом многозначительно добавил: – Причем Васька мне сказал: «Верю только тебе».

– Та-ак.. Намечается интересная комбинация, – медленно произнес Откаленко.

 
И оба посмотрели на Цветкова. Тот молча курил.
 

– Но куда деть Олега? – спросил Откаленко.

– Это последнее дело, – задумчиво ответил Цветков.

– Между прочим, – заметил Игорь – Васька может поверить и мне в крайнем случае.

 
Виталий живо возразил:
 

– Сомневаюсь. И не надо рисковать.

– Хватит вам! – сердито сказал Цветков. – А рискнуть, может быть, и стоит. Все надо продумать, все. Потом доложим начальству. Свяжемся с местными товарищами.

– Они ничего не сделают! – воскликнул Виталий. – Их же там все знают!

– И один в поле воин? – нервно усмехнулся Игорь. – Ох, уж мне эти книжечки! Смурнова, ей-богу, права.

– Я говорю: надо продумать, – медленно повторил Цветков.

До отхода поезда оставалось еще полчаса, когда Откаленко и Лосев поздно вечером подъехали на машине к Ярославскому вокзалу и шофер предложил помочь донести чемоданы.

– Давай, – согласился Игорь. – А я – все. Больше с вами незнаком.

Не выходя из машины, друзья обнялись, и Игорь, скрывая за шуткой тревогу, с деланным смешком сказал:

– Ну, уж ты прости, если что не так было. Не поминай лихом. «Любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем», – и, сорвавшись, озабоченным тоном вдруг спросил: – С револьвером освоился?

Виталий невольно нащупал в кармане старенький наган, на который он сменил свой могучий «Макаров». Наличие такой «пушки» можно было в случае чего легко объяснить. Впрочем, объяснение было уже готово заранее. А наган работал безотказно. Опытный эксперт из научно-технического отдела проверил все, до последней детали, и Виталий отстрелял его вчера на славу.

Игорь заставил еще раз проверить карманы. Нет, ничего лишнего там не было, все, как условились.

– Мама меня так не проверяла, когда первый раз в школу вела, – пошутил Виталий.

– Иные времена – иные песни, – проворчал Игорь. – И смотри в оба, не землянику в лесу будешь собирать. Я тебя еще все-таки хочу повидать.

Он вышел из машины первым и мгновенно исчез в суетливой, безликой привокзальной толпе.

Тащить чемоданы было трудно, они оттянули все руки, пока Виталий и шофер оперативной машины добрались до нужного вагона.

– Камни у тебя там, что ли? – отдуваясь, спросил шофер, ставя, наконец, чемодан на перрон.

– Солидный пассажир, чего ты хочешь? – усмехнулся Виталий.

– Уж солидней некуда, – пробормотал шофер, критически оглядев на Виталии потрепанное пальто, мятую кепку и разношенные, неопределенного цвета ботинки. Наряд этот так контрастировал с тем, как обычно одевался Виталий, что шофер не нашел, что еще сказать, но, чувствуя, что этого парня ожидают какие-то неведомые ему события, торопливо и сочувственно закончил: – В общем, главное – счастливого тебе возвращения.

– Это верно, – серьезно согласился Виталий.

Он достал билет, показал его проводнику и, когда тот сделал пометку у себя в списке, прибавил:

– Помоги уж затащить их в вагон, что ли.

Они с трудом запихнули чемоданы на самую верхнюю полку, и шофер, попрощавшись, ушел.

 
Виталий закурил и стал у окна.
По перрону сновали люди, тащили багаж, вели детей, возбужденно кричали что-то, прощались, смеялись, плакали, говорили друг другу какие-то последние, торопливые слова. Носильщики в форменных фуражках катили доверху нагруженные тележки, зычно расчищая себе путь в толпе.
До отхода поезда оставалось минут пять.
Виталий попытался найти на перроне Игоря, но его нигде не было видно. А он, конечно, был где-то здесь, и он не уйдет, пока не тронется поезд. В этом Виталий был убежден, как и в том, что это совершенно напрасная трата времени. Ну кто его, в самом деле, надумает провожать?
И в этот момент он вдруг увидел Люду, Люду Данилову, вероломную Васькину подругу. В первый момент Виталий не поверил своим глазам. Как она могла тут оказаться, зачем? И невольно с тревогой забилось сердце. Неужели что-то случилось? Может быть, Васька испугался? Может быть, хочет предупредить о чем-то? Тогда надо подойти к Люде. Нет! Подойти он не может. И ни о чем спросить тоже не может. Ее заметит Игорь и, может быть, узнает, в чем дело. Но тут Виталий вспомнил, что Игорь не знает Люду Данилову. Что же делать?
Между тем девушка с явным нетерпением прохаживалась по перрону, то удаляясь, то приближаясь к вагону, где был Виталий. Но при этом она, казалось, никого не искала и никого не ждала. Это уже было совсем странно.
На секунду у Виталия мелькнула мысль все-таки выйти из вагона и подойти к Люде. Ну, словно бы случайно увидел ее. Надо же узнать, в чем дело! Может быть, там, в Снежинске, что-то произошло? Может быть, Косой уже в Москве? Или что-нибудь выкинул Олег? Или еще хуже, и его ждет в Снежинске провал?
Виталий с бьющимся сердцем стоял у окна, не зная, на что решиться.
Нет, выходить нельзя. Будь что будет. Он приготовится ко всему, даже самому худшему. Не пропадет, черт возьми! И он пощупал в кармане наган. Холодный металл под пальцами почему-то вселил спокойствие.
Поезд медленно тронулся. Поплыл за окном ночной перрон. Виталий не отрывал глаз от Люды. Та остановилась в толпе провожающих и равнодушно помахала рукой вслед уходящему поезду.
Виталий отвернулся от окна и оглядел своих попутчиков.
Пожилой толстый человек в очках, хмурясь, что-то записывал в блокнот. Напротив шепталась молодая пара. Где-то рядом плакал ребенок и слышен был напряженно-ласковый голос матери, убаюкивающей его. На соседних полках расположилась шумная студенческая компания, оттуда неслись веселые голоса и взрывы смеха. У окна беседовали два офицера.
«Дела, дела, – подумал Виталий, – у всех людей свои. Но такого, как у меня, больше, наверное, ни у кого нет». Он вдруг подумал о своих там, в Москве. Отец в это время, конечно, читает «Известия», и мама не дозовется его ужинать. «Твое „сейчас“ меня когда-нибудь сведет с ума», – как обычно, говорит она ему. Мама, провожая Виталия, почему-то на этот раз особенно волновалась. И чего она только не совала ему в спортивную сумку, которую Виталий потом закинул через плечо! Эх, мамуля! Знала бы ты, куда и зачем поехал твой сын, умерла бы от страха.
Но Виталию страшно не было, только все время бил какой-то нервный озноб и без конца хотелось курить. Да чего это он, в самом деле? Все продумано до мелочей, и все будет в порядке! Это же редкая удача – проникнуть в то логово, и не только разыскать Косого, но и узнать черт знает сколько еще полезных вещей! Недаром так ухватились за эту комбинацию снежинские товарищи. Правда, адрес их смутил, и они ничего не могли сообщить о тех людях. Чем связан с ними Косой? Да, интересно, черт возьми! Скорей бы уж!
Бойкая, совсем молоденькая проводница, отвечая на шутки пассажиров, раздала мешочки с постельным бельем, предложила чай.
Было уже совсем поздно, когда постепенно затих вагон. Пригас свет, зажглись слабые ночные лампочки в проходе. В полутьме шепталась пара на нижнем полке, на другой сладко похрапывал пожилой пассажир, засунув руки под подушку, где лежал портфель.
Вагон покачивало, ритмично постукивали колеса под полом, из-за окна доносились свистки паровозов и пронзительно посвистывал ветер.
Виталий лежал на своей верхней полке и не мог уснуть. «Надо спать, – говорил он себе. – Непременно надо спать. Неизвестно еще, придется ли спать завтра, где и как. Надо сейчас же заснуть». Но как он ни ворочался, как ни устраивался на жестком матраце, сон не приходил. Виталий вспоминал книги, где наш разведчик мгновенно засыпал в любой момент, когда он это себе приказывал, вспоминал, как спокойно, по команде врача, засыпали наши космонавты накануне полета. А он? Еще ничего не случилось, еще все впереди, а он уже нервничает, уже не может заснуть. Хорош, нечего сказать! И какого черта он сунулся в эту операцию с такими дамскими нервами? Пусть бы уж ехал Игорь. Он по крайней мере сейчас спал бы каменным сном. И завтра был бы свеж, как огурчик, и готов ко всему.
Виталий еще долго распалял себя и злился.
Потом мысли незаметно перекинулись на другое. Интересно, какой из себя этот Косой? Это, конечно, сильный парень, хитрый и волевой, если так подчинил себе Ваську, и не только Ваську. И у него там, в Снежинске, конечно, большие связи. Все это тоже хитрые и опасные люди. И разные. Их надо быстро раскусить, найти подход. И еще найти остальные вещи, их много. Два чемодана, которые везет Виталий, – только приманка. Да, всему этому его не учили в институте. Ох, какими далекими казались сейчас те академические времена, когда все в его будущей работе представлялось простым и ясным, разбитым по параграфам учебников, и каждая полученная на экзамене пятерка вселяла убежденность, что теперь уже ничего не страшно, теперь он отлично знает, как и что надо делать в том или ином случае. И останься он при кафедре, как ему предлагали, он так бы и пребывал в этой убежденности, и, может быть, даже диссертацию написал бы. Федор Кузьмич, вероятно, как всегда, невозмутимо прочел бы ее и равнодушно отложил в сторону, а Игорь насмешливо бы заметил: «Ну и тундра этот кандидат!»
Сон подкрался незаметно…
В Снежинск поезд пришел утром.
Виталий жадно вглядывался в проплывавшие за окном дома, в большинстве деревянные, с наличниками и террасками, стоявшие за невысокими заборчиками, старался запомнить улицы. На всякий случай, мало ли что…
Поезд, наконец, остановился у низкого перрона. К вокзалу надо было идти через пути.
Виталия, как условились, никто открыто не встречал, но увидеть его должны были. И он старался угадать в толпе тех людей, незаметно приглядываясь к окружающим. Но никто не обратил на себя его внимания. «Молодцы ребята», – подумал Виталий с легкой досадой на себя. Видно, не хватает ему еще наблюдательности.
Он с трудом, то и дело меняя руки, дотащил и сдал в камеру хранения свои чемоданы, потом, облегченно вздохнув, вышел на привокзальную площадь и огляделся.
Площадь оказалась небольшой, со сквериком посередине. Огибая его, к вокзалу подкатывали автобусы. Их дожидалась длинная очередь пассажиров с московского поезда. В стороне несколько человек с вещами дожидались такси. В скверике на скамьях тоже сидели люди с вещами. Площадь жила обычной суетливой вокзальной жизнью. От нее уходили вдаль три улицы с деревянными тротуарами.
Виталий заметил, что на него посматривает милиционер, прохаживавшийся около широких дверей вокзала. Неужели и он предупрежден? Но тут же Виталий вспомнил о своей новой внешности и усмехнулся.
Он с независимым видом сунул руки в карманы потрепанного пальто и вразвалку двинулся наугад по одной из улиц, решив расспрашивать прохожих подальше от вокзала.
Только свернув за два или три угла, он, наконец, грубовато спросил у какой-то девушки, как пройти на улицу Некрасова. Та с опаской посмотрела на высокого взъерошенного парня в мятой кепке и, коротко объяснив дорогу, поспешила уйти. Виталий поглядел ей вслед и усмехнулся. Он начинал входить в роль.
Нужный дом оказался действительно третьим за глубоким оврагом, пересекавшим грязную, кривую улочку на самой окраине города. «Третья хибара за оврагом», – как сказал Васька.
Дом был и в самом деле маленьким, деревянным, за невысокой оградой, как и большинство зданий в городе. Перед домом росло несколько чахлых деревьев с голыми сучьями, на которых только еще набухали почки. За заборчиком, почти вровень с ним, щетинился кустарник.
Виталий толкнул незапертую покосившуюся калитку, и она со скрипом распахнулась, чертя низом по бурой, свалявшейся прошлогодней траве. Виталий поднялся на крыльцо и позвонил. Дверь долго не открывали. Виталий сильно постучал. Ему показалось, что кто-то стоит за дверью, но медлит открыть. Наконец женский голос раздраженно спросил:
 

– Ну, кто там?

– Петр нужен. Из Москвы я.

 
Женщина помолчала, потом тем же тоном ответила:
 

– Нету его.

– Когда будет-то?

– Кто его знает. Не докладывает.

– Ну, хоть обождать пустите, – Виталию показался неуместным просительный тон, и он грубо добавил: – Давай, давай, поворачивайся. Не пустой небось приехал.

 
Женщина подозрительно спросила:
 

– Где ж твое богатство?

И Виталий догадался, что она успела рассмотреть его в окно, пока он шел к крыльцу.

– Долго я через дверь буду лясы точить? – со злостью спросил он. – Дернуло меня переться к вам!

Видимо, женщина, наконец, решилась. Виталий услышал звук отодвигаемых запоров. Потом дверь осторожно приоткрылась, и голос из темноты сказал:

– Проходи.

Только в комнате, чистой, с половиками на полу и цветами на подоконниках, Виталий рассмотрел хозяйку. Это была коренастая, средних лет женщина с грубоватым лицом, в очках и цветастом переднике.

– Как звать-то? – спросила она, не приглашая садиться.

 
Виталий сел сам, закурил и, выпустив струйкой дым, небрежно ответил:
 

– Олегом звать. А вас?

– Ага, – вместо ответа она кивнула головой, и Виталий понял, что имя ей знакомо.

– Как вас-то звать? – повторил он вопрос, хотя имя хозяйки дома было ему уже известно.

– Анисья.

«Так, – подумал Виталий, – начинается». Имя это было ему не знакомо. Значит, либо она скрывает свое настоящее имя, либо это не хозяйка.

В конце концов Анисья подобрела, принесла на стол холодную картошку, миску соленых огурцов, нарезала ломти сероватого хлеба.

– На, поешь. Чайничек поставила. А выпить успеешь еще, – и впервые усмехнулась.

 
Виталий не заставил себя упрашивать.
Анисья уселась напротив, подперла литыми кулаками щеки и стала расспрашивать, как живут в Москве, чем торгуют на рынке и по какой цене, какое идет «кино» и как с мануфактурой.
Виталий, набивая рот и громко жуя, в свою очередь, спросил:
 

– Ну, а вы тут как? Чем маракаете?

– Нешто у нас жизнь! – передернула крутыми плечами Анисья. – Штрафы одни. Намедни семечки торговала на рынке, так натерпелась.

– А мужик твой где? – спросил Виталий.

– А!.. – неопределенно махнула рукой Анисья и, тяжело поднявшись, пошла из комнаты.

 
Вернулась она с кружкой жидкого чаю.
 

– На, ополоснись.

 
В дверь два раза коротко позвонили. Анисья пошла открывать.
Было слышно, как она с кем-то шушукалась в темной прихожей, потом в комнату вошел, набычившись, громадный парень с широким, туповатым лицом, в кургузом пиджаке.
 

– А это, Котик, приезжий, – неузнаваемо ласково сказала Анисья, пряча руки под вздувшийся на животе передник: что-то передал ей вошедший, чего Виталию видеть не полагалось.

Анисья тут же прошла в соседнюю комнату, а парень, настороженно оглядев Виталия маленькими, заплывшими глазками, хрипловато спросил:

– Этого ждешь, Косого? – и вдруг ухмыльнулся.

– Ага. Скоро припрется?

– Будет, – туманно ответил парень, усаживаясь на стул, и лениво потянулся к миске с огурцами.

 
С хрустом жуя огурец, он спросил:
 

– Из Москвы мотанул?

– Привез кой-чего.

– А иметь сколько будешь?

– Авось не прогадаю, – усмехнулся Виталий.

Разговор тягуче петлял среди недомолвок, оба словно прощупывали друг друга. Парень производил впечатление туповатого и жадного. Кличка его была «Кот».

 
В доме было тихо, только где-то за стенкой возилась Анисья.
Прошло, наверное, часа два, прежде чем в дверь снова позвонили, и опять так же: два коротких звонка.
 

– Притопал, – криво усмехнулся Кот. – С кралечкой своей.

Пришедшим открыла Анисья, пройдя, видимо, какой-то другой дверью в переднюю. Оттуда опять донесся шепот и короткий девичий смешок.

В комнату вошли двое: худенькая девушка с бледным лицом и подкрашенными, смешливыми глазами и смуглый черноволосый парень, жилистый, подвижной и нахальный; из-под его коричневого пиджака виднелся расстегнутый ворот ковбойки. Один глаз его заметно косил.

Парень уверенно подошел к Виталию, смерил его веселым взглядом и протянул руку.

– Ну, здорово, Олежка, – он цепко и сильно поздоровался. – Будем знакомы.

– Ниночка, – кокетливо представилась девушка, с интересом оглядев Виталия.

 
Косой по-хозяйски объявил:
 

– Сегодня здесь гульнем в честь москвича.

– Не надо бы здесь-то, – хмуро отозвалась Анисья. – Шли бы себе опять к…

– Ну! – прикрикнул Косой. – Укороти язык! Сегодня здесь гулять будем. Кое-кто еще придет.

– А москвича мы разыграем, – засмеялась Ниночка. – Кому достанется.

 
Косой сверкнул глазами.
 

– А ты не клейся!

– Вот еще! – своенравно повела худеньким плечом Ниночка. – Я свободная. В законном браке не состою.

 
Но Косой уже не слушал ее. Он повернулся к Анисье и скомандовал:
 

– Готовь к вечеру беленькой. И на рынок смотай. Чтоб все честь по чести, – потом повернулся к Виталию и безразличным тоном спросил: – Делов у тебя здесь других нету?

– Какие-такие еще дела? Вот посмотреть город охота. Раз уж занесло сюда, – беззаботно ответил Виталий.

– Валяй, – согласился Косой, потом повернулся к Коту: – А нам топать пора. Вечером, значит, свидимся.

Кот, ухмыляясь, поднялся со стула и поправил что-то тяжелое в кармане брюк. «Неужели пистолет? – с беспокойством подумал Виталий. – Не хватает еще, чтобы они залепили чего-нибудь, пока я тут с ними».

 
Уже в дверях Косой небрежно бросил Ниночке, кивнув на Анисью:
 

– Ей подсобишь.

– Сама знаю, чего мне делать, – дерзко ответила Ниночка.

 
И опять Косой не обратил внимания на ее слова.
Когда парни ушли, Виталий сказал:
 

– Ну, пойду. Посмотрю, чего тут у вас.

 
И подумал про Косого: «Ничего о чемоданах так и не спросил».
Ниночка лукаво взглянула на него и, подмигнув, сказала Анисье:
 

– Хорош мальчик. Вот только причесать его надо. И лицо помыть.

Она приблизилась к Виталию и провела рукой по его волосам. Глаза ее блестели, трепетно приоткрылся рот.

– Пошли вместе, – негромко сказала она. – Я тебе все покажу, чего захочешь.

– Он тебе покажет, – неопределенно проворчала Анисья.

– Не. Я сам, – покачал головой Виталий.

В его расчеты не входило раньше времени ссориться с Косым. Кроме того, у него был еще один адрес, его там тоже ждали.

– А я вот хочу с тобой, – начиная сердиться, топнула ногой Ниночка. – Ох, и невежа ты!

 
Виталий пожал плечами.
 

– Ты ведь с Косым.

– Что это значит «с Косым»? Я сама по себе!

 
Виталий понял, что от нее не отвязаться.
 

– Не каждый день к нам из Москвы такие парни приезжают, – добавила Ниночка.

– Косой тоже из Москвы.

– Ну да! Он отсюда. А в Москву только наведывается. Родственник у него там, что ли.

«Вот почему нам не известна такая кличка, – подумал Виталий. – Но она почему-то не известна и здесь». Вообще нового и странного он уже узнал много. Чертова девка! Ему так надо было попасть по второму адресу, так не терпелось все рассказать и посоветоваться, получить новые данные. «Еще наломаю тут впотьмах дров», – с досадой и опаской подумал он и с отвращением вспомнил о предстоящей пьянке.

– Ну, пошли, пошли, – затормошила его Ниночка.

Виталий неохотно поднялся. Но сейчас он больше делал вид, что не решается идти с девушкой. В голове мелькнула мысль: «А она, наверное, много может рассказать про эту компанию».

 
На улице Ниночка бесцеремонно повисла на его руке и принялась болтать.
Они побывали в городском саду, где на пригретых солнцем скамьях дремали старики и читали книжки мамаши с колясками, потом по заросшим жухлой травой дорожкам спустились к реке.
 

– Все-таки зря у Анисьи гуляете, – озабоченно заметил Виталий. – Заметный дом-то.

– Вот еще! А чего нам бояться? – передернула плечами Ниночка.

«Что она, притворяется или в самом деле ничего не знает?» – удивился Виталий.

– Дурой-то не прикидывайся, – сердито сказал он.

 
Ниночка промолчала, потом перевела разговор на другое.
Они вышли из сада и оказались на оживленной улице. Здесь были высокие каменные дома, в нижних этажах расположились магазины: «Гастроном», «Ткани», детский универмаг «Малыш» и еще какие-то. Улица была асфальтирована, по краям широких, тоже асфальтированных тротуаров были высажены деревья. С шумом проносились троллейбусы, сновали машины. Было много прохожих, у какого-то магазина стояла очередь. Это был словно другой город, в котором трудно было представить себе кривую улочку за оврагом.
Ниночка непрерывно и громко болтала о чем-то.
И вдруг Виталий увидел Светлану. Она шла ему навстречу с какой-то женщиной и оживленно говорила ей что-то, размахивая небольшим портфельчиком. Она была в знакомом ему черном костюме, через руку было перекинуто легкое серое пальто, золотистые вьющиеся волосы были собраны в пучок, их небрежно трепал ветер.
Первая мысль, которая пронеслась в голове Виталия, была: «Как я ей покажусь в таком виде? Что она подумает?» Но тут же Виталий сказал самому себе, что в любом виде он сейчас не может подойти к Светлане, не может даже показать виду, что знает ее. А она? Ну, ей даже не придется делать вида, она, вероятно, и в самом деле уже не помнит его и уж, во всяком случае, не узнает сейчас. Черт возьми! А с ним рядом еще эта крашеная выдра, воровская любовь! Да на нее, на эту Ниночку, только взглянуть! И Светлана сейчас взглянет!.. Что она только подумает, если… если узнает его!
Виталий невольно замедлил шаг, потом резко повернул к витрине какого-то магазина.
 

– Ты чего? – удивилась Ниночка.

– Ничего. Что это у вас там?

 
Ниночка усмехнулась.
 

– Консервы. Печень тресковая. Камбала…

В это время Светлана и ее спутница поравнялись с ними, и Виталий услышал знакомый голос за спиной:

– После обеда я к вам снова приду. У вас очень интересный музей, очень. И с такой любовью вы…

Музей! Значит, Светлана здесь в командировке! И наверное, живет в гостинице.

– Да чего это ты? – снова спросила Ниночка. – Увидел кого?

 
И тут вдруг у Виталия мелькнула счастливая мысль.
 

– Ага! – утвердительно кивнул он головой. – Знакомая из нашего дома. Узнала меня все-таки, чтоб ей…

– Это та, беленькая? – Ниночка оглянулась.

– Та самая. Эх, теперь будет! – он досадливо почесал затылок, сдвинув кепку на лоб. – Дома сказал, что в Рязань к тетке поехал. Теперь пойдет трепать.

– А ты ей чего-нибудь наверни.

– Да-а… Чего навернешь-то?

– Ну, ты ж лопух, – усмехнулась Ниночка. – А я всегда могу матери навернуть.

– Я матери один раз уже навернул. Сколько можно! А в общем… – Виталий сделал вид, что колеблется. – Попробую. Ты иди.

– Давай, – согласилась Ниночка.

Виталий быстро догнал Светлану, однако пришлось подождать, пока девушка не простилась со своей спутницей у остановки автобуса. Только после этого Виталий сказал:

– Здравствуйте, Светлана.

Девушка удивленно оглянулась, секунду всматривалась в его смущенное лицо, потом с изумлением спросила:

– Это вы? Вы из…

– Да, это я, – поспешно сказал Виталий. – И ради бога, не удивляйтесь больше. Вы в гостинице остановились?

– Да.

– Можно, я вас провожу?

– Пожалуйста. Но…

– Вы мне должны помочь. И не обращайте внимания на мой костюм. Так надо.

 
Светлана улыбнулась.
 

– Просто детектив какой-то, еще и с переодеванием.

– Я вам все объясню. А зовут меня сейчас Олег. Пойдемте.

– «Сейчас»? – Светлана засмеялась. – А вы мне тогда не показались таким… напористым, что ли.

– Светлана, пойдемте, – взмолился Виталий. – Нам нельзя так долго стоять. И так долго удивляться. Это опасно. Ведь я на работе.

 
Она стала вдруг серьезной. В больших глазах мелькнула тревога.
 

– Ну что ж. Пойдемте.

Виталий нагнулся, словно завязывая ботинок, и мельком взглянул назад. Ниночка стала у витрины магазина и смотрела ему вслед. Виталию не понравился ее ревнивый, подозрительный взгляд. «Что-то не так получилось», – подумал он.

– У вас странная работа, – заметила по дороге Светлана.

– Это не то слово. Работа трудноватая.

– Я теперь вспомнила. Вы ведь шли с девушкой?

– Да. Но… Я не могу вам всего объяснить, – он тепло поглядел на нее. – Вы не обидитесь, если к вам в номер зайдет еще один человек? Вы мне очень поможете.

– Конечно, нет, – Светлана улыбнулась. – Я рада вам помочь.

– У вас там есть телефон?

– Есть.

 
В вестибюле гостиницы Виталия подозрительно осмотрел швейцар.
 

– Этот товарищ со мной, – строго, без всякого смущения сказала Светлана.

Они зашли в номер, простенькую, со старыми обоями комнатку. На окне – тюлевые занавеси и горшок с цветком, на стене – пестрая олеография в потрескавшейся рамке.

 
Нужный номер телефона Виталий помнил наизусть. Ответил мужской голос.
 

– Лосев? – обрадованно переспросил он. – Сейчас буду. Жди.

Потом Светлана рассказывала о местном музее, о семье какого-то врача, у которого от деда сохранилось письмо, где автор рассказывал о встрече с Достоевским.

– Он передал его в дар нашему музею. Хотите, покажу?

 
Светлана вытащила из-под кровати чемодан. Виталий кинулся ей помогать.
 

– Он легкий, – засмеялась девушка.

Виталий был в таком счастливо-приподнятом настроении, так беззаботно и весело шутил, словно не предстояло ему сегодня вечером трудного и опасного испытания, словно не было загадочного появления на вокзале Люды Даниловой, подозрительного взгляда Ниночки и пистолета в кармане Кота. В эти минуты Виталий попросту забыл обо всем этом.

И только приход паренька из угрозыска вернул его снова на землю. Парня звали Костя Федоров, был он энергичный, быстрый, смешливый и сразу понравился не только Виталию, но и Светлане.

– Располагайтесь, – приветливо сказала она. – А я спущусь в столовую, пообедаю.

 
Костя одобрительно кивнул русой головой.
 

– Правильно. И вообще встречаться вам больше не стоит.

 
Виталий вдруг поймал тревожный взгляд девушки.
Он проводил ее до двери и, бережно пожав руку, сказал:
 

– Мы теперь с вами уже в Москве увидимся. Хорошо?

– Обязательно, – вырвалось у Светланы, она улыбнулась, но глаза смотрели по-прежнему тревожно. – Возвращайтесь только благополучно.

– И сразу позвоню, можно?

Виталий не узнавал себя. Еще день назад он ни за что не решился бы так говорить с ней. И вдруг испугался своей навязчивости: что она подумает?

 
Но Светлана с улыбкой кивнула в ответ:
 

– Конечно.

 
С Костей они сговорились быстро.
 

– Компанию эту мы не знаем, – с досадой сказал он. – Вот черт! Или мы работать разучились, или… Ничего не пойму!

– Ладно, – улыбнулся Виталий. – Постараюсь понять я. Для того и приехал.

– Это верно. Случай выдался исключительный.

 
Они обдумали план, уточнили детали. Под конец Костя усмехнулся и сказал:
 

– Только гляди в оба. Компания, по всему видно, опасная.

Виталий не спеша шел по малознакомым улицам и нарочно не спрашивал дорогу: надо тренировать зрительную память.

Завтра, самое позднее послезавтра он уедет отсюда. Но до этого времени предстоит многое узнать. Кто такой Косой? Где притон, в котором они обычно собираются? По каким каналам уходят украденные вещи? И где все вещи, взятые этой шайкой в ателье? Они не появлялись здесь ни на рынке, ни в комиссионных магазинах, ни в скупке. Почему? Где хранятся, у кого? В доме Анисьи их нет, это ясно. Все надо узнать сегодня же…

Косой осторожен. Как он заткнул рот Анисье, когда та упомянула о другом месте, где они обычно встречаются! И Ниночка замкнулась, когда он коснулся этого. Боится Косого? Нет, она боится его, Виталия. Она тоже враг.

Виталий усмехнулся. Враг! Он вспомнил ее худенькую, мальчишечью фигурку, узенькие плечики с выступающими ключицами, хитрый, откровенно зовущий взгляд… Откуда такая, как стала такой? Работает или учится? Где? Кто родители?

 
Тысячи вопросов роились в голове. А ответов пока нет. Их надо добыть.
Но Виталий чувствовал, что не может сосредоточиться. Его било, словно в лихорадке. Встреча со Светланой, такая неожиданная, не выходила из головы. Мысли летели в Москву, к их новой встрече. И он невольно замедлял шаг, ругал себя, заставлял думать о главном сейчас, ради чего приехал сюда, ради чего велась вся эта трудная и опасная игра…
Стемнело. Виталий посмотрел на часы. Всего лишь пятый час. Еще совсем не поздно.
И тут он заметил, что солнца нет. Небо обложили тяжелые, чугунные, словно накаленные, тучи с красноватыми подпалинами на краях. Вдали погромыхивали раскаты. Небесные домны громоздили чугун на чугун. Тяжело становилось дышать. Рубаха на спине стала влажной от пота.
В фиолетовом меркнущем свете изменилась улица. Домики будто в ожидании удара прижались к земле, прячась за голыми ветвями деревьев. Прохожих стало мало, они торопились.
Виталий остановился, вытер со лба пот и огляделся. Не заблудился ли он? Что-то не помнит он такой улицы.
И тут вдруг откуда-то из-за угла появился Косой, гибкий, жилистый, под расстегнутым воротом ковбойки видна была смуглая кадыкастая шея, цыганские глаза, левый с сильным прищуром, смотрели на Виталия как будто дружески. Он шел навстречу быстро и уверенно, словно знал, что именно тут и встретит Виталия.
 

– Нинка где? – спросил он.