Текст книги "Антология советского детектива-46. Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Аркадий Адамов

Соавторы: Эдуард Хруцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 107 (всего у книги 205 страниц)

«Машина стояла здесь, – размышлял Игорь. – Почему они именно сюда ее загнали? Скорее всего просто наткнулись на подходящее место: машину здесь почти не видно, тем более вечером и ночью. А днем сюда все время подъезжают другие машины, привозят овощи, фрукты. Среди них тоже стоять незаметнее. Да и не собирались они тут долго стоять. А перекинуть груз с машины на машину, видно, решили сразу, как только сорвался ремонт. Надо было спешить. Да, но засор подачи? Зачем им понадобилось заводить пустую машину? Чтобы перегнать на другое место? Зачем? Стоп, стоп. Что-то тут не сходится. Бросить в другом месте, только не здесь… И нас увести от этого места. Но не удалось. Подвела случайность. Значит… тут что-то можно найти. Надо искать.

И потом. Перебросить с машины на машину груз в десять тонн… Тут хребет сломаешь, с мешками этими, пока перебросишь. Да, тут нужны рабочие. Вдвоем не справишься. Даже втроем: с тем, который курил «Герцеговину». Или они достали машину с подъемником? Нет, вряд ли. Или опять какая-то случайность, уже в их пользу? Так или иначе, но операция эта трудоемкая, небыстрая. Кто-то мог видеть. Кто-то должен был участвовать».

Игорь невольно огляделся.

Возле магазина стояла машина с овощами и какими-то коробками. Около нее суетились рабочие в темных, грязных халатах. В дверях виден был полный мужчина в белом халате, он разговаривал с другим, в пальто и кепке.

А рядом с магазином и над ним были окна, бесчисленные окна огромного дома. Однако что-либо заметить можно было только из ближайших – со второго, третьего этажа. Выше уже надо высовываться, чтобы что-то увидеть во дворе. Но сейчас не лето. Да, видимо, придется опрашивать жильцов, осторожно, конечно.

Игорь медленно оглядывал мутные, еще не отмытые за зиму стекла окон.

В этот момент за его спиной раздался насмешливый голос:

– Нюхаешь, милок? Небось, из милиции?

Игорь оглянулся.

Перед ним стоял неопределенного возраста, низенький, щуплый и небритый человек с испитым лицом и хитрющими маленькими глазками. Был он в старых, заляпанных грязью сапогах и синем рваном халате поверх ватника, на всклокоченной голове еле держалась мятая кепка. Глазки его уже с утра подозрительно блестели, а свекольно-красный, с прожилками нос не оставлял сомнений в его склонностях.

– А тебе интересно знать, откуда я? – усмехнулся Откаленко.

– Хе! Страсть, как интересно, – презрительно ответил тот. – А то я на вас не нагляделся. Закурить-то найдется?

– Свои уже, выходит, кончились?

– Ага.

– Ну, давай, тяни.

Откаленко вынул сигареты и, угостив, закурил сам.

Они уселись на какой-то опрокинутый ящик.

– Здесь трудишься? – Игорь кивнул на магазин.

– А мы по морям, по волнам, – оскалился в усмешке человечек в халате. – Нынче здесь, а завтра там. Мы того, пьющие.

– Ну, недельку-то здесь продержишься?

– Само собой. А то и поболе. Неделю уж, считай, держусь. Одначе скоро… А ты не из ОБХСС? А то прямо к директору топай. Уж кое-чего тебе подкинет, будь уверен.

– Не. Я воздухом дышу, – усмехнулся Откаленко.

– Воздухом пьян не будешь. Может, вынести? До одиннадцати.

– Обожду. А сам ты где живешь?

– Да тута и живу. Через двор. Чтоб, значит, на дорогу не тратиться. Как зовут-то тебя, ежели не секрет?

– Игорь. А тебя?

– Федя-Квас, все при нас.

– Ты, гляжу, шутник. Тут, говорят, порченая машина стояла. Неужто угнали?

– Вчерась, – Федя хитро посмотрел на Откаленко. – А ты уже нацелился?

– Да нет, так просто.

– Просто только бутылку выпить. Поставишь бугылку?

– Это за что?

– А я тебе кое-чего шепну.

Откаленко усмехнулся.

– Чего же это такое ты мне шепнешь?

– Ха! Думаешь ты один умный? У меня, брат, ума, если хочешь знать, пруд пруди. Понял? У меня только выдержки нет. А я так считаю, без нее веселее.

– Навряд.

– Точно тебе говорю. Ты смотри, какой я веселый. Так шепнуть?

– Про что?

– А есть тут кое-кто, все про ту машину знает.

– А чего про нее знать-то?

– Откуда, что и как. Ты мне, Игорек, шарики не крути, понял? Я ж тебя вчера видел. Вот так, – Федя торжествующе посмотрел на Откаленко.

– А раз так, то без бутылки говори.

– Не, – покрутил головой Федя. – Бутылка мне беспременно нужна. Тут уж как хошь, а дай.

– Ну, так и иди, Федя, за ней. А я еще погуляю.

Откаленко неторопливо погасил сигарету и встал.

– Значит, трояк не дашь?

– Не. Самому пригодится.

– Ну, тогда я тебе помешаю, знай.

– Ладно. Только потом я тебе помешаю, ты уж не обижайся.

– Эх, – вздохнул Федя и тоже встал. – Добрый я человек. Ужас просто. Ну, дай еще сигаретку. Постой! – он склонился над протянутой Игорем пачкой. – Я уж… три возьму, не обидишься?

– Ну, давай, давай, бери, шут с тобой.

Федя взял сигареты, бережно положил их в верхний карман халата и, таинственно понизив голос, сказал:

– Вечером приходи, попозже. Бурда тут беспременно будет. Вот с ним и потолкуй. Ежели, конечно, сумеешь, – он коротко хихикнул. – Они тут кое-чего делали с ней, сам видел. Туда-сюда, одним словом. Только гляди, меня, в случае чего, не заложи. А то мне тогда… – он махнул рукой, и глаза стали жалкие и грустные.

Лосев не прошел бы мимо таких глаз. Но Откаленко лишь кивнул в ответ и коротко сказал:

– Будь спокоен.

– Пока, Игорек, – залихватским тоном сказал Федя. – Авось, свидимся еще. Поклон супруге и деткам.

Он сделал рукой приветственный жест и, повернувшись, вихляющей походкой направился к разгружавшейся рядом машине.

« Что ж, – подумал Откаленко, глядя ему вслед. – Придется вечерком сюда наведаться. Вечером тут, кажется, оживленно».

А пока следовало здесь еще погулять и подумать. Игорю всегда лучше думалось на месте, где произошло все то, что надо было разгадать, где можно было одновременно думать и смотреть и кое-кого встретить тоже, вроде этого непутевого Федьки-Кваса, а то и кого-нибудь поинтереснее.

Игорь не спеша брел по асфальтовой дорожке, ведущей в глубь двора, к размытой дождями и снегом детской площадке с грустными, потемневшими грибками и покосившимся квадратом песочницы. Вдоль дорожки, по которой шел Откаленко, сиротливо стояли облупленные скамейки. На одной из них, подстелив газету, сидел полный старик в теплом пальто с меховым воротником, в шляпе и, опираясь на палку, разговаривал с крупной, черной с рыжими подпалинами овчаркой, которая сидела перед ним и, склонив голову набок, внимательно его слушала. Сцена была так выразительна, что Игорь невольно залюбовался красавицей-собакой. Подойдя ближе, он осторожно опустился на дальний край скамейки и стал с интересом прислушиваться. А старик, не обращая на него внимания, продолжал говорить:

– …И не бегай больше туда. Ты же видишь, они камнями бросаются. И не рычи на них, не кидайся. Нас же с тобой и накажут. Все поняла, умница ты моя? Ну, вижу, вижу, поняла.

Собака, не меняя позы, чуточку повела одним настороженным ухом в сторону Игоря, потом облизнула языком черный нос и пружинисто встала, давая понять, что все ей ясно.

– Ну, гуляй, гуляй пока, – сказал старик.

Собака отбежала и настороженно оглянулась на Игоря, словно что-то решая про себя, потом опять взглянула на хозяина, и в ее умнейших глазах отразилось явное беспокойство.

– Гуляй, гуляй, – усмехнувшись, повторил старик и, обращаясь уже к Игорю, добавил. – Боится меня оставить с чужим человеком.

– Отличная собака, – подтвердил Игорь и спросил. – Кто же это в нее камнями бросает? Неужели дети?

– Что вы! Дети в ней души не чают. Это хулиганы. Вечерами собираются возле магазина. Там, на ящиках, распивают, горланят. А Долли пьяных не любит. Так я ей не велю вообще в ту сторону бегать. Днем тоже.

– Каждый вечер вы с ней гуляете?

– Это обязательно. Сын болен. Вот я пока.

– Хлопотное дело.

– Что вы! Для меня это истинное удовольствие. Я же с ней, как с человеком, разговариваю. И она решительно все понимает. А любовь, преданность беспредельные. Настоящий член семьи.

В это время собака подбежала, держа в пасти какую-то палку, и осторожно положила ее перед хозяином.

– Вот, видите? Это она поиграть хочет, – сказал тот.

Старик попытался поднять палку, но не дотянулся и попросил:

– Дай поближе, Долли.

И собака, схватив палку, положила ее к самым ногам хозяина.

Старик нагнулся, взял палку и с силой бросил ее вдоль дорожки. Собака радостно кинулась вслед за ней.

В конце дорожки она неожиданно задержалась и принялась обнюхивать снег вокруг, потом, схватив вдруг что-то в пасть, кинулась к хозяину. Подбежав, она положила у его ног тонкий нож с наборной ручкой из разноцветного плексигласа.

– Ого! – нагибаясь, произнес старик. – Вот теперь нож. А на днях чей-то портсигар нашла.

Он поднял нож и рассмотрел его.

– Что-то тут нацарапано на ручке. Очки не хочется доставать. Вы не видите? – обратился он к Игорю.

Тот взял нож и разобрал на его рукоятке: «Гад буду. Б.»

– Это ихний, наверное, – старик кивнул в сторону магазина.

Собака напряженно смотрела на нож и уже не предлагала хозяину играть.

– Что же за хулиганы там собираются? – спросил Игорь.

– Да местные все. Делать-то нечего. Правда, вчерашний вечер они хоть делом занялись. Мешки какие-то с машины на машину перегружали. Весь вечер пыхтели. Мы в первом часу ушли, а они все возились. На водку, конечно, зарабатывали.

– Странная работа, – заметил Игорь.

– Я так понял, что машина испортилась и срочно пригнали другую. Утром сегодня та, испорченная, еще стояла. Ну, а потом, видно, ее увезли, – он посмотрел на собаку и сказал: – Отдыхай, Долли. Ложись.

Собака послушно опустилась у его ног, вывалив красный язык и на миг скосив глаза на Игоря.

– Какая собака, – снова искренне восхитился Игорь. – И, мне кажется, очень породистая. Вон родинки-то на морде.

– Все пять, – с гордостью подтвердил старик и добавил: – А вы б себе тоже собаку завели. Я вижу, вы их любите.

– Люблю, – подтвердил Игорь. – Но одному трудно за ней ухаживать. Я уж думал.

– А родители, жена?

– Родителей уже нет. Жены… – Игорь усмехнулся, – пока нет.

– Жена нужна, – убежденно сказал старик. – В молодости это не так ощущаешь. А вот я год назад похоронил свою Прасковью Андреевну, и такая, знаете, тоска в душе поселилась, ничем не заглушишь, никакой работой.

– Вы работаете?

– Да. Лекции читаю, учебник пишу. Математический анализ… – задумчиво произнес старик и, вздохнув, заключил: – Женитесь. Ей-богу, женитесь. Мой вам совет. А вы, я вижу, человек хороший, – и он зорко и ясно взглянул на Игоря.

«Да, надо бы», – подумал Игорь и, помолчав, спросил:

– И все-таки, у кого это рука поднялась на такую собаку? Вы этих хулиганов знаете? В вашем доме, наверное, живут.

– Двое из нашего дома. Один, вот, из тюрьмы только вышел. Слесаря нашего сынок. Как вышел, так верховодом стал. Кличку дурацкую принес, я слышал. Бурда. Надо же придумать. И все тут его боятся, – он усмехнулся. – Кроме Долли.

– А отец его как?

– Что отец? Пьяница. И мать тоже. Вечером идешь мимо их окон, песни поют. Вон их окна. На первом этаже, возле ворот.

– И не работает этот Бурда?

– Нет. Уж наш участковый, Владимир Прокопьевич, каждый день туда ходит. Вот, ведь, работа у человека. А что поделаешь? Надо, – он вздохнул. – Ну, ладно. Пора идти. Всего вам доброго, – он поднялся со скамьи. – Пойдем, Долли.

Собака немедленно вскочила и оглянулась на Откаленко, словно тоже прощаясь с ним. И в глазах ее, как показалось Игорю, мелькнула некоторая симпатия.

Он весело кивнул ей.

– До свидания.

Какое-то время Игорь смотрел вслед удаляющемуся старику и строго идущей рядом с ним собаке, потом перевел взгляд на окна первого этажа возле самых ворот.

«Ну, ладно, Бурда, – угрюмо подумал он. – Вечером мне все расскажешь, подлец ты эдакий. Уж я постараюсь».

Он встал и отправился к выходу со двора.

Проходя мимо магазина, Игорь увидел у наполовину разгруженной машины группу рабочих, они покуривали, расположившись на ящиках, и что-то лениво обсуждали.

Среди них был и Федька. Заметив Откаленко, он ему хитро и самодовольно подмигнул. «Достал все-таки трояк», – подумал Игорь.

…Вечером двор показался Игорю не просто грязным и угрюмым, как днем, а еще и каким-то загадочным, даже опасным, хотя над подъездами окружавших его домов горели яркие лампочки и под ними то и дело мелькали люди. Почти во всех окнах горел свет. Только возле магазина все было окутано темнотой. Среди высокой груды пустых ящиков и коробок виднелась одна сиротливая, неяркая лампочка, освещавшая, казалось, только саму себя, вокруг нее темнота еще больше сгущалась. Пустынным казался этот участок двора.

Игорь направился туда.

А вскоре до него донесся гомон пьяных голосов, хотя самих парней видно не было. «За ящиками сидят», – догадался Игорь.

Ему не впервые было встречаться с такими шальными компаниями, и потому особого страха он не испытывал, только привычное, даже какое-то приятное напряжение, как перед очередным испытанием. Он ненавидел это разнузданное, жестокое и темное племя и не понимал своего друга Лосева, который был готов возиться с самым последним и отпетым из них, пытаясь отыскать некую «болевую точку в душе». «Какая тут душа? – враждебно думал Игорь. – Давить надо такого, чтобы боялся высунуться. Вот и этот Бурда. Нож у него самый опасный, самый бандитский. Значит, надо сейчас сразу взять над ними верх, не давая опомниться». Игорь был уверен, что вышел на верный след.

Подойдя поближе и обогнув гору пустых картонных коробок и ящиков, он увидел в тусклом свете единственной здесь лампочки компанию человек в пять или шесть, расположившихся вокруг опрокинутого ящика, на котором стояли стаканы, бутылки, а на развернутой бумаге лежала какая-то снедь. Самих парней разглядеть было трудно. Гомонили все, но как будто слушали они одного, который сипло гудел, перекрывая их голоса. До Игоря донеслись его слова:

– …Тайга – мачеха, братва. Сгубить может враз. По ней надо уметь бежать. Собьешься, и хана тебе…

Игорь оттолкнул ногой какой-то лежавший на его пути ящик и приблизился. Голоса смолкли. Все повернулись в его сторону.

– Ну-ка, ты, специалист по тайге, подойди, – позвал Откаленко.

– Ты откуда взялся? – прохрипел знакомый уже голос. – А ну, сам подойди, раз я тебе нужен, – в голосе прозвучала насмешка.

– Подойди, Бурда, разговор есть, – повторил Игорь. – Не пожалеешь.

– Ты бы не пожалел, что сюда сунулся, – угрожающе заявил все тот же голос. – Тащи его сюда, ребятки. Живо.

Но первый же из подскочивших к Откаленко парней получил такой удар, что не устоял и повалился на груду ящиков, верхние из которых обрушились на него. Второй из нападавших в нерешительности остановился.

– Ну, иди сюда, иди, – иронически позвал его Игорь. – Пока Бурда подойдет, я с тобой успею поговорить.

– Слышь, ты! Тебе, зараза, чего надо? – все еще не поднимаясь со своего места, но уже миролюбивее спросил Бурда. Этот сиплый голос принадлежал ему.

– Есть разговор, – сухо повторил Откаленко. – С глазу на глаз. Неужто, боишься, Бурда? Или, по-другому, Николай Спивак, как хочешь.

– Ха! Все-то он знает! – воскликнул Бурда, и в голосе его проскользнула озабоченность, потом он с вызовом сказал. – А чего мне бояться в своем отечестве? – он выругался.

Длинный, еле различимый в темноте парень поднялся с одного из ящиков и вразвалку подошел к Откаленко. В темноте он был плохо виден даже рядом.

– Отойдем, – резко сказал Откаленко. – Лишних ушей не требуется. Вон туда, – он махнул рукой в сторону невидимых в глубине двора скамеек.

Не дожидаясь ответа, Игорь уверенно зашагал в темноту, чувствуя, что Бурда заинтригован и теперь уже никуда от него не денется. За своей спиной Игорь слышал его торопливые шаги.

Дойдя до первой из скамеек, он остановился и сказал:

– Вот тут и потолкуем. Я тебя не вижу, ты меня не видишь. Откровенный разговор у нас получится.

– Это еще поглядим, – угрожающе прохрипел Бурда. – Смотря об чем разговор поведешь. Гляди, не споткнись. Не на фрайера напал.

– Знаю, на кого напал. Правда, один зубик у тебя уже выпал, Бурда. Не заметил?

– Это еще какой?

– Такой, значит, ножичек ты изготовил себе, остренький, да длинненький. Опасный ножичек. А он, вот, тю-тю. Да?

– Ах, ты, гад… – напружинился Бурда, и Откаленко сразу уловил эту перемену. – Ты как его увел, а?

– Подфартило, – усмехнулся Откаленко и сердито добавил. – А вообще дело к тебе есть. Тут, может, и тебе подфартит. Так что, садись. Закурим пока.

Они опустились на скамью, и Бурда поспешил первым чиркнуть спичкой, близко поднеся ее к Игорю, чтобы тот прикурил.

– Фото твое на всяк случай теперь имеется, – удовлетворенно предупредил Бурда, гася спичку.

– Валяй, – согласился Откаленко. – Снимай. Стану тебе теперь сниться. Может, поаккуратней вести себя будешь.

– Ты откуда такой взялся? – подозрительно спросил Бурда

– А тобой только мы пока и интересуемся. Так что помни и не спотыкайся лучше, – зло усмехнулся Откаленко. – А разговор у нас с тобой, Николай, вот о чем будет. Вчера вечером с машины на машину мешки перегружали?

– Ну…

– Кто просил?

– Шоферяга один. И его экспедитор. Машина у них забарахлила.

– Как их звать, знаешь?

– А чего такого? Экспедитора – Дмитрий Михайлович.

– Хорошо рассчитались?

– Все наши. Тебе-то что? Люди попросили. Не ворованное небось. И директор разрешил, – солидно добавил Бурда.

– А он-то тут при чем?

– Ну, сказал: «Выручайте, мол, приезжих. Хорошо заплатят». Ну, и верно, – Бурда оживился. – Столько не украдешь, сколько они отвалили. Спешили здорово. Эх, подвалило. Пошли, угощу. Хрен с тобой.

– А мы друг друга не видели, – жестко ответил Откаленко. – В темноте – встретились, в темноте разошлись. Все.

– Тики-так, – насмешливо согласился Бурда. – Мутное дело, видать.

– Одно хорошо, не твое. Так что, пока молчать будешь, ясно? И своим там тоже…

– Тики-так, – уже серьезно повторил Бурда. – По новой идти неохота.

– Тогда все. Бывай.

Откаленко поднялся и мгновенно растворился в темноте. Он знал еще один выход со двора.

Уже по пути домой он подумал: «Завтра надо будет повидаться с директором. Интересно, что они там ему наболтали».

…Утро, однако, принесло всякие неожиданности.

Зайдя в овощной магазин, Откаленко в толпе покупателей вдруг столкнулся с Леной. Встреча их произошла так внезапно, что они даже не успели сделать вид, что не знают друг друга.

– Ты что здесь делаешь? – растерянно спросила Лена.

– А ты?

– Я?.. Вот хочу… Бананы тут дают. Зеленые, правда, – она улыбнулась и тихо добавила: – Но моя подопечная, кажется, не такие получит.

– Твоя… А! – Игорь насторожился. – Сюда пришла?

– Да.

– К кому?

– Сейчас посмотрим. Приятельниц у нее тут куча. А ты тут зачем?

– Да вот думал… Это хорошо, что я тебя встретил, – туманно ответил Игорь. – Кажется, все-таки есть судьба.

– Есть, – убежденно кивнула Лена и лукаво взглянула на Игоря.

– Ладно. Потом, – чуть смущенно ответил он и спросил: – Где твоя?

– Вон, около кассирши. Полная такая, в синем пальто.

– А-а. Холеная бабочка. Ну, ладно. Я пошел. До вечера?

Лена улыбнулась.

– Это уж как судьба решит.

Игорь отошел и тут же заметил, как Нина Сергеевна – он сразу вспомнил, как зовут администратора из «Березки», о которой докладывали на оперативке у Цветкова, – решительно направилась к узкой двери за прилавком, ведущей, видимо, в подсобные помещения. Еще не отдавая себе отчет, почему он это делает, Игорь устремился вслед за Ниной Сергеевной. За дверью оказался узкий коридор. В этот момент двое рабочих катили по нему груженую тележку, и Нине Сергеевне, а затем и Откаленко пришлось прижаться к стене, чтобы ее пропустить.

За тележкой шла женщина в белом халате с какими-то бумагами.

– Валерий Геннадиевич у себя? – спросила ее Нина.

– Да. Народ у него, – ответила та.

Тележка проехала, и Нина Сергеевна уверенно двинулась дальше по коридору. Откаленко последовал за ней.

На одной из дверей, выходивших в коридор, висела табличка «Директор». Нина, не постучав, распахнула дверь.

– Привет, – небрежно сказала она.

Дверь закрылась. Через минуту из кабинета вышли двое мужчин. Игорь озабоченно спросил одного из них:

– Директор свободен?

– Знакомая, – сердито ответил тот. – Договорить не дала.

– Красивые женщины ждать не любят, – усмехнулся Игорь.

– Деловые, – поправил его другой мужчина. – Сама, небось, где-нибудь директор.

Оба направились куда-то в глубь коридора.

Игорь задумчиво проводил их глазами и вытащил сигарету.

Теперь он уже не спешил встретиться с директором.

Во-первых, его имя показалось знакомым и требовалось вспомнить, от кого он его мог слышать. Ну, и потом эта Нина. Как она зашла к нему! Видимо, приятели. А она знакома с тем самым Севой. И с неведомым пока Димой…

«Дмитрий Михайлович», – сказал про него Бурда. Теперь дальше. Где он совсем недавно слышал это имя, Валерий Геннадиевич, Валерий… Нет, такого человека он не знает. Выходит, кто-то это имя упоминал. Лосев?.. Кажется, он. Но в связи с чем?.. Лосев докладывал… О ком же он докладывал?.. Ах, да! О той бухгалтерше, Маргарите Евсеевне. С ней познакомился Сева. Так, так… А познакомил их… Вот! Неужели это тот самый Валерий?

Да, связи усложнялись, переплетались, и поспешный шаг тут грозил серьезной ошибкой. Нет, с этим директором нельзя говорить так, как собирался было Откаленко. А познакомиться с ним все-таки следовало. И, между прочим, поглядеть на его стол. Но вот повод нужен другой.

Другой…

Игорь поспешно погасил сигарету и огляделся. Кажется, никто не заметил, что он тут курит. Затем он неторопливо подошел к двери с табличкой и вежливо постучал.

– Да, да! – раздалось из-за двери.

Игорь вошел в кабинет директора.

За небольшим письменным столом сидел молодой худощавый человек в модных дымчатых очках, рыжеватые волосы были гладко расчесаны на пробор.

Красивый, тоже весьма модный, серый костюм, белая сорочка, красный в полоску галстук. «Вполне современный директор», – иронически отметил про себя Игорь.

По другую сторону стола свободно расположилась Нина Сергеевна, перекинув ногу на ногу и скинув с плеч пальто. Оба курили. Какая-то озабоченность не успела стереться с их лиц. «О чем они тут говорили?» – невольно подумал Игорь.

На столе лежала зеленоватая пачка «Герцеговины флор», а рядом желтая с красным язычком зажигалка.

– Вы заняты, товарищ директор? – официально осведомился Откаленко.

– Как видите. В чем дело?

Директор явно не собирался кончать разговор с посетительницей.

– Пожарная инспекция, – все тем же тоном сообщил Игорь.

– Слушаю вас.

– Будем составлять акт. Скопление горючих материалов у вас во дворе. Не вывозите пустую тару. А кроме всего, там вечерами хулиганствующий элемент собирается. Распивает спиртные напитки. Курят. Огонь, значит. Пожарная опасность. И от жильцов жалобы.

– Да вывезем мы все, – нетерпеливо махнул рукой директор. – Обещаю вам, товарищ. Как-никак, передовой магазин. По всем показателям, обратите внимание, – он со значением посмотрел на Откаленко. – Надо учитывать. А вы сразу – акт.

– По фактическому положению, – возразил Игорь и сурово добавил. – Вот и удостоверением не интересуетесь, – он похлопал себя по карману. – А мало ли кто к вам придет.

– О, господи! Да кто еще по такому вопросу может прийти?

– Порядок надо соблюдать, товарищ директор.

– Видала? – вздохнул директор и посмотрел на Нину Сергеевну. – И, ведь, ничего не скажешь. Кругом виноват, – он вдруг широко улыбнулся и обратился к Игорю. – И все-таки давайте дружить, дорогой товарищ. Ваши указания мы, конечно, выполним, а пока отпустим вам парочку килограммов отличных бананов, а? И сок грейпфрута имеется, тоже, надеюсь, не откажетесь?

– Товарищ инспектор, конечно, не откажется, – усмехнувшись, вставила Нина Сергеевна.

– Сначала ящики, – неуступчиво сказал Игорь. – А там будет видно.

Что-то в его тоне вдруг насторожило директора. Он внимательно посмотрел на Игоря и, спохватившись, сказал:

– Да вы присаживайтесь, товарищ, – он указал на второй стул возле своего стола. – Сейчас все и обсудим. Закуривайте, – он придвинул к Игорю лежавшие на столе сигареты. – Прошу.

«Его», – подумал Игорь и решил, что директора следует, пожалуй, успокоить.

Он вежливо взял сигарету и добродушно сказал:

– С актом, ясное дело, можно и подождать. Вижу, порядок наведете. А мне идти надо, уж извините. Через два дня, однако, проверим.

– Так как же насчет бананов?

– Будет видно, – туманно повторил Игорь. – Желаю оставаться.

Он кивнул и вышел из кабинета.

Когда Игорь уже прикрывал за собой дверь, то услышал, как Нина Сергеевна раздраженно сказала:

– Ей-богу, я сама не знаю, кто он такой. Думаешь, он мне…

Дверь закрылась.

В торговом зале он поискал глазами Лену, но не обнаружил ее в толпе покупателей и, нахмурившись, направился к выходу.

Лена уехала из овощного магазина сразу после разговора с Игорем. Ей предстояла важная встреча. Ну, а цель приезда в магазин Нины Сергеевны оказалась понятной, стоило только узнать имя директора.

Да, это были давние знакомые. У Нины когда-то был пылкий, хотя и непродолжительный роман с Валерием, после чего установились ровные дружеские и деловые отношения, что случается, как известно, весьма редко. Но оба были людьми трезвыми и деловыми. Лет десять тому назад Валерий окончил Плехановский институт, а она школу торгового ученичества и уже работала продавцом в большом универмаге. Туда же попал по окончании института и Валерий в должности заместителя заведующего секцией. Тогда-то и началась эта дружба. Поначалу их объединила общая вражда к заведующей секцией. И коварный план, придуманный Валерием, чтобы эту заведующую со скандалом сняли с работы, они осуществили вместе. Нина оказалась бесценным союзником, ловким, решительным и преданным. Она врала и обманывала с таким наивным и простодушным видом, так открыто смотрела при этом в глаза людям, что не верить ей в тот момент было невозможно. И даже когда у самого Валерия порой вдруг сдавали нервы, она своей безоглядной решимостью и верой в него и в успех их хитрого плана помогала справиться с минутной слабостью и растерянностью. В это сложное время он сполна оценил ее.

Общая борьба кончилась не только победой, но и пылким, хотя и скоротечным романом. Первым остыл Валерий. Веселая, бесшабашная с виду толстушка, свеженькая и лукавая, доступная и пылкая, постепенно обернулась цепкой, грубой и вульгарной бабой. И Валерий, всегда мечтавший о женщине воздушной, нежной и прекрасной, наивной и беспомощной, вскоре разочаровался в своей подруге. Однако наивность и беспомощность нравились ему только в любимой женщине, в других он ценил качества прямо противоположные. И потому дружба и деловые связи у них сохранились. Тем более что и Нина сразу поняла, что окончательно рвать с ним отношения ей невыгодно: Валерий был полезным человеком и шел в гору.

Многое из этих бесценных сведений Лена получила весьма быстро и просто. Достаточно было только узнать парикмахерскую, куда, как обычно, отправилась накануне утром Нина, а, там мастерицу, у которой она всегда стриглась и которую часто приглашала к себе домой. Мастерицу эту Лена тут же зазвала к одной из своих подруг, которая, кстати, как и сама Лена, осталась чрезвычайно довольна ее работой. Потом, естественно, пили чай.

Словом, за два с лишним часа непрерывной болтовни немолодой, экспансивной мастерицы, которую звали Липа, были рассказаны десятки всяких историй о ее клиентках, в том числе и о Ниночке, от которой Липа была без ума.

При этом Лена и ее подруга не успевали изумляться необыкновенной Липиной осведомленностью.

Время за чаем для всех троих прошло незаметно.

Липе так понравилось неожиданное общество, что она обещала забежать завтра, чтобы занести какой-то совершенно необыкновенный крем, который она сама изготовляет по рецепту знаменитой косметички, своей близкой приятельницы.

Вот на новую встречу с Липой Лена сейчас и спешила, покинув овощной магазин после неожиданной встречи с Откаленко.

Когда она приехала, Липа только успела снять пальто и поправить прическу возле зеркала. Правда, говорить она начала уже в передней. Ее всегда переполняли потрясающие новости и слухи самого разнообразного свойства. Но на этот раз волнение ее достигло особого накала.

– Вы помните, девочки, я вам вчера рассказывала о своей приятельнице, Ниночке? Так вот, – Липа бессильно опустилась на диван. – Ах, это просто кошмар какой-то! Приезжаю я вчера вечером к ней, а у нее сидит этот Валерий, помните? Ну, ее другом когда-то был. Оба, знаете, такие взволнованные, ужас! При мне, конечно, замолчали. Тогда я вышла, – Липа лукаво улыбнулась и выставила перед собой розовые ладошки. – Мы тоже кое-что понимаем. Ну, я и вышла, как-будто бы на кухню, и слушаю. А он ей говорит, шипит просто: «Я тебя в тюрьму упеку и твоего драгоценного тоже, если все, что мне следует, не получу». Вы можете себе представить? Я чуть не умерла прямо тут же, около двери. А она, бедненькая, ему говорит: «Ну, причем тут я?» И чуть не плачет. И я за дверью чуть не плачу. Это же изверг какой-то! Ее – в тюрьму!

– А кто такой ее драгоценный, вы знаете? – с нескрываемым любопытством спросила Лена.

– Ах, один солидный человек, Лев Константинович. Я его видела. Ну, правда, немолодой. Но стиль, манеры, умрешь! Вообще Ниночка не может жить одна. Просто не выносит. Знаете, так бывает.

– Господи, за что же их в тюрьму? – воскликнула Лена.

– Ну, какие-то дела. А Ниночка по своей неопытности всегда попадает в жуткое положение. Однажды даже принесла мне какой-то чемодан, говорит: «Дорогая, спрячь. Это все, что у меня есть». Представляете? Последнее принесла. И вся бледная-бледная. А, ведь, сама копейки чужой не возьмет. Ей и так хватает. Все-таки, знаете, в «Березке» работает, – не очень последовательно резюмировала Липа.

– А Валерий что? – снова направила рассказ в нужное русло Лена.

– Ну что! Это же изверг! «Давай, – говорит, – сюда твоего драгоценного. Если он завтра в восемь вечера тут не будет, я на утро иду к прокурору». Нет, вы только подумайте! Это разговор интеллигентного человека, по вашему? Бандит! Форменный бандит! У меня чуть разрыв сердца не случился, прямо там, в коридоре.

Всхлипнув, она вынула из сумочки платок и осторожно промокнула уголки накрашенных глаз.

– И Нина обещала? – сочувственно вздохнула Лена.

– А что ей, бедняжке, оставалось? Он на все способен. Его надо знать. Ни совести, ни чести. Мать родную зарежет.

Липа кипела благородным негодованием.

Впрочем, за чаем она легко перешла на другие волнующие темы.

…А вечером был зафиксирован приход к Нине Сергеевне известного уже Валерия Геннадиевича Бобрикова, директора овощного магазина, и какого-то немолодого, солидного человека с седыми висками, в шляпе, темном, модном пальто, с изящным кожаным «кейсом» в руке.

Человек этот не мог, естественно, долго оставаться неизвестным, стоило только подождать и проводить его до дома, где он жил, как все данные устанавливались почти автоматически.