Текст книги "День помощи (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 71 страниц)

– Есть контакт, – доложил следивший за воздушной обстановкой офицер. – Цель воздушная, высотная. Скорость – тысяча двести километров в час, дальность – девяносто миль. Идет на сближение курсом сто шестьдесят.

Сердце командира "Адмирала Кузнецова", ни на миг не покидавшего мостик, забилось вдвое быстрее – вот он, самый важный момент, когда станет ясно, кто лучший солдат, тот, кто сидит в тесноте кабины ракетоносца, или они, моряки-североморцы, стоящие на палубе своего крейсера.

– Дежурное звено истребителей – на перехват, – немедленно приказал Тарасов. – Доложите командующему соединением, немедленно.

Пока вахтенный офицер вызывал на мостик командира оперативной эскадры вице-адмирала Спиридонова, пара Су-33, одно из двух звеньев истребителей, последние три часа непрерывно находившихся в воздухе, направилась к неопознанному самолету. Каждый истребитель нес полный комплект ракет и имел достаточно топлива в баках, чтобы сопровождать находившуюся на почтительном удалении от эскадры цель длительное время. Также самолет, наверняка являвшийся разведчиком, был взят на прицел зенитно-ракетными комплексами кораблей охранения, пока бесполезными, впрочем, поскольку расстояние до цели было слишком велико. Без сомнения, пилоты разведчика должны были получить предупреждение об облучении и заметить к тому же приближающиеся истребители, но, несмотря на явную угрозу, они продолжали вести свой самолет на сближение.

– Ну что, – адмирал Макаров, тоже извещенный вахтенным офицером, стремительно ворвался в боевой информационный пост, где опять сосредоточилось управление не только авианосцем, но и всей эскадрой. – Нас обнаружили?

– Так точно, – подтвердил капитан Тарасов. – Пара истребителей приблизится к цели, чтобы опознать ее визуально, но и так понятно, что это снова Ту-22МР.

– Обнаружена еще одна цель, – в этот момент доложил дежурный офицер, следивший за радаром. – Семьдесят миль на вест, приближается. Скорость – тысяча, высота полета – восемь тысяч.

– Похоже, нас взяли в кольцо, – предположил Тарасов. – Думаю, скоро последует массированная атака.

Капитан был прав, поскольку в этот момент с борта обоих разведывательных самолетов следовавшим за ними на сверхмалой высоте и пока остававшимся невидимыми для корабельных радаров ракетоносцам полковника Смирнова передали координаты цели. Поле этого разведчики, пытаясь избежать встречи с настигавшими их перехватчиками с "Кузнецова", развернулись на сто восемьдесят градусов, удаляясь от эскадры. В непрерывном сопровождении авианосного соединения уже не было нужды, а терять самолеты командование авиации флота категорически не хотело.

Полковник Смирнов, сидевший в не отличавшейся простором кабине своего Ту-22М3, отлично слышал переданные командиром разведывательного самолета, державшегося в полутора сотнях километров перед ударными машинами, координаты. Средства связи всех бомбардировщиков сейчас работали только на прием, не выдавая присутствие самолетов излучаемыми радиосигналами. Целый полк сверхзвуковых ракетоносцев находился в воздухе уже два часа, до сих пор не раскрыв своего присутствия противнику. В прочем, поправил себя при этой мысли Смирнов, настоящий противник, натовцы, наверняка уже давно обнаружили бомбардировщики, зря, что ли они размести свои радары дальнего обнаружения в считанных десятках километров от российской границы. И вне всяких сомнений, с борта множества кораблей и самолетов американцев и их союзников, а также, конечно, со спутников, натовские генералы сейчас наблюдали за кульминационным моментом всех учений, ракетной атакой по авианосному соединению. Что ж, решил полковник, мы заставим их испытать страх, покажем, на что способны русские пилоты.

– Майор, – Смирнов взглянул на сидевшего в соседнем кресле Сеченова. – Расстояние до цели?

– Пятьсот километров, командир, – Сеченов быстро сверился с картой, убедившись, что расчеты оказались верными, и полк вышел почти точно на цель, промахнувшись не более чем на полсотни километров. Правда, в штабе сомневались, что адмирал Макаров рискнет вести свою эскадру к берегу, но, вероятно, флагман, понимая, что обнаружение и атака по его соединению становится делом считанных часов, решил рискнуть. – Они почти в зоне поражения.

– Отлично, – полковник довольно улыбнулся. – Пора действовать.

Смирнов переключил радиостанцию в режим передачи, настроившись на общую частоту, так, чтобы его слышал командир каждого ракетоносца:

– Внимание всем, я – "Сотый"! Отмена режима радиомолчания. Скорость – тысяча пятьсот. Начать набор высоты. Включить бортовые радиолокационные станции. Первой эскадрильи следовать курсом девяносто, заходить на цель с норда, вторая эскадрилья – курс сто пятьдесят, атакуйте с запада, третья – курс двести восемьдесят, атаковать с юга. – И уже вновь обращаясь ко второму пилоту: – Форсаж. Подняться до двенадцати тысяч. Крылья – на максимальный угол стреловидности.

Ракетоносцы, летевшие широким строем в ста с небольшим метрах от колышущейся поверхности моря, взмыли вверх, пронзая пелену облаков, собиравшихся над морем, и веером расходясь в разные стороны, чтобы затем ударить по эскадре разом с нескольких направлений. Преодолевая звуковой барьер, Ту-22М3 готовились атаковать обнаруженные корабли одновременно с трех сторон, обрекая возможные маневры эскадры на неудачу.

Получив приказ, командиры экипажей включили радары, лучи которых заметались по поверхности моря, ища находившиеся не столь далеко цели. Сейчас уже не могло быть речи о скрытности, теперь все решала быстрота и слаженность действий, а уж в этом полк Смирнова, лучший на всех четырех флотах, мог дать фору кому угодно. Сейчас все решали даже не минуты, а секунды, те, которые требовались пилотам, чтобы занять позицию и нанести точный и неотвратимый удар. В воздухе уже находились палубные истребители "Кузнецова", а потому любое промедление грозило гибелью, пусть даже сегодня условной была даже смерть.

Разумеется, как только ракетоносцы начали набирать высоту, их мгновенно обнаружили сканировавшие пространство вокруг эскадры радары авианосца и кораблей эскорта. Даже не было нужды в системах радиоэлектронной борьбы, пару минут спустя выдавших предупреждение об облучении, когда посланные бортовыми радарами ракетоносцев импульсы заскользили по бортам кораблей. И одновременно о появлении целой армады ракетоносцев сообщили пилоты поднятых в небо перехватчиков.

Майор Земсков, заместитель командира авиакрыла «Кузнецова», вместе со своим ведомым, старшим лейтенантом Кудрявцевым, как раз преследовал один из разведчиков, только что обнаруживших эскадру. Ту-22МР, хотя и не имел бортового вооружения, кроме установленной в корме дистанционно управляемой пушки, был далеко не самым простым противником. Высокая, лишь немного ниже, чем у истребителей Су-33, скорость позволяла ему почти на равных состязаться с преследователями.

– Цель идет на снижение, – Земсков комментировал каждый свой маневр и все действия противника для бортовых самописцев и находившегося на борту авианосца диспетчера. – Ставит пассивные радиолокационные помехи.

Огромный по сравнению с Су-33 разведывательный самолет нырнул к самой воде, рассыпав в воздухе облако фольги, сквозь которую не могли пробиться лучи радара истребителя и вдобавок к этому "повесив" за кормой несколько тепловых ракет-ловушек для обмана ракет с инфракрасным наведением. За штурвалом "Туполева" сидел опытный пилот, не боявшийся рисковать, но Земсков, на счету которого были сотни взлетов и посадок на авианосец, считал себя настоящим асом и намеревался это доказать. Выжимая все, что было возможно, из мощных двигателей АЛ-31Ф, установленных на его машине, он бросил истребитель в крутое пике, уверенно сближаясь с пытавшимся спастись на сверхмалых высотах противником. Его ведомый, как привязанный, неотступно следовал за самолетом Земскова, готовый прикрыть его от неожиданного нападения, если поблизости появятся истребители сопровождения, которые вполне могли придать разведчику, благо для Су-27 или МиГ-31 и две тысячи километров – не предел дальности.

– Есть захват, – звуковой сигнал подсказал майору, что головки наведения ракет Р-27Р "увидели" подсвеченную лучом бортового радара цель. – Произвожу условный пуск.

Рука Земскова только коснулась кнопки на приборной доске, не вдавливая ее. Будь это реальный бой, и из-под крыльев истребителя вырвались бы, оставляя за собой дымные хвосты, две ракеты. Цель находилась в семидесяти километрах, весьма большая дистанция, и большую часть ее они летели бы, подчиняясь командам инерциальной системы, наводясь в заранее выбранную точку, туда, где должен был оказаться спустя те секунды, что занял бы полет, самолет противника. И лишь потом включились бы полуактивные радиолокационные головки наведения, улавливавшие эхо нацеленных с Су-33 Земскова радиолучей, отражавшихся от цели. Сейчас же для признания победы хватило и того, что больше минуты Ту-22, несмотря на все усилия пилота сорвать захват, находился в луче радиолокационного прицела истребителя.

– Условный пуск произвел, – дожил майор, довольный собой сейчас, ведь победа, пусть условная, победой и оставалась. – Цель поражена. Прошу разрешения вернуться в район патрулирования.

– Вас понял, – отозвался диспетчер, который наблюдал за ходом недолгого воздушного боя на экране радара. – Возвращайтесь. Поздравляю с победой!

Вновь набрав высоту, Земсков со своим ведомым развернулись в сторону авианосца, снова набирая высоту, чтобы бортовые радары их истребителей имели как можно больший обзор. С разведывательных самолетов, один из которых и мог, пусть условно, записать на свой счет майор, должны были сообщить на берег координаты авианосца, и следовало ожидать атаки в любую минуту. И первыми, кто должен был встретить противника, как раз и являлись истребители из состава боевого воздушного патруля.

Первым ракетоносцы заметил ведомый Земскова. Какое-то движение у самой поверхности воды, стремительный блик от солнца, мелькнувший на плоскостях скользившего над волнами самолета, привлек внимание Кудрявцева, а спустя несколько мгновений в эфире раздались его предостерегающие возгласы:

– Палуба, а "восьмой", – старший лейтенант, для которого этот поход стал первым в роли пилота палубной авиации, вызывал авианосец, находившийся более чем в четырехстах километрах. – Наблюдаю группу ракетоносцев Ту-22М3, примерно десять машин. Идут курсом сто пятьдесят, высота примерно триста метров.

И как раз в тот момент, когда лейтенант произнес эти слова, бомбардировщики начали набор высоты, одновременно резко увеличивая скорость. Только так, совершив бросок на сверхзвуке, можно было надеяться пробить систему противовоздушной обороны авианосца.

Разом заработали мощные радары ракетоносцев, нащупывая своими лучами цели, и боевой информационный пост авианосца огласился писком системы предупреждения об обнаружении. Сенсоры, установленные на надстройке "Кузнецова" уловили направленные на корабль лучи, быстро определив их источник.

– Сработала система предупреждения о радиолокационном облучении, – торопливо, почти непонятной уху гражданского скороговоркой, выкрикнул сидевший за пультом лейтенант. – Источник – бортовые радиолокационные станции ракетоносцев Ту-22М. Расстояние до источника излучения около четырехсот километров.

– Обнаружены множественны воздушные цели в секторах два, три и четыре, – вторил офицер, следивший за показаниями РЛС обзора воздушного пространства. – Цели классифицирую как реактивные бомбардировщики, предположительно, Ту-22М3. Дальность от трехсот до четырехсот километров. Набирают высоту.

– Выдать целеуказание для ракетно-артиллерийских комплексов, – командовал Тарасов, слышавший каждый из звучавших почти одновременно докладов. – Передать координаты целей на корабли эскорта. Поставить комплексные радиолокационные помехи.

– Эскадре – самый полный ход, – тем временем отдавал приказы адмирал Макаров, на которого сейчас, по сути, замкнулось все управление соединением. – "Устинову" привести зенитно-ракетные комплексы в боевую готовность. Приготовиться к отражению массированной ракетной атаки. Поставить противорадиолокационные помехи.

В рубке "Кузнецова" раздавались доклады дежурных офицеров, контролировавших те или иные системы, и следовавшие в ответ торопливые команды. Противник уже находился на дистанции ракетного залпа и мог выпустить ракеты в любой момент. Поэтому сейчас все решало время, каждая секунда была на счету. Человеку постороннему могло бы показаться, что находившихся в боевом информационном посту моряков охватила паника, но все их действия, внешне весьма хаотичные и торопливые, на самом деле были подчинены железной логике. Сейчас каждый делал все, чтобы не допустить гибели эскадры, свести возможные потери к минимуму и при этом нанести противнику, пусть даже условному, как можно больший ущерб. По большему счету, сейчас никто не думал, что за штурвалами приближавшихся ракетоносцев находятся такие же русские офицеры, как и здесь, на мостике. Это был противник, и следовало сделать все возможное, чтобы победа не досталась ему. Тысячи матросов и офицеров работали, как единое целое, как сложнейший механизм, подчиненный общей цели, ради достижения которой можно было пожертвовать и собственными жизнями. Победить и, если удастся, после этой победы сохранить хоть часть своей боевой мощи – ради этого можно было рискнуть.

Подчиняясь касаниям порхавших над приборными консолями пальцев специалистов радиоэлектронной борьбы, включились корабельные станции постановки помех, забивая эфир, глуша вражеские радары и создавая сложности для работы всех систем связи. И на авианосце и на всех кораблях эскорта вступала в действие, на радость следившим за учениями экспертам НАТО, аппаратура электронного противодействия, и пилоты круживших неподалеку "Орионов" и "Сентри" торопливо включали станции радиотехнической разведки, спеша зафиксировать параметры секретных русских систем, впервые, пожалуй, демонстрировавших свои реальные возможности. А далеко за океаном, в Форт-Миде, штаб-квартире Агентства национальной безопасности США, куда стекались данные со всех разведывательных спутников, сразу несколько операторов впились взглядами в картинку, которую в режиме реального времени транслировал на землю спутник типа "Ки-Хоул-11", сжигая небольшой запас топлива державшийся над районом маневров уже почти час. Любое перемещение русских кораблей тщательно фиксировалось, чтобы потом специалисты из Военно-морской разведки могли по спутниковым снимкам делать выводы о тактике российского флота и возможностях капитанов и штурманов.

На "Кузнецове", разумеется, знали о плотной опеке со стороны натовских "друзей", поскольку это было вполне нормальной практикой. И именно осознание того, что сейчас каждое действие эскадры отслеживается со всем возможные тщанием, заставляло русских офицеров и мичманов выполнять свою работу в десятки раз четче и расторопнее, чем обычно. Они старались так сорвать атаку ракетоносцев, чтобы произвести впечатление на натовских экспертов, заставив их уважать мастерство русских моряков. Под началом адмирала Макарова служили профессионалы, прошедшие отличную подготовку, и они уверенно делали свое дело. Но и пилоты, которыми командовал полковник Семенов, не были новичками, до этого момента сотни раз отрабатывая действия при атаке авианосных соединений, всегда рассматривавшихся летчиками морской авиации, как самый опасный противник. Тактические приемы, которыми пользовались летчики, были разработаны довольно давно, и потом, в течение долгих лет, их лишь незначительно изменяли, поскольку все действия были отработаны так тщательно, что прибавить к ним было, по сути, нечего.

– Радиолокационный контакт потерян, – экран радара покрылся полосами "крупы", когда следовавшие в единых боевых порядках с ракетоносцами самолеты-постановщики помех включили бортовые станции радиоэлектронного подавления "Фасоль". – Противник ставит активные помехи. Наведение ракетно-артиллерийских комплексов затруднено.

Старые, но надежные Ту-22П, отлично показавшие себя еще в Афганистане, в доли секунды забили шквалом помех корабельные радары, заставив операторов лихорадочно менять частоты, спеша восстановить контакт с противником, уже находившимся достаточно близко, чтобы пустить ракеты.

– Все истребители в воздух, – скомандовал Тарасов. – Атаковать самолеты условного противника. Боевому воздушному патрулю – на перехват!

Авианосец "Адмирал Кузнецов" не зря считался самобытным кораблем, отличавшимся от большинства других судов этого класса отсутствием такого важного элемента, как катапульта. Поэтому, несмотря на всю поспешность, приказ командира корабля не мог быть исполнен достаточно быстро, и некоторое время противостоять приближавшимся ракетоносцам могла только четверка Су-33, уже находившихся в воздухе.

Майор Земсков, до боли в кисти сжав ручку управления самолетом, бросил свой тридцатитонный истребитель в направлении ближайшего к нему ракетоносца. Ту-22М3, сразу запоминавшийся своими изящными обводами, делавшими его в чем-то сродни гоночному автомобилю, сверкая крыльями, набирал высоту. Ракеты Х-22, которыми были вооружены самолеты этого типа, можно было применять в разных режимах, но только при пуске с больших высот дальность полета ракет была такова, что корабельные зенитные комплексы для самих ракетоносцев не представляли ни малейшей опасности. Этой тактики и придерживались сейчас все подчиненные полковника Смирнова, и поэтому их бомбардировщики некоторое время оказались уязвимы для находившихся в небе палубных истребителей, еще не имея возможности произвести пуск и, освободившись от своего груза, повернуть обратно.

– Захват, – майор Сеченов мог бы не говорить этого, поскольку каждый член экипажа полковника Смирнова знал, что значит надсадный визг, оглашавший кабину. – Командир, мы в захвате! Противник по левому борту, – майор сверился с показаниями приборов. – Заходит в корму!

– Расстояние? – продолжая тянуть штурвал на себя, прорычал сквозь кислородную маску Смирнов.

– Пятьдесят километров!

– Проклятье! – Альтиметр показывал еще только девять тысяч метров, слишком мало, чтобы пустить ракету, находясь на таком удалении от цели, а вражеский истребитель уже мог открыть огонь. – Поставить помехи, отстрелить дипольные отражатели. Сорвать захват, – сквозь зубы рычал Смирнов. – Любой ценой сорвать захват!

Облако фольги, рассеявшееся за кормой упорно тянувшего вверх ракетоносца на несколько секунд отвлекло на себя майора Земскова. На экране бортового радара истребителя отчетливо видимая цель вдруг превратилась в расплывчатое пятно, стрелять по которому было бесполезно. А тут еще добавились и направленные в сторону истребителя майора помехи, вычленить из которых эхо нацеленного на ракетоносец луча радара было практически невозможно.

– Я – "шестой", – сообщил Земсков на авианосец, откуда за его маневрами следили сразу несколько человек. – Противник ставит помехи. Иду на сближение для применения ракет ближнего боя.

Четыре ракеты Р-73, имевших дальность стрельбы до тридцати километров, позволяли всего лишь звену истребителей расправиться едва ли не с целой эскадрильей Ту-22, но расстояние до целей еще было слишком велико, а сейчас исход атаки решали считанные секунды.

– Ввести координаты цели в головку наведения ракеты, – не обращая внимания на сигналы, предупреждавшие о приближении чужих истребителей, полковник Смирнов отдавал короткие приказы. – Приготовиться к пуску.

– Параметры цели введены в головку наведения ракеты, – докладывал в ответ Сеченов. – К пуску готов.

По сути, крылатая ракета Х-22Н, висевшая в углублении под фюзеляжем бомбардировщика, была полностью автономной, не требовавшей внешнего управления после запуска. Отделившись от носителя, ракета сначала управлялась бортовой инерциальной системой, выводившей ее в заранее определенную точку предполагаемого нахождения цели, а затем, на конечном участке траектории управлялась за счет установленной на ней активной радиолокационной головки самонаведения, принимая отраженные от цели импульсы. Работа пилотов заключалась лишь в том, чтобы ввести параметры цели в бортовой компьютер ракеты, установив упреждение и направление полета до встречи с целью.

– Произвести условный пуск, – при этих словах пальцы Смирнова коснулись кнопки пуска. И одновременно в кабине Су-33, за штурвалом которого сидел майор Земсков, раздался сигнал, сообщавший о захвате цели тепловыми головками наведения ракет Р-73.

Командиры ракетоносцев, не входя в зону досягаемости корабельных зенитно-ракетных комплексов, один за другим докладывали о запуске ракет, тотчас же разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и на максимальной скорости ныряя к самой воде. В реальном бою ракеты, отделившись от самолетов, со всех сторон устремились бы к авианосцу, разгоняясь до скорости в четыре "звука" и быстро набирая высоту, чтобы затем, уже находясь в пределах досягаемости зенитных комплексов, спикировать на цель, ускоряясь еще больше и заставляя расчеты ЗРК тщетно расстреливать боекомплект в попытке сбить хотя бы часть управляемых снарядов. Созданные тридцать лет назад ракеты Х-22Н до сих пор являлись страшным оружием, будучи крайне сложными для перехвата целями и обладая фугасно-кумулятивной боеголовкой весом в одну тонну. При попадании такой ракеты луч раскаленных газов мог насквозь прожечь корпус эсминца, нанеся более крупному кораблю страшные повреждения и наверняка выведя его из строя.

Ракетоносцы, имитировав пуск, больше не участвовали в атаке, выполнив свою задачу. Теперь, пусть и условно, уничтожение эскадры "противника" стало задачей сверхзвуковых "роботов", крылатых ракет. Однако пилоты находившихся в небе истребителей продолжали делать заход за заходом на огромные Ту-22, вновь и вновь имитируя пуск ракет и сообщая на корабль об очередном "сбитом" самолете условного противника. В настоящем бою истребители обстреливали бы ракеты, поскольку после пуска сами бомбардировщики не представляли никакой ценности, но сейчас пилоты палубной авиации с яростным азартом охотились на "вражеские" самолеты. Пятая часть ракетоносцев Смирнова не смогла выпустить ракеты, прежде попав в число условно уничтоженных самолетов. Но и оставшихся было достаточно, чтобы нанести эскадре ощутимый урон, а ведь полком Ту-22 силы, участвовавшие в атаке на авианосец не ограничились.

Радист атомного подводного крейсера «Воронеж», скользившего на глубине не более пятнадцати метров под поверхностью воды, принял радиограмму с борта разведывательных Ту-22МР одновременно с пилотами Смирнова. Подлодка шла на перископной глубине, выдвинув над водой антенны, и радисты просто прослушивали эфир в ожидании сообщений от разведки. Пилоты патрульных самолетов не связывались специально с подводными лодками, даже не зная точно об их местоположении, они только сообщали координаты противника, и этого было вполне достаточно.

– Радиорубка – мостику, – дежурный офицер, обслуживавший системы радиоперехвата, по внутренней связи вызвал центральный пост. – Принята радиограмма от разведывательных самолетов. Эскадра условного противника обнаружена в квадрате тридцать-семьдесят, движется на зюйд скоростью двадцать девять узлов.

– Я – мостик, вас понял, – отозвался Колгуев, не покидавший центральный пост несколько часов, и затем, обращаясь к штурману, резко произнес: – Дальность, пеленг?

– Дальность сто девяносто миль, пеленг восемьдесят, – быстро измерив расстояние по карте, отозвался Заруцкий. – Мы можем их достать, товарищ капитан.

– Боевая тревога, – приказал капитан первого ранга, почувствовавший в этот миг азарт настоящего охотника. Колгуев знал, что кроме "Воронежа" за авианосцем условного противника в этих водах охотились еще две или три субмарины, но именно он хотел стать тем, кто нанесет решающий удар.

По отсекам пронесся короткий сигнал тревоги, короткий, поскольку на подводной лодке любой шум был полезен, прежде всего, противнику, позволяя услышать субмарину раньше, чем следовало, а значит, успеть приготовиться к бою. Поэтому подводники все делали намного тише, чем те, кто служил на надводных кораблях, но при этом действовали они и намного быстрее. Колокола громкого боя еще не стихли, а матросы, находившиеся в кубриках, уже бежали на свои места, проскальзывая сквозь узкие люки и буквально взлетая вверх по узким трапам, ведущим с палубы на палубу.

– Двинулся к берегу, – тем временем, склонившись над картой, размышлял Колгуев, имея в виду командовавшего эскадрой Макарова. – Хочет ударить раньше, чем сам попадет под раздачу. Смело, черт возьми! – покачал головой капитан, испытывая к своему "противнику" неподдельное уважение. – Мы рассчитывали обнаружить его совсем в другом месте.

– Но так он сам нашел нас, – заметил штурман. – И избавил от необходимости гоняться за эскадрой по всей акватории.

– Верно, товарищ капитан третьего ранга, – довольно оскалившись, кивнул Колгуев. – И мы воспользуемся предоставленной возможностью. Как я понимаю, ракетоносцы уже взлетели с береговых аэродромов?

– Вероятно, да, – пожал плечами Заруцкий. – В любом случае, им понадобится не так много времени, чтобы выйти на рубеж атаки.

– И мы, Евгений Петрович, должны их опередить. Думаю, это в силах корабля и команды. Мы приблизимся к авианосцу насколько возможно, оставаясь незамеченными, и произведем залп, расстреляв корабли в упор. Противолодочную оборону эскадры осуществляют только эсминцы и палубные вертолеты, а дальность их действия не особо велика. У противника опытный и отчаянный командир, но мы не оставим ему времени. – Капитан приказал рулевому: – Курс сто десять, самый полный вперед. Убрать выдвижные устройства. Рули глубины на пятнадцать градусов. Погрузиться на пятьдесят метров. Передайте на "Тигр" по УЗПС: "Следовать за мной".

– Есть курс сто десять, – одним движением штурвала мичман переложил огромные рули подложки. – Самый полный вперед.

Огромная субмарина, удивительно быстро для корабля таких размеров разворачиваясь, начала стремительно погружаться, уходя дальше от поверхности, туда, где было намного безопаснее. Полвека назад во время атаки командиры подводных лодок не отходили от перископа, теперь же оружие стало столь эффективным, что уничтожить любого противника можно было с глубины едва ли не полкилометра.

Оставляя за собой струю туго переплетенных жгутов воды, взметенной начавшими вращаться в два раза быстрее винтами, подводный крейсер, краса и гордость российского флота, устремился в направлении цели, выходя на рубеж атаки, и за ним неотступно следовала многоцелевая субмарина "Тигр". Двигаясь со скоростью свыше тридцати узлов, атомный крейсер пронзал толщу воды, словно огромное копье, с каждой минутой оказываясь все ближе к своей жертве, еще ничего не подозревавшей. Расстояние между эскадрой и подлодкой сокращалось медленно, но неумолимо. Субмарина двигалась даже немного быстрее, чем противостоявшие ей надводные корабли, уверенно настигая эскадру.

– Слышу шум винтов, – акустик сообщил о контакте спустя чуть менее часа. – Группа надводных кораблей. Дальность примерно сто шестьдесят миль. Скорость около тридцати узлов.

– Это они, – уверенно произнес Колгуев. – Точно, это "Кузнецов". Ввести координаты цели в головки наведения ракет.

– Есть ввести координаты целей, – пальцы находившихся за пультом управления ракетным комплексом офицеров, сейчас напоминавших виртуозов-пианистов, метнулись над консолями, касаясь клавиш. Ракеты "Гранит" могли поражать цели по заранее известным координатам, выполняя полет в режиме радиомолчания и тем самым не обнаруживая себя для противника до последних минут, когда все же необходимо было включать бортовые радары для уточнения положения цели.

– Параметры целей введены в системы наведения ракет, – наконец доложил один из подводников. – К стрельбе готовы, товарищ капитан.

Ни Колгуев, ни докладывавший ему о готовности офицер не знали, что как раз в эти минуты на кораблях эскадры обнаружили приближающиеся ракетоносцы Смирнова, сыграв тревогу и лихорадочно пытаясь уйти из-под удара.

– Открыть крышки ракетных контейнеров, – по команде Колгуева панели легкого корпуса, под которыми находились крылатые ракеты, отошли в стороны, и подлодка стала напоминать фантастический цветок с раскрывшимися лепестками. Ее шумность сразу возросла, но теперь это не имело значения. Если противник и успел бы обнаружить атакующую субмарину, ни уничтожить ее, ни уклониться от залпа он все равно был не в состоянии. – Старший помощник, – продолжал капитан, которого жадно слушали все находившиеся на мостике офицеры и матросы, – сделать запись в судовом журнале: "В десять ноль-ноль по Гринвичу произведен условный ракетный залп по авианосной группе условного противника, находящейся в квадрате тридцать-семьдесят". Передать в штаб флота радиограмму аналогичного содержания.

– Ура! – рубку огласили радостные крики. Матросы и офицеры улыбались, глядя друг на друга. Каждый сейчас воспринимал происходящее, не как игру, а как настоящий бой, и слова капитан, прозвучавшие только что означали ни много, ни мало, победу в схватке с самым опасным морским противником, авианосным соединением, обладавшим колоссальной огневой мощью и имевшим самую надежную оборону.

– Поздравляю всех, товарищи, – Колгуев тоже позволил себе улыбнуться. Он обвел взглядом лица находившихся вокруг подводников, видя в их глазах гордость и торжество. – Выражаю благодарность всей команде за грамотные и слаженные действия. Задача выполнена на "отлично". По возвращении в базу весь экипаж будет поощрен. Я рад, что на моем корабле служат такие моряки.

– Служу России! – Радостный возглас разнесся по отсекам подлодки, не успели еще отзвучать слова капитан.

Подводная лодка, уменьшая скорость и опять становясь неслышимой на фоне волнующегося моря, вновь уходила на глубину, туда, где было безопаснее. Громадный крейсер не был кораблем одного боя, во всяком случае, его создатели считали именно так, и после удачной атаки, которая, происходи все это на самом деле, стоила бы жизней сотням, если не тысячам вражеских моряков, его командир делал все, чтобы сохранить корабль.

А на борту «Кузнецова» как раз тогда, когда «Воронеж», выполнивший свою задачу просто идеально, ложился на обратный курс, получили радиограмму с берега, сообщавшую об успехе подводного крейсера.

– Что ж, – быстро прочтя короткое сообщение, адмирал Макаров, находившийся на флагманском мостике, взглянул на собравшихся здесь старших офицеров. – Посредники признали эскадру и флагман условно уничтоженными. Этот этап учений остался за нашим противником, мы проиграли. Передайте приказ на все корабли эскадры об отмене боевой тревоги.