Текст книги "День помощи (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 71 страниц)

– Слишком долго мы твердили всему миру, что отныне Россия для нас не противник, а равноправный партнер, демократическое государство, часть западной цивилизации, – с едва скрываемой злобой сквозь зубы буркнул Бейкерс. – Мы повторяли это так часто и настойчиво, что сами начали верить в эту чушь, – фыркнул он с презрением и досадой. – Бог мой, как можно всерьез воспринимать такие глупости!

– Но ведь многие принимают это за чистую монету, – пожал плечами заместитель директора ЦРУ. – И не только отупевшие обыватели, чего мы и добивались, но и те, кто стоит у вершин власти. Слишком долго царили мир и спокойствие, вот они и верят, что эпоха глобального противостояния завершилась нашей безоговорочной победой. И ради того, чтобы эти времена не вернулись, кое-кто готов забыть о чести и величии нашей страны и даже, – Бейл усмехнулся, – о собственной выгоде.

– Значит, нужно убедить сомневающихся в том, что по ту сторону Атлантики затаился непримиримый враг, только и ожидающий момента, чтобы вцепиться нам в горло.

– Непростая задача, – покачал головой Бейл. – Да, на волне поднятой грузинами истерии нам удалось разместить на Кавказе свои войска, но дальше процесс замедлился. Русские не предпринимают никаких враждебных действий, если не считать идущих полным ходом в их южных областях военных учений. Правда, в действительности это лишь предлог для того, чтобы создать у границ с Грузией мощную группировку, противовес нашим дивизиям, ну да не об этом речь. Нашим воякам тоже дан строжайший приказ не нарываться на неприятности, не слишком наглеть, дразня русских. Поэтому и сам Мердок, возможно, уже начал сомневаться, стоила ли игра свеч. И на встрече с русским президентом он может дать согласие на вывод из Грузии наших подразделений, если Швецов не станет продавать иранцам оружие.

– А Швецов разве пойдет на это? – удивился Бейкерс. – Он как будто твердо намерен развивать военное сотрудничество с Тегераном.

– В его окружении тоже полно излишне осторожных людей, и русский президент вынужден порой идти у них на поводу, чтобы не восстановить против себя слишком многих, – пожал плечами Натан Бейл. – Так что вполне может статься, что высокие договаривающиеся стороны придут к взаимовыгодному соглашению, и все вернется на свои места. Иран не получит русские ракеты, американские десантные дивизии уберутся из Грузии, а наш план окажется на грани краха. Мердок сейчас больше озабочен угрозами арабов, да и Швецову тоже есть, на что обратить свое внимание в собственной стране. Так что, при должной удаче, они сумеют договориться, избежав особого ущерба для себя.

– Тогда нужно действовать решительно и быстро, – предложил глава АНБ. – К черту ожидание, нужно нанести удар, такой, после которого альтернативы применению силы в отношениях между нами и Москвой не останется. И это должно быть понятно самым острожным политикам, самым боязливым и расчетливым. Тем более, вскоре завершаться учения в Европе, и созданная там группировка будет возвращена в Штаты или в те регионы, откуда эти подразделения были переброшены для маневров. Первые батальоны покинут европейскую землю уже спустя три дня, значит, ровно столько у нас и осталось. Мы добились эффекта внезапности, накопив достаточно сил для решающего удара, и если упустим время, второй раз русские не попадутся на ту же уловку. Пришла пора активной фазы "Иерихона". Фигуры расставлены, и нужно сделать первый ход, подтолкнуть игроков в нужном направлении, а потом все будет развиваться и без нашего прямого участия.

– Предлагаю классический вариант Е2-Е4.

Оба рассмеялись удачной шутке, мало понятной непосвященным. Так сложилось, что к шахматам Бейкерс и Бейл были равнодушны, не проявив особых талантов в этой древней игре, вернее, не считая нужным тратить свое время на постижение всех ее премудростей. Возможно, так получилось потому, что эти люди предпочитали игры иного масштаба, в которых и атомный авианосец со всем полагающимся ему эскортом не мог считаться даже простой пешкой.

– Прежде всего, разыграем нефтяную карту, – посмеявшись, продолжил Бейл. – Раз об эмбарго было объявлено во всеуслышание, пора заставить наших арабских друзей ввести его. План уже готов, и будет реализован в течение ближайших суток. – Заместитель главы ЦРУ снова пригубил вина. – Далее, если наши президенты достигнут договоренности, мы сумеем убедить всех в вероломстве русских. Операция уже запущена, все идет без сбоев, и когда замысел будет осуществлен, самые закоренелые пацифисты потребуют экономических санкций против России, и это самое меньшее, на что я рассчитываю. Также нам на руку и то, что через пару дней русские вылетят в Берлин для перезаключения контрактов на поставку нефти и газа. Агент Мориц постарался на славу, и идея требовать с европейских покупателей оплаты полученного газа не валютой, а технологиями, уже воплощена. Люди из "Росэнергии" сообщили, что группа экспертов в течение двух суток безвылазно сидит в своих кабинетах, переписывая тексты контрактов, которые Захаров повезет европейцам. Надеюсь, контрагенты русских отреагируют на изменения в договорах должным образом, если они еще не забыли, что такое деловая этика. В конечном итоге мы загоним в угол и Мердока, и европейских союзников, и всем им только и останется, что принять наше предложение.

– А что военные, – осведомился Бейкерс. – От Стивенса слышно что-нибудь новое?

– Они готовы действовать в любой момент. Наш бравый генерал сказал, что от получения приказа до завершения акции пройдет не более трех часов. После этого вся энергетика западной Европы будет парализована. Здесь нам точно не о чем беспокоиться, за плечами Эндрю множество подобных операций. "Зеленые береты" сделают все быстро и точно.

– Неплохо, – усмехнулся Бейкерс. – Наш план изначально был основан на управляемой вероятности, на удачном стечении обстоятельств, которые от нас требовалось лишь торопить или, напротив, сдерживать. И теперь я вижу, что план не был ошибкой. Но все же, думается, стоит наложить на это великолепное полотно еще несколько штрихов. Мои аналитики разработали план разведывательной операции "Таран". Это радиоэлектронная разведка русских военных объектов, в основном, с воздуха. Для создания международного инцидента эта операция подходит, как нельзя кстати. Прикрытием ее служат как раз завершающиеся в Европе военные маневры, так что официально разведывательные службы здесь, как и всегда, впрочем, не при чем.

Расставаясь, Бейл и Бейкерс пребывали в замечательном расположении духа. Каждая истекавшая минута приближала их к желанной цели, и оставалось ждать совсем недолго.

Обсуждение международной обстановки, хотя и в ином ключе, шло в те же минуты и в Белом Доме. После телефонного разговора с русским президентом Джозеф Мердок пригласил к себе самых близких помощников, чтобы с теми обсудить дальнейшие действия. Хотя формально президенту Соединенных Штатов и принадлежала вся полнота власти в стране, никто еще не отменял коллегиальные способы принятия решения. А сейчас Мердок очень нуждался в совете, в уверении в правильности своих поступков.

В Овальном кабинете ныне находились помимо самого хозяина Белого Дома лишь два человека, глава президентской администрации Сайерс и госсекретарь Соединенных Штатов. И по-прежнему застыли под дверями агенты Секретной службы, бдительно следившие, чтобы никто посторонний не смог помешать импровизированному совещанию.

– Господин президент, это большая удача, что вы смогли уговорить Швецова встретиться лично, – убеждал своего босса Флипс. – Необходимо уладить все разногласия между нашими странами. Угроза нефтяного эмбарго со стороны арабских стран весьма реальна, и альтернативой им могут стать только русские. И если наши внутренние потребности мы сможем как-то покрыть за счет поставок нефти из Мексики, то европейским союзникам надеяться не на что. Лишь сохранив хорошие отношения с Москвой, мы сможем при необходимости, за счет русских покрыть дефицит нефти в Европе. В противном случае мы рискуем потерять заокеанские плацдармы, лишиться союзников. Так что ради нашего собственного будущего, я думаю, можно пойти на некоторые уступки. К тому же, я об этом уже не раз говорил, без поддержки русских иранцы будут вести себя гораздо спокойнее, ведь они, как мне кажется, не особо верят в обещания своих соседей. Саудовская Аравия в числе прочих позволили нам захватить Ирак, не только не помешав, даже и на словах, но еще и оказывая при этом посильную помощь. Не думаю, что в Тегеране слишком сильно надеются на саудовцев сейчас.

– Какая разница, какие отношения у нас будут с русскими, если европейцы все равно станут полностью зависть от поставок их энергоносителей? – пожал плечами Сайерс. – Контроль над нефтепроводами и нефтяными вышками русских мы в любом случае не получим. Несколько наших нефтяных компаний уже попытались организовать совместные предприятия с русскими в этой сфере, но были быстро выдворены оттуда, не без участия правительства. Не исключено, что у русских с арабами уже существуют тайные договоренности, согласно которым, к примеру, Москва получает контроль над Западной Европой, становясь монополистов на рынке нефти и газа, а арабам достается контроль над другими регионами. Я считаю, сэр, вам ни в коем случае нельзя давать понять русскому президенту, что для нас важно сохранить с Россией партнерские отношения. Лучше говорить со Швецовым с позиции силы, не предлагая ему сделку, а ставя ультиматум. Потенциал русских несопоставим с нашим, и они это понимают. В случае противостояния у Москвы шансов на победу нет.

– Вы имеете в виду военное противостояние? – президент Мердок, облаченный не в привычный костюм, а в атласный халат, развалился на диване, с интересом случая своих помощников.

– Только как крайний вариант, – спокойно пояснил глава администрации. – Но даже в случае введения против России только экономических санкций их поражение не является тайной, в том числе и для их собственного руководства. Русским сейчас очень нужно сохранить нормальные отношения с нами и европейцами, поэтому, я уверен, они с радостью согласятся на предложенные вами условия.

– Да, пожалуй, слишком заискивать перед Швецовым не стоит, – согласился президент. – Войска из Грузии, все же, следует отозвать, благо для них всегда найдется работа где-нибудь в другом уголке "третьего мира". Но я преподнесу это русским, как величайшее одолжение, предварительно получив от них как можно больше. Прежде всего, конечно, я заставлю их отказаться от планов поставок оружия в Иран. Возможно, в скором времени мне придется послать войска в эту страну, и я не хочу, чтобы американские парни гибли от русских ракет, как это было во Вьетнаме. Если бы еще заставить арабов отказаться от планов насчет эмбарго, у нас были бы полностью развязаны руки.

– Нужно еще раз встретиться с королем Саудовской Аравии, – предложил Сайерс. – Именно из Эр-Рияда и исходят идеи о том, что нужно защищать соседей. Если убедить саудовцев, что Иран представляет наибольшую опасность как раз для них, то король Абдалла пойдет на попятную. Как-никак, именно экспорт нефти обеспечивает благосостояние королевской семьи, и эмбарго станет палой о двух концах. Кроме нас и европейцев в мире нет больше покупателей такого количества нефти, какое готова продать Саудовская Аравия. Потребности Китая, хотя и растут с каждым годом, далеки от наших. А это значит, что зависимость арабов от нас не меньше, чем наша от них. Откровенно говоря, я испытываю сильные сомнения в том, что арабы, когда дойдет до дела, исполнят свои обещания.

– Вот только не стоит проверять их решимость, – покачал головой Флипс. – Они вполне непредсказуемы, и не нужно провоцировать саудовцев и тех, кто к ним присоединился. Да, соотношение сил вполне определенно, но это не значит, что нам следует излишне рисковать. Любые перебои с поставками нефти в Штаты или в европейские государства вызовут массовые выступления, панику, сбои в работе всех без исключения отраслей промышленности. Не думаю, что это благоприятно скажется, в том числе и на нынешней администрации.

– Конечно, Энтони, никто не намерен развязывать войну, – успокаивающе поднял руки Сайерс. – Просто нужно напомнить зарвавшимся арабам и забывшимся русским, кого сегодня следует считать мировой державой. Нам ведь не нужна война ради войны, но если кто-то смеет устанавливать свой порядок, шантажируя наших союзников и в открытую поддерживая наших врагов, мы не можем оставаться безучастными.

– Хорошая мысль, Алекс, – одобрил слова главы своей администрации президент Мердок. – Именно это и нужно дать понять русским. Их президент пытается выглядеть жестким и решительным человеком, так вот и поглядим, каков он на самом деле. Русские слабы сейчас, но еще далеко не в том состоянии, когда можно не стесняться в средствах. Мы еще не загнали их в угол, и им пока есть, что терять.

– Очень мудро, сэр, – кивнул Флипс. – Всегда следует оставлять противнику пути к отступлению, чтобы он не начал драться насмерть, не щадя себя. И сейчас, кажется, мы предлагаем русским вполне равноценный обмен, даже более выгодный для них, чем для нас.

– И еще, сэр, – прервал речь Флипса Сайерс. – Место советника по национальной безопасности пока вакантно. Не думаю, что наш уважаемый мистер Силверберг сможет вновь вернуться к своим обязанностям.

– Да, жаль старика Эзру, – кивнул Мердок, поморщившись от досады. – Признаюсь, его мне частенько не хватает. Это настоящий профессионал, знающий все тонкости своего нелегкого дела, мастер. Но, как говорится, на все воля Божья, – вздохнул Джозеф, опустив взгляд.

– Поэтому, господин президент, я хотел предложить вам вполне достойную своего предшественника на этом посту кандидатуру, – продолжил Сайерс. – Натан Бейл давно уже работает в центральном аппарате разведки, и вполне был достоин занять должность директора ЦРУ, если бы не Крамер. Я понимаю, что дорогу надо давать молодым, тем более, не стоит ссориться из-за пустяков с вице-президентом. И все же Бейл заслуживает большего, чем имеет сейчас. К тому же их отношения с Крамером, мягко говоря, далеки от безоблачных. Это люди разных поколений, и у них слишком различные взгляды на одни и те же события. И мне кажется, что Бейл воспринял бы предложение стать вашим советником, как немалую награду, а Крамер перестал бы опасаться мнимого соперника.

– Бейл зациклился на эпохе холодной войны, – возразил Флипс, которому очень не хотелось видеть возле президента старого "ястреба". Должность советника по национальной безопасности была весьма ответственной, и тот, кто занимал ее, имел обыкновенно большое влияние на президента. И не нужно было долго думать, чтобы понять, какие советы такой человек, как Бейл, может дать Мредоку.

– Возможно, он порой и перегибает палку, – согласился президент, – Но это очень опытный человек, знающий многие тайны. Пожалуй, Алекс, вы предложили идеального кандидата на столь ответственный пост. И я буду рад, если он согласится стать членом моей администрации.

– О, сэр, я постараюсь убедить его не отказываться от столь щедрого предложения, – улыбнулся Сайерс. – И я думаю, что преуспею в этом.

А Энтони Флипс вдруг почувствовал так отчетливо, как никогда ранее, что теряет свое невеликое влияние на президента, которое смог отвоевать в последнее время. В окружении старых приятелей, таких как Бейкерс, Бейл и Сайерс президент Мердок будет принимать только выгодные им решения, благо и сам глава американского государства не чужд риска и любит побряцать оружием по поводу и без повода. Наступали новые времена, и дай Бог, чтобы президентство Мердока не закончилось бы новым Вьетнамом или чем похлеще.

Глава 13
И грянул гром

Персидский залив – Тегеран, Иран

10 мая

Над военно-морской базой Бендер-Аббас стоял мерный гул, нарушаемый визгом корабельных сирен и грохотом низко пролетавших самолетов, выполнявших, судя по всему, учебные полеты. Капитан Махмуд Хандан проводил взглядом один из них, старый американский F-5Е «Тайгер», как он с ходу определил, и двинулся к пирсам. Там, мягко ударяясь бортом о развешанные на причале автомобильные покрышки, качалась на волнах его цель.

Пройдя по причалу, капитан Хандан не отказал себе в удовольствии полюбоваться на корабль, которым он командовал уже три года и который считал почти своей собственностью. Изящная игрушка длиной сорок семь метров и водоизмещением двести семьдесят пять тонн, вот какое впечатление производил ракетный катер "Шамшир", один из самых мощных боевых кораблей флота Исламской республики.

Махмуд обвел взглядом катер от бака до кормы, улыбнувшись при виде возвышавшегося в носовой части судна мощного трехдюймового автоматического орудия "Супер Рапид", одного из лучших в мире. Это универсальное орудие итальянского производства уступало, разве что, русским пушкам типа АК-176, которые, вполне возможно, в скором времени окажутся в распоряжении иранских моряков. Русские были готовы продавать самое лучшее свое оружие, в том числе и боевые корабли, например, ракетные катера типа "Тарантул", без сомнения, лучшее из всего, что было создано в этом классе во всем мире.

В прочем, "Шамшир", ракетный катер французской постройки, хотя и не был последним словом техники, мало уступал даже русских катерам. Кроме универсальной артиллерийской установки "ОТО-Мелара" он был вооружен сорокамиллиметровым автоматом "Бофорс", тоже весьма эффективной системой. Но главное его оружие до поры скрывалось в двух спаренных контейнерах, расположенных на палубе в средней части судна, сразу за надстройкой.

Направленные в скулы катера, эти коробки из легкой брони защищали от опасностей окружающего мира, от ветра, дождя и волн, во время сильного шторма буквально захлестывавших кораблик, четыре ракеты типа С-802. Китайские противокорабельные ракеты, которые их создатели называли "Ин Цзи-82", или "Орлиный удар", почти не уступали хваленым американским "Гарпунам", имея такую же, как и последние, дальность стрельбы и скорость. Конечно, новейшие русские ракеты были дальнобойнее и летали быстрее звука, но и то, что было в распоряжении Хандана, впечатляло, внушая неподдельное уважение. Четырех таких ракет было бы достаточно, чтобы отправить на дно целый эсминец, е говоря уже о кораблях меньшего водоизмещения, а если учесть, что в одиночку такой катер едва ли вышел бы в атаку, то стая ракет была очень серьезной угрозой для любой эскадры. Впрочем, сказал себе капитан, ему точно не придется никого атаковать этими ракетами, ведь истекали последние минуты его пребывание в этой стране в качестве его гражданина и офицера.

Все началось с разговора, состоявшегося два дня назад в одном из кафе, излюбленном месте отдыха военных моряков, получивших увольнение. Развалившись в пластиковых креслах, два собеседника неторопливо тянули из высоких бокалов прохладительный напиток, бросая заинтересованные взгляды по сторонам. Нас самом деле каждый из них был напряжен, как взведенный спусковой механизм, и в любое мгновение ожидал появления людей из контрразведки. Здесь, в гуще народа, большая часть которого имела честь быть офицерами иранского флота, происходила встреча двух шпионов, агентов враждебной державы.

– Контрразведке что-то известно, – одетый в обычный европейский костюм мужчина, немолодой, лысеющий, выглядевши немного помятым, словно бы чем-то измученным, говорил на фарси, чтобы не привлекать внимания отдыхающих. Все, кто был рядом, наверняка бы насторожились, услышав английскую речь, благо очень многие из присутствующих быстро смогли бы ее опознать. – Боюсь, в скором времени вас могут арестовать, мой друг. И вы, конечно, понимаете, чем обернется для вас обвинение в шпионаже.

– Шайтан! – выругался капитан Хандан, который и был собеседником европейца, здесь известного под именем Салли Джонса. – Это смертная казнь, без всяких сомнений. Но что же делать? Вы предупредили меня, значит, вы может помочь?

– Разумеется, мой друг, – серьезно кивнул Джонс. – Вы и ваши люди сделали для нас столь многое, что мы не можем просто бросить вас. Вы оказали моей стране неоценимые услуги, и очень многие мои товарищи не простят себе, если вас казнят на главной площади Тегерана. У нас есть план, но действовать нужно быстро, ведь счет идет на дни или даже на часы.

Официально человек называвший себя Джонсом, которого в родной Америке, разумеется, знали совсем под другой фамилией, был работником небольшой фирмы, зарегистрированной в Европе и занимавшейся, помимо прочего, контрабандными поставками в Иран различной электроники и судовых двигателей. За такую деятельность его ожидало все в той же Америке весьма суровое наказание, но все это на самом деле являлось только прикрытием для главы разведывательной сети ЦРУ в Иране. Любые поставки запрещенного к экспорту в данную страну оборудования были санкционированы Лэнгли, чтобы расположить иранское руководство, не жаловавшее чужаков, тем более, американцев, к этому человеку.

И сейчас тот, кого в этой части света знали, как Салли Джонса, встречался с лучшим своим агентом, завербованным два года назад, и сейчас уже являвшимся руководителем группы информаторов, большая часть которых была военными моряками. Капитан Хандан, немногим посвященным сотрудникам американской разведки известный под псевдонимом Омар, исправно передавал своим заокеанским хозяевам весьма важную информацию, касающуюся военно-морских сил Ирана, но сейчас его карьере разведчика должен был придти конец. И дело было вовсе не в контрразведке, которая пока, скорее всего, даже не подозревала, что сразу несколько офицеров иранского флота, весьма высокопоставленных, занималась откровенным шпионажем. Так решили на самом верху, в центральном аппарате ЦРУ, и мотивы этого для Джонса были окутаны тайной.

– Мы хотим вытащить не только вас, капитан, но и ваших товарищей, – продолжил Джонс, внимательно изучая проходивших мимо людей. Иранские спецслужбы не были настолько хорошо оснащены, чтобы вести наблюдение дистанционно, прослушивая разговоры при помощи мощных микрофонов или подобных средств, а обычного соглядатая Джонс выявил бы очень быстро, как никак, годы практики в самых разных уголках планеты.

– Вы все оказали очень важные услуги Соединенным Штатам, – Джонс не без удовольствия отметил беспокойство на лице собеседника. Капитан был готов впасть в панику, топор палача уже маячил перед его внутренним взором, а это означало, что любые указания он исполнит с великой радостью, надеясь сохранить свою жизнь. – И выход для вас один – срочно покинуть страну. В Штатах ваши знания особенностей иранской армии и флота пригодятся, вы станете одним из наших консультантов, мы поможем вам начать новую жизнь.

Джонс не добавил, что, ступив на американскую землю, его собеседник, прежде всего, должен будет выступить пред прессой с обличающей мракобесие и деспотизм исламского режима, и восхваляющей демократические ценности речью. Это был обязательный элемент программы, которую выполнял каждый перебежчик, поэтому он и не стоил упоминания.

Признаться, Джонсу было жаль этого офицера, точнее, было жаль терять столь ценный источник информации. Фанатичных иранцев оказалось крайне сложно склонить к сотрудничеству с западными разведками, и то, что на него, Салли Джонса, работал целый капитан, следовало считать огромным успехом. Что ж, придется, видно, подыскивать нового информатора, а это означало трату времени, денег, доверия начальства. Но приказ есть приказ.

– Бежать, – оживился Махмуд. – Но как?

– Очень просто, – Джонс позволил себе снисходительно усмехнуться. – На том самом катере, которым вы, капитан, командуете. Вы выйдете в море, вы же регулярно бываете в плавании, патрулируете морские границы, следите за нашими кораблями? Значит, из гавани вас выпустят, а потом просто исчезнете вместе со своим катером, вот и все.

– Меня успеют потопить, прежде чем катер достигнет одной из ваших или союзных баз, – возразил Хандан. – От самолетов мне не уйти, это самоубийство!

– Наша эскадра дрейфует всего в полусотне миль от иранских берегов, – ответил Джонс. – Вам нужно только добраться до нее. Я сообщу вам кодовый сигнал и частоту, на которой вы должны его транслировать, чтобы наши моряки не открывали по вам огонь. А вот тех, кто будет вас преследовать, они отгонят. Капитаны нескольких наших кораблей получат соответствующие указания в ближайшее время, разумеется, если вы согласны на предложенный план.

– Что ж, тогда я готов рискнуть, – Хандан больше не сомневался. – Тем более, ничего иного, видимо, мне не остается. – Даже вероятность погибнуть в бою, под своими же, иранскими бомбами, была лучше, чем позорный приговор и неминуемая казнь. О своей семье, о молодой жене и двух дочках в этот момент капитан даже не думал.

– Отлично, – довольно кивнул американец. – Тогда запомните следующее: "Эгида", частота двести восемь. Это ваше магическое слово "Сезам", как в сказке, – усмехнулся резидент. – Можете быть уверены, ни один американский моряк, ни один капитан даже не наведет в вашу сторону орудия, но те, кто попытается вам помешать, будут уничтожены быстро и без колебаний. Моя страна не бросает тех, кто так верно служит ей, ежедневно рискуя жизнью.

И вот настал этот день, вернее утро, поскольку горизонт на востоке едва окрасился перламутром. Последнее утро пребывания на земле, которую долгие годы Махмуд Хандан считал своей родиной. Но сейчас на одной чаше весов была верная смерть, на другой неизвестность, и иранский капитан выбрал второе.

Сегодня должен был выйти в море ракетный катер "Шамшир", это его капитану было известно в точности. И Хандан прибыл на борт своего корабля, корабля, с которым успел сродниться, команда которого стала для него почти братьями, заранее. Чтобы получить приказ о выходе в море, уже находясь на борту.

– Капитан Хандан, – задумавшегося Махмуда окликнул мужчина в военно-морской форме, высокий, горбоносый, и до предела уверенный в себе. Капитан Кассем был командующим соединением ракетных катеров, базировавшимся в Бендер-Аббасе, непосредственным начальником Хандана.

– Господин капитан!

Махмуд по-уставному отдал честь, хотя разницы в званиях между офицерами не было. Однако не стило разводить панибратство на глазах у суетившихся на палубе "Шамшира" матросов, ожидавших, когда командир взойдет на борт.

– Приказ из штаба, – Кассем протянул Хандану запечатанный пакет. – Я лично взялся доставить его, поскольку хочу совершить небольшую прогулку на борту вашего катера. Заодно посмотрю на подготовку ваших матросов, по словам других офицеров, лучших на нашем флоте.

– О, конечно, – Хандан, спрятав полученный из рук командира конверт в карман, сделал приглашающий жест: – Прошу на борт, господин капитан!

Часовой, стоявший у трапа, приветствуя капитана и его гостя, взял винтовку "на караул". Матросы, вытягиваясь перед офицерами в струнку, расступались, вжимаясь в переборки, чтобы пропустить капитана. На мостике его уже ожидал старший помощник и вахтенная смена. Стоило только командиру ступить в рубку, его моряки молодцевато щелкнули каблуками, приветствуя Махмуда.

– Готовимся к выходу в море, – не теряя времени, распорядился Хандан. – Отплываем через двадцать минут. – Капитан уже вскрыл пакет, где содержался приказ командования осуществлять наблюдения за слишком близко подобравшимися к территориальным водам Ирана американским кораблям.

– Слушаюсь, господин капитан, – не моргнув глазом, ответил старший помощник. – Вся команда на борту, баки полны, все механизмы проверены дважды. Мы готовы.

– Отличная у вас команда, – одобрительно покивал Кассем. – Вижу, вы неплохо их подготовили. Пожалуй, они действительно лучшие на флоте.

Зарокотали скрытые под палубой мощные дизеля, двенадцать тысяч лошадиных сил, сконцентрированные в объеме нескольких кубических метров сложных механизмов, вспенили воду за кормой гребные винты, и "Шамшир", осторожно, чтобы не зацепиться за пирс, разворачиваясь, направился к выходу из гавани.

Катер Хандана в этом походе был не одинок, и одновременно с ним отчалил от пирса по соседству брат-близнец "Шамшира", в точности такой же катер, также построенные тридцать лет назад на французской верфи, носивший имя "Ханджар". И впрямь корабли были подобны двум смертоносным клинкам, в стремительном ударе способным достать самое сердце врага. Пары ракетных катеров вполне должно было хватить, чтобы продемонстрировать американцам свое присутствие, на бой же с чужаками никто не рассчитывал.

– Курс сто пятьдесят, – распорядился стоявший на мостике, широко расставив ноги, капитан, и рулевой послушно тронул штурвал. Катер, способный развивать скорость более тридцати шести узлов, пока шел экономичным ходом, всего двадцать пять узлов, тоже немало, но не предел возможностей.

А на борту американского ракетного крейсера "Порт Ройял", курсировавшего в пятидесяти шести милях от иранского берега, находившийся за консолью боевой информационно-управляющей системы офицер по интеркому уже вызывал капитанский мостик.

– Две надводные цели, покидают базу Бендер-Аббас, – молодой лейтенант был спокоен, поскольку не сомневался в том, что иранцы не представляют ни малейшей опасности. – "Хокай" ведет их, сэр. Предположительно, ракетные катера.

Лейтенант не мог знать, что именно ему довелось стронуть с места лавину, эхо которой должно было прокатиться по всему миру.

«Порт Ройял» был не одинок в этих водах. Крейсер под звездно-полосатым флагом являлся лишь малой частью мощной эскадры, уже несколько месяцев находившейся в непосредственной близости иранских берегов. Полтора десятка кораблей, в том числе два многоцелевых атомных авианосца служили немым напоминанием горячим персидским парням о скрытой до времени мощи Соединенных Штатов. Возможности этого соединения были таковы, что одним залпом крейсера и эсминцы, поддерживаемые палубной авиацией, были в состоянии уничтожить все морские базы Ирана прежде, чем хотя бы один корабль персов смог выйти в море. Тот же Бендер-Аббас, крупнейший иранский военный порт, постоянно находился под прицелом полусотни крылатых ракет «Томагавк» крейсеров «Порт Ройял» и «Геттисберг», собою как бы прикрывающих флагман, атомный авианосец «Авраам Линкольн».

Однако не только иранские базы находились под прицелом американских ракет, но и корабли под звездно-полосатыми флагами тоже в любое мгновение могли подвергнуться отстрелу. Иранские береговые ракетные комплексы находились в состоянии повышенной боевой готовности уже много недель, равно как бомбардировщики Су-24 "Фенсер", нечаянный подарок покойного иракского диктатора, и немногочисленные боевые корабли. Зная это, командовавший американской эскадрой адмирал Освальд Флеминг принял необходимые меры безопасности. Иранцы были достаточно непредсказуемыми, а в такой ограниченной акватории, как Персидский залив, даже несколько ракетных катеров являлись силой, пренебрегать которой было опасно.