Текст книги "День помощи (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 71 страниц)

– Думаю, мне уже не бегать больше, – прохрипел президент, вскрикнув от боли, когда майор стал вытаскивать его из кабины. – Нога! Я даже ходить не смогу.

– Черт с ним, – Беркут вытащил из аптечки шприц-тюбик с морфином, соорудив из погонного ремня своего автомата жгут. – Нам только схорониться, а помощь успеем позвать. Дойдем до леса, там отсидимся.

– Поздно. – Беркут, склонившийся над Швецовым, не видел, как из-за холмов появился низко летящий Ми-8, сделавший круг над разгромленной авиабазой и направившийся к разбитому вертолету. – Отбегались. Ты иди, майор, пока можно, а я здесь останусь.

Вертолет приближался, и майор, наконец, увидевший его, застыл в нерешительности. Бросить Швецова он не мог, это означало не выполнить приказ, но тащить его на себе тоже было равносильно самоубийству.

Ми-8, опустившись метров до пятидесяти, описал круг над поврежденным вертолетом. Беркут видел торчащие из иллюминаторов стволы пулеметов и блоки неуправляемых ракет по бокам фюзеляжа.

– Уходи, – закричал президент. – Ты сможешь добраться до леса, а я и шага не пройду. Беги, мать твою, майор!

Пулеметная очередь взрыхлила землю возле беглецов, и Беркут, не раздумывая, вскинул автомат, открыв ответный огонь. Со стороны это выглядело смешно, но такова была инстинктивная реакция. Вертолет сделал еще один заход, на бреющем устремившись к майору, вставшему над Швецовым.

– Беги, твою мать, – выругался президент, отталкивая прочь пытавшегося перевязать его спецназовца. – Это приказ! По мне они стрелять не будут.

Майор кинулся к лесу, слыша над собой грохот турбин и треск пулеметных очередей. Он споткнулся, уронив оружие, оглянулся назад и увидел, как пулеметная очередь буквально разорвала пополам прислонившегося к борту Ми-24 президента. Скорее всего, тот, кто вел огонь из пулемета, даже не понял, в кого стрелял, решив, что это лишь еще один из таинственных диверсантов.

Бронебойные пули, для которых человеческая плоть не была серьезным препятствием, прошили топливные баки, и вертолет окутало пламя, поглотившее тело Швецова, оставив от него лишь обугленные до черноты кости. Затем Ми-8 набрал высоту, и майор понял, что его пилот намерен выпустить ракеты, не желая гоняться за отдельным человеком.

Тарас Беркут бросился бежать со всех ног, забыв про автомат, так и оставшийся в кустах. Первый взрыв подбросил его в воздух, подтолкнув вперед. Командир спецназа кубарем прокатился по земле, кое-как встал и вновь бросился бежать, низко пригибаясь к самой земле. Следующая ракета взорвалась чуть справа, так близко, что майор услышал свист осколков. Вертолет завис, вновь открыв огонь из установленных по бортам крупнокалиберных пулеметов. Расстояние было велико, но стрелков это не смущало, и они только расходовали боекомплект.

Майор бежал, петляя, пытаясь сбить прицел противнику. Свист пуль сменился взрывами ракет, Беркут вновь почувствовал, что земля ушла из-под ног, успев заметить перед собой ствол дерева, яркую вспышку, и погрузился во мрак.

Маневры русских вертолетов видели отступавшие бойцы «Дельты». Коммандос испытали немало неприятных минут, когда над ними кружили русские «Хайнды» и «Хипы», искавшие таинственных диверсантов.

Вертолет всегда был одним из самых опасных врагов любого спецназовца, и больше всего коммандос Карсона боялись, что их просто накроют с воздуха, не пытаясь высадить десант, чтобы, к примеру, взять кого-то в плен. Тем более странным почувствовавшим себя загнанными зверями солдатам из "Дельты" показалось то, что внезапно вертолеты куда-то исчезли, словно прекратив все поиски. Разумеется, они не знали, что в тот момент спецназ под командованием Беркута уже громил аэродром, с которого в последний миг успели сообщить о нападении.

Так или иначе, коммандос удалось выйти из сжимавшегося вокруг санатория кольца, добравшись до места, откуда их должен был забрать вертолет. Каждый из них верил, что еще полчаса ожидания, и они будут в безопасности, просто преодолев воздушную границу России.

– Давай сигнал, – приказал полковник Карсон радисту. – Пусть поторопятся. Мне здесь очень не нравится.

Уцелевшие после боя с русскими коммандос находились в неглубокой лощине, заняв круговую оборону на случай, если противник появится раньше, чем спасатели. Было вообще непонятно, как сюда сядет тяжелый вертолет типа "Чинука".

Короткий импульс, набор цифр, не имевший никакого смысла, ушел на спутник, через секунду передавший его на командный пункт операции, расположенный на борту кружившего над Черным морем «Сентри».

– Отлично, – кивнул генерал Стивенс, когда офицер связи доложил ему о сигнале радиомаяка. Офицер не знал, что именно означает этот сигнал, но знал, кто его подает. – Их координаты известны? Отлично, тогда сообщите координаты на борт "Найтхоков" и дайте им зеленый свет!

– Но, сэр, – замялся оператор, – разве там не наши парни? Мы должны выслать за ними вертолет, вытащить оттуда их задницы!

– Выполняйте приказ, и не смейте сомневаться в его верности, – прервал офицера Стивенс, цедя слова сквозь зубы. – Передайте пилотам F-117A координаты цели и подтвердите приказ на атаку немедленно!

Звено "Найтхоков" находилось в воздухе почти два часа, успев за это время дозаправиться от летающего танкера КС-135А "Стратотанкер". Бомбардировщики находились на высоте девять тысяч метров, оптимальной с точки зрения расхода горючего. Радиостанции ударных самолетов-"невидимок" работали только на прием, а после получения координат пилоты вовсе их вырубили, чтобы уменьшить число демаскирующих признаков. Их главным оружием были не бомбы, а именно скрытность, чему способствовало буквально все в их необычных машинах. Но даже это не давало полной уверенности в успехе операции, ведь придется около часа пробыть в русском воздушном пространстве.

Получив координаты цели, полковник Нэш, бросил свой "Найтхок" к самой воде, изменяя курс и увеличивая скорость с девятисот до тысячи километров в час. Несмотря на специальное покрытие, поглощающее радиоволны, и особую конструкцию двигателей, выхлопные газы которых смешивались с холодным воздухом, не обнаруживая тем самым самолет для инфракрасных детекторов, полет на предельно малой высоте оставался верным способом выйти к цели незаметно для противника.

Пилоты не связывались друг с другом, но это было и не нужно. Джеральд Нэш знал, что его ведомый в точности повторил действия командира, ведь они не раз отрабатывали все это на учениях. Каждое движение было доведено до полного автоматизма, и никакие команды не требовались. Ведомый отлично знал, что ему делать. Теперь оставалось преодолеть около четырехсот миль, сбросить бомбы и уйти, и полковник был уверен, что им это удастся.

Невидимость "Натйхока" давалась немалой ценой, и одним из ограничений было применение бортового радара. Если для навигации локатор не требовался – его успешно заменяла инерциальная система, дополненная приемником системы спутниковой навигации, – то для предупреждения встреч с чужими самолетами он был жизненно важен. Но сейчас информация об обстановке в воздухе над русской территорией отступала на борт F-117A с АВКАСа в автоматическом режиме, и при появлении в небе русских истребителей пилоты ударных машин могли просто уйти с их пути прежде, чем русские радары что-то смогут обнаружить.

"Найтхоки", держась на высоте полсотни метров, пересекли береговую линию, уже полчаса находясь в зоне действия русских радаров. Следуя рельефу местности, огибая холмы и скатываясь по их склонам в лощины, самолеты направлялись к цели, координаты которой были внесены в бортовой компьютер каждого бомбардировщика. Цифровая карта местности, созданная с использованием спутниковых снимков, в точности позволяла выдерживать заданную высоту без риска столкновения с землей.

Бойцы «Дельты» услышали шум турбин за пару минут до того, как бомбардировщики появились над холмами, но и тогда коммандос ничего не увидели. Окрашенные в черный цвет самолеты с выключенными аэронавигационными огнями были неразличимы на фоне ночного неба.

– Какого дьявола? – Полковник Уильям Карсон вертел головой, пытаясь понять, откуда исходит странный шум и что может быть его источником. – Это не вертолет! Что за хрень к нам летит?

Звук нарастал, наполняя воздух, но по-прежнему ничего не было видно.

За десять миль до цели полковник Нэш снял оружие с предохранителя, введя ее координаты в головки наведения. Обычно эта процедура выполнялась перед вылетом на базе, но сейчас требовалось соблюсти секретность, исключив утечку информации о том, что именно будет бомбить этот самолет, к тому же точные координаты до последнего момента не были известны.

Во внутрифюзеляжном бомбоотсеке каждого "Найтхока" были подвешены по две бомбы GBU-31 JDAM, созданные на основе обычных тысячефунтовых фугасных авиабомб. Оружие, не требующее внешнего целеуказания, не нуждающееся в лазерной подсветке цели с борта носителя, демаскирующей ударный самолет, идеально сочеталось с бомбардировщиком F-117A. Наводимые на цель с помощью системы спутниковой навигации GPS, бомбы были полностью автономными, при этом обладая высочайшей точностью и укладываясь в круг диаметром не более пятнадцати метров.

Рокот турбин не смолкал, но словно бы пульсировал, становясь то тише, то громче. И теперь у бойцов «Дельты» не оставалось сомнений в природе этого звука.

– Это самолет! – Коммандос озирались по сторонам, пытаясь заметить приближающийся летательный аппарат. – Дьявол, неужели это русские? Нужно убираться отсюда!

Грохот реактивных двигателей становился все сильнее, наполняя собою весь мир.

Полковник Джеральд Нэш в последний момент, когда до цели оставалось не более шести миль, включил инфракрасную систему поиска целей, увидев на мониторе группу объектов, которые не могли быть ничем иным кроме людей. Около дюжины человек собрались на дне лощины, и именно они были источником сигнала радиомаяка, обозначавшего объект атаки.

Пилот убедился, что система наведения оружия захватила цель, и плавно вдавил в приборную консоль кнопку сброса. Раскрылись створки люка и две бомбы отделились от летевшего горизонтально самолета, устремившись к земле. Расстояние до цели было минимальным, и даже не понадобилась коррекция их траектории.

"Найтхок" полковника Нэша почти со скоростью звука промчался над головами коммандос, а секунду спустя лощина озарилась вспышками, и над окутанными ночью холмами раздался грохот взрывов. Вихрь стали и пламени за доли мгновения смел с лица земли коммандос, которых от предательства не спасла ни подготовка, ни первоклассное вооружение.

А бомбардировщики, выйдя из виража, одновременно, точно зеркальное отражение друг друга, выполнили разворот, ложась на обратный курс. Пилотам не было дела до того, кто погиб под их бомбами, важнее было, что они выполнили поставленную задачу идеально, без сбоев. Они знали, что не получат медали за этот вылет, и вообще события этой ночи останутся для всех тайной. Лишь сами пилоты, несколько человек из экипажа "Сентри" и генерал Стивенс точно знали цель этого полета, а для десятков людей из команды аэродромного обслуживания, многочисленных техников и диспетчеров это были только учения. Но полковник был доволен, как может быть доволен качественно сделанной работой настоящий мастер. О последствиях этой атаки Джеральд Нэш еще не задумывался.

Спустя два часа «Найтхоки» приземлились на авиабазе Инжирлик, где их уже ждал генерал Стивенс. Морские пехотинцы мгновенно взяли самолеты в кольцо, техники помогли пилотам покинуть тесные кабины бомбардировщиков.

– Генерал, сэр, – полковник Нэш стоял перед Стивенсом навытяжку, держа сферический шлем на сгибе локтя. Не в парадном мундире, а в летном комбинезоне, он чувствовал себя вполне уверенно перед любым генералом, в глубине души немного презирая паркетных шаркунов, раз в десять лет, наверное, не чаще, выползающих из подземелий Пентагона.– Сэр, задание выполнено! Цель поражена!

– Отлично, полковник, – кивнул Эндрю Стивенс. – Вы превосходно справились. Чистая работа! Я не сомневался в вас. Об этом будет доложено вашему непосредственному командованию. Я буду настаивать на вашем поощрении, джентльмены!

Все трое понимали, что если пилоты и получат награды, что было маловероятно, то не за боевые победы, а, в лучшем случае, за успехи в боевой подготовке. Такова была специфика службы в этом подразделении, и тем, кто не принимал правила игры, здесь места не было.

– А сейчас я должен довести до вашего сведения приказ, поступивший из Пентагона, – продолжил генерал, и пилоты сразу как-то поскучнели. – Вашей, полковник, эскадрилье предстоит в течение двенадцати часов прибыть на базу военно-воздушных сила Рамштайн в Германии. Время на сборы не более двух часов.

Торопливо отдав честь, полковник Нэш развернулся на каблуках, бегом направившись к казарме – он только что услышал приказ, и медлить было нельзя.

Через пятнадцать минут Стивенс связался по засекреченному каналу связи с Пентагоном. Министр обороны находился на совещании, когда адъютант сообщил ему о звонке из Турции.

– Сэр, – сухо произнес генерал. – У меня печальные новости, сэр. Группа "Дельта" полностью уничтожена. Ни один коммандос не выжил, по крайней мере, никто даже не пытался связаться с нами.

– Значит, русские теперь имеют доказательства нашего вмешательства в их дела?

Джермейн почувствовал холод в груди при мысли о том, что может произойти в ближайшие не часы даже, а минуты. Возможно, уже в эту секунду вырываются из своих шахт ракеты, нацеленные на американские города, чтобы спустя несколько минут обратить в пепел миллионы мирно спящих американцев, которые даже не успеют понять, что умирают, когда их поглотит ядерное пламя. И он, Роберт Джермейн, а также все вооруженные силы Соединенных Штатов не в силах остановить апокалипсис.

– Если коммандос погибли, то опасаться нам почти нечего, господин министр, – ответил Стивенс. – Мертвые обычно молчат. Но если кого-то из наших парней русским удалось взять живым, то из них вытащат любое признание. Поверьте, сэр, специалисты должной квалификации в Москве найдутся.

– Мы будем все отрицать, – попытался успокоить самого себя министр. – Они не смогут ничего доказать, генерал, а показания, полученные под пытками, никто всерьез рассматривать не будет.

– Это уже не важно, – безразличным тоном произнес Стивенс. – Мы знаем, что сделали, и русские тоже будут знать, что это дело наших рук. Здесь не место для международного суда и тому подобной шелухи, и вы это знаете. Ответ на агрессию, а наши действия русские расценят именно как агрессию, может быть только один. И пока еще не поздно, сэр, следует принять меры и первыми атаковать русских, не позволяя им взять инициативу в свои руки. Когда они запустят ракеты, любой наш удар, даже самый массированный, будет уже местью с того света.

– Боже, это немыслимо, – выдохнул Роберт Джермейн. – Это война!

– Сэр, – настаивал Стивенс, – свяжитесь с президентом, опишите ему ситуацию, и пусть он примет решение. Но медлить нельзя ни в коем случае.

Дрожащими руками Джермейн нажал клавишу селектора, вызвав своего секретаря. Он был уверен, что план Форстера успешно реализован, и войска готовы выполнить приказ, а это значит, что спустя какие-то минуты начнется война, представить которую прежде никто не мог даже в страшных снах. И он, Роберт Джермейн, будет ее глашатаем, тем, кто обречет на гибель многие тысячи людей с обеих сторон, и, возможно, еще больше тех, кто вовсе не имеет никакого отношения к разногласиям между мировыми державами, просто оказавшись меж двух огней в неподходящий момент.

– Свяжитесь с генералом Форстером, – приказал министр своему помощнику. – Выясните, как идет перегруппировка наших сил в Европе.

– Сэр, генерал уже сам сообщил, что войска находятся на исходных позициях, – ответил секретарь. – Генерал Форстер докладывает о полной готовности, господин министр, и ждет вашего приказа.

Заверещал телефон, и Джермейн вздрогнул от испуга, отпрянув назад, точно перед ним лежала граната с извлеченной чекой. Уняв дрожь во всем теле, министр поднял трубку.

– Господин министр, – командующий военно-морскими силами Соединенных Штатов был взволнован, крича во весь голос. – У берегов Норвегии потеряна ударная атомная субмарина "Мичиган", сэр. С нее успели передать сообщение о том, что их атаковала неопознанная подводная лодка. Я приказал выслать в этот район патрульные самолеты и направить туда несколько кораблей для проведения спасательной операции. Возможно, кто-то из моряков смог спастись. Мы только что подверглись агрессии, сэр!

– Неопознанная подлодка, – переспросил ошарашенный дикой новостью министр. – Как это понимать, адмирал?

– Я полагаю, сэр, это русские, – произнес адмирал Рейкер. – В этом районе по данным разведки действует не менее трех их атомных ударных субмарин, и я не сомневаюсь, что одна из них атаковала нашу подлодку. Русские начали военные действия сэр, и я жду приказа на ответный удар. И вы должны дать такой приказ, сэр. Я не могу, черт побери, спокойно смотреть, как русские топят мои корабли!

Первые ходы в этой кошмарной партии, в которой проигравшего ждало уничтожение, были сделаны. Стороны обменялись ударами, тайно, внешне никак не проявляя свои намерения. Не было нот протеста, официальных заявлений о начале войны, но боевые действия уже шли на огромной территории, на земле и морских глубинах, а значит, более нельзя было ждать. Тот, кто ударит первым, победит, и не важно, предшествует ли этому удару предупреждение, или это будет равносильно ножу в спину в темном переулке. Главное, чтобы удар был нанесен всеми силами, ибо только в этом случае противник не сможет ответить, понеся сразу же слишком большие потери.

Спокойно, точно робот, министр обороны набрал номер Белого Дома, потребовав у секретаря срочно соединить его с главой государства. Была ночь, Джозеф Мердок спал, но первые же слова, произнесенные взволнованным министром, заставили его проснуться, подействовав лучше ледяного душа.

– Господин президент, – твердым голосом, подавив в себе всякие эмоции, произнес Роберт Джермейн. – Операция группы "Дельта" завершилась полным провалом. По нашим данным весь отряд уничтожен. Ни одному из коммандос не удалось выбраться с русской территории. Мне жаль, сэр.

– Как это возможно, – воскликнул Мердок. – Как могли погибнуть лучшие наши солдаты, лучшие люди нации? Это же элита американской армии! Неужели русским что-то было известно, и они устроили засаду? Но это означает, что они в любую секунду способны нанести ответный удар.

– Сэр, – министр обороны почувствовал, как у него перехватило голос. – Вероятно, русские уже начали действовать. Командующий военно-морским флотом сообщил, что у берегов Норвегии неизвестной субмариной атакована и уничтожена наша ударная подлодка. Нет сомнений, сэр, это русские. Флот уже получил приказ найти агрессора, и сейчас к поискам этой вражеской субмарины привлечены десятки кораблей и самолетов, экипажам которых командующий объединенной группировкой контр-адмирал Бридж разрешил применять оружие. Русские начали боевые действия, господин президент. И еще, – добавил Джермейн, – генерал Форстер сообщает о полной готовности. Войска заняли исходные позиции, и ждут вашего приказа, сэр.

– Не мы начали эту войну, но если мы станем медлить, то проиграем, потеряв все, ибо враг, движимый ненавистью, нас не пощадит, – медленно, с ощутимой натугой выдавливая из себя слова, произнес Мердок. – Видит Бог, я не желал раньше, и сейчас не хочу прибегать к силе в отношениях с русскими, но они не оставили мне выбора. Соединенные Штаты подверглись прямой агрессии, и потому нам не остается ничего кроме как ввести чрезвычайное военное положение и принять все меры к отражению этого нападения. И я властью, данной мне всем американским народом, приказываю немедленно начать операцию "Доблестный удар".

Командующим ударной группировкой на северном театре боевых действий приказываю назначить контр-адмирала Уолтера Бриджа, на европейском театре – командующего Третьей механизированной дивизией бригадного генерала Свенсона, на южном направлении – генерал-майора Мэтью Камински, командующего Десятой легкой дивизией. Общее командование операцией поручаю бригадному генералу Стивенсу. Он разработал план, ему я и доверю реализацию замысла.

Действуя из благих побуждений, стремясь защитить свой народ, свою страну, я объявляю России войну, заранее скорбя о невинных жертвах, избежать которых теперь уже невозможно. И да поможет нам Бог!