355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Завадский » День помощи (СИ) » Текст книги (страница 30)
День помощи (СИ)
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 21:50

Текст книги "День помощи (СИ)"


Автор книги: Андрей Завадский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 71 страниц)

Олег слушал взволнованные или, напротив, чрезмерно спокойные комментарии без особого интереса. Он привык к тому, что в мире постоянно хоть где-то идет война, и если это происходило вдали от родных границ, то все оно не стоило беспокойства. Люди от рождения готовы убивать себе подобных, и если это не касается тебя лично, твоих родных и близких, то нет нужды задумываться об этом. Не в силах одного человека изменить весь род людской, значит, нужно смириться с происходящим.

Старший сержант, видевший войну изнутри, не раз собиравший разорванных на куски товарищей, которым в бою повезло меньше, чем ему самому, вытаскивавший из взорванных бронемашин обгоревшие тела солдат, в отличие от большинства обывателей не любил пространные рассуждения о возможном развитии событий с обязательным сравнением возможностей сторон и взвешиванием их правоты. Это могли себе позволить люди, никогда не знавшие, что такое минометный обстрел, когда смерть с воем летит с небес, и нет возможности укрыться, как ни ввинчивай свое тело меж холодных камней, или снайперский огонь, когда ты вжимаешься в землю, точно зная, что каждое движение видит затаившийся в сотнях метров противник, выбирающий, выстрелить ли в голову или в грудь такой уязвимой жертве.

Да, угроза войны, пусть та война и происходила в далеких краях, беспокоила многих, и не только самодеятельных экспертов, любящих порассуждать о политике и стратегии за бутылкой пива или партией в домино. Это была довольно важная проблема, занимавшая умы многих наделенных властью, политиков и дипломатов, каждый из которых, представляя ту или иную сторону конфликта или же тех, кто хотя бы на словах придерживался нейтралитета, стремился достичь своих конкретных целей. Но не только один лишь сержант десантных войск Бурцев не обращал внимания на оживленные дебаты вокруг ставшей в последние часы все более осязаемой войны на Востоке. Но существовали и еще люди, которым некогда было отвлекаться на всю эту суету, ибо от их внимания зависело подчас очень многое.

Одним из таких людей был капитан второго ранга Роман Казаков, молодой офицер, лишь несколько месяцев назад назначенный командиром атомной подводной лодки "Кострома". Как раз в те минуты, когда старший сержант Бурцев, щурясь от ярких лучей весеннего солнца, вышел из отделения милиции, капитан Казаков находился в центральном посту своей субмарины, слушая доклады вахтенной смены.

– Обстановка? – коротко бросил Казаков вахтенному офицеру, войдя в залитое ярким светом помещение, в котором царила тишина, нарушаемая лишь гулом трансформаторов в чреве разнообразных приборов, загромождавших отсек, да изредка негромкими переговорами следивших за многочисленными мониторами подводников.

– Следуем курсом двести, товарищ капитан, – четко ответил капитан-лейтенант, выполнявший обязанности командира. – Скорость пятнадцать узлов, глубина триста метров.

Вахтенный офицер тоже был молод и полон энергии, как и сам командир, и остальные моряки, служившие на этой субмарине. Еще не растерявшие юношеский задор, но при этом все, как один, грамотные профессионалы, они составляли отличную команду.

– Вероятный противник?

– Идет параллельным курсом в двадцати трех милях слева по борту на скорости двадцать узлов.

Под вероятным противником, как было принято выражаться в прежние времена, офицеры подразумевали авианосную ударную группу американского флота во главе с атомным многоцелевым авианосцем "Теодор Рузвельт", громадиной водоизмещением свыше ста тысяч тонн. "Кострома", покинув базу на Кольском полуострове четыре дня назад, уже больше шести часов осуществляла слежение за американским соединением, выполнявшим маневры почти в самом центре Норвежского моря. Учения натовцев "Северный щит" заинтересовали командование российского флота, и в район их поведения был направлен отряд атомных субмарин Северного флота. Кроме "Костромы" в настоящее время за авианосцем следили еще две торпедные подлодки, "Даниил Московский" и "Тамбов", на котором Казаков два года служил старшим помощником, пока ему не было доверено командование собственной подлодкой.

– Их субмарины появлялись? – продолжал выяснять обстановку капитан, естественно, под "ними" подразумевая американцев.

– Никак нет, товарищ командир, – вахтенный в подтверждение своих слов даже помотал головой. – Никаких контактов с подводными целями за время вахты не установлено.

– Куда же они подевались? – Казаков потер подбородок: – Их авианосную группу должны сопровождать ударные подлодки.

– Может, мы просто пока не смогли друг друга обнаружить, – предположил капитан-лейтенант. – У американцев акустика лучше нашей. – Офицер имел в виду характеристики гидроакустических комплексов. – Но наша лодка такая же тихая, как их субмарины типа "Лос-Анджелес", да и условия неблагоприятны для поиска на больших дистанциях. На поверхности сильное волнение, приближается шторм.

– Да, по скрытности мы не уступаем американцам, – согласился Казаков. – Но на такой скорости мы все равно должны шуметь слишком сильно, чтобы просто не услышать нас.

Подводная лодка "Кострома", принадлежащая к проекту 945, или типу "Барракуда", действительно была одной из самых малозаметных субмарин российского флота, не уступая подлодкам типа "Барс". Кроме того, за счет титанового корпуса, она обладала наименьшим магнитным полем среди всех существующих субмарин, не уступая, по крайней мере, по расчетам, даже подлодкам четвертого поколения типа американской "Виржинии" или "Си Вульфа". Эти характеристики и позволяли "Костроме" следить за американскими кораблями, находясь от них на расстоянии, позволяющем в любое мгновение осуществить торпедную атаку.

Капитан Казаков был горд тем, что командует таким мощным кораблем, которым являлась его "Кострома". Титановый корпус достался этой подлодке как бы в наследство от печально известного "Комсомольца". Эта субмарина, по иронии судьбы ставшая знаменитой лишь в момент своей трагической гибели, могла погружаться на глубину более тысячи двухсот метров, становясь абсолютно неуязвимой для любого противолодочного оружия, в том числе и для ядерных зарядов, которые в крайнем случае могли пустить в ход те же американцы. Построенная в единственном экземпляре субмарина заставила русских адмиралов и инженеров задуматься над теми преимуществами, которые дает использование титана, и поэтому немного позже на воду были спущены две подлодки типа "Барракуда", корпуса которых тоже были изготовлены из этого металла.

Однако титан был материалом не только дорогим, но еще и сложным в производстве, требовавшим особых технологий, и потому даже могучая советская промышленность смогла осилить лишь четыре уникальные субмарины, две типа "Барракуда" и еще две типа "Кондор", немного отличавшиеся вооружением. Правда, их характеристики все же оказались далеки от возможностей "Комсомольца", но в сравнении с аналогичными показателями иностранных атомоходов и они внушали уважение, одна только способность погружаться на шесть сотен метров чего стоила, да и уровень шумности был исключительно низок. А ведь именно из таких элементов, как скрытность, глубина погружения и скорость и складывается боевая мощь любой современной субмарины.

Гидроакустический комплекс "Скат", глаза и уши "Костромы" в черном безмолвии океанских глубин, тоже был весьма совершенным, пусть и уступая немного аналогичным системам, которыми оснащались американские субмарины, однако разница в их возможностях на самом деле была довольно незначительной, и в бою она, скорее всего, не повлияла бы на исход дуэли. И благодаря комплексной автоматизации этим большим, свыше восьми тысяч тонн в погруженном состоянии, атомоходом управляла команда из пятидесяти девяти человек, почти в два с половиной раза меньше, чем было на американских ударных субмаринах типа "Лос-Анджелес", считавшихся неким эталоном подводных лодок данного класса, что говорило уже о многом.

Две другие подлодки, отправившиеся в этот поход, были не столь совершенны, как "Кострома". Обе они принадлежали к проекту 671РТМК "Щука", и хотя были спущены на воду даже немного позже, чем "Кострома", все же уступали ей по ряду показателей, особенно по глубине погружения. Но даже эти субмарины сравнительно старого проекта практически ничем не уступали американским "Лос-Анджелесам", что стало результатом длительного совершенствования их конструкции.

И у всех трех субмарин была одна общая особенность, благодаря которой они и были выбраны для дальнего похода, благо выбор был большой. В последние годы длительные рейды русских атомоходов становились редкостью, и большую часть времени вполне современные подлодки, к сожалению, проводили у пирсов. Даже стратегические ракетоносцы, в былые времена выполнявшие боевые задачи порой в считанных десятках миль от американского побережья, теперь редко покидали Баренцево море. Поэтому приказ сразу трем субмаринам направляться был воспринять их командами с воодушевлением, тем более, когда стала известна цель похода. Многим офицерам, начинавшим службу еще в советские времена, показалось, что они вернулись на два десятилетия назад, когда две соперничающие державы постоянно следили друг за другом, превратив в площадку для своих игр весь мировой океан.

– Противник нас не обнаружил? – настойчиво спросил командир субмарины. – Они не пытались уклониться?

– Никак нет, товарищ командир. Американцы, похоже, не знают о нашем присутствии. Они выполняют противолодочные маневры, но это просто меры предосторожности, не более того.

– Значит, они у нас на прицеле? – Казаков довольно усмехнулся, как устроивший засаду охотник. – Отлично, капитан-лейтенант, так держать. Продолжайте следить за американцами, ни на мгновение не теряйте их из виду. И если что, мы вспорем брюхо "Рузвельту". – При этих словах оба, и Казаков, и его подчиненный, довольно усмехнулись, взглянув друг на друга.

Особенностью, благодаря которой выбор командования пал именно на те субмарины, что сейчас бесшумно скользили под поверхностью неспокойного Атлантического океана, подобно призракам, незаметным, но смертельно опасным, было их вооружение, а именно мощные противокорабельные торпеды 65-76, также известные под шифром "Кит". Это оружие, предназначенное для уничтожения крупных надводных кораблей, в том числе и хорошо охраняемых, как авианосцы, было создано в качестве альтернативы противокорабельным ракетам.

Ракетным оружием в отечественном флоте вооружались специально создаваемые подлодки, причем габариты этих ракет и их масса были столь внушительными, что такие субмарины не уступали, а порой и превосходили размерами и водоизмещением стратегические ракетоносцы. Основная же масса торпедных субмарин, которые должны были являться, и были в действительности самым многочисленным классом атомных подлодок, по мере совершенствования противолодочных сил потенциального противника становилась бессильной против соединений надводных кораблей. Обычные торпеды калибра пятьсот тридцать три миллиметра, если, конечно, они не были оснащены ядерным зарядом, могли потопить авианосец, этого мастодонта с бронированной шкурой, только в случае нескольких десятков попаданий, к тому же малая дальность их хода вынуждала субмарины сближаться с целью практически вплотную, рискуя быть обнаруженными прежде, чем выполнят атаку.

Выход нашли в создании специальных торпед, более быстроходных, обладавших большей дальностью и намного более мощной боеголовкой. Мощные самонаводящиеся торпеды калибром шестьсот пятьдесят миллиметров могли двигаться со скоростью пятьдесят узлов и поражать цели, находящиеся на расстоянии до пятидесяти километров. Конечно, в сравнении с возможностями противокорабельных ракет типа "Гарпуна" или "Экзосета", запускаемых из торпедных аппаратов, это не казалось ныне чем-то особенным, но в то время, когда на вооружении отечественного флота появились подобные торпеды, разработка противокорабельных ракет на западе еще не вышла из стадии экспериментов.

"Кострома" была вооружена двумя торпедными аппаратами калибром шестьсот пятьдесят миллиметров, а общий боезапас торпед типа 65-76 составлял двенадцать единиц, из которых две сейчас находились внутри громадных труб, готовые к применению в любой миг. Кроме того, субмарина был вооружена еще четырьмя торпедными аппаратами калибра пятьсот тридцать три миллиметра, предназначенных для стрельбы противолодочными самонаводящимися торпедами ТЭСТ-71 или ракетами типа "Водопад", которые могли нести как ядерную боеголовку, так и малогабаритную противолодочную торпеду. А поскольку ядерное оружие с многоцелевых субмарин русского и американского флотов было снято по взаимной договоренности еще несколько лет назад, на стеллажах в торпедном отсеке лежали как раз снаряженные торпедами "Водопады".

Напарницы "Костромы", субмарины типа "Щука", несли такое же число торпедных аппаратов, хотя запас торпед был немного меньше, всего по восемь единиц калибра шестьсот пятьдесят миллиметров, и по шестнадцать обычных торпед или противолодочных ракет. Но в любом случае одновременный залп по "Рузвельту" всех трех подлодок гарантированно привел бы если не к потоплению огромного корабля, то надолго вывел бы его из строя, ведь даже затопление нескольких отсеков авианосца могло лишить его возможности применить свое главное оружие – палубную авиацию. Для корабля же меньшего водоизмещения, для любого крейсера или эсминца из эскорта "Теодора Рузвельта" попадание даже одной торпеды типа "Кит" стало бы фатальным. Этим и объяснялся азарт капитана Казакова, ведь мало было командиров подводных лодок, которым довелось держать в прицеле настоящий атомный авианосец, зная при этом, что имеют все шансы на победу, даже почти не сомневаясь в ней.

Акустик "Костромы" расслабившись, сидел на своем рабочем месте. Слежение за авианосцем было сущим развлечением, ведь не услышать эту махину, идущую двадцатиузловым ходом, было в принципе невозможно, тем более, кроме "Рузвельта" сейчас там, над головами русских подводников, было, кому пошуметь. Почти дюжина крейсеров и эсминцев, эскорт авианосца, сгрудившихся на расстоянии в несколько десятков квадратных миль, тоже издавала множество звуков, представляя собой отличные цели, о которых можно было только мечтать.

Разумеется, американцы предприняли определенные меры предосторожности, вполне справедливо предполагая наличие поблизости чужих субмарин. Они знали, что большое количество русских подлодок покинуло свои базы, и часть из них могла направиться в Атлантику. Поэтому непрерывно работали гидроакустические станции кораблей эскорта, прощупывая мрак глубин в описках затаившегося чужака, а над волнами скользили противолодочные вертолеты "Си Хок" и пара "Викингов", представлявших дальний рубеж противолодочной обороны.

– Фиксирую работу гидроакустической станции, – доложил встрепенувшийся акустик, когда ультразвуковой импульс с дробным стуком волной прокатился по корпусу подлодки. – Возможно, мы обнаружены.

– Снизить скорость до десяти узлов, – приказал капитан, не успевший покинуть мостик. – Погрузиться до отметки четыреста метров. Приготовить самоходные имитаторы. – Словно волна пронеслась по подлодке, когда подстегнутые приказами своего капитана моряки бросились выполнять его распоряжения.

Следить за американцами было и просто и сложно. Просто, поскольку целая эскадра при всем своем желании не могла укрыться от мощного гидроакустического комплекса русской субмарины, а сложно, потому, что надводные корабли, в принципе, будучи неспособными оставаться незамеченными, двигались с высокой скоростью. Разогнавшись до двадцати узлов, чтобы идти с ними наравне, "Кострома" сразу могла быть обнаружена противником, тем более это угрожало двум другим субмаринам, ведь они были все же менее совершенны, и шумность их на высоких скоростях была весьма значительной. Поэтому приходилось маневрировать, благо американцы шли не прямым курсом, и противолодочным зигзагом, и все время находились в зоне поражения хотя бы одной из трех следивших за ними подводных лодок. Собственно, "Теодор Рузвельт" мог разогнаться и до тридцати узлов, но ему мешал эскорт, на большой скорости быстро бы израсходовавший топливо, ведь кроме авианосца кораблей с ядерными энергетическими установками в соединении не было.

– Продолжаю принимать акустические импульсы, – докладывал акустик "Костромы", когда субмарина буквально провалилась на сотню метров, уходя от всепроникающих ультразвуковых волн, испускаемых гидролокатором какого-то из кораблей эскорта американского авианосца. – Думаю, мы обнаружены, товарищ командир.

Сердце в обтянутой форменкой груди подводника забилось втрое чаще, получив изрядную дозу адреналина. Роман Казаков оскалился – на смену рутине пришел бой, и капитан был рад этому.

Глава 2
Демоны глубин

Лондон, Великобритания – Норвежское море – Баренцево море – Мейпорт, Флорида

11 мая

Офицеры, склонившись над огромной картой, с интересом следили за извивами заостренных, точно клинки, стрелок, цепкими взглядами впиваясь в причудливые символы, которыми была испещрена вся Европа и добрая половина Атлантического океана. Для постороннего все эти значки ровным счетом не имели никакого смысла, но здесь собрались те, кто видел, словно наяву, летевшие в вышине армады стратегических бомбардировщиков, рассекавшие океанские волны авианосные эскадры, и похожие на хищных рыбин субмарины, беззвучно скользившие на глубине. На огромной территории, на земле, в небесах и на воде, шла полным ходом, преодолев уже кульминацию, грандиозная военная игра.

– Что ж, господа, – адмирал Берк, темнокожий гигант в мундире ВМС США, обвел взглядом своих коллег, представлявших здесь, в командном центре учений "Северный щит", военно-морские флоты стран-участниц Североатлантического альянса. – Следует признать, что большая часть задач, поставленных перед нашими парнями, уже выполнена, причем очень грамотно и четко. Что сказать, отличная работа!

– Значит ли это, сэр, что маневры можно считать оконченными? – проницательно глянув на американского офицера, уточнил Жак Вильнев.

Они не покидали командный центр морских сил НАТО несколько долгих дней, в режиме реального времени, с задержкой, равной считанным минутам, все сведения о любых, самых незначительных изменениях обстановки на огромной территории. Все как на войне, оперативно, быстро, с той лишь разницей, что здесь и сейчас за ошибки не пришлось бы расплачиваться человеческими жизнями.

– Полагаю, мы можем так считать, – кивнул Берк. – Все прошло отлично, мы еще раз продемонстрировали всему миру наше единство, слаженность действий, господа. Да, пора дать сигнал отбоя нашим парням!

Для них, адмиралов и генералов, словно искушенные шахматисты, передвигавших по карте фишки, каждая из которых была целой бригадой, дивизией или эскадрой, все завершилось в эти минуты. Но там, в холодных водах Северной Атлантики, только начиналась опасная, на грани, на пределе нервов, игра, в любой миг способная обернуться настоящим, не воображаемым, боем.

Эскадренный миноносец «О'Бэннон», не новое судно, принадлежащее к типу «Спруанс», некогда основному представителю класса эсминцев в американском флоте, сравнительно недавно уступившему более современным собратьям типа «Арли Берк», следовал по левому борту от авианосца на расстоянии десятка миль от него. Несмотря на возраст, а «О'Бэннон» был спущен на воду в далеком семьдесят восьмом году, эсминец оставался исключительно мощным боевым кораблем, кое в чем превосходя более новых своих собратьев. Например, в отличие от большей части эсминцев типа «Арли Берк», имевших только посадочную площадку на корме, на всех «Спруансах» был ангар, в котором постоянно размещался вертолет «Си Хок».

Гидролокатор эсминца, работавший в поисковом режиме, обшаривал темные глубины океана, но делалось это не из-за реальной угрозы, а просто потому, что так было положено. Нехорошо позволять чужим субмаринам подбираться слишком близко к авианосцу, практически беззащитному вблизи. Поэтому, увидев на экране отметку, обозначавшую подводную цель, сидевший за пультом гидроакустической станции SQS-53B энсин, действуя согласно давно продуманным правилам, связался с мостиком, сообщая о контакте:

– Обнаружена подводная цель по пеленгу один-три-пять на расстоянии одиннадцать миль. Скорость цели не более двенадцати узлов, глубина девятьсот пятьдесят футов. Неопознанная субмарина увеличивает глубину погружения.

– Боевая тревога, – немедленно распорядился командир "О'Бэннона". – Передать координаты цели на пост управления противолодочным ракетным комплексом. Направить в район контакта вертолеты. – Капитан американского эсминца знал, что информация об обнаружении чужой, а своим здесь точно неоткуда было взяться, субмарины уже ушла на авианосец и все корабли соединения, и теперь адмирал Хэнкок должен принять решение.

Сидевшие за пультами управления оружием моряки быстро и без суеты приводили в боевую готовность противолодочный комплекс "Асрок". Шестнадцать ракет RUM-139B, способных доставить малогабаритную противолодочную торпеду "Марк-46" на дальность до четырнадцати километров, находились в ячейках установки вертикального старта на баке эсминца. Пока неизвестная подлодка находилась за пределами поражения, поэтому кроме ракет, по сути, оружия самообороны, в действие были введены и другие средства.

"О'Бэннон" и другие корабли, в том числе и более современные эсминцы типа "Арли Берк", лучшие из имеющихся в американском флоте, образовывали ближнее кольцо противолодочной обороны. На дальних же подступах вражеские субмарины должны были обнаруживать и при необходимости топить вертолеты и специализированные самолеты "Викинг". Один из таких самолетов направился, получив приказ с авианосца, к тому месту в океане, где на глубине четырех сотен метров затаилась чужая подлодка. Пару ему составил палубный вертолет "Си Хок", взлетевший с "О'Бэннона".

– Слышу шум винтов, – доложил акустик «Костромы». – Эсминец, предположительно типа «Спруанс». Приближается к нам полным ходом.

– Продолжить погружение, – субмарины типа "Барракуда", единственным оставшимся в строю представителем которых была "Кострома", хоть и уступали по максимальной глубине погружения погибшему "Комсомольцу", все же заметно выделялись среди большинства существующих подлодок. Поэтому капитан Казаков, уверенный в возможностях своего корабля, решительно скомандовал: – Опуститься до шестисот метров. Скорость снизить до шести узлов.

Приказ командования был вполне четким, и согласно ему группе многоцелевых субмарин Северного флота предписывалось скрытно следить за маневрами американцев, при обнаружении уклоняясь от контактов с их противолодочными силами. И на борту "Костромы", равно как и двух других подлодок, хватало средств, чтобы запутать американцев, ринувшихся к русской подлодке со всех сторон, как стая хищников.

– Контакт прерван, сэр, – спустя несколько минут доложил акустик капитану американского эсминца. – Неизвестная подлодка опустилась на максимальную глубину. Думаю, сэр, это была русская субмарина типа «Акула» или «Сьерра». Они способны погружаться до двух тысяч футов и даже больше, если верить разведке.

– Продолжить поиск, – американский капитан был похож на охотника, вышедшего на след зверя, и он не собирался так поспешно отказываться от возможности записать на свой счет еще одну обнаруженную русскую подлодку. – Опустить погружаемую антенну ГАС. Найдите мне этого русского, энсин!

Палубный "Викинг", снизившись до трех сотен метров, сбросил десяток гидроакустических буев, образовавших на поверхности океана сеть, в которую должна была попасться затаившаяся русская подлодка. Эти устройства работали в пассивном режиме, и стоило только субмарине чуть увеличить скорость, шум винтов мгновенно был бы услышан. Но американцы этим не ограничились, и эсминец, описывавший круги над тем местом, где контакт с чужой подлодкой был прерван, пронзал толщу воды акустическими импульсами. Погружаемая антенна гидролокатора была опущена на предельную глубину, ниже термоклина, границы между сравнительно теплым слоем воды у поверхности океана, и намного более холодными глубинными слоями.

– Рядом работает, по крайней мере, одна гидролокационная станция, – акустик «Костромы», сбавившей ход до минимума и ставшей практически неслышимой, внимательно следил за происходящим на поверхности. – Это эсминец. Американский корабль на расстоянии не более шести миль от нас.

– Удивительно, что они нас не обнаружили, – невесело усмехнулся старший помощник. Капитан третьего ранга Нефедов прибыл на мостик несколько минут назад, сразу оказавшись в гуще событий. Весь немногочисленный, пятьдесят девять человек, экипаж субмарины находился сейчас на боевых постах, готовой к любому развитию событий.

– Как видишь Евгений Васильевич, это не так легко сделать, – капитан Казаков был абсолютно спокоен. Он знал, на что способная его подлодка, одна из самых совершенных в мире, и знал также, на что способен его экипаж, состоящий из высококлассных специалистов. Собственно, иначе его субмарину и не отправили бы следить за американцами.

– Акустик, контакт с авианосцем поддерживается? – командир "Костромы" не забывал об основной задаче. Эта охота, которую устроили американцы, здорово спутала все планы, ведь теперь янки могут оторваться на почтительное расстояние, пока русская подлодка вынуждена находиться практически на одном месте, не увеличивая скорость, чтобы не привлечь ищущие ее корабли и самолеты.

– Так точно, товарищ командир, – находившийся за пультом гидроакустического комплекса офицер успевал не только следить за обстановкой вблизи подлодки, превратившейся сейчас в загнанного зверя. – Авианосец и большая часть эскорта меняют курс. Они поворачивают на зюйд семьдесят градусов. Увеличивают скорость до тридцати узлов.

Адмирал Хэнкок, получив сообщение с "О'Бэннона", не стал понапрасну тянуть время, сразу отдав приказ уходить как можно дальше от места комнатка с неизвестной субмариной, оставив заслон из пары эсминцев и авиации.

– Теперь нам не догнать американцев, – сокрушенно произнес старший помощник.

– Думаю, остальные наши подлодки продолжают следить за ними, – предположил Казаков. – Нас они обнаружили, но американцы ведь не знают, что мы не одиноки в этих водах. В любом случае задача будет выполнена, пусть и не нами.

Противолодочный вертолет «Си Хок», взлетевший с борта американского эсминца, выполнил очередной круг над пустынной поверхностью океана, снизившись затем, чтобы отпустить антенну гидролокатора. На узлах подвески винтокрылой машины находились две торпеды «Марк-46», которые могли быть применены в любой момент.

– Проверь датчик магнитных аномалий, – приказал командир экипажа своему подчиненному, контролировавшему специфическую аппаратуру вертолета.

Геликоптер висел в десятке футов над водой, и по колышущейся поверхности моря пошли круги, вскипавшие белой пеной.

– Ничего, командир, – быстро ответил, бросив взгляд на монитор магнитометра, оператор. – Под нами пусто.

Офицер ошибался, но никто, пожалуй, не смог бы сейчас исправит эту ошибку. Просто на этот раз противник никак не мог быть назван "обычным". Чуткая аппаратура не могла обнаружить отличавшуюся исключительно низким магнитным полем субмарину, корпус которой был изготовлен из титана. Справедливые для мирного времени вопросы экономии на войне должны были уступить показателям боевой эффективности, которые не измерить ни долларами, ни родными "деревянными" рублями.

Происходи все не на учениях, сейчас дорогостоящий металл спас бы жизнь шести десяткам русских подводников, одновременно поставив под угрозу жизни нескольких тысяч американцев, находившихся на авианосце, и веривших в его неуязвимость. Сейчас командир "Костромы" мог позволить себе выждать, в иной же обстановке он пошел бы на риск, атаковав такую лакомую цель, и те минуты, которые потребовались бы американцам, чтобы обнаружить его подлодку, увеличивали шанс на успех этой атаки, результат которой стал бы катастрофой для противника.

– Топливо на исходе, – сверившись с приборами, произнес первый пилот. – Еще полчаса, и пора возвращаться для дозаправки.

– Думаю, эта чертова подлодка уже далеко отсюда, – решил второй пилот. – Мы не там ищем. Они все же ускользнули от нас, сукины дети!

– Гидролокатор в активный режим, – командир экипажа не был готов признать поражение так быстро. Ему, как и многим морякам, участвовавшим сейчас в поисках подлодки, наверняка принадлежавшей русским, очень хотело стать тем, кто первым обнаружит затаившуюся в океане субмарину. – Пока есть время, продолжаем поиски.

Посылаемые гидролокатором противолодочного вертолета импульсы прокатились от кормы до носа «Костромы». Подводная лодка находилась почти точно под зависшим в двух десятках метров над водой вертолетом.

– Твою мать! – выругался старший помощник: – Не хватало, чтобы нас все же обнаружили.

– Меня беспокоит другое, – ответил капитан, тоже испытавший не самые приятные чувства, когда понял, что противник совсем рядом и может заметить их в любую секунду. Вертолет был и оставался самым страшным врагом подводников, будучи абсолютно незаметным и до сих пор являясь совершенно неуязвимым для подводного противника. – Мы рискуем пропустить очередной сеанс связи.

Беспокойство было более чем оправдано. "Кострома" по графику выходила на связь, подвсплывая на перископную глубину или, если американские корабли были слишком близко, выпуская к поверхности радиобуй. Большую часть времени подлодка была фактически отрезана от внешнего мира, и короткие сеансы связи со штабом потому становились особенно важны. Но удача нынче была на стороне русских моряков.

– Прекратить поиски, – адмирал Хэнок, находившийся в командном центре авианосца «Теодор Рузвельт», куда стекалась информация со всех кораблей, самолетов и вертолетов, выслушал очередной доклад. Поняв, что русским все же удалось ускользнуть, командир соединения отдал единственно возможный приказ. В любом случае они увеличили дистанцию между собой и этой подлодкой, став неуязвимыми для нее. – Вернуть самолеты и вертолеты. Эскадре снизить скорость до двадцати узлов, а то эсминцы нас не догонят.

Находиться в постоянном напряжении, в ожидании того, что в любую минуту тебя могут обнаружить, очень тяжело. Поэтому при словах акустика о том, что шум винта американского эсминца удаляется, подводники с «Костромы» вздохнули с облегчением.

Одним из важнейших качеств подводника всегда являлось терпение, необходимое и в тот момент, когда подлодка подбирается к ничего не подозревающему противнику для смертельной атаки, и когда над головами кружат чужие эсминцы и вертолеты, и кажется, что вокруг тебя сжимается стальное кольцо облавы. Но всякому терпению есть предел, и весть о том, что противник, устав зря жечь горючее, решил прекратить поиски, всегда радует моряков. Так и сейчас экипаж "Костромы" испытал облегчение, поняв, что охота на них безуспешно завершилась. Субмарина, находившаяся почти на предельно допустимой глубине, начал медленное всплытие.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю