Текст книги "Исток Миллиона Путей (весь цикл)"

Автор книги: Алексей Головин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 48 страниц)

И мастеру стихий удалось заделать брешь, пробитую Коштом в структуре мироздания. 'Окно' в Материнский мир закрылось. Олирд вздохнул с облегчением. Он успел охватить их маленькое убежище на острове внутренним восприятием и убедиться, что Кошт не оставил там других гикоргов. Поэтому теперь, казалось, он мог быть спокоен за вердрад...

...А они не были спокойны. Ульяна, рухнувшая обратно на диван и закрывшая руками глаза, полные слёз, почти прокричала:

– Они все там! Мой сон... Теперь мой сон может сбыться... Паутина! Они погибнут!

Белка и Юна глядели на неё во все глаза, отказываясь верить...

...Все заклинания, направленные против Кошта, вдруг погасли, лишились своей силы. Чёрный верд вознёсся над землёй, сливаясь с темнотой, царившей в его твердыне.

– Это моя сила! – вскричал Эйолк. – Он использует мою способность гасить чужие заклинания!

– А зачем ещё, ты думаешь, ты мне понадобился? – издевательским тоном отозвался сверху Кошт. – Ну, а теперь завершим этот спектакль! Стрий, ты достал альпарг, я ждал этого.

Из предплечий чёрного верда вырвались шесть камней, закружившие хоровод над его головой.

Сивелк в своей боевой форме вновь попытался взлететь и атаковать Кошта. Но откуда-то из-за спины хозяина Эребуса рухнула гигантская сеть знакомой уже паутины, мгновенно спеленавшая мастера метаморфоза.

В следующий миг тяжёлые ловчие сети полетели с разных сторон, стремясь захватить всех вердов. Те среагировали моментально. Кто-то стал уворачиваться, кто-то – рубить паутину сияющими мечами, кто-то – разрывать её своими внутренними силами...

Но шесть альпаргов вспыхнули вдруг нестерпимо ярко и метнулись к каким-то каменным скульптурам, торчащим из колонн, окружающих центр зала. Олирд осознал, что колонн тех семь штук, и расположены они симметрично.

Альпарг, который он сжимал в ладони, неожиданно затрепетал, плеснул ярким золотистым светом и рванулся из руки. Мастер стихий попытался удержать камень, но не смог, – слишком силён был обращённый к седьмому собрату совокупный призыв шести альпаргов.

Увы, Олирд ожидал чего-то подобного.

Седьмой альпарг влился в хоровод своих собратьев, камни разлетелись к скульптурам на колоннах, изображавшим крылатых змееподобных тварей с оскаленными пастями. Место между верхними и нижними парными зубами тварей оказалось точно рассчитанным по размеру альпарга. Все семь камней влетели в пасти и упокоились меж зубов, теряя своё свечение. И тут же вспыхнули цветами соответствующих альпаргов драгоценные камни в глазах змеев.

Слитная сила камней обрушилась на вердов посредством всё новых и более прочных сетей блёклой паутины. На всех, кроме Олирда. Его атаковал сам Кошт, пытаясь накрыть волнами всепоглощающей пустоты.

Бороться с нарастающим натиском ловчих сетей стало практически невозможно. Первыми не совладали с паутиною Свид и Ставр. Их окутали плотные коконы, подобные тем, что недавно разрушили они в подземной темнице. Один за одним терпели поражение Свелан, Годир, Свидирт, Эйолк. Дольше всех сопротивлялись Видень и Сивелк, но и они вскоре оказались погребены под огромными полотнами, будто сотканными гигантскими пауками.

– Вот и всё, Стрий, мой давний друг и враг, – проговорил с привычной хрипотцой Кошт. – Вновь лишь мы стоим друг против друга. Что ты можешь противопоставить мне на сей раз?

'Лишь надежду', – зажглась в голове Олирда мысль. – 'Слабую, но искреннюю надежду!'.

○○○○○○○

– Итак, Стрий, что мы имеем? – Кошт опустился на прежнее место на своём сферическом возвышении.

А Олирд пристально воззрел на эту вздымающуюся над полом полусферу, поражённый внезапной догадкой. Что-то она сильно напоминала...

– Все альпарги, наконец, у меня, – с улыбкой продолжил Кошт. – И служат мне. Теперь ты, должно быть, понимаешь, зачем я раскрылся тебе тогда, у Истока? Наверное, ты долго недоумевал по этому поводу? И в самом деле, чего это я сам раскрыл свой столь удачный маскарад? Да вот именно затем, чтобы смотивировать тебя лезть в Хьёлль к этой идиотской субстанции – Молчаливому. Возможно, я и сам мог бы добыть седьмой альпарг, но к чему рисковать? Что ни говори, а у сильнейшего повелителя стихий там было больше шансов преуспеть. Потом – армия, чтобы ты всерьёз полагал, что я убоялся твоего похода против меня и обороняю Эребус столь примитивными средствами. И вот ты здесь, трепетно пламенеющий от сознания своей великой роли в истории. Попался ты на мои уловки, скажу тебе честно, ровно как деревенский дурачок. Ты сделал всё именно так, как я хотел. Принёс мне альпарг. И, оглянись!

Кошт широким жестом указал на белые коконы, в коих застыли Сивелк, Видень, Эйолк, Свидирт, Годир, Свелан, Ставр и Свид.

– Ты привёл ко мне сильнейших потомков Верамирда, Гермериса, своих собственных. Это очень удобно. Сам я долго мог бы гоняться за ними по мирам. А теперь – их силы питают меня, – Кошт бросил взгляд на нити, соединившие коконы с гигантскими колоннами Цитадели. – А вскоре я убью их всех, и рода вердов в своих основных линиях прервутся.

Олирд от этого спокойного, леденящего душу голоса мог бы впасть в отчаянье. Но личность Стрия властно взяла ситуацию под свой контроль. По крайней мере, в той части, которая хоть как-то от Стрия зависела.

– Значит, вся эта история от начала и до конца тобою подстроена? – как можно более спокойным голосом вопросил Стрий.

Кошт величаво кивнул.

– Практически вся. Главное было изначально натолкнуть тебя на поиск и сбор альпаргов, но тонко, так, чтобы не выдать мой интерес к этому. Ах, как я люблю тонкую, виртуозную игру! Изображая умирающего Свидирта, я натолкнул тебя на две мысли. Во-первых, велел искать отца, зная, что поиски приведут тебя к стихийщикам, которые поведают про альпарги. Во-вторых, велел искать сына и честно сказал, что он как-то связан с твоим врагом. Только не с тем, о котором ты подумал, – Кошт усмехнулся. – Согласись, роль Кридирта во всей этой истории – мой 'высший пилотаж'.

– Не соглашусь, – сквозь зубы процедил Стрий. – Мой сын отказался убить меня! Это не Вьюжень!

– Очко в вашу пользу, – признал Кошт. – Мальчишка удивил меня, и в результате я потерял Локиана. А ведь фомор должен был убить вас обоих ещё в Хьёлли и принести мне альпарг. Но я всегда составляю сложные планы. Вариант 'А' не прошёл, и сейчас ты лицезреешь вариант 'Б'.

– Думаю, и теперь я смогу удивить тебя, чёрный, – проговорил Стрий, внимательно вглядываясь в полусферу, на которой восседал Кошт.

Мастер стихий понял, что она напоминала. Вернее, кого... Если бы этот каменный шар не был сломан, разорван пополам... Да, и эти мелкие трещины от страшного удара, нанесённого миллионы лет назад, и эти маленькие осколки, вросшие в пол, в саму твердь Эребуса... Когда-то это был шар. Огромный каменный шар. Должно быть, он мерцал искрами...

– Ведь это, – Стрий кивнул на полусферу, – источник твоей силы. И твоего безумия. Он смутил твой разум тысячи лет назад, мой давний друг и враг...

Кошт легко спрыгнул на пол.

– Ты, как всегда, догадлив, владыка ветров, – улыбнулся он. – Да, это и есть Нильфхатор. Ты видишь пред собой мёртвого бога. Великого древнего бога, родича Алатора, который и поверг его в борьбе за право сотворить это мироздание. Ты думаешь, мы первые? – Кошт снова хмыкнул, и на миг в глазах его проступила глубокая, если не всеобъемлющая мудрость. – История повторяется, брат мой Стрий, в этом её главный урок.

Мастер стихий не мог отвести глаз от останков Нильфхатора. Да, это всё объясняло. Вот кто, сохранив в себе лишь призрачную искру жизни, смог вдохнуть свои мысли и стремления в юного тогда ещё Кошта. И вот откуда это ощущение чуждости всему остальному мирозданию, отражающему душу Алатора. Кошт просто первым набрёл когда-то на это последнее пристанище мёртвого бога. Наверное, на его месте мог быть и другой Природный верд. Смог бы другой противостоять соблазну, не уступить, не поддаться искушающей воле Нильфхатора?

Верамирд, Сиринус, Сивелк, Хляй? Пожалуй, Гермерис, чистый и благородный воитель, точно смог бы отринуть это враждебное начало. И он сам, Стрий, устоял бы... Хотя, что гадать? Теперь этот вопрос навсегда останется без ответа. И слава светлым Богам, что не придётся проходить такое испытание... Тёмный жребий выпал Кошту, и он прошёл этим путём...

– Да, – в унисон мыслям Стрия продолжил Кошт, – я принял предложение Нильфхатора и слился с ним, с оставшимися частицами его души. И я вечно жив в нём – он сохранил меня, когда ты убил меня в первый раз. И здесь я медленно возрождался тысячи лет, питаясь силами так удачно пленённого брата нашего Сивелка. Паутина Нильфхатора давала ему питание для жизни, а он щедро отдавал свои силы мне. Путь к возрождению был долог и труден, но я прошёл его и стал лишь сильнее. И теперь я повергну тебя. Да-да, ведь ты тоже претендуешь, хоть и по воле Алатора, на роль творца нового порядка в мироздании. Затем я уничтожу и сам Алатор и, неся в себе частицы духа Нильфхатора, сотворю новые миры. И даже схема теперь есть. Ты бы смеялся долго, узнав, кто её осознал и облёк в вещественную форму...

– Мне жаль тебя, Кошт, – покачал головою Стрий. – Ты жертва...

– Не надо! – резко перебил его хозяин Эребуса. – Не надо этих дешёвых сцен и речей. Умей проигрывать достойно! Бери пример с него, – Кошт кивнул на разбитый каменный шар. – Он пал, сражённый Алатором, во времена настолько древние, что сроки наших с тобою жизней меркнут пред ними. Он уступил право творца своему брату. Теперь твой черёд. Ты уступишь это право мне. Оно моё. Встреть это достойно. Знай, я всегда ценил тебя превыше остальных из нас семерых. И я рад выйти победителем в борьбе с таким сильным врагом. Только победа над сильнейшим возвеличивает личность!

Стрий помимо воли признал, что речь Кошта тронула некие струны его души. Ну что же, он тоже не отказался бы одолеть столь сильного, умного и хитрого противника...

И вновь всеми силами стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно, Стрий произнёс:

– А почему ты столь уверен, что сможешь убить меня, а, Кошт? Я обрёл практически всю свою былую мощь. Вспомни итог нашей прошлой с тобою битвы. Кто сказал тебе, что на сей раз ты одолеешь меня?

Задавая этот вопрос, Стрий внутренне весь сжался. Он шёл ва-банк, ставя всё на один единственный шанс. Заглотит ли Кошт наживку?

Само время, казалось, замедлило свой бег.

○○○○○○○

Да, время замедлило свой бег, и Стрий бросился вперёд, дабы воплотить ту задумку, к коей пришёл он, медитируя в пустынном мире, которому не знал даже имени.

Мастер стихий прыгнул прямо на каменную полусферу, с которой столь вовремя слез, наслаждаясь своими речами, Кошт. Теперь, если бы хозяин Эребуса захотел атаковать Стрия силою тончайшей магии, ему пришлось бы причинить ущерб и останкам Нильфхатора.

Стрий воздел над головою булаву, делая вид, что собирается ударить мощью своего диара по Кошту. На самом же деле, он был далёк от мысли о поединке. Весь расчёт был на другое...

– Ну, атакуй, что же ты медлишь?! – вскричал Стрий. – Верно, ты боишься, что твоих сил не хватит, чтобы совладать со мною?

Одновременно Стрий обратился вновь к давнему воспоминанию о том моменте, когда ему были впервые переданы силы семи альпаргов.

'Алатор вверяет тебе свои частицы для благого дела и исцеления миров ради. Послужат они тебе, и слышать тебя будут, и ты их слышать будешь. И не обратятся они против тебя, коли их единство будет грозить тебе гибелью. И да сможешь ты выполнить предначертанное отныне и смыть бесчестье с рода вердов, коим покрыл его один из вас', – вновь вспыли в памяти Стрия произнесённые нараспев слова Хеймдаля, трактующего послание Алатора.

'...Коли их единство будет грозить тебе гибелью', – вот то единственное условие, о котором Кошт просто не мог подозревать. Такова воля Алатора. И теперь...

...Кошт понимал, что Стрий занял выгодное для поединка положение. И потому он даже не стал пробовать меряться с мастером стихий, к тому же однажды одолевшим его, силами. К чему это, ведь он здесь хозяин?! И все семь альпаргов в его распоряжении...

– Твоих жалких сил не хватит, чтобы сразиться со мною! – вновь воскликнул Стрий, провоцируя врага.

И укрылся плотным коконом самого мощного защитного поля, на которое был способен.

Кошт должен был понять, что сможет уничтожить Стрия, только если обратит против него совокупную мощь семи альпаргов.

И чёрный верд сделал именно этот, самый логичный шаг. Глаза каменных змеев полыхнули ярче, и сокрушающая, испепеляющая мощь семи частиц Алатора единым кулаком обрушилась на Стрия. И в этот самый миг мастер стихий сбросил защитное поле, подставляя себя под удар...

Это был момент истины. Стрий приготовился к смерти, если его догадка окажется не верна, или сила древнего слова Алатора иссякнет...

Но слово бога осталось незыблемым. Семь альпаргов, чья слитная сила теперь грозила Стрию гибелью, на краткий миг вышли из повиновения Кошту и погасили свой удар.

И в этот миг воля Стрия, благословлённая Алатором, перехватила контроль над камнями. Привычно уже верд впустил их в своё сознание, а сознание рассредоточил по ним. Теперь разящие клинки частиц бога были направлены против Кошта.

Чёрный верд осознал это и взревел, как смертельно раненый зверь.

Но слишком он был хитёр и мудр, чтобы тратить хотя бы доли мгновения на бесполезные атаки, защиту или попытки бежать.

Сила альпаргов разорвала чёрное тело на сотни мелких кусков, со звоном упал на пол медальон Хвергельмира.

Но вновь, как и тысячи лет назад Стрий ощутил, как частица души Кошта пытается ускользнуть, исчезнуть, раствориться в Нильфхаторе, чтобы когда-нибудь, спустя тысячи лет, возродиться...

И в этот миг Стрий принял единственно возможное, хоть и невероятно трудное для него решение.

Мастер стихий соскочил вниз и, используя инерцию прыжка и вес тела, со всех сил ударил по Нильфхатору булавой. В этот удар он вложил все силы альпаргов, всю мощь энергий, которые вдруг полились в него из Истока, не иначе, как по воле Алатора.

Верная булава вскричала, как живая, и сломалась, разлетелась на несколько кусков. Но и останки Нильфхатора, не выдержав удара, рассыпались мелким каменным крошевом.

Стрий ощутил, как заметалась, затрепетала в пространстве частица души Кошта. Теперь ей некуда было податься. Но она нашла бы путь к спасению, если бы...

...Если бы Стрий не сделал единственное, что было возможным, а может, и необходимым в этой ситуации.

Альпарги полыхнули каждый своим цветом, разламывая каменные изваяния крылатых змеев, и слетелись к груди Стрия, заключая в свой круг ту незримую частицу, что осталась от Кошта. И Стрий отворил собственную душу, зная, что только там сможет он навеки похоронить своего мятежного заблудшего тёмного брата. Дух Кошта, остаток его энергии, его сущности влился в могучий дух мастера стихий. И подчинился силе ветров и ярости огня, вечной мощи воды и незыблемому спокойствию земли, что дремали и бурлили одновременно в душе Стрия, а ныне Олирда.

Пожалуй, только так и могло завершиться это вековечное противостояние двух сильных и противоречащих друг другу личностей.

Род вердов, возможно, примирился тем самым, погасил конфликты в самом себе...

Олирд вскинул руки в повелительном жесте, и альпарги уничтожили коконы вокруг его родных и друзей.

Мастер стихий смотрел на них всех: его сыновей, его древнего брата – Сивелка, его нечаянно вновь обретённого учителя Свидирта, его самых близких друзей и соратников, и был счастлив.

А ещё ему было немного грустно.

Наверное, это вздыхал где-то в глубинах его души как всегда гордый и непокорный Кошт.

Эребус сотрясла предсмертная судорога. Бывшая обитель Нильфхатора начала разрушаться.

Лучше было поспешить...

Завершение цикла

Изумрудная листва высоких деревьев густого древнего леса в Ири трепетала под лёгким тёплым ветерком, ловя щедрые лучи солнечного света. Посреди леса была большая круглая поляна, покрытая нежным ковром вечнозелёной травы. Вокруг поляны строго по окружности стояли, замерев в вечной неподвижности, Охид-хо и двадцать его братьев – все, кто выжил из славного рода ойхо в битве за Эребус.

В кольце гордых статуй, иссечённых вражескими клинками, было замкнуто широкое кольцо каменных кресел, сработанных резчиками Хормсвита из каменных глыб, доставленных вердами с разрушенной ныне горы Хлидскьяльв.

Здесь, в Ири, расположилось новое место встреч Собора вердов.

Олирд-Стрий занял своё место в массивном кресле с высокой спинкой и обвёл взглядом собравшихся. Здесь были все, с кем возвратился он из гибнущего Эребуса, включая Альфинга и Юлиуса, которые увели свои победоносные воинства в родные миры. Места в обновлённом Соборе не заняли пока только Свелан, Свид и Ставр, которые ещё не приняли посвящение вердов. Но было это не за горами. Собственно, посвящение потомка Гермериса должно было состояться нынче же вечером в Гефесторсе, и провести его по праву учителя должен был Видень. Сыновья Олирда и Годира тоже на деле доказали, что готовы стать полноправными вердами. Пока же они стояли за спинками кресел своих отцов. Олирд придавал этому поистине символичное значение: никогда более не будет он опасаться поворачиваться спиною к своим сыновьям.

По правую руку от главы Собора, коим по древнему праву и новым заслугам все признали Олирда-Стрия, восседал, кутаясь в медвежью шкуру, Сивелк. По левую – как всегда безупречно спокойный и сильный Видень. Подле него Эйолк. Далее – Свидирт и Годир. Рядом же с Сивелком занял место Альфинг. За ним следовал Юлиус – чуть ли не единственный оставшийся потомок Хляя.

Пустовали шесть кресел.

Три дожидались, когда их займут Свелан, Свид и Ставр. Ещё одному предстояло послужить потомку Сиринуса, если таковой когда-нибудь отыщется. Ну а оставшиеся два... Кто знает, кому ещё предстоит их занять?..

Все молчали, погружённые в собственные мысли. Олирд задумчиво гладил висящий на груди на серебряной цепи медальон Хвергельмира. Он лишился своей булавы, но обрёл нечто, пожалуй, даже большее, чем диар. Хеймдаль с грациозным поклоном велел ему оставить этот медальон себе, и Алатор, подле которого это происходило, полыхнул искрами в знак своего соизволения. Отныне Олирд становился первым и наиболее приближённым к Алатору Хранителем Истока. Это даровало особую силу, но и налагало новые обязательства.

– Процесс разрушения усилился с гибелью Эребуса многократно, – сказал ему тогда же Хеймдаль. – Победа над Коштом лишь предпоследний шаг, теперь тебе предстоит сделать завершающий. Необходимо восстановить прежний контур, связующий мироздание. Ты помнишь, мы показывали тебе его. Следует разнести альпарги по семи центральными мирам и воссоздать схему.

И тут Олирд встрепенулся. Он много размышлял над этим вопросом...

– Думается мне, – проговорил он, – что прежний контур несовершенен. Излишне статичен был он, потому и удалось Кошту его столь легко сломить. И теперь, коль уж заниматься преобразованием, то, кажется мне, следует схему усовершенствовать.

В глазах Хеймдаля зажглось удивление. Но лишь в двух. Два других глядели на Олирда с одобрением.

И, главное, ощутил он тогда, будто сам Алатор соглашается с ним и поощряет к действиям. Быть может, такова и была его воля изначально...

Олирд отвлёкся от воспоминаний и взглянул на то, что стояло на треножной подставке в центре круга, образуемого сидениями Собора.

Это была картина.

Картина, написанная рукою его жены. Полотно это побывало в Эребусе по воле Кошта и покинуло его вместе с Олирдом. В самый последний миг, оставляя рушащуюся твердыню, верд подумал вдруг об этой картине, заметил её и прихватил с собою. Будто что-то подтолкнуло его к этому изнутри. Или кто-то...

И теперь, глядя на пейзаж, в коем витала неуловимая гармония числа семь, Олирд узрел возможную новую схему контура мироздания. Так же, как узрел её с первого взгляда Кошт...

– Уверен ты, что так будет лучше? – глухим, но уже набирающим прежнюю силу голосом спросил Сивелк, когда Олирд поведал Собору о своём плане преобразования.

Мастер стихий ещё раз взглянул на картину Белки и ответил:

– Да. Былому контуру не хватало разумного элемента динамики, малой толики хаоса, которая придаёт строгому порядку большую устойчивость к возможным изменениям. Было бы всё так изначально, возможно, миры и не погибли бы, когда Кошт сломил контур.

– Я вижу в этом смысл, – подал голос Свидирт.

Олирд с благодарностью посмотрел на седовласого потомка Верамирда. Поддержка бывшего учителя значила для него многое. Свидирт, таким привычным жестом вертящий в руках свой диар, посмотрел на него и улыбнулся.

– Я знаю, что говорю с самим Стрием, – произнёс он, – но обращаюсь сейчас к своему прежнему ученику Олегу. Ты прошёл очень многое, но принял то имя, к которому я и впрямь тебя готовил. И действовал так, что мне остаётся лишь гордиться тобою, а ещё гордиться тем, что именно мне довелось быть рядом с тобою в начале пути. Я верю, что открывшееся тебе ныне – верно.

– Спасибо, – наклонил голову Олирд. И добавил. – Я не мог бы пожелать для себя лучшего учителя.

– Я тоже поддерживаю решение моего отца и друга, – вступил в разговор Видень, чей голос напоминал сейчас ленивые раскаты грома при тёплой майской грозе. – Кажется мне, что новый контур мироздания способен приятно удивить нас.

– Поддерживаю! – провозгласил Эйолк, поглаживая свою заветную дудочку, обнаруженную на том месте, где разодрано было в клочья тело Кошта.

– Меня и спрашивать не надо, я – за, – обронил Годир, переводя взгляд с отца на Олирда.

Альфинг молча кивнул. Юлиус широко улыбнулся и развёл руками. Голосов против не было.

– Итак, Собор решил! – проговорил Олирд и достал семь частиц Алатора, коим тотчас же предстояло отправиться в свои группы миров. – Отныне семь вердов становятся Защитниками. Каждый – одного альпарга, одной группы миров и одной школы магии, пусть и воспрещается распространение тончайшей и животворительной. Подойди первым, брат мой древний Сивелк.

Патриарх метаморфоза встал и шагнул к также поднявшемуся со своего места Олирду-Стрию. Мастер стихий протянул ему первый альпарг:

– Тебе вверяются сей камень, миры Верховья Склона и милая твоему сердцу школа магии метаморфоза. Магия сия не запретна отныне, но учи ею пользоваться мудро.

Сивелк молча кивнул и, сжав в кулаке альпарг, вернулся на место.

Следующим был Видень.

– Ты, сын мой, старший из живущих, отныне нарекаешься Защитником сего альпарга, миров Первой Вершины и нашей школы стихийной магии. Не будет у меня для тебя наставлений, ибо мудр ты и ведаешь правильную стезю.

Настал черёд Свидирта.

– Ты, учитель и друг мой, потомок друга моего Верамирда, храни вовеки третий камень, миры Начала Склона и школу общей магии – основу основ всех наших знаний. И пусть будет на свете больше вердов, подобных тебе.

Затем был призван Свелан.

– Ныне пройдёшь ты посвящение, обретёшь новое имя, но духом своим ты давно уже крепче многих иных, мой бывший ученик, мой верный друг, наследник моего друга Гермериса. Тебе вверяется по воле Алатора и Хранителей сей альпарг, миры Середины Склона и школа магии металлов. Будь, как и прежде, крепок, как сталь, и благороден, как прямой и чистый клинок меча.

Дошла очередь и до Юлиуса, который по-прежнему улыбался, но в глазах уже светилось осознание новой ответственности.

– Тебе, потомок Хляя – в чём-то сильного, а в чём-то слабого, простодушного и коварного одновременно, вверяются под защиту пятый камень, миры Подножья и школа магии газов. Сердце моё желает запрета на эту школу, но разум говорит, что и сия наука способна приносить пользу, если пользуются ею достойные личности. Храни смертоносную науку мудро.

Олирд обвёл взглядом оставшихся. Предстоял самый ответственный выбор.

– Годир, друг и брат мой, подойди, – проговорил Олирд, взвешивая на ладони шестой альпарг.

Сын Свидирта шагнул вперёд.

– Ты был со мною в самые трудные моменты, ты мудро указывал на мои ошибки, ты надёжен, как утёс, о который разбиваются ветра, волны и дожди. Тебе, хоть и незавиден жребий сей, достаются отныне под защиту этот камень, миры Недр и запретная навеки животворительная магия. И пусть её тёмные соблазны не смутят более ничей разум.

Годир улыбнулся и кивнул. Нет, Олирд не ошибся в выборе, и Годир принял новую роль спокойно.

И, наконец...

– Эйолк, владыка стихий, тебе остались седьмой альпарг, миры Второй Вершины и тончайшая магия, что вновь запретна отныне. Даже я страшусь её мощи, а может, и сами импреалы страшатся. Недаром применяли мы лишь самые простейшие её боевые приёмы. При безумном же использовании много бед может она натворить. Но ты рассудителен и мудр, и хранить её, я верю, будешь надёжно.

Олирд-Стрий вновь обвёл всех тёплым и твёрдым взглядом.

– Отправляйтесь в путь, други. Как и прежде, альпарги должны попасть на вершины самых высоких гор Ири, Рагосты, Неметоны, Гефесторса, Ольборга, Руммерсвига и Тарриума. Ну а потом начнётся их путь...

Семеро Защитников исчезли, унося альпарги. Покинули место соборов и остальные. Олирд остался в одиночестве.

Он вновь опустился в своё кресло и пристально вгляделся в сотворённое Белкой, его удивительно тонко всё чувствующей Белкой, полотно. Размышлял он при этом о будущем мироустройстве.

Как только альпарги достигнут своих мест в центральных мирах семи групп, разрушительные процессы, расползающиеся из Недр и Второй Вершины, прекратятся. Но потом кое-что изменится.

Мироустройство не будет более статичной пирамидою с семилучевой звездой в основе, как было когда-то, не будет и хаотичным конгломератом миров, как в последние тысячелетия.

Основой нового мироустройства станет упорядоченная динамика. На оси, что проляжет от Истока Миллиона Путей до Материнского Мира, расположится колесо о шести спицах. Его центром станет Рагоста – единственный мир со стабильно расположенным альпаргом. Остальные же шесть камней, начав путь с привычных центральных миров, будут периодически перемещаться по мирам своей группы, обеспечивая тем самым 'вращение' мирового колеса. Именно эта гармония вращения, хоровода, подобного пути солнца по небесам, даст мирозданию новую энергию и большую устойчивость к возможным потрясениям.

И ещё: такое преобразование устранит, наконец, тот изъян в энергетике вердрад, на который натолкнулись в своих исследованиях Белка с Ульяной. Но это ещё предстояло проверить.

○○○○○○○

– Как же здесь хорошо! – Белка вдохнула полной грудью и радостно рассмеялась.

– Никогда не видела такого солнца. Какая красота! – подхватила помолодевшая Ульяна, держа за руки Годира и Ставра.

Юна же просто плакала, прижавшись к Свелану. Она и не верила, что когда-нибудь вновь сможет вернуться в Рагосту.

– Да, любимые наши, – проговорил Олирд, сжимая руку Белки. – Теперь вся красота этого мира, всех миров доступна вам. По-прежнему, вердрады будут рождаться только в Материнском мире, но лишь Природные, а не те, коих вы теперь сможете рожать сами.

При этих словах Юна погладила свой уже довольно большой животик и улыбнулась. Их со Свеланом дочь ждала своего часа.

– Но ни одна вердрада, – продолжил Олирд, – не будет более ограничена рамками единственного мира. И рамками одной человеческой жизни тоже. И способности к магии в вас пробудятся.

– Значит, род вердов обретёт новую гармонию бытия? И новые горизонты своего развития? – подняла на мужа глаза Белка.

– Да, родная, и гармонию эту первой почувствовала ты, – верд поцеловал её, а Белка аж покраснела от такой похвалы.

Все весело рассмеялись, подставляя лица лучам волшебного светила Рагосты.

– И что мы действительно сможем увидеть разные-разные миры?! – прямо-таки с детским восторгом спросила Ульяна.

– Сможете, – авторитетно заявил Олирд и, не удержавшись, добавил: – Если будете себя хорошо вести.

Белка показала ему язык, а Юна, строго посмотрев на Свелана, проговорила:

– Только не вздумай ему поддакнуть!

– А я, зато, поддакну, – ввернул своё Свид и поспешно ретировался от взгляда матери за спину отца.

Прошедшие суровые испытания верды вели себя словно малые дети и искренне упивались этим беззаботным весельем.

Новые заботы придут потом. А пока, нужно уметь наслаждаться жизнью.

– А давайте прямо сейчас и проверим! – воскликнула неугомонная Юна, теребя Свелана за рукав (в кои-то веки Гермерит был без кольчуги, в простой рубахе).

– А давайте! – в один голос ответили Олирд и Годир.

– Были болванами и остались, – проворчал в своей манере Свидирт, но не выдержал и рассмеялся.

И вся компания двинулась по мирам, выбирая самые красивые и приветливые.

Они были счастливы.

И лишь время от времени прислушивался Олирд-Стрий к собственной душе, где дремала теперь часть личности одного беспокойного верда. Того самого, который смог прозреть в написанной по наитию картине новое мироустройство.

Конец