Текст книги "Исток Миллиона Путей (весь цикл)"

Автор книги: Алексей Головин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 48 страниц)

Годир дал себе слово, что не оставит их поиски. Но ограничиваться этим нельзя! Нужно двигаться дальше. Теперь у него есть вердрада, готовая родить ему сына! Этим нельзя пренебрегать, и значение сего факта велико. Если предположить, что Оритриг справился с Трайдиртом (а если и нет, то Годир поможет расправиться с ним), то получается, что он, Годир – последний оставшийся прямой потомок Верамирда. Безусловно, есть ещё боковые ветви, но их представители не так сильны. Если на свете нет Свидирта и Трайдирта, то Годир – самый мощный из оставшихся представителей школы общей магии! А значит, он обязан продолжить род и достойно воспитать своих потомков!

Годир вновь нежно посмотрел на спящую Ульяну, которая, возможно, уже несёт во чреве его сына, и твёрдо решил в ближайшее время отправиться в Крейриж, в свой родовой замок, дабы вновь превратить его в надёжную цитадель потомков Верамирда Мудрого.

Знал бы он, как прихотливо порою изгибаются линии судьбы...

○○○○●●●

Пять лет после исчезновения Оритрига

Звон тетивы и очередной крик раненного оленя. Вторая стрела поразила его, заставляя припасть к земле, орошая травы каплями крови.

Свелан с азартом выхватил из тула третью стрелу и вскинул лук. Ужин сегодня обещал быть обильным и вкусным. Спустя пару минут с преследуемой дичью было покончено. Свелан подбежал к животному, пронзённому тремя стрелами, и добил его ножом. Этот нож был его гордостью. Он трудился над его созданием больше года после того, как на первом году своего заключения в этом мире выстроил себе самую настоящую кузницу. Этому ремеслу Гермерита учили с детства, ибо никто больше так, как кузнец, не чувствует глубинную силу и сущность металла. Нож был невероятно прочным благодаря особому сплаву, изобретённому когда-то самим Гермерисом. Секрет этого сплава бережно хранился его потомками, передаваясь из поколения в поколение. И рукоять, и лезвие ножа были украшены древними образами и символами, имеющими особое значение для школы магии металлов. Работа была изумительно тонкой и красивой. В изготовление клинка Свелан вложил душу, цепляясь за своё родовое ремесло, как за спасательный круг в этой нелёгкой жизненной ситуации, которая с ним приключилась. Эта работа не давала ему потерять присутствие духа и сломаться от безысходности.

Свелан с удовлетворением поглядел на тушу оленя, мысленно оценивая его вкусовые качества. Строго говоря, оленем этот представитель местной фауны не был. Но Свелан в отсутствие информации о его наименовании предпочитал использовать привычные понятия.

Собственно, как назывался весь этот мир, Свелан тоже не знал, ибо в нём не было никого, у кого можно было бы это спросить. Для себя Свелан окрестил его Лабиринтом, ибо таковым он по своей сути для него и являлся. Первые года три своего заключения Свелан исходил всё доступное ему пространство и нашёл, что оно очень велико. Тут были и густые леса, и широкие поля, и высокие горы, и быстрые реки. Но... вот именно, но! Изрядные площади, достигавшие десятков километров, были словно обнесены невидимыми стенами, барьерами, сквозь которые Свелан не мог пробиться, как ни старался. Такие огороженные площади соединялись друг с другом невидимыми же коридорами. В общем, это был магический лабиринт, выхода из которого Свелан не мог обнаружить уже пять лет. Но он продолжал пытаться!

Часто он думал о том, был ли хитроумный лабиринт порождением пленившей его Тирселлы. И всякий раз приходил к выводу, что нет. Такое ей вряд ли было под силу. Скорее всего, девушка просто нашла загадочное место, созданное кем-то другим, и приспособила его под свои нужды. Хотя, кто знает? Раньше Свелан не ведал вообще о существовании женщин со способностями вердов. Жизнь, оказывается, порою бывает куда разнообразнее, чем кажется на первый взгляд...

Завершив манипуляции, которые необходимо было произвести над тушей прямо на месте, Свелан взял тяжёлую добычу и переместился с нею к построенному своими руками деревянному дому. Да-да, именно переместился! Искусству пространственного переноса Свелан обучился самостоятельно за годы своего одиночества, воплотив на практике те теоретические объяснения, которыми снабдили его в своё время отец, а затем Оритриг. Магические практики в порядке саморазвития стали для него ещё одним якорем, удерживающим сознание от того, чтобы кануть в пучину безумия, к которому подталкивали одиночество и безысходность.

Свелан молил всех богов о том, чтобы в один прекрасный день овладеть пространственным переносом не только в рамках злосчастного Лабиринта, но и, преодолев магические стены, вырваться к Истоку Миллиона Путей... Пока это оставалось мечтой, но движение к ней позволяло жить и надеяться.

Подумав об Оритриге, Свелан в который раз вздохнул. Он подвёл учителя и друга, который стал для него всё равно, что старшим братом, заменив убитых родичей. Свелан понимал, что раз уж ни Оритриг, ни Годир до сих пор не явились его вызволить, значит, сокрыт он слишком хорошо. Или же с ними что-то случилось. Думать о втором варианте не хотелось.

За эти годы Свелан изменился. Он уже не был тем бесшабашным юнцом, который, наплевав на слова Оритрига, пустился в 'самостоятельное плавание' и повёз Олесю в Санкт-Петербург. На ошибках положено учиться, если есть в голове мозги, и Свелан учился. Он с грустью осознал, проанализировав всё виденное и слышанное им, что Олеся его предала, ступив на некий иной, неведомый путь. Это был урок, который Свелан поклялся запомнить навсегда.

Бросив тушу на стол, на котором он обычно разделывал добычу, Свелан задумался о своей ответственности. Это был третий 'кит', на котором держалось сейчас его мироздание. Ответственность перед родом!

Его отец и братья, мать, дядя Скиор и Лаан мертвы! Это означает, ни много, ни мало, что он последний из здравствующих прямых потомков Гермериса по сильнейшей линии. Разумеется, есть боковые ветви рода, но изначальная сила школы магии металлов передавалась из поколения в поколение именно в их семье. А значит его, Свелана, ответственность в том, чтобы сохранить род Гермеритов и продлить его! И ради этого он обязан выжить!

Свелан положил на место лук и тул со стрелами, остальную самодельную амуницию, и развёл огонь. Желудок настойчиво требовал пищи.

○○○○●●●

Пять лет после исчезновения Оритрига

– Дядя Годир, посмотри!

Звонкий девичий голосок отвлёк верда от упражнений с тяжёлым двуручным мечом, которые он выполнял на одной из смотровых площадок внешних стен своего замка. Годир обернулся и чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Худенькая темноволосая девчушка лет двенадцати от роду, весело смеясь, прыгнула со стены замка, высота которой составляла пятнадцать метров, и зависла в воздухе. Поболтав ногами и помахав руками, изображая движение крыльев, девочка вернулась обратно на стену.

– Вот, как я могу! – радостно провозгласила она, глядя на Годира.

– Больше так не делай, это опасно для жизни, – сухо произнёс верд.

– Но дядя Годир, мне это совсем не трудно. У меня это хорошо подучается. И мне это так нравится! – протянула девочка.

Чёрт бы их побрал, этих вердиан!

Строго говоря, дядей ей Годир не доводился. Сын Свидирта был двоюродным братом дочерей Трайдирта. Но тут уже свою роль играла разница в возрасте. Девочки звали его дядей.

– Твои силы ещё не настолько велики, как тебе кажется, Кинти, – уже мягче, убеждающим тоном произнёс Годир. – Не надо рисковать жизнью. Просто делай это не над обрывом, ладно? А теперь иди к сёстрам.

– Хорошо, – согласилась девочка. – А ты научишь меня фехтовать так, как ты?

– Когда-нибудь – обязательно! – пообещал, улыбнувшись, Годир.

Довольная девочка убежала к лестнице, ведущей вниз со стены. Годир проводил её взглядом и задумался. Силы юных вердиан далеко превосходили возможности молодых вердов-учеников и при этом росли очень быстро. Уже в подростковом возрасте дочери Трайдирта обнаруживали такие способности, которых большинство обучаемых молодых вердов достигали только спустя много лет серьёзного обучения и уже к гораздо более солидному возрасту. Чего только стоил сам факт того, что девочки под предводительством старшей из них – Корсы – пять лет назад сумели самостоятельно преодолеть барьер меж мирами и выйти к Истоку Миллиона Путей, а оттуда переместиться в Крейриж!

Годир усмехнулся и покачал головой, вновь вспомнив свою первую встречу с Корсой. Такое совпадение можно было считать чудом. Это случилось три года назад, когда он вернулся в Крейриж, дабы вступить во владение родовым замком. Обитатели замка – слуги и стража, преданные Свидирту, Годира не помнили. Они были простыми смертными, причём относительно молодого возраста, а Годир не появлялся здесь уже более сорока лет.

Однако нашёлся среди слуг один дедушка, который в силу возраста и жизненного опыта догадался обратиться к семейным портретам, которые висели себе спокойно в центральных залах замка. Естественно, на них обнаружился наряду со Свидиртом и ещё двумя его сыновьями сам Годир. Так что идентификация прошла успешно, и на центральной башне замка рядом с гербом Свидирта (Годир запретил его снимать) появился ещё один герб. Он был скопирован с изображения, уже красовавшегося на подошвах годировых сапог: кисть руки с полусогнутыми пальцами, с которых слетали пять стреловидных энергозарядов.

Годир занялся приготовлением к приёму в замке его будущего сына, которого, с согласия Ульяны, разумеется, он планировал часто забирать сюда из Материнского мира, дабы продолжатель рода с младенчества напитывался особой энергетикой Крейрижа.

Однажды он с парой слуг возвращался с торга с полной телегой закупленного продовольствия и других нужных вещей. Почему он просто не переместил всё это в замок, Годир объяснить, пожалуй, не смог бы. Просто ему захотелось проехаться немного по дорогам родного мира, по которым он успел соскучиться. Выбрал он ради уединения и спокойного наслаждения окружающим пейзажем дорогу, лежавшую в стороне от основных торговых трактов и проходящую по опушке леса. Вот на этой-то дороге и встретил он неожиданно выскочившую из-за дерева девушку лет шестнадцати в чёрной кожаной одежде.

Ни он, ни слуги ещё ничего не успели сообразить, как девушка слегка срывающимся голосом приказала им оставить телегу со всем добром и убираться подальше. Годир даже расхохотался – выглядело это достаточно комично. Тонкая, звонкая и прозрачная девочка, пугающая трёх здоровых мужиков! Вместе с тем, он посмотрел по сторонам, по опыту зная, что это может быть отработанной уловкой, а на подмогу девице вполне могут выскочить дюжие молодцы в количестве, превышающем число пальцев на руках. Однако смысл ситуации был иной! Как бы ни был умудрён жизненным опытом Годир, он никак не мог ожидать, что девочка поднимет руку и пошлёт в их сторону аж четыре энергозаряда. Верд еле успел создать защитное поле, прикрывая не только себя, но и телегу со слугами. Справедливости ради надо сказать, что целилась девочка не в них. Заряды взрыхлили землю в метре от ног Годира.

– Это последнее предупреждение! – воскликнула девушка, пытаясь казаться грозной.

– Да кто же ты, красна девица? – вскинул брови Годир, пытаясь справиться с неслабым удивлением.

Он двинулся вперёд, применив один хитроумный приём из своего личного арсенала. Это было простое заклинание защитного поля, но обращённое вовне, на другое лицо.

Зеленоватое свечение окутало руки девушки, давя на них и прижимая их к туловищу. Девушка попятилась, сопротивляясь этой силе, но явно проигрывала. Противостоять мощному верду ей, естественно, было не по силам.

Тут-то Годир, приступивший к экспресс-допросу юной правонарушительницы с не очень большой дороги, и выяснил, что перед ним дочь Трайдирта Корса. А именно, вторая дочь из семи. Эти детали она ему прояснила лишь после того, как он, погрузившись ещё глубже в крайнее изумление, представился и заявил об их родстве.

И что ему было делать дальше? Это были дочери врага!!! Но они утверждали, что сбежали из некоего мира под названием Йотунхальд по сигналу отца о смертельной угрозе, и больше Трайдирта не видели. Были они всего лишь детьми, пусть и наделёнными экстраординарными способностями. Шесть девочек шестнадцати, пятнадцати, тринадцати, девяти, семи и пяти лет от роду, оставшиеся без попечительства Трайдирта и своей старшей сестры Тирселлы, о судьбе которой они ничего не знали. Судьба ввергла Годира в ситуацию морального выбора, и он его сделал. Ну в самом деле, не убивать же их всех только за то, что их папаша оказался свихнувшимся маньяком с оригинальной претензией на господство среди вердов! Объявить их 'детьми врага народа' и посадить под стражу? Или же отнестись к ним по-человечески и попытаться воспитать в правильном ключе?

Осознавая, что есть некоторый риск быть зарезанным ночью, Годир всё-таки остановился на последнем варианте.

Девочек, которые от безысходности, опустошив за два года все запасы в местном замке Трайдирта, решились на разбой ради пропитания, Годир забрал с собой и разместил в своём замке. И вот уже три года заботился о них, стараясь привить правильные представления о действительности.

За эти годы он неоднократно пытался проникнуть в Йотунхальд, где, по словам девочек, они расстались с Трайдиртом. Он справедливо полагал, что угрозой, о которой Трайдирт предупреждал дочерей, был явившийся по его душу разъярённый Оритриг. Зачем же он туда сунулся один? Сумел ли он справиться с врагом и совладать со своей яростью? Куда он пропал на столько лет?

Ответов не было. Прорвать барьер миров Второй Вершины Годир не смог. Не помогла и Корса, которая объяснила, что отец научил её лишь уходить оттуда, что несравненно легче, чем туда попасть.

Большую надежду возлагал Годир на помощь Эйолка, которого он разыскал в Долине Семи Ветров. Отшельник поведал, что с Оритригом они расстались незадолго до того, как тот решил осуществить свой план нападения на Трайдирта. Эйолк согласился, поворчав о бесшабашных юнцах, помочь проникнуть в Йотунхальд.

Сюрприз случился тогда, когда это не удалось и Эйолку. Седовласый верд был удивлён не меньше, а в чём-то и больше Годира. Недоумённо посмотрев на него, Эйолк пробормотал:

– Мир просто недоступен! Он словно в некоем коконе... или капсуле... Ощущение такое, будто его структура вне структуры остального мироздания... Будто он бежит вперёд без оглядки на спокойно идущую в своём обычном ритме Вселенную!

– А по-русски? – попросил Годир.

Эйолку меж тем было не до шуток.

– Такого не свершалось с седой древности, – в смятении произнёс он. – Это должно быть известно Собору Вердов.

С этими словами он покинул ИМП.

Годир выругался, но легче не стало. Он осознал, что помочь Оритригу он просто не в силах. Настроение было паршивое!

Годир тряхнул головой, отгоняя воспоминания, дабы это настроение снова не возобладало. Он ещё несколько раз крутанул меч, нанося стремительные удары и беря защиты в продолжение тех же движений, а затем спустился со стены. Верд вознамерился дать Корсе кое-какие указания по хозяйству и отлучиться в Материнский мир, где ждала его Ульяна с маленьким Ставром – его первенцем.

Годир понимал, что если Оритриг в состоянии вернуться, когда-нибудь он обязательно вернётся. Век вердов долог, и они терпеливы...

○○○○●●●

Двадцать лет после исчезновения Оритрига

Зыбкая пелена перед глазами затрепетала, будто с ней играл лёгкий ветер. Визуальный образ обрёл большую резкость, формируясь в прекрасный пейзаж долины Истока Миллиона Путей.

Концентрация Свелана на этом образе достигла такой силы, что его голова начала раскалываться от боли. Но сквозь эту боль пробивалась ни с чем не сравнимая радость достижения и светлое чувство надежды. Ему почти удалось! Двадцать лет усилий! 'Сейчас или никогда!', – решил для себя Гермерит. – 'Я смогу переместиться или погибну, пытаясь это сделать! Я готов! Терять мне нечего!'.

Насколько повлияли на его психику двадцать лет одиночества, Свелан не знал. Уверен он был только в одном – они не сломили его волю, ибо воля его была выплавлена и выкована как металл, с которым он сроднился. Два десятилетия он трудился над этим в кузнице своей судьбы. И теперь он готов испытать свою волю!

Гермерит, призвав на помощь всех светлых богов и своего прародителя Гермериса, бросил своё сознание вперёд на прорыв этой зыбкой пелены, отделявшей его от столь долгожданной свободы.

Головная боль стала нестерпимой. Свелан знал, что так не должно быть. Опытный верд преодолевает границы миров легко и безболезненно. Но у него не было практики под руководством учителя. Эту методику он придумал для себя сам, зная лишь общие принципы. Он был экспериментатором и подопытным кроликом одновременно. Больше экспериментировать было не с кем...

Ещё сильнее!

В тот миг, когда его голова готова была, казалось, взорваться изнутри, ему удалось продавить зыбкий барьер. Даже не осознавая пока, что произошло, Свелан шагнул вперёд и упал, споткнувшись о корягу, которой перед ним не было. Не было там, в Лабиринте. Но она была здесь, в ИМПе!

Гермерит упал на землю и от пережитого ментального перенапряжения 'отключился'. Он так и не понял, что его ссылка, наконец-то, закончилась, и что лежит он в небольшой рощице в излучине двух рек неподалёку от подножия горы ИМПа.

Зато его появление увидел кое-кто другой. На опушке, просушивая густые тёмно-русые волосы после купания в реке, стояла молодая вердиана. Она с удивлением глядела на лежащего без сознания Гермерита.

○○○○●●●

Двадцать лет после исчезновения Оритрига

Жёлтые листья всё падали и падали, навевая мысли о скоротечности жизни и неизбежности смерти.

Эти мысли были странными. Странными оттого, что посетили они голову юного верда-ученика, которому, вроде бы, предстояла очень долгая жизненная дорога. Однако повод для таких мрачных дум имелся.

Кридирт сидел прямо на земле, приняв одну из асан, служащих ему для длительной медитации. Только погружение в транс он никак не мог начать. Взгляд его бесцельно блуждал в пространстве, изредка выхватывая отдельные жёлтые листья, падающие с крон разлапистых деревьев, и провожал их до земли, где они присоединялись к своим предшественникам, покрывая землю осенним ковром.

Парень пришёл сюда для того, чтобы ненадолго отвлечься от ситуации и спокойно подумать. Хотя спокойствие ему просто не давалось.

Тирселла, его Тирселла, заменившая ему и мать, и сестру, и жену, ставшая для него чуть ли не центром мироздания, умирала. И ничто не могло остановить этого. А этот тихий и невзрачный мирок – Холтер, грозил стать их общей могилой, как стал он уже для тёти Олеси.

Тётя Олеся умерла в возрасте сорока лет, и Тирселла запнулась на этом же жизненном сроке. Случайность или закономерность? Кто мог бы точно ответить на этот вопрос?

В голове Кридирта пронеслись воспоминания о его детстве в Крейриже в небольшом, но уютном каменном особняке, где были только его воспитатели – приятная чета местных жителей, которых он называл тётей и дядей, а иногда – мамой и папой. Они боготворили Тирселлу, которая наведывалась довольно часто и проводила с ним много времени, рассказывая много интересных вещей. Иногда она брала его с собою в другие миры. Приводила его Тирселла и в Холтер – уединённый тихий мир, где у неё имелся небольшой домик. Там Кридирт впервые и увидел тётю Олесю. Она была красива и добра с ним, но очень печальна... Только много позже он узнал от Тирселлы удручающую и поучительную историю её эгоистичного эксперимента.

Оказалось, что отвернувшаяся от отца и разочаровавшаяся в его планах Тирселла загорелась идеей найти способ передавать способности вердиан вердрадам, открывая перед ними тем самым двери иных миров и даруя свободу. Нахватавшись от Трайдирта кое-каких вершков биологической магии, Тирселла думала, что сможет достичь этого методом переливания вердраде своей крови, на которую она предварительно воздействовала с целью фиксации в её клетках собственной генетической информации. Тирселла всегда страдала от отсутствия взаимопонимания со своими маленькими сёстрами, которые, по её мнению, были полностью подчинены Трайдирту и впитали все его идеи и наставления слишком глубоко. И она решила создать себе новую сестру, заприметив для этого в Материнском мире юную вердраду Олесю одного с ней года рождения.

Этот план был от начала и до конца создан и продуман ею самой. Тирселла не советовалась по этому поводу со своим таинственным наставником, о существовании которого она упоминала Кридирту.

Переливание крови, совершённое двадцать лет назад, прошло вроде бы успешно. По словам Тирселлы, вначале Олеся чувствовала себя великолепно. В ней начали просыпаться магические силы. Тирселла решилась на эксперимент, который должен был доказать её победу над законом мироздания, приковавшим вердрад к Материнскому миру. Она взяла Олесю с собой в ИМП, а оттуда – в Холтер. Переход получился! Представить только, как радовались Тирселла и Олеся. Однако мироздание сыграло с ними дурную шутку, ещё раз напоминая, что его законы требуют уважения, и походя их нарушать нельзя. Спустя несколько дней после появления в Холтере Олеся сильно заболела. Природу этой болезни Тирселла понять не могла. Будто окружающий мир выпивал все силы из вердрады, так и не ставшей вердианой. Испугавшись за её жизнь, Тирселла решила вернуть Олесю в Материнский мир и там заняться её исцелением. Но этому не суждено было сбыться. При попытке обратного перехода Олеся чуть не умерла, дико крича от нестерпимой боли. ИМП не принял её! Почти год Олеся приходила в себя, чуть ли не каждый день повторяя по многу раз: 'что же я наделала? Как я могла согласиться на это?'. Но она понимала, что теперь её жизнь неразрывно связана с Тирселлой, зависит от неё, также, как связана она и с Холтером, которому предстояло стать её домом навсегда.

С Кридиртом тётя Олеся всегда была очень добра, с удовольствием играя и занимаясь с ним, пока он был маленьким, и подолгу беседуя с ним на разные темы, когда он подрос. Став полу-вердианой, все эти годы она не старилась, как и Тирселла. Обе они оставались столь же молодыми и красивыми. А Кридирт рос и набирался сил. В последние годы они всё больше времени проводили втроём в Холтере. Постепенно юный Кридирт осознал, что уже не может относиться к Тирселле просто как к старшему товарищу и наставнице. У молодого парня возникло вполне естественное влечение к прекрасной девушке, которую он видел перед собой. Как мать он её в относительно взрослом возрасте уже не воспринимал, поскольку его приёмной матерью фактически была другая женщина в Крейриже, так что никаким эдиповым комплексом тут не пахло. Тирселла не была против проявлений его чувств к ней, и вскоре стала его женщиной. А затем неожиданно пропала почти на год. Кридирт не находил себе места. Он заботился о тёте Олесе, а ей становилось всё хуже и хуже. В один прекрасный день пару месяцев назад Тири вернулась к ним. Они отпраздновали сорокалетие Олеси, но Тирселла, почему-то, не веселилась, а смотрела на свою названную сестру с неизбывной грустью. На следующий день Олеся умерла...

Кридирт с усилием помассировал виски, пытаясь справиться с разыгравшейся головной болью. Продолжающийся листопад стал пугать его... Вчера! Вчера Тири исполнилось сорок лет...

Сейчас его любимая спала. Чувствовала она себя всё хуже и не верила в то, что избежит повторения Олесиной судьбы. Кридирт оставил её буквально на полчаса, чтобы прийти в эту рощицу и попытаться с помощью медитации избавиться от своего страха и негативных чувств.

Куда там!

Ему не удалось погрузить себя в транс, несмотря на все усилия. Голова болела всё сильнее.

Парень вскочил на ноги, поняв, что просто не сможет ввести себя в состояние, необходимое для нормальной исцеляющей медитации. Он поспешил назад в их домик, где завершался на его глазах жизненный путь прекрасной вердианы по имени Тирселла.

Тири уже проснулась, но взгляд её некогда красивых, а теперь отрешённых и затуманенных сапфировых глаз не мог сфокусироваться на его лице. Кридирт взял её за руку, садясь рядом с кроватью.

– Тири! – позвал он.

– Это ты, мой милый? – чуть ожила девушка. – Мой бесценный, сокровище, за которое я сполна расплатилась...

Парню показалось, что она начала бредить. Но в её словах был смысл!

– Слушай внимательно! – вдруг резко сказала Тирселла, взгляд которой вмиг приобрёл осмысленность. – Это моя последняя исповедь. Всё, что я рассказывала тебе о твоих якобы погибших родителях – ложь! Слышишь, ложь! Твои родители, думаю, живы. Ты – сын верда по имени Оритриг. В младенчестве ты был похищен из Материнского мира и перемещён в Крейриж.

– Что?! – от неожиданности Кридирт выпустил её руку и вскочил. – Как это ложь? Как похищен? Кем?

– Мною! – глядя прямо ему в глаза, ответила Тирселла. – Это я похитила тебя у твоей матери. Сделала я это по приказу моего Наставника, который утверждал, что тебе уготована особая роль. Лишь много лет спустя он объяснил мне, что это за роль. И ты её уже исполнил. Да, исполнил, мой милый. Я родила от тебя сына.

Кридирт потерял дар речи. Ему чудилось, что он спит и видит бредовый сон. Но если это правда...? Тёмные боги, это может быть правдой. Так вот куда она пропадала на год! Но сколько же лжи!

– Ты использовала и обманывала меня! – почти закричал он, хватаясь за голову, пульсирующую от боли.

– О да, прости! Видно, такова моя природа. Я не просила папашу, будь он проклят, производить меня на свет такой, какая я есть, – ответила девушка голосом, в котором слышались слёзы. – Но я тоже обманута и использована, если тебе вдруг от этого станет легче. Тот, кого я считала своим Наставником, кто вёл меня по жизни больше двадцати лет, кто показал, как ослушаться воли Трайдирта и не стать его послушным орудием. Тот, кому я безоглядно верила. Он просто использовал меня! Ему был нужен этот ребёнок для каких-то целей. Он сказал, что дитя сына Оритрига от вердианы послужит его планам! Он забрал моего ребёнка!

Тири закашлялась и горько усмехнулась.

– Да, я наказана по закону воздаяния! Я украла тебя у твоей матери, и теперь у меня украли моё дитя. Этот подлец, оказывается, знал о том, что всем вердианам суждено прожить лишь по сорок лет. Он сказал, что древние знали об этом... Он... – язык Тирселлы начал заплетаться. – Он всё рассчитал и провернул как надо. Он использовал и уничтожил нас.

– Нет, я ещё жив! – мрачно произнёс Кридирт.

– Но что это даст? Я уже не могу переправить тебя в другой мир, я слишком слаба, – почти прошептала Тири. – Единственный твой шанс – это птица-вестник... Помнишь, я учила тебя...

Тири откинулась на подушку и замолчала. Кридирт кинулся было к ней, но застыл, не закончив движение. Кто она ему теперь после того, что он услышал? Вся его и без того странная жизнь переворачивалась в эти секунды с ног на голову.

Тирселла вновь пошевелилась, тихо застонав.

– Кто он? – процедил сквозь зубы Кридирт. – Этот твой Наставник?

– Это мой д... Сви... – девушка не смогла закончить. Силы жизни оставили её. Вердиана умерла, не в силах противиться воле мироздания. Ей был отведён лишь этот срок – сорок.

Кридирт опустился на стул подле неё и уткнул лицо в ладони. Он был просто опустошён до предела свалившимися на его долю испытаниями.

Поможет ли ему ещё не сформировавшаяся полностью способность создавать птицу-вестника? И к кому её посылать?