Текст книги "Исток Миллиона Путей (весь цикл)"

Автор книги: Алексей Головин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 48 страниц)

Завершение круга

– Неужели это правда свершилось?

Этот вопрос Свелан услышал в пятый раз за последние двадцать минут.

– Очень хочется верить, – ответил он вновь, прижимая Юну к себе.

Шли они по тропинке в небольшой лесополосе неподалёку от дома Олирда и Белки. Теперь Юне предстояло жить в Материнском мире, куда и переместил её Алатор.

Свелан любовался ею. Сейчас она выглядела именно такой, какой он встретил её тогда, в ИМПе, вырвавшись из незримых стен Лабиринта. В голове вертелось известное 'Я помню чудное мгновенье...'.

Теперь чудное мгновенье повторилось. Ему действительно искренне хотелось верить, что она всегда останется рядом и будет вот такой – невероятно милой, радостно-мечтательной и исполненной любви.

– Чуточку, правда, грустно, – лёгким диссонансом его мыслям прозвучали её слова.

– Ты про магию? – понял он.

– Да, – тихонько вздохнула девушка.

После того, как Алатор переродил её, сделав из вердианы вердрадой, Юна утратила свои магические способности.

Это было не смертельно, конечно, но непривычно.

Девушка подняла голову и посмотрела вверх, на небо и солнце.

Во время ученичества Юны в Рагосте Видень научил её среди прочего заклинанию, которое особой практической полезности не имело, но приносило массу радости. Это было заклинание, создающее на небе радугу. Юна его очень любила.

Девушка вдруг поняла, что именно этого простенького заклинания ей будет не хватать больше всего...

Но ведь природа сама часто дарит нам радугу. Нужно только уметь её замечать, придавать ей должное значение!

Юна улыбнулась и прогнала грусть.

Она поцеловала Свелана и весело, в своей обычной манере, сказала:

– Пошли быстрее, хочется повидать Белку. Нам, вердрадам, надо чаще общаться!

Свелан улыбнулся и ускорил шаг.

Дом Латригиных, меж тем, встретил их унылой атмосферой.

Белка плакала навзрыд. Подле неё стояли Свид и Ставр, оба – мрачнее тучи. А на диване лежал сам на себя не похожий Кридирт. Он, судя по всему, был почти мёртв.

Увидев Юну, Белка почти закричала:

– Юна, пожалуйста, если можешь, спаси его! Я знаю, ты можешь, я верю!

– Нам не удалось найти отца, – хмуро проговорил Свид. – Ты сейчас – наша единственная надежда.

У Юны упало сердце. Что это – издёвка судьбы? Ещё вчера она могла бы...

Девушка беспомощно поглядела на Свелана. Тот угрюмо молчал, на скулах его играли желваки.

– Я попробую, – проронил он, наконец.

И шагнул вперёд к Кридирту.

Что значит этот огонёк в груди? Юна с удивлением прислушалась к себе. Не может быть...

– Постой! – она решительно положила руку на плечо Свелана, останавливая его.

Затем она опустилась на пол подле дивана и взяла руками голову Кридирта. Спустя пару секунд, закрыв глаза, Юна простёрла руки над головой.

Заклинание 'Милость Рода' отняло у неё невероятно много сил. Но оно у неё получилось!!!

Вердрада, обретшая неожиданно для всех самую полезную часть своих прежних возможностей, счастливо улыбалась всё время, пока продолжала поддерживать сверкающие потоки живительных сил.

Она знала, что Кридирт выживет!

Она знала, что природа не оставила её, и она сможет исцелять людей!

Она была счастлива!

Часть 6
Круг воспоминаний

Веха первая: Корни и семена. Рагоста – Материнский мир – Фолсгарт

Первая волна образов, имён и давно минувших чувств, одновременно своих и чужих, накатила неудержимо и накрыла с головой.

Олирд сидел в полном одиночестве на стволе упавшего дерева где-то посреди одного из невероятно древних и густых лесов Рагосты.

Он пришёл сюда после пары счастливых дней, проведённых дома, где всё крутилось вокруг выздоравливающего потихоньку Кридирта. Олирд с превеликим удовольствием провёл бы там и больше времени, если бы не почувствовал приближение того, о чём предупреждал его импреал перед их расставанием у Алатора. Камень, окутавший Олирда роем своих мистических искр, дал импульс к пробуждению памяти Стрия.

Рагосту в качестве места своего временного уединения Олирд выбрал не случайно. Именно сюда потянули его образы возвращающегося прошлого.

Верд поудобнее устроился на замшелом стволе упавшего дерева, погрузил себя в привычное медитативное состояние и постарался открыться всплывающим из глубин океана памяти воспоминаниям...

...Розовый отсвет долгого заката придал лесу вид утомлённый и сонный. Листва под легчайшим ветерком шелестела едва слышно, будто напевала природа сама себе извечную колыбельную без слов, но со смыслом.

Стрий стоял, прислонившись спиною к стволу могучего дуба и полностью расслабившись. Тонкие излучения жизненной силы величественного древа свободно проникали в его тело и душу, принося чувство гармонии и единения с корнями мира, и унося любые капли дурной энергии, какие только зародились в нём под воздействием дневных волнений и утомления.

– Ладно вышло, отче, – прозвучал рядом голос Вьюженя.

Да, его первенец уже прошёл посвящение и принял это имя, сулящее ему грозную силу и могучие деяния.

Стрий приоткрыл смеженные веки и поглядел на то, о чём молвил его сын. Это было жилище, строительство которого он со своими двумя сыновьями только что завершил. Жилище и одновременно святилище стихийных сил, олицетворение созданной им школы магии. По форме оно напоминало ладью, символизирующую движение через просторы морские и небесные, в которой покоился гигантский шар, испускающий многочисленные иглы-лучи. Эта часть постройки, в которой размещались центральные залы, знаменовала собою солнечную энергию, как основу стихийных сил. Сквозь иглы-лучи, снабжённые специальными магическими проводниками, проникали внутрь святилища потоки сил, витающие повсюду в Рагосте.

– И впрямь, ладно, – согласился Стрий.

– Ты перенесёшь сюда альпарг? – задал вопрос второй сын Стрия.

Отец посмотрел на него. Ему только предстояло пройти посвящение, но Стрий уже видел те имена, которые он даст ему на выбор: Стир и Горд. Хотелось отцу, чтобы выбрал он первое из них.

– Нет, – он покачал головой. – Рагоста – центральный мир Первой Вершины, мир-хранитель одного из семи альпаргов. Не след нам таскать туда-сюда камень, место коему определил сам Алатор. Ведомо тебе, что в центральных мирах каждой из семи групп миров хранится в потаённом месте один из альпаргов, что суть частицы Камня Истока. И именно в таком порядке связуют они всё мироздание единым контуром, упорядочивающим его. И так должно быть вовеки.

– А где лежит альпарг Рагосты? – спросил Вьюжень.

Стрий взглянул на него.

– На вершине Хищной горы, что на острове в Северном море. Там у подножия её стоит град одного из племён северян, но они на гору не поднимаются, почитая её за место обитания богов. Оно и понятно, магическая защита вокруг альпарга всех отпугивает.

– Альпарги во всех мирах на вершинах лежат? – спросил Вьюжень, поправляя откинутый назад капюшон своего светло-серого плаща с двумя белыми полосами.

– Верно молвишь, – одобрительно кивнул Стрий. – Алатор сам покоится на Второй Вершине Истока и частицы свои расположил на макушках гор в семи мирах. Только в этих мирах, да ещё в Материнском, с коим сам Алатор происхождением своим неразрывно связан, и рождаются вердрады – так заведено испокон веков. О том нам Хранители поведали.

– И потому вердрады сами могут передвигаться только меж этими семью мирами да Материнским миром, – подал голос другой сын.

– Верно, хотя мы и вольны брать их с собою в иные миры, – подтвердил Стрий...

...Изумление Олирда было настолько велико, что сосредоточенность покинула его, и сознание птицею вылетело из глубин памяти в текущий момент.

Невероятно!

Так вот в чём секрет прошлого мироздания! Альпарги связывали семь основных миров с Материнским миром и ИМПом! И вердрады рождались аж в восьми мирах. Более того, могли пересекать их границы... Это знание переворачивало всё, усвоенное им от Свидирта и прочих мудрых вердов.

То устройство бытия казалось лучше!

Но оставался вопрос, что же произошло, и почему всё изменилось?

Олирд очень надеялся, что в памяти о своей прошлой жизни он найдёт ответ.

○○○○○○●

Чьё-то прибытие всколыхнуло спокойную утреннюю энергетику Рагосты в непосредственной близости от святилища.

Стрий встал со своего ложа и попытался понять, кто именно пожелал посетить его. Это явно были не сыновья, которых он отправил в их прежний дом на берегу Северного моря, чтобы они собрали необходимые для нового жилища вещи и привели сюда Виллеру – его новую вердраду, родившую ему три года назад сына.

Энергетика того, кто только что переместился от Истока Миллиона Путей прямо к порогу стриева дома, была очень сильна, крепка, как сталь, и целеустремлённа, как метко пущенная стрела. Лишь немного поразмыслив, Стрий понял, кто припожаловал к нему в столь ранний час.

Мастер стихий набросил плащ, подхватил из специальной ниши в стене свой диар – сребристую булаву с рубином в нижней грани рукояти, и поспешил встретить приятного гостя.

Высокий верд в кольчуге поверх толстой домотканой рубахи и высоких сапогах стоял, сняв шлем и поставив одну ногу на первую ступень из трёх, ведущих на крыльцо. Этим он выказывал почтение хозяину дома, демонстрируя, что не желает приближаться к священной черте порога без соизволения Стрия. На плечи его был небрежно наброшен синий плащ с белой подкладкой. На поясе с обеих сторон висели два меча, с которыми он не расставался. Это был единственный из известных Стрию случаев, когда диар верда состоял из пары предметов.

– Здравия тебе, Стрий! – провозгласил гость звенящим как яростно скрещивающиеся клинки голосом.

– И тебе здравия, Гермерис, – чуть наклонил голову Стрий. – Милости прошу в моё жилище.

Родоначальник школы магии металлов поднялся по ступенькам и произнёс, положив руку на тяжёлую дверь из дуба:

– Да будет крепок и надёжен твой новый дом, друже! Пусть силы стихий вечно хранят его!

Он слегка поклонился строению, пронизанному мощными энергиями, и переступил порог.

Спустя несколько минут, когда два верда удобно разместились за большим столом, а Стрий наполнил хмельным мёдом два рога, один из которых протянул гостю, Гермерис перешёл к сути дела, по которому он явился.

– Совета твоего хочу спросить, друже, – проговорил он, устремив на мастера стихий взгляд ясных голубых глаз, таящих искры цвета блистающей стали. – Беспокоят меня некоторые вещи, которые плавное течение событий нарушают. Чувствую я некоторую вину свою и думаю, что сделать следует.

Стрий слегка нахмурился. Бесстрашного воина Гермериса он уважал и дорожил его дружбой. И коль скоро тот обращается за советом, надо бы постараться помочь ему как можно лучше.

– Что тревожит тебя? – вернул гостю пристальный взгляд Стрий.

– Беспокоят меня двое из наших друзей, – отозвался Гермерис, поглаживая левой рукой свои мечи в ножнах, которые он аккуратно положил на соседний стул. – Прежде всего, Хляй. Как ты помнишь, он начал заниматься магией металлов. Я стараюсь его обучить хорошо, равно как и все мы учим друг друга. Но вышло так, что не даётся ему эта наука. Уж не ведаю, почему, но не желает повиноваться его воле сила металлов. Видно, на другое устремлена его жизненная сила... По причине неудач стал Хляй очень удручён и даже озлоблен. Меня винит в том, что сознательно таю я от него некие секреты моей науки. Это не так, конечно, но поди, убеди его. Все мы склонны искать причины неудач где угодно, но не в себе.

Гермерис замолчал и приложил к губам край рога с золотой окантовкой. Стрий тоже отхлебнул мёда и задумался. Все они начинали с общей магии, открытой Верамирдом и дополненной Сиринусом. Затем пошли дальше. Он овладел силой стихий, Гермерис – мощью металлов, Сивелк открыл способ творить разные формы, меняющие облик верда. И по неписанному правилу все они учились друг у друга и обучали детей всем своим наукам. И не было допрежь такого, чтобы кто-то из вердов не сумел овладеть магией, открытой другим. Действительно, если Хляй стал первым таким 'неудачником', это может мало того, что породить у него ненужные комплексы, но и вылиться во взаимные подозрения и неприязнь между вердами, чего допускать не след. Ибо бытие вердов зиждется на гармонии и постижении мудрости, и должно так быть всегда.

– Недавно перепалка у нас вышла, – подтвердил его невысказанные опасения Гермерис. – Набрался он эля изрядно и давай шуметь, дескать, глумлюсь я над ним, скрывая что-то важное, необходимое для управления металлами. Ругательства издал неприличные в мой адрес в присутствии обычных людей. А дело было в моём любимом мире – Гефесторсе, где меня хорошо знают. По всем правилам следовало мне оскорбиться и вызвать его на поединок. Но не стал я – пьяный он ведь был, да и понять его досаду можно... Однако же отношения наши испортились. Вот и думаю, есть ли тут доля моей вины, и что мне делать?

Стрий вздохнул.

– Если желаешь, могу я с ним потолковать, – провозгласил он. – Негоже вердам друг с другом ссориться. Мы хоть и договорились все о праве поединка, но по сию пору не применялось оно всерьёз. А посему, коли смута какая-то корни свои пускает, надобно её с этими кореньями и вырывать!

– Потолкуй, друже, – с признательностью поглядел на него Гермерис. – Чую я, что если покажусь Хляю на глаза, может он бросить мне вызов. А тогда мне волей-неволей придётся его убить, чего я вовсе не желаю. Да, и вот ещё: обмолвился он под хмелем, что, мол, создаст новую магию, которая его посильнее многих сделает. Уж не знаю, вправду ли замыслил это, или для красного словца ляпнул...

Стрий снова пригубил свой напиток, терпко пахнущий и бодрящий кровь.

– Новую школу магии создать – то невозбранно, – задумчиво произнёс он. – Хляй – Природный верд, такой же, как и мы. Он вполне может это сделать. Только вот мотивы при этом не должны злобными быть. Не след творить, желая единственно лишь над другими возвыситься. Решено, потолкую я с ним!

Гермерис поднял рог, салютуя Стрию.

– Ну а ещё чем твои думы омрачены? – спросил мастер стихий.

Гермерис запустил руку в длинные светлые волосы и несколько раз провёл по ним, приглаживая. Он размышлял, с какой бы стороны подойти к следующей тревожной вести.

– Ещё один наш друг – Кошт смущает меня, – провозгласил он, наконец. – Повстречал я его недавно в одном из миров Недр, что уже с Подножьем граничит. Странные вещи он там свершает. Превратил неведомым образом целый мир в огромный лабиринт с невидимыми стенами и возится там с какими-то странными воинами – огромными, каменными, с золотыми кинжалами. То ли обнаружил он их там, а то ли и создал как-то. Точно мне неведомо, ибо не стал он отвечать на мои вопросы. Отшутился как всегда и посоветовал вежливо нос свой не совать в его 'чисто научные эксперименты'. Слов-то каких набрался... Видать, много времени проводит в технологически развитых мирах.

Гермерис покачал головой и глубоко задумался. Окружающие металлические предметы начали вдруг подрагивать и шевелиться. Спустя пару секунд мастер металлов опомнился. Его взгляд вновь сфокусировался, и он со слегка виноватой улыбкой глянул на Стрия.

– Прости, это непроизвольно. Бывает так, когда в себя погружаюсь. Реагирует металл на моё настроение.

Шевеление предметов прекратилось.

– Да, видать, беспокойство твоё серьёзно, – поднял бровь Стрий.

– Что там именно, не ведаю, но чую – что-то странное таится в этих его 'экспериментах', – подтвердил Гермерис. – Это всё на уровне смутных ощущений... Но другого у меня пока нет. Ты же знаешь, Кошт больно уж скрытен, и мало что про него мы ведаем.

Стрий задумался. Гермерис не таков, чтобы 'гнать волну' по пустякам. Коль уж он пришёл с этими соображениями, значит, не беспочвенны тревоги его. Но Кошт – это не пузатый и в целом добродушный любитель тёмного эля Хляй. Мощь его разума велика, и способен он на грандиозные замыслы...

– Думаю, – проговорил, потирая виски пальцами, Стрий, – тут нелишне бы и с Верамирдом посоветоваться. Кошт хитёр, и к нему особый подход нужен.

– Ну так давай к Верамирду наведаемся, – улыбнулся Гермерис. – Давненько я в Материнском мире не бывал.

○○○○○○●

Шатровый Храм Вознесения в Коломенском притягивал взор и чувства. Взор – красивым и величественным видом своим, чувства же – сильной энергетикой. Располагался он на высоком берегу Москвы-реки, с которого открывался замечательный вид на плавно изгибающуюся ленту воды и живописные пейзажи столицы. На саму тянущуюся ввысь церковь будто сходили с небес потоки стихийных сил, которые, при желании, можно было легко ощутить.

Олирд и раньше бывал здесь, правда, нечасто. Но отчего-то именно сюда потянуло его из Рагосты. Верд не стал противиться и перенёсся, повинуясь этому зову. Появившись в тени деревьев неподалёку от храма, он пересёк большое открытое пространство перед ним, где гуляла масса народу, радуясь погожему дню. Стараясь не привлекать к себе внимания, верд уселся на одну из чёрных пушек времён Ивана Грозного, обращённых к противоположному берегу Москвы-реки.

Открывшись древней энергетике этого места, верд ощутил приближение новой череды ярких и живых образов-воспоминаний из жизни Стрия. Следующие видения, как ни странно, относились именно к этой географической локации, хотя, казалось бы, что тут могло быть целую кучу тысячелетий назад?..

...На живописных берегах чистой и благодатной реки раскинулся красивый деревянный град, замкнутый правильным кольцом высоких тройных стен. Град этот имел форму колеса, спицами которого служили расходящиеся во все стороны от центрального кремля дороги. Сегменты же между этими дорогами застроены были резными теремами, тянущимися ввысь своими островерхими крышами.

По одной из хорошо утоптанных дорог и шли два неприметных путника.

Ну, почти неприметных...

Все местные жители от мала до велика пялились на две фигуры в длинных плащах, из-под наброшенных капюшонов которых поблёскивали как-то странно светящиеся глаза – у одного – ярко-голубые, у другого – серебристые.

– Вот здесь ныне Верамирд по прозванию Мудрый и обитает, – провозгласил Стрий, указывая Гермерису на изящный шедевр деревянного зодчества – кремль на высоком холме над рекою. – Град сей именуется Архиар. Здесь, вроде бы, Верамирд и начал приобщаться к природным силам прежде всех нас.

– Сильное место! – повёл взглядом по сторонам Гермерис.

– Очень сильное, – подтвердил Стрий. – Думаю я, у него большое и славное будущее.

Подойдя поближе к воротам деревянного кремля, верды узрели на одной из стен высокого и статного мужчину в накидке из отлично выделанной волчьей шкуры. На нём были светлая рубаха и такого же цвета штаны, заправленные в низкие кожаные сапоги. В руке мужчина сжимал сулицу с острым жалом, слегка поблёскивающим золотистыми сполохами.

Стрий поднял правую руку вверх в жесте приветствия, и Гермерис последовал его примеру. Мужчина на гребне стены отсалютовал им своей сулицей и внезапно исчез, чтобы возникнуть на дороге прямо перед ними.

– Ладно ли ныне всё в твоём граде, Верамирд? – слегка поклонился в его сторону Стрий.

– Милостью Богов, не бедствуем, – лицо Верамирда озарила улыбка. – От души рад вас видеть, други!

– И мы тоже, первый из первых, – поклонился Гермерис.

Верамирд поочерёдно обнял каждого и проговорил:

– Пойдёмте ко мне, а за трапезой и побеседуем.

Верды прошли в указанный Верамирдом терем, где расторопная челядь накрыла для них богатый стол.

Во время трапезы Стрий и Гермерис поведали Верамирду свои соображения и опасения по поводу странной деятельности Кошта.

Верамирд откинулся на спинку искусно украшенного деревянного кресла и скрестил руки на груди. Взор его очей, горящих червонным золотом, устремился куда-то ввысь.

Стрий молча глядел на него. Длинные соломенного цвета волосы волнами ниспадали на плечи Верамирда. Непроницаемое лицо с идеально прямым носом, высоким лбом, яркими мудрыми глазами и густой аккуратно подрезанной светлой бородой будто светилось изнутри немалой сдержанной силой и непоколебимой волей. Первый из Природных вердов был человеком мягким и добрым в обхождении со своими друзьями, но беспощадным и жёстким с врагами, коих, впрочем, давно уже не имелось. Значительную часть времени Верамирд проводил здесь, в Архиаре, но не забывал и про свой любимый мир – Ольборг. Был сей верд могуч и умён. Настолько, что по праву заслужил имя 'Мудрый'. Стрий верил, что и на сей раз мудрость Верамирда подскажет правильный путь.

– Много думал я, други, – проговорил, наконец, Верамирд своим мягким, но очень сильным голосом. – И то, что вы поведали мне, созвучно со многими из моих мыслей. Нас, Природных вердов, всего семеро. У большинства из нас, исключая, наверное, Кошта, уже есть дети, а то и внуки. Пара столетий уж минуло с тех пор, как пробудилась в нас способность к магии, и обрели мы бессмертие. С тех пор общались мы и обучались друг у друга. Но будут появляться все новые поколения, да и некоторые из нас могут замыслить что-то такое, что остальным придётся не по нраву. Нужно бы придумать форму контроля, взаимного контроля за нашей жизнью.

– Упорядочить структуру нашего общества? – включился в ход его мыслей Гермерис.

– Именно, – кивнул Верамирд. Он внимательно поглядел на золотой перстень на среднем пальце своей правой руки, на котором красовался символ школы общей магии – открытая ладонь, в центре которой горело солнце. – Все мы родились здесь, в Материнском мире, но разошлись по разным группам миров, постигая Природу и развивая новые школы магии. Мы выделились из человеческого рода, мы – особые. Но это не только привилегия, но и ответственность.

Верамирд посмотрел на своих гостей и те поочерёдно кивнули, соглашаясь с ним.

– Мы все равны друг с другом. Наши дети – продолжатели наших свершений. А потому, думаю, следует нам важнейшие вопросы жизни всего рода вердов решать сообща!

Повинуясь воле Верамирда, семь кружек поднялись в воздух, сбились в плотный круг и опустились на стол перед Стрием и Гермерисом. Верамирд указал на получившуюся фигуру и проговорил:

– Предлагаю основать Собор вердов, на котором сможем мы обсуждать насущные проблемы наши общие и контролировать друг друга. Семь Природных вердов – семь равных голосов!

Стрий потёр пальцами виски.

– Мысль добрая, – сказал он. – Но получается, что одни мы за всех всё решать будем. Со временем же молодых вердов – потомков наших, будет всё больше, и они должны иметь свои голоса. Предлагаю число десять. Семеро нас и три места в Соборе для младших вердов, которые будут меняться время от времени.

– Хорошо придумано, – поддержал его Гермерис.

– Да будет так, – кивнул Верамирд. – Надо бы нам только на это всё дозволения Хранителей Истока испросить, да согласие остальных из нас получить.

– Мы отвлеклись, однако, от темы Кошта, – напомнил Гермерис.

– Как раз наоборот, именно о нём мы и толкуем, – слегка улыбнулся, глядя на него, Верамирд. – С согласием войти в Собор каждый из нас должен будет дать слово оставаться для него открытым. По воле Собора каждый из нас должен будет открывать свои планы перед другими. Вот так нам Кошт и поведает обо всём, что замышляет. Ибо не сможет он пойти один против всех остальных.

– Хм, будем надеяться, други, – покачал головой Стрий. – Осталось лишь убедить его войти в Собор. Легко ли это будет? Себялюбив он и воли чужой не приемлет...

– Вот ты этим и займись, – посмотрел на него Верамирд своими золотыми глазами. – Отношения у вас с ним ровные, без неприязни. Глядишь, к тебе он и прислушается.

– Добро! – кивнул Стрий.

– Ну а теперь, – промолвил Верамирд, поднимаясь из-за стола, – давайте обсудим нашу идею с Хранителями.

Стрий с Гермерисом переглянулись и согласно кивнули.

Спустя миг все трое оказались в долине Истока Миллиона Путей.

○○○○○○●

– Гражданин, будьте добры, ваши документы!

Настойчивый голос пролез в уши, хоть они и сопротивлялись.

Голос явно принадлежал не Верамирду.

Олирд встряхнул головой, возвращаясь в настоящее время, и сфокусировал взгляд на двух сотрудниках правоохранительных органов, стоящих рядом с ним. По-видимому, субъект в длинном серебристом плаще с изрядно отросшими русыми волосами и сверкающими серебряными глазами, одиноко сидящий на чёрном стволе пушки, привлёк-таки внимание.

Высокий усатый страж порядка смотрел на него весьма подозрительно, морща чело. Рука его на всякий случай сжимала висящую на поясе дубинку.

– Документы, будьте добры, – повторил он и поинтересовался: – Вы меня понимаете?

– Очень хорошо понимаю, коллега! – голосом слегка хрипловатым от долгого молчания отозвался Олирд. – Позвольте лишь один совет из личного опыта – после того, что увидите, – не ходите к психиатру!

Олирд широко улыбнулся и исчез. Он переместился в ИМП, гадая, последует ли сержант его доброму совету.

В ИМПе его сразу потянуло на Первую Вершину. Усевшись на привыкший служить многим вердам именно для этой цели плоский камень, Олирд вновь поспешил погрузиться в воспоминания Стрия. Ему было настолько интересно, что он напрочь забыл даже про еду, что было отнюдь ему не свойственно.

Первое, что возникло перед его мысленным взором, был вид Второй Вершины ИМПа, не затянутой привычным кольцом облаков...

...Трое Природных вердов стояли на Первой Вершине Истока и взирали на гордый пик Второй Вершины, на самой макушке коего плясал хоровод фиолетовых искр. Священное место обитания Алатора – Камня Истока, и его Хранителей притягивало взоры как средоточие сил, создающих гармонию бытия бесчисленного множества миров.

Один из Хранителей возник прямо перед ними, и верды склонили головы в знак уважения. Стрий знал этого Хранителя, на груди которого висел крупный знак, напоминающий ветвь некоего дерева. Звали его Хеймдаль, по крайней мере, под этим именем знали его верды. Он чаще других из древнего народа, обитающего у Истока, встречался и беседовал с магами, вышедшими из человеческой расы. Вот и сейчас, почувствовав появление у Истока аж трёх сразу Природных вердов, Хеймдаль вышел полюбопытствовать, что же их привело.

Когда Верамирд кратко изложил свою идею Собора вердов, в двух из четырёх глаз Хеймдаля возник интерес. Два же других глядели с надеждой и сомнением.

– Вы вольны создать такой Собор, – произнёс он на своём древнем языке, который верды почему-то понимали сами собой. – И постарайтесь, чтобы действенным и мудрым он стал. Пора вам знать, что Алатор избрал вас своими будущими хранителями. А потому должны вы подняться до надлежащих высот духа!

Верды удивлённо переглянулись.

– Но, Хеймдаль, – негромко начал Верамирд, – вы суть Хранители. Разве так не было всегда и всегда не будет?

Пара глаз Хеймдаля осветилась грустной, как показалось, улыбкой.

– Категория 'всегда' очень велика даже для нас, живущих долго. Мы помним очень древние времена, когда ещё Боги жили среди нас, а мир был устроен по-иному. Но потом Боги завершили свой жизненный цикл и ушли. Остался лишь один из них, чтобы создать удобное для будущих народов мироустройство и позаботиться о них. Так же, примерно, будет и с нами.

– Алатор? – выдохнул изумлённо Стрий.

Хранитель склонил голову, подтверждая предположение.

– Но это же камень... – недоумённо пробормотал Гермерис.

– Формы жизни Богов были ещё более близки к природе, чем наши, и более устойчивы, – повернул к нему голову Хеймдаль. – Деревья, камни, горы, океаны – это тоже формы жизни, просто отличные от привычных нам биологических тел. Камень Алатор – лишь избранная оставшимся Богом устойчивая форма бытия, в которую спроецирована часть его многослойной личности. Частично он уже давно в неведомых нам далях со своими братьями и сёстрами, частично – здесь, с нами. Он и даровал нам то мироустройство, которое столь успешно освоил род людской.

– Исток и группы миров? – спросил Стрий.

– Да, – подтвердил Хеймдаль. – Алатор исторг из себя семь своих частиц – альпаргов, стабилизаторов бытия, и сформировал вокруг них семь групп миров, пригодных для жизни вашей расы – людей.

– А ваша раса? – вырвалось у Стрия.

– Нас уже осталось мало, – все четыре глаза Хеймдаля исполнились грусти. – Нас, как и за миллионы лет до того Богов, породил Материнский мир. Он – краеугольный камень всего сущего. Но наш народ тоже находится в конце своего жизненного цикла. Наша история полна своих горестных ошибок – войн, катаклизмов, борьбы злости и добродетели, но вам всё это знать ни к чему. И среди Богов были распри когда-то. Верно, каждая раса должна пройти свой путь проб и ошибок.

Хеймдаль вздохнул.

– Нас осталось всего несколько десятков. Новые из нас более не рождаются. Конечно, мы проживём ещё пару сотен тысяч лет, но на этом – всё. Новому мирозданию нужны будут новые хранители. Вот потому-то Алатор и создал через посредство альпаргов вас – семерых вердов, выделив вас из рода людского, – за которым будущее. Вы созданы не ради вас самих, но ради всех людей. Когда-нибудь именно вам или вашим потомкам предстоит занять наше место хранителей и оберегать схему мироздания, созданную Алатором.

Перед Хеймдалем в воздухе вспыхнули разноцветные полосы, сформировавшие контур семилучевой звезды. В вершинах лучей светились разноцветные точки.

– Это – семь центральных миров, в коих разместились альпарги, – прокомментировал Хранитель.

Строго по центру звезды вспыхнула одинокая голубая точка.

– Это – Материнский мир – основа всего.

Ещё одна точка возникла над первой в полуметре над плоскостью звезды.

– Это – Исток, место расположения Алатора, – пояснил Хеймдаль.

В следующую секунду две точки соединила светящаяся ось, а затем и от каждой вершины лучей звезды к точке Алатора протянулись мерцающие линии. Получилась пирамидальная фигура с семилучевой звездой в основании и единой точкой Истока в вершине.

– Вот контур того мироустройства, какое завещано вам Алатором, – Хеймдаль позволил фигуре из разноцветных лучей повисеть в воздухе несколько секунд, затем смахнул её плавным движением руки. – Его надлежит беречь.

Верамирд слегка прищурился и, глядя на Хранителя, спросил:

– А альпарги, стало быть, настолько сильны, что с их помощью можно творить великие вещи? Ну, коль скоро, они – частицы Алатора, древнего Бога?

– Верно, можно, – два глаза Хеймдаля поглядели на него с тревогой и сомнением. – Но ум ваш должен быть достаточно крепок, чтобы воздержаться от желания использовать альпарги в своих целях. Именно об этом, кстати, мы говорили недавно и Кошту, который приходил сюда и выспрашивал про камни.

Стрия это насторожило. Гермериса, судя по всему, тоже. Он спросил:

– А что-нибудь ещё странное говорил Кошт?

– Ничего странного, как нам кажется, – ответил Хеймдаль. – Просил, разве что, научить его нашей магии... Наивный юноша! Мы объяснили ему, что вам всем ещё рано владеть ею, и он ушёл. Произнёс лишь напоследок: 'Со временем мы докажем вам, что готовы владеть многим'. Нас порадовало его решительное стремление к саморазвитию.