Текст книги "Исток Миллиона Путей (весь цикл)"

Автор книги: Алексей Головин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 48 страниц)

– Ну, разве тебе не хочется пойти погулять в какой-нибудь неизвестный мир, посмотреть что-нибудь интересное? – пояснил вопрос детский голосок.

Кридирт перевёл взгляд с пальцев Локиана на его губы, произносящие слова с необыкновенной чёткостью.

– Вовсе не обязательно сидеть тут со мной всё время, – продолжил Локиан. – Иди, погуляй!

'И правда', – подумалось Кридирту. – 'Пойду, пройдусь. Ничего, посидит тут пока один'.

Молодой верд-ученик встал и шагнул прямо в ИМП. Оттуда, будучи словно в каком-то заторможенном состоянии, он, наугад выбрав какой-то образ-маяк, шагнул в новый, не виденный им ранее мир.

Неизвестно что подсознательно повлияло на его выбор. Возможно то, что он только что читал научно-фантастический роман о будущем и путешествиях к звёздам. Как бы то ни было, оказался он в стране, явно превосходящей Материнский мир по уровню технологического развития. Об этом нетрудно было догадаться, наблюдая автомобили без колёс, плавно пролетающие туда-сюда метрах в пяти над землёй. Высокие небоскрёбы практически скрывали небо от стоящего на земле наблюдателя. На некоторых стенах горели огромные экраны, демонстрирующие некие картины из местной жизни – от каких-то необычных спортивных состязаний до реалити-шоу, транслируемых, насколько можно было судить, с бортов космических станций. Неизвестно почему Кридирт почувствовал себя в этом мире неуютно.

Потом понял, почему.

Здесь его магические способности уверенно стремились к нулю. Тем не менее, покидать столь необычный мир, даже ничего не посмотрев, стало жалко.

Кридирт огляделся и увидел ряд каких-то причудливой формы скамеек. По крайней мере, их можно было считать таковыми по тому признаку, что на некоторых из них мирно сидели граждане. Кридирт уверенно прошествовал к одной из скамеек и уселся на неё с демонстративно скучающим видом. Он успешно игнорировал несколько удивлённых взглядов, которые вызвала его необычная по здешним меркам одежда. Утвердив пятую точку на неудобном сидении, он постарался обострить свой слух. Это удалось, но было довольно трудно. Мир этот явно относился к магии с предубеждением, как впрочем и предупреждал его отец относительно всех технологически развитых миров.

Тем не менее, Кридирт постарался войти в состояние 'лингвистического транса', которому обучили его сначала Тири, а затем отец. Получилось с большим трудом и стоило головной боли.

Парень прислушался к разговорам нескольких собеседников на соседних скамейках. Для того чтобы вникнуть в язык в условиях здешней 'антимагической' атмосферы, ему понадобилось где-то около часа времени. Зато потом он стал понимать разговоры. Кридирт поднялся и побрёл вдоль стен небоскрёбов, слушая сообщения, льющиеся с гигантских экранов, и беседы случайных прохожих.

Парень узнал, что планету свою местные жители именовали Гиперией, а её спутник – аналог Луны, на котором уже поселились люди, – называли Тарией. Услышал и оптимистичный доклад о подготовке первой межзвёздной экспедиции. Мысленно пожелал им удачи.

Вскоре он натолкнулся на приглашение в некий интерактивный музей местной фауны и флоры, причём на бесплатную экспозицию. Поразмышляв секунду, Кридирт решил себе не отказывать в этом маленьком развлечении и вошёл в пригласительно распахнутую дверь.

Вот тут-то, где-то посередине обхода экспозиции, его и посетила одна тревожная мысль. Случилось это, когда Кридирт рассматривал забавное пушистое существо, заключённое в подсвеченный со всех сторон стеклянный резервуар. Ровный и приятный женский голос виртуального гида рассказывал ему о необычных свойствах этого создания.

– Это – бардиарг, одно из самых удивительных животных на планете. Его особенность заключается в способности к смене формы путём очень необычной мимикрии. То, что вы видите перед собой – детёныш фира, травоядного млекопитающего. Но на самом деле это лишь маскировочная форма взрослого половозрелого хищника бардиарга, которая позволяет ему подбираться к популяциям фиров. Как только такой 'детёныш' входит в контакт с настоящим детёнышем или взрослой особью фира, происходит следующее.

В резервуаре возникло, судя по всему созданное компьютером, реалистичное изображение взрослого фира. В ту же секунду маленькое белое пушистое чудо со смешными бусинами глаз будто взорвалось изнутри, выпуская чёрные лохматые членистые лапы, сделавшие его похожим на тарантула. Выдвижная челюсть с ядовитыми клыками стремительно ударила вперёд, пытаясь поразить виртуального фира в горло.

– Вот так они и охотятся, – вновь заговорил голос гида. – Очень эффективная тактика.

Кридирт отошёл от резервуара в некотором смятении.

'Действительно', – мелькнула у него мысль. – 'Очень эффективный способ – удар ребёнка, от которого не ожидаешь удара'...

...В Материнском мире в это самое время вернувшийся домой Свид костерил своего брата нехорошими словами. Ну куда это делся Кридирт, оставив Локиана одного без присмотра? Мальчик вон полез туда, где было для него опасно. Свид обнаружил его играющим рядом с сейфом, на который отец установил несколько серьёзных ловушек. Хорошо, что Свид успел забрать мальчика из той комнаты, пояснив ему, что туда ходить опасно.

Ох уж этот Кридирт!..

○○○○○●●

– Так значит, вы не ставите никаких жестоких экспериментов над пленниками из Лихрима? – переспросил Олирд.

– Полагаю, мне и без того есть чем заняться, – усмехнулся Альфинг.

– А куда же вы деваете пленных? Ведь, я понял, их вам регулярно приводят.

Альфинг махнул рукой куда-то вправо и вверх.

– Да отправляю обратно в этот их Лихрим со строгим наказом больше не попадаться. Мне этот злобный и таинственный образ нужен просто для того, чтобы норхримцы сюда лишний раз не совались и оставили меня в покое. Я иногда оказываю услуги их правителям и вроде как числюсь их штатным магом.

– Ага, потому и Лиру заставляете их пугать в образе этого Хрюма моржового... Понятно. Только вот, – Олирд задумчиво посмотрел на Альфинга, – простите уж за любопытство, а почему вы просто не живёте где-нибудь в пещере подальше от этих двух государствообразных ...хримов? Зачем вам эта роль штатного мага?

Потомок Сивелка потеребил мочку уха, глядя на Олирда с прищуром.

– Да просто приглядываю я за всеми этими людьми. В основе своей они весьма неплохие в обоих, как ты выразился, ...хримах. Только носятся с этой своей враждой, ну да ничего – это у них через пару столетий пройдёт...

Олирд ещё раз для себя отметил, насколько может искажать людская молва подлинный образ человека, его истинную суть.

Альфинг догадался о его мыслях.

– А ты видно и поверил, что я – свихнувшийся маньяк, превращающий людей в жуткие химеры? Что же, порою нужно уметь скрываться за ложным образом. Собственно, в этом и суть магии метаморфоза.

– Спасибо за первый урок, который вы, получается, мне уже дали, – проговорил Олирд, склоняя голову в знак признательности.

– Да, – лицо Альфинга посерьёзнело, – возвращаясь к твоей просьбе об обучении. С чего ты взял, что я соглашусь передать тебе свои знания магии метаморфоза? Да, помню, ты обмолвился, что ты Природный верд и что... хм... борешься ты за правое дело. Но мне-то какой резон? Да и вообще, магия метаморфоза издревле запрещена к передаче молодым поколениям родов вердов. Таков запрет ещё древнего Собора вердов, который возглавлял Стрий.

Олирд внимательно посмотрел на Альфинга.

Потом очень внимательно.

– Формулировка запрета в точности такова? – спросил он.

– Да, – подтвердил Альфинг. – Магия метаморфоза запрещается к передаче молодым поколениям родов вердов.

– Хотите мнение юриста? – Олирд даже поднял палец, чтобы подчеркнуть важность того, что сейчас прозвучит. – Я под этот запрет не подпадаю. Я не отношусь к молодым поколениям ни одного из родов вердов. Я – Природный верд, основатель нового рода. Так что, обучая меня магии метаморфоза, вы ни в коей мере не нарушите запрет.

Альфинг хмыкнул.

– Ну, если взглянуть на дело с такого ракурса... – протянул он. – Хорошо, допустим, с этим проблем нет. А как быть с моими побудительными мотивами? Ты уж прости того, кто старше тебя на тысячи лет, за прямоту, но какой мне смысл тратить на тебя своё время?

Олирд решил прибегнуть к испытанной технологии решения задач и выполнения квестов.

– Может быть, я что-то могу сделать для вас взамен? – осторожно подсказал он.

– Всё, что мне нужно, у меня есть, – отозвался Альфинг.

С минуту верды молча буравили друг друга взглядами.

– Хорошо, – произнёс, наконец, мастер метаморфоза. – Я обучу тебя. Но ты поклянёшься мне своей честью верда, что потом добудешь одну информацию, которая мне интересна. Идёт?

– Что за информация? – Олирд старался не заключать сделки вслепую.

– Информация о судьбе моего предка, Сивелка. Мне нужно знать, что с ним случилось. Жив ли он, и если нет, то кто повинен в его смерти? И как он умер?

– Ну-у, – протянул Олирд. – Это не так-то просто, но я попробую. Насколько я знаю, его башня в Хаотике разрушена, а встречи Собора вердов больше не проводятся...

– Я не о том, – перебил его Альфинг. – Я – о судьбе моего прадеда Сивелка, основателя школы метаморфоза. А не о том, кто напялил его личину.

– Не понял, – тряхнул головой Олирд. – Вы хотите сказать, что тот Сивелк, что возглавлял Собор...

– Мой прадед никогда не возглавлял Собор, – вновь перебил Альфинг. – Он пропал ещё тогда, когда во главе Собора стоял Стрий, а может, ещё и Верамирд. А потом появился некто, очень уж на него похожий. Я пытался обратить на это внимание своего двоюродного брата Виллиана, но он не внял, посчитав меня сумасбродом.

– Но откуда вы знаете?.. – начал Олирд в уверенности, что его снова прервут. Так и вышло.

– Посмотри, к примеру, на Лиру, – призвал его Альфинг.

На этот призыв Олирд откликнулся с готовностью.

На его глазах черты девушки поплыли, изменились. Она стала зеленоглазой блондинкой с чуть изогнутым носом и капризными губами.

При этом на ней возникла одежда.

– Э-э, тот вариант мне нравился больше, – поспешил обозначить свою точку зрения Олирд.

– Потому что тот – её истинный облик, – понял его по-своему Альфинг. – Это всегда чувствуется, если ты достаточно глубоко копаешь.

Лира вернулась к прежнему виду, одарив Олирда ослепительной улыбкой.

– Я всегда остро чувствую ненастоящий облик, – продолжил Альфинг, возвращая собеседника от созерцания Лиры к сути беседы. – Даже если он сотворён мастерски. А потому утверждаю, что место Сивелка давным-давно занял кто-то другой. Твоя задача – выяснить судьбу настоящего Сивелка, если это будет возможно. Итак, клянёшься?

– Клянусь! – вздохнул Олирд.

Альфинг улыбнулся.

– Твоё обучение начнётся завтра, – проговорил он. – А сейчас – поднимись на какую-нибудь высокую гору, благо их в Хормсвите много, и предайся медитации. Важен путь просветления!

Олирд мысленно усмехнулся. Ну и стоило ли слазить с того валуна?

 Веха третья: Накопление сил. Неметона – Материнский мир – Блистательная Вельсиарта

– Зри теперь сюда!

Видень достал нож, и Юна слегка напряглась.

Древний верд, даже не поморщившись, полоснул себя по предплечью, благо регенеративного кокона вокруг него уже давно не было.

Из глубокого пореза хлынула кровь.

Для Юны это было раз плюнуть. Она направила обе руки на рану. Её изящные пальцы окутались бело-голубым сиянием, срывавшимся медленно парящими в воздухе каплями. Несколько секунд поддержания интенсивного целебного заклинания, и рана на руке Виденя затянулась, не оставив и следа.

– Вот так, учитель! – торжественно провозгласила сдающая экзамен вердиана. И, не удержавшись, добавила. – В другой раз будьте осторожнее с ножиком.

Верд улыбнулся.

– Я с ним очень аккуратен. Хотя и бывает, что он улетает...

При этих словах нож вырвался из его руки и молниеносно метнулся вверх, пронзив крону одного из высоченных дубов. Спустя пару секунд на землю упала большая птица, поражённая ножом. Она была практически мертва.

Юна нахмурилась. Это уже посерьёзнее.

Не теряя лишних секунд, вердиана кинулась к птице, подняла её, аккуратно извлекая нож, и зажала рану левой рукой. Из-под её ладоней ударило ослепительное белое сияние, время от времени перемежающееся красными сполохами. Это было заклинание 'Дыхание Элизиума', одно из сильнейших в лечебной магии как подразделе общей магии. Юна была уверена, что ёй удастся вернуть к жизни ещё не до конца ушедшую к своим пернатым прародителям птаху. Хорошо, что существо было по своим габаритам некрупное. Вкачивать силу в заклинание пришлось минуты полторы. Зато потом птица затрепетала, зашевелила крыльями и требовательно каркнула что-то ругательное. Девушка отпустила птицу и та, хлопая крыльями, поспешила от них удалиться.

– Хорошо, девица, – кивнул в знак одобрения Видень. – И последнее, посложнее чуть.

Он взял Юну за руку и переместился с нею куда-то вглубь девственной лесной чащи, одной из многих на бескрайних просторах Рагосты.

– Зри!

Юна увидела молодую олениху, устремившую на них удивлённый взгляд. Вокруг ощущалось присутствие ещё нескольких оленей.

С диара Виденя слетело красное колесо, метнувшееся к оленихе и вспоровшее ей горло, а затем и брюхо. Животное забилось в агонии, орошая землю потоками крови. Прочих оленей как ветром сдуло, слышался лишь треск веток.

Красное кольцо нанесло ещё несколько небольших, но глубоких ран умирающему животному и погасло в воздухе.

– Спаси её! – скомандовал Видень.

Юна двинулась вперёд, понимая, что на столь крупное существо понадобится столько же сил, как и на взрослого человека. Повреждения слишком сильны... Девушка осознала, что может не справиться.

'Нет, не смей так думать', – мысленно приказала она себе. – 'Она же умирает. Её надо вернуть к жизни!'.

Вердиана решила использовать самое мощное заклинание из всех, которым обучил её Видень за эти годы. Именовалось оно 'Милость Рода'.

Юна опустилась на землю подле уже почти затихающей оленихи и положила её голову себе на колени. Затем воздела руки к небесам и применила заклинание.

В двух метрах над землёй образовалось сверкающее бело-золотистое облако, из которого на лежащее на земле животное полились потоки белого света. По мере того, как Юна вкачивала в заклинание больше сил, потоки эти становились всё более интенсивными и вскоре окутали олениху сияющим невесомым белоснежным коконом. Золотистые зигзаги и вращающиеся спиральки периодически проступали сквозь белое покрывало.

Юна чувствовала, как начала восстанавливаться порушенная плоть живого существа. Но чувствовала она и то, что процесс идёт довольно медленно, а силы покидают её.

Видень стоял и молча наблюдал. Он мог бы с лёгкостью помочь, но это был экзамен его ученицы. И он верил в то, что она справится. Девочка была очень способной, и природа очень ей благоволила. Недаром появилась на свет она в лесу, как рассказал ему Олирд. Жаль, что жить ей осталось недолго. Ни одна вердиана не обманула ещё отпущенный им краткий срок в сорок лет...

Юна начала активно черпать силы из окружающего мира. Лес Рагосты помогал ей, щедро делясь своей энергией. Пошла уже седьмая минута с начала действия заклинания. Успех был близко, Юна чувствовала это. Но руки её начали трястись от усталости, а глаза – слипаться. Ну же... Ещё чуть-чуть... Не отключиться бы!

Юна продержалась, посекундно уговаривая себя, ещё аж три минуты. Когда она опустила руки, давая заклинанию угаснуть, перед её глазами словно висела мутная пелена. Хотелось только одного – рухнуть и спать часов десять! Но даже страшная усталость не помешала увидеть, как живая и целёхонькая олениха вскочила с земли и унеслась в чащу, шурша кустарником.

– Я...спра...вилась... – в три приёма выговорила Юна заплетающимся языком.

– Ты замечательно справилась, красна девица, – констатировал Видень. – Твои успехи меня очень радуют. Тебе доступная сила великой целительницы. Я оттачивал эти твои навыки семь лет, и результат даже превзошёл мои ожидания. Я рад! Ну, а теперь – горячий чай на травах и тёплая постель. Пошли к Свелану, похвастаешься!

Он тронул рукав девушки и переместил их к дому, где обитали Свелан с Юной.

Гермерит, предупреждённый заранее, что испытание будет изнурительным, вышел навстречу уже с подносом с чаем, булочками и фруктами. Погода была отличная, как всегда в Рагосте (попробовала бы погода быть плохой там, где живёт мастер стихий). А потому чаепитие планировалось под открытым небом за деревянным столом, окружённым удобными плетёными креслами. Всё было собственной ручной работы.

Девушка поцеловала Свелана, сообщила об успехе (негромко, но глаза её при этом сияли) и плюхнулась в кресло, сомневаясь, что какая-либо сила способна теперь её из него выковырять.

Вот где-то посреди чаепития Видень и заявил, глядя на Юну.

– Ну а теперь, как только отдохнёшь как следует, предлагаю нам троим наведаться в Материнский мир. Мне кажется, я придумал кое-что, что может помочь восстановить память Локиана. А заодно погляжу я на него повнимательнее в свете тех соображений, что ты мне высказала. Коли есть сомнения, надобно их устранить.

Юна поглядела на Свелана, и тот согласно кивнул.

Время начинало свой бег к новым стремительным событиям.

○○○○○●●

– Просто невероятно! Никогда ещё не видел таких деревьев. Даже в Рагосте и Долине Семи Ветров, а уж там-то исполины растут. Но эти! Да у некоторых из них, должно быть, корни с те деревья толщиной!

Эту тираду Олирд выдал, когда они с Альфингом впервые пришли в мир, где правнук Сивелка планировал проводить занятия.

Деревья и впрямь были грандиозными. Кроны некоторых из них терялись в облаках, а могучие корни, судя по виду, уходили в землю на невероятную глубину.

– Очень древний мир, – сказал Альфинг. – Здесь Сивелк учил меня когда-то вместе с моим отцом. И уже тогда эти деревья были такими. Мир сей именуется Неметона. Я бы сказал, что он центральный во всей группе миров Верховья Склона.

– А разве есть у групп миров центры? – проявил живой интерес Олирд.

– Когда-то, думается, были. И это имело какое-то значение. Сейчас, – Альфинг пожал плечами, – наверное, уже нет.

Два верда неспешно шли рядом по усыпанной жёлтой листвой земле меж стволов деревьев, хоровод вокруг любого из которых могли бы водить минимум человек тридцать.

– Итак, внимай, – начал свою лекцию мастер метаморфоза. – Та древняя магия, к которой ты хочешь приобщиться, основана на отождествлении себя с некими образами. Не думай, что, постигнув её, сможешь произвольно превращаться абсолютно во всё, что угодно. Тебе предстоит потрудиться над тем, чтобы продумать и тщательно подобрать те образы, которые ты будешь использовать. Как правило, у верда, владеющего метаморфозом, несколько десятков таких образов, у очень опытных – до сотни. Но до такого уровня тебе очень далеко. На это уходят столетия жизни. Фактически же есть порядка семи-восьми основных образов, к которым верд прибегает в зависимости от ситуации. Самых же любимых и близких к универсальным – два-три!

– По какому принципу они отбираются? – поинтересовался Олирд.

– Ну, как правило, это нечто такое, что даёт возможности, которых лишено человеческое тело, – продолжил Альфинг. – Причём есть смысл придумать что-то для разных сред – для полёта в воздухе, плавания в воде и под водой, перемещения в быстром темпе по земле и, если придётся, под землёй. Это один принцип. Второй – совмещение с магическим арсеналом общей магии и других школ. Ну, например, ты привык метать энергозаряды из ладоней. Не растеряешься, если придётся это делать из лап, на которых ты, к тому же, стоишь? Такие вот вещи продумываются заранее. Причём магия метаморфоза очень адаптивна и даёт богатые возможности для других школ.

Видя, что Олирд хмурится, Альфинг сказал:

– Поясню на примере. Видел когда-нибудь, как мастера стихий обращаются в ветер или воду? Так вот, этот приём изначально родился из синтеза практик двух школ, хотя чистые стихийщики об этом уже не помнят.

Это открыло Олирду новый взгляд на привычные вещи. То-то он не мог взять в толк, почему никак не получаются у него пока те фокусы с обращением в вихрь, которые не раз проделывали на его глазах Эйолк и Стуж.

Альфинг, меж тем, продолжил.

– Ну а третий, и самый важный принцип – это принцип подобия. Он подразумевает соразмерность и внутреннее уподобление. Соразмерность важна для эффективности твоих боевых форм. Никто, по правде сказать, не мешает тебе обратиться в диплодока или кашалота, но поддерживать столь огромную тушу, да ещё и заставить эффективно тебе служить, ты попросту не сможешь. Так что это сгодиться разве что на пять минут, детей попугать. Да и то потом неделю отдыхать будешь. Из этого следует, что твои боевые формы должны быть сопоставимы с твоим телом и в своей основе превосходить его не более чем в два раза. Это запомни как доказанную веками практики теорему.

Альфинг некоторое время помолчал, подходя к самому главному. Олирд не торопил, укладывая услышанное на полки сознания.

– Внутреннее уподобление – важнее всего. Ты создаёшь те образы, которые соответствуют твоему духу, используешь, например, животное, с которым себя в чём-то отождествляешь. В этом случае суть твоего образа сливается с твоей собственной природой, и твоя боевая форма начинает работать с максимальной отдачей.

Олирд понял его мысль. Он читал о разных племенах дикарей, использующих животные тотемы для отождествления себя с бесстрашным зверем, знал и о том, что такой методикой психологической самоподготовки пользовались японские ниндзя, ну и, конечно, 'медвежьи' и 'волчьи' оборотни среди викингов. Только здесь это работало в натуральном виде, а не только как психологический эффект.

Олирд кивнул Альфингу в знак того, что эта информация принята и понята.

– Ну и, разумеется, не следует забывать об устрашении врагов, – улыбнулся краями губ Альфинг. – С этой целью некоторые верды добавляют определённую монструозность в свои образы. Это – на любителя. Потом решишь сам, насколько это тебе нужно. А теперь смотри и постарайся уловить суть моих действий!

Альфинг отступил от него на два шага и перевоплотился в уже виденного Олирдом геральдического гривастого тигра. Затем, посмотрев в небо, он трансформировал себя в огромного орла с удлиненным клювом, мерцающим красноватым светом. Олирд понял, что видит пример атакующей части тела, усиленной способностью к магическому нападению. И действительно, с клюва вдруг сорвался клиновидный красный энергозаряд, ударивший в землю в нескольких метрах от них. Проследив за ним взглядом, Олирд упустил момент, когда орёл уступил место гигантской анаконде, снабжённой рядом длинных острых шипов вдоль первой трети тела, каждый из которых имел на конце мерцающие искры, готовые сорваться атакующими зарядами. Наконец, на том же самом месте вновь возник Альфинг в человеческом обличье.

– Вот пример нескольких моих образов, – проговорил он. – Ну а теперь перейдём к практической части. Сейчас я дам тебе вводный урок по методике изменения своего тела. Начнём с упражнения по трансформации кистей рук. Это легче всего, поскольку ты постоянно можешь контролировать их вид глазами. Сложнее с задней частью тела, поэтому это потом.

– С задней частью всегда сложнее, – пробормотал Олирд, пытаясь шуткой погасить некоторое возникающее волнение.

Изменять своё тело и превращаться во что-то рычаще-кусающееся – это не просто так. На это надо себя психологически и морально настроить...

○○○○○●●

Увидев гостей, Белка слегка опешила.

Даже не слегка. Она много слышала от мужа о Видене. И чтобы вот так увидеть этого древнего могучего верда на пороге собственного дома... Не сразу и сообразишь, что говорить и как себя вести в его присутствии.

– Здравия тебе, хозяюшка, – раздался глубокий голос, выказывающий сдержанную силу и мудрость. – Дома ли ныне Олирд?

– Здравствуйте! – Белка как-то смущённо улыбнулась. – К сожалению, его нет. И сыновей нет дома. Мы тут с маленьким Локианом одни. Ой, проходите, пожалуйста! – спохватилась она.

– Благодарствую, – произнёс Видень, проходя в прихожую. – А нас Локиан и интересует.

Следом за ним вошёл Свелан, тепло улыбнувшийся и слегка поклонившийся Белке. А потом...

Белка даже ахнула. Олирд рассказывал ей о Юне, но она не могла предположить, что та настолько сильно похожа на Наталью Берсеньеву – её мать, убитую Трайдиртом. Белка не выдержала и эмоционально озвучила эту мысль.

– Юнония! Как же ты похожа на свою маму!

Юне было немного необычно слышать это от девушки, выглядевшей моложе неё самой, но она тут же вспомнила по рассказам Свелана, что юная внешность Беллы – это дар импреалов, а на самом деле она действительно ровесница её покойной матери.

– Наверное, – ответила Юна, приветливо улыбаясь. – Мне трудно судить, я её никогда не видела.

– Я тебе обязательно покажу её фотографии, – пообещала Белка и вернула своё внимание к 'главе делегации'. – Прошу, пожалуйте за стол. Сейчас я быстренько накрою.

– Спасибо, красна девица, – слегка улыбнулся Видень. – Но мне не след здесь долго задерживаться. Позволь взглянуть на внука твоего.

– Может быть, послать вестника за Олирдом, учитель? – спросил Свелан, глянув на Юну и Белку.

– Не стоит, – отозвался Видень. – Он постигает новое и накапливает силы. Не след отвлекать его.

– Я приведу Локиана, – с этими словами Белка ушла в дальние комнаты за мальчиком. Её не удивило намерение Виденя поглядеть на Локиана. Олирд предупреждал её, что древний верд ищет возможность вернуть мальчику память, в которой должны были храниться важные для них сведения о том, кто выдавал себя за Свидирта.

Удивило её другое. В мальчике, когда она вела его за руку в гостиную, где расположился Видень, чувствовалось какое-то сильное внутреннее напряжение. Казалось, его вполне можно объяснить обычным детским смущением перед встречей с чужыми взрослыми дядями и тётями, но чутьё Белки будто подсказывало ей, что дело не только в этом.

Видень подошёл к Локиану и возложил руки на его голову. Мальчик при этом взялся своими руками за его запястья.

– Успокойся, малец, – с улыбкой сказал Видень. – Постарайся ни о чём не думать. А ты, Юна, подсоби мне.

Вердиана приблизилась и присоединила свои усилия к усилиям верда, аккуратно вливающего в голову мальчика светлую энергию, которая по замыслу должна была устранить из его сознания барьеры, блокирующие доступ к воспоминаниям о первых семи годах его жизни (по крайней мере, к той их части, которую ребёнок уже фиксирует в своей памяти).

Юна стояла рядом и внимательно смотрела на руки Виденя, мерцающие тёплым желтоватым светом. Она старалась не отвлекаться, помогая учителю. Но почему вдруг привлекло её внимание какое-то ритмичное подёргивание пальцев мальчика, лежащих на запястьях Виденя? Они даже слегка постукивали... Что-то насторожило её в этом. Вспомнилась техника гипноза, которой хорошо владели некоторые её старшие сёстры... Ну нет, в самом деле, нельзя же приписывать это маленькому мальчику! Он такой милый, такой беззащитный, у него и так нелёгкое было детство...

Юна вновь сконцентрировалась на руках Виденя.

– У вас ничего не получается, да? – спросил, вдруг, Локиан тихим, но чётким голосом.

– Не знаю, малец, – отчего-то неуверенно ответил Видень. – Я не чувствую более никаких барьеров в твоей голове. Кажется мне, что память твоя должна быть открыта. Не вспомнил ли ты что-либо?

...– Ты помнишь и знаешь всё, что надо, фомор. Ты готов! – голос ровный и мрачный, как эхо тяжёлого прибоя в ночной прибрежной пещере...

– Нет, не вспомнил... – из глаз мальчика покатились слёзы. – Сильно голова болит... Как сделать, чтобы не болела?

Белка умоляюще посмотрела на Виденя, но не решилась вмешаться. Однако верд и сам прекратил свои манипуляции, а вместо того послал мальчику поток энергии, снимающей головную боль.

– Легче? – спросил он.

– Да, – всхлипнул Локиан, утирая слёзы.

– Ну всё, малец, иди отдохни. И постарайся что-нибудь вспомнить теперь, ибо не вижу я более преград для этого...

Локиан посмотрел на Белку. Та кивнула с большим облегчением, и мальчик убежал к себе в комнату.

Видень повернулся к Белке.

– Прости, хозяюшка, что так всё обернулось.

– Да ничего, что вы, – поспешно ответила Белка. – Спасибо вам, что попытались. Никто из местных врачей тоже ничего поделать не может. После того, как анализы подтвердили, что он сын Кридирта, я мальчика к кому только не водила. Но без толку. Современная медицина никак не может восстановить его память. Как такое вообще возможно?

В голове притихшей Юны вдруг родилась сакраментальная мысль:

'Очень даже возможно, если восстанавливать ничего не нужно! Что, если эта амнезия придумана им самим?'.

Не могла Юна избавиться от подозрений в адрес мальчика, вызвавшего столь странную реакцию чувствительной природы Рагосты. Сын Тирселлы от Кридирта – сына Природного верда... Тема необычной природы детей вердиан будоражила Юну по вполне понятным причинам, ибо имела непосредственное отношение к её собственной жизни. А эта дробь пальцами? Перед глазами Юны вновь встала сцена в Йотунхальде, где Корса чуть не убила Оритрига, использовав свою способность к быстрому гипнозу. Что, если Локиан унаследовал эту способность от матери? Тирселла была сильнее всех сестёр... Как бы понаблюдать за этим загадочным мальчиком?

Жизнь сама подсказала ответ на этот вопрос. Когда они стали прощаться. Белка вдруг предложила Юне немного погостить у неё.

– Мы с Локианом тут одни сидим, скучаем. Мужчины неизвестно когда вернутся. Останься пока. Я тебе фотографии Наташи покажу, чаю попьём, поболтаем.

Юна с радостью согласилась.

Целуя Свелана на прощание, она тихо прошептала ему на ухо:

– На всякий случай, будь наготове. Если что, жди птицу-вестника.

Гермерит нахмурился.

– Это твои подозрения насчёт мальчика? – так же тихо спросил он.

Она кивнула и приложила палец к губам. Свелан пожал плечами, попрощался с Белкой и вышел вслед за Виденем.

На первый взгляд казалось, что он не воспринял опасений Юны всерьёз.

Но лишь на первый взгляд.

○○○○○●●

 Сверху величественный лес Неметоны тоже смотрелся очень впечатляюще. Верхушки деревьев, пронзающие облака, тянулись ввысь к яркому и жаркому солнцу.

Огромный крылатый волк кружил над деревьями. Сказать, что делал он это грациозно и величественно, было бы некоторым преувеличением. Скорее, он барахтался в воздухе как мокрая курица, которой придали ускорение пинком. Рядом с ним парил огромный орёл, который от души хохотал голосом Альфинга.

– Да не дёргай ты так крыльями, как утопающий руками! Плавнее, плавнее, – инструктировал орёл.

Волк повернулся к нему и издал серию каких-то рыков и поскуливаний.

Очередной взрыв смеха Альфинга.

– Рекомендую вернуть голосовые связки в их привычное состояние. Очень способствует нормальному диалогу.