Текст книги "Приключения Алекса (СИ)"

Автор книги: Александр Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц)

     Перед глазами еще долго стояло лицо Нэда, но еще дольше что-то ныло' в левой стороне груди. Чертовски не люблю воспоминаний; наверное, это Инстинкт – сторониться того, что приносит боль. Совсем рядом со Шкипером и Каравеллой расположил ось другое созвездие – Красного Льва: пятнадцать алых звезд, раскинутых в форме прыгающего царя зверей. Я знал, что родился под этим' тревожным знаком, но радости особой не испытывал, уж больно недобро выглядели небесныe рубины.

     Дальше виднелся Колокол, составленный из тринадцати серебристо-белых некрупных звезд, испускавших чистый, успокаивающий свет. Церковники, те всегда пугали; будто в день Страшного Суда сам Господь ударит в него и призовет всех грешников к ответу.

     На солидном удалении от Колокола сияла усыпанная десятками бирюзовых и изумрудных огоньков Фата Маргариты, созвездие, любимое женщинами всех возрастов. Много веков назад, гласит алинорская легенда, принцесса Маргарита выходила замуж, но, капризничая, она столь долго провозилась с подготовкой нарядов, что жених, потеряв терпение, 'женился на ее младшей сестре Карине. Плачущая Маргарита в сердцах швырнула роскошную фату с балкона, ставшую на небе новым путеводным знаком.

     А на севере, где-то, наверное, над самым Элиадором, мертво поблескивали белесыми бельмами семнадцать звезд Взбесившейся Яги. Довольно четкий узор, в котором без всякого-труда виделись очертания дьявольской бабули в ступе с помелом.

     Незаметно я задремал, но во сне не перестал настороженно вслушиваться в окружающий мир трав. К счастью, никто и ничто до самого рacсвета не потревожил наш покой. А едва забрезжила заря, я был уже на ногах. Следовало хорошо подкрепиться, ибо сегодня предстояло пересечь границу Покинутых Земель, по крайней мере, я на это рассчитывал. Кругом в изобилии шмыгали степные зверьки и птицы, и потому подстрелить, не отходя далеко от палатки, крупную дрофу не составляло труда. Проснувшуюся эльфийку ожидали наваристый, крепкий бульон, 'а так же подрумяненная, истекающая жиром и соком тушка на вертеле, над уже погашенным очагом. Компаньонка при каждом движении морщилась, но все же чувствовала себя много лучше, чем можно было ожидать после произошедших Приключений.

     Плотно позавтракав, мы оседлали лошадей, и вновь старая дорога повела нас на запад. Все ближе и ближе к когда-то уютному родному дому, ставшему теперь мрачным, сырым склепом. Стоило ли вообще туда соваться, уже не в первый раз спрашивал я себя. Неужто мало хлопот с поиском братца моей компаньонки? Да, я, конечно, давно мечтал побывать в отчих стенах, но вот вопрос: стоило ли туда тащить еще и эльфийку? К сожалению, я хорошо знал ответ, и он мне не нравился. Нэд-Паладин часто бывал в Покинутых Землях, но взять меня с собой не мог, строжайшие ·инструкции гласили, что разведчик действует один, на свой страх и риск. Он обещал мне как-нибудь заглянуть в Лоншир, однако задания, которые ему поручал Лорд Западных Рубежей, Уводили его в сторону, в основном в аправлении Байлирана и Алинора. Потом мы все же уговорились, что Я возьму отпуск и тайком отправлюсь с ним, но ... Нэд-Паладин погиб, и наш ·замысел так и остался неосуществленным. Черт побери, 'а теперь я, идиот, суюсь в Покинутые Земли с девчонкой, с сопливой девчонкой, почти ребенком, возможная смерть которой ляжет на мою совесть.

     Со времени последней порки, заданной Старым Бэном пятнадцать лет назад, я мало поумнел – пришла в голову безрадостная мысль. ой, мало, хотя в этом виноват Маленький Джон, его дурное влияние. Помимо воли я усмехнулся, Джона всегда веселили· тщетные попытки свалить на него пакостные проявления мoeгo cквернoго, характера, ибо он, в свою очередь, уверял окружающих в том, что это именно я ходячий набор всего плохого. Впрочем, этот невинный спор нисколько не мешал нам быть неразлучными друзьями. Эх, Джон, где ты сейчас? Как нужны мне твоя помощь, твое надежное плечо рядом ... Но, даст Бог, выберемся мы с эльфийкой живыми из этих проклятых краев, и тогда, если тебя не окажется в Обреченном Форте, я отправлюсь сам к тебе в гости в Красные Каньоны. А кто-нибудь из наших гномов, Фин-Дари, например, покажет дорогу. Эх, Джон, и пьянку ж мы устроим! О-го-го!'

     – Вспомнили свою первую девственницу, Алекс? – грубо развеяла благостные мечты проклятая эльфийка.

     – С чего вы решили? Я никогда не грущу о прежних бабах.

     – Скажите, какой сердцеед, – ядовито процедила она, – ну прямо Дон Жуан. А знаете, Алекс, вам бы на своем родовом гербе стоило сделать некоторые изменения. Например, вместо Золотого Лонширского Оленя Золошя Бабская Юбка. Как считаете, нормально будет?

     – Глупости болтаете, госпожа, – с раздражением проворчал я, – притом несусветные.

     – Но почему же? – эльфийка сделала невинные глаза. – Ведь герб должен хоть как-то характеризовать своего владельца. А женская юбка, согласитесь, весьма красноречивая вещь.

     – Тьфу! – я даже в сердцах сплюнул. – Знаю, черт побери, что мои прежние увлечения – ваша любимая тема для разговоров, госпожа. Но к чему это? Может, вы попросту ревнуете?

     – Да вы спятили, Алекс! – эльфийка буквально задохнулась от возмущения. – Как можно такое подумать? Да мне глубоко безразлично.

     – Хм, странно, тогда почему же вы покраснели?

     Ответа я так и не услышал.

     Часам к десяти далекая линия горизонта на западе взволновалась цепью высоких холмов. И я хорошо знал их название – Сторожевые. Знал я и другое: за ними начинались Покинутые Земли.

     – Неужели Костяному Полю конец? – обрадовалась эльфийка, тоже заметив на горизонте волнообразную линию. – Ну, Слава Создателю!

     – Сильно не восторгайтесь, госпожа. Там, где кончается эта равнина, простираются Покинутые Земли. За Сторожевыми Холмами.

     – Вот как? – эльфийка притихла лишь на мгновение. – Ну и черт с ними. В конце концов, мы туда и идем. Да, идем к вам в гости, Алекс.

     Я только покачал головой, уже хорошо чувствуя, что в гостях придется' несладко. Несколько раз вдалеке от тракта виднелись одинокие постройки или небольшие поселения. Вернее, их руины, в большей части обугленные и закопченные. Взглянув в сторону холмов еще раз, я достал из кармана две черные шелковые повязки и одной из них стянул свои волосы на лбу. Эльфийка 'молча, но вопросительно смотрела на меня.

     – Наденьте, – посоветовал я ей, – это старая традиция солдат Обреченного Форта, означающая, что они готовы к смерти и будут биться до конца.

     – Давайте, Алекс, – Арнувиэль вздохнула и покосилась на запад. – И вы, пожалуй, правы, смерти нас не испугать.

     Чуть погодя она поинтересовалась:

     – А что за история предшествовала этой традиции? Может, расскажете, Алекс?

     – Отчего же, – сразу согласился я, – тайны тут нет никакой. Лет двадцать назад на форт двигался один из отрядов Мертвой Головы, верховного вождя гоблинов Закопченных Гор. И, на беду, гарнизон крепости после недавнего кровопролитного похода в Ничейные Земли был весьма малочисленным. Но за фортом раскинулись мирные края: поля хлеборобов, поселки рыбаков, торговые караванные тракты, небольшие, почти не защищенные городки, которые надо было отстоять.

     '– Вы обречены, – самоуверенно заявил главарь отряда. – Сдавайтесь, и мы дадим вам с почетом уйти.

     – Нет, – ответили защитники форта. – Мы предпочитаем с почетом умереть.

     Повязав на головы черный знак смертников, они открыли ворота и все, как один, вышли навстречу врагу. И все полегли ... Но гоблины не прошли. Их жалкая горстка оставшихся в живых повернула назад. С тех пор, идя на очень опасное дело, мы, воины Обреченного Форта, всегда повязываем голову траурным знаком Смерти. Впрочем, в других фортах и традиции, естественно, другие. Иногда довольно смешные:·стражи форта Бешеных, например, перед походом вовсю разыгрывают друг друга. В форте Гончих Псов в этот период под строгим запретом мат и даже просто нелюбезный тон.

     – Представляю, – прыснула со смеху эльфийка, – не пограничные матерые волки, а божьи одуванчики. Вот умора-то!

     – Да, – я откашлялся. – Но есть и грустные обычаи. В форте Обитель Монахов воины с оголенным оружием идут на кладбище, к могилам друзей. И там, положив клинки на надгробья, в скорбных размышлениях проводят ночь. Да, госпожа, что ни форт, то свои обряды, свои традиции.

     Задолго до вечера я объявил привал. Холмы придвинулись совсем близко, а с ними, значит, и' Покинутые Земли. До утра следовало хорошенько отдохнуть. По крайней мере, попытаться это сделать. Мы отошли от дороги шагов на сто, поужинали и завалились на матрацы. Духота с жарой подействовали даже на эльфийку, она, на удивление, не настаивала" на ночлеге в палатке. Дублон с Иль-Чарой держались поблизости, и их уши постоянно к чему-то настороженно прислушивались. «Чуют зловонный дух Покинугых Земель, чуют, и он им не нравится" – невесело подумал я, без особого восторга представляя дальнейший путь. Да-а, хорошего ждать не приходилось. Даже самый заядлый оптимист повторил бы эти слова.

     Эльфийка вскоре задремала, уморенная падениями, приключениями и духотой. Бедная девонька. Благо еще солнце перестало палить все вокруг своими жгучими лучами, и потому тент, как и палатка, остались в дорожных сумах. Проснулась госпожа при блеске первых звезд и мягком свете полной луны. Желанная прохлада объяла все вокруг.

     – Я прекрасно отдохнула, – похвалилась она и, несколько смущаясь, призналась: – Вот только есть опять охота.

     – Неудивительно, госпожа, – темнота надежно скрыла мою легкую, мимолетную улыбку. – Вы юны и затратили столько сил. Вот держите: бутерброды с ветчиной и сыром, печенная в золе картошка, сухое вино и последнее яблоко.

     – Благодарю вас, милый Алекс, – она лукаво улыбнулась. – Вы, конечно, зануда, но надо признать, очень заботливый и предусмотрительный зануда.

     Потом уже с набитым ртом она спросила:

     – И долго нам топать от границы Покинутых Земель до вашей «хижины»? Меня немного задели ее слова.

     – Эта «хижина» О 'шести сторожевых башнях, с седьмой главной – центральной. А между ними помещения в добрую сопло комнат и залов. Вот так-то, госпожа.

     – Черт побери, Алекс, нельзя же быть таким обидчивым. Вспомните, какие шуточки вы позволяете по отношению ко мне.

     – Клевета, – хмыкнул я, – сплошная клевета. А касаясь вашего вопроса насчет расстояния до Лоншира ... Ну, полагаю, от холмов, если идти с самого утра, конечно; то до вечера к самому краю леса дотопать можно. А там еще, пожалуй, километров двадцать через чащобу.

     – Однако, – эльфийка не выглядела обрадованной, – нам что, придется лезть в самую глухомань? Может, можно как-то обойти лес стороной?

     – Нет, госпожа, – я отрицательно покачал головой, – он слишком обширен. Даже Шервуд в графстве Ноттингем и тот поменьше будет...

     – Понятно. Но, впрочем, наверное, это и хорошо. Лес – это по мне, там я чувствую себя, как дома. Ведь и родилась-то я под сенью прекрасных древ Эльфийского Края ...

     – Необольщайтесь, – я сразу остудил ее оптимизм. – Лоншир-то ведь не там, а в покинутых Землях.

     – Да, конечно, – эльфийка, как могла, цеплялась за привычное. – Но все-таки это лес ...

     – Угу, – дипломатично согласился я, – все-таки ...

     Где-то вдалеке завыл волк. Ему уныло и тоскливо ответил второй, третий и еще множество. Серые разбойники вышли на охоту. Но это были обычные волки, чистые, так сказать, а не оборотни поганые. Их, лесных братьев, я никогда не боялся. А чего бояться тех, с кем бегал в детстве наперегонки по сочным лугам близ Источника Жизни? И вообще, никакое другое нормальное зверье меня не трогало, даже когда крайний голод подводил животы. Да, впрочем, и я старался без крайней необходимости вреда им не причинять. Воспитание Старого Бэна! Он постарался заложить в меня много хорошего, но только вопрос: что из этого вышло? М-да!

     Заметив, что эльфийка несколько раз нервно оглянулась по сторонам, я постарался успокоить ее:

     – Не тревожьтесь, госпожа, они не причинят нам вреда. Можно сказать, у меня с ними своеобразный союз.

     – Вот как? Тогда, надеюсь, они помнят об этом так же хорошо, как и вы. Иначе ... Захрустят наши косточки. Уж больно много их собралось.

     – Все будет в порядке, – повторил Я, – гарантию даю полнейшую.

     Помолчали. Потом эльфийка вдруг неожиданно спросила:

     – Истосковались, наверное, по дому, Алекс?

     – Да, госпожа, – не стал я кривить душой: – Даже теперь, когда воспоминания уже покрыты дымкой множества прошедших лет, эта рана по-прежнему кровоточит. Кроме того, мне хочется узнать разгадку одной тайны, хотя, возможно, тайны-то никакой и нет.

     – А в чем дело, Алекс? Расскажите, ужас как люблю загадки.

     Но я не стал вдаваться в подробности. Мало ли что кому снится? Эльфийка долго всматривалась в сияющие созвездия, так долго, что я уж было решил, будто она обиделась. Но нет, думая о чем-то своем, она слабо улыбалась. Мечтает девчонка... Интересно только, в этих мечтах мне отводилось хоть какое-то место? Не знаю, не знаю ... Душа женщины – великая тайна, а душа эльфийки – великая тайна вдвойне. Неожиданно она поинтересовалась:

     – .Вы когда-нибудь любили по-настоящему, Алекс? Только честно.

     – Э-э! – всеобъемнейше проблеял я, поставленный в тупик. Эльфийка выжидающие молчала.

     – Ну в общем-то ... Да нет, госпожа, никогда. Конечно, у меня были увлечения, сами понимаете, но чтобы любить ... Нет, такого не было.

     Ответом мне послужила загадочная усмешка, значения 'которой я не понял. Подставив лица освежающему дуновению восточного ветерка, мы погрузились в свои мысли. Эльфийка первая очнулась.

     – Однако засиделись мы с вами, Алекс, поздно уже, – и предложила: Давайте по очереди дежурить, так нельзя же, чтобы только вы один.

     – Разве я один? Мы на пару с Дублоном. Не беспокойтесь, госпожа, все в порядке. Или вы думаете; я бы стал себя по-дурному обессиливать перед нашим главным экзаменом?

     – Как знаете, – она сладко потянулась и принялась тщательно взбивать и разглаживать свой матрасик.

     Через пару минут 'она уже спала. Мне тоже надо было отдохнуть, и потому я погрузился в чуткую дремоту сторожевого пса. Первые, робкие еще лучи солнца застали нас уже в пути. Спустя час – полтора холмы заметно приблизились, а дорога, на удивление же, стала лучше. Зато появилось воронье, похоронная команда Покинутых Земель.

     Не отставая и не улетая вперед, падальщики упорно держались над на      шей головой. Эльфийке это явно не нравилось. Но чтобы разогнать их, требовалось нечто' посильнее наших луков. Приходилось терпеть.

     В двух-трех километрах от Сторожевых Холмов дорога раздвоилась. Одна вела в обход, другая туда, куда надо – на запад. В Покинутые Земли, в родной, навсегда потерянный Лоншир. На ум пришла старая песня пограничных ветеранов, потихоньку я стал напевать ее себе под нос. Эльфийка тут же уловила первые слова и попросила:

     – Спойте погромче, Алекс, если, конечно, не стесняетесь.

     – Отчего же не спеть, госпожа. Я не робок. Не знаю только, понравится она вам или нет. Ага, ну так вот:

     Мы уходим отсюда,

     Мы идем в никуда,

     За собой оставляем

     Лишь разор бытия.

     Там, где аист у хаты

     Свил гнездо на столбе,

     Теперь ворон кружится

     Черной тенью в Судьбе.

     Мы уходим отсюда ...

     Пыль и цокот копыт,

     И на сердце ложится

     Тяжесть мраморных плит.

     Где ты, щедрая нива?

     Где в цветении сад?

     Все вокруг полонила

     Ненавистная рать.

     Мы уходим отсюда ...

     Но ... Вернемся назад.

     Пусть ценой этой будет

     Последний закат.

     И рассвет пусть наступит,

     Хоть уже и без нас.

     Мы вернемся, вернемся,

     Мы вернемся назад ...

     – Хорошая песня, – эльфийка странно посмотрела на меня, – а главное соответствует моменту. Вот вы, например, несмотря ни на что, ведь все– таки возвращаетесь? Не правда ли?

     – Я возвращаюсь, как вор, собирающийся украсть чужие драгоценности и рвануть потом подальше. А мечталось-то по-другому, госпожа: в княжьих одеждах, на белом коне, в сопровождении свиты преданных рыцарей. И флаги, повсюду флаги с Золотым Оленем Лоншира. Наверное, глупо, да?

     – Нет, Алекс, – эльфийка тяжко вздохнула, – это не глупо, просто несколько несвоевременно. Но, кто знает, может, когда-то потом ... так оно и будет? А? Что скажете, Алекс?'

     – Сторожевые Холмы близко, вот что скажу, госпожа. И давайте заканчивать треп. Не сердитесь.

     Внутренне собравшись, мы подъехали к первым холмам. Дорога, извиваясь, поднималась на самый крутой горб.

     – Добро пожаловать! – я театрально взмахнул рукой. – В «гадюшник» моей мечты.

     На самом верху мы остановились. Граница Покинутых Земель отсюда виднелась, как на ладони. Нечисть пометила ее столбами и кольями, на которых красовались насаженные человеческие головы, выбеленные дождем и ветром черепа животных, а то и распятые на крестах тела пленных.

     – Ой, мамочки, – застонала эльфийка. – Нам что, надо туда близко подходить? А обойти нельзя?

     – Можно повернуть назад, если госпожа испугалась, – помимо воли тон мой прозвучал насмешливо.

     – Издеваетесь? Да я ничегошеньки не боюсь. Не верите?

     – Ну что вы, как можно, госпожа? Усомниться в вашей смелости? Да я просто неудачно пошутил.

     – Вот как? Тогда чего же мы стоим, Алекс?

     IП часть.

     Покинутые Земли.

     Очень скоро мы добрались до первых «пограничных» столбов, украшенных весьма своеобразно. Самый ближний унизывали связки вываренных человеческих челюстей и высушенных ушей. Соседний с ним блистал искореженным шлемом и кровавой надписью во всю длину. Но самое ужасное зрелище являл собой кол с насаженным на него толстым пожилым мужчиной, порядком уже разложившимся и нестерпимо вонявшим. Эльфийка глянула на него только раз, и ее тут же вытошнило. Через минуту ее вывернуло еще разок и еще. «Привыкай», – мрачно подумал я и подал компаньонке воды. Все еще бледная, она сделала пару глотков, лотом, смочив платочек, тщательно вытерла лицо и руки. Как бы то ни было, но границу мы пересекли, и то, что нас сейчас окружало, называлось просто – Покинутые Земли.

     В который уже раз в голову приходили здравые мысли: «Великий Создатель, что я здесь делаю? И неужели я такой дурной?». Впрочем, эльфийку подобные сомнения уже, видно, не мучили. Брательник – дело святое! Вот только брательник-то он не мой. Ох, женщины, женщины, из-за вас в мире весь этот бардак и неразбериха. Мои «мудрые» рассуждения хорошо скрывало уверенное, твердокаменное выражение лица.

     А тропа тем временем, попетляв и покружив по волнам Сторожевых Холмов, вывела нас к старому заброшенному кладбищу, утыканному покосившимися от времени обелисками. Не далее чем в трех километрах от него виднелись развалины. Все, что осталось от некогда большого города.

     – Истмарк, – кивнул я в ту сторону, – в прошлом один из центров' нашей цивилизации. В смысле человеческой, конечно.

     Эльфийка хмуро покосилась в направлении Истмарка, это было единственное, чем она отреагировала на мои слова. Без сомнения, разлагающийся толстячок все еще торчал у нее перед глазами. Хм, что-то девчонка становится уж больно впечатлительной. А может; это я требую от нее слишком многого? Да, скорей всего так.

     В молчании мы ступили на Веселый Тракт, прилично сохранившийся и ведущий к западной окраине Лонширского леса. Ехать по нему было сущее удовольствие, но одно изрядно портило «прогулку»: на нем мыс эльфийкой представляли отличные мишени. Вдобавок ко всему воронье, сопровождавшее нас и не думало заняться чем-нибудь другим. «Черт с вами, птички, – ругнулся я про себя, – порхайте, на не приведи Господь снизиться до пределов досягаемости моего лука. Перебью, как куропаток. Хотя бы ради компаньонки, уж больно вы ей досаждаете».

     Между тем местность вокруг заметно выровнялась, но с Тракта теперь даже при всем желании нельзя было сделать и шагу, ибо обе его стороны заросли густым колючим кустарником. Ко всему прочему кишащему древесными змеями. А что такое укус этой погани, я был хорошо наслышан.

     Несколько раз дорогу нам преграждали неширокие, однако же с сильным течением речки, исчезавшие в глухой колючей чащобе. Когда-то добротные каменные мосты были основательно разрушены, благо кто-то взамен их построил шаткие бревенчатые настилы. На вид они выглядели не очень надежно, но все-таки с честью выдержали вес коней и всадников.

     Обедать пришлось на ходу, в седле, так как к вечеру мы должны были достичь Лоншира. Поторопиться следовало, ибо Веселый Тракт с его проклятущими непролазными джунглями в любой момент мог превратиться в смертельную ловушку. Хм, хотя, если здраво поразмыслить, Лонширский лес мог оказаться капканом куда похлеще.

     – Алекс! – эльфийка мигом вывела меня из задумчивости. – Слышите, кто-то стонет?

     И действительно, проехав изгиб дороги, закрывавшей обзор, мы очутились в пяти метрах от умиравшей на земле девочки-подростка, чье израненное, обнаженное тело было растянуто кожаными ремнями, привязанными к прочным, вбитым в почву Тракта кольям. Один глаз на лице страдалицы отсутствовал, зияя красной пустотой, второй же с мольбой смотрел на нас. Сказать несчастная ничего не могла, так как через проломы зубов искалеченного рта вместо языка едва-едва угадывался жалкий обрубок. Со сдавленным воплем, молнией сиганув с лошади, Арнувиэль ринулась на помощь.

     – Стойте! – рявкнул я так, что даже Дублон слегка испугался.– Дура вы эдакая, ведь это силок! Да стойте, вам говорю, – все же чуть ли 'не в последний момент, но мне, удалось удержать эльфийку, обхватив ее сзади за узкую талию. – Ловушка это, госпожа, притом элементарная. Для таких добреньких и доверчивых, как 'вы.

     – Пустите, Алекс! – эльфийка рванулась, не желая ничего слушать. Жертва на земле слабо замычала и стала выглядеть еще жалобней. Больше я не тратил слова на уговоры, а просто достал тушку подстреленного по дороге кролика и бросил в сторону Силка. Тут же что-то нестерпимо ярко вспыхнуло, завоняло паленым, а на том месте, где лежала девочка, оказался лишь безнадежно обугленный кролик. Правда, чтобы это увидеть, нам пришлось с минуту моргать слезящимися глазами.

     – Могли бы и предупредить, – с досадой проворчала эльфийка. – Ну об этой вашей вспышке.

     Я хотел было огрызнуться, но почел за благо промолчать. Проклятье! Девчонка права на все сто, я сплоховал. Знал же от Нэда-Паладина, как действует подобная штука. Ну да ладно, впредь буду умней.

     В глазах что-то кололо и резало еще добрых пару часов, и только лишь у развилки, от которой убегали на север и восток две дороги, боль слегка отпустила. Здесь, на распутье, исчез и кустарник, его сменили заросшие бурьяном поля, небольшие хвойные и лиственные лески, когда-то бывшие лесопосадками и призванные защищать посевы от ветра, да еще старые развалины, оставшиеся от человеческих поселений.

     Наш Веселый Тракт, ведущий дальше на запад, заметно понижался. И где-то там, далеко-далеко, чуть ли не у самого горизонта, темнело большое пятно. Мое сердце громко екнуло, ибо я хорошо знал, что это Лонширский лес. Моя Родина, мой отобранный дом, мой Лоншир ... В который я мечтал вернуться всю свою жизнь.

     И вот я возвращаюсь, идя по тропе войны, а мой дом – мрачная крепость с вражеским гарнизоном. Встречайте, суки! Я уже близко! Одно жаль: эльфийка со мной, ибо если в замке все так, как я думаю, то ноги мы уже вряд ли унесем.

     Все это я понимал, но по-другому поступить уже не мог. Иначе Лоншир на всю жизнь останется несбыточной мечтой, сказочной детской грезой. Эльфийка, прищурившись, тоже смотрела в ту' сторону, словно стараясь пронзить пространство и узнать: что же нас ожидает как незваных гостей? Это хотелось знать и мне, но ничего, немного терпения и узнаем. Только будем ли мы после этого рады?

     Внезапное чувство опасности заставило обернуться назад. По северной дороге, ведущей из глубин Покинутых Земель, неслось густое облако пыли. Миновав восточное ответвление, конный отряд – а ничем другим это просто быть не могло – вступил на Веселый Тракт. Благо рядом с нами оказался густой ельник, в который мы юркнули и затаились. Всадники быстро приближались, вскоре уже можно было различить их угрюмые лица и одежду серого цвета, с черной короной, вышитой на груди. Они сопровождали богато украшенную золотом карету, запряженную шестеркой снежно-белых коней.

     – Люди Черного Короля, – едва слышно я шепнул в самое ушко эльфиечки, – или, говоря языком церковников, отступники.

     – А герб, герб вы заметили на дверце? – так же тихо спросила Арнувиэль, хотя отряд уже проехал. – Признаться, я не разобрала: какое-то сплетение змей, скорпионов и черт знает чего.

     – Угу, – согласился я, – мудреная вещь. И признаться, я тоже не сильно его разглядел. Ну и Бог с ним.·

     Переждав еще с· полчаса, мы, наконец, решились продолжить путь.

     Где-то через час с небольшим следы идущего впереди нас вражеского отряде свернули на боковую дорогу, и мы, вздохнув свободней, пришпорили своих скакунов, Миновав спокойную гладь Зеркала Фей, огромного озера, располагавшегося с правой стороны Веселого Тракта, я вдруг увидел насторожившее меня зрелище. Возделанные поля, выделявшиеся золотистыми лоскутами на фоне запустелой целины. Ага, 'а вон там, за стеной тополей, в просветах проглядывает частокол, огораживающий запрятавшееся селение. Оттуда довольно явственно пахнуло дымом, домашней скотиной и, пожалуй, ароматом пекущихся хлебов. Резко натянув поводья, я остановил Дублона, эльфийка тотчас последовала моему примеру.

     – Что там такое, Алекс? – спросила она затем боязливым шепотком. – Деревня, да?

     ~ Ага, деревня, госпожа. Вот только живут в ней теперь либо отступники, либо гоблины. Слазьте с лошадки, и тихо-тихо мы пойдем с вами в обход.

     Сделав приличный крюк, стоивший лишних тридцати минут ходьбы по заросшим вереском и колючим бурьяном пустырям, мы, наконец вновь вышли на тракт, Поселка видно не было, зато темная громада Лонширского леса заметно приблизилась.

     Эльфийка, негромко ругаясь, выдирала из волос и одежды репьяхи, я же настороженно прислушивался. Кто их знает, этих поселенцев, может, впереди застава или расставлены в укромных местах дозорные? Но нет, вроде все спокойно, а интуиция редко обманывала меня. Эльфийка, отодрав последнюю колючку в сердцах швырнула ее обратно в заросли.

     – Алекс, а кто там живет в этой деревне? Наверное, простые крестьяне? – ее голос звучал несколько пренебрежительно.

     – Простые, – охотно подтвердил я, – но ненависть их так сильна, что нас, попади мы им на глаза, изрубили бы тяпками, косами или чем там еще в мелкие кусочки. Кстати, так по-поганому гибли даже некоторые разведчики: Рэндом-Арбалет, например, заснул в стоге сена, а проснулся от протыкающих его вил. Потом нечисть его тело выставила напоказ, прибитое гвоздями к кpecту. Это было у нас, на Западной Границе, а на Севере крестьяне убили Гарри-Ловкача, раненого выследили. Так, говорят, беднягу настолько отделала толпа, что, кроме изуродованной головы с несколькими оставшимися клочками волос, ничего не осталось. Но и ее, насадив на кол, принесли на обозрение Пограничному Братству. В назидание, так сказать.

     Арнувиэль содрогнулась и побледнела.

     – Мой любимый брат, видно, спятил, раз полез в Элиадор, – она впервые позволила себе критику в адрес Эарнила. – И почему только ему никогда не жилось спокойно?

     «Если твой Эрни сумасшедший, – невесело подумал я, – то мы от него недалеко ушли. Тоже дурни, а возможно, и похлеще. Он-то хоть более подготовленный был к сюрпризам Покинутых Земель; к тому же мечник, каких мало на Английском Континенте. Да и в магии соображал кое-что, а это, ой, как нелишнее в здешних местах. О-хо-хо, всегда ведь говорил себе, не связывайся с эльфами и их делами. Говорил, говорил, а сам ... Э!» – я даже в отчаянии взмахнул рукой.

     – Вы чего? – удивил ась эльфийка. – Что вы там блеете?

     – Да так, ничего особенного, – на миг устыдился я. – Просто вырва– лось. Однако, госпожа, нам пора в путь. Скоро вечер, а до наступления темноты необходимо достичь Лонширского леса. По коням, любезнейшая из герцогинь Эльфийского Края.

     «Любезнейшая» рассерженно фыркнула и одарила меня не очень ласковым взглядом. Так, без особых приключений, мы на закате подъехали к окраине Лонширского массива. Пока что, к моему великому удивлению, путешествие по Покинутым Землям проходило даже спокойней, чем по Ничейным. Но это пока. К тому же следует учитывать, что мы еще едва углубились в них. Да, едва углубились, учитывая всю огромную территорию, потерянную для людей.

     Почему-то без малейших колебаний я подал эльфийке знак, и 'мы бок о бок въехали под сень больших берез. Немного проехав, я спешился и, став на колени, поцеловал горсть родной земли. Поднявшись, на эльфийку я старался не смотреть, дабы она не смогла заметить предательской влаги, заполнившей мои глаза.

     Но тут, в березовых кронах, раздался тихий шелест и заставил позабыть всякий стыд. В изумлении я уставился на компаньонку, она же смотрела на меня. А березы шептали:

     – Хозяин вернулся! Наконец-то молодой хозяин вернулся домой! Домой!

     Ближайшие ветви изогнулись и нежно оплели плечи, грудь, даже любовно ворошили волосы. Впервые в жизни я задрожал, но не от страха, нет, а от единения с этой землей, стонущей под тяжким игом, но так и не позволившей себя испоганить. Растрогавшись, я заплакал не таясь, а они все гладили и гладили меня. Все же, собравшись с силами, я бережно отодвинул покрытые зеленой листвой ветви и хрипло извинился:

     – Простите, березки милые, но нам пара. Нам надо идти дальше.

     – Счастливого' пути, хозяин, – прошелестело в ответ. – и не покидай больше нас. Не покидай!

     Мы отъехали по лесной дороге довольно далеко, 'и лишь тогда у эльфийки хоть немного прошла бледность, а руки перестала сотрясать мелкая дрожь. Впрочем, я сам был ошарашен похлеще. Такого, да еще в Покинутых Землях, ·я не ожидал. Нет, клянусь, Золотым Оленем Лоншира! Не ожидал!

     Уже в быстро густеющих сумерках мы остановились на отдых. Нас приютила поляна посреди царственно-величественного ельника. Расположившись не таясь, мы даже позволили себе неслыханную дерзость – развели костер. Но даже эльфийка хорошо чувствовала симпатию к нам старого леса, так что в принципе мы не рисковали. Основательно подкрепившись, эльфийка и я папивали ароматный чаек и все' посматривали по сторонам, туда, где свет огня был бессилен разогнать лесной мрак.