Текст книги "Приключения Алекса (СИ)"

Автор книги: Александр Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц)

     – Сейчас будем спать, – решительно отрубил Маленький Джон, – а завтра ... Видно будет, ведь утро вечера мудренее. Правда, Алекс?

     – Наверное, Джон, ты прав, отдых не помешает, хотя и не знаю, смогу ли теперь заснуть. Бедняга Робин, ведь это из-за меня его погубила проклятая Синдирлин. Боже правый, из-за меня.

     – Не кисни, Алекс, – без особого вдохновения попытался приободрить великан. – Кто знает, как и от руки кого он погиб? Может, Морли вообще оттяпал голову уже с холодного трупа?

     – Нет, Джонни, – не согласился я, – посмотри, кровь совсем свежая, а значит, убили Робина недавно.

     – Мы, кажется, решили, что разумней всего сейчас поспать,– напомнил нам Рыжик, – идемте, идемте, утром еще обо всем потолкуем.

     Взяв с собой мешок с головой, мы залезли на сеновал. Теперь он не казался таким уютным и душистым, ибо в воздухе витал запах смерти и крови ... Не знаю, как мои друзья, но я так и не смог уснуть в эту ночь. Все думал о Робине и не находил себе оправдания. Да и как можно оправдать смерть близкого человека, погибшего по твоей вине? А несчастная Марион? Да она, пожалуй, не переживет такого горя!

     Что же касается Синдирлин, то счет возрастает. Придет время заплатить и за это. Еще меня порядком смущала угроза сестрицы насчет Чарльза. Черт его знает, может, он действительно жив и содержится где-то в тайных застенках? От этой дрянной суки Синдирлин можно было ожидать любой пакости и самого непредвиденного хода. Представив себе, выполнение ее угрозы, я почувствовал дурноту и осознание того факта, что одного Робина мне за глаза достаточно, чтобы мучиться до конца дней своих.

     Имелось только единственное средство проверить правдивость речей ночного летуна Морли. Уехать подальше в Спокойные Земли, затем сбить со следу возможных соглядатаев, вернуться назад и тайно перейти Границу. А потом нежданно-негаданно нагрянуть в Лонширский замок, пере вернув его вверх дном в поисках брата либо других узников. Но я сильно подозревал, что теперь застать Синди врасплох будет очень трудно, впрочем, как и незаметно дойти до Лонширских владений.

     На рассвете я разбудил спутников. Вид у них был помятый. Фин-Дари вытаскивал из всклокоченной огненной бороды сухие травинки и тихо ворчал, а Джон молча возился с поясом, вытряхивая из него золотые монеты.

     – Хозяевам за хлопоты и сожженные стога, – пояснил он мне. – Да и просто неудобно, знаешь ли, уехать, не отблагодарив за гостеприимство и доброе отношение.

     – Правильно, Джон, – поддержал его я, – только не перестарайся, ибо, сам знаешь, человек в пути без денег, что птица в горах без крыльев.

     – Или что баба без ... – хихикнул и сразу осекся гном, увидев в моих руках зловещий мешок.

     – Похоронить ее надо поскорее, Алекс, – тоненьким голоском почти проблеял он, – уж больно жуткое она вызывает чувство.

     – Смотрите, какой чувствительный, – нахмурился Джон, – ты, рыжий дурень, забываешь, что голова эта не чья-нибудь, а нашего же товарища. Уважай сие и отбрось глупые страхи.

     – Все одно жуть, – не отступал Фин-Дари, – несмотря ни на что.

     – Найдем хорошее место, – успокоил я его, – и похороним ее по-человечески. А пока потерпи.

     Спустившись с сеновала вниз, мы обнаружили мастера Леонарда и госпожу Берту, уже вовсю хлопочущих по хозяйству. Парнишки видно не было, наверное, после всех этих ночных треволнений он еще отдыхал. Пожелав доброго утра, мы сообщили, что уезжаем. И, похоже, хозяева не слишком огорчились. Оно и понятно, кому понравятся гости, за которыми по пятам следует беда? Но все же они долго и искренне отказывались от денег, пока Джон едва ли не силой таки заставил их взять. Не знаю' почему; но мне захотелось что-нибудь подарить мальчонке. Черт его знает, может, тот напомнил мне самого себя и далекое детство, в котором отец и мать присутствовали лишь на раннем этапе?

     – Передайте Марку, – попросил я мастера Леонарда, отвинчивая с груди знак вольного охотника, – пусть будет на память. Да, и еще ... – я протянул ему маленький, изящный кинжальчик с рукоятью из слоновой кости, взятый из моей комнаты в форте в самый последний день. – Хорошая вещь, из дамасской стали. Пусть при нужде она защитит его.

     Сердечно попрощавшись с хозяевами, мы выехали в открытые ворота. И нам еще долго махали вослед.

     Местность дальше пошла холмистая, вереск уступил место зонтичным акациям, зарослям дикого шиповника и кустам остролиста, способного на самом деле здорово порезать кожу. Дорога, зигзагами петлявшая по холмам, оставляла желать лучшего: то и дело приходилось объезжать выбоины или торчащие из земли коричневые корни. Джон невнятно поругивал своего гигантского коня, двигавшегося не особенно глядя куда, отчего всадника нещадно трясло и подбрасывало. Нахохленный, словно воробей в непогоду, Фин-Дари осматривал окрестности, наверное, в поисках подходящего места для упокоения головы. Я же попросту ехал, с уже привычной тоской вспоминая Арнувиэль да коря себя за прежде временную смерть Веселого Робина.

     – Вот! – вдруг завопил гном, указывая короткой рукой в сторону плоского, прямоугольного камня. – Чем не обелиск для славного Робин Гуда? Я б, например, и сам от такого не отказался.

     Оставив коней на дороге, мы подошли к невысокому холму. Место и впрямь было хорошее. Осеняя камень, росла молодая березка, а вокруг все устилала зеленая, пушистая, словно тунистанский ковер, трава. Джон прихватил с собой лопату. Вырыть глубокую яму для него труда не составило, хоть в земле сплошь и рядом попадались булыжники. Поганый мешок мы сожгли, почему-то даже у великана он вызывал определенное омерзение.

     Вся церемония не заняла и пяти минут. Голову бережно положили на дно, бросили по горсти земли, прежде чем засыпать лопатой, а потом уже я прочитал короткую заупокойную молитву. Фин-Дари довольно споро выбил посреди каменной плиты христианский крест и имя – Робин Локсли. Правда, всех смущало отсутствие тела, но с этим мы поделать ничего не могли. Поклонившись могиле, мы сели на коней и поехали дальше.

     Солнце стояло высоко в зените, когда, наконец, было решено отдохнуть в тени трех старых акаций, ронявших на налетавшем внезапными порывами юго-западном ветерку сладковатый белый цвет. Фин-Дари, ведавший припасами, достал продукты, которые дала в дopoгу госпожа Берта. Хм, а она наготовила их, видимо, с учетом «скромного» Джонова аппетита. Неспешно подкрепившись, мы напились воды из протекавшего неподалеку ручья, после чего стали держать совет. Фин-Дари; положив руки под голову, смотрел в синюю бездну неба, по которому плыли подобные айсбергам белые облака, и пытался убедить нас идти в Бедламные Города.

     – Там, – говорил он, – можно встретить старых друзей либо попросту навербовать с десяток лихих парней.

     Я заранее исключил этот вариант, потому, давая гному возможность выпустить пар, больше слушал звонкую песнь жаворонка, несущуюся откуда-то с небес.

     – Нет, Рыжик, это не выход, – наконец потеряв терпение, перебил его разглагольствования я. – Во-первых, нет никаких гарантий, что старые друзья таки встретятся. Во-вторых, надо быть очень хорошим другом, чтобы сунуть голову в пасть Покинутых Земель. В-третьих, насчет вербовки, какой дурак за считанные золотые наймется искать лютую смерть? Ты ведь должен помнить, денег у нас хватает .Но ведь не для найма отряда суперменов! И четвертое, Фин-Дари, самое главное – Время. А сколько его уйдет, прежде чем мы доберемся до Кольца Бедламных Городов? Про дороги в ваших Оружейных Горах, по которым придется идти, ты знаешь получше меня, не говоря уже о других трудностях этого пути. Нет, Фин-Дари, мы не можем позволить себе разбрасываться такой роскошью, как драгоценное Время. Не можем!

     – Тогда придумай что-нибудь получше, – сварливо предложил рыжий гном. – Или вон ·каланчу стукни по лбу, может, ему тогда что дельное в голову придет.

     – Рыжик, будешь давать такие советы, ночью бороду твою обрежу, – зловеще пообещал Джон.

     Фин-Дари ответил известной всему миру комбинацией из пяти пальцев. На-ка, мол, выкуси!

     – Угомонись, чертов гном, – недовольно поморщился я, – не то я сам приведу в исполнение угрозу Джона. Понял?

     Рыжик моментально утих, ибо знал, мое слово твердо, будто сталь. Но все равно, неужели он, придурок, поверил, что я могу посягнуть на его гордость – бороду?

     – Джон, – затем обратился я к великану, – а ты что скажешь? Какое твое мнение?

     – Мнение? – насмешливо хмыкнул тот. – Да вот оно: план Фин-Дари – чушь собачья, вот мое мнение.

     – Эй, эй, каланча, – горячо завозмущался гном, – критиковать-то, поди, легко, а? Это ведь не то, что мозгами поворочать.

     – Да уймись, ты, – С досадой оборвал его Джон. – Мне тоже есть что предложить, исходя из обстановки и положения, в которое мы попали.

     – Ну, ну, – Покровительственно подбодрил Фин-Дари, сверкнув ярко-синими глазами, – выдай что-нибудь этакое, гениальное. И умное-умное!

     – Алекс прав, путь в Бедламные Города долог, а тамошний сброд не настолько глуп, чтобы даже за горы золота отправиться с нами. Дорога в Шервуд гораздо ближе, но особого смысла ехать туда после смерти Робина я не вижу. Вряд ли кто из его вольной братии клюнет на наши рекрутские посулы, насквозь пропахшие паленым даже для зеленого новичка. Исходя из всего этого и из упомянутого Алексом дефицита времени, предлагаю: добраться до Баденфорда, купить вьючных и запасных лошадей, а также все необходимое для дальнейшей экспедиции. После чего втроем топать на выручку эльфийской госпожи.

     Оба мои друга высказались и теперь молча ждали, справедливо полагая, что окончательное решение остается за мной. Да и как иначе? Ведь Арнувиэль – моя девушка, даже почти невеста.

     – Знаете, в общем, и один, и другой план имеет свои слабые и сильные стороны, – дипломатично начал я. – Но ... Я вот тут подумал, что надо было Синди? Правильно, лишить нас союзников в лице Веселого Робина и его вольной ватаги. А так ли для этого необходимо выискивать по лесам самого Локсли? Что, скажем, само по себе не столь просто?

     – Ты имеешь в виду ... – первым начал догадываться Джон.

     – Да, – не совсем уверенно подтвердил я, – думаю, отданная нам Морли голова не что иное, как колдовской муляж. Ну, право, точно не знаю, может, это и впрямь чья-то голова, но только переделанная черной Магией под черты Робина.

     – Может, так, а может, и нет, – задумчиво буркнул Фин-Дари, попыхивая своей трубкой. – Только что и остается гадать.

     – Нет, гном, мы будем знать это наверняка, потому что все-таки отправляемся в Шервудский лес.

     – Смотри, Алекс, – пожал широкими плечами Джон, – тебе виднее. В Шервуд, так в Шервуд.

     – Куда ты, туда и мы, – подтвердил и Фин-Дари, выколачивая пепел из докуренной трубочки о ствол акации. Уже сидя на Дублоне, я сказал:

     – А в Баденфорд нам все равно придется заехать, кое-чем не помешало б запастись да и по пути.

     – Отлично! – сразу оживился гном. – Вечерок посвятим славной игре в кости и разведке местных питейных заведений.

     – Никаких кутежей, – сразу же осадил его я. – Перед нами стоит серьезная задача. Вот о ней-то и надо думать, а не о том, как поставить ее под угрозу.

     Гном пристыжено молчал, но нельзя было сказать, что он полностью со мной согласен. Впрочем, так же, как и гулена Джон, озадаченно скребший затылок пятерней.

     – Да, и вот еще что, – счел нужным напомнить я им, – в городе хорошенько следите за тем, что болтает ваш язык. Не то живо угодите в «Благостную Тишину», некогда церковный монастырь, а ныне филиал Святой Инквизиции. Там таких, как вы «язычников», не слишком жалуют.

     – Люди все же очень злые и опасные создания, – зябко поежился гном. – Ну какое, интересно, дело этим самым инквизиторам до того, во что, скажем, верю я или Маленький Джон?

     – Да они просто хотят навязать своего Бога другим народам, – зло сверкнув глазами, бросил великан. – Вот тебе, Рыжик, и весь ответ.

     – Истина! – согласился я. – Навязать свою веру, чтобы потом обложить церковными налогами и поборами.

     – Ну с нами такой фокус не пройдет, – фыркнул Рыжик. – Мы, гномы, в состоянии спровадить из Оружейных гор, как миссионеров, так и любую призванную ими армию.

     Джон смолчал, но его грозный вид о многом говорил. И я хорошо знал, что если кто-то рискнет задеть интересы или достоинство маленького народа, то великаны, обитавшие по соседству в селениях Красных Каньонов, стеной станут за своих земляков. Как, впрочем, и гномы всегда придут на выручку им, случись какая беда. А гномье войско, закованное в броню с головы до ног, противник еще тот ... Орешек, который мало кому по зубам. Для всего мира, наверное, великое счастье, что войну да походы подземные жители не слишком жаловали. Подвигнуть их на такое можно было, разве что здорово разозлив либо не оставив другого выхода.

     До самого вечера никто из нас не проронил ни слова больше. Не было настроения: у меня из-за разлуки с Арнувиэль, у друзей после разговора о Святой Инквизиции. Да и действительно, особенно в последние годы, церковники уж слишком перехлестывали в своем фанатичном стремлении всех на Континенте подогнать под христианский каблук. А если кто все же дерзал открыто признаться в ином вероисповедании, то его тут же объявляли язычником либо еретиком, а могли и запросто навесить ярлык отступника. Такое обвинение торило прямую дорожку-на костер. И сколько невинных на него пошло, знает один лишь Господь.

     Великанов и гномов пока в открытую не трогали, хотя и косились изрядно. Но ... Это пока, к тому же у отцов-инквизиторов имелись свои методы. Зачем, скажем, кого-то хватать в открытую и будоражить народ? Гораздо проще ведь сделать так, что неугодный попросту исчезнет. А кто разыщет пропавшего в дебрях большого города? Тем более, невозможно будет связать исчезновение с деятельностью слуг Святой Инквизиции. Насколько я знал, те ребята работали профессионально, не оставляя улик и следов. Как, впрочем, и живых свидетелей. Все это, конечно, делалось «во имя Господа». С улыбкой я поймал себя на мысли, что думаю, как отъявленный еретик. Интересно, как бы назвали меня Серые Сутаны, проникни они в мою башку? Э-э, ну, наверное, врагом матери Церкви, гнусным защитником нелюдей и кем еще? Наверное, червем, подтачивающим столп Святой Веры. Да, насчет ярлыков и различного позорного клейма фантазия у Серой Братии работала.

     Иной раз меня вообще посещали крамольные раздумья о том, что Церковь давно переметнулась на службу к Тени. Уж больно усиленно она перерабатывала подлинно хороших людей: или в пепел на своих кострах, или в перегной в тайком вырытыx захоронениях. И это в то время, когда Покинутые Земли неуклонно, пусть и медленно, но продвигаются вперед, подминая под себя все больше и больше тер-риторий Континента. Это в то время, когда вся нечисть сплотилась под одним знаменем – Черного Короля, способного в один прекрасный день обрушиться на Спокойные Земли и затоптать их. Н-да, воистину Церковь, вместо того чтобы стать консолидирующей силой, объединяющей разные народы и государства, напротив, выступала в роли клина между ними. Ирония Судьбы ... Или действительно, по крайней мере, часть церковников сменила Хозяина? Ох, Алекс, Алекс, гореть тебе на костре ...

     Заходящее солнце позолотило горизонт, одело в пурпурные наряды облака, осветило прощальными; ласковыми лучами редкие нивы, появившиеся совсем недавно по обеим сторонам дороги. Скользнуло по кронам березовой рощи и крышам небольшого селения, дворов в двадцать пять-тридцать, обнесенного ocтpым, однако не слишком прочным частоколом. До деревни было рукой подать, но Джон внезапно заартачился.

     – Не поеду! Забыли, черти, что мы таскаем за собой целый воз неприятностей? Опять хотите оделить ими невинных людей, гостеприимно предоставивших кров и еду? Если нет, то я предлагаю переночевать вон в том леску. И если гаду Морли приспичит его сжечь, сильно горевать не стану.

     – Скажи лучше правду, Джон, – насмешливо хмыкнул гном, – тебе ведь просто жаль денег, которые придется выложить хозяевам за понесенные убытки.

     – Дурень! – шикнул великан. – Ехидный, маленький клоп. Kpoвопийца!

     – А ты ... Знаешь, ты кто? – постарался не остаться в долгу неугомонный Фин-Дари.

     – Хватит вам, – я решительно прервал назревавшую словесную дуэль. – Не надоело еще? Совсем как в старые добрые времена. Лучше давайте-ка поторопимся, смотрите, как быстро темнеет. А до рощи еще минут десять хода.

     Миновав деревеньку стороной, мы под перелай чутких сторожевых псов уже в густеющих сумерках добрались до первых берез. Сама роща оказалась невелика, но все деревья были как на подбор: высокие и могучие. Сочной травы между ними хватало, мы расседлали коней·и пустили их пастись. Все трое: небольшой, косматый Уголек гнома, Таран великана и мой золотистый красавец Дублон, являлись старыми знакомцами и потому, никогда не задираясь, прекрасно ладили. Хм, вот бы Фин-Дари с Джоном взяли С них пример.

     Наскоро поужинав да попив горячего чаю, решили ложиться спать.

     Густая трава оказалась настолько мягка, что напоминала пушистый ковер, который, едва я закрыл глаза, поднялся в воздух и понес седока в волшебный мир сновидений. Я увидел с небесной высоты Старого Бэна, старательно пропалывающего наш маленький огородик от сорняков. Заметив мое появление, дед долго с укоризной смотрел в глаза и молчал. Уж лучше бы отругал, все ж легче было бы …

     Потом стала сниться нянюшка, она улыбалась и что-то ласково говорила, правда, я не слышал ее слов, но все одно на душе полегчало, словно узнал какую-то радостную весть.

     Проснулся я часа в два ночи от грандиознейшего ливня. Небеса словно прорвала стена сплошной, отвесно падающей воды. Рядом, ругаясь, на чем свет стоит, барахтались в лужах Джон и Фин-Дари. А тут еще вдруг налетели порывы сильного, холодного северо-западного ветра, заставившего ·цокать зубы в усиленном режиме. Все же сообща мы довольно быстро поставили палатку и заползли в ее уютное нутро, надежно спрятавшись от непогоды. Благо запасная одежда находилась в кожаных мешках и потому не промокла. Вытеревшись насухо и переодевшись, приятно было послушать бессильные завывaния ветра, швырявшего на стены нашего убежища целые водяные шквалы. Так, с легкой блаженной улыбкой на устах Я задремал во второй раз. Часов в шесть меня и Рыжика растолкал Джон, на удивление, поднявшийся раньше всех.

     – Вставайте, лежебоки, – деланно сердито ворчал он, – я тут, видите ли, стараюсь, пропитание им готовлю, а они дрыхнут, будто сурки. – Знаете, балбесы, чего мне стоило огонь развести? Дрова-то насквозь мокрые!

     – Невелик подвиг, – начал выпендриваться гном, – чем даром мучиться, лучше б ты, великанище, чуток серым веществом пошевелил. Глядишь, может, тогда и догадался бы воспользоваться сухим спиртом. Хм, хотя О каком сером веществе может идти речь? Откуда ему взяться у нашего слона? Э-хе-хе!

     – Сухой спирт беречь надо,– насупился слегка обиженный Джон,– На чем готовить будем в землях покрытых Тенью.

     – Пустяки, – беспечно отмахнулся Фин-Дари, – все равно в Баденфорде придется запасаться всем необходимым. Вот там и прикупим спиртягу, что в глотку не льется.

     – Вот когда приобретешь, – хозяйственно приосанился Джон,– тогда и будешь разбрасываться. А пока надобно экономить.

     – А что, – нашелся изобретательный гном, – в общем-то, хорошая идея. Экономить! Только знаешь, раз ты ее подал, давай с тебя и начнем. У нac, знаешь ли, любезный Джон, продуктов осталось в обрез, так я думаю, надо это... Порцию тебе вполовину урезать. А там приедем в славный город Баденфорд, все прикупим, запасем, вот тогда и поешь вволю. Ну как, каланча, мысль нравится?

     Не сдержавшись, я идиотски хихикнул.

     – Очень смешно, – Джон окинул меня с головы до ног укоризненным взглядом. – Мало того, что этот никудышный гноменыш издевается в открытую, так еще и ты, серьезный человек, подпрягаешься.

     – Я нейтральная сторона, – поспешил дипломатично заверить я,– но если тот из вас, у кого рыжая борода, брякнет за утро еще хоть одно кривое слово, то клянусь Памятью Предков, ему точно до самого Баденфорда придется обходиться половиной пайка.

     Фин-Дари благоразумно промолчал, но правую руку сунул себе за спину. И я, хорошо зная его, был совершенно уверен: там, в виде красноречивой фиги и притаился ответ. Подсев затем к парующему котелку, мы живо уплели аппетитнейший соус – конек кулинарного искусства нашего Джона. Съели по внушительному бутерброду с сыром и ветчиной, и запили все это горячим, бодрящим чаем.

     Потом, пока они обменивались легкими колкостями, упаковывая наше имущество в мешки, я отправился к тихо журчащему ручью, неспешно протекавшему через рощу. Прошедший дождь сделал его полноводней, но для того, чтобы побриться, помехой это не было. Хорошо Фин-Дари, никаких забот в этом плане, да и Джону, пожалуй, тоже, он носил небольшую бородку и усы, подравнивая лишь изредка их ножницами.

     В восемь утра или около того мы покинули березовую рощу. Грунтовая дорога нещадно раскисла, грязь хлюпала, чавкала, словно болото, всячески затрудняя наше продвижение вперед. Благо через пару часов мы свернули на тракт, худо-бедно выложенный старыми, потрескавшимися плитами. Засеянные поля стали попадаться чаше. Ветер гнал рябь по их золотистой либо еще зеленой поверхности.

     Навстречу проехал, а одна телега с работниками, потом целая кавалькада·возов, запряженных мулами. Крестьяне с любопытством окидывали нас взглядом и тут же забывали, дел было невпроворот, а здесь, невдалеке от Границы, они всякого повидали. Так разве их удивишь компанией гнома, великана и человека?

     В полдень вдалеке блеснуло серебром, что говорило о появлении реки. Это была наша старая знакомая – Виски, разлившаяся здесь на добрых полтора километра. Кони быстро донесли нас до ее поросших густым камышом берегов. Проехав еще метров пятьсот по тракту вдоль реки, мы оказались у первых домов большого поселка, вся оборона которого состояла из когда-то глубокого, но теперь полуобвалившегося рва. Через него был переброшен подъемный мостик, давно и прочно вросший в землю. Впрочем, здесь любой дом мог служить при необходимости крепостью, о чем недвусмысленно говорили прочность каменной кладки, узкие окна, скорее похожие на бойницы, да прочные дубовые двери, обитые листовым железом.

     «Золотое Дно» – вспомнил я название поселка, данное не ради красного словца. Лет эдак тридцать-тридцать пять тому назад на здешнем песчаном берегу обнаружили золото. Располагалось оно неглубоко, да вот беда, назвать уж сильно богатым это месторождение было нельзя. Словом, пока сюда добралась основная масса старателей, искать-то было уже ·нечего. Те, первые, конечно, нажились, понастроили дома, обзавелись семьями, а опоздавшие молодчики уехали не солоно хлебавши. Что поделаешь, целомудренная шлюха Удача улыбается не каждому.

     Взрослых людей на улице поселка попадалось мало, кто, видно, рыбачил на реке, кто в поле работал, а кто и по торговым дедам находился в плавании. Одни лишь загорелые до черноты мальчишки проносились шумными воробьиными стайками по направлению к реке. Н-да, солнышко припекало, и, несмотря на прошедший дождь, становилось жарковато.

     Миновав поселок и пляж с купающейся ребятней, мы подъехали к неуклюжему, однако же, прочному парому, лениво покачивающемуся на мелкой волне. Сам паромщик в ожидании работы спал в прохладе примитивного шалашика, построенного в центре.

     – Эй, почтенный, – окликнул я его, – ночью-то, что делать будешь?

     Соня и ухом не повел, лишь слегка дрыгнул торчащей из шалаша ногой. Что, вероятно, означало: отстаньте и катитесь к черту. Хмыкнув себе под нос, я запустил в лентяя камешком. Без толку, тот просто-напросто запрятал вовнутрь обе ноги. И тут в дело вмешался Маленький Джон. Спрыгнув со своего Тарана, он с берега сиганул на борт, на самый его край, что привело к некоторому крену. Но и этого оказалось достаточно для того, чтобы из убежища в центре вместо бессловесных ног показалась всклокоченная голова.

     – Кому тут делать нечего? – недовольно завопил он и, правда, сразу же осекся, осознав габариты великана. Потом, наверное, от страха, да и еще не полностью проснувшись, по-козлиному заблеял: – М-м-м-м!

     Джон терпеливо ждал. Наконец беднягу прорвало: – М-милорд! Ч-что угодно вашей милости? «Милорд» приосанился и сказал:

     – Угодно на тот берег, да поживей.

     – Хм, но ... – взгляд испуганного малого лет двадцати стал слегка нагловатым. – Вас, как вижу, всего трое, а мэр велел отчаливать лишь тогда, когда наберется хотя бы человек десять.

     – Ты что, малограмотный? – вдруг сурово спросил Джон.

     – Ну, нет, – несколько стушевался паромщик,– грамоте хорошо обучен.

     – Да? Вот как? – изумился великан. – Не умеешь считать до десяти и думаешь, что хорошо? Ох, уж эта нынешняя молодежь, сплошное разочарование!

     Если б я даже и хотел, то все равно удержать друга вряд ли бы успел. Джон, несмотря на вес и размеры, имел поразительную ловкость и быстроту. Схватив строптивца за воротник, он мигом с головой окунул его в воду. Тот в панике забился, но совладать с Джоновой рукой вряд ли смогли б и десять таких, как он. Дождавшись пузырей, великан соизволил вытащить его на поверхность. Бедняга хватал ртом воздух, словно рыба, при этом кашлял и смотрел вокруг ошалевшими, дикими глазами.

     – Ну вот, дорогой юноша, – обратился мой друг к пареньку,– посмотрим теперь, хорош ли метод обучения старины Джона. Считай-ка нас опять.

     – Один, два, три, – послушно начал юный паромщик, на секунду запнулся, Потом продолжил, глянув 'на коней, – четыре, пять, шесть, – потом снова на нас. – Семь, восемь, девять ...

     Я едва сдерживался, чтобы не заржать. Фин-Дари любовался на спектакль, улыбаясь до ушей. Но Джон, строгий учитель дядюшка Джон, был сама невозмутимость.

     – Гм, сам теперь видишь, юноша, мой метод совсем неплох. М-да! Ведь еще пару минут назад ты умел считать всего лишь до трех, а сейчас до девяти. Прогресс налицо, но ... Боюсь, придется повторить урок. Что поделаешь, надо, милый, надо.

     – Нет! – истошно завопил паромщик. – Не стоит! Я десятый.

     – Ага, – удовлетворенно кивнул Джон. – честно говоря, рад за тебя. Оно, знаешь, грамотному человеку легче в жизни. Глядишь, еще и звездочетом придворным заделаешься, не раз тогда помянешь меня добрым словом. Да, надо б с тебя плату за обучение взять, но уж ладно, я сегодня добрый. Гей, друзья! – обратился он затем к нам. – Поторопитесь, отплываем.

     Бледный, как сама смерть, паромщик перекинул на берег широкие сходни, по которым мы с гномом завели лошадей. Не прошло и пяти минут, как наш «ковчег» благополучно отчалил. Уже на другом берегу Джон, покровительственно похлопав парня по плечу, дал тому целую пригоршню медных монет, после чего посоветовал:

     – Тренируйся, дружок, вместо того, чтобы дрыхнуть. Не ленись и достигнешь таких высот! Вот представь, едем мы назад, а ты, сердешный, уже и до двадцати считать умеешь. Плохо разве?

     – Хорошо, господин, – несчастным тоном пробурчал «ученик» и совсем тихо добавил: – Чтоб ты издох, собака.

     – Что такое? – навострил уши великан.

     – Да так, ничего, – побледнел, словно бумага, парнишка, – жалко, говорю, расставаться.

     – А-а, – понимающе протянул Джон, – мне тоже, но что поделаешь, такова жизнь. Прощай, юноша. Вперед, друзья!

     Мы перебрались с парома на берег. Фин-Дари, сходивший со своим Угольком последним, сунул пацану в руку серебряную луну, и лицо того вмиг просветлело. Но кланяться нам вослед желания он не проявил. Что было вполне понятно.

     2 глава

     Изгои

     С этой стороны реки тракт сделался пошире, да и состояние его заметно улучшил ось. В иных местах виднелись даже новые плиты, положенные взамен разбитых, а на развилках стали появляться указатели. Чувств овал ось приближение большого города. Теперь поля, огороды тянулись сплошной, нескончаемой чередой, а к вечеру мы оставили позади пять или шесть вполне приличных по размеру деревень. И движение в здешних местах было оживленнее: телеги, возы с сеном сновали друг за другом, то и дело попадались стада коров, овец, коз, переходящих с пастухами дорогу и на время препятствующих движению. На полях суетились фигурки крестьян, спешащих до заката сделать все свои дела и отправиться домой. Правда, порой на границах наделов виднелись островерхие шалашики, в которых иные работники, наверное, оставались на ночь.

     Несколько раз нам навстречу попадались разъезды конной стражи, но документы потребовали только невдалеке от Баденфорда, да и то жандармы. Эти мудаки всегда были рады придраться к чему угодно и к кому угодно. Хотя с нами они обошлись вполне вежливо, вероятно, их впечатлили размеры Маленького Джона да мои бумаги, где черным по белому, при наличии множества печатей и затейливых подписей удостоверялось, что их податель является не кем иным, как сиятельным князем, сеньором всех Лонширских земель и угодий.

     В свое время Старый Бэн положил много сил и времени, чтобы убедить меня подать прошение в Судебную Палату Континента о восстановлении и подтверждении прав. После чего пришлось затратить уйму золота и нервов, являясь на несчетное количество заседаний, где заслушивались оставшиеся свидетели: наши соседи дворяне, а то и просто вольные йомены, жившие на землях Лоншира. В общем, всех этих дурацких процедур было не перечислить, но в итоге, совсем замотанные, мы получили с дедом на руки все нужные документы на гербовой бумаге, с тьмой печатей и автографов. Вот уж «радость»-то была! Получил во владения княжество, которого в принципе нет!

     Дед, однако, придерживался другого мнения, говоря, что само по себе подтвержденное высокородное происхождеие значит в жизни очень многое. Но что-то, честно говоря, я как-то не замечал. «Золото, – твердил я деду, – все подкрепляется золотом, а иначе самое высокое звание останется пустым, ничего не значащим звуком.»

     Старый' Бэн слушал, но оставался непоколебим. Что делать, человек старой закалки, хотя отчасти он, наверное, прав. «Ох, – про себя тоскливо вздохнул я, – деда, деда, как же по тебе соскучился твой беспутный внук. А теперь и не знаю, свидимся ли когда вновь? Такие вот дела ...»