Текст книги "Приключения Алекса (СИ)"

Автор книги: Александр Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 43 страниц)

     – Прекрасное зрелище, сестренка, – охотно признал я, с трудом отрываясь от чарующего созерцания, – по-моему, оно символизирует вечность и обновление.

     – Да ты, братец, я смотрю, еще и философ, – Фанни шутливо стукнула кулачком в мой бок

     – А это хорошо или плохо?

     – Точно не скажу, – рассмеялась она, – пожалуй, и то, и другое вместе.

     Вскоре из палатки высыпала остальная компания. Шумно зевавший всклокоченный Рыжик, усиленно потерев заспанные глаза, отметил улучшение погоды радостным воплем гориллы, повергшей своего заклятого врага.

     – Совсем малец одичал, – привычно посетовал окружающим Джон, – хоть бери да в клетку сажай.

     – Прикуси-ка длинный язык, чертов переросток, – бесцеремонно оборвал его гном, – сам дикарь, каких поискать. А поди ж ты, с критикой лезет, наглец. Возьми вот лучше ведра да сгоняй к речушке за водой. Да шевелись, народ голоден. Слышишь, животами урчит?

     Широко ухмыльнувшись, Джон отправился выполнять поручение крутого шеф-повара. Узкий, но глубокий поток нес свои чистые, зеркальные воды с противоположной стороны рощицы, пересекая ее поперек почти прямой линией. Но разве ж это расстояние для ходящего семимильными шагами?

     Уже потом, накладывая великану добавочную порцию каши с мясом, Рыжик горестно пожаловался:

     – О-ой, ну что с ним делать? В толк не возьму ... Все ест и ест. Когда ж это прекратится, а, Каланча?

     Усердно заработавший ложкой Джон не обратил на выпад гнома ровно никакого внимания. Естественно, того задело подобное безразличие.

     – Отвечай, обжора, коли тебя старшие спрашивают, – с пафосом рявкнул он, нависая над приятелем взъерошенным сердитым коршуном. – Не немой же ты, в конце концов!

     – Отвали, придурок, – дал отповедь Джон, с трудом открывая набитый рот, – не то аппетит пропадет.

     – Во уморил! – искренне восхитился Рыжик, призывая всех в свидетели. – Признаться, слыхал, слыхал, но такое впервые: Каланча – и без аппетита. Да это то же самое, что телега без колес. Ну точно! А знаешь, Джонни, пожалуй, признаюсь: юморист из тебя куда как лучший, чем из меня. Почему? Фантазировать ничего не надо, просто говори, что думаешь. Ой, посмеемся от всей души!

     – Рот на замок, Фин-Дари, – строго оборвала любимца нахмурившаяся Фанни, – потому как твои шутки бывают порой глупы.

     – До чего же несправедливые слова! А начал-то он, Каланча, первый, – попытался выгородиться гном, – а раз он зачинщик, значит, он и виноват.

     – Заткнись, – еще жестче приказала сестренка, – давно уже следовало проучить тебя за злой язык. Чертов повар! Готовишь вкусную пищу, а затем делаешь все возможное, чтобы она комом встала в горле товарищей. Да такое просто в голове не укладывается.

     – Ну вот, я кругом плохой ... – горестно вздохнул гном. – Что ж поделаешь, стерплю, я привычный.

     Стервец даже сумел выдавить из себя «непрошеную» слезу, «стыдливо» отертую театральным жестом. Фанни не купилась на эту дешевку. Да и то сказать, чтобы провести нашу проницательную подругу, требовалось придумать номер получше. А подобные уже давно не проходили.

     Первый час пути Рыжик плелся на своем Угольке в самом хвосте отряда, продолжая разыгрывать роль невинно обиженного пай-мальчика. Но вскоре это скучное занятие ему надоело. По большей части, наверное, оттого, что не привлекало ничьего внимания. Разве ж такое мог стерпеть хвастливый тип, привыкший быть в его самом центре? Как же, держите карман шире.

     По прошествии последующих двух дней тройственный союз дубов стал неохотно уступать владычество акациям, березам, ивам и более редким каштанам. А спустя неделю на закате, в алых лучах утомленного солнца, мы имели сомнительное счастье любоваться видом большого белокаменного города, расположенного на пологих холмах северо-востока. Обширные, зеленеющие во все стороны поля свидетельствовали о внушительном количестве трудоспособного населения. О том же говорили чернеющие коробки многочисленных ферм, крестьянских хозяйств – хуторов и крупных усадьб.

     Призывая на нечестивые головы местных жителей чуму, тиф, дизентерию и вдобавок красную лихорадку, мы по старой испытанной тактике решили: сделав крюк, объехать вставшее на пути препятствие, Но не тут-то было. Как мы ни забирали круто на запад, везде натыкались на густозаселенные районы. М-да, теперь наличие у Черного Короля огромной армии уже не вызывало прежнего удивления. Правда, изумляло другое: откуда здесь взялось столько народа? Неужто это потомки переживших ужасы погибельного поветрия? Хм-м ... Впрочем, как бы оно там ни оказалось, заботить нас должно было иное: безопасный тайный проход в края попустынней. Для выполнения этой нелегкой задачи следовало изменить график движения отряда.

     Посовещавшись, мы так и поступили. Теперь светлое время суток компания пережидала в подходящем укрытии, а кто-нибудь один разведывал предстоящую дорогу. В дальнейший путь отправлялись, лишь дождавшись полного воцарения темноты. Неоправданная спешка и неосторожность в данной ситуации могли привести к катастрофе.

     В течение более двух недель мы крались, словно воры, пока, наконец, многолюдные земли отступников не остались позади. К счастью, все обошлось благополучно, без лишних свидетелей, а значит, проблем. Подобная сравнительно спокойная жизнь продолжалась до самого конца мая. Окончилась же ближе к полудню при переправе вброд через широкую речку с ленивым течением. Именно там произошла неожиданная встреча с группой хорошо экипированных отступников.

     Они и мы появились на противоположных берегах почти одновременно. Все же наш отряд, зная, что впереди противник, оказался более подготовлен к предстоящему неизбежному столкновению, ибо друзей тут не было и быть не могло. А отступники поначалу, наверное, и мысли не допускали о возможности встретить здесь, у себя в глуши, злейших врагов – стражей Границы. Не подозревая ничего плохого, они спокойно ехали навстречу.

     Но вот возглавлявший их высокий всадник в дорогом чешуйчатом панцире и рогатом шлеме-полумаске что-то крикнул, подняв руку в предостерегающем жесте. Следовавший за ним небольшой отряд из десяти человек, сплошь одетых в кольчуги до колен, резко осадил лошадей. Не дожидаясь дальнейшего нежелательного развития обстановки, мы выхватили из заранее распущенных крепежных петель копья и первыми ринулись в атаку. К сожалению, течение, да и вода сама по себе, затрудняя движение, помешали обрушиться со всей возможной силой и скоростью.

     В первые мгновения опешившие отступники на удивление быстро пришли в себя, рассредоточившись в цепь. Но как бы то ни было, времени изготовить к схватке подходящее оружие у них не имелось. Меч же слишком короток против несущегося всадника с длинным копьем.

     Едва пришпорив верного Дублона, я наметил цель – стройного красавчика, державшего в левой руке знамя цвета ночи, трепетавшее на ветру. Оно-то и послужило причиной «симпатии», которую Я ощутил к проклятому отступнику. Вернее, не столько оно, сколько ненавистный подлючий символ – черная корона в белом кругу. В самый последний момент красавчик попытался избежать удара копья, прильнув к конской гриве. Но тщетно, я успел внести поправку в угол наклона. Глухо охнув, знаменосец, вздымая брызги, свалился в воду. Не сдержавшись, я, точно дикарь, торжествующе завопил.

     Плюх! Совсем рядом, слева, что-то тяжело бултыхается в реку. О, дьявол! кинув в ту сторону быстрый взгляд, я увидел Уголька с пустым седлом. Бедняга Рыжик, что же ты ... Противник гнома, кряжистый мужик с разлапистой черной бородой, победно стукнул о щит мечом.

     Замысловато выругавшись, я поворотил на него Дублона. Тот, заметив мой маневр, оскалил зубы, поудобней перехватывая длинный меч. Получи! Я внезапно, без подготовки бросаю копье, которое на удивление легко пробивает защищенную кольчугой грудь.

     – А-а-а! – истошно орет, истекая кровью, бородач, и опрокидывается назад, судорожно вцепившись в древко обеими руками.

     Во все стороны летят брызги красного цвета. Среди них я замечаю голову сраженного Рыжика, призывающего слегка ошалевшего от катавасии Уголька. Гном по своей привычке перемежал уговоры отборным, крутым матом. И только тут до меня доходит происшедшее с ним.

     Видимо, стукнув на скаку копьем в щит могучего бородача, он просто-напросто сам, не удержавшись, вылетел из седла. Да и неудивительно, противник его выглядел скала скалой. Тьфу, черт! А я уж было, перепугался за его жизнь. Проклятый Рыжик, как частенько бывало и до этого, переоценил свои силы. Ну как же, нам все нипочем, мы ведь такие бывалые, такие крутые ... Супермен, блин, рыжий!

     После нашей первой сшибки прошли считанные секунды. Воздух над бродом наполнился бранью, истошными воплями, лязгом, скрежетом, чистым звоном отличной оружейной стали, звуками падения в воду человеческих тел. Сориентировавшись, я пришпорил Дублона, сзади обрушиваясь на одного из двух молодцев, азартно наседавших на от6ивающегося Карла. Х-хак! – щедрый, широкий взмах меча половинит отступника едва не до самого седла.

     – Не зевай, подлюка, тут тебе не рыцарский турнир, – злорадно шепчу я, оглядываясь в поисках нового противника.

     Ни искать, ни выбирать не пришлось. Долговязый рыжий малый, похожий чертами лица на ирла, рубившийся неподалеку в паре с командиром в рогатом шлеме против Джона, с улюлюканьем понесся на меня. По всей видимости, судьба только что располовиненного болвана его не устраивала. Опасался, гад, за свой тыл. Что поделаешь, коллективная свалка – это бой без колебаний и милосердия. Тем более если враг преобладает числом. Тут уж бей, где можешь и как можешь.

     И-и-иех! В назревающий спор непредсказуемо вмешалась Фанни, сиганувшая с седла в эффектном сальто. Приземлилась она точно позади летящего кречетом долговязого и, не давая тому опомниться, полоснула по горлу остро отточенным кинжалом, затем выпихнула в реку, словно мешок. Все произошло столь быстро, что долговязый не успел даже вскрикнуть. Чему удивляться, работа профессионала…

     – Браво! – ору я, успешно перекрывая нестихающий гам побоища.– За мной должок, сестренка!

     – Всегда рада помочь! – ответила Фанни уже с седла подбежавшей Ласточки.

     – Сука, блин! Ко мне, гнусное животное!

     Я невольно вздрогнул от этого яростно прозвучавшего метрах в семи левее вопля. Оглянувшись, я едва не расхохотался. Вот прикол! Рыжик воевал со своим заупрямившимся конем, ковыляя по воде и потрясая в воздухе обеими руками. Уголек же, презрев матюги и царящий бедлам боя, держал дистанцию, отступая по мере приближения хозяина.

     – Ко мне, упрямая тварь! Не то порежу на шашлыки, испеку на угольях, прокопчу на костре, с живого шкуру сниму, волкам скормлю! – сыпал Рыжик угрозами, словно из рога изобилия. – Чтоб тебе, скотина, вовек больше кобылу не покрыть! Тупая сволочь! Предатель! Чтоб копыта твои стерлись напрочь, а задницу пронзили ядовитые колючки. Ко мне-е-е! Уголе-о-ок!

     И тут, вздымая каскад брызг, невдалеке от меня тяжело промчался всадник в рогатом шлеме, дрогнувший в поединке один на один с Маленьким Джоном. Самое скверное состояло в том, что ломился он прямо на Рыжика, застывшего на месте с выпученными глазами.

     – Ныряй, идиот! – несколько запоздало среагировал я сорвавшимся, хриплым голосом. – Ныря-ай!

     Бросаясь в погоню за рогоносцем, я знал, что уже не успею. Но ... В дело вмешался слепой случай или сама капризная Госпожа Удача. Конь, закованный в броню, как и его хозяин, вдруг оступился, вероятно, попав ногой в одну из подводных ям, стараясь не упасть, шарахнулся в сторону. Пришедший в себя Рыжик, едва не захлебываясь, припустил в противоположный бок. Рогоносец, удержавшись в седле, не оглядываясь, пришпорил своего скакуна в попытке достичь спасительного берега. Но не успел. Джон, подобрав плавающее рядом копье, метнул его вослед с такой чудовищной силой, что оно про шило панцирь и тело навылет, словно тонкий лист бумаги. «Вот чертов бугай!» – в который раз за долгое знакомство восхитился я.

     На этом бой закончился. Отступники, лишившись предводителя, к тому же оставшись в меньшинстве, сдаваясь, побросали оружие. Выказанная благоразумность сохранила им жизнь, по крайней мере, на какое-то время.

     В руке Сена, подъехавшего с самой середины брода, я опять заметил странный призрачный клинок, с которого еще стекали в воду струйки горячей крови. Гм, поповской породы парень, но круто-ой. Отступников погнали на берег, словно стайку испуганных гусей. Последним из реки вышел тяжело отдувающийся Рыжик.

     – Вот он, наш герой! Наш победитель! – торжественно провозгласил Джон, делая театральный жест. – Ура славному молодцу! Ура!

     – Прекрати паясничать, здоровяк, ты ведь не мальчишка двенадцати лет, – пристыдила его Фанни, только что легко спрыгнувшая с Ласточки на землю.

     Наверное, с добрую минуту вся наша еще разгоряченная схваткой компания молча разглядывала сгрудившихся вместе затравленно озирающихся отступников. Трое из них остались невредимы, а вот четвертый оказался не столь везуч, прижимая к груди основательно рассеченную руку.

     – Кто такие, откуда и куда? – подойдя вплотную, грозно вопросил Джон, возвышаясь над пленниками подобно башне. – Что притихли, языки проглотили? А?

     – Да че, блин, с ними, гадами, канителиться? – ужасно раздраженный Рыжик переводил злобный взгляд с отступников на замершего невдалеке Уголька. – Нагреть железо добела, все подлюки выложат. У-у-у, псы шелудивые! Всех вас надо под корень! Уголек, козлиная морда, ко мне-е!

     Вперед выступил угрюмый малый без шлема на голове.

     – Гленские мы, – без особой охоты поведал он и тут же поправился:– Из города Гленн-хейма, стало быть. Хм, а путь держали в сторону Курганов Славы.

     – Чьей Славы, выродок? – насмешливо перебил не сдержавшийся Рыжик. – Вашей, что ли? Занятный прикол.

     – Откуда мне знать, чьей? – глухо отозвался отступник, опустив зажегшиеся опасным огнем глаза. – Это давнишнее название.

     – И чего вы там позабыли? – продолжил допрос Джон.

     Рыжику уже было не до того. Наконец-то добравшись до взбунтовавшегося Уголька, он с превеликим наслаждением лягнул того ногой под зад. Норовистый конек в долгу не остался, ответив тем же, только в живот. Бедняга гном согнулся пополам, хватая воздух широко открытым ртом.

     – В курганах есть место, прозванное Каменными Могилами, возле него объявили сбор большого войска для похода в Спокойные Земли на подмогу Его Величеству, – с некоторой долей злорадства сообщил отступник дальше. – Наш город, правда, уже посылал бойцов для участия в военной кампании прошлого года. Но люди потребовались еще.

     – Значит, получил-таки по заднице ваш дражайший Черный Король, – раскатисто расхохотался Джон. – Иначе на кой ляд ему подкрепление?

     Отступник ответил Джону откровенно ненавидящим взглядом.

     – Тьфу, дьявол! Да кончать их всех надо! – подал совет Рыжик, только что с горем пополам взобравшийся в седло. – Вона лошади бродят, привязать каждого к двоим да разорвать на две части. Хватит уже с быдлом возиться.

     – Зачем так спешить? – я улыбнулся переминающейся четверке своей самой мирной улыбкой. – Ребятки нам еще не все рассказали. Есть вещи, которые мы хотели бы узнать давно. Рыжик, неужто тебе копытом память отшибло? Гм, ну там почки либо печень – это понятно, но память?

     Невинное подтрунивание вызвало обычную реакцию. Рыжик разразился ужасными проклятиями в адрес коней, отступников и юмористов.

     – Пожалуй, тут не место для детального допроса, – веско бросил до сих пор молчавший Сен. – Может, поговорим с ними вечером, на привале? Как считаете, господа?

     – Лично я – за! – первой поддержала монаха Фанни. – К тому же будет время решить их дальнейшую судьбу спокойно, на холодную голову.

     – Во, блин, сестренка, ты речи завела, – загорячился разгневанный гном, – голову с плеч и вся судьба! Че панькаться с ... – тут он резко осекся, уловив в зеленых глазах Фанни немое осуждение. Поворот на сто восемьдесят градусов последовал мгновенно. – Ну и пусть пока поживут. Мне что, жалко?

     Это неожиданное окончание заставило улыбнуться всю компанию. Не было весело только отступникам.

     – Эх, Рыжик. – Фанни не удержалась от тяжкого вздоха. – Какой же ты бываешь скорый на расправу. А они ведь живые люди.

     – Отступники они хреновы, – покладистым тоном, но все же осмелился возразить гном. – Думаю, этим все сказано.

     – Ладно, Лис, – сестренка безнадежно махнула рукой, – лови для них четыре конька порезвее, да двинем в путь. Долго задерживаться здесь после стычки нам действительно не стоит.

     Пока я помогал Рыжику в отлове бродивших неподалеку еще не успокоившихся лошадей, Карл с Джоном устраняли ненужные свидетельства происшедшего. Поджидая нас, Фанни заставила отступников снять кольчуги, затем наложила раненому повязку, а остальным надежно связала руки. Сен находился рядом, внешне безучастно обозревая окрестности. Но знавшие его могли бы с уверенностью сказать: янит готов к жестокому отпору.

     Дальше отправились, расположив пленных в середине компании. Негодяй, вызвавшийся сообщить, кто они и откуда, вертя головой, воровато стрелял глазами по сторонам, словно выискивая лазейку для побега. Трое его товарищей ехали, понуро опустив головы. Впрочем, это могла быть уловка, рассчитанная на простаков. А мы ими ни в коей мере не являлись. Поэтому все пленники, включая раненого, находились под бдительным присмотром. Любой человек в их незавидном положении способен решиться на отчаянный, непредсказуемый шаг. Да и сама местность могла толкнуть на побег – холмистую равнину сплошь и рядом пересекали глубокие овраги, густо поросшие пушистым орешником. Нырни в такой – и с концами.

     Порой извилистая утоптанная тропа, по которой мы двигались, пролегала совсем рядом от соблазнительных для пленников склонов, тогда для острастки приподнимались взведенные арбалеты. Один из них вскоре таки разрядился в пытавшегося прошмыгнуть под самым носом у Карла здоровенного кабана. Стальная стрела вонзилась ему глубоко в левый глаз. Зверь остановился как вкопанный, но уже в следующую секунду, яростно визжа и щелкая клыками, бросился на обидчика. Джон, бывалый охотник, не дал тому никаких шансов на месть, ударив сбоку своим копьем прямо в сердце. После недолгой агонии кабан затих. Пришлось задержаться, пока Джон с немцем свежевали жирную тушу. Довольный Рыжик в предвкушении сытной нежной свининки радостно потирал

     руки. Прислушавшись, можно было даже разобрать слова песенки, при этом напеваемой нашим главным поваром:

     Поросенок Хрю-Бим-Бом

     Напоролся лбом на лом.

     И теперь тот поросенок

     Стал послушен, как теленок.

     Он с петрушкою во рту

     Очень кстати на пиру.

     Хрю-Бим-Бом, Хрю-Бим-Бом!

     Расскажи мне, где твой дом,

     Много ль там сестер и братьев?

     Повара сойдут за сватьев.

     Йо-хо-хо, закатим пир,

     Славься, лучший в мире жир!

     Подобную чушь он нес и после того, как отряд вновь тронулся на север. Но и заткнувшись, гном не переставал плотоядно облизываться, косясь на мясо, упакованное в кожаные сумы.

     За час с небольшим до заката нам повстречался островок леса, полосой расширяющийся на восток. Росли здесь в основном серебристые ели, среди которых порой попадались одинокие красные вязы да заросли колючего кустарника, похожего на шиповник. Для верности исследовав все вдоль и поперек, мы пришли к единому мнению, что лучшего места для ночлега не найти.

     Предоставив остальным обустройство лагеря, Фанни не спускала глаз с пленных, порой уж больно часто зыркавших вокруг. Вместо заряженного арбалета у нее на коленях лежала оголенная сабля, притягивающая и одновременно отталкивающая взгляды отступников. Рыжик тоже обособился от компании, всецело отдавшись поварскому энтузиазму. Для начала он обеспечил себя дровами для готовки, благо рядышком торчала засохшая, хорошо просушенная ель. Как и прежде, мы позволяли уют костра лишь в местности, вызывающей доверие. Сухим же спиртом решили пользоваться только в случае большой необходимости по причине солидного расхода во время двухнедельного странствия по многолюдным землям отступников. Правда, это не сильно обрадовало Рыжика, обожавшего по вечерам поесть горячей пищи либо просто попить свежезаваренного чайку. Но сейчас ему было не до грустных мыслей.

     Сноровисто священнодействуя короткими, но на удивление ловкими пальцами, он разделал мясо и сало отдельными кусками, затем погрузил их в котелок с приготовленным рассолом, в котором оказались намешаны в строгой пропорции специи, соль, собранные янитом по дороге душистые травы. Туда же бултыхнулся добытый сестренкой дикий лук, очищенный и порезанный на кружочки. Работая, Рыжик непрестанно мурлыкал себе под нос дурацкие песенки про Хрю-Бим-Бома и ему подобных несчастливых страдальцев. В слушателях оказалась вся собравшаяся у костра компания вкупе с сидящими чуть поодаль отступниками. Однако увлеченный повар в упор не замечал никого.

     – Так, так, гм-мы-мы, хорошо, блин, – спустя примерно полчаса, удовлетворенно причмокнув, пробормотал он, попробовав извлеченный из рассола кусочек мяса. – М-м-м, самое время сходить за рогатинами и шампурами.

     Он оторвался от котелка, направляясь к сложенным вместе мешкам. В одном из них хранились кухонные причиндалы, к которым ревнивый Рыжик не разрешал прикасаться никому без его «высочайшего» позволения.

     – Ну че, блин, старый козел? – по пути «ласково» поприветствовал он потянувшегося к нему мордой Уголька, пасущегося неподалеку на краю приютившей нас поляны. – У-у, негодяй везучий, не попадись сегодня кабанчик, сам бы на шашлычки пошел. Хотя ... Жесткий ты, наверное, как подошвы моих сапог. Зубы неохота ломать.

     Уголек примирительно заржал.

     – Ладно, прощаю, – таки снизошел гном, легонько хлопая пофыркивающего коня по морде, – тока пшел вон с моих очей, не то, блин, передумаю. Пшел вон, говорю!

     Разыскав необходимые предметы, он вприпрыжку вернулся к костру, установив над ним на нужной высоте четыре металлические рогатины; на них положил две специальные поперечные планки. После этого, взявшись за шампуры, Рыжик нанизал на них попеременно мясо, сало и лук, а затем разложил длинным, широким рядом. Зашкварчали, падая на уголья, первые капли рассола и жира. Вскоре вовсю поплыл аромат свежего подрумянившегося мяса. Периодически переворачивая шампуры, гном слегка сбрызгивал шашлыки выпрошенным у Фанни небольшим количеством коньяка. Это, как он горячо уверял, придаст продукту оригинальный, дивный смак.

     – Никогда ни о чем подобном не слыхал, – недоверчиво заухмылялся Джон. – Надо же такое придумать: традиционное сухое вино заменить коньяком. Н -да-а.

     – Послушай, Каланча, не нравится, сиди голодный, нам больше перепадет, – не отрываясь от работы, сухо отрезал Рыжик. – А то больно умный бываешь иногда. Да ежели ты, дубина стоеросовая, хочешь знать, это старинный байлиранский рецепт. Вот. Мне об нем Нэд Паладин как-то поведал. По секрету. Рассол тоже, кстати, по тому же рецепту составлен. Э-э, да че тебе, балде, доказывать. Тебе все хи-хи да ха-ха. Чертово бревно!

     – Не вешай лапшу на уши, – хитро прищурился Джон, – не получится. Сознайся лучше по-честному, небось, рассчитываешь поживиться остатками? Ну, что, рыжий прохвост, угадал я?

     – Не-е-ет! – раздраженно заверещал гном, но его с головой выдали щеки, заалевшие яркими маками.

     Первым рассмеялся я, а уж за мной вся остальная компания. Старательно притворяющиеся дремлющими отступники тревожно подняли головы.

     – Ох, Каланча, Каланча, отравлю я тебя когда-нибудь, – пообещал Рыжик, окинув великана зловещим взглядом. – Потому как достал. Да у меня и мыслей таких в голове не было, чтобы коньячок оприходовать. Просто хотел повкусней приготовить всего лишь. И вот благодарность ... Один дурак высказывает идиотские предположения, а другие, нормальные, хохочут. Обидно ...

     – Лис, перестань дуться, – принялась утешать Фанни, – ведь глупо обижаться на шутки. Мы тебя ценим и уважаем. Джон, подтверди!

     – Угу, – сразу же подхватил великан, – ценим, уважаем. Гм, и верим ...

     – Хорошо, сестренка, я прощаю верзилу, но только ради тебя, – нехотя снизошел гном, – действительно, глупо обижаться на таких, как он. Тем более теперь есть занятие поважней. Лопать можно, готовы шашлычки. Нате, уплетайте на здоровье, – он дал каждому по два шампура, унизанных длинным строем аппетитно подрумяненных кусочков мяса, сала и лука.

     У всей без исключения компании потекли слюнки. Пока мы дружно уплетали за обе щеки, наш чудо-повар размещал над слабым огнем вторую партию шашлыков. О себе он, естественно, тоже не забывал, о чем неопровержимо свидетельствовали не останавливающиеся ни на миг челюсти.

     Я очистил один шампур больше чем наполовину, когда почувствовал жадный взгляд самого молодого из пленных – невысокого, белоголового паренька лет девятнадцати. Едва я в ответ с презрением уставился на него в упор, как он стыдливо отвел глаза. Голоден, сопляк, подумалось совершенно без всякой злости. Но вряд ли стоило заботиться о кормежке людей, которых скорей всего придется прикончить. А лично я другого выхода не видел. Ведь стоит отпустить негодяев, и они тут же наведут на наш след целую свору дружков-отступников, даже возьми мы с них Слово Чести. Ибо оно для них – пустой звук. Все же набивать себе брюхо, когда рядом сидят голодные люди, пусть и враги, было не очень приятно. Несмотря на все практичные мысли.

     Пока я раздумывал, как поступить, Фанничка молча протянула раненому половину своей порции. Тот несмело принял дар, слегка поклонившись и что-то неразборчиво бормоча. Мне хотелось бы надеяться, что это слова благодарности, а не проклятия. Не знаю почему, но я тоже поделился едой, только уже с белоголовым. Гм, наверное, потому, что дурной пример заразительный. Данную гипотезу подтвердили аналогичные поступки друзей. Исключением из правил, как всегда, оказался Рыжик, не пожелавший самолично угощать, как он выразился, «дармоедов». Хотя удивления заслуживал уже сам факт спокойного отношения к действиям товарищей. Впрочем, наверное, тут немаловажную роль сыграла Фанни, в глазах которой, по мере скромных сил, Рыжик старался не упасть.

     Несмотря на наступившую темноту, пленных на время еды пришлось развязать. Основательно насытившись свежатинкой, мы принялись за крепкий душистый чай, добытый еще зимой при разграблении захваченного богатого обоза. Чудесный напиток заморских, сказочных стран достался и отступникам. Куда ж деваться, если накормили? Угу, а раз некуда, остается только напоить. После чая традиционным третьим блюдом последовали курительные трубки, будь они трижды неладны. Но, судя по всему, мои товарищи делиться табачком с пленными не собирались. Может, потому, что осталось его после того удачного зимнего налета не так-то уж много, а может, по другой причине.

     Допрос решил начать благодушно настроенный Рыжик, подступивший К сидящим отступникам вплотную.

     – Колитесь, парни, насчет всего, че тока, блин, интересного знаете, – назидательно посоветовал он, грозно тыча в них концом мундштука и выдыхая клубы синеватого дыма ... Вздумаете же таиться, пеняйте на себя. Будет очень худо. Очень, понимаете?

     Слегка успокоившиеся после еды пленники встрепенулись, обменявшись тревожными взглядами.

     – А что именно вас интересует? – поколебавшись, попытался осторожно уточнить угрюмец, уже отвечавший на вопросы у брода. – И ... Какие гарантии, что, вызнав все, вы нас тут же не убьете?

     – Че-его? – взорвался ошеломленный Рыжик. – Твою мать! Гарантий требуешь, негодяй? Вот ща как, блин, припеку тебе задницу железом, вмиг перехочется условия ставить. Радуйся, гад, что с тобой пока по-человечески говорят. Все одно ведь правду вызнаем, не по-хорошему, так по-плохому. И попробуй мне еще поборзей про гарантии. Я те тогда устрою веселую жизнь. Закачаешься ...

     – Нам требуется достоверная информация о ходе военных действий в Спокойных Землях после зимнего затишья, – взял в свои руки дальнейший допрос Сен, – а также о положении дел в противостоящих армиях. Ну и кое-что еще. Обещаю: за искреннюю готовность сотрудничать в награду получите жизнь.

     – Гм, что-то не верится, – скривился раненный в руку тип, – ведь вас вряд ли удовлетворит наше честное слово не участвовать в войне и помалкивать насчет вас.

     – Само собой, мы не простаки, – охотно согласился Сен, – но из этого затруднительного положения все же есть выход. Не скрою, он не очень приятный, зато, повторюсь, сохранит всем вам четверым жизнь.

     – Кто вы такой, господин? – хрипло спросил угрюмый. – И что собираетесь с нами сделать?

     – Я монах ордена Святого Яна, – будничным тоном поведал янит, – а значит, в определенной степени маг, способный стереть память подчистую. Ваша будет словно белый, незамаранный лист бумаги.

     – Нехило, блин, – подал реплику восхищенный Рыжик, – начнете, суки, жизнь сначала. Глядишь, лет эдак через пятьдесят че путное и получится. Ха-ха!

     На гнома шикнула Фанни, и тот послушно умолк Наступившую напряженную тишину оборвало громкое уханье большой совы, пролетевшей совсем рядом от костра.

     – Нет, нет, пощадите! – неожиданно завопил белоголовый пацан, падая навзничь. – Пощади-ите! Не хочу!

     Его стенания ударом сапога в бок оборвал Фин-Дари, зловеще оскаливший зубы.

     – Выбирайте, – безучастно напомнил Сен, – либо вы лишаетесь жизни, либо памяти. Но не вздумайте обмануть ни в малейших деталях, я это почувствую.

     – Мы согласны на ваши условия, господин, – обреченно подтвердил угрюмый и тут же торопливо поправился: – Ну, я, по крайней мере.

     Остальные пленники поддержали его дружным хором.

     – Вот и хорошо, – любезно улыбнулся янит, – будем считать, что договор заключен. Вы помните, о чем я вас спрашивал?

     – Да, – отступник непроизвольно вздрогнул, – память у меня хорошая.

     – Не тяните время, милейший, – сухо поторопил Сен, – давайте коротко и по сути.

     – Хм-м-м, ну так, значит, кхы-кхы-кхы! – отступник притворно откашлялся, глядя куда-то в пространство. – Первые бои начались в середине марта. Постепенно нашим войскам удалось охватить противостоящие армии юго-востока полукольцом и, непрерывно наступая, прижать к восточному побережью океана Драконов. На их тяжелое положение не повлиял даже факт значительного подкрепления: ратей гномов и великанов с Оружейных гор, – не удержавшись, отступник волком зыркнул в сторону Рыжика и Джона. – Разгром наголову был неизбежен ... Но тут сзади на наши части вероломно обрушилась армия Корнуэлла. Великий Повелитель не ожидал такой подлости, ибо зимой заключил с королем Игвольдом длительное перемирие.