Текст книги "Приключения Алекса (СИ)"

Автор книги: Александр Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц)

     В сам город в тот день мы так и не попали. Не успели на десять-ятнадцать минут – и массивные городские ворота со скрипом и лязгом затворили. Фин-Дари расстроился, да и Джон, пожалуй, тоже. Видно, идея гульнуть крепко сидела в их шальных головах. М-да, чуток развеяться им-таки не повредит. Тем более перед смертельно опасным предприятием. Итог которого и самый ярый оптимист вряд ли увидел бы в розовом свете.

     Разведя на пригорке костерок, мы занялись делами: гном куховарил, Джон возился с лошадьми, а я, разбив палатку, принялся штопать кое-где порвавшийся плащ. Изредка до меня доносилось ворчание Рыжика по поводу скудного разнообразия оставшихся продуктов, что впрочем, не помешало ему приготовить вкусный и сытный ужин. Потом, уже на полный желудок, они раскурили свои трубки, стараясь «нечаянно» дунуть в мою сторону.

     – Паразиты! – не выдержал в итоге я и запустил в каждого большой пригоршней каштанов, в изобилии валяющихся неподалеку от растущего рядом мощного старого дерева. – Да мы. не специально, – завопили, оправдываясь, оба, старательно закрываясь от повторной атаки, – это ветер так дует.

     – Ветер? – ухмыльнулся я, метко кидая по ним еще и еще.

     – А чего тогда на меня орете? Это не я, это ветер по вам швыряет каштаны, – после чего продолжил обстрел.

     – Хватит! – первым запросился Джон, покаянно подняв над головой руки. – Ну настоящий пацан. Ой, черт! Хватит, тебе говорю.

     – Ладно уж, – смилостивился я, прекращая «дуновение», – но в обмен с тебя анекдот.

     – Идет, – охотно согласился Джон и, потирая голову, поудобней уселся у потрескивающего костерка Э-э, про что б это рассказать ... Гм, как назло ни фига в голову не приходит. Оно и конечно, когда путешествуешь в такой компании, поневоле чуток отупеешь.

     – Джо-он! Не отвлекайся.

     – Ага, ну да ладно. Идет, значит, по пустыне странник голый, но в изящной шляпе, совершенно не защищавшей от солнца. Навстречу ему караван. Старший охранник спрашивает: «А отчего это ты, мил человек, голый?». «Так все равно ж никого нет», – отвечает тот. «Ну ты даешь, – удивляется охранник. – А шляпа тогда зачем?». «Как зачем? А вдруг кто-нибудь попадется».

     – Гы-гы, – заржал гном, – еще рассказывай, только не такое старье.

     – Один монах возвращался из далекого паломничества на родину.

     Проезжая лесом, он заметил сидящего высоко на суку молодца, который усердно орудовал топором. «Что ты делаешь, безумец? – в ужасе вскричал монах. – Ведь сук упадет вниз». «Не такой уж я и безумец, – с достоинством отрезал молодец, – ибо тоже подумал об этом и потому крепко привязал его к себе».

     Тут уже, не выдержав, засмеялся и я.

     – Та-ак, что бы еще вспомнить? – задумался на мгновение Джон

     – А, вот, только, чур, последний. Ловил, значит, рыбак в море рыбу, но что-то удача в тот день отвернулась от него. Вытягиваемая из воды сеть каждый раз оказывалась пустой. Все же напоследок он таки кое-что выудил. Правда, это была всего лишь старинная бутылка, запечатанная странной, серебристой смолой. Откупорив ее, он здорово испугался, ибо из отверстия повалили клубы дыма, принявшие очертания демонической фигуры.

     "Слушаю и повинуюсь! – прогрохотал чудовищный голос. – Загадывай три желания, но прежде хорошо подумай.

     «Чего ж тут думать? -сразу приободрился испугавшийся было рыбак. – Хочу иметь сто наложниц».

     «Вот они», – указал джинн на внезапно возникшую на берегу целую толпу полуголых красоток.

     «Так, – радостно потер руки рыбак, – хочу еще иметь и дворец». «Полюбуйся», – джинн про стер руку в сторону прежде пустого мыса, на котором теперь сияли купола и высились зубчатые башни.

     Над третьим желанием рыбак действительно долго думал, наконец, он сказал: «Хочу, чтобы достоинство мое мужское доставало до дна лодки».

     «Проще простого», – откликнулся джинн, щелкая пальцами.

     Выскочившая из воды акула тут же откусила бедняге ноги и достоинство его в самый раз стало достигать лодочного дна.

     «Всего хорошего, – пожелал напоследок улетающий джинн. – И прощай. Я дал тебе все, о чем ты просил».

     – Никогда слишком долго не ломай голову, – сделал философское заключение Фин-Дари, – целее будешь. И вообще, пускай кони думают, у них головы-то побольше будут.

     – Такой размышляющий конь, – усмехаясь, в тон ему ответил я, – может и не позволить на себе ездить. Всяким там ленивым гномам.

     – Да пошел ты, – Фин-Дари с хрустом потянулся и предложил: – Давайте лучше спать. Не знаю, как на кого, но на меня Джоновы басни словно снотворное: послушаю-послушаю и глаза начинают слипаться. Наверное, это от того, что Джон их рассказывает таким заунывным тоном ...

     – Ну, наглец! – возмутился от души великан. – Сначала, значит, слушает, раскрыв рот, а потом хнычет, не нравится, мол, ему что-то. Свинтусяра!

     В палатке Фин-Дари вертелся до тех пор, пока Джон всерьез не пригрозил отправить его спать на свежий воздух. А там после дождя было сыро и прохладно, гном это живо смекнул и утих. Но все одно, после он здорово отыгрался, всю ночь во сне немилосердно пиная то меня, то Джона.

     «И как с тобой только спят твои девки? – не единожды чертыхаясь; удивлялся я. – Да любой бы, увидевший под утро снятую тобой „мамзель“, решил бы, что ты всю ночь зверски ее насиловал». А на рассвете великан, потирая бока, посочувствовал матери Рыжика.

     – Вот бедная женщина. Да ей, сердечной, за то, что выносила этакого «дятла», памятник при жизни надо поставить.

     – Но, но, каланча, – погрозил литым кулаком гном, – маманю не трожь. Не советую. А то задам трепку и не посмотрю, что ты у нас такой амбалистый мужичок. Усек?

     Джон щелкнул Рыжика по носу, тот в отместку мощным тычком попытался сбить его с ног. Потом, конечно же, поддавшись, Джон упал, и оба, барахтаясь, завозились у самой палатки, которую, ясное дело, вскоре и завалили. Я терпеливо ждал, прекрасно зная, что мои друзья порой превращаются в озорных, задиристых мальчишек. Но стоит им без помех дать выпустить пар – и они вновь становились взрослыми людьми.

     Вскоре мы уже подъезжали к только что открывшимся городским воротам, на которых была витиеватая резная надпись: «Добро пожаловать в Баденфорд». Три заспанных стража Порядка, дежуривших на входе, хмуро оглядели нас с ног до головы, после чего главный, сержант, непреклонно возвестил:

     – С вас, судари, три средних луны – пошлина за въезд в город.

     – Ты че, милейший, спятил? – вытаращился на него Джон. – Да это же грабеж среди бела дня!

     На сержанта грозный вид великана, однако, не подействовал.

     Здесь он был в своем праве, а мы всего лишь путники, которых за день проходит несчетное количество. Равнодушным, заученным тоном он пояснил:

     – Мэрия ввела пошлину полгода назад в целях пополнения городской казны. А тариф такой: крестьяне, ремесленники платят один медный шиллинг за душу, купцы – мелкую луну, господа-дворяне – по средней луне. Вы ведь, как я полагаю, господа?

     – Они самые, – гордо подтвердил гном, кидая сержанту три монеты. – Лови, шкуродер!

     Баденфорд был старинный город: улочки, площади сплошь покрывал красновато-коричневый булыжник. Хватало здесь и красивых зданий, утопающих в зелени каштанов, берез, тополей, орехов. Даже дома простого люда и те многие имели ухоженный, привлекательный вид.

     – Здесь неплохо, согласен, – оглядываясь по пути, ворчал Маленький Джон, – но все же это не музей, чтобы драть за смотрины такие деньги.

     – Черт побери! – в унисон ему взметушился гном.– Нам следовало узнать, сколько эти грабители берут за выезд. Может, мы тогда объехали бы эту «деревню» стороной?

     – Успокойся, Рыжик, – утешил я его. – Обычно уезжающие уже ничего не платят.

     – Угу, – пробурчал гном, – так это ж обычно.

     – И вообще, из-за чего сыр-бор? Многие города, особенно вольные, берут пошлины и, кстати сказать, весьма разнообразные.

     – Но, согласись, умеренные! – поднял вверх указательный палец Фин-Дари. Великан с ним согласился.

     – А здешние иначе, чем шкуродерскими не назовешь. Три серебряных луны! Да они так отпугнут от себя всех потенциальных покупателей.

     – Ну это их проблемы, – пожал плечами я, – наше дело приобрести тут нужную амуницию, продукты, кое-что из оружия и запасных лошадей.

     – Приобретешь, как же, – не успокаивался гном, – представляю, какие у них цены на базаре. Наверняка аховые.

     – Не хнычь раньше времени, Рыжик, – посоветовал Джон, оглядываясь по сторонам, – вот сейчас приедем и все узнаем.

     – Эй, милейший, – обратился он затем к прохожему, испуганно втянувшему голову в плечи. – Как тут у вас поскорее добраться к базару?

     – Оч-чень просто, с-сударь, – слегка заикаясь, ответил гражданин лет сорока пяти, с внушительной лысиной, проглядывающей из-под небольшой соломенной шляпы. – Вот через этот переулок выедете на улицу Роз, потом свернете на улицу Каменных Львов и, минуя площадь Согласия, прямиком попадете на баденфордский рынок.

     – Хм, да, совсем рядом, – пробубнил под нос гном, – а главное – напрямик.

     Людей вокруг нас прибавилось: конные и пешие, они спешили в основном в ту же сторону, что и мы. Несколько раз навстречу или обгоняя, проносились даже кареты с гербами, создававшие впечатление', будто они одни на дороге. Народ разбегался, всадники сторонились, но мы, понятное дело, держали марку, не отступая и на миллиметр. Верзилы-кучера ругались, но ... Все же объезжали стороной. Ведь за версту видно было, что мы за птицы и из каких прилетели краев.

     Улица Роз действительно оказалась усаженная розами, которые росли где только можно: на клумбах перед домами, в цветниках на балконах, выглядывали из распахнутых настежь окон и даже вьющейся колючей и ароматной стеной оплетали иные коттеджи едва не до самой крыши. Вот уж поистине, где прекрасная половина человечества, наверное, чувствует себя, как в раю.

     Улица Каменных Львов тоже была под стать своему названию: царственные звери из мрамора, гранита и песчаника украшали парадные, оберегали подъезды, лепными барельефами выступали из зубчатых оград, окружающих богатые дома и дворы. Дверные ручки и те, все без исключения, оказались выполнены в форме львиной головы. Фин-Дари вертелся во все стороны, с любопытством разглядывая застывший в разных позах зверинец и время от времени восхищенно басил:

     – Вот чудища-то! Ох, видать, серьезные! Такие хвоста себе накрутить вряд ли позволят.

     – Уж будь, уверен, – улыбаясь, подтвердил Джон, попутешествовавший по тунистанским пустыням.

     – Вот бы к такому в логово, – вообще размечтался гном, – кинуть скотину Ларса. Интересно, лева его сначала задавил бы, а уж потом стал есть или все-таки живьём слопал, брыкающегося?

     – Нет, что ты, Рыжик, – с серьезной миной возразил я, – он бы его сперва посолил, потом слегка поджарил, а после уже задавил и, облизываясь, скушал.

     – Не обламывай детские фантазии нашего коротышки, – ухмыльнулся Джон, – не то он разрюмсается, а мамкина сиська далеко.

     – Знаете, кто вы? – гном смерил нас обоих не очень одобрительным взглядом. – Шутники-неудачники, к тому же мнящие себя умниками. Да – да, я на вашем месте не стал бы претендовать на наличие в башке серого вещества. То есть мозгов. Знаете, ими думают?

     – Знаем-знаем, – с видом круглых идиотов закивали мы, – но не очень понимаем.

     – Бэ-э-э! – даже проблеял Джон.

     – Придурки, – вздохнул гном. – Вокруг такая красотища, а они, бестолочи, прицепились ... Да, впрочем, что с вас взять? Хулиганье!

     Площадь Согласия, на которую мы только что въехали, представляла из себя квадрат примерно пятьсот на пятьсот метров, выложенный в отличие от других, виденных уже мест города бледно-серыми плитами. Посреди нее высилась скульптурная композиция: двое дворян весьма задиристого вида, бросив под ноги шпаги, обменивались крепкими рукопожатиями.

     – Халтура! – с видом крупного знатока оценил Рыжик. – В этом, с позволения сказать, «труде» не-чувствуется вложенной души.

     – Уж ты бы вложил, «ваятель», – не сдержавшись, хохотнул Джон. – Видел я, как ты из дерева вырезал статую Хильды, официантки из заведения старины Лиса. И ведь предупреждал дурня: оставь это дело. Нет, не послушался, завершил. И что? Привел Хильдочку полюбоваться, а она, сердечная, бац и в обморок! Очнулась, значит, И говорит: «Какой же ты, Рыжик, извращенец. Ну зачем придумал этакое чудовище с дойками до пупа, с крыльями вместо рук, да еще и с лицом, похожим на мое? А ноги? Почему одна нога толще и короче, а другая тоньше и длиннее?».

     – Надо же, вспомнил злодей, – помрачнел вдруг гном.– Да, я готов признать, кое-какие недочеты там имелись. Но, в общем и целом, вещь получилась отпадная.

     – Туфтовая, – передразнил его Джон.

     – Отпадная, – упрямо отстаивал свое творение Фин-Дари, – в лучшем смысле этого слова. Жаль, ты, Алекс, ее не видел.

     – Повезло человеку, – искренне порадовался Джон.

     – Она была такая ... – Фин-Дари, не обращая на великана внимания, в восторге закатил глаза. – Ну, словно материализовавшаяся мечта. Но что делать, – потом философски закончил он, – гениев не ценили и не понимали во все времена. Не я первый, не я последний ... Горькая истина ... Н-да!

     – Утешься, о, великий, – с легкой чернотой пошутил Джонни, – после смерти тебя обязательно вспомнят. Ну непременно.

     Рассеянно слушая болтовню друзей, я заметил впереди нас, но только чуть правее небольшую кучку людей, стоявших вокруг молодого светловолосого парня в скромном простом одеянии. Мы подъехали поближе и услышали:

     – Как можно верить тому, что они служат Господу нашему? Разве Всевышний завещал им вести такую жизнь? Быть сытыми, когда народ голодает? Облагать непомерными податями полунищих крестьян, живущих на церковных землях? Совращать малолетних? Сжигать на кострах и ломать на дыбах людей, вся вина которых состояла лишь в том, что они пытались хоть как-то отстоять свои права? Или попросту сказали неосторожное слово? – все вопрошал и вопрошал паренек.

     – Он правильно говорит, – глухо поддержал его угрюмый горожанин с медным значком Гильдии Кожевников. – Святые отцы, почитай, всегда пили с нас кровь, а в последнее время так и вообще стали в ней купаться.

     – Так оно и есть, – всхлипнула рядом женщина, – плещутся ироды в крови да в слезах. Вон моего сыночка забили плетьми только за то, что нечаянно забрызгал грязью отца инквизитора. До сих пор, сердечный, с кровати не встает ...

     Светловолосый внимательно слушал и кивал. Мы находились совсем близко от него, так близко, что я даже смог рассмотреть веснушки на нежной коже лица. Между тем паренек понес, по меркам Церкви, еще большую ересь.

     – Знайте же! – торжественно со значением обратился он к присутствющим. – Я Богом посланный Мессия, призванный восстановить справедливость и защитить униженных.

     – И как же ты нас защитишь-то? – откровенно недоверчиво хмыкнул пожилой мужчина в поношенной, но чистой одежде. – Разве что молниями небесными поразишь все эти обители порока: церкви да монастыри?

     – Лучшее оружие – правда, – с достойной восхищения наивностью ответил светловолосый, – Я буду всегда и везде открывать людям глаза. Буду убеждать священнослужителей обратиться, наконец, к нуждам народа. Буду говорить им о том, чего ожидает от них Бог. Напомню о Царстве Небесном, кое не всем, очень не всем открывает свои врата. И о Геенне Огненной, поджидающей грешников, тоже напомню, если они позабыли.

     – Да кто ж тебе позволит, – без деликатности оборвал его здоровяк с красным обветренным лицом моряка. – Сгребут в момент ока да в темницу упрячут, а то и на костер угодишь.

     Окружающие согласно загудели:

     «Мореход здраво рассуждает, – подумал я, – да только он забыл упомянуть о том, что прицепом схватят еще и тех, кто, разинув рот, слушал этого Мессию. А там, в пыточном подвале Инквизиции, доказывай потом, какой ты хороший и верный сын Старушки Церкви».

     Умные мысли вылились в конкретное предложение:

     – Давайте, друзья, отсюда рвать когти, что-то мне здесь чудится запах паленого.

     – И мне, – охотно согласился Фин-Дари. Великан лишь пожал широченными плечами.

     Уже отъезжая, я, не сдержавшись, обернулся. Странный парень и на Мессию то не похож: вместо черных волос – светлые, да и веснушки, которые совсем не подходили под облик Спасителя рода человеческого. Но вот глаза ... Заглянув в них, я тут же непроизвольно вздрогнул. Глаза были печальные, добрые и всепонимающие. Наверное, такие, какие и должны быть у настоящего Божьего Сына. С усилием я отвернулся. И лезет же в голову всякая блажь ...

     Больше не мешкая, мы покинули площадь. Широкая дорога, по которой туда и сюда катились возы, вскоре привела нас к гостеприимно раскрытым воротам городского базара, огражденного фигурным металлическим забором. Два старика у натянутой цепи, одетые в синюю униформу базарных служащих, красноречиво потерли друг о друга указательный, средний и большой пальцы. Жест понятный везде и всюду.

     – Эгей, дедули! – Рыжик на сей раз из жадности или, как по его обычной версии, из бережливости полез в бутылку. – Наша компания не из господ будет. Стало быть, сколько с нас причитается?

     Низенький, кривоногий дедок хитро прищурился:

     – Шутите, господин гном, мы, знамо дело, не шибко ученые, но знаем: те, кто с границы, те все господа. Уж не обессудьте, так оно повелось. Да вы и сами всех к тому приучили. Ведь если что вам не по нраву, так вы сразу в морду, и не глядючи, кто там: холоп али лорд.

     – Тьфу, на тебя, старый прыщ, – в сердцах ругнулся Фин-Дари. Ну-ка, быстро колись, сколько еще на нас заработает ваша вонючая мэрия?

     – С вас, почтенные сеньоры, всего три мелких луны либо одна большая, полновесная.

     – Всего-то? – возмущенно прогрохотал Джон. – В этом проклятом городишке вампиризм процветает среди бела дня. Ловите деньги, кровопийцы!

     – Да мы здесь при чем? – оправдываясь; прогнусавил второй дед, толстый и розовый, словно поросеночек. – Пока в наш городской монастырь не перебрались отцы-инквизиторы, все по-другому шло.

     Кривоногий предостерегающе ткнул приятеля кулаком в бок, но тот, на мгновение запнувшись, таки продолжил:

     – Теперь же всем в Баденфорде заправляют ·они. И думаете, из всего собираемого серебра много попадает в казну города?

     – Понятно, – выдавил из себя гном и, оглянувшись на нас, вдруг окрысился. – Что замерли статуями? Все подгоняй вас да подгоняй. А ну шевелись! У, бездельники!

     Дедки проводили сердитого «крутого» гнома уважительными взглядами, в коих читалось: «Надо же, росточком не вышел, а такими верзилами помыкает».

     Торги только начинались, однако людей хватало. Без лишней спешки мы объехали, приценяясь, оружейные ряды. Цены; конечно, кусались, но в принципе так обстояли дела во всех землях Континента. Все же в итоге мы приобрели три новеньких дальнобойных арбалета, три кавалерийских копья, новую тетиву для луков, внушительный запас стрел и достойный восхищения комплект стальных метательных звездочек, каждый десяток которых был разной конфигурации. На их изготовление пошел добротный материал, к тому же остры они были, словно бритвы, да еще и отшлифованы изумительно. Словом, для пони мающего человека, то есть меня, цацка оказалась в самый раз. Фин-Дари, наш негласный министр финансов и экономист, что-то невнятно бормотал, однако заплатил не колеблясь. Знал, жмот этакий: от них тоже будет зависеть сохранность его рыжей шевелюры.

     После мы отправились туда, где продавали «тряпки». Запасное белье, верхняя одежда и новые маскировочные плащи вовсе не были лишними. Из съестных припасов постарались набрать таких продуктов, как сушеное мясо, галеты, сухофрукты, порошковое молоко, сушеный картофель и чай. Все это имело малый вес, но в походе силы поддерживало хорошо. Ко всему этому у нас имелись еще кое-какие припасы. С учетом того, что мы рассчитывали дорогой хоть иногда охотиться, то всего этого должно было хватить надолго.

     Между тем Фин-Дари, попав в свою стихию, прямо-таки сиял, самозабвенно торгуясь и мелочась так, что нам с Джоном порой становилось стыдно. Тогда мы делали вид, будто к рыжему, настырному гному отношения не имеем, ну ровно никакого. Правда, это удавалось с трудом, потому как Фин-Дари постоянно хватал нас за рукава и бесцеремонно тянул, призывая в свидетели ужасного скупердяйства торгашей. Хотя, если честно, скупердяем был как раз он сам. Что, впрочем, сэкономило нам кучу денег.

     Разочарование принесли конные торги: цены здесь оказались столь высоки, а товар столь низкого качества, что пришлось ограничиться лишь покупкой трех вьючных лошадей. Запасные же лошадки остались только мечтой.

     Нагруженные товарами, мы миновали базарные ворота с отсалютовавшими нам дедками и поехали в направлении площади, ибо другие улицы почти все вели в бедные кварталы, а оставаться там, на ночлег что-то не хотелось. Деньги имелись, и одну ночь можно было позволить себе провести в пристойном и респектабельном заведении. Ведь мы хоть и привычные ко всему люди Границы, но все же и не бродяги какие-нибудь. Как сказал старикашка – «господа». Так сказать, дворяне Меча и Кинжала. Хотя Джон, скорее, дворянин Бревна и своей Булавы. Но это если подойти к данному вопросу с юмором и практицизмом.

     Как и следовало ожидать, ни Мессии, ни его слушателей на площади не оказалось. Они либо разошлись, либо их сцапали. Второе, наверное, было ближе к истине. Но каждый сам выбирает свою Судьбу. И тот конопатый, несмотря на идиотскую наивность, прекрасно понимал, чем рискует. Великий Создатель, будь милостив, хоть умирать давай подобным придуркам легкой смертью. Ведь и так бедолаги всю жизнь маются. Всем блага желают. А толку от этого? Кот наплакал ...

     Еще по пути на базар мы приметили на улице Каменных Львов неплохую гостиницу е трактиром. К ней мы в итоге и подъехали. Цветная вывеска у входа гласила: «Путник! Только у нас ты можешь почувствовать уют домашнего очага. Только у нас умеренные цены и самое вежливое обслуживание. Милости просим в „Волшебный мир“!». И тут же под буквами были красочно нарисованы диковинные поляны с игрушечными замками, между которыми росли огромные цветы и ехали на лошадках или единорогах ярко одетые человечки. Другие представители этого народца парили в небесах на подобных лебедям белых птицах, а иные просто-напросто разгуливали пешком.

     – Ну наконец-то, – хохотнул Джон, указывая в сторону картины, – наш коротышка встретил себе подобных.

     Фин-Дари, к моему немалому удивлению, промолчал, но пальцем у виска покрутил со значением. Не успели мы, спрыгнув с коней, сделать и шагу, как к нам подскочил малый в ладно сидящей ливрее. Представившись начальным распорядителем, он стал перечислять услуги, предоставляемые заведением. Тут были и бани, и первоклассный цирюльник, бильярдный зал, три игровые комнаты, где пытали счастья в карты, кости, рулетку. Потом: девицы, не ниже первого сорта, массажи: лечебные и эротические. Конечно же, трактир и еще многое другое.

     – Нам пока что просто отдохнуть, – диктаторски твердо решил я за друзей, – а там видно будет. Ну и, конечно, позаботьтесь о лошадях. Отборного овса, милейший, прикажите не жалеть.

     – Все будет в лучшем виде, милорд, – засуетился распорядитель,– заведение гарантирует. Эй, Джек, Глен, Питер! Займитесь лошадьми благородных господ. А вы, судари, – тут он вежливо поклонился, – следуйте за мной. Я проведу вас к дежурному по гостинице. Свободных номеров хватает, так что выберете любой.

     – Вот это культура, – тихонько, чтобы слышали только мы, восхитился Фин-Дари, – а главное, здесь есть массажи. Я, знаете ли, вообще-то слаб 'здоровьем и подлечиться мне, ой, как не помешает.

     – Я те подлечусь! – Джон сунул гному под нос огромный кулак. – Знаем мы тебя, сластолюбца, дай волю, все деньги на баб спустишь. Так что если и сунешься в бани да на массажи, то только под моим присмотром.

     – Во! – теперь уже я дал понюхать Джону свой кулак. – Будете сидеть тихо-мирно, отдыхать да копить силы. Нечего распыляться на всяких шлюх!

     – Но, Алекс! – взмолился бедняга гном. – Хоть в трактир-то сходить можно?

     – В трактир можно, – великодушно согласился я, – только без обычных выкидонов.

     – Что ты, что ты, – оба пройдохи замахали руками, – да за кого ты нас принимаешь?

     – И действительно, – двусмысленно удивился я. – За кого?

     Тем временем мы прошли чистый двор с фонтаном и бассейном, в прозрачной, прогретой солнцем воде которого весело плескались двое мальчишек;

     – Наверное, хозяйские, – решил я, наблюдая, как они поочередно залазят на трех мраморных дельфинов, периодически извергающих струи воды, шлепающиеся вниз с бодрящим шумом. – М-да, мне бы заботы этих пацанов.

     Дежурный, приятного вида молодой человек ждать себя не заставил. Вежливо поздоровавшись, он поинтересовался, какие номера мы желаем получить.

     – Нам бы один на троих, – попросил я, помня о Морли и других возможных недругах, после чего счел нужным пояснить: – Понимаете, давно не виделись и потому не хотим расставаться даже на короткое время.

     – Просто еще не успели друг другу надоесть, – поддержал меня гном, наверняка смекнувший, что, ко всему прочему, так будет значительно дешевле.

     – Как господа пожелают, – поклонился юноша, жестом приглашая нас следовать за собой в полукруглое здание с игрушечными башенками наверху, чьи головы-лукавицы радовали взор нежной зеленью и голубизной. Внутри же, куда мы вошли, стояла прохлада, плиточные полы покрывали неброские, но дорогие ковры. Повсюду присутствовал ненавязчивый аромат соснового бора. Вероятно, хозяева периодически опрыскивают помещения определенным хвойным составом. «Да, – в душе признался я себе, – эта гостиница действительно недурна, если, конечно, она не разочарует нас и дальше».

     Но ничего подобного не произошло. Номер на троих, расположенный здесь же, на первом этаже, пришелся нам по вкусу. Тут были три смежные комнаты с широкими, удобными кроватями и даже такая диковинка, как душ и ванна гигантских размеров. Заплатив за одни сутки вперед и щедро дав дежурному на чай, мы первым делом решили хорошенько выкупаться с дороги. Эта процедура, с учетом долгого плескания такого кита, как Джон, затянулась до вечера. Часов в семь отдохнувшие, чисто вымытые и переодетые мы пересекли двор в направлении «лечебницы» нашей эпохи, то бишь трактира.

     – Много не пить, морды не бить, – по-отечески напутствовал я друзей на самом пороге. – Помните, оглоеды, здесь вы в приличном обществе.

     – Ну, конечно, – весело оскалился гном, – понятное дело ведь. Ежели мне, скажем, кто на ногу даже наступит, то я ему вежливо так скажу: «Вы, сударь, падла еще та и скот, а я скотов всегда прощаю».

     – Убью! – пообещал я для острастки. – Поэт нашелся. Не лезь где не надо – и на ноги никто тебе наступать не станет. Ясно, рыжая метла?

     Проклятый хитрюга гном предпочел промолчать. Большой прямоугольный зал блистал показательной чистотой. Столы стояли в нем в два ряда посредине, но в стенах с обеих сторон еще имелись и уютные ниши, при желании превращаемые в интимные кабинки с помощью нарядных и ярких штор. Полукруглые окна уже давали мало света, и потому снующая по полупустому залу прислуга стала зажигать свечные люстры, свисавшие с потолка подобно гроздьям винограда. Джон направился к ближайшему свободному столику в нише, мы за ним. Мигом подскочил официант, с почтительным поклоном протянувший нам длиннющее меню.

     – Довольно обширный ассортимент, из которого можно сделать хороший выбор, – оценил гном, прочитавший его до конца. – Но думаю, если мои друзья не против, то мы остановимся на бараньем боку, поросеночке, запеченной фаршированной рыбе, потом головке сыра, жареном картофеле, ну и по мелочи, гм, так: лук, огурцы, помидоры, красный перец и, конечно же, свежий хлеб. Э-э, милейший? – тут гном сделал круглые глаза. – А выпивона-то в твоей подтирушке нет. Вы, блин, что, в своем долбанном трактирчике объявили пьянству бой? Коли так, то мы со свистом рванем когти в более приличное место. Правда, друзья?

     – Простите, господин гном, и вы, господа, – официант, извиняясь, улыбнулся. – Понимаете, просто спиртное у нас идет отдельным списком, вот этим, – и он протянул мигом успокоившемуся Фин-Дари другой, не менее внушительный свиток.

     – Угу, – многозначительно промычал гном, – с этого надо было и начинать, милейший, – после чего с серьезным видом уткнулся в предлагаемое разнообразие.

     – Отдай, балбес, – я довольно бесцеремонным рывком выхватил меню из рук возмущенного приятеля. – Ты уже выбирал, теперь моя очередь. Думаю, это будет очень справедливо. Джон, как ты считаешь?

     – Мой ответ будет зависеть от твоего выбора, – криво ухмыльнулся старина Джон, – целиком и полностью.

     – Так, ладно, – я быстро пробежал глазами весь перечень алкогольных прелестей. – Хм, пожалуй, мы удовлетворимся тремя бутылками «Монастырских Слез» двадцатилетней выдержки и кувшином вина попроще и послабее. Ну, скажем, белого хереса из Ланкастера.

     – И это все? – разочарованно покрутил головой Рыжик. – На троих маловато, разве что губы смочить.

     Джон почесан пятерней затылок, но промолчал, при этом тяжко вздохнув.

     – Хорошо, черти, будь по-вашему, – смягчился Я, – но потом голову не теряйте и не забывайте о пристойности. Значит, так, милейший, – обратился я опять к подобострастно застывшему официанту. – Принесешь нам еще большой кувшин «Драконьей Крови» возрасту семи лет. Все!

     Официант резво умчался, чтобы через пять минут прибежать с уставленным до краев подносом. Затем он сгонял еще разок, а на третий – тащил уже только спиртное. Мы с аппетитом налегли на еду, тем более что приготовлена она была – пальчики оближешь. Как говорится, по первому разряду. Белый херес без следа исчез вместе с картофелем и мясными блюдами. «Драконью Кровь» смаковали с форелью и судаками. «Монастырские Слезы» же мы пока придержали, благодушно переговариваясь и посматривая на видимых из ниши посетителей, сидевших на центральных рядах. К великому сожалению Джона и Фин-Дари, баб там не наблюдалось, по крайней мере, достойных внимания.

     – Плохой кабак, – тут же сделал соответствующий вывод гном. Ну просто очень скверный.

     – Да, – естественно поддержал его Джон, – мне здесь сразу не понравилось.