Текст книги "Приключения Алекса (СИ)"

Автор книги: Александр Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)

     – Жуткое название у той твари, что поселилась под старым домом. Перевертыш – это что-то вроде оборотня?

     – Много хуже, госпожа, так называют колдунов Черной Магии, сумевших после смерти перевернуться в гробу три раза. После чего они обретают возможность вылезти из-под земли.

     – Откуда же перевертыши черпают такую силу?

     – Из злых дел, совершенных при жизни. И чем страшнее деяния, тем больше шансов совершить вожделенное количество переворотов.

     – О, Создатель! – эльфийка зябко передернула плечиками. – Страсти-то какие, да еще на ночь. Спать идете, Алекс?

     – Ложитесь, госпожа, я здесь подремлю, у входа. Дублон – хороший сторож, но все же сегодня так будет вернее. Волшебных снов, госпожа.

     – И вам того же, компаньон.

     Положив рядом колчан с луком, я погрузился в то зыбкое состояние между сном и бодрствованием, когда организм умудряется отдыхать, а уши чутко вслушиваются в окружающий мир, который обволокла чернокрылая ночь. Дублон с Иль-Чарой тихонько пофыркивали, глухо ухала сова, охотящаяся на полевок, да пару раз с низким гулом над моей головой пролетал крупный жук-рогач. Вот и все возникшие во тьме звуки, но я-то прекрасно знал, что расслабляться не' стоит. Ибо в любой момент, а чаще всего в неподходящий, это кажущееся спокойствие и умиротворение может быть нарушено. Ничейные Земли любят преподносить гадкие сюрпризы.

     В уже сереющих предрассветных сумерках я встрепенулся от острого чувства опасности, пронзившего грудь. Чуй-то злобный взгляд обшаривал меня с ног до головы, но я никак не мог определить, где же находится сам недоброжелатель. Наконец ноздри мои уловили гадкий запах псины, вперемешку с серой, что выдавало присутствие ведьмы.

     – Покажись, тварь, – тихо позвал я. – Или ты обделалась с перепугу? Ну же, будь смелой или поди прочь.

     Со стороны речушки раздался тихий, едва слышный скрип уключин, легкий всплеск, и вот уже все более светлеющие краски пробуждающегося небосвода очертили сгорбленную фигуру, шкандыбающую ко мне с клюкой в руках. Наложить стрелу на тетиву лука было делом одной секунды. Теперь я б даже с закрытыми глазами мог пронзить ее сердце. Но она-то этого не подозревала! Тварь была столбовой ведьмой, что говорило о ее способностях моментально парализовывать жертву, вызывая своеобразный столбняк. И для данного действия ей не требовалось произносить какие-то заклинания или делать балаганные пассы руками. Мгновенный импульс мозга – и все дела, жертва даже в самый последний момент застывала безвольной восковой фигурой. На расстоянии четырех метров ведьма остановилась, уверенная в своей безнаказанности. Наверное, с долгую минуту это злобное существо в лохмотьях и с крючковатым, хищным носом, горящими красными глазами рассматривало меня, разевая черную пасть, полную желтых кривых клыков.

     – Карга! – я в открытую провоцировал тварь. – Чего шляешься по ночам? Или лобок зудит и ищешь, где б почесать? Так ступай в лес, там гнилых пней полно, натешишь свою истертую плешь до полного удовлетворения.

     Парализующий удар пришел столь молниеносно, что я вряд ли избежал бы его воздействия, не будь во мне защиты Источника. Этот своеобразный экран, предохраняющий от черного колдовства, в общем-то исправно действовал все годы после незабываемых посещений Лонширского Золотого Оленя. Отметив безобидный для меня импульс, я превратился в натянутую до предела пружину. Ведьма же, отбросив клюку в сторону, по-собачьи клацнула зубами и, на удивление, ловко прыгнула, целясь в манящие на шее артерии. Однако на полпути ее встретила острая, не знающая жалости стрела по моему мнению, столбнячка даже не успела удивиться, рухнув на землю с пробитым сердцем.

     – Эх, карга, карга, – пробормотал' я себе под нос, вытаскивая из ее тощей груди стрелу. – Советовал ведь тебе, дуй в лес. Не послушалась, старая прорва, плакали теперь пеньки.

     Успокоив разволновавшихся коней, я вернулся к уже успевшей окоченеть ведьме, взял за ноги и поволок к реке. Там у самого берега притаилась утлая лодочка, казалось, чудом державшаяся на воде. Положив труп на ее дно, я легонько оттолкнул суденышко, послав его вниз по течению. Как ни жаль, но стрелу тоже пришлось выбросить в реку, ибо она почернела и превращалась в труху на глазах.

     Решив не тревожить эльфийку с ее больной ногой, я затем сам приготовил завтрак. И только после того, как утро полностью вошло в свои права, громко позвал:

     – Достойная госпожа, кушать подано!

     Ответом послужило звонкое ржание Иль-Чары, но я ждал совсем не его.

     – Э-э-эй, спящая красавица! Пора вставать!

     Из палатки не последовало никакой реакции. Пришлось засунуть туда голову. Эльфиечка спала сном праведницы, уютно, как, кошка, свернувшись под одеялом.

     – Подъем, госпожа, остынет все, да и' в путь пора. Вставайте, ну же! Сонно щурясь, Арнувиэль какое-то время непонимающе смотрела на меня, потом все-таки до нее дошло, кто я такой.

     – Ах, Алекс, простите Бога ради, но я видела такой славный сон, что и просыпаться не хотелось, – она грациозно потянулась и отбросила одеяло в сторону. – Но обещаю вам, самое большее через пять минут я буду готова. Вот только' в порядок себя приведу.

     «Ох, женщины, – вздохнул я про себя, – тут в пору ночью от кошмаров дрожать, а они всякие сентиментальности рассусоливают. Но все-таки интересно, что именно ей приснилось? Наверное, какой-нибудь эльфийский хлыщ. Впрочем, а мне то, что за дело?

     И действительно, минут через пять слегка прихрамывающая эльфийка, мокрая после умывания в реке, подсела к остывающему котелку, Как всегда, у девчонки был отменный аппетит, и мы быстро уплели его содержимое,

     – С ногой полегче? – со всем возможным участием поинтересовался я, – или по-старому? '

     – Лучше и намного, господин лекарь, – с оптимизмом ответила она. – Ваш бальзам; Алекс, просто чудо.

     – Отлично, госпожа, но закатите штанину, посмотреть не помешает. А ну, что у нас там? Хм, ну, в общем-то, неплохо, но, думаю, пару раз смазать еще придется.

     Эльфийка проницательно поглядела на меня.

     – Согласна; но втирать бальзам я уже в состоянии и сама.

     Мне осталось только развести руками.

     – Как вам будет угодно, госпожа.

     Уничтожив следы своего пребывания в излучинке, мы пошли седлать лошадей. Эльфийке попалась на глаза клюка старой карги.

     – Какая занятная деревяшка! – восхитилась она, водя пальчиком по темной поверхности, испещренной таинственными колдовскими знаками. Мне, думаю, подойдет в самый раз.

     – Еще бы, – с тайной иронией подтвердил я. – Выглядит со стороны так, будто вы с ней всю жизнь ходили.

     – Да ну вас, – эльфийка пожала плечами и, опираясь на клюку, направилась к нетерпеливо постукивающей копытом о землю Иль-Чаре.

     – Ах ты, голубушка, радость моя, зоренька светлая, – она принялась ласкать свою лошадку, а меня захлестнула дурацкая зависть: «Ну почему я не лошадь?»

     В молчании мы преодолели километров пять по старой караванной дороге, тоже ведущей на запад. Когда-то в том месте, где нам пришлось преодолевать полноводную Виски, стоял прекрасный мост, соединяющий оба берега 'реки, и этот караванный тракт. Но ... То, что когда-то было, быльем поросло ... Из задумчивости меня вывело поведение Дублона, он стал тихонько ржать и тревожно поворачивать голову.

     – В чем дело, Алекс? – спросила эльфийка, заметив обеспокоенность 'моего скакуна. – Опять какая-то напасть?

     – Вы в Ничейных Землях, госпожа, – немного резче, чем следовало, напомнил я. ~ Так что удивляться нечему, тут сплошные напасти.

     . – Да я просто хотела узнать. Чего вы ...

     – Тсс! – палец, приложенный к губам, заставил ее утихнуть. – Помолчите, пожалуйста.

     Прижав ухо к земле, я довольно отчетливо услышал догоняющий нас гул и примерно определил: небольшой отряд сабель в пятнадцать-двадцать. Но кто это: свои или чужие? К сожалению, свои были только лишь малочисленные дружины' Пограничного Братства, чужие же – все остальные. Так что рисковать либо играть роль храбрецов-дураков не стоило.

     – Ходу, госпожа! – скомандовал я компаньонке и пришпорил Дублона. – За нами скачут какие-то типы.

     Не задавая лишних вопросов, Арнувиэль устремилась вослед. Вся опасность этой гонки состояла в колдобинах и выбоинах, оспой побивших старую дорогу. Они-то и привели к беде. Лошадь Арнувиэль оступилась, а сама она, перелетев через ее голову, грохнул ась о землю.

     – Святые Небеса! – я со скоростью стрелы вылетел из седла и бросился к неподвижно лежавшей эльфийке. Сердце билось, но кто знает, что она там себе переломала.

     . – Госпожа, – я легонько похлопал по ее нежным щечкам, с которых вдруг отхлынули все краски жизни. – Госпожа, очнитесь! – никакой реакции. А звуки настигающей погони уже были слышны совсем' рядом. – Проклятье! Дублон, ко мне!'

     Я уж было подхватил бесчувственную компаньонку на руки и поставил ногу на стремя, но вскочить в седло не успел. Позади нас, на дороге, показались первые всадники, несшиеся с улюлюканьем и дикими воплями. «Люди из Сбродных Шаек»,– безошибочно узнал я тех. Перспективы обрисовывались малопривлекательные, ибо состояли эти самые Шайки из самого гнустного отребья Английского Континента.

     Осадив коней шагах в шести от меня, бандиты изготовили длинные луки.

     И я прекрасно понимал, что если сделаю хоть одно враждебное движение; то мигом превращусь настоящего дикобраза. Оставалось только ждать дальнейшего развития событий и уповать на Господа. Через пару секунд они окружили меня плотным кольцом.

     – Бросай девку, гад! – заорал лысый загорелый здоровяк с двумя серповидными ножами за поясом и грубой работы боевым топором, в бугрящихся мышцами руках. – Она тебе больше ни к чему.

     – С какой стати ты, смерд, командуешь? – зло огрызнулся я, но все же осторожно положил Арнувиэль на землю, ибо так просто дать им свою голову на отсечение не собирался. Мгновение – и полированная сталь клинка' отработанным движением очутилась в моей ладони. Еще мгновение – и, шарахнувшись от молниеносного, кругового замаха, бандиты' отскочили на безопасное расстояние. «Ну все, Алекс, успел еще подумать я, тут тебе и крышка ... Одно жаль, девчонка пропадет ...»

     – Стрелами его, пса, стрелами! – взъярился лысый хрен.

     – Отставить стрелы, – неожиданно последовала спокойная команда. – Дорогу!

     На удивление покорно, все расступились, Ко мне верхом подъехал совершенно беловолосый высокий человек, одетый в поношенный, но весьма дорогой камзол. За его спиной виднелись ряды небольшого отряда.

     Остальные – банда, решил я, а этот, по-видимому, сам главарь.

     – Да что с ним разговаривать, – лысый никак не мог угомониться. – У, пограничная морда! Кончать его надо!

     – Заткнись, Желудь, – все так же спокойно ответил беловолосый. Здесь я решаю, кого кончать, а кого нет. Понятно?

      С недовольным ворчанием лысый отошел в сторону. «Знакомый голос, пронеслось в голове, но где Я его слышал?» Хоть убей, этого я припомнить не мог.

     – Как дела, Алекс? – беловолосый смотрел на меня холодными, беспощадными глазами и улыбался лишь самыми уголками губ. – Все так же нарываешься на всевозможные неприятности? Ох, уж эти мне странствующие искатели приключений! Да ты никак не узнаешь старого знакомца? Гоп-Стоп-Городок помнишь, Заведение Крошки Сью? Ну той самой, что подозревали в людоедстве? Я тогда; конечно, был помоложе, да и одет поприличней, словом, в тот день Удача сделала мне подарок в виде выигранного в рулетку у Тетушки Блевотины целого состояния. Естественно, на улице ее головорезы попытались убить счастливца, а ты его спас. Теперь вспомнил?

     – А как же, – кряхтя, я непроизвольно потер бок, – ты тогда ушился на следующий день из города, а мне достал ось за помощь стилетом по ребрам. Привет, Белый!

     – Не знал, не знал, – тот сожалеюще развел руками. – Но что 'делать, такова жизнь. В любом случае я твой должник. Так чем могу помочь?

     – Отпусти с миром, Белый, и все долги враз перечеркнешь.

     – Только-то? – главарь шайки выглядел разочарованным. – Ну это, дорогой Алекс, само собой разумеется, но, может, ты в чем-то нуждаешься? Сейчас поделиться с тобой двадцатью-тридцатью золотыми мне вполне по карману.

     – Нет, – я отрицательно помотал головой, – деньги нам с эльфийкой, пожалуй, долго не понадобятся, так что просто отпусти.

     – Хм, странно, Стальная Лоза, странно. Ну да ладно, как знаешь. Белый платит за добро добром. Ступай куда хочешь. А кстати, что с твоей подругой?

     – Упала с лошади, – угрюмо сообщил я, – и если интересно, то по вашей милости.

     – Пусть научится крепче держаться в седле, Алекс, иначе ей придется туго. Второй раз, как с Белым, ей вряд ли повезет.

     Я бросил косой взгляд на Арнувиэль, ресницы плутовки едва заметно трепетали. Ах ты, лиса, невольно восхитился я, сколько же времени ты притворяешься?

     – Ладно, Белый, учтем твой совет, – вскакивая на Дублона, проворчал я, при этом, не слишком любезно перекидывая компаньонку поперек седло. – Прощай!

     – Счастливого пути, Алекс, может, еще когда свидимся.

     – Вряд ли, Белый, вряд ли.

     Сохраняя достоинство, я неспешно проследовал дальше, шайка же в полном составе осталась на месте. Уже отъехав на порядочное расстояние, я чувствительно хлопнул компаньонку ладонью по· мягкой попке.

     – Хватит притворяться, госпожа, подъем. Разбойники, так испугавшие вас, уже в прошлом.

     – Ай! – эльфийка дернул ась и мигом соскочила на землю. – Вам кто позволил руки распускать? Нет чтоб наоборот – похвалить за военную хитрость. Какой же вы все-таки болван, Алекс.

     – Да будет вам, – ехидно передразнил я, вспоминая долгий звон в левом ухе. – Подумаешь, трагедия, по задику получили. Лучше расскажите, как это вы умудрились С такой силой грохнуться и ничего не поломать?

     – Уметь надо, – сердито буркнула эльфийка, – но вам этому не научиться.

     – И, слава Богу, – приторно сладко протянул я, – вашего умения нам с' лихвой хватит на двоих. Hoгa-то как, не зашибли еще больше?

     – Представьте себе, нет, Алекс, и, пожалуйста, прекратите из себя корчить заботливого, доброго лекаря.

     – Но я и есть ваш заботливый лекарь.

     – Вы перестали им быть, когда швыряли меня, словно мешок с зерном, в седло своего коня.

     – Ну спасибо, – лицемерно обозлился я, – отблагодарили. Что ж, запомним. И не советую опять калечиться, бальзам не получите.

     – Подумаешь, сокровище, да хоть на голову себе его вымажьте. Мне без разницы.

     Нахохлившись, эльфийка пришпорила свою лошадку и вырвалась немного вперед. Я не стал ее догонять, остынет, сама мира запросит. Так мы до самого Полудня и ехали. Солнце пекло немилосердно, а вокруг, куда ни глянь, зеленый травяной океан и ни деревца, ни самого захудалого строеньица, где б можно было переждать зной. Гнев эльфийки испарился, и она его давно сменила на милость, но разговор все равно не клеился. Проклятая жара! Наконец, будто сжалившись над нами, с севера налетел прохладный ветерок, приятно освеживший и придавший сил. Впрочем, долго он не продержался.

     – Ну все, баста! – эльфийка натянула поводья Иль-Чары. – Хоть тут нигде и нет тенька, но я хочу отдохнуть. Знаете, Алекс, для любой юной герцогини было б слишком – грохнуться на всем скаку с лошади, а потом еще по жарище полдня трястись в седле. Хочу отдыхать и есть!

     – Готовьте, а я посмотрю наших коней и натяну тент, хоть какое-то, но будет укрытие.

     – Сегодня могли б и сами повозиться у огня, – недовольно проворчала эльфийка, – хватит лодыря гнуть.

     Я благоразумно сделал вид, что ничего не услыхал. Подумаешь, работа: приготовить котелок мясного супа! Справившись со своими делами, я' забрался под тент и стал незаметно наблюдать за компаньонкой. А та, болезненно охая и морщась, хватал ась за различные части тела. Оно и немудрено, про себя подумал я, совершить такой-то полет. Может, предложить ей свои услуги по оказанию лечебного массажа? Хотя нет, пожалуй, не' стоит. Эта гордячка наверняка неправильно поймет. И уж тогда лекарь понадобится мне.

     Поставив котелок, распространяющий дразнящие ароматы, в тень, мы подождали, пока суп хоть немного остынет, после чего набросились на него, как два молодых, изголодавшихся хищника. Посуду затем вымыл я сам, дав эльфийке немного лишнего времени для отдыха. Заметив мои

     ,риготовления к дальнейшему пути, она капризно скривилась и попросила: – Давайте подождем, пока жара спадет хоть немного, а' вечером, по холодку, поедем дальше.

     Учитывая многочисленные ушибы герцогинюшки, пришлось согласиться. Молодая девка – как молодая лошадь: дай хорошо отдохнуть, потом вдвойне погонять будешь. Полеживая на животах, мы грызли сочные степные травинки и изредка потягивали из фляги хорошо освежающее сухое вино. Гудели шмели, осы, пчелы, перелетая с цветка на цветок, звенел, песней жаворонок, а в бездонной синеве неба парил на могучих крыльях степной орел. Покой зеленой равнины мог в любой момент нарушиться, но мы были начеку: мечи, луки, стрелы – все под рукой.

     – Белый – странный тип, – поразмыслив, пришла эльфийка к неоднозначному выводу. – В нем что-то есть, как отталкивающее, так и притягательное. Кто вообще он такой? Чем занимался до того, как стал во главе шайки? Где жил? Не знаете случайно, Алекс?

     – За достоверность не поручусь, но поговаривают, будто он незаконнорожденный сын Игвольда, короля Корнуэлла. Чудом избежав смерти от ряда покушений на его жизнь, он покинул пределы родного острова и поступил на службу в гвардию герцога Ланкастера. Но после того как убил на дуэли троих лучших офицеров, был лично изгнан самим герцогом, Потом Белый, то есть Гейнор, года два провел в рядах красноплащников, Воинов Церкви. И это было его последнее место службы, ибо, прикончив, за что, правда, не знаю, эдинбургского епископа, он скрылся и, по-

     нятное дело, получил отлучение от Матушки Святой Церкви. Так что он давно вне закона, потому и отирался в Бедламных Городах. Да, видать, тесно стало и там. Вот и собрал ватагу для сомнительной радости гулять просторами Ничейных Земель.

     – Хм, а что тут есть такого, что может заинтересовать подобного Белому человека? Опасности? Так их, насколько я поняла, и в Кольце пруд пруди.

     – Белого привлекают заброшенные замки, госпожа. Вот где действительно, при известной удаче, можно поживиться. Но порой за это платят жизнью, а то и душой. Впрочем, сброд, шляющийся по Ничейным Землям, не брезгует и другими заработками: грабежами, убийствами, воровством, а иногда и похищениями людей, в основном женщин, по заказу Гильдии Черных Колдунов. Нескольк6раз, когда мы были в глубоких рейдах на Западе, эта шваль доставляла нам неприятные моменты, внезапно, без всякого повода, нападая на тылы. Но все же я бы не назвал их отступ-никами. Тени как таковой они не служат, их бог – Золото. Что же касается нелюбви к нашему брату-порубежнику, то это взаимное чувство. Ибо, образно говоря, они в Ничейных Землях преступники, а мы – закон, полиция. Какая тут уж любовь?

     – Ох, люди, – вздохнула 'компаньонка, – и что вы за создания?

     – А эльфы лучше? Так, госпожа?

     Госпожа промолчала. Спустя пару часов небо затянули облака, стало попрохладней, и мы, наконец, тронулись в дальнейший путь.

     – Скоро конец этому проклятому Полю? – без особого энтузиазма спросила Арнувиэль. – Признаться, оно мне начинает действовать на нервы.

     – Завтра часам к одиннадцати оставим его позади. Если, конечно, ничего не помешает.

     Несколько раз над нами, куда-то южнее, пролетали крупные стаи воронья, спеша на свой мрачный, заупокойный пир. Каждую из них эльфийка провела угрюмым взглядом, но' от расспросов воздержалась. А между тем дорога делалась все хуже и хуже, порой превращаясь в едва проходимую узкую тропку, С обеих сторон стиснутую стеной высоких трав. Появились давным-давно заброшенные ветряные мельницы. Ветер крутил их за остатки крыльев, и далеко окрест раздавался тягостный, царапающий душу скрип.

     – По народным поверьям, – я кивнул в сторону ветряков, – там теперь обосновались черти. Мелют себе трудяги муку из человеческих костей, мелют да путников поджидают. Может, заглянем, в познавательных целях? А, госпожа?

     – Оставьте при себе ваши глупые сказочки, – эльфийка даже вздрогнула, – вам что, нравится меня пугать?

     – А вы боитесь сказок? Вот бы ни за что не поверил. Такая с виду смелая девчонка.

     Арнувиэль собралась было ответить, но тут из густой травы к ее горлу метнулся змеей аркан. Точно такой же, только уже с другой стороны, полетел в меня. Ничего не подозревая, эльфийка мигом вылетела из седла. Бедная! Второй раз за день грохнуться с такой силой, мыленно еще успел пожалеть я, но тут и сам почувствовал охватившую шею петлю. Затянуться она не успела, молниеносный блеск клинка – и аркан перерублен. Из травы выскочили широкоплечие бородатые существа в болотного цвета балахонах, они были темнокожие и орлиноносые, с горящими фанатичной ненавистью глазами. Гномы Закопченных Гор! Будь я один, пришпорил бы Дублона и только б меня и видели. Но посреди Дороги лежала беспомощная компаньонка, а один из напавших уже скручивал ее по рукам и ногам. Спрыгнув с коня прямо на мерзавца, я коротким ударом кинжала пронзил 'его сердце. Затем полоснул по путам, стянувшим Арнувиэль. К счастью, она была в сознании и, несмотря на расширенные от ужаса зрачки, тут же вскочила на ноги уже со шпагой в руке. Разочарованно взвыв, темные гномы ринулись в бой. Их традиционное оружие: топоры и боевые молоты – замелькали в воздухе. Но нас с эльфийкой, вставших спиной к спине, взять было не просто. Сказывались моя многолетняя практика на Границе, да и не только на ней, и отличная фехтовальная подготовка эльфийки.

     Мы без особого труд" отбивали удары, уклонялись от них, И били сами, желая хотя бы при малейшей возможности поцарапать противника. Вскоре наши кинжалы и мечи· покрылись алой вражьей кровью, а на дороге и в истоптанной траве остались валяться пять или шесть застывших тел. Я уж было праздновал победу, но тут откуда-то сбоку вылетел «дергач», специально приспособленный крюк на веревке, придуманный хитромудрыми гномами для вырывания оружия из рук. И надо сказать, в данный момент он показал себя весьма успешно. Ибо мой меч выскользнул из мокрой от пота и крови ладони и, пролетев несколько метров по воздуху, мягко вонзился в' землю. До него было далековато, а вот до тройки атакующих гнoмов, ой, как близко. Да еще оставался тот падленыш, что заныкался и в самый неподходящий момент метнул свой «дергач».

     Быстро сунув руку за голенище правого сапога, я выхватил пружинный нож, подарок одного знакомого араба из Тунистана, и нажал на кнопку. Сухо щелкнув, выскочило узкое хищное лезвие из дамасской стали. Гномы всерьез не восприняли мои ножи и поплатились за это очень скоро. Одному я, правда, неглубоко, пропорол бок, и он медленно истекал кровью, второму рассек левую руку, от локтя до запястья. Правда, для эффективного боя с ножами надо непрестанно быстро двигаться, и потому Арнувиэль уже не поспевала защищать мою спину.

     Впрочем, у Нее самой хватало проблем с наседавшим во всю прыть кряжистым гномом, тем самым гадом, что вырвал мой меч. Со стороны мои движения, наверное, напоминали танец змеи в бешеном темпе. Гном с распоротой бочиной вскоре перестал поспевать вовремя реагировать на все выпады. А несколько раз он даже останавливался для передыху, опустив единственный на весь отряд меч к земле. Прикончить его мимоходом было пустячным делом. Короткий блеск ножа – и бедолага с аккуратно перерезанной сонной артерией медленно завалился набок Дальше мне здорово помогла компаньонка, она таки ухитрилась завалить своего бородача. Правда, тот пару раз едва не выдрал шпагу из ее руки, но изящный укол в глотку решил все.

     Теперь мы бились один на один: Арнувиэль с тем, у которого была рассечена левая рука, а я с предводителем отряда, быковатым гномом необычайно высокого роста. Ему, ну, никак не удавалось пригвоздить меня своим увесистым молотом. Наконец, потеряв терпение и надежду, он вдруг нагнулся и подхватил с земли заряженный арбалет, которым так и не успел воспользоваться кто-то из его сородичей. И если б он выстрелил сразу, то, пожалуй, прикончил бы меня на месте, но гном позволил себе целых секунд пять торжества, забыв одно железное правило, что торжествуют лишь тогда, когда враг мертв. Поторопился и поплатился.

     А дело в том, что мой арабский нож обладал одним полезным свойством – помимо основного лезвия он имел еще потайное, при нужде вылетавшее и способное с десяти шагов пробить пятисантиметровую доску. Тем более с трех шагов пронзить гномье сердце ему не представляло труда. Так ничего и не уразумевший верзила выронил арбaлет и засучил в предсмертных корчах ногами по земле.

     Противник Арнувиэль, несмотря на рану, довольно успешно ее теснил, но пыл его бесследно исчез, едва он увидел в моих руках арбалет и осознал, что остался один. Петляя, словно заяц, гном бросился в траву, которая сомкнулась уже над его трупом. Тяжелая, стальная стрела угодила точно под левую лопатку, вылетев со стороны труди.

     – Хух! – я отер пот со лба и присел прямо на дороге. – Не слабая разминка. Как вы там; госпожа?

     Арнувиэль нетвердой походкой подошла ко мне и опустилась рядом. С минуту она посидела, закрыв глаза, затем, стараясь говорить ровным голосом, ответила:

     – Порядок, Алекс, правда, порядок. Даже, поверите, сама удивлялось, второй раз так приземлиться и ничего не поломать. Я, конечно, ушиблась и нога стала побаливать, но только и всего.

     – Ага, ну и слава Всевышнему. Значит, несмотря ни на что, удача не оставила нас, госпожа. Вы отдохните, а я сейчас. И если можно, закройте глаза, не стоит смотреть на то, что я намерен сделать.

     Предстоящее было неприятно, однако необходимо. По крайней мере' двое из гномов еще дышали, значит, без всякой жалости их следовало добить. Мы ведь уже не в Спокойных Землях, чтобы оставлять за спиной живых врагов. Эльфийка глаза не закрыла и даже не отвернулась. Правда, все же, когда я своим «Волчонком» наносил удары милосердия и тяжкие стоны сменились предсмертными хрипами, она вздрагивала и, казалось, что вот-вот закроет руками свои прелестные ушки. Впрочем, я быстро управился со знанием дела, так сказать. Война на Границе жестокая, а беспощадность – одна из первых основ ее. Убей врага! Или он убьет тебя! Вот только, к моей немалой досаде, эльфийка этого' еще не поняла. С отвращением наблюдая, как я заботливо вытираю от крови сталь кинжала, она неожиданно спросила:

     – Алекс, вы в Бога верите?

     – По-своему да, – задумавшись лишь на миг, ответил я. – Но не так, как учат церковники. Совсем не так.

     – Интересно. А как' это по-своему?

     – Ну ... Для меня Бог не в старых, замшелых догмах, а во всем хорошем вокруг. Например: в 'чистых реках, полных рыбы, в легендах о Золотом Олене, в солнце, дающем жизнь, в верных товарищах, добрых поступках, в' Дублоне, наконец,

     – Мой Бог, Алекс, да вы самый настоящий язычник, дикий варвар. В вас нет и капли христианской крови! И с каких это, скажите, пор добить беспомощных раненых стало называться добрым поступком?

     – Госпожа, думаю, стоит напомнить, что вы потребовали прикончить вашего же эльфа-сородича.· И не где-нибудь, а в Спокойных Землях, Как это соизмеряется с вашей нравственностью? Объясните, пожалуйста.

     – Хм, видите ли, Aлекс, во-первых, я попросила об этом в гневе, не совсем серьезно, так сказать.

     – Вот как? Не совсем серьезно? Значит, убей я того сопляка и вы бы сами обозвали меня мерзким убийцей? Тогда воистину, если я язычник, то вы – подлинная христианка. Ибо отличительная черта нынешних христиан – сплошное лицемерие.

     – Нет, Алекс, все не так, но ... – вконец запутавшись, эльфийка замолчала.

     _ Эх, госпожа, – я тяжело вздохнул, – просто молоды вы еще. Ну да это пройдет, к сожалению, конечно. Отдохните пока, а я тем временем уберу с дороги падаль да по возможности постараюсь уничтожить следы схватки. Реклама нам ни к чему, сами понимаете.

     По прошествии двадцати минут дорога пребывала в своем прежнем виде, будто и не случилось на ней кровопролитного боя. Но сильно я не обольщался, зная, что опытный Следопыт всегда докопается до сути произошедшего здесь. Если, конечно, ему это будет надо.

     Не перекинувшись больше и парой слов, мы, не мешкая, сели на коней. До остановки на ночлег путь предстоял еще дальний. Несколько раз заброшенный тракт, ведущий на запад, пересекали другие дороги, даже более дикие и труднопроходимые, но нас они не интересовали. Под вечер впереди показался арочный мост через довольно широкую и быструю реку. Я, кажется, знал ее название – что-то вроде Бегуньи. На той стороне, только южнее, высились мрачные башни большого замка с обломанными зубцами. Воронье с хриплым карканьем влетало в его бойницы и выбитые окна, кружилось над шпилем флагштока, на котором еще остались жалкие лохмотья некогда роскошного стяга.

     – Руины, – еле слышно прошептала эльфийка, – кругом одни руины и сытые падальщики. Какая все-таки страшная земля ...

     Я промолчал.

     Звезды драгоценными яркими россыпями усеяли небосвод; когда мы, наконец, сделали привал, забравшись подальше от дороги, в гyстые дебри трав. Эльфийка, пожаловавшись на усталость и на свое тело; превратившееся в сплошной болючий синяк, не стaла даже есть. Едва дождавшись, когда будет поставлена палатка, она сразу же нырнула в ·ее нутро.

     Одному ни готовить, ни есть не хотелось. Поэтому я вяло пожевал бутерброд, после чего улегся на спину и, помимо воли, залюбовался ночной красотой неба. Знакомые с детства созвездия манили к себе, загадочно подмигивали, словно обещая поделиться 'какой-то неописуемой тайной. Сколько людей до меня любовались их неземной прелестью, но никто этой тайны таки не· узнал ...

     Звезды – великие обманщицы ... Вот Шкипер и Каравелла, они всегда напоминали мне о Нэде-Паладине. поведавшем в один из зимних вечеров, проведенных в форте у полыхающего камина, древнюю байлиранскую легенду о влюбленных. Будто наяву я услышал печальные слова напеки ушедшего друга, и спрятанная глубоко внутри боль вновь вырвалась наружу.

     – На мысе Ветров жил молодой моряк, безумно любивший юную, прекрасную девушку, отвечавшую ему взаимностью. Уговорившись о свадьбе, они однажды расстались. К несчастью, удача отвернулась от моряка, его корабль разбился о рифы, а сам он оказался пленником на пустынном, необитаемом острове. Но девушка так крепко любила своего жениха, что в ту же ночь увидела' во сне приключившуюся беду. Наутро, выйдя на берег разбушевавшегося океана, она попросила его богов спасти ее любимого. Но боги молчали. Тогда девушка предложила им себя в дар. На сей раз, боги услышали и откликнулись. Превращенная в каравеллу, она, распустив белоснежные паруса, устремилась к затерянному в необозримых далях островку. Моряк был спасен и доставлен домой, но лишь когда каравелла отплыла от берега и раздался тихий плач, он с ужасом понял, кто она на самом деле. С тех пор, говорят, и появилось новое созвездие: Шкипер с горестно протянутыми руками и уходящая от него Каравелла ...