Текст книги "Приключения Алекса (СИ)"
Автор книги: Александр Гром
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 43 страниц)
– А что? – оживился Джон.·– Неплохая идея.
Я молча кивнул, соглашаясь с ним.
– Стоит того, чтобы поразмыслить, – признался янит. – 'Спасибо тебе за заботу, добрый Йоган.
– Это вам огромное спасибо, – застеснялся бородач, оглядываясь на' своих товарищей, заметно преобразившихся после нацепленных на себя трофеев; шлемов, мечей; панцирей, кольчуг. А те замерли возле шатра, плотной группой, перешептываясь и несмело поглядывая на нас. – У лютой смерти из когтей вырвали кровь, не скупясь, пролили, жизнями рисковали. Гном-бедняга вой совсем плох ... Теперь мы ваши должники, что прикажете, то и будем делать.
– Мы признательны за столь благородное стремление, но помощь ваша не нужна, – отказался монах, предварительно переглянувшись с нами. – Единственное, о чем хочу попросить: заройте тела убитых отступников и уничтожьте остальные следы происшедших событий. После чего подумайте о собственном спасении. И мой вам совет: выбирайтесь отсюда не мешкая, разделившись по тpoe-четверо человек. Это собьет с толку возможную погоню в лице стаи Гончих Смерти. Все захваченные припасы можете взять себе, а куда идти, решайте сами, но 'тут вам в любом случае не место. Уходите.
– Как скажете, господа,– Йоган сожалеюще развел руками и отошел к ожидавшей его толпе.
Примерно через час-полтора, справившись с делом, все они окружили нас, тиская со слезами на глазах, пожимали руки, искренне, от души благодарили. Подошла попрощаться и Фанни. Ей тоже досталось. Да так, что сестренка, расчувствовавшись, даже смахнула слезу. Потом парни сели на коней отступников, построились в колонну по трое и сплоченным отрядом повернули на юг.
– А ребятушки-то отправились воевать, – с оттенком одобрения заметил Джон, – вот вам и простые ремесленники.
– За смертью они отправились,– глядя им вслед, с горечью промолвил янит. – То-то и беда, что ремесленники. Ведь меч для них все равно, что палка. На войне от таких только воронам польза. К сожалению...
– Да ладно вам мудрить,– возмутилась·Фанни, – они взрослые мальчики и, уверена, смогут за себя постоять. Уж больно злы, хлебнув лиха сполна. Таких просто так теперь не возьмешь:
– Давайте кончать эти бесполезные разговоры, они нас, задерживают, – критически оглядываясь по сторонам на проделанную бывшими невольниками работу, предложил я, – так и кажется, что сюда вот-вот нагрянут непрошеные гости. Ноги надо делать отсюда. И поскорей.
– У тебя просто сдают нервы, – покачал толовой. Джон, но тут же' отправился за повозкой. Я последовал за ним.
Она стояла там, где и говорил Йоган, позади палаток. На ней мы нашли мешок муки, два мешка ржаных сухарей, полмешка сахара, килограммов пятнадцать копченого сала, несколько связок сухой рыбы и бочок вина.
– Сказали же им ясно, все забирайте,– проворчал Джон, однако недовольным он не выглядел.
Подвинув съестные припасы, великан освободил пространство, которое щедро устлал матрацами. От моей помощи Джон наотрез отказался. Рядышком с повозкой хрустели овсом два крупных мерина, серые в яблоках. Животные выглядели мощно, для таких телега, нагруженная до предела, – что легкое перышко. Джон запряг их, и мы подъехали сначала к Рыжику. С предельной осторожностью великан с янитом переложили его на матрацы. Карл ожидал нас, тяжело опираясь на превосходный меч Шкуры, видимо подаренный' ему Фанни. Гм, но где же сама сестренка?
– Фанни вернулась за вашими лошадьми,– уж с повозки ответил Карл на мой· немой вопрос.– Обещала скоро быть.
Не прошло и двадцати минут, как она действительно показалась на пустыре, ведя за собой оставленных у дуба скакунов и вьючных лошадок. Теперь можно было ехать, дальше. Но кyдa, в Буреломный лес? Черт его знает, решить-то еще не решили.
Совещались мы уже в седлах и вскоре сошлись на общем мнении, 'что поход надо на время прервать. Ведь речь шла о жизни друзей. Также без возражений все согласились предпринять попытку найти пристанище в Буреломном лесу. За это говорило и то обстоятельство, что мы возвращались на нужное нам, северное направление.
4 глава
Вынужденная заминка
Наконец-то имея перед собой конкретную цель, веселая компания отправилась в путь. Фанни, сидя на передке павозки, ловко правила, будто' заправский возчик. Ее верная черная Ласточка бежала следам. Сен, по своему обыкновению в одиночестве, держался впереди, мы с Джоном составляли арьергард.
После бессонной, сумасшедшей ночи зверски хотелось спать, и я вскоре задремал в седле. Пробуждение было не из приятных: с неба полил холодный дождь. Хорошо еще, что' повозку защищал брезентовый тент, не то вымокли б наши раненые товарищи' до нитки. Укрыться же возможности не представлялось: вокруг простирались невысокие' холмы, поросшие кустарником да чахлыми деревцами.
Вскоре земля' раскисла, кони стали скользить и спотыкаться. Потому хочешь, не хочешь, а пришлось идти пешком. Дождь сопровождал нас почти до вечера, то стихая ненадолго, то опять возобновляясь с прежней силой. Затем его' средоточие, свинцово-серые тучи, куда-то унесло мощно задувшим восточным ветром.
Упавшее настроение подняло восхитительное зрелище, открывшееся с вершины плоского кургана: мерцающая синяя гладь Небесного озера, особенно прекрасного 'в золотисто-алых лучах заходящего солнца. За озером, на севере, темнело какое-то большое черное пятно. Наверное, это и был тот самый нужный нам Буреломный лес. На западе водному раздолью не виделось конца, а вот слегка отклонившись на восток, мы могли, обогнув его берегом, легко добраться до Дебрей. На по-любому ночевать выходило здесь.
Помогая дpyг дpyгy, мы сообща устроили на вершине временную стоянку, расседлали, напоили и накормили коней, установили палатку, сварили из медвежатины наваристый бульон для больных, приготовили недурное жаркое, подштопали одежду, выдраили оружие. Словом, дел было невпроворот. Тем не менее, мы частенько' заглядывали в палатку, где лежали друзья: Карл спал, тихонько постанывая и что-то неразборчиво бормоча. Рыжик находился все в том же подвешенном между небом и землей состоянии. H-дa, лучше ему не было, но слава богу, не 'стало и хуже. Организм Рыжика боролся за жизнь... 'Мы старались ему в этом помочь: Фанни с ложечки вливала бульон, Сен, размотав бинты, чародействовал над колотой раной в' груди, используя все свое искусство целителя и мага, мы с Джоном протирали влажными тряпочками лицо, меняли на пылающем лбу холодные компрессы.
Конечно, не остался забыт и Карл. Но янит, давший ему черные пилюли, похожие на капли смолы, и свежезаваренный отвар из собранных по' пути лекарственных трав, попросил его не тревожить. Осмотрев наши болячки, он остался доволен. Здесь 'ухудшений не предвиделось. Также он уверил всех, что полученная им рана в бедро не что иное, как пустяк. Что ж, Сен являлся нашим 'главным лекарем, приходилось верить на слово. Хоть, правда, порой закрадывались сомнения в искренности его слов.
Лакомиться сочной медвежатиной пришлось уже в потемках, сидя в гудящей от' усилившегося ветра палатке. После разгрома отряда Шкуры было опасно выдавать ночью костром свое местонахождение. Поэтому все необходимое мы успели' приготовить еще засветло. Фанни, покончив с eдoй раньше остальных, пошла' устраиваться на отдых. Как можно осторожней она легла рядышком с Рыжиком и Карлом.
Вскоре поднявшийся янит взял свой мешок, извлек из него сторожей и подставку. Расставил по сторонам света, после чего постелил матрац таким образом, что его бдительные часовые 'оказались возле изголовья, и сразу же уснул. Н-да, следовало признать, эти стеклянные магические истуканчики были сущей благодатью для участников экспедиции, ибо давали возможность экономить силы на ночных дежурствах.
Мы с 'Джоном еще посидели минут пять, прислушиваясь к нарастающему вою чем-то рассерженного ветра, но слипающиеся глаза властно напомнили о необходимости вздремнуть. Признав их требования разумными, мы немедленно отправились на боковую.
На рассвете побудку сыграли paскаты грома. Минут двадцать грохотало так, что уши закладывало, но, к счастью, дождь пронесло' стороной. Все это время 'мы просидели возле не подвижного Рыжика, наблюдая, как янит ловко обрабатывает его рану и меняет бинты. Гном: пребывал в том же состоянии, что и прежде. А вот Лед-из-Брэнди выглядел несколько получше. Сказывались действие целительных пилюль Сена, травяной отвар да спокойный сон в тепле. Ничего, надеялись мы, даст бог, и Рыжик пойдет на поправку. Каждый старался верить в это' непоколебимо и своей верой поддерживать других.
В молчании все подкрепились сухарями, холодной медвежатиной и чаем, заваренным на порошковом молоке. После еды Сен вновь снабдил Карла смоляными пилюлями. Джону втер в опухший висок гнусно пахнущую мазь, такой же дрянью покрыл глубокую ссадину на голове Фанни. А мне, для разнообразия, поверх швов помазал жгучей, что огонь, желтой жидкостью.
Сборы прошли без лишних разговоров и суеты, правда, от меня, однорукого, проку было несильно много. Примерно около восьми часов мы выступили дальше. Карл попросил у Сена, разрешение ехать в повозке сидя. Наш главный лекарь, немного подумав, неохотно согласился.
– Но' не более часа, – поставил он железное условие, – и в виде исключения. Потому, как вам просто необходимо вылежать определенное время. Этого требую даже не я, а те внутренние повреждения, которые вы получили.
Озеро располагалось не столь близко, как показалось вчера. Все же незадолго до полудня мы вышли к его каменистому берегу. Удивительно, но даже вблизи поверхность его не потеряла своей поражающе яркой синевы. Озеро действительно напоминало насыщенное небо начала лета и·полностью оправдывало свое название.
– Все дело, вероятно, в глубине, – попытался пояснить загадку обернувшийся янит, – я тут вспомнил одного знакомого, уверяющего, что побывал здесь дважды. Он-то и рассказывал, будто озеро бездонно и что' питается оно исключительно подземными ключами. Потому в самый жаркий полдень его вода остается' ледяной.
– Гм, видимо, так оно и есть, – поразмыслив, согласился Джон, перед этим окунувший в студеную влагу руки и вытащив их затем красными, словно вареные раки. – У нас в Оружейных горах есть подобные водоемы, особенно в юго-западной части. Помнишь, Алекс, на одном из них мы проторчали' целых четыре дня?
– Это на Зимней Слезе, что ли? – поморщился я. – Да разве такое когда забудешь ... Отпуск, палатка, припасы, состоящие из сухарей да гнуснейшего виски. Тьфу, до сих пор во рту остался его паршивый вкус! Перечисляя дальше, следует вспомнить двух девиц, вовлеченных в жизнь на природе и непрестанно ноющих на все лады о том, как им все там осточертело и как они, бедные, 'хотят вновь попасть в лоно цивилизации. А все ведь из-за тебя, Джон. Кто, как не ты, посоветовал не тратиться на много продуктов, обещая райскую охоту и изобилие мясных блюд! А кто травил байки про неисчислимые косяки карпов? Про огромную рыбу – лентяя под сто кило? Приплывающую под вечер к самому берегу и только и ждущую, чтоб ее оглушили да зажарили. Эх, Джонни, И тебе не, стыдно вспоминать при товарищах о своей бессовестной лжи? А я-то, кретин наивный, тогда и уши развесил ... Да и девки те, бедные, тоже. Н-да, изголодались они на наших харчах. Благодарили сердечно ...
Фанни, ожидая продолжения, заинтересованно посматривала на нас. Карл понимающе ухмылялся. Однако я не сказал больше ни слова. Пусть Джон сам отдувается за свой былой грешок. Но тот, ясное дело, молчал в тряпочку, с излишне невинным видом обозревая открывшиеся просторы. У, негодяй!
По прошествии нескольких часов мы обогнули восточный край озера, после чего оказались лицом к лицу перед непролазной стеной долгожданных Дебрей. Попытки обнаружить тропу, ведущую зверье на водопой, долгое время ничего не 'давали. Джон даже стал ворчать, выдвинув версию, что' здешние животные пьют лишь исключительно виски да пиво. Наконец, наши поиски увенчались успехом, но найденная тропинка была столь узка, что о проезде там повозки не могло быть и речи.
Все же в итоге. Удача улыбнулась в виде, могучих дубов, просторной аллеей, уводящей куда-то в самую глубь. Внизу под шелестящим желтым покровом буйно разросшихся, соприкасающихся ветвями крон было сумрачно и сыро, зато вполне просторно. К сожалению, через час-полтора пути дубы постепенно сошли на нет, и мы вновь' оказались перед стеной непролазной чащи. А быстро наступившие, окутавшие все вокруг сумерки до утра приостановили поиски дальнейшей дороги.
-Завтра придется повозку бросить, – неохотно признал я за поздним ужином, когда все обычные заботы и приготовления к ночевке были окончены.
– Ничего не поделаешь,– пожал плечами Сен, – в здешних дебрях это рано· или поздно неизбежно.
– Соорудим носилки,– С излишним оптимизмом предложила Фанни,– либо волокуши, если наш господин лекарь позволит.
– Никаких разговоров быть не может про волокуши, – нахмурился янит, – больных нельзя трясти.
– Прежде чем их вообще куда-то тянуть, надо хорошенько все вокруг разведать, – высказал свое мнение и Джон, – чтоб, значит, не мытарить понапрасну.
– Вот с утра этим и займемся, – не стал перечить Я.– Фанни останется приглядывать за парнями, а мы основательно исследуем окружающий мир.
– Ох, ты ж, мать твою, исследователь' какой нашелся, – с негодованием возмутилась Фанни,– лучше сидел бы да помалкивал со своей одной рукой. Вот ты-то и должен' 'остаться. И никак иначе, братишка.
– Ну уж дудки, не выйдет, – яростно' воспротивился я. Но друзья насели сплоченным фронтом и поневоле пришлось отступить.
Ночь в Буреломном лесу прошла спокойно. А на заре Сен, Фанни и Джон разошлись в разные стороны, уговорившись в полдень вернуться назад. После их ухода мы с Карлом перекусили, потом подсели к гному, начавшему тревожно ворочаться. Спустя пару минут он уже вовсю' метался в бреду, выкрикивая невнятные ругательства и слова на тарабарском гномьем языке. Я влил ему в рот несколько ложек приготовленного Сеном черного густого отвара из диковинного корня, шевелившегося, если на него попадали капли воды. Чудесное зелье подействовало почти мгновенно. Успокоившись, Рыжик крепко уснул.
Мы же с Карлом, стараясь его не побеспокоить, тихонько разговорились. Прежде всего, Карл попросил прояснить обстоятельства, загнавшие нас в такую опасную даль. Историю Фанни он уже знал подробно от нее самой. Время хватало, поэтому, не торопясь, в деталях я все ему рассказал. Выслушав до конца, соратник по множеству рискованных походов уставился на меня. А затем одобрительно заявил:
-Вот это любовь! Как в прежние славные времена настоящего рыцарства. Наперекор всему! Досадно только, что задержка из-за нас вышла ...
– Ничего страшного в том нет, – уверил его я. – Брат сестру, надеюсь, не обидит. Главное, чтобы вы с Рыжиком крепко стали на ноги. Toгда все и двинем дальше. Хм, хотя, прости, дружище, за то, что я самолично решаю. Ведь у тебя могут' быть свои планы.
– О каких личных планах ты говоришь, браток? – даже слегка обиделся Карл. – Старому-то, проверенному в деле товарищу? Которого вы к тому же только что выручили из злой неволи, а теперь вон выхаживаете? Неужели ты всерьез считаешь, будто я после всего этого смогу вас бросить на произвол судьбы? Да предложи ты мне еще в форте участие в готовящейся затее, и я с радостью согласился бы помочь.
– Нисколько не сомневаюсь, дружище, – как' можно мягче постарался ответить я. – Но мы уже тогда по вине поганого Хорька стали изгоями и потому не хотели навлекать неприятности на головы других.
– Черт подери, Алекс, подумаешь неприятности, – не соглашаясь, завозражал 'Карл, – да я плевать на них хотел, когда дело касается дружбы. Ну да ладно, теперь-то что об этом ... Тут' другое ... Ты вот упомянул о Хорьке, то есть Феликсе Ларсе, нашем последнем командире. А знаешь ли ты, браток, что он оказался, предателем?
– Ты серьезно?– пораженно выдавил я из себя. – Хм, хотя понятно, такими вещами не шутят. Не удивлюсь, если эта мразь окажется причастна к гибели капитана Морвеля. Пухом ему земля. – Убежден, так оно и есть, – печально вздохнув, согласился Карл, – впрочем, прямыми доказательствами я не располагаю.
Повисло напряженное молчание. Прерывая его, я внезапно охрипшим голосом попросил:
– А теперь расскажи, пожалуйста, об осаде Обреченного форта. Я все, знаешь ли, старался оттянуть этот разговор. Да и Джон тоже. Тяжело, понимаешь?
– Очень хорошо понимаю, – сочувственно произнес Карл, – и за что укоряешь себя, понимаю. Да только ни в чем ты не виноват. Ни в чем и ни перед кем. А потому прими совет – не мучай себя понапрасну. Ничего, кроме лишней боли, это тебе не даст. Уж поверь. Что касается обороны форта ... Похвастаться нечем, бесславное вышло дело. Полагаю, повинна в том проклятая Черная Магия. Не' иначе ... Ну посуди сам: за четыре-пять дней до начала войны появились тучи всевозможных насекомых: мошкара, комары, какие-то летающие клопы и еще черт знает что. Ох, и достали же они нас. Нигде спасу не было. Народ злился, бранился, чесался, но, к сожалению, никто не распознал в этом нашествие, первый эшелон войск Черного Короля. Да и кому в голову могло прийти такое? А между тем так оно и оказалось ... Уже на третьи сутки покусанные люди почувствовали себя плохо. Бедный Гробовщик с ног сбивался, стараясь сделать хоть что-то. Тщетно. Вскоре умер один новенький, ты, Алекс, его не знаешь, за ним пришел черед Рона Лотоса и Сэма Крысолова. Вот когда все всполошились и направили к Ларсу делегацию выборных ветеранов.
– Ничем не могу помочь, – с непонятным тогда злорадством ответил Хорек,– по' всей Границе, во всех без исключения фортах такое творится. Так что вы, служивые, от меня хотите? Какие такие лекарства я могу достать?
Словом, не солоно хлебавши, ветераны ушли. А к вечеру на ногах пребывала лишь половина личного состава, другие же валялись в жуткой лихорадке. На следующую ночь в более-менее пригодном для несения службы состоянии осталась едва ли треть той половины. Их расставили по двое-трое на самые опасные участки и ключевые посты. Наступившее утро оказалось роковым. Первые лучи восходящего солнца осветили стройные ряды победно вышагивающей вражьей рати, идущей' без опаски, словно на параде, прямиком к. форту. Гады прекрасно' знали: крепость некому оборонять. Почти некому. Ибо те немногие, кто был еще способен держать в руках оружие, встретили неприятеля у выбитых тараном ворот. И все до единого полегли ...
Я слушал Карла, не· прерывая, чувствуя подкативший к горлу комок. Но глаза мои так и остались сухими.
А он продолжал:
– Сам я, правда, этого уже не видел. Проклятая лихорадка свалила меня накануне в башне Аиста. В себя пришел уже в плену. Выздороветь удалось благодаря вонючему пойлу-противоядию, которое давали отступники всем без исключения. Тогда еще у них не было лишних рабочих рук. 3аботились, сволочи, об их сохранности. Это потом уже, в гигантском тюремном лагере «Рай», забитом людьми до отказа, они до предела обесценили жизнь.
– Ну подумаешь, – цинично смеялась охрана, – замордуем сегодня в охотку сотню-другую. Что с того? 3автра прибудет несколько тысяч. Какой убыток нашему Властелину? Почти никакого. Одна сплошная прибыль. К тому же Господин щедр и не мелочен.
Видно, волна пережитого нахлынула на Карла, ибо он неожиданно умолк и лишь с горечью качал головой. 3аговорил он минут через десять, но на другую тему:
– А мне, знаешь ли, браток, дом родной стал часто сниться. Один и тот же сон ... Хм, не знаю, может, он вещий и все когда-нибудь так и произойдет. Я даже стих еще в форте сложил, вернее сказать, слова сами пришли, совершенно без всяких усилий. Хочешь послушать?
– С огромным удовольствием, – уверил 'я, – ты же прекрасно знаешь мою слабость к поэзии, да и к литературе в целом.
Карл буквально просиял:
– Тогда суди мое творение не слишком строго.
Я вернулся ... Походы и битвы уже позади.
Вот родительский дом, позабытый на множество лет,
Он стоит постаревший, и больно в груди ...
Да и я стал не молод от бед и побед.
На завалинке дремлет разнеженный кот,
Здесь когда-то раскуривал трубку мой дед.
Кот не помнит меня, ему отроду год.
Ну а память моя, будто острый стилет.
Там, за домом, разросся запущенный сад,
В нем возился приехавший с поля отец.
Он лелеял деревья, не жалея затрат,
Но на свете всему наступает конец...
Незажженною свечкой застыла печная труба.
Мама, где ты? Сейчас бы твои пироги...
И закушена в кровь, задрожала губа,
Поздно вспомнил ты тех, кто тебе дороги ...
– Карл, дружище,– растерявшись, я даже не смог сразу подобрать нужные слова, – клянусь Памятью Предков, ты меня ошеломил. Честно говоря, не ожидал, что эта будет так сильно! Ей-богу, стих просто великолепен. Ну, молодец!
– Да что ты, Алекс, – слегка смутился, он, – в общем-то, ничего особенного.
– 'Вот уж нет, братишка, – с жаром завозражал я, – мне со стороны видней. А в поэзии я неплохо разбираюсь.
Близился полдень. От ушедших на разведку товарищей пока 'не было никаких вестей. Да оно, пожалуй, еще и рановато. Я сменил компресс на лбу Рыжика, осторожно влил в его пересохший рот немного свежей воды. Гном после принятия отвара из корня до сих пор крепко и спокойно спал. Ну и слава Всевышнему, авось теперь дело пойдет на лад.
Поправив одеяло, я повернулся к Карлу, но тот, сморенный непривычно долгой беседой, тоже задремал. Решив немного размяться, я тихонько вышел из палатки, не забыв прихватить с собой лук, стрелы и верный меч. Совсем рядом паслись наши стреноженные кони, выискивавшие пригодную траву. Овес поневоле приходилось экономить, вот они, бедняги, и подкармливались чем могли. Н-да, если мы думаем надолго обосноваться в Дебрях, то эту проблему надо спешно решать. Иначе ...
Дальнейший путь придется проделать пешком. Приблизившись к Дублону вплотную, я потерся щекой о его шелковистую, мягкую морду, погладил, похлопал по крупу. Уж очень мой верный мерзавец любил всякие ласки. Сзади за плечо меня легонько схватила зубами хитрая Ласточка. Пришлось уделить внимание и плутовке.
Шагах в пяти от палатки протекал крохотный ручей. Возле него скалой высился замшелый камень, на который я затем и уселся, поглядывая на уносимые стремительным течением желтые листья, отважных мореплавателей муравьев, порой деловито по ним снующих и при случае лихо' берущих на абордаж проплывающие кусочки коры, сосновые иглы и веточки.·Здесь, в глубинке Дебрей, было тихо, безветренно, но прохладно и сумрачно. Обычно такие места навевают на меня легкую грусть, размышления ....
Вот и сейчас на ум пришел Карл Рангер. Я попытался вспомнить, что же я знаю о его прошлом. Оказалось, очень немного. Всего лишь то, что он немец, родился в Кельнском графстве, считающемся одним из самых процветающих в Германской Империи. Еще как-то раз, немного разоткровенничавшись, Карл вскользь упомянул о своей трехлетней службе в одном из элитных конных полков Вильгельма. Гм, интересно, какие обстоятельства заставили его· покинуть спокойную старушку Европу и, перебравшись на Английский Континент, вступить в постоянно редеющие ряды· Пограничного Братства? Возможно, дело все в несчастной любви или преследованиях властей за дуэль. Такое бывает, когда в честном
145
поединке сразят какого-нибудь знатного вельможу. Хотя мне-то что до чужих тайн? Своих хватает больше, чем надо.
За спиной послышались громкое пыхтение, треск 'ломающихся веток сухого подлеска, раздраженная брань. Кто-то, будто слон, ломился сквозь чащу. Схватив лук со стрелами, я залег за камнем. Спустя минуту-другую появился вспотевший' злой Джон с изрядно исцарапанным лицом и в основательно изодранном плаще.
– Ого, приятель, ну и видок у тебя, – невинно посочувствовал я. – Никак пытался приручить крапчатую рысь?
– А, да что там рысь, – рявкнул Джон, осторожно, стараясь не 'задеть висок, вытирая ладонью мокрый лоб, – эти' чертовы заросли дерут похлеще сотни диких кошек. Змеей надо быть, чтобы по ним лазить. Ладно, скажи' лучше, как там. Рыжик с Карлом?
– Боюсь сглазить, но гном, кажется, таки стал' на путь выздоровления. После вашего ухода я дал ему отвар из корня. Теперь он' спокойно спит, и даже жар стал намного меньше. Карл, тот вообще молодчина, хорошо держится. Главное, духом не падает, а для поправки это первое дело. Знаешь, Джон, мы туте ним все утро проговорили. Я ему про наши планы и приключения поведал, он же выложил свою историю: про осаду форта, плен ... – предупреждая его готовый' вырваться из уст вопрос, я отрицательно замотал головой. – Нет, Джон, пусть он сам вечером тебе все расскажет. Как очевидец ... Ты лучше признавайся, где шлялся и что нашел.
– Да везде один хрен, – в сердцах 'чертыхнулся Джон, – не лес, а настоящие джунгли. Полянок, прогалинок, старых вырубок – ни фига подобного нет и в помине, лишь сплошная непролазная стена. Каждый шаг приходится преодолевать с огромным трудом. Представляешь, – Лоза? М-да, что и говорить, прогулка не удалась.
Я сочувственно вздохнул и попытался его обнадежить.
– Вот-вот должны подойти Фанни с Сеном, возможно, хоть один из них да и обнаружит что-нибудь путное. А на худой конец и здесь можно остаться: ручей – рукой подать, ветра нет, тихо. Палатка же у нас добротная, в такой можно запросто и зимовать.
– Нежелательный это вариант; Алекс,– проворчал, придирчиво оглядываясь, великан, – потому как опасный. Bo-первых, слишком близко от края леса, во-вторых, слишком 'удобная прямая аллея дубов, способная прельстить и заинтересовать не только нас. Достаточно или продолжать?
– Черт подери, Джон, но я же предлагаю это на крайний случай, – рассердился я. – И кто, скажи, мешает нам тогда организовать постоянный пост у самого начала дороги?
– Да на кой ляд он нужен,– Джон смачно сплюнул, – когда у янита есть его стеклянные истуканчики? Разве в том дело, братишка?
– Джон, мудрая голова, – прервал я его словесные нотации, чем критиковать, предложи что-нибудь получше.
– Не сомневайся, вот только 'умоюсь сейчас, попью водицы, малость перекушу, выкурю трубку, мозги и заработают как надо,– преисполнился внезапного оптимизма Джон.
– и одарят всех нас убогих блестящей идеей, – съехидничал я.
-Брр! – великан уже плескал себе в лицо студеную, кристальную воду ручья.– Угу, пацан, так оно и будет. Хочешь' пари?
– Иди ты, – отказался я, – кaкoe, к дьяволу, еще пари? Настроения нет.
Едва мы с Джоном на пару взялись за копченое сало с сухарями, как из густых зарослей, словно бесплотный дух, возник янит. На наш немой вопрос он только сожалеюще развел руками. Ничего! Оставалось дожидаться Фанни, а она что-то запаздывала. Мы уж было, заволновавшись, решили идти по ее следам, но сестренка объявилась сама. И не менее бесшумно, чем Сен. Хорошенькое раскрасневшееся личико нашей подруги сияло от счастья.
– Мальчики! – победно объявила она. – Я отыскала вполне приличный заброшенный дом. Думаю, стоит его слегка подремонтировать и не будет страшна никакая лютая зима. Ну если, конечно, придется здесь дожидаться прихода весны.
Что оставалось делать мужчинам? Правильно, аплодировать единственной женщине. Правда, мои карикатурные рукоплескания оставляли желать лучшего, но что тут поделаешь? Убедившись, что Карл с Фин-Дари еще спят, мы по-быстрому перекусили. 3абот-хлопот было предостаточно, они-то и заставляли торопиться. Перво-наперво требовалось соорудить пару носилок. Материалом для их изготовления послужил длинный брезентовый мешок, разрезанный на две части, а также в меру тонкие стволы сосенок. После этого' настал черед повозки: ее пришлось сжечь, пепел же и золу зарыть в яме, затем сокрытой под слоем листвы и хвои. Ведь совсем ни' к чему оставлять такое неопровержимое свидетельство нашего пребывания здесь. В 'огонь были брошены также грязные бинты, объедки и вконец разлезшиеся сапоги Карла. Вместо них предусмотрительная Фанни еще в разгромленном лагере' Шкуры припасла две пары почти совершенно новых, из прочной буйволиной 'кожи. Конечно, сапоги пришлось снимать с мертвецов, но это лучше, чем оставить товарища в холод босиком. «На подобные вещи 'всегда надо смотреть как на законные трофеи, добытые в честном бою», – частенько говаривал сам Лед-из-Брэнди в не таком уж и далеком прошлом.
Подготовкой тяжелораненых к транспортировке, занялись Сен с Джоном. Они осторожно вынесли сначала Рыжика, аккуратно положив на носилки. Гном спал таким глубоким, беспробудным сном, что мне даже стало не по себе. Гм н-дa, ну и корешки имеются в запасе у нашего монаха.
Карл очнулся когда' поднимали' Рыжика. 'Не желая утруждать друзей; он попытался выбраться сам, за что получил от Сена крепкий нагоняй. Пока наши товарищи устраивали больных поудобнее, мы с Фанни убрали палатку; затем уже все вместе скатали, матрацы, одеяла; сложили прочие необходимые походные предметы'. Коней связали вереницей, одного за 'другим, и наконец-то были готовы двинуться в самую гущу Дебрей к найденной избушке. Мы с Джоном несли порывавшегося встать Карла, Сен на пару с Фанни – беднягу Рыжика. Сестренка как проводник шла первая.
Шла ... Точнее сказать, с трудом продиралась, 'за ней – мы, тихонько ругаясь на все лады, за нами – кони, вероятнее всего, тоже вовсю кроющие 'матом на своем' языке. Спустя час этой каторги' 'появилась звериная тропка. Получасовой отдых на ней оказался совсем не лишним. Черт, моя правая рука здорово подустала,· сменить же ее я не мог, Хорошо Джону с его силищей, он и одной левой пронесет носилки хоть тридцать километров. Но я, увы, не Джон.
Еще пару часов блужданий с одной тропы на другую привели нас на небольшую полянку, на' которой' стоял небольшой бревенчатый дом с покатой двухскатной крышей, еще сохранившей' остатки когда-то покрывавшей ее дранки. Чуть поодаль расположился колодец с торчащим над ним журавлем. Непролазные заросли подступали со всех сторон, грозя через несколько лет поглотить и поляну, и' сам дом. Но мы не собирались здесь на столько задерживаться.
– Милости прошу, господа, – Фанни·сделала широкий приглашающий жест. – По душе ли жилище?