Текст книги "Приключения Алекса (СИ)"

Автор книги: Александр Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 43 страниц)

     – Простите, господа, задумался, – объяснил он и тут же спросил: – А вы чего сидите без дела? Ведь стынет же все!

     – А я че, блин, говорю? – негодующе вопросил гном, обжигая меня сердитым взглядом. – На то еду и ставят на стол, чтобы ели ее, значит, а не любовались.

     Неторопливо прожевывая смачные куски мяса, я постоянно чувствовал на себе скрытое внимание хозяина. Казалось, он что-то просчитывает в уме. И это что-то было наверняка связано с нашей маленькой компанией. Но он молчал, а потому и мы не говорили ни слова. Так в мертвой тишине завтрак и кончился. Уже после Белый нас просто огорошил:

     – А знаете, господа, я, пожалуй, поеду с вами, если, конечно, вы не против.

     – Кхы, кхы, кхы, – Рыжик от неожиданности даже закашлялся, подавившись яблоком, которое с хрустом догрызал. – Во дела! – не сдержавшись, затем воскликнул он. – А вам-то, простите, сударь, на кой ляд ложить голову на плаху? Ладно мы, трое безмозглых кретинов, но вы-то разумный человек.

     – Она, эта упомянутая голова, давно находится там, – тонко улыбнулся Белый. – Насчет же того, зачем я решил отправиться с вами ... Э-э, тут несколько причин. Ну, во-первых, Я все еще считаю себя должником Алекса, и если он уйдет, то долг этот отдавать будет, увы, скорей всего, некому, а я так не привык. Вторая причина: мне чертовски обрыдли подчиненные, озверевшие, тупые скотины, повинующиеся только благодаря моей железной воле и удачливости. Их беспрекословное послушание будет до тех пор, пока я обеспечиваю легкой добычей и безопасным существованием. Но как вы понимаете, вечно это продолжаться не может. Когда-нибудь и я совершу ошибку, и тогда вся стая обратится против своего вожака. Волчий закон, знаете ли ... Н-да ... И, наконец, третья причина: всегда хотел увидеть самые потаенные края Покинутых Земель – Элиадор, Байлиран, Нангриар, Алинор. Но в одиночку смелости не хватало или, возможно, безрассудства, а с этими ... – он пренебрежительно махнул в сторону двери. – Куда пойдешь? Трусы ... Ну так что, берете с собой Белого?

     Джон посмотрел на нас и согласно кивнул:

     – Лично я не против, лишняя пара умелых рук нам не повредит. Рыжик почесал пятерней огненный затылок и с превеликим со-

     мнением буквально выдавил из себя:

     – Да.

     И то, наверное, только потому, что мы были пока во власти беловолосого главаря.

     – Милости просим, – подытожил я, – если хочешь действительно развеяться и глотнуть свежего ветра, присоединяйся, мы рады.

     – И будет на белом свете на одного чокнутого самоубийцу больше,– тихонько прошептал гном'.

     – Спасибо, – очень серьезно поблагодарил нас Белый.

     – Да особо не за что, – с сарказмом хмыкнул в ответ Фин-Дари. – Не верите? Честное благородное слово!

     – Сколько тебе требуется на сборы? – осведомился я потом.

     – Немного, совсем немного, – успокоил Белый, – вот разве что разговор с моими лихими парнями займет некоторое время, но, полагаю, самое позднее через пару часов я буду свободен.

     – Брын-гин-гин-дыль тоже отправляется с нами, – счел нужным заметить я.

     – А, понятно, – глаза Белого неожиданно потеплели, – это тот пришибленный тролль, который только и делал, что всем талдычил о своем добром «хозяина», Алекс?

     – Он самый, – подтвердил я. – Когда-то давно я взял его в плен, потом отпустил.

     – Знаю, – откликнулся Белый, – тролль мне все рассказал. Вскоре мы встали из-за стола, уговорившись встретиться на берегу. Брын-гин-гин-дыль терпеливо поджидал у входа. Как можно незаметней я сунул ему в лапы жирную курицу, тайком стянутую со стола.

     – Хозяина, – тролль расплылся в жуткой улыбке, – ты всегда помнить о бедный тролль.

     – Лучше б мне отдал, – змеей прошипел гном, – а ·на этого ... Только зря продукты переводить.

     -' Да ты, обжора, так сильно налопался, что того и гляди лодка перевернется, – сделал я «оптимистический» прогноз. – А с таким набитым пузом камнем пойдешь ко дну.

     – Угу, – совой откликнулся гном, утону, а вы ржать будете. Не так, что ли? Знаю я вас. Охальники.

     – Бедный тролль не дать рыжий кракодила помирать С голод, – не остался в долгу развеселившийся Брын-гин-гин-дыль, – он кормить ее кости с куриц.

     – Спасибо, добрячок, – гном недобро сверкнул ставшими' вдруг колючими глазами. – Чтоб ты ими сам подавился. У, блин, горилла пещерная!

     В сопровождении все того же смуглолицего мы покинули недра крепости Белого и выбрались под небесную синь. Правда, теперь, в преддверии близкой осени, она слегка поблекла, хотя и сделалась еще прозрачней. Август – месяц ...

     О берег тихонько хлюпалась ленивая, волна. А совсем невдалеке плескалась крупная рыба, порою даже выскакивая из воды и блестя живым серебром. Над головой изредка проносились большие белые чайки, скрипуче переговаривавшиеся о своих' птичьих проблемах. Солнышко поднималось все выше и выше, ласковое и Ясное.

     – Странно, – в который уже раз подивился я, – и это те самые страшные Покинутые Земли. Но прав, наверное, Белый, это всего лишь дремучая глушь, куда не удосуживаются заходить даже слуги Тени. Так что все еще впереди ...

     Мимо нас сновали мрачные головорезы, занятые разгрузкой тяжело осевшего в воду баркаса. Они вытаскивали ящики и мешки, которые затем доставляли в пакгауз. Было заметно, что симпатией эти ребята к нам не сильно пылают. О чем говорили их откровенно злобные взгляды, но мы плевать на них хотели. Грозные фигуры великана и тролля могли остудить самую горячую голову. Да и покровительство Белого кое-что стоило. А вскоре вышел и он сам в сопровождении уже знакомых нам приближенных бандитов.

     «Благо среди них нет старого знакомца Желудя, – невольно подумалось мне, – то тот еще подлец и хлопот мог доставить лишних уйму».

     Прощался Белый без сантиментов, просто пожал каждому руку. И все. Усевшись затем в лодку, мы отчалили. А на берегу нас уже поджидали отдохнувшие кони и оставшееся в полной сохранности снаряжение. Не задерживаясь более ни на минуту, мы вскочили в седла. Ведь впереди ожидала дальняя дорога. Дорога без конца ... В глубь почти трех сотен лет. К общему удивлению, тролль оказался неплохим наездником, довольно уверенно гарцуя на могучем чалом жеребце, подаренном ему Белым.

     – Моя звать его Ураган, – довольный сообщил он.

     – Ой, мама родная, ой, не могу, – согнулся от смеха гном, – такая кляча и вдруг Ураган. Ну и ну! Хи-и-хи-хи! – но, перехватив холодный взгляд разбойничьего главаря, – вдруг осекся и добавил: – А впрочем, хороший конь, клянусь папашиной бородой, хороший. Правда.

     Какое-то время каждый ехал, погрузившись в свои мысли. Да и то сказать, – подумать было о чем. Хотя бы о том же Черном Короле, обрушившем свои полчища на Спокойные Земли. А мы; крепкие, здоровые мужчины, умеющие воевать, чем могли помочь мы? Ничем ... Так в молчании наш отряд, неожиданно увеличившийся на двоих, миновал вчерашние башни и небольшой замок с просевшей крышей. А затем оставил позади волнистую равнину, поросшую яркими маками. Впереди показались уже знакомые невысокие холмы.

     – Что там дальше, за ними? – спросил я, обращаясь к Белому.

     – Если двигаться, не сворачивая на север, – поведал тот, – то дорогу вскоре преградит большая река. В прошлом ее называли Хозяйкой. Мостов на ней давно не осталось, посносило половодьем да ледоходом, но мне известны' два брода неподалеку.

     – А жруны там не водятся? – забоялся Фин-Дари.

     – Нет, – Белый отрицательно покачал головой, – по крайней мере, я 'их там ни разу не видел.

     – Хм, вот оно как, – разочарованно протянул гном, – не видел ... Ну это тогда еще ни о чем не говорит. А значит, и гарантий никаких нет.

     – Злой кракодила пугаться маленький рыбка, – не отказал себе в удовольствии подтрунить тролль.

     – Ща как тресну тебя по башке! – прямо взбеленился Фин-Дари. – И скину с лошадки этим «маленький рыбка» на корм. А потом еще время засеку, за сколько минут они обглодают шерстяную пещерную обезьяну.

     – Рыжая дьявол не говорить так, по башке, – с достоинством дал отпор тролль. – Если он нe справится с речной рыбка, как он справится с большой, сильный Брын-гин-гин-дыль?

     Признаться, мы, включая и Белого, не без удовольствия вслушивались в перебранку. Пока это не переходит определенных границ, страшного в подобной болтовне ничего нет. Даже скорее только польза: эмоциональная разгрузка, плюс хорошее настроение. По крайней мере, у слушателей. Особенно радовался старина Джон: теперь у него появился какой-никакой союзник. Дождавшись, пока спорщики угомонятся, Белый продолжил:

     – За Хозяйкой начинается лес, небольшой, но дремучий. Вероятно, когда-то он был парком при замке феодального магната, а потом одичал, раздался в стороны. И по сей день в самой глуши стоит полуразрушенное строение с остатками осевших башен и обвалившейся некогда высокой крепостной стеной. Там, где кончается лес, пролегает тракт, огибающий его с востока на север. Как раз в ту сторону, что нам и надо. Но, признаться, по тракту дальше, чем на пять километров я не ходил.

     – Ну что ж, неплохо, – подытожил я, – хоть немного информации наперед никогда не повредит.

     После нашего разговора не прошло и часа, как откуда-то спереди потянуло свежестью, а минут через десять стала видна и сама река. Широкая, серебристо-серая лента, спокойно несущая свои воды на запад, к морю Сирен. Пожалуй, в ней присутствовало много общего с виденной ранее Виски. Хотя у той течение было гораздо сильнее, да и берега покрывал шумящий камыш. Здесь же, на Хозяйке, его почти не оказалось. Зато то тут, то там выделялись небольшими группами буки, сосны, каштаны да еще обособленно стоящие великаны-дубы.

     Мы спустились к самой воде, она оказалась теплая, и Джон предложил по-быстрому выкупаться. Солнышко припекало, и потому никто не отказался, даже Фин-Дари. Потом, взбодренные, мы спустились вниз по реке в поисках обещанного Белым брода. Довольно скоро он был найден, и все благополучно переправились на другую сторону, где в некотором отдалении маячила стена деревьев. Вероятно, тот самый лес, через который мы должны были пройти.

     Вблизи он поразил нас своими могучими дубами, чьи зеленые кроны так переплелись между собой, что образовали изумрудный, шелестящий купол. Белый выбрал одну из узких звериных тропок, и вся компания последовала за ним. Приятно было окунуться в тенистую прохладу дубравы, вдохнуть в себя ее свежесть и аромат, послушать стук неугомонного дятла, пение птиц, полюбоваться на мелькающих рыжими огоньками белок. И не верилось, что сейчас огнем пылают села и города Спокойных Земель, сотнями гибнут мирные люди, в ужасе от нашествия Тьмы прячется все живое ...

     Эх, мать вашу, бароны, герцоги, короли, мэры, банкиры и прочие богатеи! Сколько раз пытались вам вдолбить в тупые головы, что не такая Граница нужна людям. И не такие жалкие крохи требуются на ее содержание. Подумать только, на всю Пограничную Зону лишь одно мобильное воинское подразделение – гусарский полк в тысячу сабель. М-да, черт побери, им, конечно, можно порой затыкать дырки. Но что, скажите, он сделает, если Граница прорвана на всем протяжении? И если силы агрессора составляют многие и многие, хорошо укомплектованные и обученные легионы? А Черный Король, видать, не скупился на армию, по всему так выходит. Куда ж в таком случае смотрит наша разведка? Хотя, в последнее время, какой спрос с нее был? Ведь никто практически не возвращался ... Посылают на задание, и человек, уже подсознательно, считает себя трупом. Товарищи поглядывают так, будто видят в последний раз. Да-а, так оно и бывало ...

     Размышляя, я оглянулся на друзей, ехавших 'с угрюмым выражением на понуро опущенных лицах. Переживают... Но что теперь поделаешь? Скакать к родному форту, чтобы погибнуть на его дымящихся развалинах? Глупо ... Догнать армию Черного Короля и затеять комариную войну с ее тылами? Не менее глупо. Действуя же согласно старому плану, мы проникнем в глубь вражеской территории, а если повезет, в самое сердце – столицу Элиадора, Ар-Фалитар. При этом на нас будет работать то обстоятельство, что основная боеспособная часть мужского населения, вероятнее всего, отсутствует, находясь в походе. Выручим Арнувиэль, а там можно будет' подумать и о том, чем можно насолить врагу. Один Фин-Дари с его пакостным складом ума столько напридумает гадостей, что только держись.

     – Алекс! – тихонько окликнул меня Белый •. – Клянусь золотом всего мира, за нами сверху наблюдают.

     – Кто? – шепотом спросил я.

     – Почем я знаю? – пожал плечами он. – Могу сказать только, что они очень осторожны и не позволили себя заметить. Но я всегда безошибочно чую чужой взгляд.

     Дав знать остальным об опасности, мы незаметно приготовились к схватке. Но ... Все закончилось пиром на большой поляне, где весело трещал костер, над которым жарилась туша молодого быка. Туда привела нас петляющая тропинка и призраком поднявшийся из густой травы человек в зеленом кафтане. Он произнес магические слова:

     – . Любезные судари, славный Робин Гуд приглашает вас на обед.

     – Он жив? – вырвалось у меня идиотское восклицание.

     Наш проводник грубовато ухмыльнулся.

     – Не родился еще тот удалец, который сможет его победить. Да и оружие, способное сразить нашего Локсли, еще не отковано.

     Разбойничий вожак Шервудских угодий поджидал нас, сидя на старом пне с таким видом, словно это был трон. Впрочем, едва мы показались, как он бросился навстречу.

     – Алекс! Джон! Фин-Дари, малыш! Что вы здесь делаете?

     – Вот так встреча! А ты чем занимаешься в этих краях? – перебивая друг друга, завопили мы в ответ. – Неужто променял благодатный Шервудский лес на здешнюю «дубравку»?

     – Что за разговор на пустой желудок?– раскатами загремел вдруг чей-то мощный бас. – Не по-христиански, скажу я вам, Не по-христиански.

     Из-за ближайшего дуба показался 'мужчина лет пятидесяти, внушительных размеров, с не менее внушительным брюхом. По-медвежьи, вперевалочку он направился к нам.

     – Монах Тук! Святой отец! – ахнул я и первым ринулся обнять старого знакомца.

     – Ба! Лоза, сынок! Сколько лет, сколько зим! Ха, а ты все такой же сорвиголова. Ну надо же, где довелось встретиться.

     Он так стиснул меня, что кости опасно захрустели, а в глазах потемнело. Вырваться удалось с трудом, да и то только потому, что внимание монаха отвлекли два других его любимых собутыльника.

     – А! Ершок! – с радостью приветствовал он гнома. – Далеко забрался, родимый, далеко.

     – И ты, оглобля, здесь? – это уже в адрес Джона. – Но оно и конечно, как же им без тебя. Ох, и угощу я вас сегодня на славу! Небесам завидно будет. Истинно говорю, друзья, истинно.

     – Угомонись, святой отец, – повелительно приказал Робин, – опять перебрал? Сколько можно говорить, не пей вино с утра.

     – А я и не пью, – монах смиренно сложил пухлые пальцы на объемистом животе, – это Святой Дунстан – покровитель превращает родниковую воду в моем желудке в добрую, старую мадеру. Исключительно в награду за непорочную жизнь и бичевание плоти.

     – С каких это пор ты, старый алкаш и обжора, стал аскетом? весело прогудел вынырнувший из кустов слева огромный детина, уступавший Джону в росте всего ничего.

     – Джек Сосна! – уже не удивлялись мы, обмениваясь рукопожатиями с самым близким другом Робина. – Все такой же неунывающий и полный сил! Как дела?

     Во время всей этой радостной возни тролль и Белый, застыв, неподвижно сидели на лошадях. Брын-гин-гин-дыль был безучастен, Белый же холоден, словно лед. И еще, пожалуй, надменен. Я представил их своим старым товарищам.

     – Пойдемте к огню, друзья, – затем гостеприимно пригласил Робин и повернул в сторону истекающей жиром и соком туши.

     Дважды повторять не пришлось никому. И вскоре гости и хозяева расселись за импровизированным столом, которым служил старый упавший ствол со стесанной верхней частью. Некоторое время все молча переглядывались, потом придурок Фин-Дари, не сдержавшись, брякнул:

     – А мы тебя-то схоронили, славный Рабин, и за упокой души по христианскому обычаю выпили. Алекс настоял. Хм, а ты, значит, живой. Вот оно, значит, как. 3-э, хорошо, не правда ли?

     – Несомненно, – весело рассмеялся Рабин, – только что-то я не припомню, когда это я умирал?

     Пришлось, заткнув Рыжику рот, внятно и обстоятельно объяснить происшествие с мнимой головой: Робин серьезно выслушал и согласился с моим мнением, что все это не иначе, как колдовской муляж, магическая подделка. Наш разговор прервал крепкий малый, покручивающий на вертеле тушу. Зычным голосом он объявил:

     – Готово, братья! Все за стол!

     Вскоре с разных сторон леса появились еще люди в зеленом, вооруженные необычайно длинными луками и короткими мечами. Было их десятка полтора. Знакомыми же оказались только двое: Аллен Менестрель, или по-другому Аллен из Долины, да Мук Мельник. Но и остальные из ватаги Рабина производили впечатление порядочных людей. Впрочем, иных знаменитый Лесной Вождь и не держал. Принесли вино в старых заплесневелых бутылках. Наверное, оно было из подвалов здешнего замка. Наполненные рубиновой жидкостью, стаканы послужили сигналом к началу пиршества.

     – А где Марион? – спросил я минут через десять у Рабина. – Где твоя ненаглядная женушка? Надеюсь, здорова?

     – Все хорошо, – успокоительно поднял руку давний приятель. Она в порядке, в Шервуде. Хотя ... – тут он сильно помрачнел. – Кто теперь знает? О нашествии Черного Короля слышал?

     – Совсем недавно узнали, – признался я. – Страшные вести ...

     – Угу, – Робин залпом осушил большой рог, – мы видели их, друг Алекс. Эти нескончаемые колонны огромного воинства, разлившегося, словно всепоглощающий поток. Кто, скажи на милость, устоит перед ним? Кто? Ланкастер? Корнуэл? Лондонское королевство? Зажиревшие бароны и их солдатня, способная лишь насиловать девок, пьянствовать да сдирать с народа подати? Может, тогда эльфы? Но что сделают они одни? Великаны? Их слишком мало. Гномы? Тех давно уже заботят лишь недра. Пожалуй, церковь могла бы стать ядром силы Сопротивления, будь это лет тридцать назад. Но сейчас ... Люди вряд ли откликнутся на ее зов и придут под светлые знамена. Больно многих она отвратила от себя пытками, грабежами да казнями.

     – Все так и есть, – соглашаясь, подтвердил я, – ты, дружище, повторяешь мои недавние мысли. Но какого черта, скажи на милость, ты вообще здесь оказался? В Покинутых Землях?

     – Дались они мне, – невесело вздохнул Робин, – это идея нашего полоумного монаха. Вбил себе в голову, что будто в «Вороньем Гнезде», ну это заброшенный монастырь в Ничейных Землях, хранятся тайные манускрипты с магическими секретами янитов. Которые можно обратить против слуг Тени. Впрочем, друг мой, проверить это не удалось, ибо мы так и не добрались до «Вороньего Гнезда», Черный Король помешал. Ну и решили мы уходить назад другим путем, не через полыхающую войной Границу, а тайной, никому, кроме Джека Сосны, не известной тропой, ведущей сквозь Хохочущие болота. Правда, для этого пришлось из Ничейных зайти в Покинутые Земли. Но тут, на наше удивление, оказалось даже спокойней. В этом леске мы отдыхали и набирались сил, а вас же заметили наши дозорные, когда вы еще плескались на реке. Так что время приготовиться к встрече гостей было.

     – Как и в старые добрые времена, – не смог сдержать я невольной улыбки, – Лесной Король все видит, слышит и знает.

     – Примерно так, – рассмеялся в ответ Робин, и мы стукнулись полными кубками.

     Дальше разговор пошел о моих проблемах и приключениях. Робин был такой друг, от которого мне скрывать нечего, и вскоре он знал все. Единственное, про что я умолчал: так это про наше намерение просить помощи. Из моего рассказа самое большое впечатление на него произвела расправа над инквизиторами и встреча с Черным Королем.

     – Серым крысам поделом, – авторитетно одобрил он, а вот с пареньком этим, круто прибравшим к рукам Покинутые Земли, промашка вышла. Но ты ведь с ним не последний раз встречался. Верно ведь, Алекс? И, думаю, вторично ему не столь повезет.

     – Не знаю, – честно признался я. – Эрни – мечник, pавныx которому, наверное, не сыщешь на всем Английском Континенте. Уже молчу про его магические таланты. Хотя это, конечно, ни в коей мере не остановит меня.

     – Знаешь, дружище Алекс, – загорелся внезапной идеей Робин, а я, пожалуй, помогу тебе, отправлю своих парней в Шервуд и махну с вами в Элиадор. Да и Джек с отцом Туком и Мук, сын Мельника, и Аллен, думаю, тоже пожелают присоединиться. Так что, приятель, возьмешь? Вместе идем?

     – Эх, Робин! – на глазах выступили пьяные слезы умиления, уж больно крепко оказалось старое вино. – И ты еще спрашиваешь? Да с дорогой душой!

     Встав, мы крепко пожали друг другу руки и обнялись. И только тут я вспомнил Мессию. Вот, значит, кого он тогда имел в виду: славного Робина и его ватагу! Ну, белобрысый, видать таки был прав Рыжик, когда утверждал, что мы недаром спасли его от казни. Ой, недаром. Ибо если он не настоящий Мессия, то я тогда, пожалуй, не настоящий Алекс. Н-да, ну и дела творятся на белом свете!

     Вниманием всех за столом завладел монах. Понизив голос до таинственного шепота, он стал вещать о своих любимых янитах, которые единственные из всех церковных орденов вели борьбу против слуг Тени с помощью магического искусства. Орден Святого Яна ... Он, уже давно канувший в прошлое, и ныне рождал много толков и противоречивых слухов. Загадочные и скрытные были монахи-яниты, а их поступки и устремления не всегда понятны. При достижении цели они порой использовали методы, ставившие под большое сомнение их принадлежность к христианскому вероучению. Кроме того, яниты не очень-то подчинялись церковным патриархам. В итоге все это привело к тому, что Орден запретили, земли и богатства разделили, а Великого Магистра и его Капитул сожгли на костре как слуг Дьявола.

     Я хорошо знал эту историю еще со слов Старого Бэна. Но кое-что святой отец выдал новенькое: дескать, яниты существуют и по сей день, тайно, ясное дело. Что они незримо пытаются влиять на все процессы, происходящие в Спокойных Землях.

     – А ты, ик, ик, часом сам не янит? – с трудом ворочая языком, подозрительно вопросил изрядно – захмелевший Джек Сосна. – Ик, оч-чень похож!

     Под дружный хохот со всех сторон монах признался:

     – Джек прав, дети мои. Я точно янит, но· только когда выпью достаточное количество жидкости, именуемой вином. А как протрезвею, все, уже не янит. И все их тарабарские заклинания, как ветром из головы выдувает. Истинно говорю вам.

     – Спой что-нибудь, – попросил, переводя на другое, Робин сидевшего напротив меня Аллена, стройного парня с грустными карими глазами.

     – С удовольствием, – не заставил себя упрашивать менестрель и тут же забренчал струнами настраиваемой лютни. – Не так давно я слыхал одну песню, она новая, и если желаете, ее и исполню, – сообщил он через пару минут.

     – С-смелей, сын м-мой! – поощрил отец Тук. – Ну-ка, врежь что-нибудь этакое. Для души!

     – Давай, давай, Аллен, – поддержали монаха присутствующие нестройным гулом.

     Под мягкое звучание струн раздались первые мелодии незнакомой баллады, исполняемой низким, приятным голосом.

     По небу бесшумно скользила луна,

     Ее похищали порой облака,

     Держали в плену, но она вновь сбегала

     И светом безжизненным ночь освещала.

     Из тьмы на земле выступали руины,

     Мосты, чьи тела рвали две половины.

     Средь улиц, заросших давно бурьяном,

     Зловещие тени творили содом.

     Покинутый Край, как большая могила,

     «Заботливой» мачехой всех приютила.

     И там, под созвездием Бабы Яги,

     Дремают эльфийские монастыри.

     Дворцы, что прекраснее не было в мире,

     Сады, где олени и лани бродили,

     Озера и реки, текущий хрусталь,

     Курганы, хранящие кости и сталь.

     Замер Байлиран, чьи забытые песни

     Слагали поэты, хранители Чести.

     Пустынна и дика большая страна,

     Не помнят уж больше ее вкус вина ...

     А рыцари? Где вы? Куда запропали?

     Где ваши знамена, гербы и печали?

     Уснули навеки ... Не служат уж дамам.

     В полях их доспехи валяются хламом ...

     А ты, Алинор? Горный, доблестный край,

     Друзьям выносивший всегда каравай,

     Встречавший врагов острой саблей в бою.

     Давно уж оплакали гибель твою ...

     Закрыты дороги в степной Нангриар.

     Развеяны ветром зола и угар.

     Смуглянки-красавицы в дым превратились,

     А тучные пастбища кровью залились.

     Поземка кружится над Беленриадом,

     Несутся сугробы своим снежным стадом.

     Мертвецким саваном покрыта столица.

     Когда-то и там пролегала Граница ...

     Покинутый Край, как большая могила,

     Богатых и бедных она уравнила.

     Над нею колосятся дикие нивы,

     Рыдают, склонившись, плакучие ивы.

     Унылые ветры гуляют в просторах,

     Где жизнь затаилась в темнеющих норах,

     Но все же однажды назад все вернется

     И Край от кошмара навеки очнется.

     Для этого надо не так уж и много.

     Оставь малодушие ты у порога.

     Сними со стены славный дедовский меч

     И с ним отправляйся на страшную сечь.

     Победа, добытая в этом бою,

     Покроет бессмертием душу твою,

     А струсишь, скрутившись на теплой перине,

     Себя уважать ты не сможешь отныне.

     Всеобщего Сбора заслышав набат,

     В поход соберется даже аббат,

     Но кто же ударит в тот Колокол звонкий?

     И ступит на озеро Страха лед тонкий?

     Лишь тот это будет, кто славу отринет,

     Кто Честь и Отвагу кольчугой накинет,

     Кто жизнь до последний кровинки отдаст,

     Лишь только бы плуг возродил дикий пласт…

     Давно отзвучали последние слова баллады, но за столом надолго воцарилась благоговейная тишина. Несмотря ни на что, песня дарила надежду, звала в дорогу, в бой. И оттого, наверное, тем горше было сознание, что слуги Тени первыми нанесли мощный удар. Первыми протрубили в Большой Гонг войны, а Серебряный Колокол, глашатай Всеобщего Сбора, в это время ·молчал ...

     – Чего приуныли, дети мои? – попытался взбодрить товарищей монах. – Негоже носы вешать да грусти предаваться, когда в кружке пенится доброе, славное вино. Выпьем же, братие, за погибель вражьего воинства и чтоб все спиртное у них обратилось в коровью мочу. Помоги в том Святой Дунстан.

     После тоста смиренного святого отца все заметно повеселели и стали наперебой просить спеть одну из песен его обширного музыкального репертуара. Дав знак Аллену подыграть на лютне, монах щелкнул пальцами и, порой фальшивя, начал:

     Однажды в трактире усохло вино.

     И с горя хозяин прыгнул в окно.

     Но все же ему повезло, повезло,

     Живым он остался родне всей назло.

     Лишь зад свой о камни изрядно побил,

     А после себе лишь одно он твердил:

     – Какого же черта вино я не пил?

     Ведь даром усохло в бочке оно!

     И бочка усохла, вот странно одно ...

     Но Бог с ней, пузатой, дубовое дно

     Не видел я, что ли ... Усохло вино!

     Но странно, пожалуй, еще тут одно:

     Куда по ночам усыхает жена?

     Помацаешь рядом – лежит и храпит,

     Попозже посмотришь – рубашка лежит.

     А утром проверишь – под нею она,

     Все сонно бормочет: – «Усталая я».

     Так, может, под утро проверить вино?

     Глядишь, и отыщется в бочке оно?

     – Уж лучше бы следом за бабой сходил,

     Ему посоветовал папочка Билл.-

     Найдешь и бочонок пропавший вина,

     Примеришь подарок: остры ли рога?

     Смотри, мне не выколи ими глаза.

     Проверил трактирщик папашин совет.

     На кладбище новый положили букет.

     «От свекра невестке», – на нем написали.

     И бочки уж более не усыхали.

     Дружный хохот не стихал добрых пять минут. Смеялись все, даже сохраняющий высокомерную дистанцию Белый. Два моих друга веселились вовсю, выделяясь, пожалуй, погромче остальных: Джон своим оглушительным ржанием требующего кобылу жеребца, Фин-Дари же скрипучим хихиканьем, вообще отвратительным до предела. Как на мой вкус. Монаха упросили исполнить еще пару подобных песен. Правда, тот особенно и не упирался, выдвинув лишь одно требование: его кружка не должна пустовать.

     Раззадоренный успехом отца Тука, Маленький Джон тоже полез в барды. А это было, пожалуй, самое худшее, что он, болван этакий, мог придумать. Ко всем своим прочим «талантам», ну там голос и слух, великан блистал еще одним – умением накачаться вином' по самую завязку. Уже ранее запуганный его прежними музыкальными выступлениями, я втянул голову в плечи и сжался в комок. А глупая публика приготовилась с восторгом слушать. К моей великой досаде, слова и звуки, исторгаемые луженой Джоновой глоткой, были хорошо слышны и через плотно закрытые уши. Вот они:

     У-у, у-у, у-у! Один по горам я иду!

     Вот день я иду, вот второй,

     Об пень спотыкаюсь ногой.

     У-у, у-у, у-у! Хромая, я дальше иду.

     Иду я иду, у-у, у-у, у-у

     И пень тот проклятый кляну.

     А ему что до бедной ноги? И-и, и-и, и-и!

     Темно и не видно ни зги.

     Знать, я заблукал, не нашел перевал.

     И все из-за старого пня,

     Аx-xa-xa-xa-xa-xa-xa-xa!

     И в ярости я взял вернулся назад,

     Где нагло торчал из земли этот гад.

     Секирой его изрубил на куски.

     И-и, и-и, и-и.

     Колючий кустарник пронзил мне носки.

     И этим прибавил тоски, и-и, и-и, и-и.

     И вот третий день я иду

     И ем лишь одну я воду.

     Провианту давно уж конец.

     Не есть же, бедняге, свинец!

     Иду я, иду я, иду и песенку эту пою.

     А на исходе четвертого дня

     Сквозь дыру в бурдюке убегает вода.

     А-а, а-а, а-а!

     Видно, кожу неважно дубила жена. А-а, а-а, а-а.

     Уж дома поплачет она.

     Вот пятый день наступил,

     А я все по горам бродил.

     – Хватит! Ради всего Святого, довольно! Пожалей наши уши! Передохни, Джон, и промочи глотку! – раздались со всех сторон панические крики.

     Но я-то хорошо знал, что теперь остановить его невозможно, разве что сам угомонится, когда дойдет до ста. Стараясь сделать это незаметно, храбрые соратники Веселого Робина разбегались кто куда. И надо признать, они правильно поступили, ибо подпевать великану принялся сам Фин-Дари. Лыка он не вязал совершенно, зато замечательно издавал мычащие звуки, единственно ему пока доступные из всего музыкального спектра. К моему превеликому счастью, на десятый день «скитаний по горам» он благополучно отключился. А проклятый придурок Джон, знай, тянул свое: