Текст книги "Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни"

Автор книги: Александр Чубарьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 54 страниц)

Александр Чубарьян встретился с калужскими историками

15.03.2018, ТРК Ника

Сегодня в Калужском государственном университете им. Циолковского состоялась встреча научного руководителя Института всеобщей истории РАН, председателя Национального комитета историков, сопредседателя Российского исторического общества Александра Чубарьяна с коллегами историками. Наш регион представляли преподаватели истории КГУ, общеобразовательных школ, работники архивов и студенты истфака.

– Я год назад был в Калуге и понял, что к истории в вашей области отношение особое. Поэтому, как только выпала возможность, я сразу снова приехал в Калугу, встретиться со своими коллегами. А ведь все мы присутствующие в этом зале именно коллеги, независимо от рода деятельности и возраста. Потому что, если ты проникся историей – это становится скорее даже образом жизни, – обратился с приветственным словом к участникам встречи Александр Оганович.

В ходе беседы, а мероприятие проходило именно в таком свободном формате, историки обсудили вопросы развития исторической науки, значимость ее как предмета школьной программы; оживленные дебаты были и на тему включения истории как обязательного предмета в систему ЕГЭ. Особым предметом обсуждения стал вопрос создания учебника новейшей истории России.

– К этому вопросу надо подходить тщательно, чтобы не было перекосов ни к какую сторону, – подчеркнул академик Чубарьян, – и я надеюсь, что в ближайшие год-два с учебником все станет понятно. Но наше недавнее прошлое требует столь тщательного обсуждения, что кажется, что изучить его будет сложнее, чем Великое стояние на реке Угре.

Продолжая тему развития изучения истории, в том числе и в Калужской области, Александр Оганович выразил надежду на проведение еще одной масштабной исторической конференции в нашем регионе.

– Надеюсь, что в 2019 году мы сможем организовать у вас в Калуге международную конференцию по средневековью «Становление российской государственности». Потенциал и интерес к истории у вас высок, а опыт проведения подобных мероприятий имеется. Будем работать и в данном направлении, – сказал Александр Чубарьян.

Говоря о современной истории, Александр Оганович подчеркнул, что ее творцами являемся мы с вами, и, обращаясь к участникам встречи, напомнил, что в воскресенье 18 марта состоятся выборы Президента России и принять участие в голосовании – тот самый шанс внести свой вклад в формирование истории страны.

Фатальна ли враждебность

19.04.2018, «Российская газета», Елена Новоселова

В РАН представили российско-польское учебное пособие

Необычное по нынешним. не принимающим чужую точку зрения, временам событие произошло в РАН. Здесь презентовали учебное пособие для учителей «Россия и Польша: преодоление стереотипов» – совместный проект Института всеобщей истории РАН и Института Центрально-Восточной Европы (Люблин). Это российское издание будущего цикла из трех книг, посвященное XIV–XVII векам. Польский вариант представили в Варшаве месяц назад. Том, посвященный XIX веку, уже вышел, пособие по самому сложному для совместного написания XX веку будет готов к началу будущего года.

Продолжением диалога между интеллектуалами, который так важен в наши дни, назвал эту работу спецпредставитель Президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой. «Сам факт, что польские и российские ученые сумели издать не просто сборник академических трудов, что сделать было бы проще, а учебное пособие для школ, очень серьезный шаг к сближению. Потому что в учебник включают объективные и на сегодняшний день необходимые знания для молодых людей… Это общие ответы на актуальные вопросы истории, не просто польский ответ и русский ответ», – сказал он.

Об особом феномене трехтомника рассказал «РГ» научный руководитель Института всеобщей истории РАН Александр Чубарьян:

– К сожалению, в современном представлении народов и стран друг о друге большое место занимают стереотипы. Мы попытались с нашими польскими коллегами ответить на вопрос, как эти стереотипы возникают. У нас накопилось много «горючего» исторического материала. Здесь могут помочь историки, вырабатывающие общий взгляд на события. Главное – не осовременивать стереотипы прошлого. У нас есть различия во взглядах на нашу историю с поляками. Мы этот проект назвали «Преодоление стереотипов», а они – «Фатальна ли враждебность?» Согласитесь, у нас более позитивный подход.

Посол Польши в РФ Влодзимеж Марчиняк, который будет присутствовать на открытии мемориала в Катыни, считает, что все, что происходит между странами по примирению в истории, «делается с мыслью о будущем», все «адресовано молодым полякам и россиянам». Эту же мысль выразил и директор Института Центрально-Восточной Европы Мирослав Филиппович, предложив провести презентацию третьей части пособия, посвященной XX веку, в Варшаве в присутствии российских студентов, а в Москве – польских.

Слова и смыслы

24.04.2018, «Российская газета», Михаил Швыдкой

На минувшей неделе в Институте всеобщей истории РАН прошли две важные встречи

Во вторник и среду российские и литовские историки провели совместную комиссию, наметившую пути будущих исследований. А в четверг российские и польские ученые устроили презентацию пособия для учителей двух стран «Россия и Польша: преодоление исторических стереотипов», посвященную общей истории ХIV–ХVIII веков; в Варшаве презентация этого издания состоялась месяц назад. (Об этом уже можно было прочитать в «РГ». – М.Ш.) В рамках большого научного проекта «Россия в мире», которым руководит академик А.О. Чубарьян, в 2018 году были проведены конференции, посвященные завершению Первой мировой войны, распаду трех европейских империй (если считать кайзеровскую Германию империей наряду с Россией и Австро-Венгрией) и образованию на карте Европы новых государств. Обсуждение этого периода истории глубинно связано с процессами, происходившими в России, – с двумя революциями 1917 года и Гражданской войной, начавшейся в 1918 году. Естественно, что первыми гостями Института всеобщей истории были финны. В отличие от всех других новых или заново возрожденных государств, появившихся сто лет назад, Финляндия обрела независимость уже 6 декабря 1917 года. А 18 декабря (по старому стилю) 1917 года правительство большевиков признало Финляндию в качестве самостоятельного государства.

Заниматься академическими исследованиями и дискуссиями, испытывая пресс зашкаливающей конфронтации между Россией и ее западными соседями и партнерами, сложно. Как бы ни старались ученые отстаивать бесстрастно-академические позиции, они тоже люди, живущие в современном мире. Они бы и рады последовать совету профессора Преображенского из булгаковского «Собачьего сердца», который не рекомендовал до обеда читать советских газет, но сегодня история обречена существовать в контексте современных политических и экономических реалий. Не случайно до недавнего времени работала российско-польская группа «по сложным вопросам», которую возглавляли ректор МГИМО академик А. Торкунов и бывший министр иностранных дел Польши А. Ротфельд. «Сложные вопросы» прошлого неизменно отражались в острых конфликтах настоящего. Не случайно послы Финляндии, Литвы и Польши выступали на научных конференциях историков. В пору «ледяной войны» подобные встречи хотя и не меняют политический климат, но демонстрируют еще не утраченную способность к диалогу ученых из разных стран, с разными научными взглядами. По нынешним временам – уже немало.

Настоящие ученые тем и отличаются от пламенных публицистов, что стремление к беспристрастности превалирует у них над партийной идеологией и ловушками любимых мыслей. Мы привыкли к тому, что истина рождается в спорах, но нередко она приобретает историческую весомость в результате компромисса между различными точками зрения. А.О. Чубарьян обладает уникальной способностью – не поступаясь своими принципами и уважая чужие, – находить те точки схода во взгляде на события далекого и недавнего прошлого, которые объединяют всех участников дискуссии. Это великое умение позволило Институту всеобщей истории РАН выпустить в свет не только совместные научные труды с самыми разными зарубежными коллегами, но и создать российско-украинские, российско-германские, российско-австрийские, российско-польские учебные пособия, принятые для преподавания в школах, – а это неизмеримо труднее. Ведь школьное знание избегает любых двусмысленностей в формулировках, даже в дисциплинах гуманитарной сферы. Только в крайне редких случаях, как в случае с главой о Сталинградской битве, были опубликованы две статьи, отражающие различные точки зрения на одно и то же событие. Но это редчайшее исключение, лишь подтверждающее общее правило.

Столетние юбилеи вновь образованных или вновь возрожденных государств неизбежно актуализируют историческую науку. Можно спорить, принадлежит ли М.Н. Покровскому мысль, что «история – это политика, обращенная в прошлое», которой он «выстрелил» в своем знаменитом докладе «Общественные науки в СССР за 10 лет» 22 марта 1928 года, но сегодня, как, впрочем, и прежде, ее используют государственные мужи, весьма далекие от марксизма. Это связано не только с поисками новой идентичности, но и с прагматичной необходимостью решать весьма утилитарные вопросы современного социально-экономического бытия. Да и просто в борьбе за власть. Особенно остро перед историками восточно-европейских и центрально-европейских государств стоит вопрос об отношении к социалистическому прошлому своих стран. Совершенно очевидно, что их российские коллеги не смогут принять точку зрения, согласно которой освобождение от фашизма Польши, Чехословакии, Венгрии, Болгарии или балтийских республик, до 1991 года входивших в состав СССР, было «началом новой оккупации». Для того, чтобы найти общий подход к истории второй половины ХХ века, мало использовать исторические эвфемизмы, слова-заменители, деликатно затушевывающие остроту проблемы. Совместными усилиями необходимо подняться на новый уровень знания. И здесь не может быть научного шулерства – слишком болезненные темы вынесены на обсуждение. Класс мастерства лучших современных историков России и стран Восточной и Центральной Европы позволяет надеяться на то, что они в состоянии справиться с самыми сложными задачами. Сегодня бессмысленно «обещать светлое прошлое» – в нем надо разбираться трезво и ответственно. Хотя бы потому, что без реального знания о прошлом невозможно надеяться на осмысленно построенное будущее. Общее будущее.

А. Чубарьян: «Консенсус уже достигнут, если люди признают, что есть разные точки зрения»

04.07.2018, журнал «Воронцово поле», Дмитрий Хрусталев

Современная ситуация с преподаванием истории в школе, внедрение на практике линеек учебников по этой дисциплине показывают: успех в этом сложнейшем деле напрямую зависит от эффективного контакта научного знания и дидактики, опоры на исторический факт и педагогического мастерства в этом деле представления учащимся.

Академическая наука и школьная практика на сегодняшний день нашли то пространство совместной работы, в котором задачи повышения качества исторического образования решаются в конструктивном диалоге профессионалов. Остаются ли в этой области нерешенные проблемы? Как новый формат отношений между наукой, образованием и общественным запросом проявляет себя в прояснении для школьников «трудных вопросов истории»? На эти и многие другие вопросы редакции сайта Российского исторического общества отвечает академик РАН Александр Оганович Чубарьян, сопредседатель Российского исторического общества, научный руководитель Института всеобщей истории РАН, председатель Национального комитета российских историков.

– Александр Оганович, вы довольны качеством преподавания истории в школах сегодня?

– Эта сфера сегодня находится в центре особого внимания. Одни считают, что у нас очень низкое качество образования в школе и плохо преподается история. Другие смотрят на вещи более оптимистично. Я же полагаю, что за последние двадцать лет мы несомненно прошли большой путь. И школа в целом освободилась от идеологического единообразия. Большую роль сыграло принятие историко-культурного стандарта как единой одобренной концепции. Я его называю навигатором. Это не вердикт и не свод ответов на все вопросы, а примерный перечень того минимума, который необходимо знать каждому школьнику. Стандарт иллюстрирует, какие изменения произошли в школе в преподавании истории. Практическая реализация этого положения – три утвержденные линейки учебных пособий. Но главным звеном все равно остается учитель, на которого возложена миссия – интерпретация единой одобренной концепции.

Между тем, в обществе есть и некоторое недовольство: мы, профессионалы, недовольны тем, что видим на выходе, когда выпускники сдают экзамены в вузы. Плохое знание фактического материала среди большинства абитуриентов, неумение самостоятельно оценивать события и мыслить – вот главные недостатки. На мой взгляд, это связано с перекосом в ЕГЭ, который с самого начала был слишком формализован. Я не был изначально против ЕГЭ. Но применительно к истории или литературе преобладала тестовая часть, которая совсем не предусматривала самостоятельного мышления. Сейчас мы находимся на этапе преодоления проблемы: в литературе вернули сочинение, а в истории преобладает эссе. Тестовая часть сведена до минимума, но в школах, в сознании родителей и учеников все равно первоочередной остается задача подготовки к ЕГЭ. Думаю, это временно. К 2020 году, как предусмотрено, мы усовершенствуем систему.

– Насколько учитель сегодня волен преподавать «в свободной форме»? Или он обязан строго следовать единой концепции учебно-методического комплекса?

– Единая концепция – перечень событий и фактов, которые нельзя упустить. Но их интерпретация целиком лежит на учителе. Разумеется, значительную роль в процессе обучения играет и учебник. Хотя сейчас возник новый элемент, который снижает значение пособий, – это Интернет, откуда дети черпают многие знания, просто нажимая кнопки. Но центральной фигурой я по-прежнему считаю учителя. У него нет строгих рамок, есть возможность преподавать «в свободной форме». Не так давно у нас прошли два съезда учителей, которые показали: грядут перемены. Идет совершенно новое поколение учителей, молодое, средний возраст 30–45 лет, и даже моложе. Я видел их лица – они одержимы своей профессией, за ними будущее. Они хотят научить детей понимать значение истории и самостоятельно оценивать события.

– Школы сейчас вернулись к линейному принципу преподавания истории, когда материал дается постепенно, по хронологии. Помогает ли это ученикам избежать хаоса в головах?

– Дело в том, что в школе у нас превалировала и продолжает, к сожалению, во многих местах превалировать так называемая концентрическая форма. До 9-го класса школьники проходят весь исторический курс, а потом в 10-м и 11-м классах повторяют то же самое, но, по идее, на более высоком уровне. На мой взгляд, это профанация и бессмыслица. Хороший учитель должен использовать принцип сопоставления, сравнения разных эпох, разных стран. В новых учебниках есть и хронологический принцип, и смысловой, что позволяет учителю концентрировать внимание на более существенных моментах.

– Александр Оганович, вы, конечно, помните ряд скандалов в последние десятилетия вокруг учебников – их качество, их мировоззренческое наполнение. В настоящий момент изменилась ли ситуация кардинально?

– Безусловно. Мы взяли за основу важнейший критерий – многофакторный подход. У нас нет сегодня категорически однолинейного подхода. Например, сложный период – Гражданская война. В учебнике мы пишем, что и белые, и красные имели свою правду. И такая интерпретация истории уменьшает конфронтацию. Наглядный пример: 2017 год – все ожидали к столетию революции острых столкновений в обществе по идеологическим вопросам, но этого не случилось. И все прошло гладко.

– Как, на ваш взгляд, деятельность РИО и Фонда «История Отечества» повлияла на ситуацию с преподаванием истории в школе?

– Во-первых, сама концепция много раз рассматривалась на базе Российского исторического общества. Во-вторых, с помощью РИО мы провели беспрецедентно широкое обсуждение концепции в научном сообществе, с церковнослужителями, на встречах ветеранов, с военными, с представителями общественности… И все это проходило в формате серьезного диалога. За годы существования РИО его вес и значение возросли. При Обществе существует международная комиссия, которую я возглавляю. Она провела уже три международные встречи, приезжали десятки историков с мировыми именами, и все отмечали: диалог шел в форме сопоставления точек зрения, научной дискуссии. С помощью Фонда «История Отечества» РИО может организационно и финансово поддерживать важные проекты. Один из важнейших – конкурсы лучших учителей истории по всей стране. Подобная деятельность придает Фонду особую значимость. Научная и общественная экспертизы в самых разных тематических областях позволяют избежать субъективизма и односторонности. Я очень положительно оцениваю деятельность и РИО, и Фонда, поскольку она ведет к снижению напряженности вокруг оценки исторических явлений. Работу в этом направлении необходимо расширять и усиливать. И, конечно, поддерживать молодых ученых.

– Вы – автор книги «Европейская идея в истории». На ваш взгляд, как «европейская идея» в русской истории корреспондировалась с особенностями Великой революции и Гражданской войны в России, имеющими свои истоки во многом именно в мировой (по большей части, европейской) войне?

– Эта книга вышла год назад во Франции, до этого выходила в Англии и Германии. Смысл ее в том, что понятие «европейской идеи» очень многослойно. Моя главная цель состояла в том, чтобы показать: было множество разных проектов единства Европы, в которых Россия участвовала. В моей недавней книге «Российский европеизм» показывается, что Россия, конечно, объективно принадлежит и к Европе, и к Азии, представляя собой мост между двумя цивилизациями. Хотя некоторые оспаривают это. Но в целом Россия прежде всего европейская страна. Что касается революции и Гражданской войны, то мы прошли тот же путь, что и многие другие европейские страны. Даже Ленин очень любил сравнивать российскую и французскую революции, а его любимым героем был Робеспьер. Да, наша революция имела свою специфику, но она была в русле общей тенденции. Распад Российской империи мы также рассматриваем как общемировое явление – одновременно рухнули Австро-Венгерская империя, Османская, Германская, ослабла Британская… Другое дело, что итогом нашей революции стал трагический период советской истории, когда Россия оказалась полем социального эксперимента. Марксизм – это европейское явление, но испытали его на русской почве. А далее Россия прошла трагический путь, отмеченный однопартийной системой, пренебрежением демократии, массовыми репрессиями, но и успешной индустриализацией, достижениями мирового уровня в науке, культуре и образовании. В едином историко-культурном стандарте мы назвали это «советским вариантом модернизации».

– Интервенция в Советскую Россию – наложила ли она отпечаток на восприятие Европы в России (на уровне официальной идеологии, в пластах исторической памяти, в актуальном общественном дискурсе)? Как менялось это восприятие на протяжении ста лет?

– Интервенция, конечно, сыграла свою роль; она не предопределила исход Гражданской войны, но как факт вмешательства во внутренние дела наложила свой отпечаток. Поначалу в Европе не понимали значения большевизма и нового строя, не принимали того, что произошло в России. Естественно, это не могло не сказаться на наших отношениях. Кроме того, был большой поток эмиграции из России на Запад. Советский период в целом сыграл свою роль в отторжении России и Европы. Этому способствовала и политика изоляции, проводившаяся советским руководством. И сегодня очень активно употребляется термин «русофобия». Такое отношение к России имеет исторические корни, связано это не только с революцией и ХХ веком. Дихотомия «Россия и Запад», «Россия и Европа» существовала в течение многих веков. В XIX столетии она раскалывала российское общество на западников и славянофилов, но корни были гораздо глубже…

Восприятие Европы в России после 1990-х годов, мне кажется, было весьма позитивным. Связи в области культуры всегда существовали, влияние русской культуры было и остается огромным. Современная Россия, как мне кажется, сделала очень много для сближения с Европой. Но, к сожалению, в последние годы восприятие России в Европе изменилось, что, в свою очередь, сказалось и на нашем отношении к Европе.

– Гражданская война как очередной момент «русской смуты» – тема чрезвычайно сложная для исторического образования в школе. Александр Оганович, как трактовать этот период нашей истории в учебниках, с учетом того, что Гражданская война и ее интерпретации всегда были пространством жестких идеологических установок?

– Мне кажется, мы нашли путь. В утвержденных учебниках мы прямо пишем: своя правда была и у тех, и у других. Смысл оценки Гражданской войны состоит в том, что революция и Гражданская война как ее следствие, – это негативный, неконструктивный путь разрешения социальных и прочих проблем, сопровождавшийся гибелью огромного количества людей с обеих сторон. Нужна прививка против революции и Гражданской войны. И делать это нужно с молодых лет, в школе.

– Можете ли вы назвать какую-то специфическую особенность тематики преподавания истории в нашей школе?

– Россия – единственная страна в мире, где в равной мере преподается и национальная история, и мировая. Этого нигде больше нет. В Соединенных Штатах, Англии, Франции преподавание национальной истории превалирует абсолютно, а из всеобщей берутся отдельные тематические куски. Наш принцип подхода к истории дает возможность смотреть на процесс в целом.

Определенная специфика на сегодняшний день связана и с временной проблемой: процесс внедрения новых учебников оказался более сложным, чем мы ожидали. Связано это с чисто финансовыми вопросами. Дело в том, что одновременно было принято решение: школа имеет право использовать старые учебники до их технического износа. Поэтому сейчас в школах фактически идет преподавание и по новым учебникам, и по пособиям старого образца. Сейчас мы приняли решение преподавать отечественную историю ХХ века не только в 10-м, но и в 11-м классе. Кроме того, в выпускном классе мы сделаем небольшой курс, который я условно называю «современная Россия».

– Возможна ли в принципе объективность в трактовке истории?

– Объективность истории состоит прежде всего в том, что есть факты, и от этого никуда не уйдешь. Но, с моей точки зрения, история содержит очень большой субъективный элемент, связанный с разной интерпретацией событий. Субъективный элемент, влияние разных школ очевидны в интерпретациях истории. Для меня объективность состоит в том, чтобы использовать многофакторный подход. Объективность состоит и в том, чтобы показать: история развивалась не в черно-белом цвете. Консенсус уже достигнут, если люди признают, что есть разные точки зрения.