Текст книги "Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни"

Автор книги: Александр Чубарьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 54 страниц)

Историки–Ассамблея.
Следующая Генассамблея всемирного комитета историков пройдет в Москве в 2017 году

25.08.2015, ТАСС, Леонид Смирнов

Следующая Генеральная ассамблея Международного комитета исторических наук (МКИН) пройдет в 2017 году в России. Такое решение утверждено на проходящем в эти дни в Китае Международном конгрессе историков, рассказал сегодня ТАСС директор Института всеобщей истории (ИВИ) РАН, академик Александр Чубарьян.

«В Китае в рамках мирового конгресса состоялось заседание Генассамблеи, на котором принято решение провести следующую Генеральную ассамблею в Москве в 2017 году», – сообщил он, отметив, что, таким образом, на высшем всемирном совещании историков окончательно подтверждено принятое в прошлом году на заседании МКИН решение.

Академик Чубарьян, который является одновременно председателем Национального комитета российских историков, отметил, что «в нынешних условиях это событие имеет очень большое значение не только в плане науки, но и в общественно-политическом контексте». «Учитывая же непростую международную ситуацию, поддержка международным сообществом историков кандидатуры Москвы заслуживает большого внимания и свидетельствует о настроениях среди ведущих историков мира», – подчеркнул ученый.

Генеральная ассамблея МКИН решает все важнейшие вопросы, возникающие в работе этой постоянной международной организации, ставящей перед собой цель установления тесных научных контактов между историками всего мира. В ней, по словам Чубарьяна, принимают участие представители исторических институтов и учреждений нескольких десятков стран, число которых растет, а также руководители международных комиссий и организаций по историческим наукам. Их более тридцати. Если мировые конгрессы историков собираются раз в 5 лет – например, предыдущий работал в Нидерландах в 2010 году, то Генассамблеи созываются не реже раза в три года.

Нынешний Международный конгресс историков собрал в китайском городе Цзинань (провинция Шаньдун) 2600 специалистов из 90 стран и регионов мира. Это первый такой съезд за 115 лет истории МКИН, который собрался в азиатском государстве. Главная его тема – «История – наше общее прошлое и будущее». Ученые обсуждают такие темы, как «Китай: каким его видит мир», «Эффект историализации», «Революции в мировой истории: сравнение и связь», «Использование цифровых технологий в изучении истории» и другие. Россия представлена здесь сравнительно большой делегацией в 25 человек. «Среди них, что очень отрадно, большое количество молодых ученых», – подчеркнул академик Чубарьян.

Академик Чубарьян: «С 1 сентября история будет преподаваться в школах по единой концепции»

01.09.2015, ТАСС, Александр Цыганов

Директор Института всеобщей истории РАН руководил рабочей группой по созданию историко-культурного стандарта, который лег в основу новой линейки учебников.

Открывающийся новый учебный год для школьников ознаменуется незаурядным событием: впервые за постсоветское время курс истории начнет преподаваться по единой концепции. Мысль о необходимости создания единой концепции истории вместо пестрого набора разноплановых и не всегда даже опиравшихся на научные знания пособий была высказана Президентом России Владимиром Путиным в феврале 2013 года. За разработку общей концепции, которая освобождала бы школьный курс истории от двойных, часто противоречивых толкований, взялось Российское историческое общество (РИО) во главе с его председателем, спикером Государственной Думы Сергеем Нарышкиным. Непосредственно руководил рабочей группой по созданию, как это было названо, историко-культурного стандарта директор Института всеобщей истории /ИВИ/ РАН академик Александр Чуба-рьян. В канун учебного года, который начнется уже с новой линейкой учебников, он рассказал ТАСС об итогах большой работы и о дальнейших ее этапах, о которых ученые задумываются уже сейчас.

– Итак, сегодня школьники начнут учить историю по новым учебникам?

– Не надо обольщаться. Да, с 1 сентября история начинает преподаваться в школах по единой концепции. Но с фактическим переходом на новые учебники кое-где придется еще подождать. Насколько я знаю, издательства сейчас плотно заняты печатанием книг. Но вот процесс их распространения в условиях нашей страны не будет очень быстрым. У нас ведь десятки тысяч школ, подчас расположенных в очень удаленных местах. Поэтому министерство разрешило использовать и старые учебники до срока достижения ими полной ветхости. Но использование старых учебников предполагает, что учителя будут опираться на новый стандарт.

Так что не сразу все получат новые учебники, не сразу на них и перейдут. Но в целом процесс внедрения начался. Полагаю, он растянется примерно на год. Я это назвал, что, правда, не всем понравилось, «годом апробации». Очень рассчитываю, что на съезде учителей, который мы собираемся провести в апреле, уже будут подводиться первые итоги.

– А как вы сами считаете – удачной оказалась проделанная работа?

– Я лично очень удовлетворен результатами прошедшего процесса. Удовлетворен по трем причинам.

Прежде всего, впечатлил совершенно беспрецедентный размах общественного обсуждения и общественного интереса к этому делу. Я увидел реакцию людей, увидел, что люди разных профессий, разных интересов проявляли к этой работе исключительное внимание. Эта публичность делала процесс разработки концепции подчас непростым, но очень интересным и значимым. В обсуждениях, конечно, звучали иногда вещи, с которыми лично я не могу согласиться. Но это было, повторюсь, удивительно интересно и очень полезно. В разработке концепции участвовали десятки историков из академических институтов и многих университетов.

– А что-то из высказанного на этом всенародном обсуждении вошло в концепцию?

– Конечно. Мы очень многое учитывали. Были, например, интересные мысли по истории российской революции, по оценке советского периода. И очень многое из высказанного заставило нас подумать, как лучше сформулировать те или иные положения.

Второе, что стало очень важным результатом этой работы – и очень важным ее достижением, – выработка определенного компромисса, консенсуса по трудным вопросам истории. По ним долго шли дискуссии, и сегодня вызывает удовлетворение то, что в обществе, в котором поначалу многие негативно отнеслись к этой идее, сегодня, в принципе, наличествует признание полезности, важности этой концепции.

– Вы сказали про консенсус. Он был достигнут между историками или между историками и обществом?

– Ну, конечно, прежде всего между историками. Но, судя по откликам, которые я получал и получаю до сих пор, разработанная концепция не вызвала отторжения и в обществе. Наоборот, ее создание – это некий сигнал для поиска взаимных, общих оценок и решений. Если это и не консенсус, то не стало и поводом для конфронтации. Думаю, это связано с тем, что мы старались уйти от крайностей. И в итоге эта концепция стала, как мне кажется, способствовать консолидации общества.

И третье, что у меня лично вызывает чувство, так сказать, заинтересованного оптимизма, – то, что эта работа открывает хорошие перспективы для будущего создания абсолютно нового поколения учебников.

– Например?

– Я надеюсь, что это будут современные учебники, в которых велика будет роль научного знания и последних научных достижений.

– Имеются в виду гуманитарные учебники? Вряд ли можно что-то поменять в концепции начальной математики.

– Конечно, я имел в виду историю. Но раз уж вы завели об этом речь, то скажу, что создание единой концепции по истории подтолкнуло к аналогичной работе и в области других гуманитарных предметов. Вскоре будет готовиться концепция по литературе. Я получил недавно просьбу министерства начать подготовку новой концепции по обществознанию. Мы сделали почти полностью концепцию по всеобщей истории. И, в общем, думаю, что весь комплекс гуманитарных предметов в итоге получит серьезную стратегию обновления.

– Этот новый учебник истории будет нормативным? Единственным на всю страну? То есть не так, что одна гимназия решает, что будет учить по такому-то автору, другая – по другому?

– Если быть точным, то созданы и одобрены три линейки учебников, исходящих в своем материале из единой общей исторической концепции.

– Но авторство ведь будет не единым, как говорили?

– Нет. Во всех линейках большое количество авторов. Туда включились и новые авторы, и те, которые писали уже школьные учебники.

Но есть еще ряд вопросов, которые я считаю неотложными. Первое: мы не знаем, что преподавать в одиннадцатом классе.

– Это как? Имеется в виду, что из концепции выпал принцип повторения, прежде применявшийся?

– Да, с этим уже все, закончено. Это раньше программа изучения истории действовала до девятого класса включительно, а в десятом-одиннадцатом все повторяли. Но теперь такой концентр закончился, теперь у нас в школах линейная система. Новые учебники составлены без всякого повторения. Но курс рассчитан до десятого класса включительно, и надо решить, что преподавать в одиннадцатом.

– И какие же высказываются мнения по этому поводу?

– Были когда-то идеи типа «Россия в мире». Я лично сторонник просто общего курса истории.

В общем, эта тема в течение двух-трех месяцев должна быть очень активно обсуждена.

– А что имеется в виду под общим курсом истории?

– Ну, что-то вроде подведения итогов. Что такое история, что такое исторический документ, история и идеология, история и политика, история и экономика, сравнительно-исторические параллели. И, может быть, в заключительной фазе уделить больше внимания современному периоду, после девяностых годов. То, что сейчас в учебниках прописано достаточно фрагментарно, и в основном с точки зрения просто информации о событиях, не более.

– А может быть, дать небольшой курс исторического анализа? Чтобы после выпуска из школы люди могли самостоятельно анализировать исторические события и то, что происходит вокруг них.

– Ну, не знаю, как это назвать, но, в общем, есть и такие идеи.

Александр Чубарьян: итоги войны и уроки истории.
Беседа с директором Института всеобщей истории РАН, академиком Александром Чубарьяном

08.10.2015, «Тверская, 13», Юрий Коноров

Прошло уже 70 лет после Победы. За эти годы вышло огромное количество литературы, тысячи книг, опубликованы сборники документов, как в нашей стране, так и за рубежом. Недавно выпущено новое 12-томное издание по истории Великой Отечественной войны. Казалось бы, все изучено. Но дискуссии об истории войны продолжаются, обретая с каждым годом все большую остроту. Почему? На этот вопрос редакции отвечает Директор Института всеобщей истории РАН, академик Александр Чубарьян.

– Да, это так. И сегодня, в год 70-летия Великой победы мы вновь наблюдаем острые столкновения разных позиций. Любопытный факт: наиболее острые нападки идут не со стороны стран-победителей. Ученые Соединенных Штатов, Великобритании, Франции и Италии сохраняют свои позиции. Изменения, а точнее сказать, искажения мы наблюдаем со стороны стран Восточной Европы. Наиболее резкие выпады делают Польша, Украина и Прибалтийские страны. В Юго-Восточной Европе заметны отдельные тенденции, также и в Румынии. Вот такая складывается пестрая картина. Продолжаются прежние попытки поставить на одну доску фашистскую Германию и Советский Союз. В Польше активно популяризируется идея о «двух оккупациях». Суть в названии: одна оккупация сменилось другой. Такой же настрой развивается и в странах Балтии. Вторая форма нападок: роль Советского Союза в войне и его вклад в победу. И опять же, этот неоспоримый факт подвергается сомнению в тех странах, о которых я сказал выше. Выдвигается обвинение: Советский Союз оккупировал всю Восточную Европу и навязал ей особый путь развития.

Новая тенденция: героизация тех, кто сотрудничал с Германией. Адептами выступают все те же страны Прибалтики. В Риге проходит ежегодный марш ветеранов СС. Сегодня к этому добавились украинские неофиты. Но никакого осуждения этих провокаций со стороны западных союзников нет. Единственным оппонентом выступают немцы. Они отвергают идею «сотрудничества», поскольку осуждают нацизм. Выступая 10 мая этого года у могилы Неизвестного солдата, канцлер Меркель сказала: «Германия несет всю ответственность за последствия фашизма». Вот почему мы продолжаем вести дискуссии по спорным проблемам.

– Например?

– Так, в последнее время некоторые ученые в ряде стран постсоветского пространства начали выступать с отрицанием участия в Великой Отечественной войне отдельных стран. Такую мысль высказал один молдавский историк, который заявил, что Молдавия не участвовала в войне, поскольку часть ее – Бессарабия – была оккупирована Советским Союзом. Теперь на такой позиции стоят украинские коллеги. Хотя профессиональные историки эту теорию не поддерживают. Но в общественном сознании версия получает развитие. В других странах СНГ нет таких заявлений. Однако политический срез присутствует в обществе, влияя на изучение истории войны. Поэтому мы продолжаем научную работу по изучению войны.

– Вышел из печати новый 12-томный большой фундаментальный труд по истории Великой Отечественной войны. Чем он отличается от двух первых изданий?

– В нем впервые поставлена ключевая проблема – война и общество.

В научном мире смещаются акценты в освещении вопроса – на влияние войны на развитие общества. Это особенно актуально и для нашей страны. Были затронуты такие аспекты: социальная структура, социальная ситуация, позиция и роль различных социальных слоев, крестьянство в годы войны. Позиция интеллигенции. Гендерная проблема. Повседневная жизнь народа и общества в годы войны. Антропология войны. Человек на фронте и человек в тылу. Человек в оккупации. Человек, сотрудничавший с немцами, коллаборационист. Словом, поведение советского человека в разных ситуациях, разных ипостасях.

– Даже такой фундаментальный труд не в состоянии осветить все вопросы. Какие еще интересные публикации есть и планируются?

– Издаются письма с фронта и дневники. Делаются попытки социальной стратификации. Человек на фронте достаточно полно представлен, а человек в тылу мало изучен. Не менее интересная тема – человек на оккупированной территории. Вышли новые работы по этой теме. Любопытная тема – немецкая оккупационная политика. После 1942 года немцы пытались ее изменить. Разрешили колхозы, открыли храмы, отпустили многих военнопленных. Поводом для таких послаблений стало осознание, что война развивается не по задуманному сценарию. Это оказало влияние на наших людей. На Западе пытаются дискредитировать партизанское движение. И потому нам предстоит его исследовать. Рассмотреть социальные ситуации, вопросы взаимодействия с местным населением.

Другой вопрос – национальная проблема в годы войны. У нас произошла смена парадигмы в высшем руководстве. До 1939 года превалировала идея мировой революции. Но во время войны Сталин поменял ориентиры, отбросив идею мировой революции. Был распущен Коминтерн. Сместилась внутренняя парадигма в сторону национальных приоритетов. Сталин, говоря о наших истоках, назвал имена тех, кем мы должны гордиться. Вернули из «идеологической ссылки» имена Суворова, Ушакова, Александра Невского, Нахимова, Кутузова, учредив новые ордена их имен. Отличившимся воинским частям и соединениям присваивали «гвардейские» звания.

Сталин помирился с церковью. Это тоже сильно консолидировало общество. Возрождали патриотические традиции. Пришло осознание: люди воюют за свою жизнь и жизни своих семей, за свою страну, вне зависимости от ее строя. Обращение к национальным истокам было чрезвычайно важно, поскольку в нашей стране были и негативные проявления. Например, депортации поволжских немцев, крымских татар, чеченцев и ингушей. Они существенно повлияли на мироощущение этого населения. Даже сегодня крымские татары в Крыму помнят то сталинское решение.

Еще один важный аспект – это пути и способы консолидации общества. Историки знают, что опасность всегда консолидирует общество. Такая консолидация перед общим врагом была и в нашей стране. Несмотря на многочисленные репрессии, в целом советское общество было сильно консолидировано. Ради спасения Отечества люди забывали о своих обидах.

– Эта консолидация получила развитие в послевоенные годы?

– Это законный вопрос, и он тоже требует досконального изучения.

Я имею в виду изучение настроений интеллигенции, советского офицерства в конце войны. Многие советские офицеры, да и солдаты, увидели жизнь Запада, которая не соответствовала постулатам нашей пропаганды. Это была серьезная проблема, отразившаяся на настроениях общества. Этот сюжет требует своего изучения.

– Вскоре будет 70-летие Нюрнбергского процесса. Все, кто сотрудничал с немцами, были осуждены решением Нюрнбергского трибунала. Норвегия и Франция казнили всех своих преступников, а на Украине им ставят памятники, причем на месте разрушенных памятников истинным героям – воинов-освободителей. Восторжествует ли историческая справедливость и когда?

– Вы правы, и мы, ученые-историки, со своей стороны готовим для этого почву. Так, в нашей стране вышли три тома: «История предательства. Власов». В них изложено следственное дело Власова, истории РОА, так называемой Русской освободительной армии. Издание опровергает главную идею Власова, уверявшего, что он всегда был против советского строя и сталинизма. Якобы это послужило главной причиной его предательства. А сотрудники архивного отдела ФСБ издали книгу о бандеровском движении. Учитывая острую обстановку, нам надо изучать этот сюжет. Уже сегодня можно сказать – бандеровцы были никакие не патриоты.

– Александр Оганович, не так давно в Берлинской национальной библиотеке прошла презентация российско-германского учебного пособия по истории XX века. В ее подготовке и выпуске вы принимали весьма активное участие. После десяти лет дискуссий, на фоне политических споров ученым удалось договориться. А как относятся сегодня к нам, россиянам, простые немцы?

– Да, действительно, два года назад мы выпустили первое совместное российско-германское пособие для учителей. Это уникальное пособие. В нем 20 глав, и из них 14 глав писали два автора с той и другой стороны. Немцы вызвались написать статью о Сталинграде. И мы приняли ее практически без замечаний. Она написана в соответствии с немецкой официальной позицией: немцы совершили преступление и несут за него ответственность. Не обошлось и без разночтений. Мы не могли согласиться с утверждением, что весь героизм российских солдат был «подкреплен» заградотрядами, а в бой шли одни штрафбаты. Несмотря на отдельные разногласия, сотрудничество с немецкими учеными имеет большие перспективы. Что же касается отношения к нам, россиянам, то недавно в Европе прошел мониторинг: отношение Запада к русским. Наиболее позитивное отношение к нам у немцев. Впрочем, я не замечаю и антигерманского синдрома у наших соотечественников. Не было его и сразу после войны. Правда, были два ярких громких выступления. Статья Ильи Эренбурга «Убей немца!» и некоторые статьи Константина Симонова. Но в апреле 1945 года «Правда» напечатала статью заведующего Агитпропом ЦК Георгия Александрова «Товарищ Эренбург упрощает». Автор обвинял писателя в недифференцированном подходе к гражданам Германии. Статья была инспирирована Сталиным и развивала его мысль: Гитлеры приходят и уходят, а германский народ остается. Эта публикация пресекла антигерманские настроения в обществе и стала залогом тенденции на будущее. Я много работаю с германскими коллегами и могу заявить – отрицательного отношения к нам нет.

– Какие проблемы надо изучать в плане открытия новых документов?

– Нам следует искать и издавать документы по истории войны. Многого мы еще не знаем. Например, что было весной 1941 года в Кремле? Пока мы располагаем лишь сведениями об общей оценке угрозы опасности. Имеем запись разговоров о том, что этот вопрос обсуждался на закрытом совещании. Есть сведения о закрытых заседаниях Политбюро. Но все это не отвечает на главный вопрос, насколько мы оказались не подготовленными к войне? Начиная с 1940 года в стране менялось отношение к Германии. Менялась вся антигерманская пропаганда. Каждое заседание Политбюро сопровождалось докладом о новых видах оружия. К войне готовились, но ждали ее начала только в 1942 году. Необходимо провести документальное изучение этого вопроса. Недавно мы отметили 70-летие Ялтинской конференции. Она также выявила большой фронт столкновений. И опять в роли оппонентов выступают все те же страны. Поляки утверждают, что Польша была поделена между Германией и Советским Союзом. Кроме того, поляки упрекают американцев за то, что они отдали их Советскому Союзу.

В свое время находились «стратеги» и в нашей стране, уверявшие, что Советской Армии не надо было переступать государственную границу, а остановиться на ней. Но это абсолютный нонсенс. Как видите, проблема итогов войны стоит в повестке многих ученых дискуссий. Недавно переиздали книгу: «Переписка Сталина, Черчилля и Рузвельта» со всеми дополнительными материалами. Очень интересная для науки книга, содержащая важные материалы. Это издание дает ключ и к пониманию зарождения «холодной войны». Там немало материалов об имевшихся противоречиях тех лет. Очень интересен такой вопрос: увидеть за встречей в Ялте готовность к компромиссу. Это особенно интересно в современных непростых условиях. Обратите внимание, кто сидел за столом переговоров? Рафинированный аристократ лорд Черчилль, демократ Рузвельт и коммунист Сталин. Разные, абсолютно разные во всем люди, а потому многое достигалось путем просто личных отношений и личного доверия. Это очень хороший пример для сегодняшнего дня и, если хотите, неплохой урок современным политикам. Необходимо выработать междисциплинарный подход к изучению войны. Политологи рассматривают войну как систему. Все более актуальным становится вопрос о психологии людей в годы войны и во время других конфликтов. Необходима кооперация историков с другими специалистами. Важно изучать общественное сознание.