Текст книги "Пряди о Боре Законнике"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 44 страниц)

14

– Бо-о-ор! Бо-о-ор!

Кажется, такое уже было… Я помню, что меня кто-то искал… раньше искал… Всё это на каком-то подсознательном уровне.

И сейчас меня ищут, зовут. Но отчего-то я никак не могу ответить. Язык, словно чужой. Он не слушается, еле ворочается.

– Бо-о-ор! – голос принадлежит Стояне.

– Бё-о-ор! – а это гибберлинги. – Ег се пфад! Хан фор и ватнид! (Я его вижу! Он в озере!)

От воды поднимается белый пар. А с ним из тела, из разума уходит что-то недоброе… Я это прямо-таки ощущаю.

Плюх! Слышно, как кто-то запрыгнул в озеро и теперь пытается быстро добраться до меня.

– Бор! Ты живой? – это Стояна. Она спешила со всех ног, даже один раз свалилась в воду с головой.

И вот я вижу склонённое надо мной лицо с испугано распахнутыми глазами.

– Фух! – облегченно выдохнула друидка, прижимая мою голову к себе и нервно поглаживая её по волосам. – Ты нас испугал! Как ты… чего ты… зачем…

Я не сопротивлялся. А меж тем чувствовал, как разум начинает прояснятся.

– Где мы? – глупый по своей банальности вопрос.

– В Голубом озере, – с некоторым удивлением отвечала Стояна.

– Откуда оно тут взялось?

– Где тут? – не понимала друидка, наклоняясь и заглядывая мне в глаза.

Я попытался подняться, и вдруг при этом обнаруживая, что нахожусь в воде голым.

– Где пещера?

По лицу Стояны стало ясно, что я говорю что-то не то.

– Мы же… три дня как ушли оттуда…

– Три? – вот тут уж в пору удивляться мне.

Только что дремал возле «выработки», как вдруг очутился в Голубом озере.

Уже чуть погодя, после того, как я, поддерживаемый Стояной под руку, добрался до берега, после того, как зашёл в хижину, оделся и поел, мне поведали о последних событиях.

Рассказывал сначала старший брат Сутулых.

– Пока мы изучали руду, а остальные дремали, ты каким-то образом… ушёл… да, ушёл из той залы. Никто и не увидел.

Я глянул на Стояну. Та согласно кивнула головой.

– Бросились тебя искать, – продолжил гибберлинг. – Думали, не найдём!

– Но нашли же? – с какой-то надеждой спросил я, подспудно понимая, что вопрос глупый.

– Конечно, – несколько испуганно ответил гибберлинг.

Он часто заморгал и потёр ладонью высохший нос.

– Ты сидел на камне. И сидел в полной темноте.

Последним словам я удивился, но чуть позже вспомнил, что когда отходил в сторону, оставил подле Стояны и лук, и колчан.

– Ты разве ничего не помнишь? – Сутулые переглянулись друг с другом.

– Смутно, – соврал я.

– Нам поначалу никак не удавалось тебя привести в чувство. Мы, было, подумали о самом плохом… тут в темноте свихнуться – плёвое дело… Ты разве ничего не помнишь? Ничего?

Хорошо помню, что очень сильно пахло влагой. А ещё – что вокруг был лес… Сумрак окутал мир… Правда, странный какой-то сумрак. Я всё видел… Чётко видел.

Лес. Деревья. Кусты… На полянку выскочил заяц. Он замер, с удивлением взирая на меня, сидящего на холодном валуне. Его уши смешно зашевелилось… Я мимо воли улыбнулся.

Можно пойти по следам этого зайца, и тем самым можно выбраться из леса, – такая странная мысль посетила мою голову. Тогда она, конечно, не казалась странной, а вполне разумной…

– Каким следам? Каких зверюшек? – сердито проворчал старший из братьев Сутулых.

Я огляделся: и гибберлинги, и Стояна смотрели на меня с некоторым испугом.

– Мы нашли тебя в пещере, в одном из «рукавов», – сказала сестра Сутулых. – Ты сказал, что хочешь вернуться к хижине у Голубого озера.

– Очевидно, это то помутнение рассудка, – сделал вывод старший из Сутулых. – Зайцы, лес… Н-да! В этой пещере и не такое бывает…

– Чёрные копатели? – поинтересовался я, вспоминая рассказ друидки.

– Кто? – одновременно и удивлённо, и испугано переспросил гибберлинг. – Причём тут это?

Остальные вдруг тоже напряглись и уставились на Сутулых.

– Ты что-то видел? – спросили у меня. – Думаешь, некто или нечто завело тебя вглубь пещеры?

– Не знаю… не уверен…

Лес кончился. Я оказался у высокой горной гряды.

Только вот было лето… Теперь же зима… и ещё вьюга… буран… Ветер завывает всё громче, громче… громче…

– Мы пришли к Голубому озеру, и ты слёг, – продолжил рассказа один из Сутулых. – Прошло несколько суток, и вот… Вечером кинулись, а тебя и тут уже нет. Искали, искали…

Я снова посмотрел на Стояну. Картина перед глазами поплыла и к горлу подкатила тошнота…

Туман… Его тонкие полосы грязно жёлтого оттенка клубились над каменистой поверхностью. Чем дальше я двигался, тем плотнее оказывался в кольце этого странного неприятного тумана… Точно помню, что до этого вокруг бушевала снежная буря, а теперь… Теперь – туман…

А ещё помню, что очень удивился столь разительной перемене.

В воздухе неприятно пахло. Отчего начинала болеть голова и подкатывала тошнота.

Туман бурлил… пенился… собирался в странные комки, образовывающие разнообразные фигуры… В каждой из них мне виделись какие-то безобразные чудища.

Но я понимал, что на самом деле их нет. Просто мой разум превращает увиденное в какие-то более или менее понятные ему образы.

Я по-прежнему взбирался по склону. Земля под ногами мелко дрожала…

И вдруг фигуры из тумана, которые до этого момента некоторым образом «отвердели», начали трескаться и разваливаться на части. Со всех дыр повалил густой чёрный дым.

Он бурлил, стараясь растворить в себе предметы. Казалось, что этот чёрный дым наваливается на меня со всех сторон. И вот в тот момент, когда я стал задыхаться, ноги вывели меня на вершину…

– Нам надо вернуться!

Гибберлинги и Стояна переглянулись друг с другом.

– В пещере нет метеоритного железа, – пробормотали Сутулые в ответ на моё требование.

– Я не про то! – одеваться было несколько трудновато. Пальцы не слушались, руки-ноги всё ещё казались чужими.

– Ты что-то потерял? – решилась на вопрос Стояна.

– Нет… Там что-то есть… или кто-то…

Взгляд у всех говорил лишь об одном: Бор сошёл с ума.

– Отведите меня туда, где нашли, – потребовал я, зашнуровывая акетон.

– Сейчас ночь. Пойдём, как рассветет, – предложили Сутулые. – Э! Держите его! Он падает…

Голова вновь закружилась. На какую-то долю мгновения мне показалось, будто я взлетаю вверх, а потом…

Лёд… Кругом был лёд… Ветер пронизывал до мозга костей.

Я скатился с вершины в какую-то яму, по дороге пару раз стукнувшись головой о камни. Все бока болели, будто по ним прошлись дубиной.

– Кто ты, человек? – голос у спрашивающего, был подобен свисту ветра.

Собравшись силами, я встал.

Турз! Итить-колотить! Вот это я попал!

В серой ночной мгле виднелось белёсое человекоподобное тело.

– Зачем, пришелец, пожаловал в мой дом?

Высокопарный слог! Ну, раз игра пошла так, то «поборемся».

– Бор, моё имя, – перекрикивая гул ветра, бросил я, одновременно стараясь выискать в сумке рог Восставших. – Не очень ты гостеприимен…

– В своём доме я хозяин! Чужаков не терплю… Но всё ж будь гостем, хоть из без приглашенья явился.

В лицо дохнуло студеным ветром. Глаза от мороза слезились, я плохо видел ледовика, но понял, что он приблизился.

Рука меж тем нащупала рог, и пальцы крепко его сжали. Сердце забилось чуть быстрее.

– В пути утомился я. Мучим голодом, и жду приглашенья…

– Ты дерзок, Бор! Но будь по-твоему. Однако сначала ответь на мои вопросы. Коли верно скажешь, то я проведу тебя, и угощу, но коли нет…

– Ты сам кто таков?

– Мы стражи. Уж много лет следим здесь…

Вновь подул обжигающий ледяным холодом ветер. Слова турза растворились в общем вое.

– Итак, ответь мне, Бор…

– Не люблю загадок, турз. И отвечать не стану.

В то же мгновение я вытянул рог и приложил его к губам.

– Глупец! – виски сжало студёным обручем.

Пора! Я дунул и в тот же момент подлетел вверх. Мир стремительно закружился и в в глаза ударил яркий свет.

Меня трусило от холода. Значит успел-таки, этот турз, «тронуть» меня своим ледяным проклятым дыханием!

Кто это тут? Сутулые? – сквозь яркий ослепительный свет, я смог различить гибберлингов.

– Вот он! – воскликнул кто-то.

Глаза слезились. А ещё меня мутило…

– Эй! – кто-то тронул за плечо.

– Отведите меня к Голубому озеру!

– Куда?

Я не стал повторять, а попытался подняться…

– Мы же говорили, – бубнили над ухом Сутулые. – В этих пещерах сходят с ума… или прозревают… но всё одно сходят с ума.

Наконец-то, глаза открылись и смогли хоть немного сфокусировать взгляд.

– Где мы? – голос будто не мой.

– В хижине, – еле пробормотала Стояна.

Её лицо выглядело несколько измученным. Она попыталась улыбнуться.

– Ты всю ночь бредил, – сухо проговорила она.

Я сел и огляделся. Голова уже не закружилась. Правда затылок немного побаливал.

Ощущение было такое, будто я долго и очень крепко спал. В этот момент живот жалобно проурчал, что он не против подкрепиться.

Я встал и попросил у Стояны чего-нибудь перекусить. Завтрак вышел скорым.

– Нам надо вернуться, – обращался я всем. – Не спрашивайте отчего так, мне не удастся объяснить…

– Вернуться? В пещеру? – вяло поинтересовались Сутулые.

– Да-да… туда… в то место, где вы меня нашли…

Гибберлинги переглянулись и тяжко вздохнули.

– Ты хоть что-то помнишь? – спросили они.

– Отрывками… Отошёл в сторону по нужде, а потом…

– А потом свалился в «колодец». Как только шею не свернул. Там высота саженей десять…

Я присвистнул.

– Как себя чувствуешь? – спросила Стояна.

Выглядела она уставшей. Очевидно всю ночь не спала.

– Не плохо, – бросил я.

Мои мысли были все в копальне. Что-то тянуло меня туда, будто в пещере мёдом намазали.

Наскоро перекусив и одевшись, я первым выскочил наружу и мы потопали к Лысому взгорку.

Небо с утра уже было затянуто серыми тучами. На открытых площадках гулял неприятный холодный ветер. Сегодняшняя погода вообще походила на осеннюю.

После завтрака, я стал чувствовать себя значительно лучше. Все прошлые события казались мне каким-то долгим неясным сном, полным кошмаров.

Я не пытался анализировать. В голове крепко засела одна единственная мысль – надо вернуться в копальню. И ещё было такое ощущение, будто я там что-то потерял… или забыл.

Ни гибберлинги, ни Стояна особо не проявляли желания снова побывать в пещере. Мне даже казалось, что они чего-то боятся.

К обеду мы наконец добрались до копальни, где и сделали небольшой привал.

– Значит, на Корабельном Столбе нет метеоритного железа? – спросил я у Сутулых.

Гибберлинги пожали плечами.

– Где же тогда его искать? На Мохнатом острове?

– Может и там…

Не похоже, что Сутулые хотели на эту тему говорить. Они кинули тоскливый взгляд на чёрный зев пещеры.

– Что-то не так? – спросил я.

– Кажется, нам тут не особо рады. Уже двое заблудились… Наверняка, нам намекают, что лучше тут не лазить… без нужды…

– Кто намекает?

Сутулые вновь пожали плечами. Они подняли взгляд на меня и вновь его опустили, словно опасались смотреть прямо в глаза.

– Так что не так? – насупился я.

Гибберлинги молчали. Они покосились на Стояну, но та тоже опустила голову.

– Да говорите же, Нихаз вас всех дери!

Старший из Сутулых откашлялся и негромко сказал:

– Когда мы тебя нашли… ты сидел на валуне… Мы… мы…

Гибберлинг вновь откашлялся.

– У тебя было мертвенно бледное лицо… Я поначалу подумал, что ты умер. Но твои глаза блестели, словно новые монеты. Губы были искусаны в кровь… Признаюсь, что мы все испугались. Ты пошёл на свет, глядя на него немигающим взглядом, будто был слепцом… И вёл себя, словно одержимый…

– Вы думаете… полагаете, что мой разум… что он… что я…

– Ты видел себя в отражении? – спросил второй брат Сутулых.

– А что не так? – я приподнялся и оглядел всех присутствующих.

– Твои волосы тронула седина, – сказал Стояна. При этом она коснулась своей макушки.

Я инстинктивно схватил себя за волосы.

– В эту копальню почти никто не ходит. Здесь пропадают навеки, а тех, кого всё же находят, рассказывают невероятные вещи.

– Отчего же вы тогда вызвались идти в эту пещеру? – сурово спросил я.

– Дураками были, – едва слышно бросили Сутулые.

Я хмыкнул, тут же вспоминая беседу у Непоседы. Ползуны же предупреждали.

– А что здесь приключилось с «ростком» Черноголовых?

– Откуда ты…

Сутулые переглянулись. Остальные гибберлинги зашушукались и тоже потребовали рассказать.

– Ладно… Ладно! – недовольство Сутулых было очевидно. – Сами пожелали знать.

Последнее гибберлинги сказали с неким злорадством. Видно рассчитывали своим рассказом остудить пыл.

– Давно это было. Очень давно. Жили тогда в Совином преулке Черноголовые. Было их три брата… Одного звали Халмар, второго – Холгер, а третий… хоть убей уже не помню. Ну да бес с этими именами! В общем, жили три брата. Говорят, смельчаки были ещё те! И вот как-то сказали им, что в старой копальне обитает некий злой дух, который губит всех, кто туда спускается. Они поспорили, что отправятся туда и пробудут там три дня и три ночи, и выйдут назад живыми-здоровыми.

Сутулые замолчали.

– Как мы понимаем, – несколько язвительно заявил я им, говоря за всех, – из пещеры они не выбрались. Так?

– Верно понимаете…

– А что за злой дух?

– Есть поверье, что тут был похоронен какой-то древний шаман. Тем, кому «посчастливилось» его видеть и при этом выжить, рассказывают о темной фигуре, одетой в шкуру животного. В одной руке этот дух держит окровавленный череп волка, а во второй – длинный посох. Он зовёт одиноких путников за собой, и тот кто поддаётся искушению навсегда пропадает в темной бездне пещер.

– Действительно, похоже на сказки, – усмехнулся я.

– Не скажи! – Сутулые посмотрели куда-то поверх моей головы.

Я снова вспомнил о седине. И ещё те слова об обезумевшем взгляде и искусанных в кровь губах.

– Мы идём, или как? – сердито спросил я, поднимаясь.

Гибберлинги, как впрочем и Стояна, молчали. Оно и понятно: и рассказ Сутулых, и моё поведение их пугало, хотя они все старательно делали безразличный вид.

Небось думают, что я одержим духом этого древнего шаман и хочу затянуть их в глубины копальни.

Интересно, а чего после того, как меня нашли в пещере, первым желанием было отправиться к Голубому озеру? Неужели его воды каким-то образом вернули мой разум в сей мир?

– Так как? – повторил я вопрос.

Отряд нехотя поднялся.

Первыми двинулись Сутулые, за ними я, а уж потом остальные. В качестве факелов снова использовали зачарованные стрелы. Они, кстати говоря, имели особое преимущество – горели практически бесконечно долго. Правда свет от них был не жёлтый, а несколько голубоватый, но это нисколько не мешало.

Дорога затянулась на пару часов. Сутулые были единственными, кто хоть как-то тут ориентировался.

На мой повторный вопрос о причине таких знаний, старший из братьев буркнул о каких-то картах.

Мы начали выходить из небольшой галереи. Шаги гулко отдавались от стен, а эхо уносило звуки прочь. В этот момент мне отчего-то вдруг стало не по себе. Снова вспомнилась пещера на острове Безымянного. Надеюсь, тут мертвецов всё же нет.

Пламя «факелах» тихо приплясывало, освещая пространство вокруг.

– Кажется… кажется, сюда, – неуверенно сказали Сутулые. – Вроде бы здесь мы тебя нашли.

Они свернули в следующий «рукав».

– Смотрите, – тихо прошептала Стояна.

Эхо её голоса многократно отразилось от стен и унеслось в тёмные глубины. Друидка кивнула головой куда-то в сторону.

Я сощурился, пытаясь разобраться с тем, на что она показывала.

– Рисунки? – этот вопрос разом остановил весь отряд.

Первыми приблизились Сутулые.

– Что там у вас?

То, что на стене какой-то рисунок, было понятно не сразу. Вырезанные в камне образы были окрашены охрой, что заметно выделяло на общем фоне. Понадобилось какое-то время, чтобы мозг смог воедино собрать увиденное, добавить недостающие детали, и выдать ответ.

– Это… дрейк, что ли? – спросили Сутулые, не понятно к кому обращаясь.

– Похоже, – соглашались все.

– Думаете, коли у него крылья, так он сразу дрейк? – спросил я.

Меня поддержала Стояна:

– А мне кажется, что дрейки, это вот эти «птички», – девушка указывала на ряд полосок, которые при внимательном рассмотрении действительно напоминали летающих в небе дрейков. – А в центре кто-то другой… хоть и с крыльями… А посмотрите дальше: правее ещё одно изображение.

Мы придвинулись чуть в сторону и увидели на стене рисунок не менее загадочного чудовища. Оно хоть и имело человеческое тело, но голова у него была звериная.

– Ваш шаман? – спросил я у Сутулых.

– Похож на оборотней с Мохнатого острова, – заметил кто-то из гибберлингов.

– Они, кажется, сражаются друг с другом, – сказала сестра Сутулых. А потом уже уверенней повторилась: – Мне думается, что сражаются.

– Он больше похож на друида в звериной шапке, – усмехнулся старший брат, при этом покосившись на Стояну. Но та зачаровано смотрела на выбитые рисунки. – Вон, даже рядом с ним что-то похожее на питомца-помощника.

Я поднёс «факел» ближе. Действительно, за спиной у «оборотня» стоял человекоподобный истукан (по-другому не скажешь). Он был такой же маленький, как те полоски, которые Стояна приняла за дрейков.

– Чтобы это всё значило? – хоть я и задал сей вслух вопрос, но ответа ни от кого не ждал.

Мы все переглянулись.

– И кто это тут намалевал? – снова поинтересовался я. – Дикари?

– Какие дикари? – оскаился старший брат Сутулых. – Этот остров был необитаем… Арвы и урги? Так те до сих пор через астрал летать не научились. Разве только…

Гибберлинг прикусил язык и почти мгновенно стал говорить про другое. Все остальные, кажется, этого не заметили, и ещё несколько минут разглядывали эти древние рисунки столь странной схватки между чудовищем с крыльями и чудовищем с головой зверя, пытаясь хоть в чём-то разобраться.

– Ладно, подумаем на досуге, – отмахнулись Сутулые. – Будем выбираться отсюда.

Все разом замахали головами.

Я поёжился, вдруг ощущая на спине пристальный взгляд. Мне показалось, что он был направлен из глубины тоннеля.

– Ты это хотел тут найти? – спросил меня старший брат Сутулых.

Я пожал плечами. Торопиться уходить не спешил. Ещё раз попытался запечатлеть в памяти рисунки и тут откуда-то издалека послышалось: чмок, чмок, чмок…

Тело тут же покрылось липким потом. Через несколько секунд я уже двигался в отряде среди гибберлингов, боясь при этом даже посмотреть назад…

15

«На Новой Земле живёт много народов. И вот каких: есть тут гибберлинги, из числа тех, кто придерживается их древней веры и взглядов… И во главе их всех стоит вождь, которого они зовут Фродди Непоседа. Весьма примечательный старец, много историй о нём ходит… Знахарь и прорицатель он крепкий…

В горах на соседних островах живут дикарские народы. О них нам мало известно… Крепко злы, и ограбить путешественника или купца им дело не хитрое, а даже в их мерках благочестивое. Гибберлинги в силу мягкости своего нрава пытались наладить с дикарями отношения, но тщетно…

Скворбург – город большой, но грязный и неухоженный, хуже даже Гравстона, что в Сиверии. Улицы тут мощёны деревянными брусьями, там где их нет – весной да осенью грязь непроходимая… Посреди города большая площадь, где ведут торг местные да все приезжие купцы… А народ тут больше ремесленный; выделывают и меха, и железные изделия для прочих нужд; возят лес для кораблей, в большом числе рыбу, мясо…

Гибберлинги каждую весну справляют свой языческий праздник, прозываемый Воранги… значение которого я не понял. При этом поклоняются большому идолу рыбы, от коей много кормится… В день тот с утра ставят на земле столов до тысячи, скамьи сбивают воедино, и придаются утехам разным, обильно едят и распивают хмельные напитки. Много шума, песен и прочего мне довелось на том празднестве увидеть…

В этот день гибберлинги не затевают никаких дел, не берут в руки оружия… им ведомы только веселье, мир и покой… Только сие им по душе, и так продолжается, до самого утра, а то и до следующего вечера».

«Большой трактат о землях Лиги да разнообразии народов на них обитающих», Гийом ди Вевр

– Хвазан ерту? – этот вопрос мне довелось услышать на Ворейнги раз сто, или двести.

Столько гибберлингов, да и не только их, в одном месте мне ещё видеть не приходилось. Издали луг был похож на муравейник.

– Хвазан ерту? Откуда ты? – спрашивают друг друга и гости, и хозяева, разодетые в клановые одежды.

Этот вот четыре «ростка», как я вижу, из древнего рода Буроголовых. Это видно по серо-оранжевым нитям узоров на их килтах, да яркой желтой трехструнной косе. Эти гибберлинги только вчера приехали на Новую Землю из Гравстейна для участия в Большом Ворейнги. Рядом стоят гибберлинги из рода Криворотых… кстати, тоже из Гравстейна. У них запоминающиеся белые кольца разных диаметров, искусно переплетающиеся с серыми «змейками» на зеленом фоне. Они весело братаются представителями иных кланов, похлопывая друг друга по спинам и выкрикивая традиционные приветствия.

Я улыбаюсь и в некотором роде милуюсь увиденной картине всеобщего единения…

Сегодняшнее утро начиналось так. Едва взошло солнце, как на большом весеннем лугу, что на западе от стен Сккьёрфборха, уже начали мастерить длинные скамьи да столы. Погодка обещала быть пригожей. Золотой диск солнца ласково пригревал землю, молодая зеленая травка радовала глаз, в небе весело распевали птички. В общем – благодать!

Старейшина вышел на пригорок и долго стоял там, в одиночестве, глядя куда-то на запад. За всё это время к нему не подошёл ни один из гибберлингов.

Вскоре закончили сбивать скамьи и столы, натянули цветастые ленты, соорудили карусели и прочие увеселительные штуки, расставили масляные светильники. Судя по всему, празднество предполагало затянуться до глубокой ночи. Из ворот потянулись вереницы хозяек с огромными блюдами всевозможной снеди, а мужская часть покатила бочки. «Росток» Умниц вместе с Торном Заикой расставляли смотрителей за порядком. Слышно было, как тем наказывали быть «благочинными и мудрыми».

– Драки усмирять, самим же не нарываться. И главное – ни капли в рот! Кого из вас заметят в том – с позором выгоним с Ворейнги!

Стражи кивали головами, одновременно накидывая через плечо ярко-красную перевязь.

Гости повалили на луг, когда на стенах заиграли в трубы, оглашая начало праздника единения.

– Аллир фара тиль мик-киль Ворейнги-фры! Всем на празднество Великого Весеннего луга! – именно так дословно переводился этот призыв.

Я оставлял оружие в доме Ватрушек. Как-никак, а его сегодня разрешалось иметь только стражникам.

– Ты на них смотришь, словно на жену, – послышалось ехидное замечание одной из сестриц Ватрушек.

Она застал меня в тот момент, когда я снял с пояса клинки. Честно признаюсь, без них себя представлял каким-то… «голым»… беззащитным.

Я улыбнулся на замечание, и вдруг подумал, что обладаю не просто оружием, а оружием с магическими свойствами. И почему-то именно только сейчас мне стало это понятно.

На лежанку легли Братья Вороны и их Сестрица. Железо тускло поблёскивало в свете чахлой лампадки.

Чистое серебро, руны… Всё ли? Может в этих клинках ещё кое-что скрыто?

Рядом лёг колчан с заговоренными стрелами – следующая магическая вещица. И, кстати, весьма действенная…

Слушай, Бор, а чем ты ещё богат?

Эльфийская кольчужка… Да-а-а, нужная штука. Если бы не она, то звался бы Бором Одноруким!

Я про себя посмеялся этой грубоватой шутке и в тот же момент заныло плечо.

Так, ладно! Намёк понятен… Что там следующее? – Небольшой мешочек с Крупицами Света – подарок служительницы культа из Гравстейна. Большую часть я уже использовал, но кое-что осталось. Авось пригодится.

Вот кольцо огневолка. Я примерил его на палец…

Слабое оно, «пустое». Что-то до сих пор не чувствуется в нём «сила». Смык бы сказал: «Разрядилось». Сколько же этому кольцу времени надо, чтобы я смог снова вызвать огневолка… Правда, он мне сейчас без надобности.

Потом на лежанку лёг мешочек с метеоритным железом, тот, что я получил от хранителя сиверийского портала, перед тем, как отправиться на Новую Землю. Будем считать, что тоже вещица колдовская…

Остался сиверийский лук, добрый мой приятель. Из всех луков, что у меня были, пожалуй, лучшее оружие.

Был ещё металлический рог Восставших Зэм. Он, конечно. Не оружие, но если бы не его свойства…

О, Сарн, сколькими же «подарками» я владею! Невероятно! Просто невероятно! Никогда не задумывался над этим, а вот пришёл случай… Действительно, невероятно. Здесь нет ни одной ненужной вещи!

Всё? Или ещё что осталось?

Ощупав себя с ног до головы, я вытянул «котта». Ну, это просто нож… Хотя и он мне не раз пригодился…

– Пора, – послышался голос Стояны.

Она была у входа в хижину и несколько удивлённо смотрела на мои действия.

– Оставляю оружие, – словно извиняясь, проговорил я. – Таковы ведь правила.

Друидка понимающе кивнула и вышла наружу. Я бросил взгляд на свои «сокровища», накинул сверху покрывало и пошёл следом.

Мы со Стояной двинули по Рыбной улочке, змеёй петляющему среди круглых гибберлингских хижин. И тут же влившись в общий поток, медленно побрели к воротам из города.

В глазах рябило от обилия разноцветных килтов. Сегодня каждый гибберлинг обязан был одеться подобающе.

Наконец мы достигли места празднества. Наш поток влился в общий, тот в свою очередь потянулся к высокому пригорку, на вершине которого по-прежнему стоял Старейшина. Гул постепенно стихал и вот слово взял Фродди.

Он откашлялся, несколько раз прошёлся взглядом по разношёрстной толпе.

– Сегодня… сегодня один из знаменательных дней! – начал торжественно Фродди. Его громкий голос разом затушил последние очаги разговоров. – Прежде, хочу напомнить вам всем о нашей далёкой Родине, об Исе, о Великом Древе, растущем на ней.

Конечно, уже давным-давно нет в живых тех, кто это всё видел своими глазами… Читая древние сказания, легко заметить, что условия на нашей родине, на Исе, были нелёгкими. Можно смело сказать – суровыми. Скалы, льды, тёмные дремучие леса… почва скудна, урожаи на ней мизерны… Иногда на нас нападали злобные орки. В общем, всяко было, историй тому немало. И трудно было прокормиться нашему племени. Припасов не хватало и в долгие зимние месяцы гибберлинги, затянув пояса, пытались выжить… Многим из них еда лишь снилась… И до весны дотягивали не все, – Старейшина замолчал. Он чуть склонил голову, будто вспоминал тех, кто уже покинул наш мир.

Сегодняшний день, – чуть погодя продолжил Фродди, – это напоминание нам о той трудной жизни… Единение – вот что помогало выстоять во всех невзгодах и горестях. Один гибберлинг – не гибберлинг!

– Листик, веточка… крона… ствол… Всё это одно целое! Это наше Древо! Оно наша жизнь… оно наша поддержка!

Пока Фродди говорил, я огляделся по сторонам. Среди гибберлингов я был не единственным человеком. Сегодня сюда пришли практически все люди, что прибыли на Корабельный Столб по своим делам.

Смык же даже успел мне пожаловаться, что портал скоро перестанет справляться с нахлынувшим потоком гостей.

– Мне, – продолжал Старейшина, – не раз приходилось слышать, и не только от молодых гибберлингов, что всё… назовём это словом – наследие… Так вот, кое-кто полагает, что всё наше наследие, наши традиции – никому не нужный хлам. А я напомню вам, что Ворейнги не просто гульбище после тяжёлой и голодной зимы… Не-ет!.. Оно связывает наши поколения, объединяет кланы, делает нас не разрозненной толпой среди прочих рас Сарнаута… а единым народом! Ворейнги – корни нашего Древа, питающие всё до последнего листика, то мельчайшей веточки!

К Старейшине неспешно направилась целая делегация, нёсшая на длинном шесте изображение огромной рыбы.

– Правда, – продолжал Фродди, – всё же отмечу, что не знаю, чтобы делали мы, гибберлинги, коли не было у нас одного великого союзника – моря… Смелым оно покорялось, отдавая свои богатства, ну а слабых духом ждала гибель в его пучине. Там всегда в изобилии водилась рыба… Именно в сей день, отважные гибберлинги возвращались после своей первой весенней навигации, чтобы тем самым вернуть родным своим надежду… обеспечить и их, и свое существование.

Делегация гибберлингов поднялась к Фродди и ему торжественно передали шест.

– Так пусть же рыба, – громко прокричал Старейшина, – не только нам снится! Добудем её своим неустанным трудом и…

Поднялся неимоверный гул. Я тут же оглох на оба уха.

– А теперь… А теперь… – Фродди не смог перекричать гомон. Он поднял руку и, в помалу начинающих стихать криках, послышался его приказ: – А теперь объявляю всем о начале Ворейнги-фры!

– А-а-а-а… У-у-у-у… Э-э-э-э…

Крики стали ещё громче и гибберлинги дружно хлынули к столам со снедью. Конечно же, главным блюдом сегодняшнего праздника была рыба. И солёная, и вареная, и жареная, и в похлёбке, и в овощах…

Нас со Стояной подхватило «течением» и унесло куда-то в центр луга. Мы присели на свободные места и понеслось.

Сегодня гибберлинги гуляли так, как никогда в году. Объедались, напивались, горланили песни, так что пропадал голос… Но более всего мне понравилось нечто другое.

Надо сказать, что язык гибберлингов я досконально не изучил. И если бы не помощь Крепыша Орма, то мне бы никогда не открылась ещё одна из столь интересных сторон этого народа.

Каким-то чудом Орм нашёл меня в многотысячной толпе и потянул за собой:

– Пойдёмте! Такого вы ещё не видели и не слышали!

Несколько минут мы петляли, как зайцы, среди столов, скамеек, бочек и… подгулявших гибберлингов.

– Сюда, – кивнул Орм.

Впереди виднелось плотное кольцо. Благодаря тому, что ростом гибберлинги были не выше ребёнка, я смог без труда разглядеть, что происходило там, внутри него.

Орм потянул меня дальше, говоря, что тут необходимо слушать, а не смотреть. Гибберлинги услужливо расступались и вот мы добрались до края кольца.

– Это состязание скальдов, – громко прошептал Крепыш. – Сейчас начнётся.

Один важный старец взмахнул клюкой и громко объявил о начале выступлений. Он представил собравшихся «певцов» (так, кажется, он их назвал), а разные сектора по очереди радостно загудели, поддерживая своих скальдов.

На мой вопрос Крепыш Орм быстро проговорил:

– Это поэты, мастера слова. Сейчас они начнут соревноваться друг с другом в сочинённых ими «песнях».

Первыми выступили вперёд толстенькие гибберлинги, одетые в кожаные куртки. По узору на их килтах я отнёс «росток» к клану Вислоухих. Гибберлинги попросили (именно попросили) собравшихся заслушать хвалебную песнь, посвящённую какому-то Бьёрну… дальше я не услышал, поднялся неимоверный гул одобрения.

Честно признаюсь, поначалу мне никак не удавалось воспринять слова «песни». Набор каких-то витиеватых фраз, явно не связанных друг с другом. Едва начав переводить для самого себя текст, я вообще запутался. Хорошо мне пришёл на помощь Орм.

 
 Сник лёд и снег сошёл,
 И славу воспоём тому
 Весной на длани изумрудной,
 Кто сёк серпом кровавым
 Врагов в их волчьих вотчинах…
 

– Красиво, – согласился я, но Орм быстро раскусил моё недоумение.

– У скальдов не принято называть своими именами описываемые… образы, – нашёл подходящее слово гибберлинг. – Мастерство поэтов в том и состоит, чтобы умело… искусно переложить… подменить слово иными понятиями.