Текст книги "Пряди о Боре Законнике"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 44 страниц)

12

В небольшой каютке, в которой разместили меня со Стояной, пахло смолой. Не смотря на царившую вокруг тишину и спокойствие, сон никак не наступал. Мозг «работал», как заведённый.

Я лежал на спине, уставившись в мерно покачивающуюся у потолка масляную лампадку. Её слабый огонёк отбрасывал таинственные неровные тени.

В котомке у изголовья лежала остывшая «слеза джунов». Мне уже не слышался исходящий из неё тихий шёпот. Пропали и волны жара. Теперь «слеза» больше напоминала застывший на морозе кристалл льда.

Сколько же я «подарков» навезу Непоседе! Обрадуется, аж подпрыгивать будет!

Легкий смешок чуть не разбудил Стояну. Она во сне нахмурила лобик и чуть застонала.

Ладно, Бор, шутки шутками, а особо тут радоваться нечему. Опять я для Фродди стану горевестником. И никакие «подарки» не смягчат сложившейся ситуации.

Надо ставить вопрос по-другому: чего ждут от меня гибберлинги? Правды? А она ох как нелицеприятна.

А врать – нет уж. У меня свои правила, их нарушать не годиться…

Надо согласиться, что у всех есть личные правила. К примеру, тот же вор может брезговать кражей у бедняка… Правила, это, пожалуй, единственный порядок в таком деле, как наша жизнь. Если у тебя их нет, значит, всё катится в пропасть.

И что же ты решил, Бор?

Эх, и не с кем посоветоваться! На днях, Братья Вороны да их сестрица Лютая хоть что-то болтали, а теперь…

И чем ближе я был к Корабельному Столбу, тем тягостнее мне становилось.

Утром встал в самом скверном расположении духа. Всё раздражало, тут ещё эти путаные мысли в башке…

Стояна сразу определила, что меня лучше не донимать. Сама она, кстати, тоже выглядела несколько рассеянной.

Мы поднялись на верхнюю палубу, где позавтракали и потом стали праздно слоняться по кораблю.

– Что тебя гложет? – спросил я у друидки.

Она нехотя пожала плечами, но потом всё-таки ответила:

– Опять этот сон… Тягостный какой-то.

– Опять?

– Помнишь, когда ты ушёл вместе с Эймондом на демонов?

– Ну, было…

– Тогда мне тоже был этот сон. Правда, чуть иной… в нём ты собрался сорвать вторую печать.

– Вторую? Ты о чём?

Стояна скривилась.

– Ладно… пустое это дело, – попытался успокоить я её. – В твоём положении так бывает. В голову лезут страхи…

– Как знать… Эльфы говорили мне, что сны помогают нам общаться с этим миром.

Я осторожно усмехнулся, чтобы тем не обидеть Стояну.

– Давно хотел спросить: тебя воспитывали эльфы?

– Почему ты так решил? – друидка приподняла бровки и от этого её лобик смешно сморщился.

Н-да, ещё не научилась хитрить.

– Не знаю… показалось. Так как, я прав?

– Чуть-чуть.

– А родители? Где они?

– Я помню только мать, – печально проговорила девчушка. – После её… смерти, какое-то время жила в лесу.

– Сама?

– Да… Потом меня и нашли… эльфы, – Стояна слегка улыбнулась. На её личике отразилось некоторое умиротворение. – Мне не помнится, на каком аллоде это было. Знаю, что там были горы… и леса… Затем мы переехали к Клементу ди Дазирэ. Не лично к нему, но я жила у Багряной рощи, совсем недалеко от его Голубого дворца.

– И что потом?

– Как-то вечером ко мне пришла Лада.

– Твоя рысь?

– Ну, да… и мы ушли с ней в лес. Лада обещала заботиться обо мне, и всячески помогать. Она сказала, что это будет продолжаться до тех пор, пока единорог не разобьёт крышку гроба.

– Кто?

– Единорог… А что?

– Но ведь Лады уже нет? Верно? И где тот единорог?

Стояна опустила голову и испугано пожала плечиками.

– Так она сказала… Лада много мне помогала. Накануне того, как пал аллод Клемента ди Дазирэ, она потребовала, чтобы я незамедлительно направилась к нему в башню. А потом… ну, ты же знаешь, что там произошло.

Я не стал проводить никаких сравнений, хотя подумал, что Лада в чём-то была права. Может, единорог – это я? А крышка гроба – саркофаг в Некрополе Зэм?

– Кстати, и что тебе сегодня привиделось во сне?

Стояна вновь помрачнела. Она обернулась ко мне и заглянула прямо в глаза.

– Помнишь, на Арвовых предгорьях мы нашли те странные Кольца?

Я кивнул головой.

– Мне приснилось, что ты вновь решил пройтись по ним. Долго петлял по тропкам и вскоре очутился в самом центре. Потом я помню, как ты сидел на камне и при этом держал в руках какое-то письмо. И сегодня… сегодня снял уже две печати… оставалась третья… И вдруг подул ветер, и это письмо вырвалось из твоих рук. Оно взмыло вверх и вскоре превратилось во что-то громадное… с крыльями… В дрейка! Точно, в дрейка. Я теперь только это поняла… а там, на Стылом острове, мне отчего-то… эта тень… а сейчас…

Стояна даже обрадовалась, что вспомнила этот эпизодик.

– Мне точно известно, что у тебя во сне не было глаз, – вдруг заявила она.

– То есть, я был слепой?

– Не совсем… просто у тебя не было глаз. А рядом сидела стая ворон. Эти птицы тебе помогали.

– Всё?

– Ну… кажется…

Стояна пожала плечами.

– И чем мне вороны помогали?

– Они кричали, когда кто-то приближался.

– Кто именно?

Тут Стояна нахмурилась, пытаясь вспомнить. Но она так и не смогла этого сделать.

– Были разные… звери… Кажется, волки… или нет…

– Н-да, интересный сон. Необычный…

Больше на эту тему мы не разговаривали.

К вечеру следующего дня наше судно достигло Белого Носа – северо-восточной оконечности острова. Откуда-то вынырнул сторожевой корабль, и наш капитан приказал развесить на сигнальных фалах приветствие.

До Тихой Гавани доползли за несколько часов. Даже не смотря на столь поздний час, жизнь тут кипела вовсю. Чтобы подойти к причалу, пришлось даже обождать своей очереди. Теперь, пожалуй, Тихую Гавань имело бы смысл переименовать во что-то более подобающее. Например – Неспящий порт.

Я тихо рассмеялся собственной шутке и присел на один из пустых бочонков в ожидании, когда мы, наконец, причалим.

Вот уж не думал, что испытаю настолько радостные чувства, ощутив под ногами твёрдую землю. Хорошо, что я не матрос. Не смог бы свыкнуться с тем, что очень долго нахожусь в этом нелюдимом Астрале. Больше суток плавания и мне уже не по себе.

В Сккьёрфборх мы отправились на повозке. Благо из порта как раз выезжали какие-то торговцы, и мы напросились к ним в попутчики.

Полусонные ночные стражники лениво окинули взглядом въезжающие повозки, даже не проверив при этом ни нас, ни груз. И вскоре не смазанные как надо колёса заскрипели по деревянной мостовой.

Городок спал. На уличных столбах висели медные тазы, в которых горело масло. Я снова вспомнил, что в Сккьёрфборхе нет собак, от того так тихо и непривычно.

На площади мы соскочили с повозок, поблагодарили их хозяев и стали расходиться по домам.

У Ватрушек было тихо. В очаге горел тихий огонёк.

– Эй, живые есть? – негромко окликнул я.

Откинулся полог, и с полатей спустилась одна из сестёр. Остальные недовольно ворчали.

– Вернулись? – взмахнули они руками. – Ох! Нежданно…

Потом мы обнимались, весело балагурили. Сестрицы ловко накрыли стол, приглашая к позднему ужину.

Все эти «ну, как» да «что там» решили перенести на утро. Если честно, то мы со Стояной очень измотались. Потому наскоро перекусив стали располагаться на нижней лавке.

Сон сморил нас почти мгновенно. Последнее, что помню, как закрыл глаза, и липкая тьма ночи окутала сознание.

А утром, по уже сложившейся в некотором роде традиции, нас разбудил Торн Заика. По его внешнему виду трудно было сказать, рад он нас видеть, или нет.

– Старейшина зовёт? – улыбнулся я, предугадывая слова Торна.

– Н-н-нет. Он п-п-просил вас за-а-айти к вечеру.

– Когда? – мне не верилось тому, что я услышал.

– В-в-вечером.

– Почему? Он не рад нас видеть?

– М-м-мне сие не в-в-ведомо.

Заика откланялся и ушёл прочь.

Вот это да! Я-то, наивный, полагал, что Старейшина потребует моего незамедлительного прибытия к нему. А тут… Что за ерунда!

Мы со Стояной переглянулись.

– Что ты думаешь обо всём этом? – спросил я у неё.

– Нас не рады видеть.

– Мне тоже так показалось… Хотя Фродди весьма странная личность. Ты не находишь?

Стояна соскочила с полатей и стала одеваться. Я отметил про себя тот факт, что её фигурка становится всё более женственной. И от этого не менее желанной.

– Когда ты на меня так смотришь, – не оборачиваясь, проговорила друидка, – у меня появляется «гусиная кожа».

– Почему? Неужто я такой страшный?

Стояна слегка обернулась. На её лице мелькнула лукавая улыбка.

– Чем будешь заниматься? – спросил у неё.

– Не знаю… Может, навещу Вербову? А ты?

– Пока поем, а там… пройдусь по городу. Посмотрю, что да как.

На том мы и расстались.

Ватрушки с их щедростью и хлебосольством прямо-таки хотели меня закормить. Насилу отбившись, я заторопился выбраться наружу.

Сегодняшнее утро было каким-то сырым. На траве лежала обильная роса, тихий ветерок погуливал среди кривых улочек.

Я не успел пройти и сотни саженей, как вдруг чётко ощутил странный дискомфорт.

– Хозяин, за тобой следят, – услышал я тихий шёпот прямо в своей голове.

– Лютая? Это ты?

– Да, хозяин, – женский голосок стал отчётливее.

Завернув за следующий поворот, я живо нырнул в небольшую нишу меж домов и затаился. Не прошло и минуты, как следом появился невысокий худощавый человечек, закутанный в видавший виды плащ. Он удивлённо посмотрел перед собой, явно недоумевая, куда я подевался.

Сделав пару неуверенных шагов, сей человек оказался практически напротив меня. Прыжок и уже через пару секунд незнакомец оказался поваленным на землю. Сакс неслышно выскользнул из ножен, и его лезвие сладостно прижалось к человеческой шее. Я услышал, как братец Неистовый радостно шепчет, в предвкушении глотка крови.

– Давай, хозяин! Давай… пусти ему красненькой…

– Ты кто такой? – схватив незнакомца за волосы на макушке, спросил я.

– Э… э… я друг…

– Друг? Чего ж тогда за спиной моей крадёшься?

– Меня… послали…

– Кто? – сакс прижался ещё ближе.

– Друзья…

– Слышишь, друг! Или говори прямо, как есть, или сейчас отправишься в чистилище.

– Кое-кто хочет с вами встретиться… и поговорить. Приходите в Меннесфольге, людскую слободку, в гостевой дом.

– Мне это не интересно.

– Зря… вы зря так говорите.

Братья Вороны жарко зашептали мне, что им хотелось бы сейчас «поесть». Лишь их здравомыслящая сестрица сообщила, что незнакомец не опасен.

Его глаза выражали испуг. Я отвёл сакс в сторону и рывком заставил человека встать на ноги.

– Что такого интересного ожидает меня в гостевом доме?

– Мне велено передать только это. Более мне ничего не известно.

– И кого же там искать? Кто пославший тебя?

– Алексей Головнин, повытчик Посольского Приказа.

Этого человека я не знал. Но то, что именно он ищет встречи со мной, немного настораживало.

Незнакомец, заметив мою растерянность, попятился назад и уже через несколько секунд скорым шагом скрылся за углом.

– Ушёл, – недовольно просипел Неистовый. – Совсем ушёл…

– А ну тихо! – рассерженно рявкнул я. – Чего раскаркались?

– Есть хочется, хозяин, – вставил своё слово фальшион.

– Потерпите! Кстати, отчего вдруг вы «проснулись»? Молчали ведь с той самой минуты, как я доставил «слезу джунов» в лагерь к Папанам.

– Ты, хозяин, с каждым днём становишься сильнее, – сообщила Лютая. – Потому снова смог нас услышать. И уже без всяких магических штучек.

Сразу скажу, что весь этот разговор происходил лишь внутри моей головы. Вслух я не произнёс ни слова, продолжая стоять с обнажённым саксом посреди улочки.

– Знаешь, хозяин, – начал последний, – мы будем с тобой до тех пор, пока ты поишь и кормишь нас.

– Это угроза?

– Нет… Печально то, что наше Гнездо не полное…

– Ты говоришь о вашем старшем брате? Как там его звали?

– Да, о нём, о Яростном, – ответила Лютая. – Но он вернётся.

Прозвучало это тоже, как угроза.

– А когда это произойдёт, – подхватил сакс Неистовый, – настанут перемены.

– Перемены? Для кого? – но клинки вдруг молчали. – Я не пойму, что будет потом?

– Придёт другой хозяин…

Больше Вороны ничего не сказали.

Я убрал клинок в ножны и отправился в Меннесфольге.

13

На небольшом участке Сккьёрфборха, в котором разрешалось проживание людей и эльфов, находился гостевой дом, и небольшой трактир под названием «Тихая Гавань».

К слову говоря, живя среди гибберлингов уже немало времени, мне, наконец-то, стало понятна «вина» Первосвета. Когда мы с ним прибыли в Новоград, то на следующий день я нашёл его полупьяным в чужом квартале. И причём это был квартал гибберлингов. А для них ночевать в своём, так сказать, доме с представителем чужой расы – худшего оскорбления нет. Мне думается, что все остальные кварталы столичные гибберлинги считали своеобразным Меннесфольге. Потому-то они и глядели на рослого гиганта с таким недовольством.

В этой части города я никогда не был. Во-первых, мне дозволялось жить среди гибберлингов. А, во-вторых, занятый их делами, я всё больше времени проводил вне города.

Пару раз, конечно, проходил мимо слободки. Но при этом меня сюда даже не тянуло.

У дверей гостиного дома толпилось несколько человек, явно из разряда купцов. Я проследовал мимо них и зашёл в комнату с низким грязным потолком. Откуда-то появилась женщина средних лет и несколько грубо заявила, что свободных мест нет.

– Совсем? – усмехнулся я.

– Совсем… Но если хотите, могу замолвить словечко перед хозяином, и вам разрешат переночевать в сарае.

– В сарае?

– Угу… если хотите.

– И что для этого надо?

Но ответить женщине не дали. Из глубины дома появилась плотная фигура какого-то человека.

Он властным жестом приказал следовать за ним. Мы поднялись наверх и приблизились к одной из дверей.

– Прошу, – пробасил незнакомец. – Вас ждут.

Тут он широко распахнул дверь, за которой я увидел средних размеров комнату. Внутри за небольшим столом сидел чернобородый человечек, одетый в длинный стёганный камзол тёмно-зелёного цвета. Он деловито водил пером по бумаге, и при этом даже не поднимал на меня глаз.

Я вошёл и услышал, как захлопнулась позади дверь. В голове тут же мелькнула мысль о том, что я зря с собой таскаю в походной котомке и рубин, и «слезу джунов». А тут ещё Вороны подозрительно зашептались.

– Присаживайтесь, господин Бор Головорез, – сухо сказал человек за столом.

Судя по всему, он и был тем самым повытчиком Алексеем Головниным.

– Хозяин, – промурлыкала Лютая, – там кто-то прячется.

Кошкодёр указывала на маленькую дверку слева. Выходило так, что если бы я присел напротив Головнина, то обнажил бы свой тыл. Хороший мастер ножа, смог бы без проблем подкрасться сзади и перерезать мне горло.

– Пусть он выйдет! – проговорил я, укладывая руку на эфес фальшиона, на что то, радостно мурлыкнул.

– Он? – повытчик отложил перо и кинул косой взгляд на дверку. – Чего вы решили, что там кто-то есть?

Я молчал, пристально глядя на Головнина.

– Хорошо… пусть он выходит, – тут повытчик отчего-то улыбнулся.

Дверка тихо-тихо скрипнула, и в комнату вошёл невысокий человек, закутанный в белый плащ. Секунда-другая, и я понял, что это женщина.

Коротенькая косичка… Из-за неё я сразу и не понял пол входящего человека. Тёмные глаза, широкие скулы, полные губы… да ещё и другие черты указывали на то, что она была из зуреньцев. Несмотря на все ухищрения, мне в глаза всё же бросились символы Церкви Света на её одежде.

Паладин… да-да, она была паладином.

– Может, вы все присядете? – спросил Головнин.

Мы почти одновременно с незнакомкой подошли к столу и сели. Женщина выбрала такое место, чтобы быть лицом к нам обоим. Я кинул взгляд книзу и заметил на её поясе каргаллаский клинок.

– Я вас слушаю.

Мой голос вывел из некоторого оцепенения женщину. Она сощурилась и поглядела на повытчика.

– Думаю, вы догадываетесь, кто я такой, – начал тот. И не дожидаясь ответа, продолжил: – Мы же знаем и о вас немало интересного.

– Не уверен, что вы знаете всё, – усмехнулся я, пытаясь понять цель приглашения. – Давайте перейдём к делу. Мне не по душе пустозвонство.

– Хорошо…

– Итак, чего вы хотите?

– На моём веку не было никого, кто мог бы похвастаться такой… дружбой с гибберлингами, – продолжил Головнин. – Как вам удалось этого добиться? Может, есть какой-то секрет?

Я молчал. Мой взгляд снова уткнулся в женщину напротив. У неё были довольно правильные черты лица, которые и заставляли помимо воли любоваться её холодной тщательно подавляемой красотой.

Не дождавшись от меня никакого ответа, повытчик продолжил свою речь:

– Нас интересует, чем, так сказать, сейчас дышат гибберлинги.

– Нас? Кого именно?

– Ну… меня… и вот госпожу Чернаву.

– Она – паладин?

Женщина вспыхнула. Судя по всему, ей не понравилось, что мы о ней говорим в третьем лице.

– Да, а что? – насупилась она.

У госпожи Чернавы был приятный голос. Даже не смотря на то малое количество слов, произнесённых ей, стало ясно, что она благородного рода. Ни говора, ни акцента… добавь к этому горделивый взгляд, прямую спину… манеру общения…

Кто же она такая? И зачем сюда заявилась?

– Дышат гибберлинги воздухом… как и мы с вами, – медленно проговорил я, выдерживая суровый взгляд Чернавы.

Головнин нахмурился.

– Ну, вы же понимаете, о чём я вас спросил?

– А если и так, то вам это по какой надобности? Неужто не можете пройтись по городку, побеседовать с гибберлингскими семьями? Или навестить Фродди Непоседу…

– Разрешите вопрос, господин Бор, – заговорила Чернава. Судя по всему называть меня «господином» ей было трудно. – Верите ли вы в Дар Тенсеса?

– Что? – такой поворот ввел меня в некоторый ступор.

Церковная тематика меня сильно напрягала. Не то, что я был против нашей религии, но всё же… всё же основные постулаты мне соблюдать не доводилось. Грешен… уж какой есть, а грешен.

– Вы долго и часто общались с гибберлингами… Поэтому у меня и возник вопрос о том, как вы относитесь к религии Света. Вдруг вы отреклись от неё?

Моя кислая физиономия их несколько рассмешила. Видно, они посчитали, что я смутился из-за всего сказанного.

– В силу обстоятельств, вы оказались далеко от дома. Ко всему прочему тут нет наших священников…

– Я же просил без пустозвонства. Давайте ближе к делу, – моё недовольство касательно разговоров на подобную тему остудило Чернаву от проповедей.

– Куда уж ближе! – бросил Головнин. – Нас интересуют планы гибберлингов. Что у них происходит? Чем живут? Чего хотят?

Отчего-то сразу подумалось о Стылом острове и лазурите. Неужели этим двоим, стало что-то известно, и они теперь пытаются разговорить меня.

– К вашему сожалению, я прибыл в Тихую Гавань только вчера вечером. Мне ничего не известно…

– Но вы узнаете? – наклонилась Чернава.

Её холодные чистые серые глаза, лишенные всяких желтоватых вкраплений, хотели проникнуть в моё нутро.

– Возможно. Если будет на то моё желание.

– Если вы нам поможете, то двери Новограда откроются для вас быстрее, чем вы думаете. И Лига вновь с радостью примет… заблудшее дитя.

– Что? Вы чего сюсюкаете со мной? Какое я вам заблудшее дитя?

– Извините, господин Бор, я оговорился… привычка…

Я резко встал. Разговор мне не нравился, и продолжать его не было смысла. Мне стало понятно, чего хочет повытчик… но вот, что тут делала Чернава? Паладин?

– Лига… ваша Лига это…

Тут мне захотелось сказать какую-то гадость, но я силой заставил себя замолчать. Не хватало мне ещё дополнительных неприятностей.

– А, может, вы предпочитаете Империю? – это сказал Чернава. – Она любит всех покупать…

Мы снова столкнулись с ней взглядами. Я выдержал взгляд этих стальных глаз и уже собирался уходить.

– Золото меня не интересует, даже если бы его предлагали и вы, госпожа паладин.

– В нашем мире кроме материальных ценностей, есть и нечто иное, – серьёзным тоном заявила Чернава.

Я снова отметил, что она красива… по-своему красива… Хотя некоторая резкость в общении делает её немного отталкивающей.

– Лига тем сильнее, чем явственнее в ней духовные начала. И тогда… и только тогда все её народы смогут доверять как власти, так и её законам. Конечно, вы, господин Бор, не читали книги Воисвета Железного – паладина первого Круга.

– Вы говорите о Козьме Беловом?

Мне вспомнилась Сиверия и разговоры с летописцем Гомоновым в Молотовке.

– Да, раньше Воисвета так и звали. Но всё изменилось. Он обратился к учению Церкви Света…

– Изменилось? Он образумился? – улыбнулся я, подначивая Чернаву.

Та проигнорировала укол и продолжила:

– Наша религия – духовная основа Лиги, как в самых верхах власти, так и в быту. На ней основывается всё. Как вы понимаете, недостаточно удовлетворять только материальное. Такая однобокость заведёт нас к пропасти.

– И что? Я пока не могу понять, к чему вы ведёте.

– Я говорю вам о сути «державности». Сейчас Лига похожа на искалеченное существо. Нет прочной связи между её народами. А нет потому, что не все её члены излечились от «личных дел». Эльфы и люди стали как бы «противниками» гибберлингов… Само понятие власть означает умение различать правду и кривду, добро и зло. И не просто различать, а разграничивать. А гибберлинги с их отрицательным отношением к «державности», и провозглашением личного… частного впереди всего… впереди самого понятия Лиги… Со всем этим гибберлинги будто отрываются от нас: от людей, от эльфов.

– Согласен… конечно, в чём-то я согласен.

Чернава мягко улыбнулась. Наверное, ей сейчас подумалось, что она меня убедила выступить на их с повытчиком стороне.

– Вот вы с Головниным хотели у меня узнать, чем дышат гибберлинги, так? Я послушал вас обоих и потому сейчас всё же решил ответить. Разница в том, что их народ привык считать, что у всех в Лиге равные права. А мы же… вернее, вы… так вот вы полагаете, что правильнее воздать каждому должное ему по праву.

Тут я сделал паузу, оглядывая лица Головнина и Чернавы. Они выражали некоторое недоумение.

– Может, на слух это тяжело воспринимается, но в этих двух понятиях – огромнейшая разница. И потому религия Света ставится среди гибберлингов на одинаковый уровень с их мировоззрением. И они к ней относятся с уважением. А вы же давите на то, что вера Исахейма – варварские предрассудки. Не надо вешать на шею народам Лиги ваше ярмо – единую религию. Мы не в Империи!

– Ярмо? – Чернава даже привстала. – Вы называете нашу религию «ярмом»? Теперь мне ясно, отчего вас изгнали с наших земель…

– Всего лишь из столицы, госпожа паладин. И не за взгляды на религию… Ну, да ладно об этом. Советую вам, господа, пораздумать на досуге об иных моих словах. Может, тогда найдёте себе друзей среди гибберлингов. А теперь, всего вам доброго.

Я опять направился к двери.

– У вас сегодня вечером будет встреча с Фродди Непоседой, – заметил Головнин.

Ишь оно как! И это ведает.

– Мы будем говорить о… ценах на рыбу на рынке, – бросил я повытчику.

– Нам даже такая малость, как цены на рыбу, тоже будут интересны. Надеюсь, вас увидеть тут…

Повытчик улыбнулся и вновь напомнил мне о том, что срок моей «ссылки» может быть уменьшен. Стоит только «помочь» ему.

– Буду иметь в виду, – и я вышел, громко хлопнув дверью.

Проводник (или телохранитель), стоявший снаружи, смерил меня взглядом, но более ничего не сделал. Видно, не было приказа…

Внизу на улице меня ждал ещё один сюрприз.

Начнём с того, что я натолкнулся на целую делегацию священников разных мастей. Они стояли у входа и о чём-то серьёзно разговаривали.

Но один из них сразу обратил на себя внимание. И не потому, что он был эльфом…

– Бернар?

Священнослужители замолчали и удивлённо уставились на меня. Ди При, а это был он, сощурился и долго-долго разглядывал мою персону, словно обдумывая, как отреагировать.

Мы стали друг напротив друга, клипая глазами. Понятное дело, что и он, да и я, просто не ожидали подобной встречи.

Бернар улыбнулся, как ни в чём не бывало. Я ответил тем же. Хотя, если честно, мне сейчас было не до любезностей… Вопросов к нему была целая куча. Но все мысли в голове спутались… встреча, как-никак была незапланированной.

Он стоял среди своих товарищей по верослужению, ничем особо не выделяясь. Здесь были как люди, так и эльфы.

Бернар учтиво кивнул и приблизился.

– Здравствуй, Бор. Я знал, что ты на Новой Земле… слышал от Первосвета. Но мне говорили, что ты обитаешь на западе острова.

– В некотором роде. Я, кстати, тоже не думал тут с тобой встретиться. Какими судьбами на Корабельном Столбе?

– Да вот, друг, видишь, – эльф кивнул на своих товарищей, – прибыли сюда для встречи со Старейшиной.

– Фродди Непоседой? – на всякий случай уточнил я.

– Да-да… У нас благая миссия, – продолжал Бернар, и мне вдруг ясно стало, что передо мной совершенно другая личность. Мой друг явно вёл себя странно. Будто напоказ. – Будем договариваться с Непоседой о строительстве храма.

– Какого храма?

– Что значит какого? Церкви Света, естественно.

Представляю, какое было у меня в этот момент лицо. Бернар вновь улыбнулся, но уже как-то грустно.

Стоявшие чуть в сторонке служители, стали снова мирно переговариваться, а потом неторопливо вошли внутрь гостевого дома. Во дворе остались только мы с эльфом, да парочка каких-то людей, явно торговцев. Они находились у крайнего угла здания и на нас внимания не обращали.

Бернар вдруг развернулся и проследовал в сторону ворот. Я понял это как знак идти с ним рядом.

– Раньше…. Раньше, после тех дел в Сиверии, клянусь Сарном, мне хотелось по прибытии в строящийся порт на мысе Доброй Надежды схватить тебя за грудки… и потребовать объяснений, – проговорил я эльфу.

– Понимаю, – бросил он, останавливаясь. – Если есть желание, то можешь это сделать сейчас.

– Желание?.. Приберегу для следующего раза.

Бернар сделал жест, мол, как знаешь.

– Ладно, давай на чистоту, – предложил я. – Что ты тут делаешь?

– Мы действительно прибыли для того, чтобы строить храм. Создавать общину.

– Зачем? Кого здесь наставлять?

– Сначала… да хотя бы и торговцев, путешественников… матросов из числа людей. Со временем надеемся, и привлечь и гибберлингов.

– Это шутка?

– Нисколько, – серьёзно отвечал Бернар.

– Это глупость. Гибберлинги никогда…

– Бор, ты наивный человек. У вас, у канийцев, даже есть поговорка: «Вода камень точит». А уж сила веры…

Я недовольно хмыкнул.

– Ну, знаешь… От тебя такого не ожидал. Теперь мне понятно, что тут делают паладины.

– Паладины? – немного удивился Бернар. – Где ты их видел?

– Только что встречался с повытчиком Головниным. А у него сидела какая-то женщина, явно из…

– Головнин? Н-да… Это парень зубатый. Его в Новограде весьма ценят.

– Ты с ним знаком?

– Нет, но наслышан немало. Его полгода назад сюда прислали.

– Послушай, Бернар, что происходит?

– В смысле?

– Что в Лиге твориться?

Бернар огляделся по сторонам и нехотя стал отвечать:

– Наш корабль… который называется Лига… плывёт нынче в ином направлении. Ветра меняются, и чтобы не погибнуть, приходится им подчиняться.

– То есть? Давай без вашего эльфийского словоблудия.

– Старое отмирает, а на смену приходит новое. Раньше мы исходили из того, что в Лиге есть три силы: эльфы, люди и гибберлинги.

– А теперь?

– Теперь же власть переходит к тем, кто её может удержать. Защитники Лиги, Церковь Света, Свободные торговцы с их кредитными товариществами в столице…

– А ваши эльфийские Дома? Неужто они тоже теряют свою власть?

– Если бы не грызлись меж собой… Эх, Бор, ты много себе сейчас не представляешь.

Ох, уж эти эльфийские преувеличения.

– А паладины?

– А что с ними?

– Тоже какая-то сила, а? – я усмехнулся.

– О, это отдельная история. Можно было бы их назвать щитом и мечом Церкви, если бы не эти… несколько иные взгляды и методы распространения религии Тенсеса.

После этих слов я моментально вспомнил ненароком прочитанные записи Стержнева из Молотовки. Если там хотя бы половина правды… тогда понятно, что так пугает церковников в паладинах. Это фанатизм… не прикрытый фанатизм… до исступления. Инаковерию не было ни места, ни шанса на хоть какую-нибудь поблажку.

– Может, и Великие маги отходят в прошлое?

– Они заложники своего положения… своего аллода. Не более… Хотя, кто мы с тобой, чтобы судить о том, что могут или не могут Великие маги. В общем, друг мой, Лига сейчас на перепутье. Видеть в прежней её форме многим не очень-то и хочется. Всем уже надоела эта бесконечная война с Империей. Необходимы новые… методы.

– Ясно… В общем, вы желаете поработить гибберлингов.

– Зачем так сурово?

– А как по-другому? Сколько лет они вместе с людьми и эльфами бьются с общим врагом! И за это, место благодарности, начнёте преследовать их веру… традиции… может, и язык.

Я сразу вспомнил Невзора с его россказнями про наследников джунов, про «звериный язык».

– Мы никого силком тянуть не станем, – насупился эльф.

– Так ли?

Бернар чуть скривился.

– Лига должна выжить… Иначе нам всем придёт конец. Ты не глупый человек, Бор. И понимаешь, что бороться против общепринятых понятий – так же глупо, как лить воду в песок. В этом мире мы лишь песчинки…

– Странно!

– Что именно?

– Ты очень странно стал говорить. Раньше ты был иной… совсем иной.

– Да и ты, Бор, поумнел. Стал довольно здраво рассуждать.

– Учителя были хорошие.

– Ладно, мой друг. Мне пора. Сам понимаешь, сейчас не стоит нарываться на излишние расспросы, мол, кто это, да чего он хотел… Я итак немало лишнего взболтнул. А тебя, Бор, кое-кто хотел бы видеть в яме, а не тут.

– А ты?

– Я, наверное, поторопился с выводами на счёт твоего ума! – эльф, казалось, обиделся. – Нас с тобой связывает многое из прошлого… Неужто ты подзабыл?

– Извини, если обидел… Так вы сейчас отправляетесь к Фродди?

– Ну, да.

Тут на порог вышла всё та же делегация священников, которых сопровождал повытчик Алексей Головнин. Он тут же упёрся взглядом в меня, а потом и в Бернара ди При.

– И этот с вами? – сухо спросил я.

– Конечно.

– Ты не говорил.

– Я много чего ещё не говорил. Ладно, бывай. Вечером я уплываю. Авось ещё свидимся.

Бернар подошёл к своим товарищам, и они все вместе ушли в город.