Текст книги "Пряди о Боре Законнике"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 44 страниц)

5

Костёр совсем не грел. Пальцы на руках и ногах окоченели до непослушания. Я тщетно тянулся ладонями к языкам пламени, но абсолютно ничего не чувствовал.

Это всё из-за дыхания ледовика. Едва он наклонился, мне в лицо ударил студёный ветер. Да такой, что аж дух перехватило.

Я закрыл глаза, ожидая худшего. Перед внутренним взором промчались ужасающие картинки моей гибели, хотя в глубине сознания была твёрдая надежда, что ничего плохого со мной не случится. И ничего ведь так и не случилось. Прошла минута, я расхлопнул отяжелевшие веки и… ледовик стоял на месте, высясь над тропой, будто заснеженная скала.

Было тихо. Ни ветра, ни позёмки, ничего… Только звенящая до боли тишина.

И в этот момент небо разразилось сотней ярчайших сполохов. Мгновенно… резко… без всякой подготовки…

Я глядел вверх, открыв рот. Было светло, как в самый яркий солнечный день.

– Иди-и…

Голос… чужой, но знакомый мне голос…

– И-и-ди-и-и…

Я стряхнул оцепенение, и смело шагнул дальше. Ледовик остался недвижим.

Тропа стала резко вздыматься кверху, довела до небольшой площадки, где я и решил сделать привал. И вот теперь сидел у костра, пытаясь согреться и наблюдая за дивным танцем на небе.

Я был уверен, что скоро умру. Глядя на сполохи, эта уверенность отчего-то лишь усилилась.

А ещё тот сон… тот странный сон, в котором собрались и убитые мной, и убитые моими врагами… Собрались все вместе, за одним столом. Как гости… в чужом доме…

Все мы чужие. Ищем лишь тех, кто нам ближе по духу, по вере… по мировоззрению… Так легче. Так строится мир. Так образуются общины… народы… даже семьи…

Мы как те снежинки. Вроде и похожи… и тут же нет… не похожи… а всё вместе – снег. Глубокий слой снега. Плотный, чужому глазу кажущийся однородным…

А ведь это не так.

О, Тенсес! Сарн… Нихаз… Святые Великомученики… кто может мне ответить, какое будущее меня ждёт? И ещё: чего я боюсь? Навряд ли это смерть. Ведь это общий конец для всех. Даже для богов.

Может, забвение?

О, проклятая тщеславность! Не даёт покоя. Что тебе, Бор, до того, как тебя будут вспоминать в грядущем? Неужто это будет как-то греть твои гнилые кости?

Надо идти до конца. Взялся за дело – нельзя отступать. Полумеры – худшее из всего, что может статься. Надо смириться с тем, что мы не настоящие хозяева своей судьбы. Только Великий Ткач полотна сего Мира знает, когда и где применить ту или иную Нить.

Я затушил костёр и медленно поплёлся дальше.

Через несколько часов на моём пути повстречался следующий турз. Он, как и предыдущий, не стал препятствовать. Было такое ощущение, словно эти ледовики – своего рода указатели на моём пути. Вот только спрашивается куда?

Я чувствовал, как они глядят на меня своими мёртвыми глазницами. Как они сопровождают меня своим тяжёлым взглядом. Словно подчиняясь чужой воле… пусть даже неведомого мне Ткача, но чужой. Неприятной.

Подчинялся и я. И шёл вперёд, понимая, что возврата к прошлому просто не будет. Когда я пройду и тропу, и пещеру… когда это всё кончится, меня ждёт смерть. И не надо в том спорить. Мой нынешний поход – это жертва… Да-да! Жертва! Ради будущего гибберлингов! Ради… Стоп! А Стояна ведь знала. Давно знала… И Старейшина знал. Наверное, и Торн тоже.

На душе стало скверно. Зародилось ощущение некого предательства, что ли.

Я быстро закрыл глаза. Перед внутренним взором мелькнули знакомые картины… В них была Стояна.

Н-да… Мне всегда казалось, что она понимала меня с полуслова. Рядом с ней было… комфортно… очень комфортно. Такого не было ни с кем. А я лишь пользовался тем. Действительно пользовался. Ведь знал же, что она старается угодить…

От понимания подобного стало вдруг стыдно.

Наверное, я до сих пор не могу свыкнуться с тем, что люблю её.

А ведь люблю! Не так, как Заю, или уж тем более Руту… По-иному. Совсем по-иному. Может, даже по-настоящему.

– Ты спрашиваешь, кто у нас будет? – тихий голос жены прозвучал, словно раскат грома.

Это случилось в последний день до моего отбытия на Нордхейм. Я замер, уткнувшись взглядом в нежное личико Стояны. Она не поднимала глаз. Сидела на лавке и покусывала губки. Волновалась.

Я тоже напрягся. Какая-то часть вовсе не желала услышать продолжение её рассказа. Видно, боялась… боялась правды.

– Ну и? – я судорожно сглотнул и тяжело задышал.

– Если ты не отправишься… туда… то у нас не будет…

– Чего не будет? О чём ты? Ну!

– Прошу, не перебивай, мне итак трудно говорить, – Стояна нахмурилась. – Будущее зависит от сего дня.

– Откуда такое… такое…

– Я просто знаю. Боги нам велят… заставляют делать нужный им ход. Выбор.

– Выбор чего? Ну не молчи же!

Стояна встала и отошла в сторону. Напряжённость в её фигуре было трудно скрыть.

А я всё тогда понял: нужна жертва. Или я… или… будущее нашего ребёнка… Одно из двух. И потому улетел…

Твою мать! – я с силой хлопнул себя по лбу. – Какого астрального демона в твоей башке, Бор, происходит? Ополоумел что ли? Прямо тебе заговор какой-то!

Вот же балда! Наверняка на меня так одиночество действует. Старики утверждают, мол, когда не с кем болтать, то разговор с самим собой кончается заворотом мозгов.

Тьфу ты! – я в сердцах сплюнул наземь. – Надо собраться. Просто идти, не думать о плохом… делать своё дело. Тебе, Бор, вообще противопоказано думать.

Я свернул вправо и оказался на огромной огороженной со всех сторон площадке, обильно укрытой слежавшимся снегом. Здесь было тихо. Я встал и тут же огляделся.

Сквозь сизый дымок странного тумана, невесть откуда появившегося здесь, проглядывались острые пики чёрных скал, занимавшие всё пространство слева. Правая часть площадки ограничивалась отвесной стеной Хвитфегурз. Прямо в ней наблюдалось широченное тёмное отверстие – вход в пещеру.

Откуда-то вынырнула гигантская фигура очередного турза. Она грузно опустилась на снег, своим видом как бы подталкивая меня двигаться к далёкому входу.

Я пошептался с Воронами, те отрицательно «замахали», мол, нет опасности, и лишь затем отправился дальше. Чем ближе подходил к пещере, тем яснее понимал, насколько громадный проход создала то ли природа, то ли древние колдуны да боги. Высота открывающегося мне грота была около десяти саженей. А, может, и больше.

Я вытянул зачарованную стрелу и поджёг её заклинанием. Лыжи скинул и оставил в приметном месте у входа. Навалы снега надвинулись внутрь пещеры шагов на пятьдесят, а потом начинались мокрые голые камни.

Сам грот напоминал разрезанную напополам бочку. Купол здесь был гладким, словно рукотворным. Огонь факела не мог осветить всё пространство вокруг, потому я немного прошел вглубь и остановился, пытаясь приспособить свои глаза к темноте.

Понадобилось несколько минут. Наконец, мне удалось разглядеть дальнейший проход: он резко сворачивал влево и вниз. Я осторожно двигался вперёд, внимательно поглядывая под ноги. Не приведи Сарн, споткнусь и сломаю свои кости. Никто ведь не поможет.

Надо остановиться. Сделать привал. Эта пещера может тянутся на сотни вёрст.

Я скинул котомку и быстро обустроился в уютном уголке тоннеля. Развёл костёр, поставил кипятиться воду в котелке, а сам меж тем решил перекусить.

Здесь было тихо. Мне даже казалось, что и теплее. С каждой минутой проведённой тут, мои глаза привыкали к приглушенному освещению и теперь могли без особого труда разглядеть кое-какие детали.

Стены пещеры местами покрывала странная на вид плесень. Мне даже показалось, что она слегка светится. Я где-то слышал о подобном. Кажется, рассказывали про Умойр. Там тоже бывали подобные штуки… точно, точно… Эта плесень, очевидно, каким-то образом впитывает в себя свет от костра. А потом начнёт сама его излучать. Недолго, конечно, но всё же тоннель будет казаться от этого светлее.

После ужина, я заварил цветочный чай и тут вдруг ощутил, насколько устал. Постоянная борьба с непогодой, добавь к сему мрачные настроения, которые периодически наваливаются на душу, ещё – постоянный холод… В общем, всё это скопом неуклонно приводит к знобящему чувству усталости. Хочется отстраниться, иногда даже и плюнуть да вернуться назад.

Интересно, что же всё-таки заставляет меня двигаться вперёд?

Я на секунду закрыл глаза. Так мне показалось. Когда веки вновь расхлопнулись, то чай уже давно остыл, огонёк притух, а плесень на стенах уже светилась вовсю.

Странно! Неужели это иная разновидность плесени, которая светиться сама по себе?

Мне было не ясно, сколько прошло времени, но я чувствовал себя значительно лучше. Вороны сообщили, что всё в порядке. За всех отвечала Лютая:

– Здесь нет живых.

– А мертвых? – подначивал я.

Клинки недовольно заворчали, но так толком ничего и не ответили.

Я развёл костёр новыми порциями зачарованных стрел, подогрел воду и насладился ароматным чаем. И лишь после этого собрался в дальнейший путь.

Приглушенное эхо шагов как-то нехотя улетало в темноту широкого тоннеля. Я пытался настроить себя на то, что тут нет никакой опасности.

Пламя факела над головой тряслось в экзальтическом танце. Приходилось напряжённо вглядываться в черноту зева этой бесконечной пещеры.

Она долго виляла из стороны в сторону. В некоторых местах я попадал в своеобразный «каменный лес», в котором до самого потолка тянулись толстые кривые каменные стволы – сталагмиты. Они наверху иногда переплетались меж собой «ветвями»-жгутами, создавая диковинную крону.

В другой раз мне попался небольшой зал, потолок которого был покрыт сотнями сосулек. Проходить этот участок было весьма боязно. Отчего-то появилась навязчивая мысль, что сверху обязательно оторвётся одна из этих «пик», и пригвоздит меня к земле, как булавка жука. Это глупости, безусловно, но страх имел место.

Удивительно, но в пещере было тепло, хотя кое-где тончайшие кристаллики льда плотно покрывали и стены, и потолок, образовывая дивные ледяные наросты. Они отбликивали и таинственно серебрились. Вся эта сказочная красота начинала успокаивать разгулявшееся воображение. И когда я всё же усмирил тревогу, послышалось недоброе: «С-с-с…»

Я почувствовал, как мигом очнулись Вороны. Словно сторожевые псы, они стали «принюхиваться», проверяя на безопасность дальнейший мой путь по тоннелю.

С-с-с… С-с-с-с…

Звук прозвучал относительно ближе.

Я живо воткнул горящий факел в одну из щелей в стене. Сам скинул лук и приготовился.

– Огонь! – вскрик и тут же вперёд помчалась зачарованная стрела.

Бил я наобум, целясь в самоё тёмное место тоннеля. «Огненная змея» умчалась вдаль, освещая пространство на своём пути. Вот она свалилась на землю, так ничего мне и не показав.

С-с-с… С-с-с… С-с-с…

Нечто, издающее эти странные звуки, двигалось в мою сторону. До упавшей стрелы оно ещё не добралось, но медлить мне не стоило. Следующая стрела легла на тетиву. Я стал ждать.

Чёрная тень живо выскочила из темноты и разом затушила огонь лежащей на земле стрелы. Если верить своим глазам, то «нечто» было размером с огромную собаку, и при этом… летело.

– Молния! – я выстрелил в предполагаемое местонахождение нападавшего зверя.

Выстрел (вот удача) оказался метким. Стрела влетела прямо в цель. Послышался глухой шлепок, и цветок яркой вспышки распустился у зверя на груди.

Я замер: вроде всё тихо. Новых звуков не слышно. Стал осторожно приближаться, освещая путь самодельным факелом из зачарованной стрелы.

Чем ближе подходил к той твари, тем сильнее начиналось биться сердце. Трудно было понять, что передо мной. Неясные тени добавляли лишних деталей, и вот, наконец, я приблизился на расстояние нескольких шагов.

– Горгулья! Мать твою! – меня прошиб холодный пот.

Чего только не рассказывают про этих тварей. Неужели они тут, на Нордхейме, нашли себе пристанище? Вот этого только и не хватало!

Я замер и стал прислушиваться. Вороны тоже усиленно изучали обстановку.

– Никого, – чуть погодя сообщила мне Лютая.

Опустившись на колени, я стал очень внимательно разглядывать горгулью.

На картинках в книжках их изображают совсем не так. Убитая мною тварь была размером чуть меньше гибберлинга. На длинной шее располагалась отвратительная змееподобная башка, которая сверху была защищенная невероятно твёрдой пластиной. Сразу под ней располагались большущие глазища, очевидно приспособленные для жизни в постоянной темноте. На макушке в стороны расходились, судя по всему, уши, похожие больше на кожаные крылья летучей мыши. Пасть этой твари имела громадное число мелких острых зубов. Действительно острых: я лишь чуть коснулся их и тут же это понял. Если бы горгулья смогла впиться в моё тело, то с лёгкостью отхватила бы немалый его кусок.

Голое безволосое теле цвета освежёванной плоти. На спине громадные крылья. Я дотронулся до кожи горгульи. Та была невероятно твёрдая, словно гранит. Она даже не продавливалась под моими пальцами.

Теперь стало понятно, отчего эти создания прозывают каменными. Обычной стрелой или копьём такого уродца не убьёшь. Да и меч притупится.

Н-да! Надо быть внимательней. Не приведи Сарн, выскочит эта тварь из темноты и поминай меня, как звали.

Заканчивая описание, надо отметить весьма длинные передние лапы… даже руки, вроде человеческих, только вместо пальцев тут наблюдались громадные когти. Задние ноги были короткими, но мощными. Имелся и длинный хвост, увенчанный костяным набалдашником. Да таким, что не всякая булава может похвастаться. Удар хвостом мог бы запросто раскроить череп.

В голове сами собой сложились весьма занятные картинки возможного столкновения с группой горгулий. Отчего по спине тут же пробежал холодок.

Я тихо выругался и осторожно двинулся дальше. Вороны были настороже. Они внимательно изучали среду вокруг, пытаясь отыскать недобрые эманации.

Долго ждать не пришлось. «Кошкодёр» шепнула об очередной приближающейся твари.

– Откуда?

– Слева, шагов через пятьдесят, должно быть ответвление, – говорила Лютая. – Там что-то вроде глухого тупика. Думаем, это «гнездо».

– Куда движутся горгулии?

– Пока находятся на месте. То ли спят, то ли… Правда одна тварь кружит недалеко от входа.

Я притушил огонь и медленно побрёл вперёд. Воздух тут был тяжёлым, спёртым. Пахло чем-то кислым. Один раз я чуть не свалился, зацепившись стопой за какой-то выступ.

Отдышавшись и пошептавшись с воронами, я вновь пошёл вперёд. В глазах всё ещё прыгали «белые зайчики». Светящаяся плесень тускло мерцала на стенах, обозначая границы тоннеля.

– Стоп! – прошипела Лютая. – Два шага и ты на развилке.

– Что там «разведчик»? Кружит?

Лютая ответила утвердительно.

Судя по всему, проход в тупик был шириной около четырёх саженей. Памятуя о том, что у горгулий громадные глаза, приспособленные для ночной охоты, надеяться проскочить незаметно было глупо. Но риск того стоил, иначе мне грозило сразиться с целой стаей этих прожорливых тварей.

Я рукой нащупал край входа и приблизился к нему. Выглянул одним глазом.

Только благодаря плесени на стенах, мне удалось кое-что рассмотреть. Тупик представлял собой громадную шарообразную пещеру, под куполом которой медленно кружила громадная чёрная тень. Это и был «разведчик». Остальных горгулий я разглядеть не мог. Они либо прятались в многочисленных щелях стен, либо… либо ещё где-то. Вороны насчитали около двух десятков тварей.

– Зачем им «разведчик»? – спросил я у Лютой. – Им есть, кого тут опасаться?

«Кошкодёр» не ответила.

Я долго наблюдал за полётом горгульи всё надеясь, что она устанет и сядет. Так и вышло, но вот это нисколько мне не помогло. Чёрная туша опустилась на выступ прямо напротив входа в «гнездовье», вытянув вперёд длинную шею и направив мерцающий голубоватый взгляд в темноту зева.

Две крупные жуткие точки зрачков буквально «прошивали» насквозь пространство перед горгульей. Мне казалось, что она принюхивается, словно ощущая чьё-то присутствие в главном тоннеле.

С-с-с-с… С-с-с-с… От этого звука стыла кровь в жилах.

Горгулья наклонила голову ниже. Кожа пещерной гадины отбликивала от света, исходящего от стен «гнездовья».

С-с-с-с…

– Да чтоб тебя! – выругался я и задвинулся назад.

Поди сейчас попытайся пройти по тоннелю. И секунды не пройдёт, как меня обнаружат и поднимут крик. И что делать? Что предпринять? Надо было рисковать, когда «разведчик» летал.

С-с-с-с… Мне показалось, что звук уже исходил откуда-то из другого места. Наверное, это всё из-за эха.

Я поймал себя на том, что крепко сжимаю лук. Ладонь вспотела, пальцы занемели.

Всё в порядке, Бор. Дыши ровнее… Верь в свою удачу, – я заговаривал сам себя, уставившись в темноту пещеры.

Когда в следующий раз выглянул, пронзительного голубоватого взгляда огромных зрачков уже не было. Либо горгулья закрыла глаза, либо смотрела куда-то в сторону.

Решение было спонтанным. Я резко пошёл вперёд, будто полетел: бесшумно, быстро, уверенно. Даже не дышал. Мне точно было ясно, что ничего не случится. Спокойно пройду, будто ночная тень, и горгулья меня не заметит.

Будет так, как я сказал! Шевелись, Бор! – несколько секунд и я достиг конца прохода. Тут же прижался спиной к ледяной стене и позволил себе осторожно отдышаться. Сердце колотилось, будто бешеное.

– Что там? – мысленно обратился к Воронам. Те тут же дружно успокоили моё сознание.

Я двигался, как слепой. Света от плесени на стенах было очень мало, чтобы различить хоть что-то перед собой. Несколько раз спотыкался, в результате однажды больно стукнулся правым боком о каменный нарост. Картинка перед глазами разом померкла. Кажется, я стал материться, но не громко.

Замер. Прислушался. Не дышу…

С-с-с-с, – донеслось издалека.

Я судорожно сглотнул и обернулся. Кажется, пронесло… кажется…

С-с-с-с… С-с-с-с…

Судя по всему, «разведчик» не двигался. Я не слышал ни характерного звука крыльев, ни тихого хлопанья.

У-ух! – я вытер выступивший на лбу пот и снова побрёл вперёд.

Факел позволил себе зажечь спустя полчаса, после того, как Вороны сообщили об относительном спокойствии вокруг.

Всю дорогу меня не покидало ощущения того, что я двигаюсь по дуге. Память выдала из своих глубин картинку Колец, что были выложены на земле на Арвовых предгорьях. Неужели то действительно была некая карта этой пещеры? Неужели горняки были тут?

Верить не хотелось. Мне казалось, что это простое совпадение. Разум всегда старается искать какие-то зацепки, оправдания, потому и строит столь странные предположения.

Дорога стала резко спускаться вниз. Тоннель становился уже, воздух сырее. Вновь стало пахнуть чем-то кислым.

– Стой! – воскликнула Лютая. – Впереди провал.

Интересно, как клинки «видят» мир? Ох, уж эта эльфийская магия! Права была Кристина ди Дазирэ, та ученица чернокнижника Альфреда ди Делиса, с которой я путешествовал в Сиверии, когда говорила мне, что мы ещё так мало знаем о нашем Сарнауте. Потому всё принимаем за волшебство.

Я швырнул вперед зачарованную стрелу. Она пролетела несколько саженей и упала на землю, высвечивая слева громадную чёрную полосу – тот самый провал.

Дальше дороги не было. Я зажёг второй факел и медленно подошёл к краю.

– Хозяин! Началось преследование!

– Что? – я обернулся.

– Мы чувствуем, что сюда летят несколько горгулий.

– Как… как они узнали?

– По запаху, – определила Лютая. – Но эти твари не из «гнездовья».

– Вот гадство!

Я загнал себя в ловушку: сзади провал, через который пока не ведомо, как перебраться; из тоннеля скоро вырвутся пещерные твари… И что делать? В любом случае занимать оборону. В конце концов, со спины удара ждать не приходится.

Я скинул лук и выпустил несколько зажигательных стрел, стараясь осветить проход. Потом сел за небольшой валун и стал ждать.

Пошло меньше минуты, когда появились горгульи.

– Молния! – первая стрела засветилась голубоватым светом и поразила одну из тварей, высекая из её груди ослепительный сноп искр.

Остальные горгульи притормозили в некотором замешательстве. Я выпустил следующую стрелу и снова попал.

Бах! И затем шипение. Звук унёсся в тоннель.

– Они испугались! – прошептала мне Лютая.

И точно: пещерные чудовища резко развернулись и помчались назад.

– Надеюсь, они не вернутся, – выдохнул я.

Было страшно. Мне не раз приходилось сталкиваться со всякими тварями, но биться с ними в тёмной пещере, где почти ничего не видно – это совсем другое дело. Напряжение такое, что слышишь, как в висках отдаётся стук сердца.

Твою мать! Спокойней, Бор. Возьми себя в руки.

Я обождал пару минут, а затем направился исследовать провал. Надо выбираться отсюда. Не то вернуться горгульи, да не одни, а целой стаей. Вот тогда тебе, Бор, придёт… сам знаешь что.

Разбросав тут и там зажигательные стрелы, чтобы оглядеться, я вновь вернулся к провалу. Решил швырнуть факел вниз. Он долго планировал, пока не шмякнулся о камни.

Из всего следовал только один вывод: как-то спуститься и двигаться внутри «ущелья». Там, судя по всему, пробегал тонюсенький подземный ручеёк. Слышно было, как журчит вода. А раз он там есть, да ещё и течёт, то дальнейший мой путь должен быть вдоль него. Авось куда-то да выберусь!

Но легко сказать: «Надо спуститься». А ты попробуй сделай!

Скользкие гладкие стены, ни хрена не видно: ни выступа, ни тропинки. Я прилёг наземь и стал руками искать, за что ухватиться. И, кажется, нашёл.

Перекинул ногу, нащупал небольшой уступ и медленно перенёс весь вес тела на него. Камень выдержал.

Полез дальше, цепляясь пальцами за край провала. Вторая нога нащупала следующую площадочку. Кажется, тоже выдержала.

Не знаю, сколько занял времени спуск вниз, но когда я это сделал, то чувствовал себя настолько уставшим, будто неделю носил на мельницу мешки с мукой. Ноги трясутся, руки слабые, непослушные. Присел на землю, от того, что голова кружится, уши заложены. И пить хочется.

Интересно, как я потом взбираться буду? Ладно, подумаю об этом потом… Потом, потом… потом…

Я наклонился к ручейку и зачерпнул воды. Пальцы тут же будто сковало льдом. Сделал осторожный глоток, зубы занудели от студёной водицы.

Мне показалось, что тут кто-то есть. Я растерянно огляделся по сторонам, разбросал стрелы, чтобы осветить «ущелье».

Никого, но чувства чьего-то взгляда в спину оставалось. Оно исходило справа, с той стороны, куда уходил ручеёк.

Вороны молчали. Мне показалось, что они будто заснули. Не отвечали ни на запросы, ни на замечания.

Я ещё раз огляделся и осторожно пошёл вперёд.