Текст книги "Пряди о Боре Законнике"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 44 страниц)

5

Приятно сидеть у костра с набитым урчащим, будто домашний кот, животом… да ещё в доброй компании весёлых гибберлингов… В правой руке крепко зажата кружка с душистым пивом из Гравстейна. Того самого с еловым привкусом… в голове лёгкий хмель… под боком, укутавшись в шкуру, пригрелась Стояна, которая немигающим взглядом уставилась на огонь…

Это умиротворение. Редкое в наше время чувство…

Напротив сидел Эйвинд, старший из Папанов. Уже не молодой, но и не то, чтобы старый, этот гибберлинг с седоватой шерстью, излучал необычайное радушие. Даже внешний вид этакого старого вояки, потрёпанного жизненными перипетиями, не смог скрыть всего великодушия, хранившегося в нём.

– Такое ощущение, – говорил он, потягивая из своей кружки, – что я говорю с гибберлингом, а не с человеком. У вас, господин Бор, напрочь отсутствует акцент… речь чистая… правильная… Откуда такие познания?

Я улыбнулся и бросил взгляд на Орма. Тот тоже улыбнулся в ответ, чуть при этом смущаясь.

– Учителя… хорошие…

Эйвинд приподнял кружку в своеобразном приветствии, а потом сделал мощный глоток.

Молчание затянулось. Все кругом уже готовились ко сну. А стража заступила на свои посты.

Не смотря на кажущуюся стороннему наблюдателю «мирность», мы с Папанами говорили не о совсем приятных вещах.

– Ваш рассказ о «Филине» меня сильно расстроил, – продолжил прерванный разговор Эйвинд. – До меня не раз доходили слухи о контрабандистах, шныряющих в наших проливах. Честно скажу, что я в это не верил… Не хотел! Ведь с кем тут торговать? Что добывать? Голые камни? Лёд? А вот сейчас… Жаль всех ваших соратников… и команду «Сипухи»…

Эйвинд понурил голову. Я не стал рассказывать ему обо всех наших приключениях. Не упомянул и о рубине. Но это не из-за недоверия.

– Так суда не называют, – угрюмо заметил брат Эйвинда. – Я говорил Странникам, а они… Эх-эх-эх!

На мой немой вопрос о названии когга, ответила сестра Папанов:

– Черная сипуха всегда указывает на… на… – она недовольно скривилась, будто была не в силах произнести то «заветное слово». – Отгадайте загадку, господин Бор: «Сидит сипуха на суку. Не накормить её ни пиром, и не миром, ни младостью, ни старостью».

Я устало потёр виски. Загадки разгадывать не хотелось. Мозг после еды чуть отупел и плохо соображал.

– Смерть, что ли? – грустно усмехнулась Стояна.

Она подняла голову и, сощурившись, недовольно поглядела на Папанов. Снова у моей друидки нет настроения. Ох уж эти беременные…

– Она самая, – согласно кивнула сестриц. – К кому чёрная сипуха прилетает – тот скоро умрёт.

Опять суеверия. Гибберлинги везде видят недобрые знаки. Это одна из тех черт сего народа, которую я никак не могу принять.

– Подлость в нашем мире стала столь обыденной, – заговорил Эйвинд, печально тряся бородой, – что теперь воспринимается, как нечто самое заурядное.

Эти слова меня несколько удивили. Признаюсь, я просто не ожидал от гибберлинга таких «возвышенных» речей. Чувствуется эльфийское влияние. Неужто Эйвинд в свою бытность у них прислуживал?

Мне пока было не совсем ясно, к чему клонится дальнейший разговор. Но торопить события я не стал.

– За выгодой, порой, теперь идут даже к врагам, – продолжил Папан-старший.

– Бывает, – я осторожно согласился с ним.

– Жалею, что прошли те времена, когда и люди, и эльфы, да и мы – гибберлинги, стремились к… к благородным вершинам… Ха! Понимаю, что говорю, как глубокий старик… Правы те из нас, кто утверждает, что не стоит ожидать помощи от друзей. Следует полагаться только на свои силы. Помощи не будет… Теперь можно зарезать кого-нибудь тёмной ночью, при этом напав исподтишка… да целой ватагой… И главное, что никто… никто не скажет… и даже не подумает, что сие действие омерзительно. Его воспримут, как должное. Даже могут в ответ сделать тоже самое. Ведь зачем ныне вызывать на бой равного себе? Сочтут глупцом.

Не думал, что Эйвинд близко к сердцу воспримет мой рассказ о «Филине» и контрабандистах.

– Даже такое понятие, как «сверр», – горько продолжал гибберлинг, – стало нарицательным, сродни «убийце», а не отчаянному «храбрецу», отстаивающему свободу своей родины… В Новограде мне не раз говорили о том, что время контрабандистов уходит в прошлое. Их вытесняют пираты из вольных портов…

– Пираты?

– Да, этакие разбойники, нападающие на торговые суда… Да и не только на них, но и на небольшие поселения… Я полагаю, что на «Филине» как раз были такие люди. Это изгои, идущие наперекор существующей власти… нынешним устоям. Они не брезгуют ничем… Что им Лига? Что Империя? Кто больше платит, с тем и водятся.

– Капитана «Филина» звали Брячеславом Яроцким, – сообщил я.

– Яроцкий… Яроцкий… Очевидно, из благородных зуреньцев.

– Ого! У вас, Эйвинд, обширные познания.

Гибберлинг вновь улыбнулся.

– Учителя были хорошие, – парировал он, подмигивая.

– Мне думается, что филинцы не только возили дикарям табак, но и занимались работорговлей.

– Да?.. Хотя, это вполне возможно. Что ургам или арвам стоит отдать кого-то из своих в обмен на товар? Одним голодным ртом меньше… Н-да! История занятная… Есть над чем поразмыслить.

Наступило молчание. Каждый из нас обдумывал услышанное, делал выводы.

Мне лично вдруг стало несколько обидно по поводу того, что касалось «сверра».

Это несправедливо… Почему надо моим именем прозывать каких-то уродов? Тем самым подменяя значение этого слова.

А с другой стороны: кто я сам, как не убийца? А? Не хочется верить в это, Бор? Знаю, что не хочется… На душе приятней, когда все принимают жертву Сверра, принимая её за подвиг.

Жаль, что события тех дней истёрлись со временем из памяти, как надписи на стенах джунских построек. Всё кажется полузабытым сном… Что же меня заставило тогда поступить именно так?

А если всё произошло случайно? Или, как говорят в такие моменты гибберлинги: «Так переплелись Нити Судеб».

Проснулась ли совесть… или чувство долга… мести за павших товарищей… А? Что же повлияло на Сверра… на меня?

Вся эта крутосваренная «каша» из эмоций, случайностей и прочего, сделала своё дело, а простой люд подхватил сию историю, как упавший на землю стяг: одиночка, отразивший нападение на свой родной аллод ценой жизни. И понеслось… и осталось в истории моё имя, как символ яростного стремления к свободе.

А что в Империи? Думаю, они принимают меня совсем за другого… Для них «сверр» – фанатик, не останавливающийся ни перед чем. Которому просто наплевать на свою жизнь… И ни на что иное, кроме как беспощадного уничтожения, он просто не способен. Этакий злобный человечек, которым пугают обывателей, мол, у них, в Лиге, там каждый второй такой.

А сейчас уже и у нас так начинают думать. «Сверр» – безжалостный убийца… Тьфу, противно!

Пиво в кружке кончилось. Я привстал, снова зачерпнул его из открытой бочки и опустился на место. Эйвинд сделал тоже самое.

В лагере бодрствовали только мы, да ещё стража.

– В сущности, мы все весьма наивны, – негромко заговорил Папан, – если полагаем, что сможем сами… да ещё самостоятельно управлять своей судьбой!

Мы встретились с гибберлингом глазами. Он не отвёл взгляда, как остальные.

Судя по всему, из него сейчас рвались наружу те страсти, что бушуют внутри… в душе. Он не мог остановить этот процесс. Да и не хотел. Желание выговориться, «освободиться» от накипевшего, было неудержимым.

– Только сила имеет вес в этом мире, – уверенным тоном заявил гибберлинг. – И она не у одиночек! Это, как мощный поток – сотни струй, текущих в одном порыве, в одном направлении… Ручейки впадают в речушки, те вливаются в общее русло… и потом всё дальше… и дальше… Так было всегда, так всегда будет.

– Но есть же тот, кто направляет все эти ручейки да речушки, все эти ваши струи, потоки? Есть? – и, не дождавшись ответа, я добавил: – Должен быть!

– А если нет? – сухо спросил Эйвинд.

– Тогда это никакая ни сила, а лишь случайность. Ваши потоки могут мешать один другому. Первому хочется течь на север. Второму на юг. Происходят водовороты и…

– Ха-ха-ха! Вы, Бор, всё же наивны. Северный поток, южный… Мы часть общей реки. И хоть это весьма тяжело понять… весьма… Однако когда придёт время – настанет прозрение.

– Прозрение? – хмель в голове развязал мой язык, хотя на каком-то другом уровне разум оставался трезвым и рассудительным. – Я уже давно прозрел. Мне в жизни приходилось столько видеть, что теперь… теперь… теперь я знаю…

– Ничего вы не знаете, господин Бор! Ничего-то вы не поняли! Белое потому называют белым, что так решило большинство. А на самом деле…

– На самом деле оно чёрное? – усмехнулся я недоверчиво. – Вы это хотели сказать?

– В этом мире только сила определяет «цвет». У кого её больше, тот и даёт название… Мы с вами говорили о подлости. Так?

– Говорили.

– А почему она существует в этом мире? Я скажу: потому что никто… повторю: никто… не верит в то, что её можно одолеть. Легче примириться… согласиться на её существование… Но не бороться. Да и зачем? Легче ответить тем же – подлостью… Ведь как при этом думают: «Им, значит, можно, а мне отчего воспрещается?»

– К чему эти громкие слова?

– К чему? – Эйвинд оставил в сторону кружку. – Я говорю о Лиге. А ещё о месте в ней для нас… гибберлингов…

– Месте? – переспросил я. – А что с ним не так?

Папан сразу не ответил. Он сделал большой глоток из своей кружки, потом долго потирал бороду и, наконец, собрался духом:

– Мне порой кажется, что Лига… это какое-то ярмо, которое навесили нам… Хотя, может, мы сами его себе навесили.

Ярмо? – вслух я не высказал своего удивления. И тем более недовольства. Но после этих слов Папана-старшего, мне вдруг снова вспомнился Невзор с «Филина». Ему Лига тоже казалась ярмом. Этот здоровяк считал, что людям навязывают некие условия сосуществования с иными расами, типа, гибберлингов. И при этом место человека в них сводится к самой низшей ступени.

Кто из этих двух прав? Эйвинд или Невзор?

Судя по всему, Папан уже несколько охмелел. Его речь стала слишком уж фривольной.

Гибберлинг отставил кружку в сторону, и неожиданно стал что-то декламировать. Я не сразу понял происходящего. Но, кажется, Папан вещал на эльфийском языке.

Остановившись, Эйвинд хитровато улыбнулся, мол, не ожидал от меня такого!

– Это из древней эльфийской поэмы «О скитаниях Уара Багряноносного».

– Кого?

– Святого Великомученика Уара, – пояснил Эйвинд. – Великого Мага Сарнаута… Поистине великого! Недаром его символом является солнце. И ещё золото…

После упоминания о золоте, я невольно скривился.

– Может, поведаете, что вы сейчас продекламировали?

Эйвинд вновь потёр бороду, а потом, согласно кивнув головой, произнёс несколько нескладно (видно, пытался художественно перевести текст):

 
О тех, чьей крови бурный нрав
Кипит, клокочет, пламенея;
О тех, кто ветром встречным пьян
Поют в веках, не смея
Назвать трусливым их устав.
И тайною в душе своей имея
Желание свободы дар постичь, но страхов
Черных рой лишь кружится сильнее.
Они родят чудовищ…
 

Папан вздохнул и смущённо улыбнулся. Думаю, он чуть испугался, что так разоткровенничался.

– Вы хотите вернуться на Корабельный Столб в Сккьёрфборх? – сменил он тему разговора. – Корабль с припасами сюда приходит раз в десять дней. Только вот одна незадача: позавчера он ушёл назад… Сами понимаете, придётся обождать. Правда… правда, есть джунский портал у берега. Но мы не умеем им пользоваться.

– Да и работает ли он? – подала голос сестра Эйвинда.

Оказывается, она не спала, а просто лежала.

– Тоже верно, – согласно кивнул старший брат.

– А чем вы тут занимаетесь? – поинтересовался я. – Слышал: изучаете линию берега этого острова… для будущих лоций.

– Это тоже…

Эйвинд хитровато улыбнулся и я понял, что он не станет сейчас откровенничать о своих делах. Но тут Папан-старший неожиданно заявил:

– Завтра, господин Бор, мы отправимся с вами «изучать линию берега», – гибберлинг довольно улыбнулся.

– Тайны? – улыбнулся и я в ответ.

– Почти…

Едва небо посветлело, лагерь гибберлингов ожил и загудел, словно пчелиный рой. Я умылся, плотно поел со всеми. Лагерь свернули и вскоре мы все двинулись за Папанами.

– Я давно это предлагал Совету и Фродди лично, – говорил Эйвинд. – Умницы сомневались в успехе… даже противились моим стараниям. А оно возьми и получись!

Пока мне было не ясно, что он подразумевает под словом «оно», но когда мы обошли скалу, всё стало на свои места.

На длинном пологом берегу саженях в пятистах от поворота виднелось несколько недостроенных каменных сооружений, подле которых суетилось немалое число гибберлингов. Думаю, около двух сотен. Среди их разношёрстной братии, я увидел и небольшое число людей, скорее всего мастеровых. У берега был сооружён широкий деревянный помост, уходящий в астральное море шагов на двадцать – этакий пирс, для кораблей.

– Что это? – удивлённо спросил я.

– А на что оно похоже? – подмигнул брат Эйвинда.

– Вы строите тут порт?

– Да… вернее, укреплённый форт. Мы его назвали Остурбюгд!

Эффект от увиденного был ошеломляющим. Я замер с открытым ртом, даже не зная, что сказать.

– Три года я уговаривал Фродди на эту «авантюру». И вот едва на Корабельном Столбе сошёл снег, мы отправились сюда, к старой заимке. Тут раньше всегда гибберлинги разбивали летний лагерь, – говорил Эйвинд, приглашая жестом следовать дальше. – Лето, сами понимаете, короткое. Дел тут много… Где-то только не искал мастеров, согласных приехать в такую даль. Всю зиму их увещевал прибыть сюда.

– А зачем на Стылом острове форт? – удивлённо спросил я. – Тут одни лишь голые безлюдные скалы!

– Зачем? – мне показалось, что Папан раздумывал, отвечать мне или нет. – Ну… тут есть лазурит…

– Что?

– На острове большие залежи лазурита, – повторил Эйвинд. – Эльфийские мастера весьма его ценят…

– Прошу прощения, но… но…

Папаны остановились и очень удивлённо посмотрели на меня.

– Вы не слышали о лазурите?

Я смущённо потупил взор, чувству, как краснеют уши.

– Это прекрасный поделочный камень… А ещё из него эльфы умудряются изготавливать синюю краску. Вы были когда-нибудь на Тенебре?

– Нет.

– А, может, в Голубом дворце Клемента ди Дазирэ, до того, как астрал поглотил его аллод?

Эйвинд не дождался ответа и принялся расхваливать какие-то вазы, колоннады, картины… Я рассеяно слушал, а сам глядел на вырисовывающиеся очертания будущей крепости. Работы здесь был не початый край. Но меня больше всего удивляло то, что гибберлингам удалось всё это делать в полной тайне. Никто и нигде ни словом, ни полусловом не обмолвился об этом.

Уверен, что Сутулая знала об этом. Это она ведь подсказала нам путь к стану гибберлингов.

Форт Остурбюгд… Пожалуй, это будет первое в истории гибберлингов поселение, созданное из камня.

– Местный лазурит – небесно-синего шелковистого оттенка с золотыми вкраплениями. Когда первые образцы показали на Тенебре… О! Вы бы видели, как загорелись глаза эльфов. Такой красоты… да-да, они так и сказали, что сей камень просто невероятной красоты! Само совершенство. Сейчас пока добыча лазурита идёт малыми объёмами. Но после того, как мы тут развернёмся, закончим строительство форта, дороги… улучшим копальни… Кстати, вон там мы планируем построить маяк. Море тут неспокойное. Кораблям надо будет на что-то ориентироваться в бурю.

– Хочу сказать, – подала голос сестра Эйвинда, – что залежи лазурита есть и на Нордхейме. Но там их добывать ещё труднее… просто невероятно труднее… Качество тамошнего камня тоже превосходно. И, может, даже превосходит…

– Стылый остров для нас такая удача, что просто не вообразить, – перебил сестру средний брат.

– Это верно! – довольно заулыбался Эйвинд. – Уже сейчас, можно сказать, мы одними только первыми поставками лазурита обеспечили… окупили начало строительство. Даже наняли каменщиков. А из Сиверии привезли яков… Вот я вам скажу: какие же эти звери выносливые! Из каменоломни, что на севере… в паре вёрст отсюда… возят оттуда такие глыбы… такие… А лазурит! На себе его сильно не поносишь. В общем, думаем ещё привезти с десяток-другой этих животных. Они и к местным условиям терпимы.

Гибберлинг вдруг остановился и стал куда-то указывать рукой:

– Вон там мы хотим вырыть несколько громадных колодцев, куда будет стекать вода.

– Какая вода?

– А! Забыл… В горах есть озёра. Из них в будущем будут проложены каменные тоннели, по которым пресная вода будет поступать в форт.

– Это же сколько строить! У вас не хватит рабочих рук.

– Ну да! Это верно… Но всё же форт – только начало, – улыбнулся Эйвинд. – Неверно думать, что коли земли тут бесплодные, то и делать здесь нечего. Лазурит – это не всё. Мне верится в то, что именно в местных горах находятся залежи метеоритного железа. Сейчас Сутулые, конечно, заняты изучением руды Мохнатого острова, но, насколько мне известно, пока всё тщетно. Зову их сюда… а они… Ну да ладно! Вот засадим всё деревьями, и вы остров просто не узнаете.

Мы приблизились к строителям, и Эйвинд позвал мастеров из числа людей. Один из них показался мне до боли знакомым. Он тоже напряжённо уставился на меня.

– Господин Бор? – вырвалось из его уст.

– Василий? Лыков?

Я вспомнил этого человека. Год назад в Новограде мне довелось помочь ему…

Пожилой мастер бросился мне на шею. Он горячо обнял меня, при этом что-то невнятно причитая.

И люди, и гибберлинги удивлённо смотрели на нас.

– О! Я не думал, что снова вас встречу! – Лыков, наконец, отпустил меня и чуть отступил назад. – Вы… вы… столько сделали… для меня… вы…

– Да бросьте…

– Нет-нет! Друзья, это такой человек… такой человек…

И Лыков принялся горячо и живо описывать свои злоключения в Новограде. Рассказал, как я помог вернуть инструмент и возвратиться домой.

– Спаситель! Чистейшей души человек…

От такого потока похвалы, я снова засмущался. Все вокруг довольно улыбались, а некоторые похлопывали по плечу, или там, куда могли достать.

– Василий… оставьте это… Прошу.

Лыков кивнул, вытирая рукавом навернувшиеся слёзы.

Чуть позже Василий поведал, как вернулся на свой аллод.

– Работы не было, – жалелся он. – Еле-еле с женой перебились этой осенью с хлеба на воду. А тут как-то повстречался с одной семейкой гибберлингов в нашем городке. Они говорили, что ищут каменщиков для работ на Новой Земле. Обещали хорошую оплату. В общем, мне удалось взять взаймы денег у кое-кого из знакомых, чтобы протянуть зиму. А сейчас, как видишь, я здесь. И… платят действительно неплохо. Так что верну не только долги. Даже и останется!

Лыков широко улыбнулся.

Мы с Эйвиндом обошли будущий форт. Гибберлинг делился своими планами и всё сетовал, что в этом году они ещё многого не успеют сделать.

– Лето короткое, осень ранняя… Но будем находиться тут до последнего.

– Для обороны форта нужны и корабли, – заметил я.

– Будут…

– Неплохо было бы вам, гибберлингам, заняться ещё одним островом.

– Каким?

– Мохнатым. Там тоже следует заложить крепость. И ещё верфь. Благо, говорят, что чего-чего, а леса там хватает… Паучью слюну можно заменить смолой. В общем, если соберётесь… что-то да выйдет.

– Да там не так уж и просто!

– Н-да? За чем же дело стоит?

– Медвеухие.

– Это что? Или кто?

– На острове живут медведеподобные существа. Вы их прозываете обёртышами…

Тут к Эйвинду подошли несколько ратников. Папан-старший отвлёкся от своего рассказа и сообщил:

– Хочу отправить небольшой отряд к месту падения «Филина». Если пушки целы, надо их перетянуть сюда. Надеюсь, вы не против?

Я пожал плечами, углублённый в свои мысли.

Папаны отошли в сторону, при этом отдавая какие-то команды. Ко мне же снова приблизился Лыков. Он стал протягивать какие-то монеты, но я недовольно поморщился, и отвёл его руку в сторону.

– Не надо меня этим обижать. Останемся друзьями, – проговорил ему и похлопал по плечу.

Какое-то время я в одиночестве бродил по берегу, а потом направился назад в лагерь к Стояне и Крепышам.

6

Несколько дней у восточных берегов Стылого острова бушевали астральные бури. Небольшой отряд гибберлингов, нёсший дозор в той стороне, вернулся с нехорошими известиями.

– Мы крайне неудачно разбили лагерь, – сетовал их командир. – Когда началась буря… как-то не думалось, что это может коснуться… коснуться нас. Земля ведь, как-никак, а не Астрал…

Эйвинд, молча, слушал гибберлинга. Также молча, он проглотил все эти «сопли» про «не знал», «не думал», «так вышло». Единственное, что как-то выдавало внутреннее напряжение старшего из «ростка» Папанов, было периодическое подёргивание разрубленного уха.

Одинокий глаз Эйвинда перестал сверлить землю под ногами и с силой вперился в оппонента. Командир отряда тут же попятился, оглядываясь на своих товарищей, ища в их потупленных взорах поддержку.

– Что случилось? – сухо спросил Эйвинд.

Каждое своё слово он будто выдавливал из нутра.

– Это… это… это были они… астральные демоны… Их выбросило на берег… а ещё выбросило куски скал… громадные куски…

Эйвинд молчал. Его сестра, стоявшая позади, положила на плечо руку, словно тем самым желая успокоить брата.

– Астральные демоны… демоны… – ропот волной побежал среди гибберлингов.

– Кто там был? – хмурясь, переспросил Эйвинд. – Вы пили, что ли?

Разведчик отпрянул назад. Его мордочка приобрела глупое выражение, которое указывало на то, что Папан-старший был прав.

– Нам не примерещилось… но… но…

– Какие демоны? Ты их хоть раз в жизни видал?

Разведчик втянул голову в плечи и отрицательно ей замотал. Эйвинд гыркнул и, чеканя каждое своё слово, спросил:

– Сколько ты потерял?

– Четверых… только четверых… Мы успели убежать…

Уже в который раз я убедился, что сам для себя сравниваю Эйвинда с лесным ежом. Вот только что по травке бегал любопытный добродушный зверёк, собирающий яблочки да грибочки. И тут же, почти в одно мгновение, он превращается в ощетинившегося острыми иголками, сердито фыркающего на ядовитую змею хищника, готового смело броситься в атаку на противника.

И всё же, я не мог не заметить, что фраза: «астральные демоны», погасила начавший разгораться внутри Папана пожар недовольства. Многие гибберлинги оставили работы и стали стекаться к месту разговора.

– Вы бросили лагерь? – спросил Эйвинд у командира.

Тот вжал голову в плечи и нехотя кивнул.

Папан-старший недовольно хмыкнул и отошёл в сторону. Стало ясно, что он обдумывает дальнейшие свои действия. И скорее всего, решит возвратиться к месту столкновения с демонами.

Кстати, а что представляется обычно, когда кто-либо слышит фразу «астральный демон»? Невероятное ужасное чудовище, встреча с которым приводит только к гибели? Думаю, что так оно и есть.

Мне хорошо помнится выражение лиц тех людей, которым «посчастливилось» встретить подобного монстра: глаза мигом стекленеют, кровь отходит прочь и кожа приобретает мертвенно-бледный оттенок, мышцы сводит, отчего физиономия перекашивается в маске неподдельного страха.

Ещё бы! Демоны… От одного этого слова разум теряет свой рассудок, заполняясь, будто пустой сосуд, всеми возможными страхами. И тут же видишь ужасные картины разрушений и погибели…

Впервые демонов я увидел на аллоде Клемента ди Дазирэ. Насчёт иных картин своего прошлого приходится молчать, поскольку память начинает тут же давать сбой.

Итак, то была зеленоватая копошащаяся масса, набрасывавшаяся на убегающих прочь людей, эльфов, гибберлингов – всех, кто так или иначе не успевал спастись с гибнущего острова… В общей сумятице я тогда просто не успел испугаться. Ведь до сих пор не всё чётко помню.

Потом был таинственный аллод Безымянного мага. На астральном берегу в свете мерцающей луны мне привиделось, как из моря выплыло непонятное «нечто». Я выстрелил из лука, впервые воспользовавшись заговорёнными стрелами… И всё одно не испытал никакого ужаса.

Так чего же боятся остальные? Почему даже храбрые воины Лиги пятятся назад, едва речь заходит об сих существах?

Неясность… да-да, именно она… Ведь одно дело, когда знаешь, с кем сражаешься. А тут…

Я глянул на Эйвинда. Будучи заложником своего положения, он, как лидер, просто обязан был обезопасить своих соплеменников. Хочешь, или не хочешь, но ему следовало быть храбрым, даже если внутри, в душе, всё было не так.

Итак, он решился идти на демонов… И мало того, думает сам возглавить отряд. При этом ни словом, ни жестом не выказывал своего страха. Тут я его мысленно похлопывал по плечу. Ведь хоть бы и внешнее спокойствие да уверенность, но они очень сильно повлияют на настрой его сотоварищей.

Так и вышло: едва Эйвинд спросил о добровольцах, вперёд выступило около четырёх десятков ратников. Папан довольно кивнул, но всё же взял не всех.

Чуть помолчав, он обратился ко всем присутствующим, и сказал о том, что отряд обнаружит и уничтожит демонов. А были они, или не были – это второй вопрос. Сказал и про то, что волноваться незачем, и пора всем снова приступать к работе.

Н-да, – подумалось мне тогда. – Это дело не для тех, кто робкого десятка.

Однако никто из выбранных для похода гибберлингов не выказывал ни страха, ни какой-то неуверенности, хотя и храбрецами они тоже не слыли… Они ещё либо не до конца понимали сути их похода, либо считали себя весьма отчаянными ребятами.

Честно скажу, что я уже чувствовал себя отдохнувшим, после всех перипетий, а просто сидеть и ждать прихода корабля, мне было скучно.

Эйвинд понял, чего мне от него надо, хотя старался внешне изобразить удивление.

– Чего вы думаете, что… что справитесь? – недовольно спрашивал он.

По идее мне полагалось обидеться. Но вместо этого, я ответил:

– Чутьё подсказывает.

Эйвинд тяжело вздохнул и согласился на моё присутствие.

– Прошу только подчинятся всем приказам… Не люблю выскочек.

Я кивнул. Папан тут же вдруг пожалился, что до сих пор не вернулся другой отряд, посланный к «Филину». Хотя, если они волокли пушку, то вполне могли и задержаться.

– Сестра с братом останутся тут. Они будут присматривать за ходом строительства форта. А вы, Бор, кого-нибудь из своих берёте?

Я отрицательно мотнул головой.

Но не тут-то было. Едва мне удалось сложиться в дорогу, как за спиной выросла хрупкая фигурка друидки.

– Я с тобой! – резво заявила Стояна.

– Нет!

Молчанова словно налетела на невидимую стену.

– Почему?

– Мы уже говорили про это…

– Но… но… ты… мы…

– Боги дали мне убедиться в том, что не стоит быть слишком самоуверенным… В следующий раз удача может и отвернуться. Я говорю о событиях на «Сипухе». Ты не представляешь, что моей душе пришлось пережить. И повторно испытывать судьбу я… мы не будем!

Признаюсь честно, что тогда, на корабле, мне довелось испытать такое… незнакомое чувство жуткой ненависти, которого не было, наверное, никогда… И я просто не хочу…. не желаю знать… и просто даже иметь нечто общее с этим чувством.

Именно оно заставило меня истребить без жалости всех филинцев. Возможно, это всё живущий в сердце дракон. Дай я ему шанс в будущем, то даже не знаю, что ещё в результате может приключиться.

Стояна смотрела на меня так, будто у неё нечто только что отобрали нечто необычайно ценное.

– Да как ты смеешь! Ты… ты…

– Смею.

Я резко развернулся и отошёл прочь.

– Дурак! – донеслось сзади.

Стояна буквально ломала себе руки. А ещё этот нехороший сон… если бы не он… Может, надо было рассказать?

Вот же дура! Сарн, что же это? – друидка сердито пнула ногой один из камней.

Вдалеке послышалось нечто похожее на карканье ворон. И Стояна резко обернувшись, испугано посмотрела вслед Бору: «О, Сарн… Великий Сарн, храни его… дурака».

Наш отряд вышел в дорогу. Мы миновали форт и через час достигли крутого склона. Здесь берег резко поднимался вверх и переходил в своеобразный каменный сад.

Погода как всегда была ясной, но холодной. Эйвинд вновь пожаловался на то, что скоро нагрянет осень, и строительство придётся прекратить.

– На днях прибудет новая партия лазурита, – продолжал он. – Сутулая обещала помочь в сортировке камня… Вот умница! Головастая, ни мне чета!

– Как я понимаю, место добычи этого самого лазурита держится в тайне.

– Да, – нахмурился Папан-старший. Его явно насторожили мои слова.

– То есть про Стылый остров мало кто знает?

– О ком вы конкретно спрашиваете, господин Бор?

– Об эльфах, например.

– Пока местонахождение рудников под великим секретом. Я понимаю, что долго его хранить не удастся, но, надеюсь, когда обо всем станет известно, мы уже успеем тут укрепиться.

Мы немного помолчали. Чуть погодя Эйвинд вновь заговорил:

– Скажу без лишней скромности: разработки лазурита – моя подсказка.

– Я уже понял, что вы хорошо знакомы с культурой эльфов.

– Да-да, – согласно закивал головой гибберлинг. – Приходилось у них служить… Как-то раз Сутулые рассказали мне о своих изысканиях на Стылом острове и показали образцы пород, и среди прочего я заметил голубые камешки. Мне сразу стало ясно, что это такое. Мы с сестрой и братом отправились в Новоград к моим знакомым в эльфийском квартале. Показали образцы… ну, а дальше, думаю, вы уже поняли.

– Какая вам в том выгода?

– Может, мои слова будут слишком высокопарны, но мне не нравится положение нашей расы среди народов Лиги.

– Какое положение?

– Всё вы поняли, господин Бор. Не все относятся к нам, как… как вы.

– Это как?

– На равных.

Я хмыкнул. Эйвинд опять нахмурился.

– Мы вам всё тут показали, – проговорил он. – Ничего не утаили…

– Если думаете, что я сейчас побегу кому-то трепаться про рудники…

– Я не о том. О вашей порядочности нам известно.

Эйвинд вздохнул.

– Мне просто обидно, что наш народ… что мы… потеряв Родину, Ису… не имея собственных земель, ютимся, где попало. Гибберлинги не настолько богаты, не сильны в магии… нам приходиться немало трудиться, чтобы выжить на осколках Сарнаута… А тут такой шанс. Упускать его – преступление! Вот и вся моя выгода.

Гибберлинг замолчал и пошёл чуть в стороне.

В принципе, я понял его состояние, и, если он не лукавил, то мысленно хлопал Эйвинда по плечу.

Молодец! Таких, как он в этом мире мало. Обычно все ищут выгоду…

А я? Чего хочу? Что ищу?

Мысли вдруг сами собой вернулись к событиям в башне Айденуса. Давненько же мне не приходилось об этом вспоминать.

Избор Иверский… стражники… Великий Маг Айденус…

Как же он тогда сказал? Кюр-ди дрюгон – сердце дракона…

Может, Айденус говорил это в неком переносном смысле?

И действительно: как в моей груди смогло уместиться сердце легендарных драконов? Да оно, думаю, размером с голову быка! Или даже с самого быка!

Нет… невозможно… Что-то тут не так!

Кто я? В прошлом – Сверр, ратник с Ингоса, о котором сложены и песни, и былины. Его тело так и не было найдено… А кто же тогда рассказал о подвиге? Кто его видел? Вопрос!

Ладно… а кто я сейчас? – Порядочный человек? Честнейшая личность? – Тебе самому не смешно?

Итак: кровь единорога, сердце дракона, тело человека… ратника… Это всё не просто так… Ох, как не просто!

Я был личинкой… Да-да, личинкой… которая росла в своей «скорлупе» под присмотром людей племени Зэм. Меня хранили, берегли… Пришло время – пробудили… наверняка, потом учили… вложили немало сил и средств…