Текст книги "Пряди о Боре Законнике"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 44 страниц)

14

Рост… Рост этих двух ургов-сторожей был поболее моего. Телосложение… весьма крепкое… сбитое… не сутулятся… По силе, пожалуй, мне не уступят… Вишь, как стоят, будто каменные истуканы… Лица скуластые, малоподвижные… глаза вперили в нашем направлении… только шевельнись, сразу заприметят…

Не весело! Ох, и не весело!

Я снова выглянул из-за валуна.

Лежать на земле было холодно. Эта грязь, лужи…

Что делать, Бор? Как проползти дальше? Всё ведь как на ладони… да ещё эти белые ночи! Тьфу! Твою мать!

Может, выстрелить из лука?

Ага! Из лежачего положения… да сразу в обоих… Ну, ты выдумщик! Или опять думаешь, что выйдет как в тот раз на Вертыше, когда ты свалил одновременно двоих водяников?

Быстрее думай, Нихаз тебя дери! Решайся хоть на что-нибудь!

Я глянул на затаившихся в нескольких саженях гибберлингов. Ближе всех ко мне был Вар. Он напряжённо полусидел в какой-то яме с ледяной водой, глядел в землю, даже не пытаясь пошевелиться. В этот момент у меня даже промчалась такая мысль, мол, ему же неудобно, холодно, а он терпит. Ну и сила воли!

Стейн и Орм был чуть поодаль. Я жестом показал им, чтобы следили за стражниками и подали сигнал в случае чего. Сам же занялся луком.

Снять его и натянуть тетиву (чего раньше это не сделал, дурак?) оказалось не таким уж и лёгким делом. На это пришлось потратить около десяти минут. Потом так же осторожно я вытянул две обычные стрелы и принялся цеплять наконечники. Выбрал широкие, длинные. Пальцем проверил остроту краёв.

Всё… готово… Подаю знак гибберлингам, сам приноравливаю стрелы на тетиву… Взгляд уходит в себя… дыхание спокойное… ровное…

Ты, Бор, не суетись. На твоей стороне внезапность… но и затягивать не стоит…

Начали!

Рывком поднимаю себя на колено. Сам одновременно разворачиваюсь всем корпусом к ургам и тут же натягиваю тетиву лука.

Ох, как тот заскрипел… аж сердце защемило в истоме…

Вжик! Стрелы рванули вперёд, словно собаки, спущенные с привязи.

Надо было видеть то удивление, что отразилось на лице горняков. Это надо же: словно из-под земли выскочила странная фигура. А уже через несколько секунд в их тела впились острые наконечники стрел.

Звук от попадания был глухой. Сторожа повалились наземь и мы с гибберлингами бросились со своих мест вперёд.

Надо успеть добежать… Не дай, Арг, кто-то из дикарей поднимает крик… Или, случайный свидетель что-то заметит… На дай, Арг, такому произойти!

Сакс ловко, я даже бы добавил – радостно, выскочил из ножен и, когда мне удалось добежать спустя несколько секунд до тел ургов, так же радостно впился в горло одному из них. Слышно было, как хлюпнула кровь, будто её кто-то жадно пил, а потом я вонзил клинок во второго сторожа.

Ко мне подоспели Крепыши и мы стали торопливо оттягивать тела убитых за одну из землянок.

Орм, хоть и шепотом, однако не преминул одобрительно высказаться по поводу моих действий.

Я огляделся: с горных склонов медленно сползала туманная дымка. Кажется, кто-то из богов нам решил помочь… Эта мысль заставила меня чуть улыбнуться.

Мы пошли дальше. Больше ни дозорных, ни сторожей не наблюдалось. Поселок спал.

Землянка, в которой якобы хранилось Сокровище, находилась почти в центре. Она заметно выделялась среди прочих построек, но удивляло другое: никто не охранял вход.

Через несколько минут нам удалось незаметно подобраться к нему. Я первый заглянул внутрь – пусто. Легко скользнув во входное отверстие, огляделся уже внимательнее. А следом тут же юркнули шустрые Крепыши.

Тусклый свет, пробивавшийся через щели в крыше, невероятным образом сходился на каменном постаменте, где, собственно, и лежало искомое нами Сокровище.

Я заворожено смотрел на него. Это был ярко красный кристалл размером с солидный мужской кулак. При внимательном осмотре можно было увидеть ряд тёмных прожилок внутри него, отчего сама собой приходила на ум ассоциация с окаменевшим сердцем.

Руки потянулись к камню, но Крепыш Орм резко меня остановил.

– Стой! – его окрик хоть и не был громким, но тут, в тиши полутёмного помещения, казался таковым. – Стой! Не трогай его!

– Почему? – удивился я.

– С ним что-то не так…

Взволнованный гибберлинг посмотрел на своих братьев.

– Ты чего? – спросил я и тут же взял кристалл.

На ощупь он был холодным, скользким. И ещё тяжеловатым.

Завернув камень в тряпицу и убрав его в сумку, я жестом указал, что пора выбираться вон.

Первым наружу высунулся Вар. Он огляделся и потом подал нам знак идти за ним.

До края посёлка мы добрались без происшествий. И вот начались неприятности: Стейн отчего-то поскользнулся и тут же рухнул на камни. По необычному сухому треску, мне стало ясно, что гибберлинг сломал кость.

Братья подскочили к нему и помогли присесть. Стейн скривился от боли, прижимая к груди правую руку.

– Дай глянуть, – проговорил Орм.

После осмотра он выругался и вопрошающе уставился на меня.

– Идти он может, – утвердительно ответил я. – Так что пусть соберёт волю в кулак и ходу отсюда!

Вар недовольно поморщился, но никто вслух возражать не стал.

Не успели мы отойти и двадцати шагов, как стало ясно, что нас обнаружили. Я остановился, поджидая бросившихся в погоню ургов. Схватка продлилась не больше полминуты. Тела нескольких горняков распластались на земле в неестественных позах.

Ещё двое припоздавших ургов замерли на месте, и, быстро сообразив, что перевес не в их сторону, умчались назад за землянки. Несколько секунд и воздух огласился их истошными выкриками.

Я бросился за гибберлингами, а сам поглядывал на спускающийся туман.

Эх! Ну и медленно он тянется! – промчались сердитые мысли.

Через минуту мы увидели, как из посёлка «потекли» серые ручейки горняков. Их небольшие отряды выбегали на окраину и тут, воссоединяясь в одно целое, стремительно бросились за нами.

Не думаю, что ургам уже было известно о пропаже. Но когда сие станет ведомо, то и число и интенсивность преследования возрастёт. А до этого времени, нам надо успеть добраться до склона, а ещё лучше, до границы с туманом.

Затаившаяся по моему указанию вторая часть нашего отряда, пока никак себя не обнаруживала. И это хорошо.

Воины приближались. Я мог бы двигаться быстрее, но это значило бросить Крепышей.

Можно уже было не таиться. В ход пошли зачарованные стрелы.

Бух! Бух! Бух! То тут, то там, содрогалась земля, выбрасывая к небу грязь, камни и разрывая тела ургов.

В отличие от арвов, те дрогнули и замедлили бег. Нам в спину понеслись дротики и злобное улюлюканье.

Я снова остановился и сделал уже несколько прицельных выстрелов. Горняки хоть и попятились, но сдаваться пока не собирались. Они резко растянули фланги таким образом попытались пойти в наступление.

Бух! Бух!

Долго нам тут не продержаться, – я посмотрел на Крепышей, движущихся к подножию склона. Им надо ещё минут десять, а значит…

– Орма ранили! – заорал, кажется, Стейн.

Я видел, как гибберлинг свалился на землю, при этом пытаясь вытянуть из ноги дротик. Острое и довольно длинное лезвие выдавало это оружие с потрохами. Подобные наконечники делают имперские оружейники.

Вот это да! Нечего и возразить! – я снова взялся за лук. Подумаю об оружие ургов позже. Сейчас немного не до этого.

Бух! Бух! Бух! – я был спокоен, однако чувствовал, как радостно играет кровь в жилах. И хоть взрывы разрывали горняков на части, но, не смотря на это, они продолжали наступать.

Надо честно себе признаться, что с таким количеством атакующих мы не продержимся в открытом бою и четверти часа.

Я помчался со всех ног к Орму, и, схватив его за шкирку, попытался закинуть себе на спину. Тут же при этом успевая крикнуть остальным:

– Уходим! Живо! Чего стоите, как истуканы?

И мы побежали.

Орм вцепился в меня, будто лесной клещ. Не смотря на свою комплекцию да невысокий рост, этот гибберлинг был весьма тяжёл.

– Твою мать! Догоняют! – послышался хриплый голос Вара. – Куда бежать?

– Наверх… к скалам…

Нам надо было преодолеть около двухсот саженей, а потом начинался подъём на плоскогорье. Достигнуть бы первой границы валунов, где затаились остальные гибберлинги… Только бы достигнуть… только бы добежать… хватило бы сил…

Я видел, как из укрытия выскочила Стояна. Она попыталась издали сдержать ургов, насылая на них свои молнии.

Давай же, Бор! Давай! Дыши ровнее… ещё немного… давай…

Руки Орма стали потихоньку разжиматься. Кажется, он терял силы. Я на несколько секунд остановился, перетаскивая его тело на руки.

– Брось, – прошептал гибберлинг.

– Да заткнись ты! – зло бросил я. – Тоже мне, герой!

И без него тошно… а он ещё на жалость давит… Давай, Бор! Постарайся! Жми!

К подножию я добрался уже измотанным. Следом подоспели остальные гибберлинги. Они запыхавшись подхватили из моих рук Крепыша Орма и поспешили наверх, к своим товарищам.

Я снял лук и выпустил одну из стрел. Взрывом разбросало в стороны некоторых самых ярых ургов, торопящихся нагнать нас.

Поднимался уже неспешно, выпуская в атакующих горняков зачарованные стрелы. И снова урги застопорились и стали дружно пятиться назад. За время этой нерешительности, мне удалось прилично проредить их ряды.

Крепыши продолжали подниматься верх. Я ещё раз оглядел войско горняков и последовал за ними.

Туман дошёл до середины склона. Полчаса и мы получим неплохое преимущество. Думаю, это поняли и урги. Однако они отчего-то так и не решились подниматься вверх.

В голову вдруг пришла сцена вчерашней охоты на мускусных быков. И вспоминая её, мне становилось ясно, что от горняков следует ожидать какой-то каверзы. А уж когда они прознают про украденный камень… а они прознают, тут сомнений нет…

– Давайте быстрее! – проговорил я, обращаясь к Крепышам. – Сейчас горняки очухаются и…

До засады мы добрались минут за пять. Стояна тут же бросилась к раненным, а Смык принялся ей помогать.

– Что делать с Гнилым Зубом? – спросил меня Упрямый.

– Что? Отпускать… Вот поднимемся на плато и пусть чешет на все четыре стороны. Нам он него живого больше пользы будет. Пусть возвращается к своим да попугает их до дрожи в коленках. Авось преследовать не будут… «Моя великий колдун».

Мой юмор Упрямый не оценил. Он как-то мрачно хмыкнул и нерешительно пошёл к Ий.

– Удалось? – негромко спросил хранитель портала, поворачиваясь ко мне. – Сокровище нашли?

– Ещё бы!

Я вытянул из сумки сверток и живо размотал тряпки.

– Это… это… это рубин, – еле-еле выговорила сестрица Сутулая. – О таких размерах этого камня, мне даже слышать не приходилось… Но это точно рубин! Необработанный… чистый… Какая красота!

Сутулая было потянулась к кристаллу, но тут же отдёрнула руки. Она, как и Крепыш Орм чего-то испугалась.

– Убери его! – серьёзным тоном проговорила Сутулая. – Спрячь от глаз!

– Почему? – удивился я.

– Многие говорят, что рубины – застывшие капли крови древних драконов. С ними не надо баловать!.. Не к добру сие.

Сутулая это говорила, а сама заворожено глядела на камень.

Я всё же спрятал рубин от греха подальше.

Урги внизу по-прежнему не двигались. Выглядело это как-то зловеще.

Я повернулся к приближающейся стене тумана, словно ожидая что-то увидеть за ней. Секунда… другая… Или мне кажется, или там действительно было какое-то движение.

Туман был необычайно густой. И ещё… и ещё – живой.

От этой мысли вдруг стало не по себе. Мне вспомнился давешний сон… или то было видение… у Голубого озера, после того как я заплутал в копальне. Там тоже был туман. Он бурлил, складывался в диковинные фигуры.

Я зажмурился. Это всё моё воображение… и ещё усталость… вон сколько не спал… Спокойней, Бор. Это всего лишь обычный туман…

И всё же: почему урги не идут следом? Почему стоят и смотрят на нас?

По спине пробежал неприятный холодок.

А туман по-прежнему продолжал наползать на нас.

15

Шли мы очень плотно. Туман стоял густой пеленой. Казалось, что всё вокруг утонуло в своеобразном «молоке». Дальше, чем на десяток шагов, толком ничего нельзя было разглядеть. Даже не понимаю, каким образом Стояна умудрялась тут ориентироваться.

Тяжелее всех идти было хромающему Орму, хотя он никому не жаловался.

Друидке удалось, так сказать, «поколдовать» над его раной, но полностью заживить её не вышло. Я видел, как она накрыла ладошкой порез и долго-долго сидела с закрытыми глазами. И потом, едва она отняла руку, всем стало видно под жёсткой шерстью затянувшуюся красную полосу свежего шрама.

Крепышу Стейну с его поломанной рукой Стояна сделала «вытяжение членов» – так она назвала свои действия. Чуть позже друидка пояснила, что нужно было постараться придать поврежденным костям прежнее положение и сделать тугую повязку.

– Кости заживают, как и раны, – скромно улыбаясь, говорила девушка. – Главное, чтобы они стали на свои места… Так меня Пименов учил.

Я вспомнил этого друида, лечившего работников лесопилки. Вспомнил ещё, как он ухаживал и за мной. Хороший был лекарь, добрый.

Стейн хоть и морщился от боли, но при «вытяжении» из его уст, ни вылетело ни звука. Стояна закончила с раненными, и лишь тогда мы двинулись в путь.

Ещё на склоне я раздал всем по зачарованной стреле, которые мы стали использовать, как факелы. Светлее от этого не было, но на душе было легче от самой мысли, что есть огонь… Он чем-то напоминал нам домашний очаг. И ещё родных, друзей… Ведь на островах горняков об огне вообще пришлось забыть.

Мы шли уже несколько часов. За всё время нам не попалось ни одного урга. Не было и ясности в том, преследуют ли они нас, или остались в долине.

Стояла гробовая тишина. Казалось, что это сам туман не пропускает звуков.

Гнилой Зуб двигался чуть в сторонке от нас, хотя мы отпустили его ещё час назад.

– Уходи. Ты свободен, – сказал я, глядя на него с некоторым удивлением.

– Моя ходить твой… Твоя сильный колдун. Моя бояться…

– Кого?

– Эя. Его всегда приходить с туманом.

Мы продолжали идти за Стояной. Ий ускорил шаг и вскоре нагнал меня.

– Твоя забирать Сокровище. Эя знать это. Его захотеть забрать Сокровище.

– Если так твой Эя хочет камень, чего не забрал его у ургов.

– Его охранять Сокровище. Эя нельзя ходить в долину. Дом Эя – горные склоны.

Слова Гнилого Зуба вызвали среди отряда тревогу.

– Кто он, этот твой Эя? – задал вопрос Упрямый.

– Страшный дух. Иччи.

Теперь я, кажется, понял, почему урги прекратили преследование. Они думали, что мы попадём в руки этого самого Эя. Он-то, небось, и отберёт у нас рубин.

И, кстати, теперь понятно, почему и арвы не забрали себе Сокровище у ургов. Они тоже боялись иччи – злого духа.

Сдаётся мне, что он, скорее всего, Страж. На острове Безымянного тоже такие были: гигантский краб, рысь и, кажется, горный тролль.

Интересно, а кто тут на Урговом кряже создал Эя? И почему нельзя выносить рубин из долины? Чем это грозит?

Я чисто рефлекторно засунул руку в сумку, нащупывая пальцами свёрток.

Может, выбросить его в астральное море? Вот подойдём к краю острова, и тогда взять, и зашвырнуть его подальше. Кто знает, что этот рубин в себе хранит. Может, какое-нибудь древнее зло?

То, что с его помощью вызывают дрейков – ничего, собственно, не объясняет. Это лишь следствие… А что считать за «причину»?

Нет, этот камешек не прост. Ох, как не прост! Мало, что драгоценный. Тут другое… что-то другое… Надо бы понять.

Туман стал потихоньку развеиваться. А с ним уходила и тревога.

Наш путь пролегал наискось по увалу. Бивак решили пока не разбивать, хотя все уже порядком устали.

Мысли в голове стали поспокойнее. Я кинул взгляд на Крепыша Орма, которого поддерживал Вар.

И снова в памяти всплыли странные дротики ургов.

– Мне тоже они бросились в глаза, – согласился Орм. – Хоть я особо и не присматривался…

– Как думаешь? Имперские?

– Похоже, – кивнул гибберлинг, а с ним и его брат Вар.

– А откуда они тут? Кто привёз?

И тут вдруг послышался какой-то треск, а затем книзу посыпались небольшие камни. Из-за поросшего мхом огромного гранитного валуна вышла сероватая фигура какого-то зверя. Походка его была мерная, тяжёлая. Кажется, зверь нас не заметил, продолжая своё движение прямо наперерез. Тут ещё надо отдать должное туману.

Это был белый медведь. Матёрый, крепкий… При каждом шаге, его голова плавно покачивалась из стороны в сторону.

Медведь остановился, громко втягивая носом холодный воздух.

Отряд замер, глядя на гигантского зверя. А тот действительно был невероятных размеров.

Гнилой Зуб испугано схватил меня за руку и что-то невнятно забормотал. С трудом, напрягая слух, мне всё же удалось различить пару слов: «Эя» и «иччи».

– Твою мать! – прошипел я сквозь зубы. – Этого ещё не хватало!

– Медведь, – послышался хриплый шепот Стояны. – Это его следы мы видели, когда шли к ургам…

Оттолкнув в сторону горняка, я живо скинул лямки заплечного мешка. Потом схватил лук и торопливо накинул тетиву. Всё это происходило с невероятной скоростью и чёткостью. Руки не дрожали, голова работала ясно.

Раз… два… три… и четыре… Готово!

Из колчана с тихим шелестом выползла первая стрела.

Остальные члены отряда всё ещё заворожено глядели на медведя. Я уже понял, что они просто оцепенели от ужаса. Было видно, как исказились лица гибберлингов, округлились их глаза, как побледнел Смык, и попятилась Стояна.

Зверь перестал нюхать воздух и лениво посмотрел, сначала направо, а потом и в нашу сторону. Безразличие разом слетело с его толстой морды. Он замер, внимательно разглядывая невесть откуда появившихся гибберлингов и людей.

– Молния! – это восклицание почти мгновенно подействовала на всех.

Они живо последовали моему примеру и сбросили наземь мешки, хватаясь за оружие.

Стрела завиляла хвостом, в мгновение ока, достигая матёрого зверя. Шипение сменилось сухим треском, и тело медведя как-то необычно дёрнулось. Выстрел хоть и вышел смазанным – сказывалась спешка, но оказался весьма болезненным.

Воздух огласился таким рёвом, что клянусь, чуть не обделался. Внизу живота что-то предательски сжалось, а сердце ёкнуло от страха и, со скоростью улепётывающего со всех ног зайца, забарабанило о грудную клетку. Думаю, что если кто-то в сей момент посмотрел бы на меня, то сразу понял, что я вот-вот дам дёру.

Медведь ещё раз рявкнул, и во весь опор бросился вперёд. Видно было, как из раны на его левом предплечье, вытекает густая кровь, которая с каждой секундой меняла цвет шерсти с желтовато-белого на темно-бордовый.

– Молния! – вторая стрела попала точно в голову.

Со стороны могло показаться, что зверь со всего разбега стукнулся в невидимую преграду, разбивая в кровь свой мощный лоб. Его тело неуклюже кувыркнулось вперед, и он недвижимо распластался на камнях.

– Охренеть! – сказал за всех Крепыш Орм.

Он несмело заковылял к медведю, держа в дрожащей руке меч. Остальные тоже двинулись к убитому зверю.

– Да он огромный! – промямлил Упрямый. – Невероятно огромный!

Гибберлинги против туши животного выглядели испуганными мышками, сидящими возле мешка зерна.

– У вас тут все такие медведи? – спросил кто-то у урга.

Тот, казалось, не слышал вопроса. Его прямо-таки трусило.

– Ия… Ия… Твоя убить Ия…

Да, медведь был мёртв. Кости его головы треснули, словно скорлупа ореха.

Кто-то из гибберлингов вдруг весело заметил, что даже Тростинки (отличные охотники), не могли бы похвастаться такой добычей.

Чуть повернувшись в сторону, я заметил, насколько бледной сейчас выглядит Стояна. Судя по всему, ей было плохо. Она тупо уставилась на развороченный череп, прикрывая ладошкой рот.

Вот не думал, что она настолько чувствительна!

Ещё несколько секунд Стояна боролась с порывами рвоты. Я резко развернул её спиной к мёртвой туше, и, обращаясь ко всем, сердито бросил:

– Хрен с эти медведем! Уходим.

– Твоя сильный колдун…

Гнилой Зуб крепко схватил меня за руку.

– Что тебе? – отмахнулся я.

Было видно, что ург силится что-то сказать, но, то ли не решается, то ли не может подобрать слов.

Мы заспешили дальше. Ий нехотя поплёлся следом, но вскоре отстал и затем вовсе пропал в серых клубах тающего тумана. Мы не стали ни возвращаться, ни поджидать его. Всё одно ведь хотели отпустить… вернее даже – отпустили.

Отряд шёл молча. Факелы мы уже затушили за ненадобностью. Даже не смотря на то, что поднявшийся ветер развеял последние клочья странного тумана, и было хорошо видно окрестности, все шли плотным строем.

Я поравнялся со Стояной. Она по-прежнему была нашей ведомой.

– Что-то ты неважно выглядишь, – бросил я ей. – Случилось чего?

Девчушка вдруг плотно сжала губы, а её глаза нервно забегали из стороны в сторону.

– Не сейчас, – хмуро ответила Стояна. – Поговорим, когда доберёмся до корабля.

– Хорошо… Как пожелаешь.

Меня это насторожило побольше столкновения с медведем. Я давно заметил, что Стояну что-то тревожит. Даже сказал бы – гложет изнутри. Были моменты, когда она хотела мне об этом рассказать, но этого так и не происходило.

Привал сделали поздним вечером. Я заставил себя поесть. Надо было подкрепить выдохшийся организм.

Еда сегодня не приносила ни радости, ни иного удовлетворения. Едва желудок наполнился, на веки навалились тяжёлые «горы», а разум тут же стал проваливаться в сон. И не было никаких сил, да и желания, с этим бороться.

Уже сквозь дремоту я почувствовал знакомое тепло, исходившее от прижавшейся сбоку Стояны.

Мне ничего не снилось. Сознание окунулось во тьму усталости и отключилось.

Утренний ветерок заставил меня пробудиться. Я оглядел лагерь: все мирно спали, даже часовой.

Небо очистилось от туч, но солнца всё ещё не было видно. Осторожно встав, чтобы не разбудит Стояну, я отошёл в сторонку помочиться.

Потом, всё также стараясь не шуметь, соорудил костерок из зачарованных стрел. Нет, я не собирался готовить еду, просто знобило от утренней свежести. Ургов кряж был вообще довольно прохладным местом.

Зябко протягиваясь, я протянул руки к огню. Языки пламени потянулись к моим ладоням, словно зверёк, что хочет ласки, и тут же дёрнулись назад.

Хозяин… это хозяин. Нельзя его кусать, – «прочитал» я мысли зачарованного огня.

Да, хозяин. Твой хозяин… Помни это.

Первыми встали Крепыши. Вар толкнул в плечо дремлющего часового, а потом отпустил ему хорошую оплеуху.

Расслабились мы. Часовой спит, а я, вместо того чтобы дать ему нагоняй, сижу в стороне и зеваю… Расслабились. Думаем, коли возвращаемся на корабль, так можно не сторожиться.

Вскоре уже поднялись все.

Мы дружно поели, выпили воды, и пошли дальше. Настроение было неплохим: сказывался отдых и отсутствие опасности. Урги. Скорее всего, если и пошли за нами, то догонят не скоро.

Вчерашнее приключение с Эя почти никто не вспоминал.

Дорога пролегала через ряд нешироких ущелий, и после обеда мы вышли на последний склон.

Меня же вновь стали тяготить мысли о похищенном рубине. Я попытался поговорить с сестрицей Сутулой.

– Ну, тут тебе нужен алхимик, – отмахнулась она. – Мне кое-что приходилось слышать. Но немного… Говорят, что рубины дают силу тому, кто ими обладает. Это камень испытаний. Малодушный человек под его влиянием становится храбрее и увереннее. А те, кого считают жестоким и не в меру гневливым – тому надо сторониться рубинов. Они только усилят эти качества.

– Добрый станет ещё добрее, – услышал я голос Крепыша Орма. – Злой же…

Гибберлинг цокнул языком, как бы подводя неутешительный итог.

– Ты что-то упоминала про драконов, – снова обратился я к Сутулой.

– Мы верим, что они – застывшие капли их крови…

Тут мы поднялись на гребень и увидели вдали пришвартованный когг.

– Дошли! – обрадовано зашумели гибберлинги.

Вниз мы спустились довольно быстро и вскоре взобрались на борт корабля.

Востров с командой, казалось, очень обрадовались нашему возвращению.

– Ну, наконец-то! – ухмыльнулся капитан. – Какие распоряжения?

– Домой, – устало бросил я и подмигнул. – Теперь уж, домой.

Когг отшвартовался и начал медленно отходить от берега. Можно было спокойно вздохнуть.

Мы повернули на северо-восток и поплыли вдоль побережья. Востров не хотел продолжать движение по Змеиной протоке, опасаясь, что течениями нас может отбросить на астральные «рифы» – громадные куски скал, парящие в море.

Дальнейший наш путь должен был пролегать практически вокруг всего острова. А уж только тогда, как мы обошли бы его по периметру, судно преспокойно устремлялось к Корабельному Столбу.

Через несколько часов когг достиг выхода из Змеиной протоки.

– Фух! Дальше уж полегче, – Востров облегчённо вздохнул. Но тут же не преминул мне заметить, что море сегодня какое-то беспокойное. – Лишь бы бури не было.

На это я пожал плечами, а сам огляделся, намереваясь поговорить со Стояной. Но на палубе её не было.

– В каюту спустилась, – ответил кое-кто из матросов.

Узкая лестница привела меня к запертым дверям.

Чего вдруг закрыто? Я прислушался: внутри в каюте кто-то был.

– Стояна. Ты там? Открой!

Некоторое время за дверями слышалась возня, потом раздался щелчок замка и дверь открылась.

Даже в полумраке каюты от меня не скрылся то факт, что друидка выглядела расстроенной.

– Что происходит?

Стояна густо покраснела и опустила голову. Девчушка отвернулась и присела на лавку. Или мне показалось, или она действительно… заплакала.

– Ты чего? – испугался я.

Стояна судорожно всхлипнула и попыталась вытереть рукавом слёзы. Я присел рядом с ней и обнял за плечи.

– Да ты чего?

– Я… я… я…

И тут Стояна вовсе разрыдалась. Да так горько, что я аж оторопел.

– Да скажи ты… в конце-то концов!

– Я… будет… я… жду ребёнка-а-а-а…

И снова слёзы и рыдание навзрыд.

Что за..? Бор, что происходит? – у меня было такое ощущение, что по башке зарядили дубиной. – Ждёт ребёнка? Стояна ждёт ребёнка… Почему? Как это? Что делать?

– А-а-а…

– Тихо! Спокойно! – я встал и тут же снова сел.

Стояна всхлипнула и подняла на меня красные заплаканные глаза.

– Тихо, я сказал! Кто ждёт ребёнка? Какого ребёнка? Ничего не пойму… Ты что, беременна?

– Да, – тихо прошептала Стояна.

Она испугано глядела на меня. Может, действительно в этот момент моё лицо выражало что-то несуразное. Но оно и понятно: в голове полный кавардак.

– Ребёнок… мой? – осторожно спросил я.

– Да…

И тут меня «стукнуло» по башке во второй раз: «О, Сарн! Тенсес! Арг! Да все! Слышите? Все! У меня будет ребёнок! Ха!»

– Бор? – тронула меня рукой Стояна.

Я бросился к ней и с такой силой сжал в объятьях, что она тут же сдавленно пискнула.

– Ой-ой-ой! Задушишь!

– И чего ты, дурёха, рыдала? – захохотал я. – Боялась сказать?

Стояна пожала плечами и потупила взор. Из её глаз снова потекли слёзы.

– Да перестань ты! Это же прекрасно! Великолепно! А кто будет? Мальчик или девочка?

– Не знаю-ю-ю… – заревела девчушка.

Дверь каюты распахнулась, и внутрь заглянул Вар и Упрямый.

– Капитан зовёт наверх! – пробасил Крепыш.

Гибберлинги с удивлением посмотрели на заплаканную Стояну.

– Что там? – недовольно спросил я.

– Да… какой-то корабль кружит в астрале меж обломков скал. Вроде как прячется, – сказал Упрямый.

– Сейчас иду.

Гибберлинги вышли вон, а я вновь обнял Стояну.

– Дурёха, ты, дурёха! Это же прекрасно. Вернёмся на Корабельный Столб и… и…

Я не знал, как закончить предложение.

– Ладно… ты это… посиди пока тут. Я поднимусь, гляну, что к чему.

Стояна кивнула головой и снова стала вытирать рукавом водопад своих слёз.

Поднявшись на палубу, я подошёл к Вострову.

– Что тут случилось?

Капитан напряжённо вглядывался куда-то вдаль. Наше судно продолжало держаться береговой линии.

– Видишь, – ткнул пальцем капитан. – Вон там… правее…

– И что?

– Судно… когг…

– И что?

– Что да что! Прячется оно!

– Чего ты так решил?

– От того! – сплюнул Востров. – Вон оно! Сейчас выйдет.

И точно: я увидел сначала характерный киль, а затем и само судно. Это действительно был когг.

– Туда его в… Да это «Филин»! – удивлённо сказал Востров. – Ну, да! Он!

– «Филин»? – название показалось знакомым.

– Ну, да! Пропавший когг Странников.

– А, точно! – вспомнил я эту историю. – А что это он тут делает?

«Филин» полностью вышел из-за каменной глыбы. Между нами было не более двухсот саженей.

– Право руля! – дал команду капитан. – Идём на сближение.

И в эту секунду от борта «Филина» отделился яркий слепящий шар. Он стремительно полетел в нашу сторону.

– Бля-я-я..! – услышал я сдавленный вскрик Вострова. – Что он творит!

В его глазах прочиталась одна только мысль: «Это конец!» От выстрела астральной пушки нас ничего не могло спасти. Уже ничего: ни манёвр, ни парящие обломки скал. Мы были, как на ладони.

Последнее, что помню, как вцепился пальцами в деревянный борт, не в силах оторвать взгляда стремительно мчавшегося ослепительного шара.

И ещё была мысль. Одна единственная мысль: «Стояна же осталась внизу…»

А потом ужасающий треск и в то же мгновение мир окутала темнота…

«Между Канией и Исахеймом (то бишь, гибберлингами) за много предшествующих лет сложились отношения, в силу которых люди в некотором роде занимают наступательное положение, а гибберлинги – оборонительное. Более того, отсюда становится ясно, отчего у последних возникает столь явное стремление к «отделению», обозначаемое поиском их прародины – легендарной Исы. Здесь надо искать корни разлада меж этими расами, и тем пользоваться для блага нашей Империи…

Новоград в силу своих древних патриархальных устоев, восходящих ещё к великой династии Валиров, не может и не хочет допускать даже мысли о существовании, да ещё и рядом с собой, так сказать, под одной крышей, такого явления, как вольный град Сккьёрфборх. Уж слишком там широки и живучи «народные» начала, что в сознании канийца само по себе уже «дерзко»… выше его понимания… Надо признать, что у местной общины гибберлингов действительно немало «непозволительной» вольности, а это само по себе неслыханно для существования такого понятия, как «государство».

Ко всему выше сказанному, нельзя не добавить и тот факт, что Сккьёрфборх и гибберлингские диаспоры на Ингосе, в Сиверии, в Светолесье (в самой канийской столице) и прочих местах – то же сами по себе являются противоположностями. У последних под давлением Кании, эдакого строгого отца, или старшего брата, наблюдается стремительное развитие идеи государственности… Но, а на Новой Земле лучшей формой для «сохранения индивидуальности гибберлингского народа» (это цитата из переписки эльфийских послов), является всяческое стремление, я даже скажу – поощрение, к удержанию вековечных прав и вольностей… От того канийцы зорко следят за каждым шагом гибберлингов, особенно это касается проявления их «самостоятельности».

В понимании Новограда – не должно существовать силы самой по себе, а только «в сплочении под одним крылом». То есть в Лиге трёх наций. По мнению самой Кании на то, чтобы сохранить гибберлингов, как союзников, тратится немало сил и средств, а в политическом же контексте – им идут на многие уступки, как то: снижение торговых пошлин, выделение свободных земель для создания поселений и прочее…

Но вместе с тем канийцы несколько надменно смотрят на гибберлингскую расу, пытаясь «загнать» её рамки собственных устоев. Эльфы никак не вмешиваются в это, поскольку сейчас заняты приближающимся Балом и борьбой с остатками Дома ди Дусер. И сие необходимо продолжать постоянно учитывать в дальнейших наших планах, добиваясь ещё большего раскола…

Сккьёрфборх безусловно прекрасно понимает истинное отношение к ним со стороны Новограда, и насколько это возможно силится отстоять право… на существование своих «вольностей»…

Явного прогресса нам удалось добиться весной прошлого года, в самом начале войны Сккьёрфборха с арво-ургами. Не смотря на все уверения со стороны Новограда о «братской дружбе и любви», гибберлинги оказались один на один со своими проблемами. Лишь их диаспоры предлагали всяческую помощь, Новоград же слал «уведомительные листы»… В этих событиях, как в зеркале, отразились те самые, так старательно скрываемые от обывателей, «дружественные» отношения внутри самой Лиги, когда одна из наций вдруг начинает считать себя «старше»… нежели остальные. И парадокс в том, что никто при этом не собирается уступать…

Виноваты, конечно, и сами гибберлинги, которые не хотели считать себя в чём-то обязанными канийцам. Ведь начавшаяся война поначалу носила характер некой мести, справедливого возмездия, за учинённые арво-ургами обиды. И помощи как таковой не требовала из «этических» соображений. Мол, напали на нас, следовательно, и воевать нам, и к тому есть повод. И повод крепкий: горняки «по-воровски» набросились на дозорные посты, а мало того – призвали в помощь себе дрейка, который множество гибберлингов побил…

В результате сего вышло так, что теперь канийцы (хоть, конечно, и в купе с эльфами) оказались без поддержки гибберлингов. И где? На Святой Земле. Добавьте к этому усилившуюся в Темноводье деятельность «Державы» – тайного союза нескольких дворянских родов стремящихся к возрождению дома Валиров…

Так что, считаю, что на сегодняшний момент следует сосредоточить наши действия по следующим направлениям.

Первое: продолжение снабжения коренного населения архипелага оружием (ножами, копьями, дротиками и прочим), посредством всё тех же канийских контрабандистов. Для этой цели рекомендую снова использовать людей, входящих в «Державу». Но считаю необходимым отметить тот факт, что поступающее арво-уграм оружие никоим образом не должно быть связано с Империей. Полагаю это немаловажной деталью, ведущей к росту межрасового неприятия внутри Лиги.

Второе…»

Из закрытого выступления перед главами ведомств действительного статс-секретаря хадаганского комитета имперской безопасности Мансура Сафина «О состоянии дел в землях Лиги на начало 1014 года, а также перспективах и направлениях дальнейшей деятельности комитета…»