Текст книги "Пряди о Боре Законнике"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 44 страниц)

13

– Старейшины нет, – хмуро отвечали стражники у его дома. – Он в Новограде.

– Твою… Когда вернётся?

Гибберлинг пожал плечами и отвернулся.

Мы со Стояной прибыли в Сккьёрфборх полчаса назад. Миновали ворота (благо, что вечером было немноголюдно) и прошмыгнули тихими улочками к дому Фродди. Я старался, чтобы нас мало кто видел, опасаясь людей Голубя.

Надо признаться, что сделать это было трудно: в Сккьёрфборхе появилось большое число ратников с иных аллодов.

– Что делать? – тихо спросила друидка.

– Найдём Торна Заику, – предложил я.

Наши с ним отношения нельзя назвать дружественными, но опереться на него было можно.

Вахтмейстера Сккьёрфборха мы нашли недалеко от рыночной площади. Он занимался обходом дозоров и раздавал нагоняи не особо рьяным своим подчиненным.

– У-у-углееды, мать в-в-вашу! – слышался его голос.

Завидев меня и Стояну, Торн поздоровался кивком и чуть улыбнулся.

– Есть разговор, но он не для всех ушей, – негромко проговорил я.

Заика отвесил оплеуху одному из дозорных и потом жестом предложил отойти в сторону. Мы стали у стены одного из зданий лавок, закрытых в столь поздний час.

Говорил я быстро, но при этом содержательно. Торн слушал молча. Из-за плохой освещённости мне трудно было судить о эмоциях Заики, но, судя по всему, рассказа вызвал в нём сочувствие.

– Я зна-а-ю этого с-с-священника, – негромко сказал Торн. – Вче-ера днём… т-т-т… т-так мне доложили… он в-в-воспользовался порталом, и улетел с-с-с нашего острова.

– Улетел? Один?

– Н-н-н… нет. Е-ещё человек пять и-или шесть.

– Порталом, говоришь? А есть уже новый его хранитель?

– Да. П-п-прибыл из столицы… п-п-парень… забыл к-как его зовут… но вроде н-н-ничего… кажется нормальный.

– Нам со Стояной надо у кого-то укрыться. Я ходил к Старейшине, но его пока нет. Можешь помочь?

Торн задумался.

– В-в-вот что: я отведу в-в-вас к Ползунам, местным летописцам…

– Я знаю, кто они.

– В-в-вот и хорошо. П-п-посидите п-пока у них. На днях п-п-приедет Непоседа, он и решит, что д-д-делать.

– И долго ждать?

– П-п-послезавтра начинается Зи-имняя Ночь. Он до-о-олжен вернуться.

– Хорошо, но мне главное, чтобы сейчас в городе никто не болтал о нашем присутствии.

Торн махнул рукой и сказал, чтобы мы двигались следом за ним.

У Ползунов был небольшой домик. Большая его часть была завалена какими-то свитками, книгами и прочей тому подобной ерундой.

Почему «ерундой»? Да только лишь потому, что я не поклонник пыльных библиотек.

Ползуны выслушали и меня, и Торна. Мне показалось, что они были не очень довольны предстоящим соседством. Но меж тем эта гибберлингская семейка согласилась дать нам временный приют.

– Моя… моя… жена, – начал я говорить, вдруг запнувшись на том, какой статус имеет Стояна, – беременна. У нас был длинный переход, и потому могу ли я просить…

Ползуны поняли без дальнейших слов и проводили Стояну к лежанке. Затем они накрыли стол и предложили поесть.

Я вдруг понял, насколько за эти дни изголодался. Стояна, конечно, захватила в дорогу кое-каких припасов, но они кончились к вечеру второго дня нашего пути.

Горячая рыбная похлёбка приятно обожгла пищевод. Через некоторое время это же приятное тепло разошлось уже и по всему телу, а с ним хлынула и усталость.

Я зевнул, вытер замусоленным рукавом акетона рот и оперся спиной о стену. Здесь, в доме Ползунов, сильно пахло хвоей.

– Позвольте вопрос, – обратился я к Ползунам, едва только утолил голод. Вообще-то разговаривать было лень, но просто набить живот и завалится спать – думаю, что это дурной тон. – Торн говорил о «зимней ночи». Что он имел в виду?

Старший из «ростка» погладил куцую бородку и, хитровато улыбаясь, проговорил:

– Наступают двенадцать священных ночей.

Н-да, много объяснил. За что не люблю книгочеев, так это за их заумность.

– Это… праздник? – вновь подал я голос.

– Можно и так сказать.

Гибберлинг кивнул себе за спину. И тут я обратил внимание, на снопы из веток сосны, висевших на стене. Вот откуда этот хвойный запах.

Эти странные «венки» висели и возле входа, и недалеко от лежанки. Все они были перевязаны толстой бечёвкой, но столь искусно, даже можно сказать «с любовью».

– …пути Судьбы нашего народа, – послышался голос одного из Ползунов, начало речи которого, я пропусти мимо ушей, – приведут нас к лету, к жизни. Мы переживём тёмную зиму, и солнце вновь засияет на небосклоне.

Гибберлинг говорил нудным поучительным тоном, который так мне не нравился.

– А ветки тут причём? – спросила Стояна.

– Древо. Это его символ.

Я не стал больше ничего спрашивать, но Ползуны уже «разошлись» и стали сами рассказывать.

– На Исе было немало лесов. Но среди всех деревьев было одно такое, что не страшилось, ни холода, ни жары. Подобного ему не росло ни на одной из земель Сарнаута, – поясняли нам Ползуны. – Вышиной оно было до самого неба. Громадная крона…

Гибберлинги стали пытаться изобразить её руками.

– Оно имело очень толстую красно-коричневую кору…

Ползуны вдруг замолчали, пустившись в размышления.

Я знал, что никто из нынешних поколений, да и из предыдущих, в глаза не видывал Древа. Сохранились лишь его редкие описания в древних «прядях».

– Завтра из леса принесут самую высокую сосну, – продолжали рассказывать старший из «ростка». – Она, конечно, совсем не похожа на наше Великое Древо, но это как бы символ… Понимаете?

Я кивнул. Хотя уставший мозг уже ничего не хотел понимать. Мы переглянулись со Стояной. Было видно, что она тоже подустала. А ну считай: переход от Голубого озера до города неблизкий, снега навалило по пояс, да ещё интересное положение. Тут и здоровый мужик с ног будет валиться.

И всё же моя Стояна крепкая девчушка.

Мне вдруг вспомнилась та заминка со словом «жена». Стало стыдно, что я не смог его с первого раза выговорить.

Как думаешь, Бор, Стояна заметила ту ситуацию? А?

– Раньше, на Исе, мы приносили в эти двенадцать ночей жертвы, – гибберлинги неожиданно запнулись. Их переглядывание навело меня на мысль о том, что в качестве жертв использовали, наверное, соплеменников. – Сейчас же на ветках дерева развешивают просто украшения…

– А до этого? В древние времена? – лениво спрашивал я.

Ползуны вздохнули и уже отвечали не очень бодро:

– Внутренности. Наши предки развешивали внутренности своих жертв. Ствол и ветви обмазывались их кровью…

– Ничего себе!

Гибберлинги окончательно замолчали. Судя по всему, они уже перехотели делиться со мной рассказами о старых традициях.

Я пошёл спать и, не раздеваясь, свалился на широкую лежанку. Стояна присела рядом. Её холодная ладошка прошлась по моему лбу, отбрасывая в сторону пряди волос.

Веки становились тяжелее, мысли медленнее. Я даже не заметил, как провалился в глубокий сон…

Встал сам. Рядом спала Стояна. Я осторожно прикрыл её теплой шкурой и поднялся. В доме кроме нас с друидкой никого не было. Быстро натянув сапоги, я вышел наружу.

Сегодняшнее утреннее небо было чуть светлее обычного, но солнце по-прежнему не всходило. И, если верить гибберлингам, здесь, на Новой Земле, оно ещё долго не появится над горизонтом. Таковы тут зимние дни.

Вернувшись в дом, я порылся по сусекам, пытаясь найти чего поесть. В этот момент в дом вошли Ползуны. Глухо поздоровавшись, они сообщили, что Старейшина уже прибыл из Новограда.

– Он меня ждёт? – спросил я.

– Мы говорили с ним, – это всё, что ответили Ползуны.

Они устало присели за стол и как-то растеряно стали поглядывать по сторонам.

– Что произошло? – мой вопрос разбудил Стояну.

Она резко села на лежанке и огляделась.

– Много чего, – ответил средний брат. – Скоро сюда придёт Торн со своими вояками. Они проводят тебя к Фродди.

– Только лишь меня?

– Да. Твоя жена останется тут… Пока.

Я почувствовал что-то недоброе. Но Вороны на мой запрос ответили, что всё в порядке и волноваться не стоит.

– Ага! – буркнул я им. – Как с Голубем?

Клинки недовольно «зашипели» и вдруг стали сетовать на то, что давно «не ели».

Тут в хижину вошёл вахтмейстер. Он поздоровался лишь кивком головы и жестом пригласил идти за ним.

– Т-тут останутся мои ре-ебята, – сообщил мне Заика. – На-а-а всякий с-с-лучай.

Мы пошли по улочке, что вела мимо рынка. Как и рассказывали вчера Ползуны, небольшая ватага гибберлингов привезла огромную сосну, которую сейчас пытались установить посредине площади.

– Зима спросит! – гаркнул кто-то из рабочих. Судя по всему, он обращался к нам.

– Зима с-с-спросит! – также отвечал Торн.

Он вдруг остановился.

– П-п-постой! Давай п-поглядим.

– А Старейшина? Он же ждёт.

– Он с-с-сказал, чтобы т-тебе показали э-э-э… к-как с-ставят…

– Зачем?

Меня подобное предложение Фродди настораживало. Но вахтмейстер лишь пожал плечами и стал рядом со мной.

С сосной гибберлинги промучились очень долго. Её пытались поднять при помощи сложной конструкции из брёвен и верёвок, а потом, когда это удалось, пришли иная группа, занявшаяся украшением дерева. Они развешивали на ветках всякую снедь, типа булок, каких-то плодов, вяленой рыбы и прочего. У ствола поставили небольшого деревянного идола в виде несуразного старика в капюшоне и с посохом в руках. Он очень походил на те фигуры, коими украсили вход в Великий Холл в Гравстейне в Сиверии.

– Что это за дед? – я кивнул на идола.

Торн удивлённо обернулся к дереву.

– Д-д-дед? Э-э-то само Д-д-д… Д-д-древо.

– Что? – не понял я.

Заика долго и очень путано что-то объяснял про то, как каждый год Древу приносили дары, чтобы в последующие года узоры на Ткани Мира всегда были «благосклонными» к гибберлингам.

– Ладно, что тут разглядывать. Пошли к Фродди! – я был недоволен.

Торн не возражал и пошёл за мной следом.

У входа в хижину Фродди стояла, по крайней мере, четверть сотни гибберлингов. Кое-кого из присутствующих я знал. Здесь были и купцы, и мастеровые, и ратники.

Меня пропустили вперёд. Никто не возражал, никто не возмущался. Словно так и должно было быть.

Едва я переступил порог, как из дальней комнаты вышел Непоседа. Он широко улыбнулся, обнажая свои маленькие острые зубки, и сказал:

– У нас в такие дни говорят: «Зима спросит».

– Зима спросит!

Фродди вытянул трубку и указал мне на место подле очага. Сам сел напротив и стал доставать табак.

– Спросит у тех, кто не сделал запасы, кто отошёл от общины, кто не смог найти своё место в этом мире… И спросит жестоко.

Я молчал. Пока было не ясно, что собственно Старейшина хочет.

– Ты знаешь, кто твои враги? – спросил Фродди.

– Ну… их много… всех не назову…

– Смерть – вот твой и мой враг. Она всегда с тобой. Она никогда тебя не покинет, – заулыбался Старейшина.

Он прекратил набивать трубку табаком и стал небольшой палочкой доставать уголёк из послушных язычков пламени. Делал он это весьма ловко. Положив свой уголёк в трубку, Фродди долго-долго её раскуривал, пока, видно, не посчитал, что табачок стал давать достаточно дыма.

– Я, например, – продолжил он, – подружился со своим врагом. Уже давно… Долгими зимними ночами, сидя в кругу своих соплеменников…

– И что? Смерть отступила? – перебил я.

– Нет, просто она теперь не так страшна.

Мы чуть помолчали. Каждый собирался мыслями.

Мне уже стало ясно, что наш разговор будет весьма важным.

– Представь, – негромко заговорил Старейшина, потягивая трубку. Дым густым столбом вырывался из его небольшого рта, после каждой фразы. – Холодные бесконечные ночи. Сила жизни уже покинула леса и поля, замерзли реки и озера. Звери и птицы спрятались в норах и гнёздах. Деревья скинули листву, цветы осыпались, трава пожухла. Всё замерло… Можно сказать, что миру… там, снаружи… пришёл конец… Жизнь истекла из него, и воцарилась смерть. Это начало трудного времени, когда любому существу приходится уповать только на свои силы… либо на помощь того, кому доверяет, как самому себе. Представил?

Я согласно кивнул. Картинка, описанная Старейшиной, не была в чём-то особенной. Но вот слова про то, что уповать придётся на самого себя, наводила на недвусмысленный вывод.

– Это Зимняя Ночь, – продолжил Фродди. – Сие празднество знаменует собой приход в наш мир Смерти. Это пора решения важного вопроса: «Кто я такой?» И ещё: «Что могу? На что отважусь?» Ведь мир вне стен жилища потерял привычные грани…

– И кто я такой?

Фродди «погладил» языки пламени, но так и не ответил. Мне в голову закралась такая мысль, что этот огонь на самом деле живой. Он что-то вроде моих клинков. И сейчас, вполне возможно, Старейшина с ним беседует.

– Знаете, зачем я пришёл?

– Знаю. Торн и Ползуны мне рассказали…

– И что?

Старейшина выпустил густой клуб дыма.

– Ты прожил в нашей общине год. Вернее, почти год, – отвечал мне Непоседа.

– Я прибыл к вам на остров весной.

– Да, да, весной… Ты пришёл в трудный для нас час. И за это время показал себя с наилучшей стороны. Мне думается, что тебе пора пройти обряд Зимней Ночи.

– Не понимаю.

– Я уже говорил, что в эти дни мир теряет свои привычные грани. Говорил, что сейчас то время, когда царствует Смерть…

– Разве в иные дни не так?

Старейшина улыбнулся и вновь погладил огонь.

– С тобой трудно спорить…

– Но мы не спорим. Мы говорим.

– Да, это так… Сейчас открылась невидимая граница между миром живых и миром мёртвых. Не все это видят, не все понимают. Я хотел бы тебе объяснить.

Последняя фраза прозвучала больше, как запрос. Словно Старейшина ждал моего одобрения на сей процесс.

– Я вас слушаю. Внимательно слушаю.

– Свет, а с ним и тепло очерчивают нам тот защитный круг, внутри которого мы, живые, собираемся… В зимнюю ночь лишь огонь наш помощник и спаситель.

При этих словах непоседа вытянул из костра небольшую головешку.

– Всё меняется… менялось… только Великое Древо оставалось тем столпом, на которое опирался наш мир. Его могучая крона была вечнозелёной, ствол полон соков и жизненных сил, питающих каждую ветку, каждый листочек. Наши предки стояли у его могучих корней и клялись друг другу в том, что никто из них не оставит и не предаст один другого. Это и был обряд Зимней Ночи – обряд единения… создания убежища для живых… Так появилась наша община.

Старейшина вдруг стал и отложил в сторону трубку. Он быстро приблизился и, положив руки мне на плечи, сказал:

– Пора и тебе стать полноправным членом нашей общины. Завтра в первую Зимнюю Ночь ты должен принести клятву.

– И… и что это изменит?

– Всё.

Взгляд Фродди стал колючим. Он пристально всматривался мне в глаза, словно искал в них какой-то ответ.

– Никто из нашего народа никогда и нигде тебе не откажет. И не только тебе, но и твоей семье.

Кажется, Старейшина предлагал мне своё покровительство. По крайней мере, я понимал это так.

– Зима спросит! – Фродди звучно шлёпнул меня по плечу.

Я встал и ответил ему:

– Зима спросит!

Так мы и расстались.

14

Весь день сыпал снег. Погода располагала к лени и ко сну.

Нас со Стояной перевели в дом Ватрушек. Его охраняло около десятка ратников и мне это, честно говоря, не нравилось. Тем самым мы лишь привлекали внимание.

Внутри как всегда пахло едой, и ещё какими-то пряностями. Ватрушки готовили праздничный ужин, хотя, думается мне, что я его сегодня вечером и не отведаю.

Только об этом подумал, как на стол поставили большую миску с чем-то похожим на пирожки.

– Можно? – поинтересовался я.

– Конечно! Ешьте! – всплеснули руками Ватрушки. – Что-то у вас сегодня какой-то смурной вид. Уж не заболели?

– Нет, просто голова какая-то…. тяжёлая.

Я взял один из пирожков и стал его есть. Причём даже сам заметил, что делаю это несколько ожесточенно. Наверное, сказывается нервозность. Вечером меня ждал очередной «обряд».

Что он мне даст, кроме эфемерного покровительства Старейшины?

Взгляд упал на изрядно похудевший мешочек с астральной пылью. С его помощью мне уже приходилось проходить обряд Прозрения. И что?

Отложив пирожок, я подошёл к своим вещам и вытянул мешочек. Пальцы развязали тесёмки и уткнулись в жёсткую скрипучую смесь.

– Ты куда? – встала Стояна, заметив, как я поглядываю в сторону двери.

– Пройдусь… Мне надо поразмыслить.

Я решительными действиями повесил на пояс свои клинки. Потом прихватил мешочек с пылью, накинул на плечи шубу и вышел вон.

Ратники удивлённо уставились на мою персону. Кое-кто хотел было пойти со мной, но я резко высказался по этому поводу и они остались стоять на месте.

По улочкам города начали свой ежедневный обход смотрители порядка. Они подливали масло в лампы, да кое-где вновь поджигали затухшие. Тут и там бродило немало подвыпивших бравых вояк, уже начавших празднование первой Зимней Ночи. Некоторые из местных жителей пока ещё отсиживались по домам, другие уже начали неспешно сходиться к Великому Холлу.

Я и сам не заметил, как добрался до рыночной площади, где высилась разукрашенная сосна. Тут было многолюдно. У лавок стояли открытые бочки с «обжигающим элем», подле которых кружила мужская часть общества. А женская, да детишки прыгали возле всевозможных сладостей. Стоял гомон, где-то пели, играла музыка.

– Следуешь своему выбору?

От неожиданности меня передёрнуло. Я обернулся: сзади, широко улыбаясь, был Фродди Непоседа.

– И астральную пыль прихватил, – продолжал говорить он, кивая на мешочек на поясе.

При этих словах я ощутил лёгкую пульсацию. И ещё некое чувство дежа вю.

– Идём, – пригласил меня Старейшина. – Ночь уже начинается, так что не станем терять времени…

– Куда идём? – насторожился я.

– Не бойся… Следуй за своим сердцем.

– Что? Что вы сказали?

Настал черёд удивляться Фродди.

– Я тебя совсем не узнаю, – проговорил он.

Мы стояли один напротив другого. Рядом бродили остальные гибберлинги, почти каждый из которых завидев Старейшину, считал своим долгом громко прокричать:

– Зима спросит!

Непоседа отвечал лишь согласным кивком. Он подошёл ко мне и, взяв за руку, потянул за собой к всё той же сосне, что символизировало их Древо.

Мы приблизились к древнему идолу. Тут Старейшина резко остановился и, подняв руки кверху, стал призывать всех к тишине. Минута-другая и гибберлинги собрались до кучи.

– Вот и пришло время длинных ночей! – громко начал Фродди, окидывая взглядом своих сородичей. – И хоть мир вокруг накрыла тьма, мы твёрдо знаем… верим, что она не тронет нас, ибо огонь Зимней Ночи, зажжённый в светильниках и очагах будет освещать нам путь доколе новое солнце не взойдёт над лесами, полями, озёрами и горами. Пусть о том знают все! Я, Фродди Непоседа, призываю вас войти в круг света, ибо он убежище верных! Во тьме же пусть останутся только её обитатели!

Тут Старейшина уже обратился ко мне.

– Подойди, человек из верного народа, – он взял меня за полы акетона и потянул поближе к стволу дерева.

Фродди ловко снял с моего пояса мешочек с астральной пылью. Также ловко развязал тесёмки и показал мне жестом стать на колено. Через секунду, как я это сделал, он щедрой жменью пыли осыпал мою голову, при этом бормоча что-то невразумительное.

– Вставай, – тихо сказал Фродди, возвращая мне мешочек.

Откуда-то появились несколько разряженных гибберлингов, которые принесли к идолу огромный плоский таз. Его подвесили на высокой треноге, налили масло и подожгли.

– Этот огонь, – вновь заговорил Фродди, – отделит мёртвых и живых.

Откуда-то принесли медную чашу до краёв наполненную какой-то жидкостью. Первым сделал глоток Непоседа. Он вытер рот ладонью и протянул чашу мне.

– Вспомним тех, кто ушёл от нас, – сказал Старейшина.

Я тоже сделал глоток. Жидкость оказалась обычным тёмным элем, правда с хвойным привкусом. Наверное, доставили из Гравстейна.

– Вспомним, – согласно кивнул я и отпил. А затем передал чашу следующему гибберлингу, стоявшему рядом.

Пока все припадали к питию, Старейшину продолжил свою речь:

– Память каждого из нас живёт в его славных делах! И все мы следуем своему выбору, следуем за своим сердцем.

Фродди повернулся ко мне и, обращаясь к гибберлингам, сказал:

– Это Бор Законник! Почти все тут его знают, верно?

И понеслось гулкое: «Да-а-а! Зна-а-аем!»

– Слава о нём разнеслась среди нашего народа, подобно раскатам грома. Сегодня Бор впервые вошёл в круг света, оставив тьму позади. Пусть же новые дороги, новые пути его не страшат. А все сомнения и страхи развеются, как дым… как туман…

Я слушал и вдруг неожиданно понял, что подобные речи мне довелось слышать… когда мы со Стояной летели в «пузыре» из Сиверии на Новую Землю.

Поднялся радостный гомон. Вновь грянула музыка и я ошарашенно стал оглядываться по сторонам.

Ко мне подходили гибберлинги, каждый приветливо похлопывал и выражал свою поддержку.

– Ну, что? – подобрался Старейшина. Фродди улыбался и глядел на меня блестящими пуговками глаз. – Уже не страшно? – подмигнул он. – Пойдём со мной.

– Куда?

– В гости, – Непоседа вмиг стал серьёзным. – Пора поговорить о более серьёзных вещах.

Несколько минут мы выбирались из толпы. А ещё через четверть часа вошли в дом.

Старейшина подошёл к полузатухшему огню и стал подбрасывать ветки.

– Располагайся, – неопределённо махнул головой Фродди.

Сам же он разместился на деревянной лавке.

Мне уже было ясно, что проведённый обряд был лишь формальностью. Не знаю, что это всё несло мне в будущем, но столь быстрое «приближение» к общине, честно говоря, настораживало. Я же не настолько глуп и наивен, чтобы действительно считать всю эту «потеху» своего рода наградой за верность гибберлингскому народу.

– Узнаёшь? – вопрос Фродди вывел меня из задумчивости.

Старейшина кивнул на «слезу джунов», лежащую у него на столе.

Я приблизился к ней. Теперь, кстати, стало ясно, отчего тут так холодно. «Студень» давным-давно остыл, но мало того, казалось, будто он всасывает всё тепло в вокруг.

– Не буду ходить вокруг да около, – продолжил Старейшина. – Эта… штука заговорила со мной.

– Что? – не понял я.

– Кто-то пытался общаться с его помощью… И, знаешь, кому принадлежал голос?

– Не имею ни малейшего представления, – съязвил я.

– Присядь, мой друг. Помнишь ли ты, как мы гадали, мол, кто же «держит» наш архипелаг? Великого Мага тут нет, метеоритного железа Сутулые не нашли… Зато обнаружили опалённую руду на Мохнатом острове… россыпи рубинов на Урговом кряже… А у нас на Корабельном Столбе дозорные отметили «отступление астрала»… Всё указывало на это! И тут таинственный голос, исходящий кстати из «слезы джунов»…

– Что за «это»? – я всё ещё не понимал, что хочет мне рассказать Непоседа.

Старейшина, кажется, обещал не ходить вокруг да около, а сам напускал тумана, да ещё какого!

– На нашем архипелаге живёт дракон! – вдруг резко выпалил Фродди, с любопытством уставившись на меня.

Вот так новость!

– Дракон? – неуверенно проговорил я.

– Угу… Кстати, ты говорил о демонах на Стылом острове? А они ведь враги драконов. Теперь понимаешь, что те скрытни-разведчики делали на берегу?

– Нет, – замотал я головой.

Старейшина снова улыбнулся.

– Ты ведь не глупый парень… Всё уже понял. Между прочим, наши летописцы – семейка Ползунов, записывала легенды местных племён. А в них немало указаний и на странных существ, некогда обитавших здесь.

– Так вот они кто – боги варварских племён: авров, ургов и медвеухих. Драконы!

– Да, верно. Ты знаешь, аллод Изун, тоже удерживает не Великий Маг, а дракон… Вернее, дракониха. Правда, тут есть одна странность: судя по всему наш «благодетель» чем-то ослаблен.

– Это хорошо или плохо?

– Это… это наш шанс! Сейчас наша судьба зависит от того, сможем ли мы договориться с ним, чтобы он разрешил нам остаться жить на этом архипелаге.

Так! Вот мы и пришли к развязке! – сообразил я, поглядывая на Старейшину.

– Я полагаю, – говорил тот, – что дракон может находиться только в одном месте – на острове Нордхейм. Почти никто из гибберлингов не отважился его исследовать.

– Мне не понятно: вы намекаете на то, чтобы этим занялся я? Как новый член вашей общины? Вот к чему те слова о новых дорогах, о страхе…

Старейшина потупил взор.

– Понимаю, что мы постоянно тебя используем в собственных целях. Это выглядит… несколько…

– Что взамен? – оборвал я бормотания Фродди.

– Я обещал, что обеспечу и Стояне, и твоему будущему ребёнку безопасность, так? Клянусь, что слово своё сдержу.

Старейшина поднял взгляд и упёрся им прямо мне в глаза.

– Веришь? – сурово спросил он.

– Да… вам верю.

– Отлично. Ну так…

– У меня есть ещё одно условие, – начал я. – Хочу знать, почему Умницы пошли на предательство.

– Предательство? – видно было, как Старейшина крепко сжал челюсти. Его взгляд стал блуждать по комнате, пока не наткнулся на языки пламени. – Хорошо! Коли хочешь – я расскажу. Тебе приходилось слышать о Комитете Незеба?

– Нет, – честно ответил я.

– Ну, ещё бы! – усмехнулся Фродди. – Это, по сути, Тайный приказ Империи, цель которого продвигать её «политик». Сейчас этот Комитет возглавляет некая Рысина, особа очень умная… необычайно умная…

Старейшина тяжело вздохнул и чуть помолчал, собираясь мыслями.

– В твоё отсутствие ко мне наведывались из столицы. Сам понимаешь, кто и откуда… У нас был очень серьёзный разговор, касательный всего, что происходит на нашем архипелаге.

Я не стал торопить Фродди. Видно было, что эта тема весьма горестно отдавалась в его душе.

– Гибберлинги уже много лет считают себя неотъемлемой частью Лиги, – продолжил Непоседа. – Но ситуация внутри этого союза сейчас настолько… сложная, что винить одних только Умниц я просто не могу. Более того, в чём-то их понимаю и поддерживаю. Но…

Тут Фродди снова сделал паузу. Он поднялся и подошёл к бочонку с «обжигающим элем».

– Для свержения существующего в Лиге порядка, госпожа Рысина предложила создать так званый Союз освобождения Исахейма. Был подготовлен тайный «Манифест», провозглашающий возвращение гибберлингам всех прав и свобод, которые они имели до Катаклизма, – после этих слов Старейшина сильно нахмурился. – Кое-кто с большой охотой согласился в том помочь. Были тайные встречи, договоры… После победы на Новой Земле Союз собирался заключить почётный мир с Империей, а потом с помощью последней создать державу Исахейм. Конечно, формально свободную…

– И что? – всё ещё не понимал я. – Пока не вижу подвоха.

– Рысиной… вернее Яскеру нужно было, как воздух, чтобы наша раса стала частью Империи, которая представляла себя гибберлингам эдаким «освободителем» от угнетения со стороны Лиги и Церкви Света. Даже если бы в результате наш народ при этом отказался участвовать в войне на стороне Хадагана, то, сам понимаешь, что даже такой исход для Яскера был весьма и весьма привлекательным…

– Неужели всё могло зайти настолько далеко?

– Конечно. Эта сделка была реальной угрозой для существующего положения дел. Ребята из столицы поэтично назвали её «договором с Нихазом».

– Почему? – не понял я.

Старейшина добродушно заулыбался. Его явно порадовала моя наивность. Отвечать он не стал, а лишь продолжил своё повествование:

– С одной стороны… гм… предатели… да, предатели, – кивнул Непоседа, явно одобряя сам себя в выборе подобранного им же определения. Очевидно, он до этого никак не мог решиться на них. Фродди неспешно наливал в кружки бренди, и продолжал: – Так вот, с одной стороны предатели хотели свободы для собственного народа. Они шли на сотрудничество с Рысиной, считая его вынужденной мерой с целью победы над «поработителями»… над Лигой… а в конечном итоге наивно полагали, что смогут позже отделаться и от Империи.

Старейшина подал мне кружку и вновь сел у огня.

– Думаешь, Умницы считали себя выродками? Они не были врагами, в широком понимании этого слова, собственному народу… нам… Заговорщики наивно полагали, что вещи, изложенные в «Манифесте», к которому они и сами приложили руку, будут воплощены в жизнь… в будущем свободном Исахейме. А в любой войне, даже гражданской, потери неизбежны.

– И что это за вещи, которые предлагал «Манифест»?

– К примеру, гибберлингам давалась особая привилегия – свобода вероисповедания. Как ты понимаешь, сейчас это немаловажный аргумент. Давление Церкви Света лишь ускоряло заговор… Сейчас мы выявили некоторое число «добровольных помощников» Союза освобождения Исахейма. И теперь стало ясно, откуда растут ноги нападений арво-ургов, а также кто в них виноват и прочее.

– Ну, допустим, освобождение народа, поиск свободы – это я понимаю. Но зачем призывать дикарей для уничтожения своих братьев?

Старейшина сделал глоток «эля» и грустно улыбнулся.

– Им не на кого было больше опереться. Империя не торопилась вводить сюда свои войска. Ей, как в прочем и Лиге, важен контроль над Святой землёй. А вот варвары… они бы помогли свергнуть существующий уклад на архипелаге и тем самым помочь придти к власти «освободителям». Конечно, в обмен на какие-нибудь посулы… как без них! Кстати, тот хадаганец, которого ты видел на берегу вместе с Умницами – Ильяс Кобул! – сообщил мне Непоседа. («Знакомое имя. Кажется, его упоминал Голубь».) – Этого человека в Новограде очень хорошо знают. Говорят, неплохо справлялся с бунтами орков. Особо рьяных определял в ряды «ставленников Лиги» и… также умело с ними расправлялся. За что жалован лично Яскером золотым оружием. Руководил выселением гоблинов на плато Коба… Ты чего не пьёшь?

Фродди удивлённо поглядел на мою кружку.

– А! – понимающе улыбнулся он. – Опасаешься, что «эль» отравлен?

– Нет. Я дал себе зарок никогда больше его не пить. Именно его…

– Ясно.

Старейшина вновь встал и заходил взад-вперёд.

– Если бы заговорщики одержали вверх на Новой Земле, – бормотал он, – то представь, какие последствия могли быть для Лиги. Наши кланы обитают практически на всех её аллодах: Ингос, Сиверия… даже в Светолесье в самой столице! Яскер бы не просто обрадовался, а выпрыгивал бы со штанов!

– Понимаю… А скажите честно: вы сами говорите гибберлингам о новой Исе. Неужели ни разу не было даже мысли о…

– Нет! – резко отрезал Фродди. – Пока я жив, гибберлинги будут в Лиге.

Сказано это было с такой горячностью в голосе, что я даже чуть отпрянул.

Непоседа тяжело выдохнул и хмуро поглядел на меня.

– Я выполнил твоё второе условие? – спросил он.

– Да… выполнили.

– Вот и славно. Тогда могу ли я рассчитывать на тебя?

Отказаться было внутренне трудно. Да и нужно ли? Как говорится: от судьбы не убежишь. Может, так мне на роду написано?

Я встал и сдержано поклонился Фродди.

– Будем следовать выбору, – проговорил ему. – Своему или нет – это уж не нам решать. Верно?

– Верно, – нехотя согласился Старейшина. – Позволь последнее напутствие?

Я кивнул.

– Помни, что лишь круг света – прибежище живых. Во тьме же остаются её обитатели…

«Не смотря на все уверения исследователей великой цивилизации джунов, надо признать, что до нас дошло очень мало сведений о жизни, мировоззрении и верованиях этого народа. И кроме того, как бы эльфы не утверждали о собственном величии, джуны намного обогнали нас…К сожалению, до сих пор колоссальная часть их знаний остаётся потерянной для нынешних цивилизаций.

Один из важнейших манускриптов, на который опираются исследователи, является «Ритуалы Агх-Кина» («Ритуалы того, кто принадлежит солнцу», или по-иному – «свету»). Почему? Да только лишь оттого, что эта рукопись была написана на староэльфийском наречии, а именно южнофлардском диалекте. Скорее всего, она является переводом аналогичного текста, сделанная кем-то из древних. Остальные же манускрипты, которые удалось найти учёным, весьма затруднительны для прочтения, поскольку язык джунов сложен тем, что большая часть его слов имеет несколько значений. Например, «небо», «дракон» и «золото» имеют одинаковое звучание…

«Ритуалы Агх-Кина» интересны не только историкам… В этом манускрипте упомянуты имена 166 драконов, в то время, как в остальных летописях мы находим не более тридцати… Некоторые исследователи полагают, что число 166 явно завышено. Они ссылаются на многоликость ипостасей этих самых драконов. Во-первых, говорят учёные, каждый из них имел по четыре индивидуальности… как бы соотносясь со сторонами света. А ещё это связано и с определённым цветом. Во-вторых, многие из драконов имели «двойников»…

Вообще дуализм очень сильно представлен в мировоззрении джунов. Один и тот же дракон мог быть носителем и добрых, и злых начал. Кстати, и не только дракон. До сих пор некоторые учёные не могут толком объяснить тот факт, что джуны вмиг «переметнулись» от бога Света Сарна, к богу Тьмы – Нихазу. Кое-кто (к примеру, всеми уважаемый Клемент ди Дазирэ) высказывается, что здесь дело во всё том же «дуализме» и проецировании природных начал на обоих богов. То есть как Сарн может быть одновременно и добрым и злым, так и Нихаз. Отсюда и вывод: «Чем же бог Света лучше бога Тьмы»?

Но снова повторюсь, что это лишь предположение…

Борьбе с драконьим племенем посвящена примерно треть манускрипта. Как известно, джуны были единственными, кто смог одолеть эту напасть, пытавшуюся истребить всё живое, да и вообще уничтожить Сарнаут. На эту борьбу ими были потрачены невероятные средства и силы…

В седьмой главе «Ритуалов Агх-Кина» есть часть текста, посвящённая странным манипуляциям с сердцем дракона. Предположительно, древние джуны пытались выяснить, возможно ли заполучить силу последних, которая, якобы, скрывалась в именно в их сердцах. Клемент ди Дазирэ полагает, что конечным итогом этих исследований, были попытки создания подконтрольного джунам существа. Вроде всё тех же каменных големов, которых частенько находят на аллодах. Скорее всего, эти опыты ничем хорошим не заканчивались, иначе мы имели бы доказательства обратному…»

Отто ди Грандер, «Известные факты об исчезнувшей цивилизации Джун»