Текст книги "Футуриф. Токсичная честность (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 55 страниц)
*55. Динозавры в атмосфере и в космосе
11 декабря. Западный-северо-западный сектор Индийского океана.
Есть мнение, что концерн «Bombards» безобразно заряжает цены на свои товары (от квадроциклов до самолетов). Возможно – это черный PR конкурентов, но Жозефина Тиктаалаак (для своих – просто Тиктак), сейчас занимавшая кресло второго пилота 8-местного турбореактивного «Bombards-Symphony», думала именно так. Цена легкого самолета, рассчитанная из пропорции миллион баксов за метр длины фюзеляжа – явно перебор, если механизация и движок тут на уровне 1960-х годов примерно. Авионика, конечно, суперсовременная: цветная сенсорная панель бортового компьютера, всякие прибамбасы. И материалы суперсовременные. Нано – композиты. Круто! Но, по сути: динозавр. Крашеная крылатая сосиска, рожденная инженерно устаревшей на полвека.
Впрочем (подумала она) у суперсовременной авионики есть огромный плюс: поручив управление автопилоту, можно не смотреть на приборную панель. Если на борту что-то изменится (хоть самая мелочь), то среди синих и зеленых цветов индикации появятся желтые, оранжевые, и красные пятна. Точнее, сначала появятся желтые. Если дойдет до оранжевых (или, что реально-плохо – красных), то компьютер еще и завопит: «ой, мы в жопе!», и лаконично разъяснит ситуационный смысл возникшей жопы. Но текущее положение вещей таково, что у всех индикаторов хороший цвет. «Bombards-Symphony» нормально летит от Футурифа на север, в эмират Эль-Обейда. Дистанция: две тысячи миль, расчетное время в пути: пять часов (из которых осталось – четыре c половиной).
Тиктак включила музыку в наушниках и стала смотреть на облака внизу. С высоты 10 километров они выглядели, как причудливые снежки, брошенные кем-то в небо, ради забавы, и зависшие над темно-синим полотном океана. У каждого летчика свой метод побеждать апатию в монотонном полете. Например: под музыку смотреть на облака…
– Штурман, – окликнул молодой генерал Умар Мурад из кресла первого пилота.
– Слушаю, – отозвалась она.
– Скажите, – продолжил он, – мы до позавчерашнего дня были хорошей командой. Мы работали вместе, и отправили эту штуку к Луне. Я говорю все вместе, вы понимаете?
– Да, я понимаю, генерал. Но, это не мои проблемы.
– Мы были хорошей командой, – снова сказал он, – почему все рухнуло в один день?
– Я не лезу в политику, – проворчала Тиктак.
– Политика… – буркнул Умар Мурад, потом выругался по-арабски, и спросил, – …Кто виноват, по-вашему? Из-за кого все сломалось?
– Я не лезу в политику, – повторила она, – спросите у тех пятерых, которые в салоне.
Молодой генерал, казалось, не отреагировал на это предложение, и только по лицевым мышцам было заметно, с какой силой он сжал зубы. Видимо (подумала Тиктак) сейчас генералу было обидно. Там, в салоне сидели пятеро менеджеров, которые прилетели на Футуриф из Эль-Обейда, едва подтвердился успешный выход «Пони» на орбиту Луны. Именно тогда Эмир Сувейд-Али Ар-Фаджи объявил о покупке совместного проекта «Arctum SBA» и «Copenhagen Suborbital» на плавучем космодроме «Futureef». Задачей менеджеров (арабов, учившихся бизнесу в Швейцарии) была просто инвентаризация проекта. Но, специалисты-датчане восприняли это в штыки, и к ним присоединились акваноиды. В ситуацию вмешалась Марти Логбе. «Эмира предупреждали: не тащите на Футуриф свои порядки, а то будут проблемы, – прямо сказала она генералу, – проблемы случились. Убирайте весь персонал Эль-Обейда на пассажирскую баржу, которая уже подогнана к борту. Любые прогулки ваших людей – только по электронному браслету-пропуску». И Мураду пришлось выполнить ультиматум. Теперь эмир отозвал пятерых менеджеров для проработки. Генералу было поручено доставить их, и было еще одно поручение – тайное. Поменять полетный план, чтобы Жозефина Тиктаалаак попала в эмират Эль-Обейда, причем без привычного первого пилота: капитана Тюрборга…
11 декабря 13:15. Эль-Обейда. Вилла Аль-Селджа. Неофициальная резиденция эмира.
Трудно переплюнуть безумно-сверхдорогую роскошь правителей Саудовской Аравии (переплюнувших роскошь халифов эры зенита империи ислама). Но, Сувейд-Али Ар-Фаджи сделал это. Сделал изобретательно: всего за полгода и относительно дешево, в пределах ста миллионов долларов. Аль-Селджа по-арабски значит «Снег», а снег тут, в пустыне Руб-эль-Хали, явление такое же редкое, как засуха в тундре. Если подходить формально, то на вилле Аль-Селджа снега не было. Но там был лед. В ландшафте сада имелся холм с искусственным ледником площадью около гектара. Ледник, разумеется, непрерывно таял, и с его поверхности струился небольшой водопад, под которым было маленькое идеально круглое озеро. Участок берега охватывался молодым лесопарком в форме полумесяца, а над озером был мостик с пагодой на высоких сваях. Над озером и ледником клубился туман, и казалось, что пагода висит в воздухе без всякой опоры.
По крайней мере, такое впечатление было при взгляде со стороны чайного столика на балконе виллы – модернового здания на краю лесопарка, дальнем от озера.
– Вам нравится этот ландшафт, мисс Тиктаалаак? – спросил эмир.
– Очень красиво, мистер Ар-Фаджи, – произнесла она тем тоном, который рекомендуют применять в гостях у фанатов-цветоводов, – спасибо за чай и конфеты, но у меня вылет завтра утром. Мне бы лучше отдохнуть в каком-нибудь отеле около аэропорта.
– Вы уже в таком отеле, мисс Тиктаалаак. Мой эмират невелик, и туризм у нас пока не развит, поэтому отелей мало, а качество у них недостаточное. Эту виллу я построил, в частности, чтобы мои гости не испытывали бытовых проблем…
С этими словами, Сувейд-Али извлек из кармана обычный смартфон, ткнул в экран, и произнес немного скучным голосом:
– Салам, Мустафа. У вас готовы апартаменты, которые зарезервированы для пилота?
… – Да, все правильно, это мисс Жозефина Тиктаалаак, гражданство Дании.
… – Да, апартаменты с видом на ледник и водопад. Пришлите за ней сюда сотрудника, который проводил бы ее. И не забудьте про обед. В 15:00 столик на двоих в пагоде.
…Отлично. Ми-Салам, – эмир убрал смартфон, и пояснил, – ваши апартаменты готовы, можете принять ванну и переодеться. Я жду вас в 15:00 к обеду.
– Ясно, – сказала она, вставая из-за стола, – до встречи за обедом, мистер Ар-Фаджи.
– До встречи, – ответил он, – и попробуйте отгадать загадку: какая польза народу моей страны от ледникового лесопарка? Я буду рад, если вы найдете ответ.
– Хорошо, мистер Ар-Фаджи, я попробую.
11 декабря 15:00. Там же. Вилла Аль-Селджа. Пагода в ледниковом лесопарке.
Тиктак, одетая в легкие свободные брюки и рубашку с короткими рукавами, ответила улыбкой на предложение накинуть шерстяной плед.
– Здесь просто прохладно и солнечно. Я гренландка, для меня это и есть комфорт.
– Вы, кажется, ничуть не удивились, что здесь так прохладно, – заметил эмир.
– Я думала над вашей загадкой, мистер Ар-Фаджи, провела кое-какие расчеты, так что примерно знала, какая температура в озере. А площадка не так уж высоко над водой.
– Вы провели расчеты, мисс Тиктаалаак?
– Да, это было нетрудно. В сети есть online-программы для декоративных водопадов, я прикинула на глаз размеры вашего водопада. Где-то около ста литров в секунду.
– Почти точно, – подтвердил он, – продолжайте, пожалуйста.
– Дальше, – сказала она, – понятно, что вода циркулирует: поднимается из озера на этот ледник по трубам, а обратно в озеро попадает по водопаду. Опять же, на глаз я оценила поверхность льда в контакте с водой, и поверхность воды в контакте с воздухом. Могу показать цифры, хотя, вы их знаете лучше меня.
– Разумеется, я знаю. Мне чрезвычайно интересны ваши дальнейшие выводы.
– Выводы сделала не столько я, сколько гляциологическая online-программа…
Эмир жестом приказал официанту подождать еще, и переспросил:
– Мисс Тиктаалаак, вы сказали гляциологическая online-программа?
– Да. Дома в Гренландии у меня бывали авиа-рейсы с учеными-гляциологами, которые исследуют природные ледники, глетчеры. Конечно, я от них нахваталась всяких штук. Например, что тройная система лед – вода – атмосфера, в зависимости от влажности и температуры воздуха, работает или на испарение, или на конденсацию. Сейчас я взяла программу, воткнула цифры на глаз, плюс данные по климату из Интернет. На выходе получилось, что ваша система конденсирует примерно 20 литров воды в секунду. По теплофизике, для этого требуется холодильник производительностью примерно полста мегаватт. Конечно, я посмотрела спутниковую Интернет географию. Тут рядом ФВЭС, солнечная электростанция, построенная прошлым летом по вашему заказу. Вероятно, загадка связана с водой. Для вашей пустыни 20 литров воды в секунду, а, значит, 700 кубометров за световой день, это… Ну, очень серьезно.
– Керим, – сказал эмир, обращаясь к официанту, – как, по-твоему, моя гостья права?
– О, Муджаддид…
– Говори проще, Керим.
– Да, сэр. По-моему, гостья не совсем права. Со времен праведных халифов не бывало, чтобы простые люди пустыни могли брать чистую воду даром, сколько им надо. Это не просто очень серьезно. По-моему, правильнее сказать: это чудо.
– Чудеса совершает только Аллах, – поправил его эмир, впрочем, без особой строгости в голосе, – что ж Керим, расставляй пищу, и иди. Мы позовем тебя, когда будет надо.
* * *
Обед был вкусный. Точка. Излагать детали нет смысла. Это будет длинно, и все равно невыразительно по сравнению с невербальными сенситивными эффектами от сигналов вкусовых пупырышков едока. А вот разговор после, за чаем, изложить можно.
– Вы меня изумили ясностью мышления, мисс Тиктаалаак. Вы – первая угадавшая.
– Возможно, мистер Ар-Фаджи, вы впервые загадали эту загадку обычному технарю.
– Вы – возразил эмир, – мыслите шире, чем обычный технарь. И я хотел бы узнать ваше мнение о программе космических исследований на Футурифе.
– Я не лезу в политику, мистер Ар-Фаджи. Я верчу штурвал и гайки. Ничего больше.
– Но, при чем тут политика? – удивленным тоном спросил он.
– Не знаю, но вдруг при чем, – лаконично ответила она.
– Мисс Тиктаалаак, в любом случае, мой вопрос не о политике, а об исследованиях. Я уверен: такой любознательный человек, как вы, может подсказать что-то ценное.
– Мистер Ар-Фаджи, извините, но мой контракт только на это полугодие. Осталось две декады. Я уже думаю не о космосе, а о работе у себя дома, в Гренландии.
– Контракт можно продлить, – возразил он, – и скажу больше: я готов заключить новый контракт на год, или на три года на гораздо более выгодных для вас условиях.
– Благодарю, мистер Ар-Фаджи, но я уже настроилась возвращаться домой.
– Мисс Тиктаалаак, я купил юго-восточный филиал «Arctum SBA» с намерением создать научный центр, где у всех, кто хорошо проявил себя в проекте «Пони», будет еще более интересная и высокооплачиваемая работа. Я желаю разъяснить это всем сотрудникам, в частности, всем специалистам-датчанам. И я готов ответить на любые ваши вопросы.
Вопросов не последовало. Только чуть заметное движение плечами. И Сувейд-Али Ар-Фаджи понял: Тиктаалак не верит ему, и чувствует себя на враждебной территории. Пригласив ее сюда, эмир рассчитывал внушить ей хотя бы минимальную симпатию и интерес к сотрудничеству, и получить возможность влиять через нее на мнение двух авторитетных датских специалистов: капитана Тюрборга и доктора Нилсена, которые намерены покинуть проект. Но гренландка решила, что с ней играют в кошки-мышки. Сейчас она испугана, и если вернется на Футуриф с таким настроением, то, вероятно, соберет вещи, и улетит домой даже не дожидаясь 31 декабря, и плюнув на расчетные остатки зарплаты. Следом улетят Тюрборг, Нилсон и весь каркас датской команды. Требовалось срочно переходить к «альтернативному плану» У эмира был красивый и неожиданный ход в запасе. Туз в рукаве, чтобы зайти с него завтра утром.
Вечер 11 декабря. Индонезия. Малые Зондские острова. Остров Сумбава.
Экспедиция Рассел-Бейкер с участием герра Хирда и фрау Оффенбах.
Первая точка экспедиции была в 700 милях к юго-западу от базы (острова Таталале), между островами Ява и Суматра. Цель: остров-вулкан Кракатау, знаменитый жутким извержением 1883 года, и тем, что активен почти непрерывно. На Кракатау за два дня команда сняла первую серию документального фильма «Шаги Апокалипсиса: история и неизбежность». Дальше – перелет 700 миль на восток ко второй точке. Остров Сумбава (всего в 300 милях от Австралии). Два дня в 7-километровом кратере вулкана Тамбора, извержение которого в 1815 году стало величайшим вулканическим шоу в современной истории. Оно повлияло на всю планету, вызвав «год без лета». На Тамбора экспедиция сняла вторую серию фильма, и готовилась к последней точке программы: озеру Тоба (Центральная Суматра) в 770 милях к вест-норд-вест от Сумбава, и всего полтораста милях от базы Таталале. О супер-вулкане Тоба разговор впереди, а сейчас…
…После захода солнца вся четверка устроилась с кружками пива во дворе бунгало, у бассейна. И тут Кэтти Бейкер позаботилась, чтобы команда не впала в безделье.
– Друзья! – произнесла она, когда все выпили по первой кружке пива, – Приготовьтесь, пожалуйста, к мозговому штурму! Вопрос: приют людей на Луне после апокалипсиса, вызванного, не важно, чем. Как приют будет выглядеть, какой стиль жизни и обычаи?
– Ты монстр интеллектуальной эксплуатации мозгов! – отозвался Сван Хирд, успевший сползти в воду, и дрейфовавший в бассейне, – Я почти достиг нирваны, а ты цинично отбросила меня обратно в колесо сансары.
– Я что, правда, такая гадкая? – обеспокоено спросила Кэтти, повернувшись к Елене.
– Нет, ты черная и пушистая, – успокоила та, одобрительно хлопнув ладонью по голой, мокрой шоколадной спине карибской мулатки.
– Сван! – окликнул Эрл-Гарри – Мог бы ты создать балладу в стиле колонистов Луны?
– Тут, – медленно сказал гало-рок музыкант, – надо подойти философски. Для баллады требуется исторический миф. А Кэтти говорит: апокалипсис вызван, не важно, чем!
– Вот что… – задумчиво отреагировала мулатка, и по-кошачьи потянулась, – …Миф, ты говоришь? Наподобие библейской сказки про тотальный потоп и галеон Ноя, что ли?
– Можно про Ноя, – подтвердил Сван, подплывая к краю бассейна, – а можно даже про сотворение мира. Я смотрел кино по роману Хайнлайна, и там была огромная фигня с полусотней населенных палуб, отправленная к Альфе Центавра. Население внутри – фермеры, которыми управлял клан жрецов, и дерьмовый миф, как в библии.
– А такой миф, – спросила Елена, – обязательно должен быть дерьмовый?
– Нет, наверное, но я как-то не встречал хороших мифов на эту тему.
– А придумать? – провокационно поинтересовалась она.
– Придумать, конечно, можно… Выпить передайте еще.
– Вот, держи, – сказал Эрл-Гарри, и поставил на бордюр бассейна кружку пива.
Сван Хирд задумчиво взвесил кружку в руке, сделал три достойных глотка, после чего поставил кружку, вытер губы, и объявил:
– Мне нравится картинка из древнеиндийской Ригведы. Там такая плоская Земля, вроде пиццы с зеленым соусом, и сверху накрыта прозрачной крышкой-полусферой, чтобы не остыла. На полусфере есть подвижные фонарики для веселенькой подсветки. Но, самое прикольное, что я видел 3D-картинку, концепт-эскиз лунной базы, точь-в-точь такую.
– А как от этого зависит миф? – спросила Кэтти.
– Ну, я сейчас объясню. Для начала, нужен какой-нибудь симпатичный демон-творец.
– Может, бог-творец?
– Нет, – Сван снова глотнул пива, – демон-творец вселенной гораздо прикольнее.
– Что-то я в этом случае не вижу разницы бог он, или демон, – заметил Эрл-Гарри.
– Это я тоже сейчас объясню, – сказал Сван, – только толкните мне сюда синтезатор. Я задумал миф о сотворении мира драконо-видной демонической супер-самкой с черной чешуей, блестящей звездами. В течение лунной ночи, длящейся 323 часа, она, среди абсолютной тьмы совокупляется с хаосом, и рождает шар небесного пламени. В конце лунного дня, она пожирает небесное пламя, чтобы снова настала ночь любви с хаосом.
– Красиво, – оценил Эрл, – но я пока не уловил, в какой момент эта демоническая леди сотворила плоский мир под полусферическим сводом.
– Ну, – произнес гало-рок музыкант, снова приложившись к кружке пива, – говорят, что однажды, в момент рождения небесного пламени, от брюха этой леди отвалилась одна чешуйка, и попала в самый жар, отчего поверхность вскипела. И образовался большой пузырь ну, как на сковородке с маслом. В пузыре потом как-то выросли овощи, люди и вообще флора-фауна. Короче подождите час, чтобы я вообразил картину в деталях.
– Мне нравится, – сказала Елена, – лунатики живут в пузыре на чешуйке леди-дракона.
– Если тебе нравится, значит это правильный миф! – объявил Сван.
Раннее утро 12 декабря. Юго-восток Аравийского полуострова. Аэропорт Эль-Обейда.
В полетном задании было напечатано:
* Борт: business-jet Hongdu L-15 Leobat.
* Маршрут: Эль-Обейда – Коггала (Шри-Ланка) – Медан (Суматра). 3100 миль.
* Пассажиры: 1. Джавад-Али бин-Ансар.
Жозефина Тиктаалаак скрипнула зубами и произнесла:
– Napparsimaasateriannia.
– Что вы говорите? – переспросил арабский майор аэродромной службы.
– Это значит: мне все понятно, – невозмутимо и не очень точно перевела Тиктак грубое эскимосское ругательство «вы больные извращенцы, трахающиеся с песцами».
– Очень хорошо, – сказал майор, – ваш борт на второй вспомогательной полосе. Это там, правее флажка ветрового индикатора. Вам надо расписаться в журнале у техника.
– Тоже понятно, – сказала она, взяла лист полетного задания, и пошла в сторону второй вспомогательной полосы, думая на ходу: «Вот, уроды! Нашли авиа таксиста, лететь на противоположный край Индийского океана, три кило-мили, с одним пассажиром. Этак, завтра они поручат мне возить эскортных девиц из Парижа. Дистанция та же, только в другую сторону. И это у них называется космический проект. Тряпкоголовые уроды с нефтедолларами сделали себе из Летучего Льва сверхзвуковой business-jet».
Тиктак сначала даже не поверила, что на поле действительно Hongdu L-15 Leobat, 12-метровый сверхзвуковой учебно-боевой самолет производства КНР, модель 2006 года, каталожная цена 16 миллионов долларов. Но – это был он. Хищно-изящная машина, в облике которой, казалось, воскресли (но в уменьшенном и гибридном варианте) самые лучшие истребители апогея Холодной войны. Это чудо сияло, будто елочная игрушка, насыщенным цветом индиго, и сверкало солнечными бликами от пузыря кабины. Три месяца назад Тиктак испугалась бы садиться за штурвал этой машины, но теперь у нее имелся опыт контрольных круговых полетов после техобслуживания на гораздо более жутком F-104 Starfighter. Короткий полет для контроля бортовых систем это не то, что перелет на 3100 миль с транзитной посадкой, но Тиктак не испытывала сомнений.
Она спокойно заняла кресло пилота, подождала, пока два работника обслуги усадят во второе кресло, за ее спиной груз в белом балахоне и солнцезащитных очках. Согласно полетному заданию, груз звали Джавад-Али бин-Ансар – ну и хрен с ним. Тиктак было наплевать бин-Ансар он, или бин-Ладен. Просто «сэр», и довольно с него…
…Выехав на старт-отметку ВПП, и дождавшись разрешения диспетчера, она сказала:
– Взлетаем, сэр.
– Insha Allah, – недрогнувшим голосом ответил груз. Это выражение (означающее: «если будет на то воля Аллаха»), разумеется, уже было известно Тиктак, и между делом, она подумала «наверное, эта макака в бурнусе считает, что самолет это такой специальный крылатый верблюд, летающий по воле нефтяного арабского бога».
Теперь разбег и взлет. Шесть полно-цветных дисплеев предельно упрощали тут работу пилота. Куча картинок-подсказок. Конечно, управлять «Летучим Львом» сложнее, чем компьютерной игрушкой, но авиа-конструкторы этой машины постарались предельно приблизить первое ко второму. Ну вот: порядок. Есть отрыв, набираем высоту. Аравия проваливается вниз, а прямо по курсу уже видно синее полотно Индийского океана.
Четверть часа для спокойного набора высоты 12500 метров и скорости 880 узлов. Все нормально. Можно отдать управление автопилоту, послушать музыку, а совсем скоро полюбоваться приближающимся берегом Индии. И вот, когда означенный берег начал проступать сквозь легкую дымку на головокружительно-далеком горизонте, пассажир (которого Тиктак пренебрежительно записала в категорию груза), внезапно произнес:
– Умар оказался прав, мисс Тиктаалаак, вы превосходный пилот.
– Oh fuck! – от неожиданности, воскликнула она.
– Я так и думал, что вы удивитесь, – чуть насмешливо заметил эмир Эль-Обейда.
– Извините, – буркнула эскимоска, – но ваша маскировка, мистер Ар-Фаджи…
– Моя маскировка, – подтвердил эмир, – я люблю путешествовать инкогнито. Вы, быть может, заметили это в начале нашего знакомства.
– Я заметила, что в тот раз вас звали «мистер Дервиш».
– Да. Но то был псевдоним, а в этот раз у меня имя. Джавад-Али бин-Ансар, гражданин Швейцарии. Он официально существует в полицейской базе данных, и при мне его ID. Отсюда по всем правилам бюрократии следует, что я – это он. Вы согласны?
– Это ваши дела, сэр, а мне без разницы, как к вам обращаться.
– Называйте меня просто: Али.
– ОК, – эскимоска отсалютовала левой ладонью, – Али, значит Али. Никаких проблем.
– А вы, – спросил он, – можете согласиться на более короткое обращение?
– Ну, – ответила она, – если это только для экономии времени, то просто: Тиктак.
– Только для экономии времени? Можно ли уточнить этот момент?
– Легко, – ответила она, – есть такой стишок:
Морж спросил у кенгуру:
«Как выносишь ты жару?»
«Я от холода дрожу!»
Кенгуру сказал моржу…
…Это значит: если морж и кенгуру окажутся на соседних площадках в зоопарке и, по ситуации, будут вынуждены общаться то, чтобы сэкономить время, могут перейти от обращений «мистер Морж» и «мистер Кенгуру» к аббревиатурам «Мо» и «Ке». Но, их отношения от этого не станут ни на микрон ближе и ни на байт доверительнее.
Возникла короткая пауза, после которой эмир произнес:
– Тиктак, я хочу заметить, что мы не морж и кенгуру. Мы оба люди.
– Да, Али, мы оба люди, но только по биологии. Не по психологии.
– Значит, Тиктак, ты психологически не считаешь меня человеком?
– Начнем с того, Али, что ты не считаешь меня человеком.
– Я удивлен. Откуда у тебя такое мнение?
– Ну, ты мусульманин, а я женщина. Но хватит и того, что ты мусульманин, а я нет.
– Ключевой слово: мусульманин, не так ли? – спросил он.
– Это понятно, – сказала она.
Снова пауза, после которой эмир поинтересовался:
– А если я докажу тебе, что ислам не такой, как тебе кажется?
– Это вряд ли, – равнодушно ответила она.
– Все же, – сказал он, – я попробую, пока мы здесь, в небе, объективно на равных. Я не намерен убеждать тебя, что ислам – это хорошо. Но, я докажу, что ислам – это честно. Любые разговоры о демократических выборах, свободной прессе, независимом суде, о равноправии богатых и бедных, умных и глупых, смелых и робких, сильных и слабых, мужчин и женщин, это обман, скрывающий истинное положение дел. Ты согласна?
– Да, – лаконично подтвердила Тиктак.
– В таком случае, я продолжу. Есть правило, общее для науки и политики: чтобы решить проблему, надо сначала увидеть ситуацию такой, какая она есть. Только тогда, учитывая ограничения, и видя реальные пути, можно сделать что-то разумное и полезное. Верно?
– Да, – снова согласилась она.
– Отсюда вывод, – сказал эмир, – что законы и религия, построенные не на обмане, а на истинном положении дел, выглядят не только честнее, но и рациональнее. Не так ли?
– Да, – в третий раз ответила гренландская эскимоска.
И поясняющая ремарка. В прикладной психологии продаж рекомендуются два простых метода для разрыва психологические барьера с потенциальным покупателем:
1. Суммирование согласий. Задавать вопросы, близкие к теме, в таком ракурсе, чтобы собеседник соглашался с вами. Несколько таких согласий, и далее собеседнику станет психологически сложно оспаривать ваши высказывания по другим вопросам.
2. Суммирование сходства. Говорить о (якобы) своих вкусах, интересах и воззрениях, совпадающих с таковыми у собеседника. Это (в комплексе с первым методом) создает психологическую связь, которую собеседнику трудно будет разорвать.
…Эмир (в юности успешно окончивший курсы «мастерство продаж» в Женеве) сейчас выполнил серию по методу номер-первый, и перешел к методу номер-второй. Переход, конечно, должен быть плавным, и эмир сказал (как бы продолжая затронутую тему):
– Правитель должен быть рационален, иначе принесет беду своему народу, и я следую рационализму. Но по характеру я мечтатель, обожаю Артура Кларка, поэтому выбрал аэропорт Коггала для транзитной посадки на Шри-Ланке.
– Э-э… Какая тут связь с Кларком? – удивилась Тиктак (любившая этого НФ-автора).
– Кларк, – ответил эмир, – провел последние годы в Коломбо, в столице, там сейчас его мемориальная квартира. Но сначала он жил в деревне Унаватуна, в собственном доме, практически на краю океанского пляжа, в пяти милях от авиабазы Коггала. Рядом есть маленький пляжный ресторан. Что если перекусить там перед вылетом на Суматру?
– Хорошо, – согласилась Тиктак.
– …Но! – многозначительно произнес он, – Возможно, перед тем, как ехать в ресторан, соседний с домом Кларка, уместно побывать в космосе для полноты впечатлений.
– Али, я не поняла, это шутка такая?
– Это не совсем шутка, Тиктак. Скажи мне, как пилот, какой динамический потолок у Hongdu L-15 Leobat, если нет загрузки, а топлива в баке только финальный резерв?
– Ну… Практический потолок при таких условиях, конечно вырастет, от 16500 метров, которые при обычной загрузке, а динамический… Я гляну в бортовом компьютере.
– Не надо, Тиктак, я уже смотрел. 22 тысячи метров в безопасном режиме. Есть готовая полетная программа в бортовом компьютере. Можно просто следовать инструкциям.
– Вот так рок-н-ролл… Ты серьезно это предлагаешь?
– Да, если ты не против.
– Ну, уж я-то точно не против, – произнесла эскимоска.
* * *
Что такое высота 22 километра?
Это в два с половиной раза выше Эвереста.
Это вдвое больше высоты полета современных авиалайнеров.
Это на четверть выше тропопаузы – зоны изменения характера атмосферы.
С этой высоты видно, как Земля закругляется у горизонта, а небо космически-черное.
Если отвернуться от солнца, то даже днем на этом черном фоне видны яркие звезды.
И, поскольку тропопауза осталась внизу, можно увидеть над горизонтом верхний край плотного слоя атмосферы. Так что, наполовину вы уже в космосе. Аплодисменты!
