Текст книги "Футуриф. Токсичная честность (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 55 страниц)

– М-м… – произнесла она, взяв из его рук солнцезащитные очки.

– Техника безопасности, – пояснил он, – осколки стекла, все-таки.

Еще через минуту, бутылка шампанского, нагретая до температуры стаканчика кофе в фастфуде, оказалась в руке у голландки. Настал момент «зеро»…

…Елена размахнулась, и метнула бутылку, как противотанковую гранату.

Бум!!!

Раздался взрыв, как будто это и правда была такая граната.

Телохранители всех трех «донов» каморры (не видевшие, чем вызван данный звуковой эффект) мгновенными рефлекторными движениями выхватили пистолет-пулеметы из специальных внутренних карманов своих костюмов.

Репортеры и гости, не вникая в то, чем вызвана эта реакция телохранителей, на всякий случай, присели на бетон причала, чтобы не попасть под шальные пули.

Полисмены тоже достали оружие и укрылись за автомобилями, и начали выцеливать возможного снайпера.

Наступил момент тишины, а потом раздались одинокие, но громкие аплодисменты. Это аплодировал дон Джованни Ланза, первым оценивший специфический юмор ситуации.

– Клянусь Мадонной! – объявил он, – Этот выход в море здорово запомнится!

Самбука «Могадишо» бесшумно соскользнула по направляющим и встала на воду, чуть заметно покачиваясь. Теперь, по традиции зааплодировали все, а репортеры нацелили микрофоны в дона Джованни (как владельца верфи).

– Сеньор Ланза, расскажите об этом круизном паруснике!

– Правда ли, что он построен всего за две недели?

– Почему он назван, как столица Сомали?

– Стоп-стоп! – Джованни Ланза поднял ладони над головой, – Я отвечу на первый залп вопросов, – Это судно по образцу знаменитых парусников средневековых сомалийских пиратов. 20 метров в длину и 6 в ширину, водоизмещение сорок тонн. Посмотрите на треугольный парус с длинной поворотной реей. Это тоже древняя конструкция, но она реализована на современных материалах. То же можно сказать о корпусе. Технология формования армированных пластиков позволила сохранить изящество этого древнего пиратского корабля, и действительно выполнить строительство за две недели…

– Сеньор Ланза, а правда ли, что планируются парусные круизы по Сомали?

– Это правда. Вторая и третья самбуки этого нового класса, будут выполнять круизы с заходом в Сомали. В программе будет также Мадагаскар и Сейшелы. Но, задайте эти вопросы лучше сеньору Рамазотти, как вдохновителю проекта.

Микрофоны мгновенно развернулись к Стефано Рамазотти.

– Скажите, как вы намерены обеспечить безопасность круиза в зоне Сомали.

– Очень просто. У нас достигнуты договоренности с береговой охраной этой страны.

– Но, сеньор Рамазотти, известно ведь, что современные сомалийские пираты как раз представляются береговой охраной.

– Возможно, такое бывает, но мы-то имеем дело с настоящей береговой охраной.

– Сеньор Рамазотти, правда ли, что кроме береговых точек в программу круизов будет включен дайвинг на подводном Маскаренском плато.

– Да, конечно, мы будем проводить дайв-туры с любителями красот подводного мира. Система атоллов Маскаренского плато, это удивительное и прекрасное место. Можно спорить, что красивее: Австралийский Большой Барьерный риф или коралловые поля Маскаренского плато, но Маскаренское плато бесспорно загадочнее.

– Уточните, пожалуйста, сеньор Рамазотти, что вы подразумеваете под загадочностью? Слухи о русалках и летающих тарелках, или миф о затонувшем континенте Лемурия?

– Я подразумеваю все названное вами, и не только. Наши консультанты по уфологии полагают, что все три линии: русалки, UFO и затонувший континент связаны, единой причиной, корни которой теряются где-то в древнейшей истории.

– Сеньор Рамазотти, контактируете ли вы с интернациональной неправительственной группой «Coral-Lorax», занимающейся защитой кораллов Старого Света?

– Да, мы поддерживаем работу этих замечательных людей у нас в Тирренском море, а теперь поддержим их и в Индийском океане. Кораллы – это такое чудо природы…

– Сеньор Рамазоти, а по вопросу о чудесах, пока непризнанных наукой? Вы работаете самостоятельно в этом направлении, или сотрудничаете с какими-то группами?

– Мы активно ищем партнеров по этим темам, и начали переписываться с учеными из волонтерской сети «Antellion», которая занимается археологией затонувших античных городов, с энтузиастами «UFO-fisher», которые ищут следы доисторических земных и внеземных цивилизаций в океане, и с журналистами канала «Discovery», создающими продолжение знаменитого сериала 2013 года.

– Сеньор Рамазотти, вы имеете в виду мини-сериал «Русалки: обнаружено тело»?

– Да, тот самый сериал. И я надеюсь, что скоро вы увидите продолжение.

– Сеньор Рамазотти, а имеются ли у вас соглашения с администрацией гипер-лайнера «Либертатор», выполняющего круиз non-stop в этой же части Индийского океана?

– Соглашений у нас нет, но мы в любом случае найдем с ними общий язык. Участники нашего круиза смогут увидеть этот огромный 900-метровый лайнер издалека. Мы не собираемся беспокоить пассажиров «Либертатора», но, если кто-то из них пожелает, в порядке разнообразия, покатиться на самбуке, то мы обеспечим такую возможность.

* * *

После Стефано Рамазотти с репортерами пообщался Массимо Соррентино, заявил о головокружительных перспективах продвижения неаполитанской пиццы к миллионам жителей зоны Африканского рога, и передал слово восходящей гало-рок звезде: Свану Хирду. Тот (не без фонограммы) исполнил жесткий сингл «Пираты Кюрасао». На этой энергичной ноте, мероприятие завершилось, «Могадишо» отвалила от берега, поймала подходящий ветер, и двинулась на юг в сторону Эолийских вулканических островов…

… Елена Оффенбах посмотрела немного с кормы на исчезающий в тумане Салерно, и спустилась в кают-компанию, надеясь, что в процессе стремительной постройки этой круизной самбуки, менеджеры не забыли о таких важных аспектах, как камбуз и бар. Не забыли. Хотя, в смысле интерьера, и в смысле меню, все выглядело по спартански. Не хватило времени корабелам на что-то большее, чем уровень столовой катера береговой охраны. Потому-то и не приглашали репортеров внутрь, а только поводили по палубе… Елена устроилась за столом, и попросила парня в униформе (то ли бармена, то ли стюарда) осчастливить ее кружкой легкого пива и горячими сосисками с фасолью.

Стюард притащил все это, и Елена приступила к обеду, как вдруг за стол рядом с ней приземлился Сван Хирд, и произнес:

– Уф!

– Уф, – лаконично согласилась с ним Елена.

– Желаете что-нибудь, мистер Хирд? – спросил стюард.

– Да. Что-нибудь вроде итальянской водки.

– Граппа, мистер Хирд?

– Да. Двойную порцию.

Стюард кивнул, и через мгновение перед гало-рок музыкантом возник толстостенный невысокий стакан, в котором плескалось сто граммов прозрачной жидкости.

– Уф! – снова произнес Сван Хирд, сделал глоток, и повернулся к Елене, – Скажи, тебе вообще мои композиции нравятся?

– «Пираты Кюрасао» мне понравились, – ответила она, – похоже на балладу, но больше динамики. Хотя, я в музыке мало разбираюсь. Так, слушаю иногда что-нибудь.

– А-а… Вообще, мне поговорить надо. Про жизнь, про музыку, и про все… Ты, может, единственный человек на планете, который меня выслушает. Понимаешь?

– Понимаю, Сван. А ты не хочешь чем-нибудь закусить?

– Потом! – он махнул рукой, и сделал еще глоток граппы, – Вообще, знаешь, я торчал в госпитале в Салерно, просто для протокола. У меня же никакого шока не было. И вот: полезли в голову всякие мысли. Считай, только что у меня была четкая команда. Свои ребята. Дружба, общее дело, общие мечты, гало-рок, все такое. Вдруг раз – и ни хрена.

– Неприятный поворот, – согласилась Елена, прожевала сосиску и запила пивом.

– Неприятный? Это ты мягко сказала. У меня вся жизнь рухнула. Вообще…

Сван Хирд задумался, пытаясь как-то сформулировать свои мысли. Невозможно ведь рассказать всю свою жизнь в одном застольном разговоре. Его «пробило на рок» еще в университете. Спонтанно собралась команда однокурсников – так, сыграть и спеть на студенческих вечеринках для своих. Сван сочинил первую гало-балладу. Вроде, всем понравилось. Он залил аудио-запись на интернет-блог. Кто-то послушал, потом кто-то заинтересовался, и дальше – покатилось. Конкурс на TV-программе «зажги звезду», и попадание в первую пятерку зрительских симпатий. Скоро возникла новая команда – профессиональная. Антрепренер, юрист, бухгалтер, и фоновая тройка ребят (ударник, синтезатор, и дизайнер светозвуковых эффектов). Концерты, пьянки, девчонки, всякие непонятные мероприятия, про которые антрепренер говорил, что так надо для бизнеса. «Звездная жизнь», как это порой называют. Хотя, до «звезд первой величины» Сван не дотягивал, но устойчиво стоял в третьем эшелоне, имея шансы перейти во второй.

Сейчас (сидя со стаканом водки в руке за столом в сляпанной наскоро, и потому почти спартанской, кают-компании «Могадишо») Сван не мог объяснить, почему считал эту «звездную жизнь» наполненной искренней дружбой и взаимопониманием. Ведь, если посмотреть внимательно, то, просто, товарищи по команде толкали его вверх, надеясь заработать денег побольше, и статус покруче, а он тащил их за собой, потому что тоже мечтал о статусе суперзвезды с приложением кучи финтифлюшек. К финтифлюшкам относились: вилла на Лазурном берегу, модный спорт-кар, белоснежная яхта, и толпа фанаток, которые раздеваются и прыгают в постель по первому же хлопку в ладоши. Неплохо бы получить орден и титул из рук королевы (нидерландской или английской, причем лучше английской, чтобы официально называться: сэр Сван Хирд). В общем: существует набор финтифлюшек, объединенных этикеткой «ЭТО КРУТО!».

Но вдруг он поскользнулся. Неудачное (и, по сути, даже несостоявшееся) знакомство с молодой вдовой Вилворт, арест за связи с мафией, сообщение в вечерних TV-новостях, тюремная камера и… Всего через несколько часов у Свана уже не было ни команды, ни друзей. Ведь в неписаной таблице статусов указано, что такие грехи дозволены только суперзвездам, а звезды третьей величины за такое подлежат погашению. А кому нужна официально погашенная звезда? Никому она не нужна в «звездном мире» шоу бизнеса! Потому что от такой погашенной звезды никакой выгоды – только неприятности. В тот вечер в тюрьме Сван Хирд не думал о причинах исчезновения друзей, а искал какой-то выход. И по наитию (точнее, за отсутствием иных вариантов) позвонил Линде Вилворт. Результатом чего стало волшебное появление Елены Оффенбах – этакой заколдованной валькирии под личиной простой разносчицы пиццы.

Конечно, эта резковатая девушка с немного мальчишеским телосложением, ничуть не напоминала брутальные образы валькирий из «heroic-fantasy», но по эффективности не уступала мифическим дочерям Одина. В скоротечной битве, многочисленный враг был духовно сломлен, разгромлен в своем логове, и повержен в ничтожество. Сван даже не сообразил, как это произошло, но это был факт, признанный в голландских масс-медиа следующим вечером (о чем Сван узнал, уже находясь в клинике св. Маттео в Салерно).

Теперь, сидя рядом с валькирией (одетой, кстати, опять разносчицей пиццы) Сван был предельно растерян. Весь его опыт общения с женщинами показался вдруг абсолютно бесполезным. Елена Оффенбах отличалась от былых подружек гало-рок музыканта, как мангуста от морских свинок. Вроде бы, тоже некрупная и пушистая, но, черт побери…

– …Черт побери, – пробурчал он, и залпом допил граппу.

– Знаешь что? – сказала валькирия, – Искать ответ на дне стакана не очень-то разумно. Допустим, ты решил, все же, это сделать, но тогда, хотя бы, закусывай.

– Да, наверное, – согласился он.

– Я, – продолжила она, – закажу тебе то, что надо. Идет?

– Да, – снова согласился он.

– Алло! – она помахала ладонью стюарду и ослепительно улыбнулась.

– Слушаю, мэм, – отозвался он.

– Скажите, у вас бывает английский завтрак?

– Э-э… – стюард задумался, – …Сосиски, бекон, фасоль, гренки, томат, и яичница?

– И двойная яичница, – поправила Елена, – а к этому оранж и черный чай.

– Семь минут, – объявил стюард, прикинув в уме последовательность приготовления.

– ОК, – сказала она.

Сван Хирд покивал головой, вздохнул и сообщил:

– Елена, я просто в жопе. Вообще в жопе, понимаешь?

– Не понимаю.

– Ты не понимаешь? – удивился он.

– У нас разные представления о жопе, – сказала она, – давай, я тебе объясню. Представь: полдень. Лето. На небе ни облачка. Плюс 40 в тени, плюс 80 на камнях. Воды – литр на шестерых. Вверху – пик Теричмир, внизу – Ваханский коридор. И до ближайшей воды переть полста км по горам. Еще черт знает, дойдешь ли. Вертолет должен был быть на рассвете – не прилетел. Рация почти сдохла от жары и пыли. Вот это жопа.

– Это где так? – спросил гало-рок музыкант.

– Это Гиндукуш, в восточном Афганистане. Раньше по Ваханскому коридору проходил великий Шелковый путь, а теперь – Великий Опиумный. Вот мы над ним и торчали.

– Ого… И что было дальше?

– Дальше, воду допили.

– А дальше?

– Дальше вечер и ночь. Холод. Немного росы собрали – по ложке на человека.

– А дальше?

– Дальше утром прилетел вертолет. Жопа кончилась. Happy end.

– А что ты там делала, в Афганистане?

– Я мир творила, по контракту, в полиции UNAFOR. Ни хрена из этого не вышло.

Гало-рок музыкант, почесал пятерней свою шевелюру a-la викинг.

– Э-э… А когда ты успела выучиться на адвоката?

– Вот, тогда и успела. Контракт такой с нашим родным голландским правительством. Исполнитель торчит на базе, а прикажут – так ездит в командировки в разное дерьмо. Заказчик три года обеспечивает ему профессоров, учебники, и экзамены. На финише выдается сертификат о высшем юридическом образовании. Точка.

– А-а… Елена, может, вопрос глупый, но… Почему ты стала работать на каморру?

– Потому, что я сидела без работы. Никому был на фиг не нужен мой сертификат.

Выдав это пояснение, Елена Оффенбах доела последнюю сосиску и запила последним глотком пива. Как раз возник стюард, и принес английский завтрак, оранж и чай.

– Спасибо, – сказала Елена, придвинула все это Свану, и попросила, – а мне еще кофе.

– Кофе! – стюард кивнул, – Эспресссо, американо, мокко, латте, санд?

– Санд, – выбрала она.

– Четыре минуты, – проинформировал стюард, и пошел варить кофе.

Елена откинулась на спинку дивана, заложила руки за голову и (как могло показаться наивному наблюдателю) стала смотреть на экран телевизора над стойкой, по которому транслировались спортивные новости. В действительности, эти новости ее ни капли не интересовали. Она боковым зрением наблюдала, как Сван Хирд питается. Поведение человека при питании немало говорит о его жизненных установках, и Елена (вспоминая учебник психологии) выстраивала модель личности своего визави.

В принципе, она считала всех «звезд шоу-бизнеса» (во всем спектре, от телеведущих и эстрадных певцов до артистов кино и театра) отбросами человеческой расы. Тут можно возмутиться, но если рассмотреть типичные отношений «звезд» с работодателями и со зрителями, то откроется бездна раболепия и снобизма. Зритель же видит в деятеле шоу-бизнеса тот неординарный или героический образ, который данный деятель (артист) играет. Вот почему артисты, как правило, «обрастают поклонницами», иногда создавая себе гаремы с «ротацией кадров». Если посмотреть на жизнь «артистического бомонда» вне сцены, то мы (в типичном случае) увидим нечто, сильно напоминающее манеры, принятые в полукриминальных сообществах наркоторговцев и сутенеров.

Но – «типичное» не значит «обязательное». Наблюдая за Сваном Хирдом (не только в процессе питания, но и до того в разговоре), Елена сделала вывод: этот парень как раз относиться к меньшей части шоу-сообщества и, хотя он, конечно, не может считаться эталоном бытовой эстетики и этики, но вызывает, все же, симпатию. Кроме того, Елена чувствовала себя немного виноватой – ведь она (проводя спецоперацию «виртуальная веселая вдова Вилворт») толкнула Свана в дробилку «Отряда-Е» и AIVD. Позже она и вытащила его из этой дробилки, но парень успел получить там букет очень неприятных эмоций, а рисковал получить еще гораздо большие неприятности. Кроме того, у него в результате развалился артистический мирок, в котором он комфортно себя чувствовал, и теперь (если придерживаться некоторой этики), Елене следовало поддержать Свана, по крайней мере, пока он хоть как-то не адаптируется к жизни без этого мирка.

…Стюард принес кофе-санд. Елена одарила его еще одной лучезарной улыбкой, потом сделала глоток, и оценила напиток, как вполне качественный. Сван Хирд оторвался от английского завтрака и объявил:

– Знаешь, Елена, у тебя хорошо получаются полезные советы. Ну, вообще.

– Может быть, – задумчиво отозвалась она, глядя на поверхность кофе в чашечке.

– Мне, – продолжил он, – сейчас очень нужен твой совет.

– Про что?

– Ну, вообще, как дальше жить. Понимаешь, я простой парень. Я пишу композиции. Я выхожу на сцену. Я беру электрогитару и пою. А как это все устроено, я не знаю.

– Я не поняла, Сван. Ты не знаешь, как устроена электрогитара? И что?

– Нет! – он резко махнул рукой, – Про электрогитару я как раз все знаю. Я вообще свою первую электрогитару сделал сам. Что ты так смотришь, Елена? Не веришь? И зря! Я вообще в Университете не просто так учился! С четвертого курса я ушел, но собирать электронные штучки я успел научиться! Я даже электрический тамтам придумал, но сделать не успел, руки не дошли. Электронная схема несложная. Все дело в идее!

Сван Хирд похлопал ладонью по своей макушке, чтобы усилить последний тезис.

– Электрический тамтам, это круто, – признала Елена, – а совет тебе про что нужен?

– Ну, я же объяснил: я пишу композиции, выхожу на сцену, беру электрогитару и пою. Только я не врубаюсь, как все это организовать. Как договориться про все это. Нужен нормальный зал с техникой, нужна реклама, продажа билетов, вся эта ботва. А я в это вообще не вникал. Был антрепренер, был дизайнер по эффектам, и еще всякие ребята, которые про все договаривались, и готовили площадку. Теперь ты понимаешь?

– Да, я понимаю. Просто, найми нового антрепренера, чтобы он это организовывал.

– А вот нет, ты не понимаешь! Потому что есть еще студийные записи, озвучка кино, контракты, платежи через аккредитив, налоги, а для этого нужен адвокат, бухгалтер, знакомые деляги в банковском офисе, и всякое такое дерьмо!

– Этого я не учла, – призналась Елена Оффенбах.

– Вот, – заключил Сван, вздохнул, и продолжил поедать английский завтрак.

Некоторое время Елена наблюдала, как он питается, а потом предложила:

– Хочешь, Сван, я познакомлю тебя с толковым парнем? Он живет в Де-Пйипе, умеет полулегально устраивать танц-классы, и качественно записывать видео.

– Полулегально? – переспросил гало-рок музыкант, не переставая жевать.

– Да, полулегально. Потому что так дешевле. А если есть деньги, то можно легально.

– Хм… Де-Пйип – помойка Амстердама. Ты думаешь, этому парню можно доверять?

– Де-Пйип, – ответила Елена, – вовсе не помойка, а этот парень ни разу не подвел меня.

– Хм… Это, конечно, не мое дело, но откуда у тебя такие полулегальные друзья?

– Просто, Сван, когда я сидела без работы, то сшибала деньги уроками танцев.

– Ого! А что ты танцуешь?

– Бугалу, – ответила она.

– Ого… – повторил Сван, и сложил вилку и ложку в опустевшую тарелку, – …Правда?

– Правда.

– А-а… Вообще, давай, пойдем в дансинг, когда будем на Стромболи. Ну, что?

– Ты меня приглашаешь на танцы? – слегка удивилась Елена.

– Да. А что не так?

– Просто, я уточнила.

– Э-э… Так, в общем, ты согласна?

– Почему бы и нет, – она улыбнулась, – танцы на вулкане, в этом что-то есть.

*15. Танцы на вулкане

6 марта. Юго-Западная Италия. Эолийские острова. Остров Стромболи.

Стромболи – остров-вулкан с надводным диаметром около пяти километров и около километра высотой. Вулкан действует непрерывно, а несколько раз в столетие выдает мощные извержения. Несмотря на это, Стромболи – обитаемый остров, правда, жителей меньше тысячи. На северо-востоке древние обвалы скалистых склонов сформировали огромную террасу, и там около берега раскинулся маленький очаровательный типично-сицилийский городок, история которого, говорят, началась еще в эпоху Гомера.

Единственный 80-комнатный отель на Стромболи раньше уходил в «спящий режим» с декабря по март, только недавно переключился на круглогодичную работу, и дирекция охотно вписалась в круизный PR-проект «Могадишо», чтобы «раскрутить» тут бывший мертвый сезон. Во время светового дня вся пассажирская группа «Могадишо» занялась съемкой клипов, на которых удивительные вулканические ландшафты сочетались бы с хорошими видами на самбуку. А вечером все были предоставлены сами себе, и…

…Елена Оффенбах и Сван Хирд сделали, как условились накануне. Ночной бар отеля сейчас был почти пуст (зимний сезон еще не «раскрутился») и танцевальная площадка оказалась в их полном распоряжении. Сван Хирд, оказывается, танцевал неплохо. Его тяжеловатое телосложение, отвечающее образу викинга – любителя пива, не слишком мешало движениям танцев-диско и сальсы. Потом он предпринял отчаянную попытку составить Елене пару в бугалу, и тут увы: шансы чуть меньше нуля. Но, как и следует правильному викингу, он не намерен был сдаваться. Завладев электрогитарой, он без разминки выдал «звенящую и перекатывающуюся» мелодию – что-то среднее между «электрик-фанк» и «мамба». В роли аккомпаниатора он оказался бесподобен и Елену «торкнуло». Она выдавала варианты спортивного бугалу-соло один за другим. Стиль, который иногда считают имитацией движений охотящейся змеи. Танцор, как может показаться, «перетекает» из позиции в позицию, свивается в клубок на полу, а затем плавно выстреливает вперед вверх всем телом, и вращается, будто в поисках добычи. Трудно обрисовать словами этот танец, который, быть может, возник не только как кубинский микс из нескольких стилей карибской классики, а как некое возвращение к истокам: к охотничьим танцам племен, обитавших в джунглях Великой Реки Конго…

Уже в самом начале, ребята из съемочной клип-группы «Могадишо», которые лениво дегустировали местное вино за стойкой бара, переглянулись, и взялись за свои видео-камеры. Этот танцевальный экспромт явно следовало зафиксировать для истории…

…А вот Елене, возможно, не следовало после целой декады перерыва в танцевальных тренировках, устраивать такое соло на полтора часа. Последствия она ощутила, когда отправилась после вечеринки в свой номер, приняла душ, и улеглась на кровать, чтобы расслабиться и посмотреть что-нибудь по TV. Тут-то организм и забил ей пенальти за пренебрежение культурой любительских спортивных занятий. Все мышцы и связки, в неуловимый момент, как сговорившись, заболели и заныли. Елена даже задумалась: не принять ли какую-нибудь таблетку вроде анальгина, и тут вдруг – стук в дверь.

Слегка скрипнув зубами, Елена встала, завернулась в халат, и спросила:

– Кто?

– Это я, – послышался немного неуверенный ответ.

– Сван? С чего это ты решил меня навестить в ночное время? Хотя ладно, заходи.

– Вот, – растеряно сказал он, заходя в комнату, – я подумал: вдруг, тебе скучно?

– Мне не скучно, просто меня колбасит. Перетанцевала без разминки.

– А-а, – он на несколько секунд задумался, – а хочешь, я тебе сделаю массаж?

– А ты умеешь? – поинтересовалась Елена.

– Ну, в общем, умею, так, в общих чертах.

– Мне, – сказала она, – надо не в общих чертах, а конкретно: четыре лапки и спинку.

– Хорошо, – согласился Сван.

…Как вскоре стало ясно, массаж он делать не умел. Просто, пытался воспроизводить движения, увиденные, когда это делал кто-то другой. Но, это было так мило, и Елена подумала, что негуманно разбивать его романтические надежды на эту ночь… И, как оказалось, в технике секса Сван Хирд разбирался много лучше, чем в массаже. Он был внимательным, нежным, изобретательным. Правда, весил он верных 90 килограммов. Многовато. Зато, он был большой, теплый, и фронтальную часть его торса покрывала упругая вьющаяся шерсть. Викинг Сван: чуть-чуть игрушечный, но такой милый…

…Сван накрыл ее ладонь своей лапой и осторожно поинтересовался.

– Что ты делаешь?

– Ничего. Просто, мне нравятся пушистые мужчины. Я не понимаю моды на мужскую депиляцию. Если природа дала европейским мужчинам такую шерсть на груди, значит, наверное, так и надо. А спорить с природой – последнее дело. Я так думаю.

– Елена…

– А?

– Елена, хочешь, я на тебе женюсь?

– О! Сван! Ты просто секс-монстр. Давай все-таки сделаем перерыв минут сорок.

– Я вообще говорю, – уточнил он, – в смысле, я бы на тебе женился.

Елена Оффенбах привстала на кровати, уселась, скрестив ноги по-индийски.

– Сван, ты жутко некультурен для рок-музыканта. Я опасаюсь, что ты даже не слышал классический монолог Эдди Мерфи об экономике развода Джонни Карсона.

– М-м… – потянул гало-рок музыкант, – …Это про статью в Эсквайре: «жена Джонни требует половину его денег!», и потом Эдди говорит: «ни одна дырка в мире не стоит полтораста миллионов долларов». Это что ли?

– Точно, – подтвердила она.

– У меня нет трехсот мега-баксов, – сообщил Сван, – у меня не в пример меньше.

– Да, я в курсе, я читала твое полицейское досье. Но, все же, у тебя неплохая сумма.

– Слушай, Елена, при чем тут деньги? Хочешь – забери половину этих денег сразу.

– Спасибо, Сван. Месяц назад это было бы чертовски в тему, но в данный момент я не бедствую экономически, так что оставь себе.

– Я понял… – он вздохнул, – …Ты считаешь меня слабаком.

– Брось! С чего ты взял?

– С того, что это правда! Ты воевала в Афганистане, и еще хрен знает где. Ты запросто трахнула в жопу этих полицаев, которых я испугался, как сопливый щенок. Вот и все.

– Я не воевала в Афганистане! – ответила она, – Я, как идиотка, ползала по пыльным и засранным горам, и пялилась в бинокль, не везут ли очередной караван мака. А когда однажды наша группа попала под обстрел минометов, я чуть не обделалась от страха. Любому психически нормальному сапиенсу страшно, когда он влипает во что-нибудь непонятное и опасное для жизни. По этой же самой причине, я, выражаясь этим твоим стилем «трахнула в жопу полицаев». Они попали в непонятное. Им стало страшно. Ты просто не знаешь этих эффектов, как я не знаю устройство электрогитары!

Сван Хирд так крепко задумался, что, имея достаточную фантазию, можно было даже представить себе скрип мозговых извилин, изгибаемых сверхкритическим усилием (по аналогии с рессорами сильно перегруженного автомобиля).

– Я врубился! – заявил он через минуту, – Ты послушала этот монолог Мерфи, и теперь считаешь всех артистов полными угребками!

– Знаешь, – ответила Елена, – эти матерные рассуждения о цене, по которой женщины продают дырку для секса, не очень-то приятны. Но меня зацепило, что Мерфи прав с юридической точки зрения. Он аутентично перевел на матерный язык то, что юристы называют общими основами института брака. Зеркало не виновато, что морда кривая. Цивилизованное общество построено на принципе купи-продай, и все институты, без исключения, создаются по этому принципу. Дружба, любовь, красота, искусство – все должно быть товаром. Все должно продаваться, или сдаваться в аренду, или в залог, в обеспечение кредита, и быть предметом денежных споров в суде. А если что-либо не продается – то оно антиобщественно по определению. Оно порочно. Оно аморально.

– Ты что, шутишь так? – неуверенно спросил гало-рок музыкант.

– Нет, я популярно рассказываю тебе о юриспруденции.

– Но… Черт!.. А как тогда… Ну… Если мужчина и женщина… Вообще?

– Знаешь, – ответила Елена, – миллион лет мужчины и женщины легко обходились без фиксации акта гражданского состояния, без золотых колец, и без колокольного звона. Вообще. И ты до сих пор обходился без этого вообще. Что за проблема-то?

– До сих пор было просто, – пробурчал он, – а теперь все по-другому. Вообще. Может, поживем вместе, а? Ну, если тебе не нравятся акты с кольцами и колоколами. У меня в Зеебурге секция таунхауса. Выход на Гросс-канал, и от центра Амстердама близко.

– Это вариант, – сказала она, – все равно мне жить негде.

– Как – негде?

Она улыбнулась и с легкой иронией пояснила:

– Вообще – негде. Комната в хостеле. Я же торчала без работы. Сейчас можно было бы купить какое-нибудь жилье, но времени нет, и смысла я пока не вижу.

– Ну, тогда, правда, переезжай ко мне.

– Не торопи события, Сван. Где мы, а где Амстердам?

– Я не тороплю, я просто… Ну, как, это называется вообще?.. – возможно, Сван бы еще уточнил бы эту свою мысль, но внезапно зазвонил сотовый телефон Елены Оффенбах.

– Так! – произнесла она, протянула руку и ловко выдернула телефон из кармана своего новенького костюмчика, сброшенного на кресло, – Сто чертей! Похоже сюрпризы.

Это же время. Акватория Мальдивских островов. Гипер-лайнер «Либертатор».

Адвокат Эдвард Флегенхайм из Цюриха уже 30 лет работал на семью антикварных и химических магнатов Раттенкопф, и, можно сказать, перешел к нынешнему магнату, Петеру Раттенкопфу по наследству. Хотя, обычно такие давно устоявшиеся семейные адвокаты обращаются к клиенту по имени. Флегенхайм называл Петера не иначе, как «мингерр» (архаичный термин, означающий «мой хозяин»). Теперь, когда клиент стал «Тетрархом», хлопот у адвоката сильно прибавилось. Очень непросто совмещать две правовые системы: внешнюю (цивилизованного мира) и внутреннюю (гипер-лайнера «Либертатор»). Теперь добавились две неприятные темы: первая – с наглецом Гарри Лессером, внуком и эмиссаром американского медиа-магната Джулиана Бронфогта, и вторая – с Линдой, вдовой голландского цветочного короля Иоганна Вилворта.

Переговоры с Лессером были оставлены на потом (этот субъект выглядел более-менее понятным – пусть молодой и наглый, но, по крайней мере, бизнесмен, из своего круга). Совсем иначе обстояло дело с юной вдовой Вилворт. Она сбежала, и связалась с некой семьей каморры, а старшие офицеры ССБ «Либертатора», вместо того, чтобы сразу же передать дело в руки адвокатов, пытались решить все нахрапом. Кретины. Теперь ему, адвокату Флегенхайму, придется договариваться с «консильери» (мафиозным аналогом адвоката). Вот радость-то… Пока в динамике телефона, включенного в режим громкой связи, слышались только гудки дозвона…

… Петер Раттенкопф, который сейчас (как обычно в своей манере) присутствовал при важных телефонных переговорах, ведущихся через адвоката, спросил:

– Вы чего-то опасаетесь, Эдвард?

– Я опасаюсь неожиданностей, мингерр.

– Каких неожиданностей? Вот увидите, они будут рады получить легкие деньги.

– Каморра не так проста, – начал адвокат, и в это время абонент ответил.

– Алло! Елена Оффенбах слушает!

– Добрый вечер, мисс Оффенбах. Это адвокат Эдвард Флегенхайм. Прошу прощения за поздний звонок. Вы не могли бы уделить мне немного времени?