Текст книги "Футуриф. Токсичная честность (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 55 страниц)
– Что за глупость!? – воскликнул следователь Маймун, – Инсульт у здорового парня…
– Немедленно вызовите медицинскую помощь! – резко потребовала Елена и добавила, обращаясь к Свану, – Дышите осторожно, старайтесь остаться в сознании!
Тут гало-рок музыкант сообразил, наконец, что от него требуется, и очень артистично обмяк всем телом и рухнул со стула на пол… Бум!.. Старший физзащиты изумленно выругался, снова снял с пояса рацию, нажал кнопку и отчеканил:
– Восьмой на связи. Экстренную медицинскую команду в кабинете 319 литер Q.
– Это провокация! – в отчаянии воскликнул Назиф Маймун.
– А по-моему, это криминальное превышение власти, – отрезала Елена.
– Какого черта тут у вас творится? – произнес слегка ворчливый голос, принадлежащий новому персонажу, только что вошедшему в кабинет.
– Я Елена Оффенбах, адвокат Свана Хирда, а вы?
– Комиссар Корнелиус Мопс, – ответил новый персонаж и присел на корточки рядом с лежащим на полу Сваном Хирдом, – так, что тут у вас творится?
Вообще-то комиссар Корнелиус Мопс был больше похож не на мопса, а на шарпея. Он обладал умеренно полным телосложением, а кожа на нем висела, как бы, складками, и первый же взгляд на него позволял определить: это волевой, но добродушный дядька.
– Комиссар, – негромко сказала Елена, тоже присев на корточки, – тут очень нехорошая ситуация, и я прошу вас содействовать в составлении протокола.
– Давайте сначала решим медицинскую проблему, – ответил Мопс.
– Да, конечно, – согласилась Елена, и вынула из кармана яркую карточку с логотипом, напоминающим синее готическое «V», вписанное в красную крестообразную рамку.
– Это еще что? – спросил комиссар.
– Медицинский полис подзащитного, – пояснила Елена, – компания «Vita-Prima». Я это принесла с собой на всякий случай. Если потребуется клиническое…
Тут в кабинет ворвались три фигуры в белых халатах, вкатили носилки на колесиках, мгновенно взяли ситуацию под контроль, и (как и предполагалось) взяли у Елены ту карточку-полис, о которой она только что рассказывала комиссару. Еще две минуты, и подзащитный Сван Хирд был уложен на носилки, и выкачен из кабинета. Комиссар без особых эмоций прикрыл за ними дверь, а затем уселся на край стола и объявил:
– Группа физзащиты! Скажите по рации, чтобы вас сменили, и идете вот в ту смежную комнату за стеклом. Все трое должны написать подробнейшие объяснения. И никаких списываний друг у друга! Замечу – накажу. Исполняйте!
– Да, комиссар, – отозвался старший. И все трое отправились за стекло.
– Теперь вы, следователь Маймун. Я хочу сейчас же услышать ваши объяснения.
– Я работал с подозреваемым, герр комиссар.
– Вы работали с подозреваемым? – удивился Мопс и глянул на часы, – Поздновато!
– Подозрение на участие в деятельности каморры, – пояснил Назиф Маймун.
– Файл оперативной проверки сюда, – комиссар похлопал ладонью по столу.
– Э-э… Файл совершенно секретный. У меня только протокол задержания.
– Так. Значит, этот протокол сюда и решение о форме секретности.
Следователь Маймун коротко кивнул и подвинул к комиссару заполненный бланк.
– Вот протокол задержания.
– М-м… – промычал Мопс, пробегая глазами текст, – …Тут нет ни слова про каморру и вообще ни слова про организованную преступность. И что за основание: «A.I.»?
– Герр комиссар, это лучше без посторонних.
– Какое, к черту, без посторонних?! Вы думаете, суд не затребует эту бумажку?
– Э-э… И все-таки, герр комиссар…
– Никаких отговорок. Маймун! Что такое «A.I.»?
– Герр комиссар, это специальное поручение AIVD.
Елена сразу навострила уши. AIVD (Algemene Inlichtingen en Veiligheidsdienst – Служба общей разведки и безопасности), главная спецслужба Нидерландов при Министерстве внутренних дел, имеет репутацию мутной конторы, как, впрочем, и все спецслужбы на планете. Мопс почесал в затылке и повернулся к Елене.
– Фрау Оффенбах, что вы думаете об этом?
– Я думаю, – произнесла она, – что завтра утром я выдвину против следователя Назифа Маймуна обвинения в незаконном аресте, превышении власти, и истязании незаконно задержанного, фабрикации заведомо-ложных обвинений, попытке целенаправленного сокрытии следов своих криминальных действий, и коррупции.
– Серьезная программа, – оценил комиссар.
– У меня есть основания, – ответила Елена Оффенбах, – и я прошу вас принять меры к сохранению имеющихся улик, а именно: записей видеокамер внутреннего контроля в коридоре у кабинета, и в самом кабинете, а также аудио записывающего устройства с находящимся в нем магнитным носителем. Кроме того, я прошу распечатать с целью последующей экспертизы контрольные листы на принтере в этом кабинете и на всех принтерах в кабинетах, которыми сегодня пользовался следователь Маймун.
– А при чем тут принтеры? – поинтересовался комиссар.
– У меня, – пояснила она, – есть распечатки тестов с заведомо-ложными показаниями, подписания которых добивался следователь Маймун.
– Что ж, если вам это надо, то, пожалуйста, – комиссар лениво ткнул пальцем клавишу селектора, – это Мопс. Дежурного технической службы ко мне в 319Q, немедленно.
– Герр комиссар, – встрял Назиф Маймун, – позвоните супервайзору Зейдлицу…
– Помолчите! – резко оборвал его Мопс, – Вы сегодня уже достаточно отличились!
Возникла длинная пауза. Которая была прервана появлением довольно молодого парня, одетого в немного мятые брюки и мешковатый свитер с орнаментом.
– Техническую службу вызывали, босс?
– Да, Адольф. Вот эта фрау, адвокат, Елена Оффенбах. Твоя задача: при ней сними все текущие диски с записями видеокамер тут и у двери в коридоре. И распечатай с этого принтера, и со всех принтеров в зале 401 контрольные листы. Все это рассортировать, опечатать, расписаться, и в сейф в четвертом отделе. Вопросы?
– Нет вопросов, босс. Алло. Елена, следите за моими руками, а то я такой фокусник.
– Я прослежу, Адольф, раз вы предупредили, – так же шутливо ответила она.
*13. Практическая философия плаща и кинжала
14 февраля, раннее утро. Нидерланды. Амстердам.
Центральный офис спецслужбы AIVD.
Начальник отдела активных операций – супервайзор Мартин Зейдлиц, крутанул настольный глобус и окинул Назифа Маймуна вопросительным взглядом.
– Зачем вы назвали мое имя комиссару Мопсу, и еще при адвокате?
– Герр Зейдлиц, я думал, что комиссар поймет, что у меня есть санкция AIVD.
– Санкция на что, Маймун? На то, что вы устроили вчера вечером, не может быть дана никакая санкция! Нидерланды – не Северная Корея, где спецслужбам все позволено! И странно было надеяться, что упоминание AIVD мотивирует комиссара Мопса убирать огромную кучу дерьма, которую вы навалили! Наоборот! Он тут же сдал вас и нас. Он совершенно не собирался отвечать за ваши безобразия! Чем вы думали, Маймун?
– Герр Зейдлиц! Все из-за бешеной бабы-адвоката! Если бы ее… Это…
– Это? – переспросил Зейдлиц, – Что вы понимаете под указательной частицей «это»?
– Избавиться от нее, – очень тихо пояснил марокканец.
– Избавиться в каком смысле? Конкретнее, пожалуйста.
– Убить, – чуть слышно прошептал Назиф Маймун.
– Убить? – отозвался супервайзор, будто пробуя слово на вкус, – А почему шепотом?
– Э-э… Вообще… Говорить такие вещи… Не принято…
– Отбросьте предрассудки, – Зейдлиц махнул рукой, – убийство – один из инструментов решения проблем. Вопрос лишь: решит ли это проблему, и если да, то какой ценой. Я полагаю, вы в курсе, что каморра не оставляет без ответа целенаправленные убийства ценных специалистов своей структуры. В данном случае, им не придется долго искать мишени. Вашими трудами, вся эта история с именами и должностями попала в лапки блоггеров. Так что хватит об этих глупостях, и займемся серьезной проблемой: вашим разговором с задержанным Сваном Хирдом при выключенном рабочем диктофоне.
– Но, Герр Зейдлиц, это только слова Хирда. Записи-то не осталось!
Супервайзор отдела активных операций покачал головой.
– Не надейтесь на это, Маймун. В кабинете было восемь видео-камер, и адвокат не зря потребовала опечатать диски с них. Если в поле обзора попали ваши губы, то нетрудно восстановить все, что вы говорили. Но я заранее уверен: Сван Хирд достаточно точно пересказал ваши слова, что Иоганн Вилворт был убит при соучастии Линды. Поющий пивной бочонок вроде Хирда просто не смог бы это выдумать. Ну, так что, Маймун?
– Понимаете, герр Зейдлиц, это была такая оперативная уловка.
– Что это было, Маймун, вы будете объяснять комиссии по внутренним расследованиям, которая, насколько я знаю, соберется по вашему вопросу через неделю. А меня больше интересует: откуда у вас взялась идея, что Иоганн Вилворт убит?
– Просто, у него был цветочный холдинг ценой полмиллиарда евро, потому эта девица вышла за него. Родных у него нет. Она единственная наследница. Мотив.
– Маймун, не юлите тут! Линда была в Европе, когда ее муж вместе со своим частным детективом разбились в авто-катастрофе в горах на Маврикии. Это типичное ДТП при отсутствии надежного ограждения со стороны обрыва. Полицейское расследование не выявило странностей, и заключение полиции не вызвало нареканий у приглашенных офицеров ССБ гипер-лайнера «Либертатор», пассажиром которого был Вилворт. Вам известны какие-то дополнительные детали? Тогда сообщите их мне прямо сейчас!
Назиф Маймун отрицательно покрутил головой.
– Нет, герр Зейдлиц. Я не вникал в эти детали, а просто подумал: Линде было выгодно отправить мужа на тот свет. Я решил загрузить это болвану-музыканту, и он уже почти поверил. К середине ночи он бы растекся, и подписал все, что нам надо. Но пришла эта бешеная сука, и все поломала. Откуда мне было знать? Мне про нее не сообщали.
– Не отвлекайтесь! – строго сказал супервайзор, – итак, у вас не было никаких реальных оснований считать, что смерть Иоганна Вилворта была результатом преднамеренного убийства, а не случайной авто-катастрофы. И версию об убийстве вы изобрели только с целью психологического давления на задержанного Свана Хирда. Я верно вас понял?
– Да, все так и было, – подтвердил марокканец.
– Очень хорошо, Маймун. Берите бумагу, и пишите подробное объяснение об этом. Я оставляю вас в кабинете. Через час я хочу увидеть не менее пяти страниц подробных объяснений, как вы пришли к мысли надавить на задержанного этой сказкой. Ясно?
– Как скажете, герр Зейдлиц, – вздохнув, ответил марокканец, взял бумагу, ручку и, не переставая вздыхать, занялся сочинением – прямо как школьник-переросток.
Пару минут супервайзор Зейдлиц наблюдал за ним, а потом махнул рукой и вышел из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь. Его, как он считал, ждала головомойка от Ламберта Пурбуса – вице-директора спецслужбы AIVD. Посторонний человек, увидев Пурбуса, решил бы, что этот 63-летний толстощекий кругленький дядька, скорее всего, простоватый, но с хитринкой, владелец фермы. Кто бы мог подумать, что субъект с такой внешностью – один из лучших (или даже лучший) разведчик Европы.
…Зейдлиц зашел в приемную и вопросительно посмотрел на очередную секретаршу Пурбуса, очень спокойную девушку в сильновыпуклых очках. Она, не говоря ни слова, указала рукой на дверь кабинета вице-директора. «И где Пурбус находит таких девиц, которым вообще на все плевать?», – подумал Зейдлиц, и осторожно открыл дверь.
– Заходите, заходите, – дружелюбно пригласил Пурбус, у которого, несмотря на крайне неприятные новости, кажется, было прекрасное настроение, – присаживайтесь. У меня имеется хороший только что сваренный кофе. Будете?
– Да, с удовольствием, шеф, – сказал Зейдлиц, усаживаясь за стол.
– Что, Мартин? – весело сказал Пурбус, – Вы слегка разочарованы тем, что я не спешу обзывать вас бездарью, и тыкать носом в ваши ошибки?
– Гм… Не то, чтобы я разочарован, но… Я думал, что вы, вероятно, это сделаете.
– Вы верно думали, – Пурбус налил ему чашку кофе и передвинул по столу, – но, ночью начальника нашей барсучьей норы вызвал на ковер министр внутренних дел, которого разбудили из-за вашего шоу. Как обычно, начальник струсил идти, и направил меня. И разговор у министра показал, что ваш марокканец из «Отряда-Е» – стихийный гений.
– Назиф Маймун – гений? – не веря своим ушам, переспросил Зейдлиц.
Пурбус погрозил пальцем и поправил:
– Стихийный гений. Это не то, что гений в обычном смысле. Скажите, вы уже узнали, откуда он взял сюжет о гибели цветочного короля от длинных рук злой жены?
– Из своей тупой головы. Он придумал сказку, чтобы убедить Свана Хирда подписать бумажку, которая позволила бы засунуть Линду Вилворт и ее неаполитанских друзей в официальную камнедробилку национальной и международной юстиции. Это вполне соответствовало задаче: найти материал для судебного решения, объявляющего Линду «недостойным наследником», как это называют юристы. Фокус почти получился, но влетела эта леди-бомба и всех поимела. Сейчас Назиф Маймун сидит в моем кабинете, пыхтит, и пишет пятистраничное сочинение: «как я придумал сказку про убийство».
– Сказку про убийство… – задумчиво откликнулся вице-директор.
– Шеф, а можно вопрос?
– Считайте, Мартин, что вы уже спросили. И ответ утвердительный. Ваш марокканец стихийно попал пальцем в небо. Иоганна Вилворта действительно убили. А поскольку версия попала к адвокату Оффенбах, и далее – в прессу, организаторы убийства резко забеспокоились. Ведь кое-какие журналисты уже пишут, что цветочного короля убили спецслужбы, которые хотят забрать его бизнес, а убийство повесить на юную вдову.
Зейдлиц залпом выпил кофе, поставил чашечку на стол, и задумался.
– Еще порцию для интенсификации мыслей? – спросил вице-директор.
– Да, шеф, если можно… И, простите, я бы хотел задать еще один вопрос…
– Вас интересует… – произнес Пурбус, наливая кофе. – …На чьей мы стороне?
– В общем, да, именно это.
– Тогда, Мартин, подумаем вместе. Я явился на ковер к министру внутренних дел. Там начался разбор полетов. Сначала был короткий разнос за то, что наш человек в ГУКП работает, грубо нарушая закон. Потом – длинные выяснения кто мог ему шепнуть, что Иоганн Вилворт погиб не от случайной аварии, а от целенаправленного акта. Министр беспокоится, что пресса раздует слухи об убийстве, и это вызовет недоверие каких-то крупных инвесторов, и нарушит какие-то стратегические соглашения. А значит?..
– А значит, – предположил Зейдлиц, – речь о чем-то большем. Министр не стал бы так подпрыгивать, покрывая аферу с уводом бизнеса стоимостью полмиллиарда евро.
– Резонно, – согласился Ламберта Пурбус, – речь о чем-то большем. О чем, Мартин?
– Вообще-то, шеф, тут напрашивается гипер-лайнер «Либертатор».
Пурбус улыбнулся и поднял палец к потолку.
– Вот! Верный ответ: «Либертатор». Давайте крутить колеса в эту сторону. Какая была стартовая точка развития проблем цветочного короля в круизе на «Либертаторе»?
– Вероятно, шеф, это был отъезд жены в Европу.
– Не отъезд, Мартин. Нет! Это было бегство. Вот где узел! Паническое бегство Линды. Причем она бежит не домой в Нидерланды, а к каким-то людям в Неаполь. Значит, она уверена, что дома ее достанут. Кто? Как? С какой целью?
– Афера, – предположил Зейдлиц, – касается захвата не только бизнеса Вилворта, но и бизнесов других пассажиров гипер-лайнера.
– Это, – сказал Пурбус, – достойная стартовая версия. Сумма бизнесов всех пассажиров «Либертатора» тянет на несколько триллионов евро. Достойно. А теперь следует найти альтернативную версию, чтобы не сужать поле зрения.
– Шеф, если сам «Либертатор» это такой бизнес, в который вложились все пассажиры?
– Какого рода этот бизнес? – быстро спросил Пурбус.
– Я не готов ответить, – признался Зейдлиц, – этот гипер-лайнер странный, вокруг него, разумеется, масса слухов. В основном – чепуха, но что-то есть.
– Что-то мутное там есть, – откликнулся вице-директор, – вот что, Мартин, займитесь-ка версией о мутном бизнесе. Первые результаты доложите завтра в конце дня.
– Я понял, шеф. Постараюсь успеть что-то накопать.
Вице-директор снова улыбнулся и опять показал пальцем в потолок.
– …Теперь поищем логику в дальнейших поступках Линды. Она внезапно приезжает в Амстердам вместе с адвокатом. Весьма странным адвокатом, вы не находите?
– Да, шеф. Если Линда намеревалась только оформить бумаги на вступление в дело о наследстве, то наняла бы другого адвоката, а не Елену Оффенбах, у которой практика короткая, сплошь военно-полицейская, и членство в мафиозной коллегии.
– Абсолютно верно, Мартин. Мы видим, что Линда приехала домой, прежде всего, для провокаций, и только заодно, для подачи бумаг о наследстве. Она знала, или ее новые друзья-мафиози знали, что у нас сверху заказ на «цветочное королевство», и что будет радиоэлектронная слежка, а возможно, и задержание. И она переиграла наших людей в полиции. Она, подсунув им Свана Хирда, оставила ему адвоката, а затем, судя по всему, улетела на Занзибар с чужим ID, хотя это еще под сомнением.
– Я проверю, шеф.
– Проверьте. И, кстати, вы отследили дальнейшую судьбу этого гало-рок музыканта?
Супервайзор Зейдлиц сделал глоточек кофе, и ответил:
– Да. Адвокат Оффенбах подсунула ему оплаченный страховой полис неаполитанской компании «Vita-Prima», так что, Сван Хирд был госпитализирован самолетом в Центр неврологии Санта-Маттео, в Салерно, рядом с Неаполем.
– Вотчина каморры, – с олимпийским спокойствием прокомментировал Пурбус, – какая талантливая девушка эта Елена Оффенбах. И заметьте: она начинала в нашей военной полиции, по молодежному контракту. Она могла бы сейчас работать на нас, если бы в Управление МВД занимались делом, а не фигней. Это лирическое отступление, чтобы вернуться к страхам министра. Я не слишком быстро переключаюсь с темы на тему?
– Нормально, шеф, я пока успеваю за вами.
– Так вот, Мартин, сначала министра испугало распространение версии об убийстве Иоганна Вилворта. А затем его испугало направление полета юной вдовы Вилворт. Он заметно вздрогнул при слове «Занзибар», и спросил, какое расстояние от Занзибара до текущей позиции «Либертатора». Услышав, что примерно как отсюда до Стокгольма, министр заявил, что это чертовски близко, и надо экстренно решать проблему. Как вы прокомментируете, Мартин? У вас возникают какие-нибудь предположения?
– Но, шеф, даже если Линда действительно движется к «Либертатору», что из того?
– В общем, ничего, – сказал Пурбус, – и если это Линда, то данный поступок – простой демонстратив: «я иду вас душить». Юридически, ей незачем лететь самой. Она могла отправить второго адвоката, пока ее первый адвокат в Амстердаме добивается, чтобы управление наследством Иоганна Вилворта велось в интересах вдовы.
Зейдлиц снова отхлебнул кофе и с некоторым сомнением спросил:
– Шеф, а причем тут наследство Вилворта? Ему принадлежал цветочный холдинг, а на «Либертаторе» он находился просто как пассажир.
– Нет, не просто! – сказал вице-директор, – Все пассажиры «Либертатора» имеют доли в американо-либерийском совместном предприятии «Гипер-Лайнер», которому, с точки зрения права, принадлежит гипер-лайнер «Либертатор».
– Но, – заметил Зейдлиц, – вряд ли у Вилворта там была значительная доля.
Ламберт Пурвус нарисовал пальцем в воздухе огромный вопросительный знак.
– Да, Мартин, эта доля незначительна, но достаточна, чтобы требовать инсайдерскую информацию обо всех делах по «Либертатору» и смежным объектам, в частности, по проекту «Футуриф» на подводном Маскаренском плато в акватории Маврикия. Этот «Футуриф» со всех сторон обвешан коммерческой тайной, но кое-что о нем известно. Например, правительство Маврикия выдало эксклюзивную лицензию на подводные геологические работы на сто лет, и разрешило ввоз и эксплуатацию плавучих АЭС в количестве четырех единиц. Эти АЭС уже там, у полуподводного атолла Каргадос.
– Похоже, – заметил Зейдлиц, – что там морская нефть, как здесь в Северном море, и круизный лайнер – прикрытие, чтобы никто не догадался, пока они столбят участок.
– Не исключено, – сказал Пурвус, – хотя, скорее всего, там нечто иное, чем нефть. Но, принципиален не род природного ресурса, а его денежная и статусная ценность. Нет разницы, нефть это, или редкоземельные металлы. Главное: там некое Эльдорадо, и хозяева «Гипер-Лайнера» не хотят делиться. Но, вероятнее всего, им придется…
*14. Натурные исследования апокалипсиса
14 февраля. Занзибар. Час до полудня в местном часовом поясе.
От Международного аэропорта до естественных пляжей Чуквани на западном берегу острова – меньше мили. Можно пройти быстрым шагом за четверть часа. Именно этот вариант передвижения использовала довольно высокая девушка, одетая в бесформенный черный балахон и в белый головной платок – хиджаб, завязанный так, что было видно немногим более половины лица (от губ до бровей). Девушка накинула на плечи ремни туристского рюкзака (туго набитого, кстати), и решительно зашагала в сторону пляжа.
Соответственно, через четверть часа, местные негры и иностранные туристы, получили возможность увидеть нечто удивительное. Девушка в типично-мусульманской одежде бросила на песок тяжелый туристский рюкзак, потом вытряхнула из него непонятный оранжевый сверток, и потянула за пластиковое кольцо, торчащее из свертка. Раздалось громкое шипенье, и сверток стремительно надулся, превратившись в лодку-каяк. Затем, девушка составила из трех секций с кнопками-фиксаторами 2-лопастное весло и, толкая оранжевый каяк перед собой, вбежала в зеленые волны. Еще минута, и девушка, ловко забравшись в каяк, заработала веслами. Она держала курс в открытое море, и публика, наблюдавшая с пляжа, разошлась во мнениях. Одни полагали, что это какой-то ужасный способ суицида, иные придерживались мнения, что девушка – родственница кого-то из местных рыбаков и направляется к его баркасу (или «бакари» – как тут говорят).
Вторая версия была ближе к реальности. Но – уточнение: целью девушки на каяке был корабль другого класса: не местный бакари, а футуристический 15-метровый парусный тримаран по имени «Ласточка». Сверяясь со стрелкой навигатора, встроенного в часы-браслет, и интенсивно работая веслом, девушка прошла за полчаса полторы мили. До торчащей на 18 метров над морем мачты-паруса-крыла, почти прозрачной, но немного поблескивающей в лучах полуденного солнца, оставалось еще миля с лишним, но тут поблескивающая полоска сдвинулась с места и начала приближаться. Девушка в каяке улыбнулась и положила весло поперек бортов. Больше напрягаться не требовалось…
…Вскоре тримаран под управлением автопилота, уже уходил от берега, чтобы обойти Занзибар с южной стороны, и далее двинуться на восток, на просторы океана. В кают-компании изящная темнокожая девушка, одетая только в лимонный бикини, готовила креативные сэндвичи. Из душевой кабинки доносился плеск воды, тихое фырканье и бурчание, а затем плеск прекратился, и раздался радостный вопль:
– Wow! Я стала похожа на человека!
– Эй, Мэгги! – окликнула темнокожая девушка, – Хватит любоваться своими сиськами! Шевели ластами, иди сюда, поставь чайник, что ли.
– Ты драная черная кошка! – агрессивно объявила гостья, выходя из душевой кабинки, растираясь на ходу полотенцем и голодными глазами глядя на стол.
– А ты акула краснопузая! – ответила на это темнокожая, – Между прочим, ты даже не сказала: «О! Вайлет! Я так рада, тебя видеть»!
– Я же сказала «привет» в самом начале, – невозмутимо напомнила гостья, и, обернув полотенце вокруг бедер, взвесила в руке чайник, прикидывая, долить ли туда воды.
– Долей до второй черточки, – распорядилась Вайлет Тирс aka шкипер Кэтти Бейкер (конечно, темнокожей девушкой была она). Что касается гостьи, то это была типичная ирландка: высокая, рыжая, как солнышко, зеленоглазая, с круглым лицом, с россыпью веселых веснушек, проглядывающих даже сквозь золотистый загар. Ее имя в исходном состоянии было: Мэгги Райан, но прилетела она (как уже понятно) с паспортом на имя Лейлы Андерсен… И немного о внешности. Если оценивать телосложение Мэгги по канонам женских журналов, то вердикт был бы удручающим, однако, если взглянуть с позиции фольклора, то Мэгги была близка к идеалу (фермерская дочка, которая может остановить коня на скаку). Реально, на такой подвиг ей все-таки не хватило бы сил, но вменяемый конь вряд ли рискнул бы проверять это, увидев жуткий блеск ее глаз, будто позаимствованных у породы знаменитых ирландских полудиких псов-волкодавов.
…Мэгги включила чайник, долитый, согласно пожеланию Вайлет, уселась за стол, без церемоний, цапнула со стола первый сэндвич, прожевала, и произнесла задумчиво:
– Хочется ляпнуть что-то типа благодарности тебе и Семье за спасение моей любимой задницы. Но я ненавижу пафосные фразы. Считай, Вайлет, я, типа, сказала, а ты, типа, ответила: «ерунда, Мэгги, мы же подруги, верно?».
– ОК, – лаконично согласилась темнокожая шкипер.
– Рассказать тебе, как я влипла? – предложила Мэгги.
– Не надо, – Вайлет покачала головой, не отрываясь от сотворения сэндвичей, – мне это рассказали друзья друзей. Вообще, если взрываешь что-то, надо быть осмотрительнее. Теперь из-за одной сраной британской нефтяной платформы, ты золотыми буквами впечатана в листинги Интерпола и Скотланд-Ярда.
– А не хрен им было ставить свои платформы в нашем Ирландском море, как будто это ничейные воды! – огрызнулась гостья, но потом самокритично признала, – Там я слегка прошляпила в плане конспирации. Но взрыв был красивый! Даже из окон Дублинского Замка было видно, как отблески пламени пляшут на облаках. Ха!!!
– У тебя пиромания, вот что! – трагическим тоном объявила Вайлет.
– Нет, просто я за правду, и профессия у меня такая. Кстати, что здесь надо взорвать?
– В общем, – ответила шкипер, – ходит одна калоша между Сейшелами, Мадагаскаром, Маврикием и Мальдивами. Надо ее крэкнуть аккуратно. Я на схеме покажу, как.
– Ха! Калоша? Гипер-лайнер, что ли?
– Упс! Как ты догадалась?
– Типа интуиция, – ответила рыжая ирландка, и цапнула второй сэндвич.
Вайлет покивала головой, и после паузы сообщила:
– Мы тут все с новыми ID. Я – Кэтти Бейкер. Запомнишь?
– Уже запомнила, Кэтти. Имечко тебе подходит.
– Ну, а то ж! Теперь давай, Мэгги, выбирай себе имя и фамилию.
– А что, любые выбирать можно? – удивилась гостья, доедая сэндвич.
– Да. У нас тут кое-где схвачено. Так что не стесняйся.
– Ну… – рыжая ирландка задумалась, – …Кем ты меня обозвала? Краснопузой акулой?
– Ну! – шкипер Вайлет aka Кэтти улыбнулась, – Ты и есть акула! Все жрешь и жрешь!
– Значит, пусть у меня останется имя Мэгги, оно частое, а фамилия будет Болгдэрг.
– Гм-гм… А Болгдэрг, это что?
– Это краснопузое по-ирландски.
– А-а, я опять забыла, что ирландский – это не английский.
– Ну, так я тебе напомню, giobcatdubh!
– А это что за фигня?
– Это не фигня, а ты. Драная черная кошка. Так, почему надо взорвать ту калошу?
– Почему? – отозвалась шкипер, – А тебе с какого ракурса объяснить?
– По правде объясни! Ты меня знаешь, я работаю только по правде.
– По правде я не умею, – чернокожая шкипер развела руками, – вот не умею, и все тут!
– Кошачья твоя душа… – проворчала рыжая ирландка, – …А просто по-человечески?
– А просто по-человечески, читай, – и шкипер протянула подруге глянцевую книжку карманного формата.
* Проект ФУТУРИФ *
* До Апокалипсиса – 5000 дней. Таков прогноз Нобелевской федерации ученых *
* Что дальше? Как жить нам, нашим детям, нашим внукам и правнукам? *
* МЫ ЗНАЕМ ВЕРНЫЙ ОТВЕТ *
1 марта. Утро. Западная Италия к югу от Неаполя. Салерно.
Только что построенная 20-метровая одномачтовая самбука, названная гордым именем «Могадишо», была готова выйти в Тирренское море под снежно-белым треугольным парусом и под флагом, напоминающим «Веселый Роджер». Но череп со скрещенными костями был заменен смайликом со скрещенными веслами (и не надо говорить, будто круизный проект каморры приступает к отмыванию денег под пиратским флагом).
Формально, проект принадлежал фирме NWEM (Сан-Марино) c участием партнеров: яхтенной верфи «Littorio» и сети неаполитанской кухни «Pizza-Sorrento».
Неформально – семье Рамазотти с участием семей Ланза и Соррентино.
О неформальной части были осведомлены, кажется, все те итальянские журналисты, которые приехали на верфь, чтобы сделать репортаж о спуске «Могадишо» на воду и выходе в первый круиз. Бестактность этих «медиа-хищников» слегка напрягала Елену Оффенбах. Она согласилась принять на себя роль «крестной мамы корабля» (одеться в знакомый комбинезон разносчика «пиццы Сорренто» и разбить бутылку шампанского ударом о скулу самбуки «Могадишо»). А что – логично. Если в прессе замелькали фото «девушки-адвоката с пиццей, раздраконившей полицейский спецназ Голландии», то простейший здравый смысл подсказывает использовать этот образ в рекламе пиццы.
…Елена вышла на «позицию для броска», куда вот-вот должна была быть принесена сакральная бутылка, и конечно, репортеры сразу устремились в атаку.
– Мисс Оффенбах, как вы стали связующим звеном семей Рамазотти и Соррентино?
– Что? – она сделала большие глаза, – Я не понимаю, о чем вы.
– О, конечно, мисс, вы, вероятно, не знаете всей истории. Но, эти две семьи каморры некоторое время вели войну за мусорные подряды юга провинции Компания…
– Каморра? – переспросила Елена, сделав СОВСЕМ большие глаза, – Вы имеете в виду легендарные криминальные синдикаты Неаполя?
– Да!
– Конечно!
– Именно эти криминальные синдикаты! – оживленно подтвердили репортеры.
– Как интересно! – воскликнула Елена, – Давайте, пока есть минутка, вы мне об этом расскажете.
– О чем мисс?
– О каморре, – пояснила она, – я читала об этой организации столько детективов, и мне безумно хочется услышать что-то от самих жителей Италии, из первых рук…
– Минутку, мисс, вы хотите, чтобы мы рассказали ВАМ о каморре?
– Да-да! Я ведь не знаю всей истории, и вообще Италия для меня так загадочна…
…Репортеры застыли от такой циничной «загрузки», и прежде чем они успели как-то перестроиться и возобновить атаку, их оттеснила команда одинаково по-спортивному одетых широкоплечих молодых людей, которые впятером несли одну бутылку.
– Сеньора, – зашептал старший из этих бойцов почти на ухо Елене, – мы решили, что надежнее будет подогреть бутылку, так что не удивляйтесь, что она очень теплая.
– М-м… Насколько теплая?
– Умеренно теплая, вы не обожжетесь. А теплая бутылка точно должна разбиться. Вы швыряйте изо всей силы, ну, для надежности.
– Ладно, – Елена кивнула, – главное, чтобы борт корабля не разбился.
– С бортом все будет нормально, – заверил парень, – тут технология, по которой делают минные тральщики для флота. Но об пластик бутылка хуже бьется, чем об металл.
– Ладно, я уже поняла. Значит, изо всей силы.
– Да, сеньора! – подтвердил он, и окликнул своих подчиненных, – Быстрее привяжите к крановой стреле шнур, и давайте бутылку сюда. А вы, сеньора, наденьте вот это.
