Текст книги "В стране Оз (СИ)"

Автор книги: Александр Метлицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 41 страниц)

  Освобожденный дракон снова упал с воздуха. Сначала они подумали, что он атакует другой корабль, но дракон бился в предсмертной агонии. В грязи льдин и барахтающихся судов он перевернул одно из судов Дин Гиора на правый борт, и судно перевернулось со звуком всасывания и разрушения, пробив его насквозь.

  Шестому и последнему дракону удалось вырваться на свободу, теперь, когда заклинание теряло свою власть. В небесах хорошо был виден его путь. Не обращая внимания на парящие армии или мстительных засадников, он шатался в лучах заходящего солнца.

  Возможно, сумасшедший. Он повернул на юг, поднимаясь над Бигелоу и предгорьями Великих Келсов. Направляясь к Разочарованиям, может быть, или к мраку бесплодных земель. Никто из его группы не последовал бы за ним в Страну Квадлингов. У него не осталось живых товарищей.

  2

  Размочив шайбу застывшего тадмука и размяв ее в пюре, компания Часов Дракона Времени расположилась около небольшого костра из углей, чтобы приготовить свой скудный ужин и съесть его. Сначала они молчали.

  Дым отгонял назойливых комаров, но свет привлекал мотыльков. Скрестив ноги на земле, Рейна подперла подбородок руками. Ее глаза следили за розовато-лиловыми крыльями. Как будто она никогда раньше не видела мотыльков, подумал Бррр. Или, возможно, она размышляла о возможностях родства между мотыльком и драконом.

  – Не хочу портить чье-либо пищеварение, – наконец сказал Бррр, – но мы, вероятно, заклятые враги администрации, управляющей этим в Изумрудном городе. Мы с Илианорой разговаривали и... Ну, тебе не кажется, что нам следует свалить, пока мы можем?

  – Я не работаю в комитете, никогда не работал, – отрезал мистер Босс, – Если мне нужно будет твое сочувствие, ты, пидорский кот, я попрошу об этом. Ты можешь испачкать свои трусики, мне все равно.

  – В чем дело? Какой-то горный козел покусал твои яички?

  Илианора бросила взгляд на Бррра и указала на ребенка. Но Рейна продолжала не обращать внимания ни на что, кроме трепета мотылька и пламени, и Бррр продолжал следить за карликом.

  – В чем дело? Тебе не нравится, когда кто-то другой принимает решение? Как, например, то, что мы взяли девочку, когда леди Стелла предложила это?

  Мистер Босс был добр к Илианоре весь прошлый год. Раньше ей всегда удавалось успокоить гнома, избавив его от вспыльчивости. Теперь, когда она села рядом с ним и положила руку ему на колено, он оттолкнул ее.

  – Если тебе нужен кто-то более функциональный, чем Сисси-бой Лев, воспользуйся кем-нибудь из парней. Ты меня не интересуешь.

  За спиной гнома Бррр пропел своей жене: «Ты в беде».

  – Мы будем держать девочку только до тех пор, пока не найдем для нее безопасное место, – сказала она гному, – Мы более или менее обещали леди Стелле. В обмен на то, что она вернет нам книгу.

  Мистер Босс бросил кусок крысиной коры в огонь, уничтожив одного из мотыльков. Рейна тихо вздохнула.

  – Мы получили твою драгоценную книгу, – сказал Бррр, стараясь не выдать паники, – Девушка – это бонус. Чего мы тут ждем?

  – Я не знаю. Откуда, черт возьми, мне знать? – Тон мистера Босса был мрачнее обычного.

  – Спроси у Часов? – предложила Илианора, как будто эта мысль не могла прийти ему в голову.

  – Я не могу.

  Бррр был в компании Часов только последние шесть месяцев. И все же он слышал, что Часы сами решают, когда им нужен отдых. Когда это случалось, компания иногда распадалась на некоторое время. Может быть, пришло время. Лев спросил:

  – Что, эта штука снова бастует? Что-ты скрываешь от нас?

  Мистер Босс переминался с ноги на ногу, не отвечая. Сбоку, под звуки серебряной гитары и набора щипцов для звона, отчетливо слышалась возня. Семеро парней импровизировали все более непристойные стихи к своей ночной песне «Бесконечный секс». Иногда по вечерам мальчики пели о том, как они развлекаются в борделе, иногда в женской семинарии, иногда перед аудиторией королей и епископов. Мальчики были одинаково богоподобны в выносливости и готовности, девочки были неотличимо великолепны, за исключением различий в цвете волос. Вряд ли это был материал для лулабье, но довольно скоро Рейна облокотилась на предплечья Льва и погрузился в сон.

  – Теперь, – сказал Лев, – я не хочу торопить вас, но убийцы, без сомнения, начинают искать нас, Часы и книгу. Они все соберут воедино, учитывая, что мы показали им отрывок из того, чего следует ожидать. Вы не хотите рассказать нам, что происходит?

  Мистер Босс вздохнул, и единственная золотистая слеза выскользнула из его глаза и затерялась в его усах из бутылочной щетки. Бррр доверял слезе гнома не больше, чем Безымянному Богу, появившемуся на поляне и решившему вселенскую борьбу добра со злом. Или даже хороший против плохого вкуса.

  Илианора предоставила их вождю презумпцию невиновности.

  – Что тебя расстроило? Это, конечно, не может быть ребенок?

  Гном еще глубже уткнул подбородок в грудь, как будто ему больше нравилось разговаривать со своими коленями.

  – Я надеялся, что возвращение книги леди Стелле обновит исполнительную функцию Часов, но я не верю, что это произошло.

  Илианора и Бррр обменялись взглядами и стали ждать.

  – Вы всегда видите развлекательный посыл Часов, – объяснил мистер Босс, – Это все, что кто-либо когда-либо видел. Зрители встают на сторону сцены, проемов, балконов и тому подобного. Но есть разница между публичной демонстрацией и частным откровением. За углом? Не та сторона, где шкафы для хранения, а задняя часть тележки? Где на плакате написано, что ОН МЕЧТАЕТ О ТЕБЕ И ПРОГЛАТЫВАЕТ ТЕБЯ? Эта реклама скрывает от всеобщего обозрения частную сцену, которую вы никогда не видели, потому что я никогда не упоминал об этом. Кому угодно. Когда я один, я иду туда украдкой взглянуть. Я слежу за направлением каждые несколько дней. Даже если Часы предпочитают не высказывать своего мнения о том, что может произойти, всегда до этого они трепетали от секретности. Это было похоже на то, как ребенок пытается вести себя совершенно спокойно. Это невозможно сделать. Никто не может притвориться достаточно мертвым, даже Часы. До сих пор. Это дало мне еще одну тираду, пока тебя не было, сегодня. Затем – он умер. Он овладел искусством быть мертвым. Или в коме.

  – Что сказали Часы? – спросила Илианора.

  – Там было сказано держаться подальше от грязных несовершеннолетних девчонок, которым нечего делать с историей.

   Он вскинул бровь в сторону Рейны, но не смог заставить себя взглянуть на нее.

  – А потом все рухнуло.

  Парни устраивались на своей обычной насыпи. Они всегда спали отдельно от руководства. Рейна погрузилась в свой собственный сон.

  – Может быть, Часам нужен Гримуатика, чтобы нормально функционировать? – предположил Бррр, – Что-то вроде дрожжей или ключа? Может быть, теперь, когда мы получили его обратно...?

  – Чаще всего книга была свободна от Часов, и все же Часы говорили мне все, что мне нужно было знать. Часы и книга – это отдельные системы, хотя и разделяющие обоюдный интерес к влиянию.

  – Тогда, может быть, Часам не нравится, что Гримуатика вернулся, – сказал Бррр, – Может быть, тебе стоит положить его обратно на колени леди Стелле.

  Ему бы не понравилось, если бы его делегировали на эту миссию, не в нынешней обстановке.

  – Верно. И, может быть, звезды на самом деле являются обрезками ногтей Безымянного Бога. Не говори о том, чего ты, черт возьми, не понимаешь, сэр Кисонька.

  -"Так что даже история тоже может устать, подумал Бррр. Сколько будущего предсказали Часы в свое время? Он бродит по стране Оз уже сколько, тридцать, сорок, пятьдесят лет? И гном, работающий в услужении, за исключением тех периодов, когда Часы были спрятаны в какой-нибудь расщелине страны Оз, и гном мог выйти и прожить что-то вроде жизни"?

  – Ну, если ты не можешь завести его с помощью рукоятки, может быть, он хочет умереть, – сказал Бррр, – Ты когда-нибудь думал об этом?

  Гном только застонал.

  – Часы – это не просто купель пророчеств. Это... что-то вроде совести, я думаю.

  – Это будет не первая совесть, когда-либо задремавшая. Я присоединяюсь к нему. Спокойной ночи.

  Но Льву не давали покоя крики соколов и скольжение жуков-пеликанов под сухими сосновыми иголками. Его беспокоило, что гном казался обездвиженным параличом Часов. Его беспокоило, что они не должны спать здесь, а должны быть уже в пути, уходить. Он слышал стрелков в каждом шорохе и дрожании леса.

  Всегда был какой-то зуд, который беспокойство не могло почесать. Бррр то и дело проскальзывал в сон, который маскировался под реальный момент – осознает ли он, Лев, что почти спит в летнем сосновом лесу, или ему снится та же реальность?

  Явления его прошлого вырывались из пут хронологии и проникали в сознание, а затем снова исчезали. Лев плавал в той подводной стране чудес, где действие и следствие теряют связь друг с другом.

  Посмотрите, кто здесь, на подиуме совести, принимает позы между бодрствованием и сном.

  Дворянин, который придумал для Льва задание агента. Человек, от которого пахло лакрицей и табаком. Аварик, маркграф Тенмедоузский. Его тонкие усы цвета тыквы и козлиная бородка, осанка, которую мало кто из Зверей мог имитировать. Будь проклята самоуверенность титулованных!

  Аварик уступил место Джеммси, первому человеку, которого Бррр помнил, как встретил – скромному солдату Волшебника страны Оз. Первый друг Льва, и его первое предательство. Почему Бррр решил, что сможет заботиться о маленькой девочке, хотя бы какое-то время? Причинять вред – вот что было уделом Льва.

  Джеммси разлетелась в прах. В гипногогическом параличе Льва Джеммси напоминал рой Озмистов – фрагментов призраков, преследующих Великий Гиликинский лес. О чем они просили? «Скажи нам, правит ли Волшебник по-прежнему в стране Оз». И Каббинс, мальчик-шериф Северных Медведей, задал им ответный вопрос: «Скажите нам, жива ли Озма». Почему же фантомы в капюшонах в своем могильном стоне никогда не спрашивали: «Скажи нам, лучше ли соленое масло, чем несоленое, в рецепте шизского пирога с фаршем?» Пророческие вопросы и ответы волновали только правила – власть, троны, чопорность.

  Каббинс растворился в узорах осоки и пейсли. Бррр уже почти заснул, и тут в искусность предающегося сну разума вторглась мысль о древнем оракуле, известном как Якл.

  Она так прочно вошла в его мысли, что он резко сел. Коварная дьяволица! В его мыслях она была как никогда требовательна. «Позаботься о девочке», – уговаривала она его полгода назад. «Мне нужно, чтобы ты заступился за нее, если она нуждается в заступничестве». Она говорила о ребенке Лира и Кенди. Не кто иной, как внучка Бастинды. Но была ли эта появившаяся девушка – Рейна – той самой? По словам гнома, Часы относились к ней с опаской. А Бррр не мог быть уверен. Он снова лег. За закрытыми веками, когда девушка потягивалась, терлась о его позвоночник и ворочалась, он пытался представить ее зеленой, хотя при дневном свете она казалась такой же прозрачно-молочной, как и многие манчкинцы и гиликинезцы.

  Часы не различают цвета, подумал Бррр. Позвольте Часам восстановить свою пружину и вернуться к тому, чтобы быть совестью страны Оз. Он не может разобраться в реальности Рейны. Я слишком устал.

  Все его предыдущие бедствия теперь танцевали перед ним, большой паршивый финал. Эта ночная инквизиция, когда персонаж с облегчением растворяется в забвении: кто ты на самом деле? У Льва была жена, с которой он не спал, не только из-за проблемы несовместимых пропорций, но и потому, что Илианора была зашита в окончательно теряющую девственность. Лев зациклился на многих людях и Животных одинаково и любил только одного, Мухламу Х'Акима, Тигра из Слоновой кости. Это никуда не делось в спешке. Был ли он отцом пометов? Нет. Его участие в Деле Дороти и смерти Злой Ведьмы Востока озадачивало Эла, включая его самого, – был ли он врагом государства? Или героем нации? Или просто пустое место в мире с приемлемо впечатляющей гривой – вот как он оценивал себя, вверх и вниз, и покончим с этим.

  Так что, возможно, он не был способен, заключил он, выполнить просьбу Якла о нем. «Позаботься о девушке». Зачем ему это? Бастинда не оказала ему никакой услуги, если только вы не верили тем, кто говорил, что он был львенком в Шизе, и она и ее друзья спасли его от какого-то сомнительного эксперимента в лаборатории. Конечно, это невозможно доказать.

  Но вот Рейна, во сне, грубо почесывает себя между ягодиц. Лев чувствовал тонкую руку девушки. Его позвоночник и ее, спина к спине.

  Но почему он не был способен? Да ладно. Леди Стелла присматривала за Рейной, не привлекая к этому внимания. И, признаться, леди Стелла вряд ли была старой матушкой Хорой из оперетт. Если Стелла смогла справиться, то сможет ли Бррр? С помощью Илианоры? С помощью или без помощи гнома, совета Часов?

  Но Часы погрузились в дремоту, вспомнил Бррр. Совесть в коме.

  Но, но, но. Бесконечный часовой механизм неуверенности в себе.

  В своих окольных размышлениях он не пришел ни к какому выводу. Сон временно избавил его от необходимости больше беспокоиться об этом.

  3

  Новые друзья все еще спали. Рейна пробиралась мимо них: седовласая женщина с жестким мягким лицом, золотистый Лев, маленький злой мужчина. А также семь послушников Часов, которые щекотали друг друга во сне, подумала она.

  Она не скучала по Стелле. Она не скучала по Пагглсу. Она почти ожидала, что мисс Мерт будет прятаться под соснами с фланелью для лица наготове, но когда Мерт не появилась, Рейна пошла дальше. Она намеревалась подняться обратно на смотровую площадку, чтобы посмотреть, что еще можно увидеть из драконов в воде.

  Путь был достаточно изящным. Свет, как косые весла, греб по дороге, указывая ей, как идти. Было приятно находиться в этом мире. И совсем не опасно, что бы там ни говорила мисс Мерт, особенно в последнее время.

  Озеро. В этот час его поверхность была серебристо-черной. Зеленый светился на холмах. Зеленый цвет окрашивал южные бухты, словно покрытые водорослями. Она заметила дым над Циммерстормом, хотя была слишком юна, чтобы гадать, не остатки ли это города, сожженного в отместку. Мансардных крыш Мокбеггар-Холла она не видела, да и не думала их искать.

  Драконы исчезли. Лед исчез. Развалины одного корабля дрейфовали, как разбитый остров. Два корабля стояли на якоре и кренились. Четвертый корабль исчез, возможно, полностью затонул или затонул где-то в порту, вне поля зрения.

  Ей было жаль корабли, но еще больше жаль драконов. Она могла поспорить, что никто не спрашивал их, интересуются ли они плаванием на лодках. Она помогла заморозить их – каким-то образом она это знала. Она не знала слова «стыдно» или даже понятия «стыдно», но чувствовала себя отвратительно и хотела, чтобы этого не случилось. Леди Стелла попала в беду, и другого выхода не было, но все же.

  Куски дерева на воде выглядели как сломанные буквы.

  Это напомнило ей о слове «мужчина». Дин Гиор. Однажды он нашел книгу с большими буквами – то ли для детей, то ли для слепых взрослых, она не знала, – и положил ее на колени лицом к ней. Она скорчилась на полу. Он достал свой маленький серебристый кинжал и использовал его как указку. Что это такое? Буква "Е". Что это такое? "Я"? Нет, тот, другой. Буква "Л", верно? Верно. А это? Тот, эм, который похож на букву Е.

  Ф!Е-Л-Ф? Можете ли вы произнести это до сих пор?

  Она могла бы, но по какой-то причине покачала головой. Она не хотела, чтобы все произошло слишком быстро.

  Теперь она увидела большую палку и подошла, чтобы поднять ее, чтобы нацарапать буквы на сосновых иголках. Как правильно писать «извините»? Палка отлетела, и она погналась за ней. Она знала, что она превратился в змею, но, может быть, она все еще будет держаться и станет для нее палкой. Может быть, она могла бы писать лучше, чем она. «Подожди».

  Она поспешил прочь, но медленнее, подумала она; змея обдумывала ее просьбу. Затем она остановилась и повернула игольчатую головку. Она был почти зеленой, за исключением тех мест, где хотела быть коричневым. Ее глаза – она могла видеть только один -были плотной блестящей непрозрачной черной чечевицей.

  Она сказала:

  – Ты вылезла из воды сегодня утром? Ты знаешь, что там произошло? Эти драконы твои друзья? С кем-нибудь из них все в порядке?

  Змея опустила голову, возможно, в знак траура.

  – Один из них улетел. Ты видела эту часть?

  Змея не двигалась, но Рейна подумала, что, возможно, она выглядела немного заинтересованной.

  – О, так и было. Я понятия не имею, куда он улетел. Вон там, за берегами, в той стороне.

  Змея, казалось, пыталась изменить цвет, смешаться с кусочком лишайника с одной стороны и кусочком камня с другой, но это была медленная работа. Она присела на корточки, чтобы посмотреть, как это происходит. "Вау-эй. Я не знала, что змеи могут переключаться на зеленый и обратно.

  Глаза существа без век были зловещими и терпеливыми.

  – Многое могло бы позеленеть, если бы они старались усерднее, – говорилось в нем, – Имей это в виду".

  Рейна попятилась, никогда раньше не встречала говорящую Змею и даже не слышал о ней.

  Она думала, что они всего лишь похожи на сказки. Змея закончила свое превращение в камуфляж, и она больше не могла ее видеть.

  Ей не хватало Змея, но она оценила совет.

  – Точно, – сказала она тому месту, где он был, – О и – извини.

  4

  Рейна рассказала им о кораблях, которые были разрушены, и драконах, мертвых или сбежавших. Компаньоны посмотрели на мистера Босса. Он просто пожал плечами.

  – Если предположить, что большинство солдат выжили и перегруппировались на берегу, то первой задачей Дин Гиора будет найти нас, – сказал Бррр. Терпеливый, как сурковый лев. Хотя ему было трудно не закричать, – Часы предсказали водный путь, помнишь? И Дин Гиор мог бы догадаться, что у нас есть могущественное очарование, чтобы сделать его реальностью. Мы действительно не можем слоняться без дела, ожидая, пока Часы наложат печать на наш бланк.

  – Эй, Лев прав. Мы носимся взад и вперед по враждебной территории уже большую часть года.

  Это от мальчика с каштановой копной. Бррр никогда раньше не слышал, чтобы он говорил.

  – С этим водянистым зоопарком, охваченным пламенем прошлой ночью, мы станем первой целью мести для всех.

  Буксировщик сказал:

  – И как. Благодаря чертовым Часам, это маленькое пророчество для военных. Это ват – колатальский гребаный миттаке, это ват.

  Еще одно мнение девственницы:

  – Пришло время решить, в какую сторону...

  Карлик прервал мальчика.

  – Когда ты начнешь думать о том, чтобы принять решение, тебе пора принять решение уйти.

  – Может быть, мы и будем", – проворчал четвертый помощник, – Быть разыскиваемым за участие в военном саботаже – это совсем не то же самое, что быть слугой Судьбы

  – И ты не можешь рисковать, командуя Судьбой, – выплюнул гном, – Ты собираешься переоценивать меня, убирайся. Я серьезно.

  Говоривший, парень, лохматый, с штопорами кобальтово-черного цвета, потерял часть своей решимости. Он отступил на шаг, как бы давая гному возможность тоже отступить.

  – Я не останавливаю вас, – сказал мистер Босс, – и вас, других преступников. В течение многих лет нам удавалось либо договориться о своего рода дипломатическом иммунитете, либо отказаться от любой коровьей лепешки, в которую мы случайно попадаем. Однако наша полоса везения может закончиться. Привыкай к этому или найди себе другое хобби.

  – Но удача, что такое удача, рядом с Судьбой... – Мальчики не могли вырваться из пропагандистского рычания, охватившего их сердца.

  – Спасайтесь сами. Последний, кто уйдет, погасит луну. И ты тоже, дочка, – Гном указал скрюченным указательным пальцем на Илианору, – Ничто не держит тебя здесь.

  – Я никуда не уйду, – ответила она, – Пока.

  Парни были упакованы и готовы к отъезду в течение часа. Сняв свои оранжевые камзолы, они взвалили рюкзаки на спины и повязали на шеи гражданские платки. Они решили двинуться на север через Сосновые пустоши, избегая ополченцев любой масти.

  Бррр подумал, что так будет лучше. Эти парни не собирались становиться агентами-провокаторами в какой-нибудь случайной войне. Большинство из них хотели просто посмотреть мир и заявить о своей значимости как аколитов истории. Или отложить работу в семейном бакалейном или гравийно-песчаном концерне.

  – Ты следующий, – сказал гном, – Вон. Бродяга. Срамные ноги.

  – Не без тебя, – сказала Илианора, – Мистер Босс, вы не в себе.

  – Я никуда не пойду с этим губительным ребенком, – сказал мистер Босс.

  – Если мы уйдем, ты никуда не уйдешь, и точка, – заметил Бррр, – Вы только что уволили свою резервную рабочую силу, и я остался единственным, кто может тянуть эти часы. Если только вы не готовы уйти от него.

  – Проклятие, – сказал гном и продемонстрировал несколько.

  – Тише, – сказала Илианора, – Если они действительно решили нас выследить, ты только укажешь им наше местоположение.

  Гном пошел и сел под повозкой.

  – Я уже собрался, – сказал Лев своей супруге, – Нас ничто не держит, я думаю. Поскольку мы, кажется, освобождены.

  – Он спас меня, – сказала Илианора, – Я не могу просто бросить его из-за этого небольшого разногласия.

  – Почему бы тебе не спросить Часы? – предложила Рейна, – Если бы ты с ним хорошо поговорила? Как его зовут?

  Илианора поморщилась, что в ее исполнении было равносильно ухмылке.

  – Освальд. Но я думаю о нем как об Освальде.

  Рейна подошел посмотреть на нее.

  – Оно не очень-то дышит, – признала она, но обошла его, давая ему возможность усомниться. Снизу гном запустил камнями в ее поцарапанные лодыжки.

  Бррр видел в драконе беспощадное обаяние, вульгарное, но эффективное изобретение изобретательности тик-тока, призванное напомнить читающей аудитории об архаичном народном поверье, известном как Дракон Времени. Хотя сам воспитывался без подобной чепухи – потому что сам воспитывался, – Лев достаточно хорошо знал легенды о происхождении страны Оз. Сопливое подземное существо, спящее в какой-то недоступной пещере, мечтающее о вселенной с самого ее начала. Пламенный фатализм.

  И это не единственный тип фатализма, охвативший страну Оз. Другие, более флегматичные теории предполагали существование в результате какого-то нечестивого сгорания масел и углей. Даже сегодня некоторые крестьяне приписывают свою грязную участь дилетантизму Лурлины, королевы фей, пытающейся создать мир. А яйцеголовые, достаточно умные, чтобы страдать подагрой или глаукомой, утверждали, что жизнь – это мрачный эксперимент в области этики или жестокости, изобретенный Неназванным Богом. Но история о драконе была старше – настолько стара в народных знаниях, что у дракона не было имени. Освальд был псевдонимом театра: глубокая судьба всегда управляется из-за занавеса, от которого нас просят отвлечь наше внимание.

  Сегодня дракон Часов был инертен. Выброшенная куча окислительной технологии. Может быть, это маскировка? Освальд так часто казался полуживым существом, зловещим в своем очевидном чувстве импульса, решительным в своем отношении к неправильному и правильному. Голова дракона вращалась, как фара какого-нибудь велосипедиста, катающегося по коллежским дорожкам Шиза. Челюсти щелкнули в четырех разных положениях. Никто из них не улыбался. Когда это совесть улыбалась?

  – Он выглядит выцветшим, – довольно бодро заключила Рейна.

  – Рейна, немного меньше шума, – предложил Лев, – Нет смысла подсыпать соль на раны гнома.

  – Почему бы нам не поискать в Гриммуаре слова, чтобы разбудить его?

  – Не повредит, – сказал Бррр, – Я голосую «за».

  – Вдруг мы стали демократическим синодом? Вот что делает с тобой рождение детей? Напомни мне кастрировать себя ложкой из грейпфрута.

  Но с учетом того, через что пришлось пройти Илианоре, это замечание было легкомысленным, и, несмотря на свое расстройство, гном поймал себя на том, что.

  – Ах, ну да. Но я не обещаю играть по любому предложению глупой книги, волшебной или нет.

  Он достал «Гримуатика» из ящика, который открылся с хлопком, как будто ему не терпелось доставить книгу Рейне.

  – Чтение никогда не приносило мне пользы, при моей-то работе, – ворчал он.

  Илианора расстелила свою шаль на усеянной иглами земле, и мистер Босс бросил на нее книгу.

  – Мне не нравится прикасаться к Гриммуару, – сказала женщина, но Рейна опустилась на колени перед томом. Она положила руки на крышку, как будто хотела обнять эту штуку, и открыла большую крышку.

  – Это кажется странным. Как мох с сахаром в нем, – сказала она.

  – А ты выглядишь как сгусток без крема, – фыркнул гном, – Найди то, что тебе нужно найти, и снова закрой эту чертову штуку. Это заставляет меня нервничать. Эта книга не для таких, как мы, чтобы ее изучать. Мы всего лишь хранители.

  – Может быть, мир меняется, – сказал Лев, – и теперь все зависит от нас.

  Гном подавил себя, пока Рейна перелистывал верстовые столбцы. Сегодня каждая страница казалась сделанной из другого сорта бумаги. Разных цветов и плотности, просеянной и спрессованной с разнообразным мусором: тряпками и соломой, бечевкой и плавками. На взгляд Бррра, слова, написанные от руки, казались слишком крючковатыми и зазубренными, чужим языком, если не сказать – чужим алфавитом. Хотя его очки нуждались в обновлении. Иногда маргиналии казались вовлеченными в движение, плоскими маленькими театральными пьесами, играющими сами за себя. На других страницах одинокий портрет без подписи смотрел на него, его глаза двигались, когда страница поднималась, колебалась, оседала, закрывалась следующей.

  – Как мы вообще узнаем, что ищем? – спросил Лев.

  – Когда мы его найдем, – сказала Рейна. Достаточно просто.

  Бррр увидел это раньше, чем она. Они наткнулись на страницу, которая, казалось, была покрыта льдом или стеклом, по которой кружились рельефные узоры из инея и снежинок, чередуясь, как, по-видимому, делали шестеренки Часов, когда Часы были в порядке. Бумага сверкала искорками, как свет на снегу. Рейна сказала:

  – Это что, зима на воде?

  – Кто знает? – сказал Бррр, – Я не могу распознать текст, если только снежинки не являются их собственной прозой. Однако книга перестала сама собой перелистываться. В любом случае, похоже, это страница назначения. Девушка согласилась; она нетерпеливо обхватила страницу руками, словно хотела согреться зимним днем.

   – Где мои варежки? – пробормотала она почти про себя.

  Узоры из снежинок раздвинулись, как театральные занавесы, открывая темно-синий фон, который заполнял всю страницу, как ночное небо во время Лурлинариев. Звезды сияли в полночных чернилах.

  – Если это реклама занятий по формированию веры, милые клеточки, то я возьму спичку, чтобы поджечь всю эту чертовщину, – прошептал мистер Босс.

  – Заткнись, – вежливо сказал Бррр.

  Одинокая белая точка начала увеличиваться, как будто приближаясь с большого расстояния по небу. Это было похоже на что-то вроде снежного шара, такого типа, который Бррр видел в магазинах по праздникам. Может быть, пузырь со льдом? Идеальная хрустальная капля. Парящий. Он раздулся почти до краев страницы. Когда он остановился, они увидели, что шар был чистым, а внутри него была заключена сгорбленная фигура.

  «Z в O», – сказала Рейна.

  Они не могли точно сказать, кто это был.

  – Это должна быть леди Стелла, – сказал мистер Босс, несмотря на себя, – Люди говорили, что она приходила и уходила на пузыре. Хотя на самом деле это был белый Пфеникс

  – Нет, это должна быть Бастинда, только ты не видишь, что она зеленая, – сказала Илианора, – не за этим ледяным белым окном. Это напоминает мне о ее хрустальном глобусе в Киамо Ко.

  – Это ни то, ни другое, – Лев не знал, почему он так решительно отнесся к этому, – Это Якл. Старая матушка Якл, дряхлый мудрец из монастыря. Она та, кто поселилась на этих самых страницах, если вы помните. И стеклянный бал – может быть, это то, что стало с Тенепуппетом-Малки, стеклянной кошкой. Он поглотил ее, как будто она была птицей. Ну, у нее были эти крылья, не забывай.

  Фигура – это, несомненно, была она – указала на них, как будто могла видеть их из книги. Один палец на Бррра, один на Илианору, один на гнома и один на Рейну. Другой рукой она собрала четыре прямых пальца и сложила их вместе, как копья спаржи, перевязанные бечевкой. Она сжала их, указывая – довольно четко – вместе. Вместе.

  Затем она подняла правую руку и указала поверх их плеч. Юг. Она сделала прогоняющее движение рукой, как фермерша, раздраженная цыплятами. Иди! Иди. Вместе. Юг.

  Бежать.

  Быстрее!

  – Она могла бы устроиться на работу в цирк Тикнора, разыгрывая шарады, – признался гном, – Она довольно хороша, хотя кто может сказать, что она не какой-нибудь диббук, соблазняющий нас на гибель? Снежинки начали приближаться, скрывая фигуру. Гриммеруар стала жестким, страницы заблокировались. Ничего не оставалось, как закрыть эту чертову книгу, пока земля вокруг нее не начала покрываться льдом и Гримуатика не примерз к земле.

  – Я иду на юг, – сказал Бррр, – С Илианорой и с Рейной. Я потяну Время, если вы решите пойти со мной, мистер Босс. Я потащу Часы, если вы решите пойти со мной, господин Босс. Если вы не можете заставить себя присоединиться к нам, что ж, было весело, когда это не было полным кошмаром

  Гном похлопал в ладоши, но прохрипел:

  – Часы сказали, что девушки нет.

  – Разве ты никогда не знал, что часы показывают неправильное время?– спросил лев.

  – Ты прав. Я побежден, – Гном подошел к Рейне; их лица были почти одного роста. Он помахал пальцем, – Ну что? Маленький смешной ребенок? Ты больше не прикоснешься к этой книге. Мне не нравится твой самодовольный вид.

  – Это называется чтением, – ответила она.

  О чем бы еще они ни жаловались – о ком бы ни напоминал им этот образ, и они спорили об этом, – они пришли к согласию, по крайней мере, в этом: лучше быть пойманным на дороге, ведущей к другим неприятностям, чем быть найденным сидящим на корточках в тупике, как мыши в жестяном ведре. Поскольку битва за Тихое озеро может снова начаться в крепости Хаугаарда, на востоке, тогда они обойдут западную оконечность озера, пока не смогут последовать совету книги и повернуть на юг.

  Теперь Лев обнаружил, что мальчишки предоставили ему выполнять всю работу с того самого дня, как он прибыл сюда полгода назад, когда осень наступила для них под звуки пороховых взрывов и бравурных раскатов горна. Ремни напрягались на его плечах не меньше, чем на прошлой неделе.

  Гном шел с одной стороны повозки, Рейна – с другой.

  Некоторые жизни похожи на ступени и лестницы, каждый период – это достижение, основанное на предыдущем успехе.