Текст книги "В стране Оз (СИ)"

Автор книги: Александр Метлицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 41 страниц)

   -Насчет нашего пребывания здесь я не могу комментировать. Но я прекрасно провел время, помогая своим дочерям научиться читать, когда я был дома в отпуске, и моя внучка тоже. Я могу сделать из твоей глупой горничной способного читателя простых текстов за месяц или два. Во всяком случае, клянусь Саммерсендом, если мы здесь так долго. Это сделка.

   Она подняла свой стакан; края щелкнули, чтобы скрепить пари.

   -Но у вас должен быть собственный вызов, – сказал он, – Я позволю тебе... О, чего ты не можешь сделать? Есть что-нибудь?

   Она надеялась, что он не скажет породить новую разновидность красивого колокольчика.

   – У меня всегда был шеф-повар, с тем или иным именем, – сказала она. Полагаю, я могла бы получить от этого удовольствие и научиться готовить еду самостоятельно.

   -Это сделка, – сказал он, и бокалы снова зазвенели. Но на самом деле? – добавил он, собираясь уходить. Еще в детстве у вас был повар?

   -Мамси была с возвышенности, – сказала она, как будто это объясняло это.

   -Но разве вы не задерживались на кухне и не собирали вещи, как это делают маленькие дети? Даже я сделал это.

   -Я почти не вспоминаю свое детство, – сказала она ему, -С тех пор это была такая насыщенная, насыщенная жизнь, что я не чувствовал необходимости останавливаться на этом более простом времени. Жизнь со всем, что она принесла – университет в одно десятилетие, тронное служение страны Оз в следующее. Один год выращивание роз и крендельков, другой – домашний арест – ну, повседневная жизнь всегда казалась достаточно отвлекающей. Детство? Это миф.

   -Спокойной ночи, леди Стелла. И спасибо за очень приятный вечер. Я пришлю за твоей горничной через день или два. Было поздно. Она отпустила мисс Мерт и девушку, но только после этого поблагодарила Рейну за ее помощь. Затем Стелла приготовилась ко сну. Ей не нужно было сверяться с зеркальцем, чтобы увидеть, как она улыбается. Она считала, что выиграла пари.

  Хотя, устроившись на подушках, она обнаружила, что думает о детстве. Неужели она имела в виду то, что сказала? Неужели ее собственное детство действительно испарилось так основательно? Или она просто забыла обратить на это внимание, когда оставила его и отправилась в школу в Шизе?

  8

   Третье и, насколько она могла понять, последнее из ее ранних воспоминаний. Хотя кто знает архитектуру разума и упорядочены ли арки, открывающиеся на отдельные эпизоды, каким-либо образом?

  Наверное, нет.

   По-прежнему, это было воспоминание об осени. Либо это была настоящая осень, либо она облекала свои немногие воспоминания в контрастные цвета, чтобы лучше выделить их.

   Яблони? Да, яблоки. Фруктовый сад на склоне. Неуверенно поднимаясь, склон несколько раз выравнивался – создавался вручную, чтобы можно было разместить тележки, а может быть, холм просто так сам ведет себя.

   Это было ее единственное воспоминание, в котором она начала сначала с обстановки, и с того момента, как она вошла в это место, а не с самой собой в центре внимания, как майское дерево, и с ситуацией, исходящей от нее.

   Она бродила по искривленным стволам деревьям, искривлялся их рост из-за постоянного порыва ветра с долины. (Значит, там должна была быть долина. Что внизу? Дом? Деревня? Река? Почему воспоминания были такими независимыми?)

  Обилие цветов украшали траву красновато-коричневого, бордового, липового, желто-желтого цветов. Фрукты висели на ветвях, как украшения Лурлинема. Листья задергались, словно давая сигнал друг другу: она приближается.

   Возле одного дерева она наткнулась на раненую птицу, горбившуюся в траве, как перевернутое веретено. Сначала она подумала, что он поранил голову в результате несчастного случая, свернул шею. Она никогда раньше не видела мерина с боковым клювом.

   Глаз над коварным клювом смотрел на нее. Она почувствовала, что ее притягивает взгляд птицы, на мгновение жертвуя своей центральной ролью.. Она чувствовала, что мерин видит и понимает ее.

   Мерин – водоплавающая птица, дальний родственник утки и лебедя, хотя и лишенный как утки трудовой этики, так и нарциссизма лебедя. Необычный бил поворачивается боком, чтобы стащить кусочки у других птиц.

   Когда он не используется, клюв на двойной шарнирной челюсти может качаться и втягиваться назад в кремовые перья шеи, так что в полете мерин напоминает набалдашник с крыльями. Этот мерин, цвета жука с оленьей головой, не прятал клюв в своем ерше. Он просто посмотрел на нее и открыл рот, как будто хотел что-то сказать.

   Она еще не знала, что некоторые существа могут говорить. Она не узнала этого сейчас – по крайней мере, не из доказательств. Но она могла сказать по зазубренному штриху замечания, по заикающимся гласным курильщика водоплавающей птицы, что мерин хотел сказать что-то конкретное.

   Она попыталась поднять птицу, но та не позволила ей. Последующие царапины на ее предплечьях, сначала отметины мелом, медленно покрывались бисером. Малиновые стежки на валике из слоновой кости.

   Она сказала:

   -Тебе больно, но если ты поранишь меня, это тебе ничем не поможет.

   Он отодвинулся на несколько дюймов, как силой воли, так и силой смертного, и посмотрел на нее с потребностью и яростью. Она попыталась поднять птицу, но он не позволил ей. Последующие царапины на ее предплечьях, сначала мелом, постепенно рассыпались. Малиновая строчка на валике цвета слоновой кости.

  Он горбился в нескольких дюймах от нее, как силой воли, так и силой смертных, и смотрел на нее с нуждой и яростью.

   -Если я не могу подобрать тебя и отвезти ...

   Но куда бы она его взяла? В какой-то дом, в деревню, в реку?

  Она запустила в него яблоком на случай, если ему понравятся яблоки. Мерин яростно отбросил его в сторону.

   Тогда – так почему она все это запомнила? – она позаботилась об этом. Она не помнила как, просто помнила. Она нашла способ покормить его некоторое время, пока он не наберется сил.

   Скажи, что ты знаешь.

   Я помню, как вытащил из кармана золотистого пескаря или корюшку, все еще хлопая крыльями, как будто я только что вытащил ее из плотины и скормил мерину. Я помню, как рыбка плюхнулась в клюв, упала в траву, и с какой сообразительностью и ловкостью мерин поднял ее и проглотил целиком.

   Но какое это было явно ложное воспоминание. Спасение скованной льдом рыбы произошло зимой. Выздоровление мерина от какого-то неизвестного приступа или болезни явно произошло осенью – все эти яблоки, украшающие память.

   Итак, если самые старые воспоминания могут загрязнять друг друга, что может оказаться невозможным – какая вообще польза от памяти?

   Не поэтому ли она больше ничего не помнила?

   За исключением того, что, когда к мерину вернулись самообладание и силы, он, пошатываясь, поднялся на кривые ноги и бросился на нее, щелкая клювом, как ножницами. Пока он не повернулся. Подобно одноногому человеку, который берет свою фальшивую ногу и засовывает ее под мышку, прежде чем прыгнуть в постель, мерин опустил клюв на место. Затем птица подняла свою странную кукольную голову и расправила крылья. Она могла видеть, что одно крыло было вывернуто; его перья поредели. Уродливое вязкое пятно блестело на переднем крае, как мокрый шлак.

  И все же ему каким-то образом удалось подняться в небо. Он пробивался сквозь ветви, снова учась летать, с новой силой в левом крыле исправляя то, что он потерял в правом. Кривобоко он поднимался по воздушным слоям, которые имитировали ступени террасного сада внизу. Он вращался на фоне серебристо-голубого, направляясь к чему-то, что невозможно представить в памяти.

   Подняться по невидимым лестницам неба -!

  Без помощи рта, он сказал ей, так или иначе: «Помни».

  9

   Дин Гиор сдержал свое слово. На следующее утро он послал своего подчиненного забрать Рейну для ее первого урока чтения. Это будет происходить в номере Опалин. Достаточно безопасно. Мисс Мерт сообщила, что дверь была оставлена приоткрытой, как если бы леди Стелла или ее слуги могли проверить ее на предмет нарушений.

   – Это так. Ну, тогда будь милой, Мирти, и на всякий случай загляни туда, чтобы разузнать на предмет неприличия, – сказала Стелла.

   – Леди Стелла. Я делаю много вещей и делаю их хорошо, но я не шпионю.

   Рейна вернулась через час, явно не в восторге от учебы. Она поспешила полить крендельки в горшках на южном крыльце, так как теперь Стелла чувствовала себя обязанной поддерживать эти чертовы цветы в живых.

   Шеф сообщил, что его запасы картошки остались в поместье. Также три целых копченых окорока и пара окороков. Согласится ли леди Стелла на обед из тушеных яиц и новой моркови?

  У мисс Мерт разболелась голова, и она ушла на послеобеденное время.

   Стелла прошла вдоль своих квартир. С тех пор, как Мокбегар Холл венчал мыс, с него открывался вид на воду с трех сторон. На западе Стелла увидела стаю гусей. Из передних окон она увидела одинокий буксир, плывущий по волнам. К востоку из неопределенного источника поднялось несколько клубов туманного дыма.

  Она позвонила Пагглу.

   – Они ведь не сжигают Циммерсторм? – спросила она.

   – Я не могу сказать наверняка, мэм", – ответил он, – Все наши кухонные поставки теперь осуществляются через безмолвного журналиста ОЗ. Возможно, так оно и есть. Его называют рядовым и, насколько я могу сказать, он не разговаривает ни с нами, ни с кем-либо еще. Так что я не могу получить от него ни слова.

   «Это невыносимо». Она попыталась вызвать Дин Гиора, но охранник, который, казалось, постоянно находился в банкетном зале, ответил:

   – Его нет дома, мэм.

   – Конечно, его нет дома, – огрызнулась она, – Его дом где-то в другом месте. Это мой дом. Где он?

   – Боюсь, что это конфиденциальная информация, мэм.

   – Я тебе не мэм, дружище. Обращайтесь ко мне как к леди Стелле или леди Чаффри. Кто ты?

   – Конфиденциальная информация, мэм.

   Она чуть не ударила его. Но Вешнекост пролетел, как мило, через кухню.

   – Мне показалось, я слышал твой голос, – сказал он, как муж, вернувшийся после дневной охоты на тетеревов. Она почти почувствовала, что он собирается перелететь через комнату и поцеловать ее в щеку.

   – Охотник. Мне нужно с тобой поговорить. Наедине.

   Он пожал плечами.

   – Как вы знаете, конфиденциальность не идет на пользу ни одной из наших репутаций.

   – Это война, Охотник. Будь проклята репутация.

   – Как хочешь. Он сделал жест, и охранник из отряда Грозных ушел прочь.

   Она сказала ему, что хочет знать, что горит на востоке.

   – Ах, это? Боюсь, это сбор урожая хлопка. Владения между этим местом и Циммерстормом.

   Она ахнула.

   – Вы, должно быть, сошли с ума. Что вам сделал хлопок?

   – О, очень мало. Я признаю, что хлопок здесь не причем.

   – Какой в этом смысл? Просто чтобы лишить фермеров их товарного урожая? Вы знаете что они продают его гилликинам. Вы поднимете цены на хлопок в ОЗ. Это безумие в чистом виде.

   – Может быть, на этой ферме обитала популяция долгоносиков, которые вытворяли всякие гадости.

   – Я скажу. Вы пытаетесь спровоцировать фермеров на нападение на вас здесь? Серьезно. Битва при Мокбеггар Холл? Шутки в сторону. Охотник. Я хочу объяснений.

   Он приподнял бровь.

   – Я не думала, что вы станете Доброй Ведьмой Манчкинии, леди Стелла. Мне сказали, что у них уже есть претендент на должность преосвященства, сидящего на корточках в Колвен-Граундс.

   – У меня есть друзья по соседству.

   – Среди фермеров, выращивающих хлопок? Пожалуйста.

   Это было напрасно; она видела это. Она попробовала еще раз.

   – Эти фермеры снабжают нас с вами и молочными продуктами, и зерном, и неизвестно чем еще. Вы играете с огнем, генерал. Боюсь, довольно буквально.

   – Хорошо.

   Он налил себе небольшую порцию ее бренди. До обеда! Он предложил ей стакан. Она не приняла его предложение.

   – По правде говоря, мальчики нервничают. Солдатам нравится быть в движении, и они немного сходят с ума. Они должны быть заняты. Небольшое выжигание полей – полезное упражнение. Выйти и поработать.

   Она смотрела на него, как на сумасшедшего.

   Он добавил:

   – У вас не было сыновей, вы бы тогда все поняли. Солдаты любят не только строить, но и разрушать.

   Она была сбита с толку.

   – Если ты собираешься пробыть здесь несколько месяцев, что ты будешь делать – сожжешь весь район?

   – Может, займемся спортом на равнине. Как танцы нВ стиле хиппи, как это делают старики в пабе в Циммерсторме. Или покидаем дротики.

   Его позабавил ее испуг.

   – Или, возможно, я мог бы научить своих людей говорить на куа'ати. Между прочим, твоя Рейна сегодня утром хорошо начала, выучила свои буквы.

   – Мне нужна карета.

   – Сегодня ничего нет в наличии.

   – Ты должен найти мне одного. У меня назначена встреча. Я уезжаю сразу после завтрака.

   – Я не могу дать тебе кучера.

   – У меня есть Паглс или Шеф повар. Они умеют управлять каретой.

   Она повернулась, чтобы уйти, пока он спросил.

   – Где состоится твоя встреча?

   – К востоку от хлопковых полей, – ответила она,– Я не определилась с точным пунктом назначения.

   К ее некоторому удивлению, когда она спускалась по лестнице в своем летнем плаще винного цвета с вставками из мюссе, входные двери были открыты, и ее ждал Грозный из банкетного зала.

   – Меня зовут Фарамант, леди Стелла", – сказал он с кристальной вежливостью, – У меня есть приказ сопровождать вас в разумных пределах и повернуть назад, если вас не смогу уговорить.

   – У меня почти нет разума, – сказала она ему, – так что будьте осторожны.

   Это был не лучший экипаж, но лучше, чем ничего. Мисс Мерт принесла веер, но сегодня днем с озера дул сильный ветер, и слепней, к счастью, было немного. Какое удовольствие слышать, как ловушка щелкает на дороге абалон, а затем более мягкий звук, который она издавала в летней пыли, когда они проезжали через главные ворота Мокбеггара и поворачивали на восток по озерной дороге. Леди Стелла еще не чувствовала себя по-настоящему заключенной, но ее освобождение было более желанным, чем она ожидала.

   Дорога поднималась и опускалась по мере того, как низкие холмы Сосновых пустошей на севере приближались к озеру. Эта часть страны Оз обрабатывалась на протяжении сотен лет. Какой-то скучный старикашка на званом обеде однажды сказал Глинде, что жевуны древности поселились здесь первыми, прежде чем колонизировать житницу страны Оз на северо-востоке. Как кто-то мог сделать такой вывод, казалось ей сомнительным, хотя со временем ее взгляд на архитектуру начал собирать подсказки, подтверждающие его тезис. И, она должна была признать, плодородие этого района понравилось бы любому бродячему троллю или троллопу.

   Как она полюбила Тихое озеро. Как будто она не видела это каждый день из своих покоев, она снова удивилась. Каждый изгиб дороги, каждый спуск после каждого подъема открывают новые горизонты синевы, разбитой солнечным светом. Голубое между соснами – один оттенок; голубое между березами – другой. Синий в осколках и осколках; синий раскрывается. Если бы существовало такое место, как рай, подумала она, оно могло бы быть похуже, чем смоделировать себя по дороге из Мокбеггара в Циммерсторм.

   Однако слишком скоро она почувствовала запах гари, и большая часть этих синих пятен стала коричневой от тяжелого висящего дыма, своего рода удушлевого тумана. Она закашлялась, и Мерт закашлялась, и у них защипало в глазах, а потом они ускорились.

   Могу я повернуть, мэм, ради твоего здоровья? – спросил рядовой Фарамант.

  – Продолжай.

   Поля были уничтожены. По крайней мере – она смотрела сквозь слезы в ее глазах – по крайней мере, хозяйственные постройки и усадьбы казались стоящими. Во всяком случае, те, которые видны с дороги.

   Что сделали те фермеры? Куда они делись, когда их средства к существованию были подожжены?

   Карета проехала мимо огорода, который, как она догадалась, ради забавы тоже был разорен. Пугало пожало плечами, глядя в небо, возвышаясь над руинами, словно спрашивая Безымянного Бога о причине такой распущенности.

   Слезы Мерт были настоящими слезами. В конце концов, она была дурой, хотя и милой. Что касается самой Стеллы, то она чувствовала себя готовой немного потренироваться с алебардой.

   Вскоре – недостаточно быстро – они оставили позади самые серьезные повреждения и начали спуск в Циммерсторм. Его городской шпиль, его скатные крыши, покрытые сине-серой черепицей этого региона – все это выглядело более или менее правильно. Милосердие.

   Стелла приказала Заккерсу остановить карету на деревенской площади.

   – Мы должны выпить чаю, моя спутница и я, – сказала она Закерсу, – Ваша компания не требуется.

   Он все равно стоял на страже у уличной двери местной чайной.

   Затем леди Стелла пережила горькое осознание – очень медленно, улавливая сигналы, как если бы они были укусами насекомых, – что жители Циммерсторма напрасно не поверили показаниям тех, кого уволили из Мокбеггара. У них возникло подозрение, что леди Стелла была в сговоре с оккупантами.

  Едва ли она могла их винить. Сама она, конечно же, была гиликинцем, и у нее были высокопоставленные связи с Изумрудным городом. И она не могла дать объяснение публично – бывшие тронные министры этого не сделали. Кроме того, кто ей поверит? Ей просто пришлось сидеть в каменной тишине, пока хозяйка Манчкинии с капустным лицом хмыкала, хмурилась и делала вид, что хочет вылить чай себе на колени.

   – Бисквит, – попросила Стелла.

   – Никакого печенья, – отрезала хозяйка.Твои друзья-солдаты все забрали. Для себя.

   – Может быть, кусок тоста? – подумала мисс Мерт.

   Тост появился примерно через двадцать минут. Он был несъедобно сожжен. Сожжены, как хлопковые поля.

   – Возможно, конституционное, – предложила леди Стелла.

   – Это пять фартингов, мэм, – сказала Мрачная крестьянка.

   Леди Стелла не имела привычки носить монеты. Мисс Мерт нечего было нести. Как неловко обращаться к рядовому Заккерсу с просьбой заплатить заведению.

   «Я больше не совершу этой ошибки, – подумала Стелла».

   Тем не менее, пока Фарамант расплачивался, Стелла и Мерт опередили его, пересекли деревенскую площадь. Миниатюрный побег! О, веселье.

   – В библиотеку, Мерт, – сказала Стелла, – Быстро. Шевелите бедрами, пораженными артритом, или я собью вас с ног.

   Библиотекарем был Манчкин на пенсии, сидевший на табурете. Она узнала его, хотя не знала его имени.

   – Я хочу взять книгу, которая научит основам приготовления еды, – сказала она, – Я имею в виду, для ужина. Для человеческого ужина.

   – Книги этому не научат, леди Стелла, – сказал он, – Матери учат этому. Кое-чем я могу вам помочь – это том по животноводству, в котором есть иллюстрированный указатель забоя собственного скота.

   – Я думаю, что нет, – пробормотала она. Обернувшись, она увидела доску объявлений за его столом. Свиток был выложен гвоздями. Она всмотрелась в это. Грубый рисунок с рукописным объявлением. Она не взяла с собой очков для чтения.

   – Мисс Мерт, вы можете расшифровать это сообщение? -спросила она.

   Мисс Мерт не могла.

   – Хочешь что-нибудь почитать, тебе надо было взять Рейну, – сказала она несколько жестко.

   – Я могу прочитать это для вас, леди Стелла, – сказал библиотекарь, – В нем говорится, что Часы Дракона Времени придут в ближайшее время или около того, если позволят погода и военная ситуация.

   – Это похоже на часовню на колесах.

   – Это развлечение, мэм. Этакий кукольный спектакль для взрослых. Вы никогда этого не видели?

   – Я не слышала об этом, – она хотела сказать холодным тоном, но передумала.

   – Мой дорогой друг, не могли бы вы сказать менеджерам этого передвижного предприятия, чтобы они отправились в Мокбеггар-Холл? Я верю, что если бы солдатам было чего ждать, мы могли бы уберечь их от большего ущерба, чем они уже нанесли, например, сегодня. К счастью, этот манчкин не был таким подозрительным, как чайница в магазине.

   – Не могу сказать, что они меня послушают, – ответил он.

   – Но я могу передать ваши слова и посмотреть, что они будут делать. Насколько я слышал, они действуют с дерзким дипломатическим иммунитетом. Пересекайте эти места каждые несколько лет, не имеет значения, Злая ли это Ведьма Востока, или старый Выдающийся Тропп, или этот злой старый Зомби Момби во главе. Они кажутся довольно бесстрашными. Я передам им твое сообщение.

   – Ты слишком добр, – сказала она ему. А вот и рядовой Фарамант, красный под воротником.

   – Ты была милой с моей сестрой, тогда она рожала на месяц раньше, чем положено, – мягко сказала библиотекарь, – Ты прикладывала салфетку к ее лбу. Не думай, что забыл.

   Она отвернулась, сбитая с толку обвинением в благотворительности.

   – Как дерзко! – прошипел Мерт от ее имени.

  10

  День за днем, по мере того как расцветали различные насаждения, цветы украшали сады и луга меняющейся палитрой. То яичный завиток поздней форзиции, то бахрома папоротника. Теперь барвинок Дмикасандрум на склонах холмов, пока бледные маргаритки не обогнали лаванду, а затем дикую пыльцу на маргаритках. Листья на деревьях шире расправили ладони. Впусти меня, сказало солнце. Выпусти меня, сказало дерево.

  За зеркальным бассейном подстриженные живые изгороди снова превратились в комнаты, зеленые палаты, окруженные статуями, постаментами, мраморными скамьями, вырезанными в стиле деревенской работы из веток. Как только дневной ливень проходил, Стелла часто хватала зонтик и пробиралась через лабиринт. Мисс Мерт была не в восторге от клещей, которые вылезли из плюща после ливня, поэтому она осталась внутри, а Стелла устроила себе небольшое уединение. Зеленая гостиная, как они ее называли, считалась продолжением ее личных покоев, так что у нее не было причин беспокоиться о том, что какой-нибудь своенравный солдат прервет ее размышления.

  Поэтому она была удивлена, когда однажды днем, примерно неделю спустя, наткнулась на карлика с седой бородой, сидящего на барабане эстетически обветшалой колонны.

  -Прошу прощения, – вопросила она ледяным тоном.

  -Без обид, – сказал он ей, раскуривая трубку с длинным чубуком.

  -Это частный сад.

  -Тогда тебе лучше уйти, – Он подмигнул ей. Ну и наглость, – Или я должен сказать, тем лучше для частной беседы.

  -Ты знаешь, кто я?

  -Стелла, иначе я свернул не туда, – ответил он, – Достаточно легко сделать проход в лабиринте из живой изгороди. Особенно для гнома.

  – Я натравлю на тебя собак, если ты не уйдешь.

  Он взглянул поверх своих очков.

  -Это кислый прием, учитывая, что ты позвала меня. Ты не помнишь, что мы встречались раньше? Или это, Видела одного гнома, видела их всех? Они все кажутся мне похожими?

  -Прости меня. Я не в себе. У меня больше нет персонала, чтобы вручать мне справочные материалы. Она искоса взглянула на него. Ой. Я понимаю. Ты из этого цирка. Эта труппа пантомимы. Нет?

  -Мы предпочитаем думать о себе как о социальных критиках. Совесть страны Оз. Но мы берем любые наличные, которые попадаются нам на пути, так что вы можете называть нас танцующими медведями или моральными вивисекторами, как вам угодно. Для меня это не имеет значения.

  Он назвал себя мистером Боссом, что не имело для нее никакого значения.

  -Как ты узнал, как найти меня в лабиринте?– спросила она.

  Он посмеялся.

   -О, знание вещей; это моя работа, мисси.

  – Ну... спасибо, что пришли, я полагаю. Я подумала, может быть, вы могли бы устроить представление, или собрать всех, или подпевать, что угодно, чтобы развлечь людей, расквартированных здесь. Это то, чем ты занимаешься?

  – Я делаю все, что мне подходит. Но я думаю, что это может быть сделано в свое время.

  – Хорошо, сколько вы берете?

  -Я дам тебе знать. Вы можете показать мне сцену?

  – Сначала напомни мне, как мы встретились в первый раз. Хоть убей, я не могу вспомнить.

  Он не выполнил ее просьбу.

  – Вы, должно быть, встречаете так много гномов на своей дороге. Пойдем.

  Ей не нравилось, когда ее видели гуляющей с гномом, но она полагала, что у нее не было выбора. И в самом деле, подумала она, какое мне дело до того, что думают солдаты? Чертова пыль. Они провели неделю, сжигая хлопковые поля.

  Но ей было не все равно, и это раздражало.

  Тем не менее, она вывела мистера Босса из Зеленой гостиной. Карлик шумно вздохнул и выплюнул табак в крекеры.

  На самом широком открытом пространстве среди фермерских построек, где две конюшни, три амбара и несколько сараев для карет выходили на своего рода элипс, появился рядовой Фарамант, чтобы отказать ей в дальнейшем доступе.

   -Меня сейчас не интересуют амбары, Фарамант, – сказала она ему, -Я нанимаю труппу путешествующих игроков и рассматриваю скотный двор как возможное место выступления.

  -Генерал одобрил это?– спросил Фарамант.

  Она сделала недовольное лицо.

  – Я не предоставляла ему счет на возмещения расходов, Фарамант; здесь нечего утверждать. Я устраиваю своим незваным гостям небольшое развлечение на выходные. В конце концов, я леди Мокбеггар Холла, – она повернулась к гному, – Что вы думаете?

  – Некоторые могут сидеть в верхних окнах и любоваться видом с балкона, – сказал он, – Может, скажем, завтра на закате?

  – Как мне связаться с вами в случае, если планы придется изменить?

  – Тебе не нужно будет связываться со мной.

  Она была уверен в себе. Как бы то ни было, Дин Гиор не возражал.

  Я видел плакаты, развешанные на разных киосках в Циммерсторме и Хавентуре, – сказал он, – Мне было интересно, о чем все это было. Давай же.

  Итак, через десять дней после сожжения первого хлопкового поля Стелла оставила мисс Мерт, шеф-повара и Рейну позади. Они могли бы присматривать за серебром, если бы не было ничего другого. Она приняла протянутую ей руку Паглса, потому что булыжники были неровными. Дин Гиор приготовил для нее стул – один из драгоценных стульев бон Скавела из Зала Расписных Арок!– но она сделала вид, что не возмущена.

  Мужчины окружали ее толкающимся добродушным бормотанием. Те, кто находился ближе к назначенной арене, принесли плащи, на которых можно было сидеть, но большинство соратников стояли, обнимая друг друга за плечи или опираясь на разные стены. Несколько телег с сеном обеспечивали места в мезонине, в то время как другие соратники появились в дверях сена под козырьками крыш сарая. С высоты, которую иногда называют божественной, они размахивали каблуками и улюлюкали своим приятелям.

  Генерал Дин Гиор вытащил себе походный стул. Он сел на некотором расстоянии от нее, как и было правильно. Она кивнула, коротко поблагодарив его, прежде чем обратить свое внимание на то, что в ее сумочке не было ничего интересного.

  Как раз в тот момент, когда солнце пробилось между двумя холмами на востоке, заливая озеро красноватой медью, она услышала стук колес по камню из-за края самого дальнего сарая. По-видимому, это был сигнал солдатам зажечь несколько факелов. Через несколько мгновений последний день превратился в первую ночь, волшебство столь же необычное и желанное, как и любое другое.

  Появилось какое-то чудовище на колесах. Не что иное, как небольшое здание, возведенное на подводе. Между оглоблями, где можно было ожидать упряжку лошадей или ослов, напрягся лев, опустив голову и закрыв гривой глаза. Храм развлечений сопровождали несколько молодых людей в мандариновых туниках, черные шарфы закрывали их носы и рты. Стройная седовласая женщина в золотистой вуали ударила в колокольчики малетом. Она выглядела колючей и чахоточной. Гном замыкал шествие, барабаня в барабан почти такого же размера, как он сам.

  Стелла надеялась, что она не попросит обратить ее в свою веру. У нее не было ничего такого, что можно было бы обратить. Ей стало жаль, что она не села подальше. Где она раньше встречалась с этим гномом? Она целый день ломала голову, но так и не нашла ни единой зацепки. Она предположила, не в первый раз, что у нее не так уж много мозгов, чтобы ломать их. Или она была уже в том возрасте, когда память начинает подводить? Она не могла вспомнить.

  Лев что-то пробормотал женщине в вуали. Значит, это был Лев. Любопытный. Большинство респектабельных Животных не были бы замечены за такой черной работой, как тащить тележку, но, возможно, это было своего рода покаянием.

  Стелла знала, что Животным в Стране Жевунов живется не лучше, чем Животным в Лояльной стране Оз; вы редко видели профессиональных Животных на берегах Тихого озера. Но тогда ее круг общения был ограничен ее положением; кто знал, что Животные могли вытворять на задворках своего дома? Всевозможные неприятные проказы. Она предпочитала не думать об этом; жизнь в Мокбеггаре в эти дни была достаточно неприятной.

  Она переключила свое внимание на представление. Все только начиналось.

  Дрожь-дрожь. Нечто вроде деревянного омфала, увенчанного подобием дракона. Его лицо было мрачным, глаза горели красным, как угли. Умно и банально. Длинные стойки, вырезанные из салового дерева, изгибались, напоминая конечности летучей мыши. Когда дракон пошевелил крыльями, чтобы показать циферблат часов, звук сдвигающихся кожаных складок был похож на мокрое белье на веревке, колышущееся на сильном ветру.

  Итак, это были Часы Дракона Времени. Готовые к манере рисования.

  Затем фасад огромного сооружения по всей длине тележки, длинная сторона, начал разделяться на сегменты. Он хитро откинулся назад – лучшая игра в тик-ток. Небольшие ступени отступали или прижимались друг к другу. Выступы, запертые в углублениях. Все это представляло собой набор ставен, хлопающих друг о друга, как разумная головоломка.

  Во всей этой заводной суматохе открылась центральная арена, скрытая от глаз занавесом шириной с два сшитых вместе постельных белья. Драпировка должна быть укреплена деревянными скобами. Поверхность ткани была разрисована причудливой картой страны Оз. Больше иконографии, чем географии. Изумрудный город светился посередине с помощью какого-то устройства подсветки; приблизительное изображение четырех основных округов простиралось до краев. Гиликин на севере, Страна Квадлингов на юге, Винкус на востоке и Страна Манчкиния – Свободное государство Манчкиния, благодаря ее стараниям! – на западе.

  Она сидела достаточно близко, чтобы заглянуть на поля карты. Отдаленные колонии и сатрапии Угабу и Гликку. Несколько стрелок, указывающих, по-разному, вдаль, за пределы, на страны через полосу пустынь, которые изолировали гигантскую страну Оз так же умело, как кольцо морей, были морями, чем-то иным, кроме мистического представления о вечности.

  Заиграла какая-то музыка. Она смутно осознавала, что мальчики в своих вечерних одеждах подобрали носовые свистки и цимбалы, литавры и удары. Кто-то провел луком по виоластру, похожему на сквош. Кто-то зажег свечу из мускусного воска, которая пахла цветущими розами. Все до единого солдаты присели на корточки, расслабившись на корточках; этого было сделано достаточно, чтобы быть убедительным еще до того, как все началось.