Текст книги "В стране Оз (СИ)"

Автор книги: Александр Метлицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 41 страниц)

  Они посмотрели на противоположные панели в стенах палатки.

  – В конце концов, Трисм знал достаточно о драконах, чтобы выполнить эту работу сам, – сказала она, – Они никогда не нуждались в Гриммуатике, не так ли? После всего этого. После наших разрушенных жизней. Им не нужно было, чтобы ты читал книгу, и не нужна была Рейна.

  Все потраченное впустую время бегал, прятался. Все эти годы.

  – Нет, – признался он сквозь слезы, – Им нужно было только время – время, которое потребовалось Трисму, чтобы снова и снова экспериментировать с тем, что он узнал из той единственной страницы «Гриммуатики», вырванной Бастиндой Троппом много лет назад и переданной Волшебнику страны Оз. Время разобраться с этим. Как только они наконец получили книгу, они обнаружили – ха! – что Трисм не мог прочитать книгу. Они хотели, чтобы я попробовал, но я отказался. Именно тогда я, должно быть, решил не возвращаться – остаться Слоном, позволить маскировке убить меня. Момби была в ярости. Она тоже попыталась прочитать книгу. Я не знаю, как ей это удалось в тот вечер, потому что она не смогла ее открыть, когда она был у нее в руках.

  – Конечно, я знаю, как ей это удалось. Там была Рейна. Книга повиновалась ей, а не Момби. Сама книга продвинула заклинание вперед.

  – Рейну ничего не сделала.

  Кэндл округлила глаза.

  – Ты ничего не сделал. Нет, послушай меня. Ты ничего не сделал, чтобы остановить все это. Ты открыли книгу не для того, чтобы попытаться узнать, как настроить драконов против их хозяев. Ты не остановили атаку, в результате которой очень немногие семьи в Изумрудном городе не потеряли любимого человека. Ты не предпринял никаких усилий, чтобы... успокоить орды драконов. Ты не предпринял никаких действий, чтобы остановить нападение, направленное против твоей собственной дочери.

  – Я, конечно, не знал, что она здесь.

  – Где еще она могла быть?

  Лир подумал о девушке, сброшенной с моста в Бенгде, моста, который он, будучи молодым солдатом, поджег. Это был мост, который никогда не переставал гореть и никогда не перестанет. Ребенок, который никогда не переставал плакать всю ночь, и она никогда не перестанет.

  Он сказал:

  – У меня нет слов, чтобы ответить тебе. Гриммуатика не принесла ничего, кроме горя, каждой душе, которая ею пользовалась. Я бы не использовал это против своего вида -озианца или Жевуна – даже если бы я перестал быть себе подобным.

  Кендл сказала:

  – Это не похоже на тебя, Лир. Это мерзко. Это бесчеловечно.

  – Я не утверждаю, – признался он, – что сделал человеческий выбор.

  8

  Когда Бррр заглянул в палатку на следующее утро, Рейна сидела на койке.

  – Нет, не уходи, – сказала она Трусливому Льву, – Я уже знаю.

  Он пожал плечами. Лир встал и вышел, чтобы найти какие-нибудь удобства, которыми можно было бы воспользоваться, чтобы побриться. Погода становилась все холоднее, и они не могли дольше оставаться в палатке, если дождь будет продолжаться. Кэндл, которая после вчерашнего вечера еще не разговаривала со своим мужем, тоже ушла, но в другом направлении. Малышка Даффи и мистер Босс сели на солнышке снаружи с жестянкой кофе, чтобы поделиться. Они подсчитали свой заработок. Маленькая Даффи заглянула в палатку:

  – Когда Элли вернется домой и расскажет нам о своих ночных приключениях, прежде чем отправиться спать на следующее утро?

   Лев намеревался сохранить в тайне свое чувство надежды Элли, чтобы избежать встречи с Лиром.

  – Она на задании, – ответил он.

  – Разве она не всегда такая?

  Рейна тихо сказала Льву:

  – Тебе не нужно притворяться. Я знаю. Я все это знаю, Бррр. Я это уже знаю.

  Он устроился так, как, по его мнению, мог бы сделать каменный лев перед библиотекой, с достоинством и чувством собственного достоинства.

  – Ну, все изменилось, – сказал он достаточно дружелюбно, как будто акробаты покинули арену за ночь, а вместо них прибыла труппа пожирающих огонь древесных эльфов, – Не такой уж большой сюрприз. Дела действительно идут своим чередом.

  – На основании этого единственного обвинения против Момби война была объявлена для Оза? Кто же тогда проводил обыск?

  – У меня есть теория, Рейна, – сказал Лев, – Романтика короны сильнее всего живет в сердце каждого угнетенного простолюдина. Тревожно, я знаю. Жители страны Оз обрушились с толпами и протестами, днями и ночами бунтовали, и ни одна армия не подняла бы оружие против них.

  – Как там Тип? Бррр, я знаю, что случилось. Я не слепая. И я думаю, что, может быть, я всегда знала. Просто скажи мне – как там Тип?

  Он должен был решить, работала ли она с ним, чтобы выяснить то немногое, что он сам знал и слышал, или она признавалась в знании, превосходящем его. Вероятно, последнее. Всю свою юность она доказывала, что у нее базальтовая кость.

  – Элли и Искинаари отправились на разведку. Гусыня отправила отчет через этого Крапивника. Тип достаточно хорошо восстанавливается, вот что говорят на улицах. Зал одобрения собрался прямо по соседству, в нашем собственном Эстетикуме, чтобы попытаться выработать правильный курс действий, но Тип не присутствует – у него еще нет сил.

  – Где мой... где мой друг? – она отважилась.

  – Они освободили место в частной квартире в Женской семинарии мадам Тистейн, которая находится где-то на окраине Голдхейвена.

  – С сопровождающими, я полагаю. Охранник в доспехах.

  – Хорошо, – Лев попытался улыбнуться, – Твой старый приятель, как я понимаю. Женщина из Шиза по имени мисс Айрониш. Ее привезли из Сент-Проуда, с тех пор как сотрудники и ученики мадам Тистейн покинули город несколько недель назад и с комфортом пересиживают неприятности на берегу озера Чордж. Мисс Айрониш утверждает, что знала Типа скромным, но благородным способом. Ее безупречный послужной список убедил Императора в том, что она подходит для этой работы

  – А Момби?

  – А, это уже другая история. Некоторые говорят, что она в Саутстейрсе, спрятана там для собственной безопасности под покровом темноты. Дворец не будет ни подтверждать, ни опровергать этот слух. Другие говорят, что Момби случайно наложила на нее свое собственное прошлое, как и на других, и в ее крови появилось слишком много коррупции, и она умерла от глубокой старости, как и следовало сделать столетие назад. Это также трудно подтвердить или опровергнуть, и у Дворца есть свои причины держать этот вопрос под сомнением. Они не хотят, чтобы патриотически настроенные жители Манчкинии обвинили их в убийстве преосвященства Манчкинии в ту минуту, когда она вошла в столицу.

  – А ты как думаешь?

  – Я думаю, что если бы у нее хватило сил изменить свой облик хотя бы в последний раз, она превратилась бы в жука-кувыркуна, и кто-то наступил на нее в спешке, чтобы поймать последние новости.

  – Или прихлопнул ее свернутым газетным свертком.

  Он ждал.

  – Когда-то давно я научилась читать, – сказала она ему, – Знаешь, я умею читать заголовки

  – Полагаю, ты умеешь

  У роялистов будут грандиозные вечеринки.

  – Еще слишком рано говорить. Хотя фабрики конфетти, вероятно, переходят на ночные смены.

  Она вздохнула.

  – А мой двоюродный дедушка?

  – Ну, это все еще в воздухе, не так ли? Возникает вопрос о том, насколько готовым к правлению может быть новый лидер. Как мы знаем от Элли, возраст не всегда означает мудрость. И люди растут по разным расписаниям, один от другого

  – Шел отрекся от престола?

  – До сих пор неясно, согласится ли Дворец на возвращение к правлению монархии. И вопрос о том, хочет ли монарх править. Я понимаю, что здесь замешан человеческий выбор.

  – Я не знаю, есть ли он, – сказала Рейна.

  – О, – сказал Лев, – Не надо мне этого говорить. Я Трусливый Лев, помни. У человека всегда есть выбор.

  Она уткнулась лицом ему в плечо, ее позеленевшая рука легла на его лапу.

  – Тогда все в порядке, – сказала она, – Хватит горевать. Ты можешь устроить мне аудиенцию?

  – У меня есть сведения, что Тип ждал, когда ты попросишь об этом.

  – Чей авторитет так высок?

  – Мне сказала маленькая Птичка.

  9

  Мисс Айрониш открыла дверь Женской семинарии мадам Тистейн. Она отогнала охранников на крыльце в сторону и сказала им, что если они не перестанут тыкать штыками ей в лицо, она даст им по заслугам, и не ошибется.

  – Входите, мисс Рейнари, – сказала она. Новая остарожность затянула ее корсет. Она никогда не упоминала об изменении внешности Рейны, разве что пробормотала:

  – Боже, как ты выросла, – Скарли взял зонтик у Рейны и положила ее на подставку для шляп.

  – Я полагаю, вам будет удобно в родительской гостиной, – сказала мисс Айрониш, – Скарли принесет тебе печенье или стакан воды, если хочешь. Пожалуйста, подождите здесь, и я объявлю вам через несколько минут.

  – Я могу налить себе стакан...

  – Это тяжело для всех, – строго сказала мисс Айрониш, – Подожди.

  Она вышла из комнаты, бросив назад взгляд, полный осуждения. Несколько мгновений спустя Скарли на цыпочках вошла с тремя лимонными брикетами и сыром темпто, застывшим на фарфоровом подносе. Очевидно, школьная плата не улучшилась даже для членов королевской семьи.

  – Мисс Рейнари, – сказала Скарли, уходя из поля зрения толпы, которая бродила по брусчатке, верующих, которые ждали снаружи день и ночь, отчаянно пытаясь хоть мельком увидеть чудо, – О, мисс Рейнари.

  Она не смогла сдержать вздоха в своем голосе.

  – Я надеюсь, что это не слишком ужасно, – сказала Рейна немного холодно.

  – Это не ужасно, – сказала Скарли и взяла Рейну за руку. Однако она больше ничего не смогла выдавить и убежала через кладовую дворецкого, когда услышала, что вернулась мисс Айрониш.

  – Вы можете встать, мисс Рейнари, – сказала мисс Айрониш и встала спиной к двери, когда Тип вошел, прилагая все усилия, чтобы не выкручивать руки. Мисс Айрониш отступила, и дверь плотно закрылась, хотя и без звука щелчка.

  Рейна спросила:

  – Мне называть тебя Озмой?

  – Ты можешь называть меня Тип, – ответила она.

  – Мне сказали, что, когда вы обнаружили, что произошло, вы упали в обморок. Я подумала, когда смогла подумать: «Ну разве это не похоже на девушку».

  – Не смешно, Рейна. При данных обстоятельствах. Как ты узнала об этом?

  Рейна не отодвинулась и не подошла ближе, как и Озма Типпетариус. Они стояли в девяти футах друг от друга на противоположных краях выгоревшего на солнце ковра.

  – Я полагаю... я не знаю... может быть, мне это приснилось

  – Ты лжешь. Ты не лжешь. Ты изменилась?

  – Хорошо, – Она подняла свои зеленые пальцы, – Немного.

  Тип ждал.

  – Ты всегда нравился Тэю, – сказала Рейна, – а Тэю вообще не нравились мужчины.

  – «Так ли это? – подумала Рейна, – Да, я думаю, это было так».

  – Ты даже никогда не знал, является ли Тай сам по себе мужчиной или женщиной, не так ли? И все же ты утверждаешь, что знаешь, как Тэй может ответить мне, даже когда на меня надета маска на... на все те годы, которые я не могу вспомнить?

  – Вряд ли из нас получится приемлемая правящая пара, – сказала Рейна, – Во-первых, ты примерно на сто лет старше меня

  – Ну, я хорошо это скрываю, не так ли? – Тон был горьким.

  – Ты знал это с самого начала, – сказала Рейна.

  – Я этого не знала. Мама держала меня отдельно от других детей. Мы всегда менялись примерно каждые несколько лет. Мне говорили, что большинство детских лет кажутся вечными, Рейна. Мои тоже. Я не должна была знать, что они были длиннее, чем у кого-либо другого.

  Возможно, я не была умной, но это мне простительно. А может, Момби очаровал меня календарем. Неважно. У нас обоих украли детство, Рейна. Вот и все. Если нет ничего другого нет.

  – Вот это да, – согласилась Рейна.

  Они украдкой взглянули друг на друга, зеленая девочка и королева страны Оз. Забытые устремились вперед, против своего желания, в самих себе. Рейна с таким же успехом могла бы быть Бастиндой в шестнадцать лет. У Озмы Типпетариус были глаза цвета наполовину замерзшей воды.

  Они не могли пересечь ковер, чтобы заключить друг друга в объятия. Может быть, когда-нибудь, но не сегодня. Еще больше их детства должно было быть украдено, чтобы это произошло – или, может быть, что-то из этого вернулось к ним.

  Беспросветное будущее покажет им, если, когда и как.

  VIII

  Где-то

  1

  На улицах города говорили, что Озма вернулась. В течение нескольких недель иллюстрированные брошюры шести цветов стали доступны у каждого продавца. Одно издание с бронзовыми чернилами на обложке стоило два фартинга и было распродано коллекционерами за час. В нем якобы излагалась вся современная история страны Оз, начиная с прибытия Волшебника и свержения регента Озмы, Пасториуса. Лучшей частью был гротескно раскрашенный раздел, к которому все обращались в первую очередь: убийство Пасториуса. О, кровь! Как фонтан ал по ступеням Дворца Озмы. Затем гнусный договор Волшебника с Момби, Бледной Королевой Колдовства, о том, что она утаит ребенка, пока Волшебник будет охотиться за сказочным Гриммуатикой. Ради чего он вообще пришел в страну Оз и из-за чего, не найдя его, покинул ее в унынии.

  На одной из последних панелей этого раздела Момби тайно заключила договор с Озмистами и выкачала из них зеленый пар или что-то вроде того для накачки шара Волшебника, чтобы убедиться, что он никогда не сможет вернуться через Смертоносные Пески. Прекрасная и театральная задумка, хотя и не подтвержденная показаниями свидетелей, которые писали письма в редакцию, жалуясь на переписывание истории. Какие вольности допускают эти художники! Все они халтурщики.

  У Элли была своя секция. Часть III. Они слишком сильно раскрасили ее, и она выглядела как Кводлинг, пораженный сыпью Святого Скимбла. Со своим псом Тотошкой, который мог говорить на забавных страницах (арф арф!), Элли носилась по стране Оз, как какая-то пьяная волшебница, вываливая хаос из своей корзины и поднимая свои блестящие каблуки в музыкальных номерах, которые не особенно хорошо переводились на странице.

  Был дан кивок Бастинде и Гингеме Тропп, а также преступлениям Элли против них. Однако, возможно, из-за того, что Император собирался отречься от Престола страны Оз, его изображению было оказано определенное уважение, хотя бы за то, что он занимал место до тех пор, пока Озму не освободили от ее заклинания. Как быстро история правонарушений может быть переписана. И все же в этом была доля горькой правды: Шел Тропп, возможно, и отдал приказ о вторжении в Страну Манчкинов, но он не убил Пасториуса. И при этом он не заточил Озму Типпетариус в заклинание настолько глубокое, что оно могло удерживать ее в почти вечном детстве, пока, благодаря хитрости, сыгранной волшебной мышью (волшебной мышью?) Ла Момби случайно изменила свое собственное заклинание, раскрыв свой порочный план мирового господства. Или доминирование страны Оз.

  За две недели «феерия» разошлась семью тиражами. Он не появлялся, завернутый в жареную рыбу на вынос, по крайней мере, месяц.

  В печати, как в популярной прессе, так и в выступлениях с кафедр, мало говорилось о материальных потерях и психических расстройствах недавнего прошлого. Драконы Земель Колвен, война, долгие лишения, борьба за воду, смерть стольких людей с обеих сторон конфликта. Переговоры по-прежнему находились на деликатной стадии. Это не годилось для того, чтобы разжигать чувства, ссылаясь на мерзости, слишком недавние, чтобы их можно было простить – если их вообще можно было простить.

  Придет ли Озма к власти? Как будет определяться ее законность, если с момента ее рождения прошло восемьдесят пять лет, плюс-минус, но она, по-видимому, все еще была в меньшинстве? Если бы сама Момби не опознала невольно девочку как Озму – с помощью этого небезопасного волшебного превращения мальчика из мальчика в девочку – метаморфоза могла бы пройти незамеченной, как любой другой карнавальный трюк на задворках. (Детали превращения были слишком щепетильны для большинства граждан, чтобы представить их близко, за исключением развратных.)

  «Только не Озма!» Момби плакала, не в силах сдержаться. Все присутствующие слышали ее, и когда Типа унесли за медицинской помощью, фигура девочки-подростка в мужском платье не ускользнула ни от чьего внимания. (У многих мужчин в течение нескольких месяцев возникали проблемы с удовлетворением своих жен, что приводило к досаде на их собственный макияж.)

  Носила ли Озма все еще красный медальон на цепочке – только один человек знал достаточно, чтобы задать этот вопрос, и она не стала бы его задавать.

  Вряд ли кто-нибудь еще из ныне живущих когда-либо видел мать Типа, Озму Желчную. Никто не мог прокомментировать какое-либо семейное сходство новой Озмы с ее предками, за исключением выцветших портретов с ротогравюрой, которые оставались висящими, мятежно, во время правления различных министров Трона, в домах, оставленных ветхими, потому что их жильцы никогда не могли позволить себе ремонт.

  И примет ли Озма Типпетариус мантию? Должна ли она была это делать? Был ли у нее выбор?

  Более того, примет ли ее Страна Манчкинов в качестве правительницы воссоединенной страны Оз? Ни один стойкий жевун не мог забыть тот маленький щекотливый факт, что клан Озмы был гиликинцем. Но именно Момби вернула Озму Типпетариус на трон из Манчкинии, что дало повстанческой нации преимущество. Не прошло и месяца, как некоторые начали потихоньку называть Момби спасителем нации. Без Озмы, которая объединила бы враждующие группировки, боевые действия могли бы продолжаться намного дольше.

  Говорили, что в Замке Хаугаарда, на Тихом озере, когда они узнали, до какого бардака дошло в Изумрудном городе, генерал Дино Дин Гиор объявил о прекращении огня и пригласил жителей Манчкинии в Замок, чтобы обсудить прекращение военных действий. Никто не был вполне уверен в том, что произошло дальше. Единственным свидетелем был древесный эльф по имени Джиббиди, и он молчал. В дубовой гостиной клуба «Флоринтуэйт», разгоряченные третьим стаканом портвейна, спасибо, отставные военные офицеры шепотом передавали слухи. Генерал Оза Дин Гиор предложил князю Джюсу, чтобы они вместе отказались принять чушь о возвращении Озмы в Изумрудный город, объединили силы и сами правили военным трибуналом над Тихим озером, установив протекторат над правами доступа к великому озеру.

  Говорили, что Джюс отказался, после чего Дин Гиор застрелил его, а затем покончил с собой.

  Юридический статус и даже местонахождение леди Стеллы Чаффри из Мокбеггар-Холла оставались неизвестными.

  Так же, как и запутанная репутация Злой Ведьмы Востока. Но в порыве сентиментального и даже патриотического пыла, который приветствовал неожиданное возвращение Озмы Типпетариус, начали распространяться слухи о том, что великое заклинание, брошенное Ла Момби, чтобы вернуть посланного вперед, сделало больше, чем удержало Лира Троппа от смерти и показало зеленую кожу его дочери Рейны. Это сделало больше, чем саботировало собственный план Момби по сохранению Озмы Типпетариус молодой, скрытой, глупой и мужской еще на сто или двести лет. По их словам, применение Момби заклинания из Гриммуатики также непреднамеренно вызвало Бастинду Тропп из... ну, откуда бы она ни ушла.

  – Как будто она вернется, когда ее попросят, – сказал мистер Босс, – За кого они ее принимают? Чаровницей? Случайная семья – то, что осталось от нее после смерти Нор, после отъезда в Незер-Хау замороженного Лира, сердитой Кендл и глазастого, хотя и немого Гуся, – ютилась в садовой квартире под потрясенной полуразвалившейся вилой на Шиз-роуд в районе Норт-тауна. Рейна отказалась следовать за своими родителями, пока сама не уладит все дела сама.

  Пока обстоятельства каким-то образом не выправились, они смирились с тем, что зима пройдет в этой дыре. Поднимающаяся сырость вызывала у них утреннюю головную боль, но цепкий плющ скрывал худшие повреждения внешней штукатурки здания. Из этого места открывался вид на полосу сада, которая не пострадала от бомбардировки драконами несколько месяцев назад. Тем не менее, Таю нравилось взбираться на то, что осталось от разбитого декоративного вишневого папоротника.

  – Я могу понять гнев Бастинды. Удобнее иметь героя, ожидающего своего часа, чем терпеть хвастуна, стоящего в центре внимания, – сказал Лев, – Разве Нор раньше так не говорила? Также легче для вашего морального комфорта, во-первых, продолжать ждать искупления того или иного рода, а не решать его самостоятельно. Так как его время еще не пришло.

  – Ну, это вопрос мнения, о котором мы вас никогда не спрашивали, – сказала Элли, которая согласилась вернуться в общество после того, как Лир покинул его, – Только для этого, я думаю, я собираюсь сделать свою разминку. Прямо здесь.

  – То есть, смотри, – объяснил Лев, – Так называемая мания «Где Ведьма» просто вытеснила голод Озмы, вот и все. Никто из живущих не помнит, каково это было – жить при кровной королевской власти. Три поколения выросли без короны – и вот так просто вернуться к ней снова, чтобы слишком быстро удовлетворить аппетит к разрешению проблемы. Людям нужно, чтобы чего-то не хватало. Им нужно жаждать того, чего у них нет.

  – Когда я росла, это был Лурлина, – сказала Маленькая Даффи, – Лурлина в конце концов вернется и одарит нас духом лучшей осанки или чем-то в этом роде. Если вакансия Озмы была подана, то людям на улице нужен новый голод. Почему это не должно быть для той старой ведьмы?

  – Этот новый голод, о котором ты говоришь, – сказал гном, – Лучше пойдем, иначе мы пропустим утреннюю суету.

  Они неплохо зарабатывали с помощью Манчкинских лакомств малышки Даффи. Как только они отложат достаточно средств, они планировали отправиться обратно в Рукав Гастила, чтобы собрать побольше секретного ингредиента.

  – Здесь кто-то стоит у двери, – сказал мистер Босс, когда они с Малышкой Даффи уезжали со своей тележкой для пекарни.

  – Это к тебе, Элли. Вы идете. У меня волдыри от беготни через полгорода в погоне за твоей чертовой собакой, – сказал Лев, – Он не знает, как пописать, не пробежав всю дорогу до Бернтпорка.

  Элли, если ты не купишь этому Тотошке поводок и намордник, я куплю его для тебя

  – Попробуй надеть на меня намордник и посмотри, как нация восстает против тебя.

  Элли вернулась.

  – Это к тебе, Бррр, – сказала она, – Они просили сэра Бррра, – Она изобразила скупой маленький реверанс, но взъерошила его гриву, когда он проходил мимо, – Кстати, где Рейна? – спросила она в общем, но в ответ тикнули только бабушкины часы. Бррр вышел в сад, чтобы поговорить с каким-то военным охранником. Больше никого не было дома.

  В течение нескольких дней, как и другие любопытствующие, толпившиеся на тротуарах Грейт-Пульман-стрит, Рейна обнаружила, что ее влечет к фасаду Женской семинарии мадам Тистан. Строгое здание из кирпича, выкрашенное в строгий черный цвет и отделанное белой отделкой, с уверенностью свидетельствовало о честности государственной службы. Окна на уровне улицы оставались занавешенными. Никто не приходил и никто не уходил, кроме министров, которые отказались от комментариев. Рейна однажды видела, как Аварик бон Тенмедоуз с ранцем уворачивался от гнилого абрикоса, брошенного в него кем-то, кому не терпелось узнать новости об Озме. Их королева. Если бы она была королевой.

  Жизнь Рейны прошла в бегах. Замаскированная под обыденность. Теперь она чувствовала себя проклятой этим зеленым сиянием на запястьях, щеках и везде еще – она не могла долго смотреть на себя. Но когда она бродила по улицам Изумрудного города, как любая из тысячи нищих, надеющихся стащить еду, выпросить пожертвование у какой-нибудь слабачки, поработать час или, может быть, влюбиться за меньшее, она поняла, что никто не потрудился ее побеспокоить.

  Ей не нужно было прятаться всю свою долгую жизнь. Все равно никто не хотел ее искать.

  Зима выдалась мягкой, и в кустарнике Оленьего парка Оз оставалось достаточно листьев, чтобы укрыть ее. Она чувствовала, что вписалась в общество лучше, чем, скажем, голодающие семьи Квадлинг-Корнера, которые брались за самую черную работу и на завтрак ели бумагу и листья с горчицей. Она могла бы прогуляться по набережной Озмы в поисках своей жизни. Где бы это ни было.

  Она не располагалась на верхнем этаже Женской семинарии мадам Тистейн, в этом можно было не сомневаться.

  Возможно, подумала она, она поднимется в Шиз. Если они ее примут. Ей было на год меньше, но мисс Айрониш пришла к выводу, что, вопреки всему, Рейна умна. Возможно, она могла бы взять частного репетитора на год, чтобы подготовиться. Она не совсем подходила на роль наследной ученицы, поскольку ее бабушка никогда не поступала в школу. Но это были мелочи. Мисс Айрониш могла бы все устроить.

  Тай побежала за Рейной, но чувствовала, что существо страдает от отсутствия кампании. Может быть, она заберет его обратно в Страну Квадлингов и отдаст его своим товарищам. Мужчина или женщина, он мог бы найти себе любую компанию. Возможно, она была многим обязана рисовой выдре.

  Она кружила вокруг крепостных стен тюрьмы Саутстейрс, медленно направляясь домой, или к тому, что считалось домом, когда остановилась, чтобы пропустить экипаж. Двое маленьких детей Винкуса – Арджики, подумала она, в этих леггинсах – плескались в канавах.

  – Лев может победить дракона в любой день, – сказал один из них, говоря на пиджин-озиш.

  – Не мог, – сказал другой.

  – Бррр мог бы, – запротестовал первый, – теперь он главный.

  Так Рейна узнала, что Тип согласилась на институциональную роль Озмы лишь временно, при условии отсрочки повышения. Тип завершила военное урегулирование ради мира, предложив на пост министра трона в качестве своего регента лорда Лоу Полномочного представителя из Траума, Гиликина. Не кто иной, как сэр Бррр. Трусливый Лев, каким его когда-то знали. Когда Озма достигнет зрелости, она подумает, стоит ли ей править.

  Хорошо, хорошо, подумала Рейна, у Типа было всего несколько дней, чтобы оценить сильные стороны Льва. И все, что он сделал в этот период после смерти Нор, было горевать. Неужели это, в конце концов, – способность причинять боль – самый важный ингредиент для правителя?

  В ходе церемонии, отличавшейся предельной простотой, Шелтергод Тропп, Его Святейшество, передал Трусливому Льву все принадлежности власти. Шел передал два ключа, несколько сложенных документов, несколько квитанций на личные вещи, пропавшие во время его пребывания в должности, и одну или две кроны. Он не был уверен, что из них более законно, поэтому Бррр велел положить их на деревянную вешалку в своей гримерной, чтобы они не мешали его гриве. Он ненавидел, когда его волны выравнивали, теперь, когда он мог позволить себе сделать это снова.

  – Ты останешься на официальную церемонию посвящения? – спросил Лев у Шела.

  – Я так не думаю, если вы не возражаете.

  – Мы вспоминаем леди Стеллу из Манчкинии.

  – Я никогда особо не заботился о Стелле. Нет, я просто пойду с тобой, если тебе все равно

  – Но куда ты пойдешь? Личная жизнь мало что могла бы дать в плане удовлетворения человеку с вашим, гм, происхождением.

  Бывший император сказал:

  – Была история, которую моя старая няня рассказывала мне в темное время суток. Рыбак и его рыбачка жили на берегу мифического моря, которое фигурирует во многих старых сказках. Рыбак поймал огромного толстолобого карпа, всего покрытого золотой чешуей. Рыба заговорила – рыба может рассказывать истории, вы знаете, – и в обмен на то, что ее бросили обратно в море, она пообещала исполнить желание человека. Мужчина не мог придумать, чего бы пожелать – может быть, половника для своей жены, – но когда он вернулся домой той ночью, и у нее был половник, она ударила его им за то, что у него была такая низкая самооценка, что он попросил только кухонный инвентарь.

  Возвращайся, сказала она, и попроси что-нибудь получше. Я хочу коттедж, а не это ведро с морскими водорослями, в котором мы спим. Коттедж с настоящими стеклянными окнами и розами вокруг голубятни.

  – Действительно, – сказал Лев, который всегда боялся историй и в любом случае должен был начать управлять страной.

  – Вы можете себе представить, как это происходит. Она продолжала отсылать его обратно снова и снова. Рыба была услужлива. Чего бы ни хотела торговка рыбой, она все получала. И этого никогда не было достаточно. Последовательно ей требовалось быть герцогиней, иметь замок, быть королевой, иметь дворец, быть императрицей и иметь империю. Почему этот человек не бросил ее в море, я не знаю. Истории иногда не имеют особого смысла.

  – Должно быть, он любил ее.

  – В конце концов, в разгар ужасной бури, молний и грома со всех сторон, она потребовала, чтобы ее сделали похожей на самого Безымянного Бога. Дрожа за свою жизнь, рыбак подполз к морю и подал прошение. Золотая Рыбка сказала: «Просто возвращайся, она получила то, что хотела». И когда он вернулся домой...

  – У нее было золотое солнце на лбу и серебряная луна на заднице, – догадался Лев.

  – Она снова сидела в ведре с морскими водорослями.

  – Она переоценила себя, – сказал Лев, – Ах, мораль.

  – Или это сделала она? – сказал Шел, – Возможно, самое благочестивое – это быть бедным, в конце концов, отказаться от атрибутов и влияния.

  – Итак, – Лев пытался подвести это беседу к концу, – Ты собираешься рассказывать истории детям во время Библиотечного часа?

   Шел сложил руки. Только теперь Лев заметил, что они были пятнистыми и дрожащими. У Шела был длинный нос его сестры Бастинды, и чуть ниже кончика образовалась капля. Возвышенные чувства или ослабленная иммунная система?

  – Ходят слухи о пещерах в Великом Келсе – до Киамо Ко, даже дальше. Отшельники отправляются туда, чтобы жить, прятаться, умирать. Иногда случаются землетрясения и хоронят их в их домах. Я должен быть готов к этому, тебе не кажется?

  Лев не ответил. Он учился держать свое мнение при себе. В течение нескольких лет, пока Озма не была готова, он был не больше и не меньше, чем сам Оз. У Оза не было своего мнения. В нем было присутствие.

  Планы по назначению Бррр на пост министра Трона включали бы Рейну, но она не могла находиться рядом с Озмой в какой-либо публичной обстановке. Озма-Тип-Озма (но какая из них?) обладала величайшей властью в стране и могла послать за Рейной в любой час любого дня, для частной аудиенции, и Рейна бы пошла. Но это сообщение так и не пришло. Поэтому мысль о том, чтобы принять официальное приглашение посидеть в официальном кресле в течение нескольких часов в нескольких футах от молодого будущего монарха, вызвала у Рейны такое чувство в груди, как будто само ее сердце каким-то образом задыхалось там.