Текст книги "В стране Оз (СИ)"

Автор книги: Александр Метлицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 41 страниц)

  – Я говорю вам, этот инструмент еще не совсем готов, – настаивала она, – Или, может быть, это просто реакция на меня и мои давно дремлющие таланты. Открой его. У меня уже несколько месяцев не было развлечений.

  – Что ты здесь делаешь? Ты прилетела сюда? – спросила Рейна.

  Гном пожал плечами и повернулся к Илианоре.

  – Ну, мисс Повелительница Тайн, расстегните ремни, как в старые добрые времена. Я заведу несколько ключей и посмотрю, откликнется ли она.

  – Ты живешь в гнезде? – спросила Рейна.

  – Тише, дитя, не задавай личных вопросов, – сказал Лев.

  – Это единственный вид, который у меня есть, – сказал Рейна.

  – Я знаю тебя, – сказала Женщина-Птица Бррру.

  – Я предчувствовал, что ты узнаешь, – ответил он.

  – Ты работал на Императора. Ты подлец.

  – У меня были небольшие проблемы с законом. Теперь все позади.

  Присев на корточки перед сценой, она больше не обращала на Бррр никакого внимания. Рейна подошла, присела на корточки рядом с ней и попыталась выставить локти, подражая Женщине-Птице.

  – Ты можешь снести яйцо?

  – Если здесь отложат яйца, пусть это сделает дракон, – сказал мистер Босс, пыхтя, – Ну, что ты знаешь. Какой-то призрачный сок остался в шестеренках, в конце концов. Ты не так взбалмошна, как кажешься, королева Птичий Мозг.

  – Я могла бы нарисовать канцелярские принадлежности бабочками, сиреневыми брызгами и тому подобным дерьмом, – сказала Женщина-Птица, – не беря в руки кисть. Однако я не очень хорошо управлял потоком акварельных красок. Они, как правило, собирались в лужи.

  – А мы нет. Хватайте свои интимные места и молитесь, ребята. Вот она идет, – Гном обошел вокруг, чтобы расстегнуть последние застежки и уравновесить противовесы, – Что ты скажешь, – спросил он, – если это оживет и прикажет нам отдать девочку леди-отшельнице в подарок? Мы назовем это волшебством, а?

  Рейна огляделась по сторонам. Выражение ее лица было напряженным и замкнутым.

  – Он не это имеет в виду, – сказал Лев без убежденности.

  Колебание, спазм, звук маятника, широко раскачивающегося по дуге и ударяющегося о корпус. Ставни откинулись, благодаря магнитам на направляющих. Бррр и Илианора обменялись взглядами. Это должно взбодрить гнома.

  – Если в сегодняшнем дневном спектакле есть что-нибудь об Императоре, я ухожу и хочу получить полную компенсацию", – заявила женщина, которая была Грейс Грэлинг.

  – Ш-ш-ш, – сказала Рейн.

  Дракон на верхней части шкафа неловко пошевелил одним из своих крыльев, как будто у него начался артрит. Его голова закружилась. Один глаз выпал из глазницы, потому что взгляд был косоглазым и почти комичным.

  Маленькая Даффи начала хихикать, но Илианора положила руку на запястье женщины. Гному не понравилось бы слышать смех. Часы не были приспособлением для комедии.

  Главная сцена побелела от камфорного тумана. Фон был размотан, но застрял на полпути вниз. Повисая в воздухе на фоне другого полотнища, из камыша и рогоза, сцена изображала кафельный пол в какой-то лоджии. Бррр пробормотал Илианоре:

  – Может, кто-нибудь пойдет вперед и потянет его? – но она покачала головой.

  По невидимой дорожке, раскачиваясь, выдвинулась колыбель. Богато украшенный была вырезана на его изголовье. Над ним стояла кукла, изображавшая кругленького мужчину с парой маслянистых усов, богато закрученных по былой моде. Он достал носовой платок и высморкался, возможно, сигнализируя о своем горе. Раздавшийся звук был не столько гнусавым, сколько индустриальным, похожим на свисток поезда. Он ничего не заметил. Он был просто марионеткой на ржавых проволоках.

  Он двигался, он поворачивался то в одну, то в другую сторону, но он был всего лишь марионеткой. У него не было жизни. Бррр мог бы сказать, что Рейна была разочарована.

  Из летного пространства выпал вырез воздушного шара с гладкощеким шарлатаном, ухмыляющимся и размахивающим сигарой.

  – Это прибытие Волшебника, – сказал Бррр, – Я бы узнал любую карикатуру на него, потому что в реальной жизни он был не более чем карикатурой.

  Илианора отвернулась.

  – Усатая марионетка внизу, должно быть, Пасториус, регент Озмы, – решил Бррр.

  – Кто это? – спросила Рейна.

  – Отец Озмы, юной королевы страны Оз, когда прибыл Волшебник. Она была совсем ребенком, понимаете, и ее отец должен был править вместо нее, пока она не станет достаточно взрослой, чтобы занять трон. Шшш, и смотри.

   Регент Озмы взял на руки своего осиротевшего младенца. Он понес сверток с пеленками к правой сцене.

  Из-за кулис выбралось существо, одетое в плащ из палочек, маленьких палочек, связанных вместе нитками. Ее голова была вырезана из брюквы, и пятно потемнело, так что она выглядела как существо, полностью сделанное из дерева. На ней был бледно-красный шарф, накинутый на голову и завязанный на затылке ее вьющимися волосами. Она покачнулась и ухмыльнулась – ее зубы были сделаны из старых клавиш пианино, в четыре раза больше ее лица, и завизжала, одурманенная возрастом, – но хватка, с которой она вырвала ребенка у отца, была яростной. Она попятилась со сцены грубым движением. Утка, идущая задом наперед: невозможно.

  – Какая-нибудь местная кормилица, чтобы помочь... – начал Бррр, которому не понравилась угроза этой ведьмы-веточки, – Каждый, кто пытается помочь ребенку, в конечном счете является похитителем, – подумал он.

  Пасториус повернулся и сделал вид, что с облегчением вытирает лоб, но Волшебник направил сигару на регента Озмы и поднял большой палец. Раздался слабый звук хлопушки, не громче, чем конфета-бомба в День празднования мальчишки-мальчишки. Регент упал замертво. Веревки, которые двигали кукольным правителем, были разорваны, так что он играл с большей, чем просто театральной серьезностью. Волшебник сунул сигару в рот и выпустил настоящий дым, но от него пахло беконом. Искра загорелась на занавеске.

  Лев не заботился о сохранении какого-либо театра драматического искусства. Тем не менее, Часы были убежищем Гриммуара, и он не мог стоять в стороне и смотреть, как они горят. Он вскочил и потушил огонь, пососав свой собственный хвост в течение нескольких секунд и приложив влажную массу к зарождающемуся пламени. Запах был отвратительный.

  – Шоу окончено, ребята, – сказал он через плечо, – Здесь не на что смотреть. Выходите налево, через сувенирный магазин, и, пожалуйста, ни слова вечерней толпе. Не порть им все. – Илианора обернулась, – Это закончилось так же неубедительно, как и началось?

  – В значительной степени, – сказал Лев.

  – Что там говорилось о Женщине-Птице?

  – Это было самое смешное, – сказал Бррр, – Похоже, он не знал, что она здесь.

  – Как и любой старый супруг, – сказал мистер Босс, подходя сзади, – Он не реагирует. Это просто происходит по правилам. Держу пари, в нем было какое-то усталое откровение десятилетней давности. Я ненавижу пробуждения. О чем это было?

  – О гибели Дома Озмы, – настаивала Женщина-Птица, – Наша печальная история. Волшебник прибыл как раз в тот момент, когда Пасториус упаковывал младенца Озму на хранение какой-то старой ведьме. Волшебник прикончил Регента Озмы с помощью какого-то огнестрельного оружия. Эта часть – история, я имею в виду убийство регента. Остальное – апокрифы. Я предполагаю, что Волшебник, вероятно, тоже убил ребенка. Тьфу, тьфу на миф о том, что она спряталась, спит в какой-то пещере, чтобы вернуться в наш самый темный час. Насколько темным должен быть этот час? Койка. Чушь, обман и сладкий опиум для страдающих дураков. Волшебник был слишком хитер, чтобы позволить ребенку уйти из-под пальцев какой-нибудь деревенской кормилицы.

  – Ты когда-нибудь встречала Волшебника Великого и Ужасного Гудвина? – спросил гном, – Этого разбойника?

  – Я никогда не имела удовольствия, – Женщина-Птица выплюнула это слово, как будто это было насекомое, найденное плавающим в ее ледяном лимонном освежителе.

  – Он приехал в страну Оз в поисках Гриммуара, – сказал гном, – У этой книги очень широкая репутация, чтобы привлекать таких негодяев из-за пределов известного мира.

  – И в придачу мы потеряли нашу королевскую семью, – каркнул отшельник, – Этой книге есть за что ответить, и тому, кто спрятал ее в стране Оз, тоже. Чтобы благополучно вывезти его из какого-нибудь другого рая. Не на моем заднем дворе, так говорят? Но его бросили здесь. И ты его опекун. Тебе должно быть стыдно.

  Мистеру Боссу не понравилась эта линия презрения.

  – Но Часы ничего не сказали о тебе – Он погладил бороду обеими руками, – Часы зачарованы тем, что реагируют на стимулы аудитории в данный момент. Для него нет смысла представлять повторное представление. Такого раньше никогда не было.

  – Это было весело, – сказала Рейна, – но не так хорошо, как дракон в озере в прошлый раз.

  – Как долго вы не выходили на связь? – спросила женщина, – Ты знаешь, что происходит в Изумрудном городе?

  – Мы ничего не знаем, – сказал Бррр, – Удиви нас правдой.

  – Император страны Оз – ты знаешь о нем? Нет?

  – Конечно. Шел Тропп. Младший брат Бастинды и Гингемы. Что насчет него?

  – Он издал прокламацию. Твой волшебный дракон не мог открыть тебе это? Ха. О да, император вызвал во дворец все магические орудия по всей стране Оз. Каждый волшебный строгальный нож, каждый зачарованный чайник, который никогда не иссякает. Каждый кодекс древних заклинаний, каждый пристальный взгляд, каждая зачарованная вилка для маринованных огурцов. Он запретил магию в стране Оз

  – Он не может этого сделать, – сказал Бррр, думая о том, что он знал о законе – а это было не так уж много.

  – Он не может этого сделать, – сказал мистер Босс, чей тон подразумевал, что он имел в виду, что амбиции были выше любого императора страны Оз или другой страны Оз, – С таким же успехом он мог бы попросить людей расстаться со своими предками или блеском в их глазах. Или со своим скептицизм. Этого не случится.

  – Тем не менее, он сделал это, – Женщина-Птица начала нервничать, ее глаза стали еще более прищуренными, – Без сомнения, он пошлет агентов, чтобы найти тех, кто давным-давно преподавал в колледже. Для разбора полетов. И хотя я некоторое время работала органистом в часовне, я так же подвержена риску, как и ты, – Она начала визжать, как обезумевший мангуст.

  – Прекрати это, – сказала Илианора, – Какая разница, преподавала ли ты когда-то магию или аккомпанировал хору? Ты здесь, среди друзей. Мы бы не донесли на вас, даже если бы направлялись на север, в его приемные покои. Но мы едем на юг. У нас есть своя причина держаться подальше от императора и его войск.

  – Он найдет тебя, куда бы ты ни пошла.

  – О, мы можем хорошо спрятаться, – сказал мистер Босс, – Поверь мне

  – У него нет власти надо мной", – сказала Маленькая Даффи, – Я жевун.

  – Я ничего из себя не представляю, – сказал Рейна, – И все же. Я буду вороной. Можно мне забраться с тобой на дерево? Можешь научить меня летать?

  Сумасшедшая женщина наконец посмотрела на девочку.

  – За что ты на меня набросилась?

  – Никто не дает мне ничего почитать, а я должна попрактиковаться в письме, – сказал Рейна.

  Отголоски того учителя, которым она когда-то была, заставили Женщину-Птицу взглянуть на них, как будто они признались в том, что издевались над ребенком с помощью касторового масла.

  – У меня есть ручка и чернильница. Я напишу вам ваше имя, чтобы вы знали его, когда увидите на ордере на арест. Уходи от этих людей, дитя. Они направляются к краю обрыва на довольно большой скорости.

  – О, посмотрите, кто сейчас предсказывает будущее, – усмехнулся гном, – Ты собираешься забрать ее у нас из рук?

  – Ничего, – сказал Бррр, – если вы хотите и дальше иметь руки, мистер Босс.

  Женщина-Птица сдержала свое слово. Она написала несколько слов для Рейны: имена Бррр и Илианоры; Маленькой Даффи и мистера Босса; Рейны тоже.

  – Кто-нибудь еще важен в твоей жизни?

  Рейна покачала головой.

  – А как насчет леди Стеллы? – спросила Илианора, но Рейна не подала виду, что услышала.

  Женщина-Птица написала, наконец, Грейс Грэлинг.

  – Это была я до того, как стала птицей", – сказала она им, – Так что, если они спросят вас, встречали ли вы меня когда-нибудь, вы можете сказать нет

  – Это г-р-а-й или г-р-е-й? – сказал Бррр, чьи очки были в его другом веските.

  – В орфографии это делается несколькими способами, – сказала она, – Я изменяю его по соображениям маскировки. Теперь я предпочитаю грелинг, используя обе гласные, потому что это больше похоже на птицу.

  – Они все звучат одинаково, – сказал Рейна. Грейс Грэлинг смотрела на Рейну так, словно та была удобно расположенной плевательницей, но она написала несколько дополнительных слов на листе бумаги, чтобы Рейна могла попрактиковаться в чтении.

  – Это магическое заклинание? – спросила ее девушка.

  – Не позволяй мне придираться к тебе, но когда ты перейдешь прямо к делу, каждая коллекция букв – это волшебное заклинание, даже если это идиотское заявление Императора. Слова оказывают свое влияние, девочка. Следи за своими манерами. Может, я и не умею летать, но я умею читать, а это почти одно и то же.

  – Я знаю это, – кисло заявила Рейна, хватая бумагу, – Я видела некоторые книги раньше.

  – Даже если они сломаны, на твоем месте я бы держала эти Часы подальше от глаз, – предупредила Грейс Грэлинг, – Император не хочет, чтобы у кого-то еще были игрушки. Ты напрашиваешься на неприятности.

  – Любопытная ворона. Не твое дело, – сказал мистер Босс.

  Женщина-Птица начала взбираться на свое дерево.

  – Помни, что я говорю. У меня есть пара друзей на высоких постах.

   Она указала на каких-то птиц, порхающих на фоне синевы, вон там, наверху.

  – Ты тоже идешь с нами? – спросила Рейна, которая думала, что открыла новый повседневный трюк Компании – собирать сумасшедших. Позади Грейс Грэлинг другие путешественники делали руками жесты, указывающие чтобы Рейна замолчала.

  8

  – Почему она не пошла с нами? Она могла бы научить нас летать, – проворчала Рейна, – В книге сказано, что нас четверо, – сказал Бррр, – Помнишь? Четыре пальца, на юг?

  – Тогда что насчет нее? – Рейна указала через плечо на Маленькую Даффи.

  – Книга тоже имела в виду меня, – сказала Маленькая Даффи, – Вероятно, я была спрятана там в жесте этой леди-призрака. Цифра, которую вы описали в О. Я была маленьким, большим пальцем. Ты не могла видеть меня в пророчестве, но я была там.

  – Слепой, хромой, слабоумный, преступный берсерк, – сказал мистер Босс, – Ты должна где-то остановиться, иначе у тебя не будет друзей, у тебя будет лишь название твоего народа.

  На следующий день, блуждая среди Разочарований, они все время оглядывались назад, чтобы убедиться, что Женщина-Птица не шагает за ними.

  – Это ее друзья? – Рейна снова и снова спрашивала любого местного крапивника или ворона, пока остальные не перестали отвечать, а девушка не замолчала.

  Они остановились поужинать, когда дневная жара наконец начала немного спадать. Пока взрослые организовывали трапезу, Лев отдыхал от боли в мышцах и спал быстро, ловко, в течение нескольких минут. Затем он сказал им:

  – Я выныриваю из дремоты, вспоминая, кто такая Женщина-Птица. Или была.

  – Сама Озма, вот и все, – сказала Маленькая Даффи, – Ей сто лет, но она прекрасно держится. Я права? Как думаешь?

  – Она была архивариусом в Шизе, которая помогла мне просмотреть бумаги мадам Моррибл, – сказал Бррр, – Тарабарщина, если бы я когда-нибудь видел такую, из тех людей, которые входят в кафе с таким волнением и тревогой, можно было бы подумать, что она никогда раньше не была в общественном месте. Честно говоря, я сомневаюсь, что у нее достаточно таланта в заклинаниях, чтобы беспокоиться о том, чтобы сходить с ума из-за запрета Императора на магию.

  Карлик раскурил трубку и затянулся, выпустив аромат вишневого табака, нарезанного с восковым корнем.

  – Никогда не стоит недооценивать способность волшебника сходить с ума. Профессиональный риск.

  – Может быть, новости каким-то образом просочились наружу. Новость о том, что Гримуатика вышел из укрытия. Это изъятие инструментов магов заставляет меня нервничать. Если Император снизил мораторий на предметы магии, на практику заклинаний – если Шел потребовал сдачи инструментов и тому подобного – возможно, он пытается найти заодно и Гримуатика.

  – Или сделать так, чтобы его присутствие в бесплодном пейзаже светилось и визжало, чтобы ему было легче его найти, – сказал мистер Босс, – Я понимаю вашу точку зрения. Наше указание двигаться на юг может оказаться верным. Мы продолжим идти.

  – Но не сегодня, – сказал он Рейне, которая вскочила и была готова бежать вперед. Она была довольна своим клочком бумаги. Илианора показала ей, как сложить его в бумажную ракету, и Рейна провела весь день, запуская его и гоняясь за ним, находя его и пытаясь прочитать, запуская и снова гоняясь за ним, – Успокойся, оборванка. В это время месяца Луны нет, так что никаких ночных путешествий. Мы отдохнем в прохладе, а утром снова двинемся в путь.

  – Прочти мне, что написано на обороте, – попросил Рейна Илианору.

  Бррр наблюдал, как его жена, пользующаяся общим доверием, разворачивает бумажный шеврон. На одной стороне был почерк Женщины-Птицы, но на другой стороне был отпечаток. Это была страница, вырванная из книги. Обычная книга.

  Без собственной редакционной политики, ориентированной на каждую конкретную аудиторию.

  – Что ты знаешь, – сказала Илианора, – Обрывок старой сказки. Одна из басен, одна из давних сказок. Они рассказывают им об этом на праздниках урожая и перед сном. Это одна из историй о Лурлине, королеве фей, и ее закадычной подруге Принеле.

  – Одна из них?

  – О, их десятки. Я думаю, – Она прищурилась; свет от костра был слабым, – Я думаю, что это то место, где они встречаются с как-его-там, – Бррр почувствовал себя неловко, столкнувшись с знаниями детства. Это всегда вызывало у него желание нагрубить кому-нибудь или пукнуть, как колючая свинья. Он знал почему: когда он был детенышем, у него никогда не было никого, кто рассказывал бы ему истории о Лурлине, Принеле и Меховом Плаще Скелибонс, или как там его звали. Бррр полагал, что он не так уж много пропустил. Пока Илианора пыталась вспомнить всю историю – страница, по-видимому, содержала лишь часть повествования, – Бррр наблюдал за Рейной, которая зевала смотрела на него торжественными свирепыми глазами, – У нее, наверное, тоже было не очень хорошее детство, – подумал он. Но время еще было. Она была птенцом.

  К тому времени, как Илианора закончила, огонь погас, и гном со своей женой-Манчкином устроились поудобнее, чтобы уединиться. Рейна отошла на несколько футов в темноту, чтобы в последний раз пописать. Илианора пробормотала Бррру:

  – Что ты думаешь о моем рассказе?

  Лев прошептал:

  – Ты это придумала?

  Она застенчиво кивнула.

  – Большую часть этого. Не персонажи – не знаменитые, Лурлина, Принела и старый Скелибонс. Но все остальное, – Он из осторожности посмотрел в сторону Рейны, – У тебя есть талант.

  Она рассмеялась.

  – Ты не слушал, не так ли?

  – Это вернуло меня назад, – сказал он, и это было достаточно правдой.

  Рейна вернулась и улеглась, натянув одеяло из конопляной шерсти до подбородка. Это чудовищно жаркое лето не будет длиться вечно, сказала ночь; возможно, звезды превратятся в снежинки и исчезнут до рассвета. Это случается той или иной ночью, затмевая другую летнюю ночь юности. Снег на цветах.

  Несколько жуков пронеслись мимо, щебеча крыльями и издавая звуки сирен. Сова издалека сделала замечание, но никто не ответил, кроме Рейны, которая пробормотала: «Лев?» По какой-то причине он любил, любил, когда она называла его Львом. Ему это нравилось. Когда она избегала напоминать ему, что он Бррр, существо с печальной историей, известное как Трусливое – Трусливое его профессиональное имя, почти, – но предпочла сказать просто: Лев. Его голова откинулась назад на несколько дюймов (в эти дни его глазам не всегда нравилось расстояние, которое им приходилось преодолевать, чтобы сфокусироваться на ком-то говорящем).

  – Чего ты хочешь, девочка?

  – Существует ли в мире Лурлина? А те, другие?

  Это был почти вопрос о мире сна, подумал он; она ушла достаточно далеко. И все же он слишком сильно любил ее, чтобы лгать ей. Что сказал один из них? Он попытался поймать взгляд Илианоры в поисках помощи, но она надела вуаль и была на расстоянии.

  Он понизит голос на тот случай, если, когда он сделает паузу, она уже заснет. Но когда он сказал:

  – Ну что? Что ты думаешь? – пробормотала она что-то, чего он не расслышал. Он подумал, что она могла бы сказать:

  – Я могу подождать, чтобы узнать.

  С другой стороны, она, возможно, сказала что-то еще.

  Со временем она, вероятно, будет знать ответ лучше, чем он когда-либо. Эта мысль принесла ему утешение, и на этом он отдыхал всю ночь.

  9

  Келы начали вырисовываться перед ними. Лев сказал:

  – Я не собираюсь тащить этот вагончик по склонам этих утесов. Найдите себе другую рабочую лошадку, мистер Босс. Совет книги, казалось, предлагал нам отправиться на юг.

  – Тогда, чтобы обойти их, нам придется немного повернуть на запад, – сказал гном, – Это приведет нас к юго-западным окраинам Страны Жевунов, но в конечном итоге мы встретимся с нижней ветвью Кирпичной дороги Йелоу, а затем сможем свернуть на юг.

  – Когда именно мы достаточно продвинемся на юг? – спросила Илианора, – Или мы сейчас блуждаем, чтобы полюбоваться видами?

  – Мы увеличиваем как можно большее расстояние между нами и угрозой Императора, – сказал гном, – ИГ никогда не заботился о Стране Квадлингов, за исключением болотных рубинов. И налоги, когда их можно было собрать. Но, учитывая войну с Страной Жевунов, они позволят квадлинговым грязным людям лежать на земле. Краткий отдых от имперского гнета. Там мы будем в большей безопасности. Может прятаться, как острицы в кишечнике свиньи, как сказано в книге.

  Рейна сказала:

  – Книга ничего не предлагала.

  Они посмотрели на нее.

  – Это был человек из книги, – объяснила она, – И разве не возможно, что она не говорила «иди на юг», а только «возвращайся»? Например, – Отойди от этой книги, это слишком опасно?

  – О, Часы уже сказали нам, кто опасен, – сказал мистер Босс, -Держи свой рот на замке. Что заставляет тебя думать, что ты умеешь читать лучше, чем мы?

   Они пошли в лучшем темпе, но определенный зародыш сомнения сопровождал их продвижение.

  Когда погода окончательно остыла, Рейна работала над своими письмами. Мало-помалу она поняла, как облечь их в слова. Она писала комментарии, кладя сломанные ветки на землю. ЗДЕСЬ ИДЕТ ДОЖДЬ. И СЕГОДНЯ. И КТО. И ПРОСТИ. Она складывала слова из камешков на руслах ручьев, громкие слова, которые однажды мог увидеть кто-то, разбирающийся в каменном языке. ВОДА ПОДНИМАЕТСЯ, писала она, и ВОДА ПАДАЕТ. Бррр думал, что она выражает очевидное, но он гордился ею не меньше, чем если бы она переводила угабумиш или придумывала речные амулеты.

  Изредка встречающиеся хутора уступали место случайным деревушкам, со своими часовнями, старинными святилищами Лурлины, конюшнями, трактирами и неожиданными буфетами. Они проезжали мимо фермеров и лудильщиков на изрытых колеями дорогах. По росту они были Манчкинами («Манчкиноидами», – предположил гном, который был из тех, кто любит поговорить), но выглядели они смирными и без особой ксенофобии. Маленький Даффи наложил шину на чье-то дряблое предплечье, дал лекарство от рахита и выбил зуб из шатающейся головы старой королевы. Все чуть не захлебнулись, но бабушка улыбнулась с кровавой прорехой размером с апельсин, когда работа была закончена, и пригласила их домой на зубной суп. От этого предложения они отказались.

  Известия о бедах на севере были скудными. Один фермер утверждал, что все Тихое озеро было захвачено захватчиками.

  – Что слышно о леди Стелле? – спросил Бррр.

  Мужчина был поражен.

  – Не слышал о ней с тех пор, как черепашки собрались на годовщину заплыва. Она все еще жива?

  – Ну, это то, что мне было интересно.

  – Почеши мне зад медвежьим когтем. Я понятия не имею, так это или нет. С чего бы ей быть мертвой? Кроме, ну, ты понимаешь, смерти?

   Они тащились дальше. Месяц был в Желтое время, их часы были золотыми, когда светило солнце. Но часы не могут бездельничать – они только кажутся. Листья начали опадать, а ветви показывали свои артерии на фоне облаков.

  Наконец они добрались до дороги из желтого кирпича. Здесь за ним ухаживали; случайное поваленное дерево или ручей, выходящий из берегов, замедляли движение. Участок был явно не пройден. В ту ночь они разбили лагерь в роще белых берез, чья облупившаяся кора открывала глаза, которые, казалось, пытались запомнить их.

  – Могут ли деревья видеть? – спросила Рейна.

  – Некоторые говорят, что деревья – это дома духов, – сказала Маленькая Даффи, – Я имею в виду, глупые люди так говорят, но все равно.

  – Я не имею в виду духов деревьев, – сказала Рейна, – Я имею в виду деревья. Они могут нас видеть?

  – Они оплакивают листья на земле каждую осень, – сказала Маленькая Даффи, – Достаточное доказательство того, что они чертовски хорошо знают, что здесь происходит.

  После того, как глаза Рейны закрылись и ее дыхание смягчилось, Бррр обратился к Илианоре:

  – Как ты думаешь, с нашей Рейной все в порядке?

   Она приподняла бровь, имея в виду, в каком контексте вопрос?

  – Я знал мало человеческих детей. Эта Элли Смит почти завершает список. Так что у меня нет оснований для беспокойства. Но разве Рейна не кажется... ну– странной? Возможно, она девушка, оторванная от слишком многого.

  Илианора закрыла глаза.

  – Она молода даже для своего возраста, вот и все. Она все еще живет в магической вселенной. Она перерастет ее, под аккомпанемент боли и страданий. Мы тоже так делаем. Не волнуйся так сильно. Посмотри, как она прикасается к деревьям сегодня, как будто у них есть духи, о которых она знает, а мы нет. В этом нет ничего странного, это и есть детство. Я была такой девочкой, когда была жива.

   Не говори так.

  – О, теперь я достаточно жива, – Ее глаза открылись, и в них было все, что считалось любовью в этой женщине, – Я жива. Но я не та девушка. Я женщина, выросшая из жизни, разбитой посередине. Я даже не двоюродная сестра той девушки, которой была так давно. Я вижу ее жизнь как иллюстрированную еженедельную историю, которую я читала давным-давно, и именно картины этого я ношу в своей голове. Ее жизнь в Киамо-Ко. Ее жизнь с отцом, давным-давно – этот знаменитый Фиеро Тигелаар, принц Арджики. Ее жизнь с матерью, Саримой, и бывшей любовницей ее отца, Бастиндой Тропп. Это детская сказка в моей голове, не более реальная, чем Принела и скелет отшельника в вечном плаще из сосновых ветвей. Мне не грустно; не двигайся; оставь меня в покое. Мы говорили о Рейне.

  Ради нее он вернулся к предыдущей теме.

  – Я не осуждаю ее интерес к миру природы. Что я замечаю, так это ее... ее отдаленность от нас.

  – Она здесь, свернувшись калачиком у твоих бедер. Чтобы приблизить ее хоть немного, тебе пришлось бы проглотить ее целиком.

  – Ты знаешь, что я имею в виду. Она, кажется, плавает в жизни рядом с нашей, но с ограниченным контактом.

  Илианора вздохнула.

  – Мы согласились отвезти ее в безопасное место, а не совершенствовать ее. Что бы вы хотели, чтобы мы сделали? Петь раунды? Попрактиковаться в арифметике на марше?

  – Я не знаю историй. Может быть, ты могла бы рассказать ей больше? Я бы хотел, чтобы мы могли пройти еще немного. Возможно, она любит нас, но слишком издалека.

  – Ей придется самой преодолеть это расстояние. Поверь мне в этом, Бррр. Я знаю об этом. Либо она решит навестить нас, когда у нее будет достаточно настоящего, чтобы навестить нас, либо изо дня в день она будет учиться выживать, не нуждаясь в том, что нужно тебе и мне.

  – Я думаю, что это вызвало узел в психике.

  – Это такое глубокое горе, что она не может видеть его как таковое. Может быть, она никогда этого не сделает. Может быть, в долгосрочной перспективе это было бы для нее благословением. Если она не сможет научиться любить нас, разве это помешает нам любить ее? Бррр?

   Никогда, подумал он. Никогда. Ему не нужно было говорить это жене; она поняла, что он имел в виду, по тому, как он опустил подбородок на макушку Рейн.

  10

  День с переменной облачностью и внезапной яростью света. Ветрено, но тепло, и аромат, как пряно-ранковый, так и пряно-бальзамический. Дорога шла через открытые луга, перемежающиеся густыми зарослями черных астарнапов и елей, где в пещерах листвы поблескивали гроздья дикого перламутра. Рейна не обращала внимания на клацание бессмысленных рифм, которые подхватила Илианора. Рейна слышала ее, но не слушала.

  Маленький Ферни Шаттлфут

  приготовил баранью лепешку.

  Быстро нарезал и быстро проглотил.

  И умер довольно поспешно.

  И Реджинальд Мауч сидел на диване.

  Божья коровка укусила его, и он сказал «ай».

  Она улыбнулась ему. Он начал смеяться

  И укусил божью коровку обратно. Пополам.

  – Что это с тобой сегодня, весь этот хаос? – спросил мистер Босс у Илианоры, – Ужасно много гадостей в детских стишках. Наверное, это закаляет маленьких простаков.

  – И кусаются тоже, – сказал Лев, показывая зубы. Он гордился тем, что Илианора взялась насильно кормить Рейну детскими сказками.

  – Я помню стишок про считалочку, – сказала Маленькая Даффи и продекламировала.

  Один жевун отправился на прогулку,

  Две девочки Молчуньи танцевали с троллем.

  Три девочки из Гликкуна грызли свои мизинцы.

  Четыре маленьких мальчика Мигуна показали нам свои подмигивания.

  Пять девочек из Угабумиша пустили кровь.

  Шесть маленьких Болтунов отправились домой есть грязь.

  Кто же теперь получит приз за то, что он самый красивый?

  Девочка из Изумрудного, Изумрудного города.

  Раз Озма, два Озма, три Озма.

  – И так до тех пор, пока ты не пропустишь шаг, – сказала маленькая Даффи.

  – Что ты редко делаешь, – сказал гном.

  – В этом есть игра в пропуск, – сказала Маленькая Даффи, – Мы играли в нее в Центре Манча.

   Она нашла палочку от вчерашней растопки, припасенную для сегодняшнего вечера, и обугленным концом начертила квадраты и круги на желтом тротуаре. Она пометила их цифрами.

  -Меня еще никто не учил цифрам, – сказала Рейна.

  – Это просто.

  Жевунья проскочила и, пыхтя, прошла девятый круг. Взвизгнув, Рейна попыталась последовать за ней, но на седьмом круге ее остановил взрыв в восьмом из небольшого вихря перьев и клювов. Крапивник с бабушкиным хмурым видом приземлился на кирпичи перед ними. Она была взволнована и запыхалась.