Текст книги "В стране Оз (СИ)"

Автор книги: Александр Метлицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 41 страниц)

  – Но откуда ты родом? У тебя нет дома? Нет семьи? Почему ты прячешься?

  – Откуда ты? – возразил он, как будто по выражению ее лица мог понять, что она так же осторожна, как и он. И хотя она могла лгать о некоторых вещах людям, которые мало что понимали, она обнаружила, что не может лгать Типу. Она также не могла нарушить клятву, данную своей семье, и подвергнуть этих людей опасности, сказав что-нибудь о них. Поэтому она ничего не сказала.

  Однако она признала, что он мог бы успокоить ее.

  Он провел ночь на полу рядом с ее кроватью, под попоной.

  Он спал очень крепко. Он не слышал, как она встала, поворошила угли и, не найдя уголька, который можно было бы снова зажечь, вынула вентиляционную трубу и закрыла люк, чтобы согреться. Когда она вернулась в постель, то увидела, что Тэй переместилась со своего матраса на сгиб локтя Типа. На мгновение она пожалела, что не Тэй, но это показалось ей такой несусветной чепухой, что она снова бросилась на кровать с такой силой, что ударилась о стену и повредила нос. Ни Тип, ни Тай не пошевелились, чтобы спросить ее, все ли с ней в порядке.

  Перед звонком на завтрак появилась Скарли с кухонным полотенцем, накрывающим четыре горячие булочки, и поэтому то короткое время, когда они были только вдвоем, только Тип, Рейна и Тэй, уже закончилось. Рейна старалась не обижаться на Скарли, стоявшую там с отвисшей челюстью. Тип сел и попытался накрыться одеялом, но так как он не был раздет, в этом не было особого смысла.

  – Мисс Рейнари, – сказала Скарли, – вы не приготовили себе похлебку из злоключений, а зря.

  Рейна взяла булочки и протянула их Типу.

  – Ну вот, теперь и тебе конец, раз ты накормила незваного гостя, и я так и скажу, если ты настучишь на нас, Скарли. Так что лучше держи рот на замке, пока мы не решим, что делать.

  – Мы? – переспросила Скарли, – Интересно, кто это «мы»?

  Рейна не была уверена, но это слово показалось ей приятным.

  Слишком легко Скарли стала заговорщиком с особыми обязанностями по увеличению меню. Тип был не дурак. Хорошо приготовленная, обильная, пусть и простая еда, подаваемая почти горячей со сковороды, была привлекательнее холодных объедков, до которых крысы добрались первыми. Заснеженные алеи и кухонные дворы колледжа потеряли свой блеск.

  Тип поселился в комнате Рейны, иногда читал там часами, если погода была отвратительной, или бродил по улицам города в поисках новостей и упражнений, если день был относительно погожим. Время от времени он возвращался поздно, проскальзывая со служебной дорожки через конюшни. Петли были такими старыми, что одна из них сломалась, что позволяло поворачивать дверь именно под таким углом, позволяя проскользнуть любому мальчику, достаточно сузившемуся от голода.

  Однажды Рейна спросила:

  – За чем ты охотишься?

  – Новости, это информация

  – Новости о твоей семье? Это все?

  Но он не хотел говорить о своей семье, и она тоже. Молчаливый компромисс, который они никогда не обсуждали, и обычно она помнила, что не стоит поднимать эту тему.

  На этот раз он смягчился, до определенного момента.

  – Я хочу услышать о войне.

  Рейна не интересовалась войной. Она почти не помнила время драконов на Тихом озере, разве что как неясное волнение, которое, как ей иногда казалось, ей мерещилось. Война продолжалась столько, сколько она могла вспомнить. Это не было реальной вещью в каком-либо полезном смысле; это было просто условие существования, как движение времени вперед, и кольцо смертоносных песков, окружавших страну Оз, и тот факт, что кошки охотились на мышей.

  – Все военные новости кажутся выдуманными, – пожаловалась она, – Я никогда не видела, чтобы пушку волокли по какой-нибудь проселочной дороге. Я никогда не слышала выстрела из окна классной комнаты. Если и можно было еще раз поесть вдоволь, то это было до того, как я смогла к этому привыкнуть. Я с трудом верю, что мир и война – это противоположности. Я думаю, что для большинства людей это одно и то же.

  – Вы прямо здесь указали на огромную проблему, – сказал он, – Но если вы пересекаете Венд Хардингс пешком, а это единственный способ пересечь их, и если вы наткнетесь на контингент различных животных разных размеров, способностей и темпераментов, которые, несмотря на свою природную враждебность и истощение, тренируются вместе, чтобы держать оборону против профессиональных солдат – что ж, тогда...

  Он вздохнул, едва ли желая подводить итоги.

  – Ты видишь больше, чем тебе хотелось бы. Боевая готовность кажется набором мелких разногласий, пытающихся двигаться в общем направлении против общего, более крупного разногласия.

  Она немного изучала географию под руководством мадам Чортлбуш.

  – Ты хочешь сказать мне, что приехал из Страны Манчкинов?

  – Я ничего тебе не говорю. Мы говорим о войне и о том, как люди говорят об этом в Шизе.

  Она старалась не совать нос не в свое дело. Слишком.

  – Как люди говорят об этом в Шизе?

  – Ты знаешь так же хорошо, как и я. Ты живешь здесь. Ты прожил здесь дольше.

  – Да, но, – Поскольку он что-то выдал, непреднамеренно или нет, она раскрыла самую крохотную частичку себя, – Я тоже не отсюда. Так что я не уверена в том, что слышу. В любом случае, девочки в школе не говорят о войне. Они говорят о своих учителях и о мальчиках, – Она смотрела на Типа не с нежностью, а оценивающе, – Они съедят тебя живьем.

  При этом замечании он не покраснел, а побледнел. Рейна поторопилась дальше.

  – Война, кажется, просто нарастает и нарастает, пока не будет поставлен мат, а затем она останется такой навсегда. Становясь все более и более настойчивой. Никто никогда не выигрывал.

  – До тех пор, пока одна или другая сторона не разработает прорывную стратегию.

  – Например, что?

  – Ой. Принуждение другой стороны к банкротству. Или, скажем, заключить договор с какой-нибудь полезной третьей стороной. Например, если бы Оз смог убедить троллей сменить свою лояльность, мессиары смогли бы вторгнуться в Страну Манчкинов через Скальпы. Эти троли довольно устрашающи в бою.

  – Тогда почему они этого не делают? Это звучит довольно просто.

  – Потому что тролы под командованием Саккали Оуфиша имеют глубоко укоренившуюся обиду на Оза, восходящую к разгрому гликкунов, вызванному Резней в Трауме, которая произошла к северу отсюда. Они не объединились бы с Изумрудным городом, если бы в живых остался только один трол. Они так гордятся этим.

  – Итак, если эта стратегия не сработает, то что еще может сработать?

  – Может быть, император умрет, и давление на продолжение этой бесконечной войны ослабнет.

  – Разве Император не божественен? Он не может умереть.

  – Я полагаю, время покажет.

  Или одна сторона откроет новое оружие, которое будет сильнее, чем у их врага

  – Например, какое оружие? – спросила Рейна так невинно, как только могла.

  – Ума не приложу. Огромная пушка, которая может выпустить тысячу стрел одновременно? Яд, который кто-то может подмешать в еду армейских поваров? Важная книга магических заклинаний, содержащая секреты, которые еще никому не удалось раскрыть?

  – Ни один из них не звучит очень правдоподобно, – сказала Рейна.

  – Кто знает. Слова в Шизе, раз уж вы спросили, относятся ко всем этим вещам.

   А слова в Стране манчкинов?

  – Некоторые из тех же идей. Во всяком случае, на это надеются.

  Она увидела щель.

  – Но какие еще идеи есть в Стране Манчкинов, которые вы не слышите в Шизе?

  Может быть, потому, что он не хотел отвечать на вопросы о своей семье, он чувствовал себя обязанным ответить ей сейчас.

  – Летающие драконы были бы хорошей идеей. Однажды они уже использовались ИГ, но во время нападения анархистов Изумрудный город потерял свою конюшню драконов и их опыт.

  – Драконы в Стране Манчкинов. Представь себе.

  – Мало кто слышал о таких вещах. И я не говорю, что они есть. Просто многое зависит от того, что там может быть. Однажды.

  – Ты шпион? Не слишком ли ты молод для того, чтобы быть шпионом!

  – Мы все шпионы, когда мы молоды, не так ли? – Она не думала, что он уклонялся от ответа. Она знала, что он имел в виду. Она согласилась с ним.

  – Скажи мне, что ты узнаешь, когда узнаешь что-нибудь интересное, – сказала она, – Пообещай мне это, Тип

  – Шпионы никогда не дают обещаний, – сказал он, но теперь он дразнил ее.

  14

  Он не собирался оставаться там вечно. Это было совершенно ясно. Рейна просто не понимал, какие условия могут побудить его к отъезду.

  Иногда она лежала без сна по ночам, когда Тип спал, вне поля зрения, его голова лежала на полу в футе ниже ее головы. Она слышала его дыхание, слабое поскуливание в носу, которое никогда не звучало, когда он говорил. В его дыхании чувствовался слабый аромат кислой малины, даже с этого короткого, но решающего расстояния. Она осознавала расстояние между человеческими существами одновременно с осознанием их способности к симпатии. Возможно, подумала она, так оно обычно и происходит, но поскольку она никогда не была склонна к размышлениям, ей казалось, что все и сразу ломается заново.

  Интерес Типа к текущим событиям заставил ее внимательнее прислушиваться к тому, что говорили учителя, когда они думали, что девочки изучают рубрики правописания или репетируют приемлемые замечания на званом обеде в своих головах.

  – Опять урезали зарплату, по словам великолепного Гадфри, – пробормотала мадам Шеншен мадам Гинспойл однажды в учебном зале.

  – Мы будем жить на хлебе и воде, как несчастные солдаты, – ответила мадам Гинспойл, угощаясь розовым марципановым поросенком, спрятанным в ее расшитой бисером сумочке. Рейна подумала: Армии. Жалкие. Хлеб и вода. Она скажет Типу.

  – Хотя весной, которая не за горами, будет лучше, – сказала мадам Шеншен, – Все говорят, что будет новый толчок, чтобы свергнуть этого князя Джюса.

  – Он кажется очень умным предводителем, чтобы держать нашу армию в страхе все это время. Если его схватят, его можно притащить сюда и заставить учить глупых маленьких мальчиков, – кипела мадам Гинспойл, – Вполне подходящее наказание. Он может жить на хлебе и воде за то, во что он обошлся стране Оз в удобствах.

  – Вы, конечно, имеете в виду, что цена войны – человеческие жизни.

  – О, беспокоит, конечно, это. Это само собой разумеется. Но у меня обморожение из-за сокращения запасов угля для наших помещений. Обморожения, говорю тебе. В этом году я отказался вязать балаклавы для военнослужащих. Если они не смогут выиграть эту дурацкую войну после всего этого времени, я их не утешу. Мисс Рейнари, вы подслушиваете разговоры старших и тех, кто лучше вас?

   Рейна любила, когда ей было что рассказать. Она ломала над ними голову, как будто была военным стратегом, но Рейна восприняла это в основном как скуку. Казалось, почти все были больше заинтересованы в ходе войны, чем она.

  – Твой дедушка пишет тебе письма? – Рейна однажды спросила у мисс Плюмбаго.

  – Дедушка Дин Гиор? Нет, – отрезала мисс Плюмбаго, – Можно подумать, он мог бы. В конце концов, он научил меня читать. Но он, очевидно, слишком занят, чтобы писать письма или посылать мне маленькие банковские чеки.

  Он все еще осажден в крепости Хаугаарда, подумала Рейна и рискнула высказать свое заключение Типу, который поблагодарил ее за попытку, но, похоже, уже знал об этом.

  Нет, это не могло длиться вечно. Через пару недель, сказала им мадам Стритфлай, классу Рейны придет время заняться маслом и яйцами. Большинство девушек захихикали и покраснели. Рейна понятия не имела, пока Скарли не просветила ее. Масло и яйца – это был мягкий способ Перты Хилс поговорить о человеческих сексуальных техниках: Практические разъяснения. Рейна догадывалась, что, пройдя этот курс, она больше не сможет позволить себе жить в одной комнате с мальчиком. Да и, наверное, не захотела бы, если бы точно прочитала репертуар выражений Скарли. В основном, хмурость и отвращение. Что тогда будет делать Тип?

  Вопрос разрешился сам собой с болезненной быстротой. В тот самый день, когда она возвращалась, чтобы сообщить последние сплетни, которые она слышала, – о том, что мужчин собираются призвать из Шиза, – проктор Гэдфри Клэпп был призван на войну.

  Все произошло вот как. Лорд Мэннинг, Старший Надзиратель, остановился, чтобы нанести неожиданный визит, что было его правом и привилегией. Все могло пойти ужасно плохо, так как Тип как раз проходил через конюшню, когда неожиданно вбежала мисс Айрониш, чтобы дать кое-какие указания кучеру лорда Мэннинга. Тип оказался зажатым между мисс Айрониш, входящей в пристройку со стороны школьного двора, и кучером, прибывшим со стороны служебного входа. К счастью, мисс Айрониш приняла Типа за мальчика кучера. Она передала несколько бумаг, сложенных в кожаный рукав с застежкой, – школьные счета, опись учеников или что-то в этом роде.

  – Храните это в сумке лорда Мэннинга, молодой человек. Тип принес их всаднику, который в ответ велел Типу попросить у Повара несколько лишних яблок. Лошади были сильно загнаны по такому срочному делу.

  Внезапно, в это рискованное утро, Тип стал постоянным гостем на задней лестнице, и никто не догадался, что у него нет конкретного хозяина.

  – Принеси своему хозяину этот морковный крем-крамбл, – сказала Кук, которая в общем и целом любила мужчин, ее несколько мужей тому яркое доказательство.

  – Передайте вашему Куку, что это, возможно, лучший крем-крамбл в Шизе, – ответил кучер.

  – Скажи своей хозяйке, чтобы она сказала мне то, чего я не знаю.

  С лорда Мэннинга было достаточно истерик. Сообщив свои печальные новости Гэдфри Клэппу, он был не в настроении оставаться на холодный школьный обед. Проктор сидел в мрачном параличе в своем кабинете, а мисс Айрониш ввела лорда Мэннинга прямо в аблуторий и снова вывела, шипя на него. (Учителя держали свои двери приоткрытыми, чтобы уловить драму.)

  – Я не император страны Оз, мисс Айрониш, – огрызнулся лорд Мэннинг, – Я не приказываю тысяче человек идти на войну. Я почти не заказываю крахмал для своих коларов. Я просто выполняю диктат, исходящий непосредственно из Изумрудного города. А теперь, может быть, ты избавишь меня от своего языка?

  – Неужели вы оставите нас без мужчины в заведении? Лорд Мэннинг! Я не смогла бы держать голову высоко вместе с родителями наших девочек, если бы они узнали, что мы оставили их без защиты!

  – Я уверен в вашем профессиональном мастерстве, мисс Айрониш. Вы вполне способны отразить любую попытку нападения или изнасилования.

  – Я закрою школу

  – У вас нет полномочий закрывать школу. Пожалуйста, не усугубляйте мою головную боль, мисс Айрониш.

  – Без мужчины в резиденции я не буду отвечать за последствия.

  К этому времени лорд Мэннинг добрался до кухни и промчался через двор, как будто это место принадлежало ему, направляясь к конюшням. Он увидел, как Тип жует бутерброд с беконом, любезно предоставленный поваром, и сказал:

  – Этот мальчик, он достаточно взрослый, чтобы помочь, я гарантирую.

  – Вы берете семнадцатого проктора Сент-Проуда и посылаете его в бой, а рослого конюха оставляете отвечать за защиту школьниц? Лорд Мэннинг, неужели вы лишились рассудка?

   На мгновение лорд Мэннинг, казалось, передумал. Но затем он повернулся на каблуке ботинка и ткнул пальцем почти в одну из раздутых ноздрей мисс Айрониш.

  – Наша обязанность – защита детей, мисс Айрониш. Не смей забывать об этом. Этот мальчик недостаточно взрослый, чтобы быть солдатом, но он достаточно взрослый и сильный, чтобы поднимать сундуки из кладовой и прогонять нищих с кухонного двора. Он будет твоим помошником, и на этом все закончится. Мальчик, как тебя зовут?

  Тип, по словам Скарли, которая позже рассказала об этом Рейне, был так поражен, что вскочил на ноги и ответил без колебаний.

  – Пит.

  – Ваша семья была слишком бедна, чтобы дать вам фамилию? – прорычал лорд Мэннинг.

  – Ну, да, сэр, – ответил он, – я имею в виду, в некотором роде, поскольку я сирота. Все, что они мне оставили, – это мое имя.

  Лорд Мэннинг выпустил воздух сквозь зубы и застегнул пальто. Направляясь к кухонной двери, он бросил через плечо:

  – Ты будешь правой рукой мисс Айрониш, когда ты ей понадобишься, Пит, – Детали выплаты зарплаты мы обсудим позже, а пока жилье и питание, как обычно, и так далее. Это ясно.

   Старший Надзиратель не стал дожидаться ответа. Он проигнорировал непрерывный поток протестов мисс Айрониш. Его карета уехала с определенной целью.

  В комнате медленно воцарилась тишина. Мисс Айрониш вытерла лицо кухонным полотенцем и сказала Кухарке:

  – Чашка чая с лимоном, чтобы укрепить проктора Гэдфри, пожалуйста, повар. А к Типу она добавила:

  – Ваш работодатель оставил вас в школе молодых леди. Он, должно быть, сошел с ума. Расправьте плечи и смотрите на меня, когда я с вами разговариваю. Мы обсудим ваши обязанности после обеда. А пока...

   Но она еще не могла смириться со своим новым положением и убежала из кухни.

  В тот вечер Скарли пришла в комнату Рейны, чтобы посвятить ее в подробности, но Рейна уже многое слышала из сплетен. Проктор Гадфри улегся в постель; Скарли провел большую часть дня, делая ему горячие компрессы и дрожжевые примочки. Типа поселили в кухонном уголке за печью, в углу, который раньше использовался для хранения маслобойки и мелкого фарфора. У него была своя кровать.

  Комната была без окон, но прилично теплая, сказал Скарли скорее с гордостью, чем с завистью.

  Наступил вечер, и он не смог улизнуть в комнату Рейны, как это сделала Скарли. Кук, которая скучала по своим сыновьям, организовала компанию Типу для своих собственных материнских нужд. Кроме того, она стояла на страже добродетели учеников, поэтому она стала спать на раскладушке на кухне. Она расположилась поперек двери в его каморку, чтобы ему пришлось перелезать через нее, чтобы выбраться ночью. В случае чрезвычайных ситуаций в туалете она снабдила его горшком для ночных отходов и тарелкой, чтобы прикрыть его от мух. Таким образом, от Рейны он был надежно защищен, но не совсем от Скарли, у которой днем было достаточно причин проходить через кухню. Ночью она принесла Рейне в пристройку новости о Питте.

  – Пит? – недоверчиво переспросила Рейна.

  Это было первое, что пришло ему в голову. Он не хотел называть свое настоящее имя по своим собственным причинам. Проще всего было повернуть его имя вспять, сказал он. Тип. Пит. Ты понимаешь это? Скарли очень гордилась тем, что сама поняла. Теперь, когда незнакомый мальчик был надежно прикреплен к понятной ей классовой системе дома, служанке не терпелось вернуться к изучению тайных уроков, которые Рейна предложила возобновить.

  Рейне предстояло справиться со своими собственными учебными трудностями. Несмотря на изменения в руководстве Академии Святого Проуда, сессия с маслом и яйцами продолжалась по расписанию. Мисс Айрониш, которая обычно очень подробно рассказывала девочкам о женской Добродетели, в этом году подошла к дверям класса и, не потрудившись войти, коротко сказала:

  – Девочки, самое важное, что нужно знать о женской Добродетели, это то, что вам понадобится очень много этого. Продолжайте, мадам Стритфлай.

  Рейна считала механику секса менее навязчивой, чем, скажем, то, как птица учится вылетать из гнезда, или змея извивается, чтобы сбросить кожу. Она не могла представить, что когда-нибудь захочет опуститься до того, что мадам Стритфлай называла «Счастливым вертолетом», или вздрогнуть от Особого Чихания, которое иногда сопровождало ее. Несмотря на всю грубую информацию, она не могла представить, как на самом деле был организован этот опыт. Но она так многого не знала, и со временем научится. Люди изменились, иногда сильнее, чем ты ожидаешь, сказала она себе.

  Например, она никогда не представляла, что будет ладить с кучей детей своего возраста. Единственное, чего не случалось во всей ее странствующей юности, как она теперь видела, – это иметь доступ к другим детям.

  Взрослые были такой загадкой, что она не обращала на них внимания, но дети могли бы стать чем-то вроде круга поддержки. Вам не нужно собирать детей; они просто собираются вместе сами по себе. Как рисовые выдры или призрачные пауки.

  Теперь у нее был Тип, лучший друг; и Скарли, которая была немного обижена тем, что его понизили до второй должности; и даже мисс Игилви была не такой важной, как остальные. Однако мисс Плюмбаго была дрянью.

  Тем не менее, Рейна скучала по нескольким неделям, проведенным в одной комнате с Типом, в те райские дни, когда она еще не слышала о Счастливом Вертолете. Они ни разу даже не соприкоснулись руками после того единственного раза, когда их плечи соприкоснулись на лестнице, ведущей к люку. Но они были ближе без прикосновений, без слов, чем все эти девушки, которые обнимались, визжали, шептались и расхаживали, обняв друг друга за талию.

  По крайней мере, она воображала, что они с Типом были ближе. Не было никакого способа узнать.

  15

  Однажды днем, когда проктора Гэдфри некоторое время не было и все налаживалось в соответствии с новым порядком, небо внезапно озарилось косым, багровым светом. Воздух стал жестяным.

  Вереницы облаков разделились на параллельные отрезки, как чесанная шерсть. Поскольку почти две недели шли холодные дожди, все сходили с ума от желания прогуляться.

  В прежние времена учителя считались достаточно компетентными, чтобы сопровождать юных леди на экскурсиях, но с тех пор, как проктор Гэдфри пошел в солдаты (жаль бедную армию), мисс Айрониш стала более пугливой. Или, возможно, в этом году Шиз считался чуть менее безопасным, чем в прошлом. Кто знал? Итак, Тип, школьный мастер на все руки, был зачислен сопровождать мадам Чортлбуш и одиннадцать девочек из секции Рейны в их быстрой прогулке по улицам Шиза.

  Мадам Чортлбуш смутно представляла себе меры предосторожности мисс Айрониш, но старалась придерживаться линии.

  – Ты иди первым, Пит, и проверь, нет ли чего-нибудь, что может нам угрожать. Трещины в брусчатке, дикие звери, прячущиеся за фонарными столбами, банды сумасшедших манчкинцев, решивших похитить нас средь бела дня и взять в заложники. Мы будем следовать за ними, маршируя парами и крича, спасая наши жизни.

  Десять девушек так быстро выбрали себе партнеров, что Рейне пришлось объединиться с мадам Чортлбуш. Это не беспокоило Рейну, так как ей все еще было мало что сказать своим одноклассникам. И мадам Чортлбуш, похоже, действительно наслаждалась обществом Рейны.

  Пит, Пит. Рейна пыталась запомнить его новое имя так, как она успешно научилась называть себя Рейнари. Было забавно видеть его одетым в несколько неподходящую школьную форму, найденную в магазине для мальчиков. Марширует в бриджах и толстых чулках, с дурацким веселым шарфом, завязанным вокруг шеи. Пит, Пит.

  – Адъютант мисс Айрониш, пока ее брат занят военными делами, – пробормотала мадам Чортл-буш какой-то подруге на улице, в то время как девочкам пришлось остановиться и поглазеть на знаменитый плиссированный мраморный купол Святого Флорикса, – Не в моем вкусе, наш Пит, но у него красивые ноги для мальчика.

  Они попили чая с лимоном в кафе на Железнодорожной площади. Затем они столпились на эстакадном мосту, чтобы посмотреть, как полуденный поезд на Перта-Хилс с волнением проносится под ними, сгущая яркий день угольным дымом и паром. Когда воздух прояснился и девушки смахнули грязь со своей одежды и волос, Рейна увидела, как Скарли вошла на площадь. Она лихорадочно оглядывалась по сторонам, пока не заметила школьную группу, спускающуюся по кованой железной лестнице с другой стороны путей.

  – Мадам Чортлбуш, – крикнула она и помахала рукой. Учительница остановила девочек на тротуаре перед магазином «Блэкхол», местом, где студенты университета покупали и продавали свои старые учебники. Там их догнал Скарли.

  – Важные новости, мисс Айрониш велела мне немедленно вас найти, – сказал Скарли между судорожными вдохами. Новости, должно быть, действительно ужасные, потому что то, что час назад было ярким солнечным днем, стало мрачным, когда они пересекли мост, и облака, которые преследовали регион в течение двух недель, возвращались, как будто для ответного боя.

  Скарли протянул конверт с тисненой эмблемой Сент-Проуда.

  – Я не могу себе представить, что такого важного, что не могло подождать, – сказала мадам Чортлбуш Рейне, пока остальные девушки прихорашивались в угоду молодым людям из Трех королев или Башни Озмы, бодро входящим и выходящим из Блэкхола. Мадам Чортлбуш разорвала конверт со всей ловкостью ястреба, потрошащего хорька.

  Затем эти массивные лодыжки, обутые в ботинки, похожие на железные носки, изогнулись и подогнулись. Значительный вес мадам Чортлбуш обрушился на Рейну, которая едва удержалась, чтобы не упасть. Тип побежал на помощь, и они со Скарли и Рейной опустили учителя на тротуар. Клерк у магазина «Блэкхол», прикрывавший книги на тележке перед входом на случай дождя, тоже поспешил туда.

  – У нее были какие-то новости, – объяснила Скарли.

  Клерку не нужно было соблюдать тонкости Сент-Проуда. Он взглянул на сложенный лист и сказал:

  – Совершенно, совершенно ужасно. Ее брат на горном фронте получил пулю.

  – Куда? – спросила Скарли, хотя Рейна могла догадаться, и, судя по выражению его лица, Тип тоже мог.

  – Я подозреваю, что ад забрал его. Послушайте, мы не можем допустить, чтобы дамы падали в обморок на тротуаре перед магазином. Дела и так идут неважно. Я свистну, чтобы подали экипаж на Железнодорожную площадь, и вы сможете отвезти ее обратно в Сент-Проудс, если она туда поедет.

  Кто-то вышел с нюхательной солью. Проходивший мимо студент, изучавший магию, попытался сотворить заклинание приветствия, от которого у всех на несколько мгновений потекли носы, но никакого другого заметного эффекта это не произвело.

  Клерк вернулся с наемным экипажем. Безмолвной и потрясенной мадам Чортлбуш помогли подняться на борт, и Скарли забрался следом за ней, чтобы проводить ее домой.

  – Смотри, чтобы девочки были в безопасности, а ты, Пит, хороший парень, – пробормотала мадам Чортлбуш сквозь слезы, когда экипаж тронулся в путь.

  Для Типа не составило бы труда провести девочек обратно, ведь после нескольких месяцев бродяжничества он хорошо знал улицы Шиза. Но в этот момент небо распахнулось с новой силой после утренней солнечной передышк.

  – Что мне делать? – спросил он Рейну, когда группа из двенадцати человек сгрудилась под навесом, выталкивая пожилых и неимущих под ливень, где им и место.

  – Я видела какой-то экипаж, стоявший на Железнодорожной площади, – сказала она, – Если он все еще свободен, держу пари, мы могли бы втиснуться.

  Тип побежал за ним. Девочки продолжали визжать, или падать в обморок, или притворяться, что они действительно очень раздосадованы. Омнибус оказался менее вместительным, чем выглядел, и вместо четырех лошадей, для которых он был рассчитан, его оглобля и упряжь были установлены на двух уставших от мира ослов.

  – Я могу взять вас десятерых, не больше, – сказал водитель, худой злой мужчина с усами, как у зубной щетки, и жалким случаем конъюнктивита.

  – Вы, конечно, справитесь с одиннадцатью?– сказал тип, – Здесь одиннадцать девочек, и это не ливень, а потоп.

  – Я возьму десять или ни одного. Должно быть шесть, но, поскольку эти юные леди – все стебли спаржи, я сделаю исключение. Я сделаю четыре исключения. Но я не буду убивать своих зверей ради вас, ребята. Всегда последняя молодая мисс мешает предприятию. Пусть это будет суеверием, таковы мои условия.

  Подсказка выглядела лишенной идей.

  – Все в порядке, – сказала Рейна, – Я пойду пешком.

  Итак, водитель отправился восвояси, пообещав доставить учеников к парадной двери Сент-Проуда в течение получаса. Рейна и Тип стояли в футе или двух друг от друга, промокшие, но почти не озябшие, и смотрели и чувствовали себя неуверенно.

  Рейна сказала:

  – Судя по всему, это не прекратится еще какое-то время. Если мы все равно попадем в беду, давай нырнем в тот магазин за углом. МЕРЗКИЙ УБЛЮДОК. Они обнаружили, что он закрыт, а витрина сдана в аренду. Но та, что за газетным киоском, на которой было написано, ЧТО СЛОМАННЫЕ ВЕЩИ НИКОМУ, КРОМЕ ВАС, НЕ НУЖНЫ, выглядела открытой.

  – Полагаю, не имеет значения, уволят меня или нет, поскольку я вообще никогда не подавал заявление на эту работу, – наконец согласился Тип, и они пробрались сквозь пелену дождя, протопали по лужам и помчались вниз по скользким каменным ступеням в подвальный магазин.

  В нем не было посетителей, но при звуке звонка в дверь владелец появился из-за занавеса из натянутых втулок, шайб, гаек и гофрированных часовых пружин. Это был Медведь-самец, худее, чем положено Медведю. Медведь, сбитый с ног голодом и сутулый, возможно, тоже страдающий артритом с возрастом. На нем был мохнатый халат, а горло обмотано шарфом.

  – Ну что ж, на этот раз это хорошая пара водяных крыс, которых сточная канава сбросила с моих ступенек, – сказал он беззлобно, – Чем я могу быть полезен?

  – На самом деле мы прячемся от дождя, – сказал Тип.

  – Утки любят дождь, но я понимаю вашу точку зрения. Будьте моим гостем. Если найдете что-то интересное, позовете. А пока не обращайте на меня внимания, я устроюсь здесь и почитаю гоночные колонки.

  Со временем их глаза привыкли к полумраку.

  – Конечно, Верный Оз не посмел бы сейчас участвовать в гонках с говорящими животными, – сказал Медведь, – Это старинные обычаи. Мне просто хотелось бы посмотреть, смогу ли я найти кого-нибудь из своих родственников.

  Мне приятно видеть, что на них ссылаются в печати. Я нашел одно упоминание о моей старой тетушке Гройлин, которая, как я думал, погибла в стычках, последовавших за делом с майонезом. Конечно, сейчас она, должно быть, уже мертва, но в той форме, в которой она была инвалидом, соотношение семь к одному было неплохим для пожилой дамы, какой она, должно быть, была даже тогда. Не обращайте на меня внимания, я говорю вслух.

  Они бродили вокруг. Потолок был низким, и многие предметы были маленькими, поэтому высокие книжные шкафы, или старые аптекарские шкафы, или почтовые ящики, или выброшенные каталоги карточек, сгруппированные спина к спине, создавали серию камер и секретных хранилищ. Это напомнило Рейне о чем-то, но она не могла вспомнить о чем.

  – Смотри, набор волшебных шаров, – сказал Тип, – Должно быть, у них погас эфир, иначе они были бы ценны.

  Ценны и опасны.

  Рейна подумала, но не спросила: «Откуда ты знаешь, что это такое?»

  – Вот набор илюминатос, – сказала она, прочитав обложку, – Виды варварского Угабу с осторожным комментарием миссионера. Она была еще не слишком стара, чтобы перестать гордиться тем, как хорошо она умеет читать.