Текст книги "В стране Оз (СИ)"
Автор книги: Александр Метлицкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 41 страниц)
– Элли Смит, если позволите, из штата Канзас. Тридцать четвертый штат в союзе, теперь свободный штат и гордится этим. Никакого рабства, о котором можно было бы говорить, – Она сделала неуклюжий реверанс семейству Свиней во втором ряду, одной из немногих групп присутствующих Животных, – Мы все еще работаем над некоторыми проблемами.
– Отвечай на вопросы, – сказал Кокус.
– О да. Ну, знаешь, мне исполнилось шестнадцать в мой последний день рождения.
Кокус нацарапал несколько пометок в блокноте и нахмурился.
– И ваше намерение вернуться в страну Оз после вашего долгого отсутствия?
– Боже мой, в этом не было никакого умысла. После того, через что я прошла, неужели ты думаешь, что я бы предпочла вернуться? Я должна была бы сойти с ума... Ну, неважно. Правда в том, что я, похоже, не контролирую свое местонахождение. Из-за этого меня опасно выпускать на улицу, так говорит мой отец. Или говорил мой отец Джон Смит, – Она немного расплакалась, – Я не знаю, жив ли он еще.
– О чем ты каркаешь? – спросила дама Фегг, – Вы не ответили на первый вопрос, заданный судьей.
– У меня нет планов в стране Оз, – сказала девушка, – мой отец джон и моя мама Анна и я уехали в Сан-Франциско, понимаете, по разным семейным причинам. Моя психическая пригодность для брака между ними, если быть прямолинейной. Мы ели забавную еду и осматривали достопримечательности, пока нас не начало тошнить. А потом, однажды утром, о боже! Я поднялась на крышу своего отеля, и все здание начало трястись и прогибаться, и я слышала, как падают камни и кричат люди. На мгновение лифт остановился, и все погрузилось во тьму, и я почувствовал неприятный запах, хотя, возможно, это был Тотошка. Моя собака. Затем лифт снова начал двигаться, скользя все быстрее и быстрее, и я подумал, что разобьюсь насмерть на дне желоба! Это было самое страшное, что когда-либо случалось со мной со времен смерча. Шум становился все громче, воздух густел от пыли; мгновение спустя, находясь в лифте, я потерял рассудок, потому что моя собака убежала...
Бррр вынужден был признать это. Она была сумасшедшей, как всегда, но ужасно волновалась, как люди ее слушали. Они почти раскачивались в такт ее риторике.
– Ради всего святого, земля начала дрожать; я поняла, что совершила большую ошибку, когда клетка начала трястись...
– Немного сдержанности в театральности, – сказал судья.
– Когда я пришла в себя, – продолжила она менее громко, – я обнаружила, что нахожусь в кабине лифта, наполовину погребенной под оползнем. Когда люди откопали меня, я предположила, что они будут Сан-францисканцами. Но просто мне повезло.
Представьте себе: племя маленьких людей! Снова! Сначала я подумала, что открыла еще одну утомительную страну, но в конце концов кто-то назвал Саккали Тупицей, сказав мне, что я в стране Оз. Итак, вы видите, ваша честь, у меня вообще не было никаких планов, кроме как хорошо провести отпуск и, возможно, купить немного кружев для моего сундука надежды, на случай, если какой-нибудь парень когда-нибудь заинтересуется мной, – Она снова посмотрела большими глазами через комнату, – Я не думаю, что мои перспективы стать замужем ужасно велики, по крайней мере, в данный конкретный момент времени.
– Сначала о главном, – сказал лорд Кокус, – Элли Смит, вы обвиняетесь в преступлениях против Страны Манчкинов. Преступления самого тяжкого рода, потому что в них агрессия против государства сочетается с нападением на отдельных лиц. Вы обвиняетесь в убийстве Гингемы Тропп, некогда Выдающегося Троппа и фактического губернатора Страны Манчкинов. Также в убийстве ее сестры, Бастинды Тропп из Киамо Ко, хотя изначально она была из Страны Манчкинов.
– Ну, это довольно большая тарелка квашеной капусты, если вы спросите меня, – сказала Элли, – Я никогда не убивал ни души. Неужели ты думаешь, что в свое время я управляла этим домом из Канзаса?
– Мой первый долг – убедиться, что вы понимаете всю серьезность выдвинутых против вас обвинений. Если вас признают виновным, вас могут приговорить к смертной казни, – Девушка открыла глаза шире, чем обычно.
– Все в стране Оз слишком добры, чтобы сделать такую гадость случайному иммигранту.
– Я должен попросить вас ограничить свои замечания ответами на вопросы. Я не знаю, какой опыт судебных разбирательств вы могли бы приобрести за время пребывания в Канзизе – подозреваю, что совсем немного, поскольку вы, похоже, предпочитаете сеять хаос, – но здесь, в стране Оз, мы соблюдаем определенные приличия в суде. Это относится и к тем разворачивающимся бутербродам в галерее. Если вы должны прийти с обедом, убедитесь, что он завернут в ткань, чтобы он не производил столько шума, когда вы его выносите!
– Я понимаю обвинения, – сказала Элли, – но я уверена, что когда я объясню обстоятельства, вы поймете, что все это ужасное недоразумение. И, конечно же, найдутся свидетели, которые дадут показания в мою защиту? Вы, по крайней мере, договорились о свидетелях? Когда-то давным-давно у меня здесь были кое-какие друзья.
– Нам пришлось довольно быстро провести это испытание вместе.
– Тогда, возможно, нам следует отложить эту маленькую шараду, пока мы все не подготовимся должным образом, – Элли все еще могла говорить самые неподобающие вещи, и это сходило ей с рук, подумала Бррр.
– Эту работу нам поручила Выдающаяся Момби. Это отчаянные времена для Страны Манчкинов. Мы будем выполнять свои обязанности как можно лучше в сложившихся обстоятельствах.
– Ты хочешь сказать, что здесь нет никого, кто помнит меня? – Эллти повернулась и снова посмотрела на толпу, прикрывая глаза от косых солнечных лучей, – Не могли бы вы попросить поднять руки, лорд Кокус?
– Не тебе решать, как нам действовать дальше. Вы обвиняемая.
– Я хотел бы попросить, чтобы идея Элли была воплощена в жизнь, – рискнул сказать Бейли, – Прежде чем мы продолжим, можем ли мы узнать, знает ли кто-нибудь из присутствующих о деле Элли?
– Очень хорошо, – сказал судья, – Если среди нас есть кто-нибудь, кто когда-либо видел эту Элли Смит до сегодняшнего дня, вам приказано встать, – В конце концов, именно поэтому они и приехали в Страну Манчкинов. Его сердце не совсем в горле – где-то к югу от пищевода, он чувствовал – Лев встал. Бормотание жевунов заставило Элли повернуться к его стороне комнаты.
– О, я не могу в это поверить! – воскликнула она, – Я знала, что кто-нибудь придет. Я надеялась, что это будет Страшила, но даже так хорошо.
– Подойди к скамейке, – сказал Кокус.
Бррр так и сделал, стараясь не раскачиваться. Это все еще иногда было проблемой на публике.
– Я и есть Бррр. Я известен и под другими именами. Боюсь, в некоторых кругах меня называют Трусливым Львом, но я ничего не могу с этим поделать. А в Гиликине ко мне иногда обращаются сэр Бррр, Нэмори из Траума
– Это было в Оз, – сказал Кокус, – Здесь это не в почете, Лев.
– Я был повышен леди Стеллой, когда она была министром престола, – сказал Лев, – Я не нуждаюсь в почтительном обращении. Я просто пытаюсь быть уверенным, что вы не обвините меня в сокрытии соответствующих фактов. Меня, вероятно, разыскивают в Изумрудном городе за подстрекательство к мятежу за то, что я вышел под залог после небольшой проблемы с законом по ту сторону границы.
– У нас нет договоров об экстрадиции, так что здесь вы в безопасности, – сказал Кокус, – Не то чтобы ты обязательно заслуживал того, чтобы тебя укрывали, – Лев повернулся к Элли. Теперь их разделяло всего шесть футов. Она была слишком взрослой, чтобы обнять его. Действительно, она выглядела немного испуганной.
– До сих пор я надеялась, что все это может быть сном, – сказала она, – Но ты такой же, как и сам, и все же другой, чем был. Немного прибавил в весе? Думаю, да.
– Ты и сама привлекаешь внимание, – сказал он ей.
– Прибереги свою болтовню для нерабочего времени, – посоветовал судья, – Кто-нибудь еще?
Бррр, не стоило удивляться, увидев, как Маленькая Даффи подходит к скамейке запасных. Однажды она пробормотала что-то о том, что видела Элли.
– Полагаю, я обязана представиться вам. Меня зовут Малышка Даффи. Первоначально меня звали Даффодил Сули, но в течение нескольких лет я была известна как сестра Аптекарь, монтия, проживающая в монастыре Святой Стеллы в Шейл-Шалоуз, в южной части Гиликина.
– А откуда вы знаете обвиняемую? – спросил судья.
Маленькая Даффи искоса посмотрела на Элли Смит.
– Я не могу сказать, что знаю ее. Я просто отвечаю на ваш звонок, чтобы представиться как человек, чьи пути пересекались с ней раньше. Я присутствовала в Центре Мунка в тот день, когда Элли впервые приехала в страну Оз. В тот день, когда ее дом рухнул с неба и убил Гингему.
Бормотание в комнате стало громче. Одно дело, когда судья допрашивает Животное или нелегального иммигранта. Но жевун, присутствовавший при смерти Гингемы Тропп! Бррр не был уверен, что означал этот шорох – восхищение, недоверие или тревогу. Маленькая Даффи коротко кивнула Элли и сказала:
– Когда придет время обсудить, что произошло в тот день, я надену сапоги на свои броганы.
Кокус отправил их обратно на свои места, но приказал продолжать присутствовать на протяжении всего судебного разбирательства. Их вовремя вызовут для дачи показаний. Вероятно, не сегодня, подозревал он. Сначала нужно было решить другие вопросы.
Остаток дня прошел в изложении предыдущих дел, которые были услышаны в Брайт-Леттинс. Дама Фегг сделала неплохую карьеру обвинителя. Каждое описание ее самых известных побед было встречено взрывами аплодисментов. Рассматриваемые вопросы касались заколдованных цыплят, уклонения от уплаты налогов, одного или двух случаев разврата. Достаточно интересно, но они, похоже, не имели отношения к задаче судить Элли за убийство.
Темпер Бейли, с другой стороны, никогда не выигрывал дела.
Поймав взгляд Маленького Даффи и дав понять, что его следует разбудить, если начнет происходить что-то интересное, Лев положил голову на лапы и уснул. Он не просыпался до тех пор, пока судья не завершил сегодняшнее разбирательство громким ударом молотка.
– Ты ничего не пропустил. Все хорошее начинается завтра, – сказала Малышка Даффи.
– О, Бррр, – сказала Элли через плечо, когда шимпанзе подтолкнули ее к люку, – Для меня так важно, что ты встал на мою защиту.
– Если бы вы знали мои достижения за годы, прошедшие с тех пор, как я видел вас в последний раз, – сказал Лев, – вы бы не чувствовали себя так радостно. Но я сделаю все, что смогу, Элли. Я никогда не понимал тебя ни на мгновение, но в выборе между желанием тебе зла и желанием тебе добра, я желаю тебе добра.
– Я тоже так думаю, – сказала Элли и открыла рот, как будто хотела сказать что-то еще, но шимпанзе захлопнули люк, едва не задев ее макушку.
6
К тому времени, когда Бррр и Малышка Даффи прибыли на следующее утро, комната была переполнена до отказа. После того, как вошел лорд Кокус и вызвал Элли из заплесневелого загона внизу, дама Фегг вышла вперед и сказала:
– Поскольку мы закончили вступительные заявления, могу я начать допрашивать свидетеля, ваша честь?
– Одну минуту, – сказал лорд Кокус. Он выудил бумагу из-под своей мантии, – Элли Смит, ты утверждаешь, что тебе шестнадцать лет, и ты определенно выглядишь и говоришь как ребенок этого возраста, хотя и довольно большая по местным меркам. Можете ли вы сказать нам, сколько вам было лет, когда вы впервые прибыли в страну Оз и убили Гингему Тропп?
– Я возражаю против такого определения моих действий, – сказала Элли, – но, оставив это на мгновение, я скажу вам: это было в 1900 году, когда смерч прошел через наши части. Мне было десять лет.
– И ты говоришь, что тебе сейчас шестнадцать. Это на шесть лет старше. Тем не менее, по моим подсчетам, и поверьте мне, я пересчитал их вдоль и поперек с тех пор, как вчера уехал отсюда, прошло около восемнадцати лет с тех пор, как вы провели несколько месяцев в стране Оз.
Девушка выглядела смущенной. Она на мгновение сосчитала на пальцах.
– Я не далеко продвинулся в школе. В конце концов учитель сказал, что я слишком фантазирую, и отправил меня обратно на ферму. Но здесь я могу подсчитать эти суммы...
– Гингема Тропп и ее сестра Бастинда мертвы уже восемнадцать лет, – строго сказал Кокус, как будто это было достаточным доказательством вины Элли.
– Но как странно. Как нерегулярно! В последний раз, когда я была в стране Оз, мне было десять лет. Большая для моего возраста, но все равно. И на этот раз мне примерно шестнадцать. Это на шесть лет старше, в этом вы правы. И вы говорите мне, что эти сестры-ведьмы обе ушли около восемнадцати лет назад? Как это может быть?
– Может быть, в Канзасе время течет медленнее, – сказал судья.
– В Канзасе время ползет медленно. Но некоторые говорят, что Канзас – это состояние души, – Она села и выпятила грудь вперед, как будто только что вспомнила, что она больше не маленькая девочка, – Это сверхъестественно. Возможно, я стала психически неполноцена.
Дама Фегг кивнула в сторону присяжных, чтобы убедиться, что они поняли признание Элли.
Обвиняемая оживилась.
– Мы можем это решить. Мне просто нужно знать, как вы считаете время в стране Оз. В каком году я впервые приехала?
Суд ждал, пока она объяснит. Муха безумно кружила по верхнему оконному стеклу.
– Вы прибыли в тот год, в котором прибыли, – сказал лорд Кокус ровно, терпеливо, так, как родитель отвечает «потому что» на вопрос какого-то ребенка «почему?»
– Да. Но как был назван этот год? Я имею в виду, что дома я родилась в 1890 году, и мне было десять лет, когда налетел циклон и перенес ферму из Канзаса в страну Оз, так что это был 1900 год. Был ли это 1900 год в стране Оз? В тот год, когда я совершила свой первый визит? И так что же в этом году празднуется? Я имею в виду, что если что-то и должно быть универсальным, так это время.
Судья сказал:
– Я здесь не для того, чтобы быть вашим наставником, мисс Смит. Тем не менее, я скажу вам, что вы, похоже, полагаетесь на незнакомую нам систему наименования лет. В стране Оз у нас нет универсального метода отсечения времени или присвоения произвольных чисел промежуткам лет. Мне сказали, что кводлинги живут вполне комфортно вообще без какой-либо системы, поскольку тамошний климат более или менее исключает сезонные колебания. Гиликинез и Изумрудный город относятся к течению времени в терминах правления различных Озм или, с тех пор как Волшебник впервые прибыл, различных правлений министров Трона. Первый, седьмой, двенадцатый год правления императора Шела и так далее. Здесь, в Стране Манчкинов, продолжительность и расположение наших месяцев меняются в зависимости от лунных циклов. Например, в годы шакальей луны мы пропускаем месяц Масок из-за какого-то старого суеверия, о котором никто не помнит. В годы, когда солнце не отбрасывает тени в День посева, мы добавляем семь недель сельскохозяйственного сезона к Кукурузному времени. Если весной будет слишком много дождей, мы просто пропустим Свет для гостей. Таким образом, наши годы неправильной формы, они не выстраиваются в линию для легкого подсчета. Никто не пытается это сделать.
– Кроме того, – добавила Маленькая Даффи, выступая со стороны, – если я могу добавить пару слов, у арифметики есть свои культурные настроения. В монастыре, например, любой промежуток лет, превышающий шесть, мы считали десятилетием. Это не всегда означает десять лет. Это просто означало: «похоже, лет через десять, рано или поздно».
– Не говоря уже о том факте, – добавил Бррр, пока это превращалось в разговорную речь, – что, когда кажется, что ничего не происходит, вы не можете сказать, если время немного задерживается. Может пройти шесть лет – назовите это десятилетием или назовите это мгновением ока, – но пока не произойдет что-то еще, что заставит вас обратить внимание, не имеет значения, как вы это называете. Если нет причин напрягать память, зачем тратить время на подсчет мертвого времени?
Судья сказал:
– Я не спрашивал мнения с места.
Элли выглядела увядшей и раздраженной.
– Итак, я говорю, что была здесь шесть лет назад, а сейчас мне шестнадцать. Вы говорите, что это было около восемнадцати лет назад, в зависимости от луны, провинции и от того, заметил ли кто-нибудь, что время шло. По вашим словам, мне могло бы быть двадцать восемь. В Канзасе это прямо-таки старческий возраст.
Прочистив горло, Темпер Бейли отважился на свое первое замечание.
– Время, конечно, увлекательно, но зачем мы тратим на это время?
– Если мне двадцать восемь, – сказала Элли, – значит, я достигла совершеннолетия и могу выступать в качестве собственного адвоката. Я хочу позвонить на перерыв. Я собираюсь попробовать свой первый виски-коктейль. Мой отец говорит, что они замечательные. Кто-нибудь хочет присоединиться ко мне?
Она протянула Сове предплечье, чтобы он мог сесть на него.
– Едва прошел завтрак, а суд еще не закрылся на весь день, – сказал Кокус, – Не говоря уже о том, что вы арестованы
– Ах да, – Тем не менее, плечи Элли немного выпрямились в позвоночнике.
– Я начну, – сказала дама Фегг, и Кокус кивнул в знак согласия, – Я хотела бы начать с вопроса о вашей преступной жизни до вашего первого прибытия в страну Оз, Элли Смит
– О, зовите меня Элли, – сказала обвиняемая, – Все так делают.
– На вашей родной территории, Элли Смит, является ли убийство ведьм чем-то, чему можно было бы обучиться в начальной школе? Или занимаетесь этим в качестве внеклассного хобби?
– Боже мой, дама Фегг – это так я должна обращаться к вам?– в начальной школе мало чему учили. Несколько простых сумм. Наши буквы и как их писать на грифельной доске. Немного Вергилия. Христианские принципы правления. Также как делиться. В любом случае, в Канзасе нет ведьм, и, насколько я могу судить, в Сан-Франциско тоже, хотя, честно говоря, я не верю, что дошла до сути того, что там происходило. Это определенно не было похоже на Канзас, хотя чувствовалось, что здесь действует какая-то магия. В любом случае, я бы никого не убила, ведьмы они или нет. Мой отец говорит, что мы временные квакеры. Мы не верим в насилие, за исключением, конечно, времени тушения свиней, потому что, как сказал мне официант в отеле Сан-Франциско, нет ничего лучше хорошей горячей сосиски, положенной между теплыми булочками первым делом с утра, – Свиноматка во втором ряду посерела и закрыла копытцами уши своего самого маленького Поросенка, – Он был очень приятным, вы знаете, но я действительно верю, что он был не в моем вкусе. Мой отец сказал, что, насколько ему известно, у меня нет определенного типа, и в любом случае, судя по всему, я не собираюсь искать себе пару, подходящую или нет, в Сан-Франциско.
Дама Фегг остановилась, словно окаменев, услышав ответ Элли. Ее рот открылся один или два раза, и когда она сделала пометку, ее рука дрожала.
– Элли Смит, я должна напомнить тебе, чтобы ты отвечала только на тот вопрос, который я задаю. Иначе мы могли бы проторчать здесь целый год. Как бы мы это ни считали.
– О, да, дама Фегг. Отвечайте только на вопрос. Так говорил мой учитель в Канзасе. Вот почему мне приходилось брать уроки, сидя на скамейке у здания школы. Я могла бы прислонить свои книги и грифельную доску к подоконнику. Если я начинал слишком много говорить, учитель подходил к окну и закрывал его. Так что, если бы я не могла его слышать, я бы просто оглядела Канзас, и, возможно, именно это впервые дало мне желание путешествовать. Я имею в виду, что вам придется стоять на голове, чтобы написать роман о Канзасе, и даже это работает только какое-то время. Вы когда-нибудь путешествовали, дама Фегг?
– Только не в Канзиз, – сказала обвинительница голосом, который превратил это в своего рода шутку, как будто она говорила, что я еще не сошла с ума. Толпа захихикала, не зная, было ли это сказано, но Кокус тоже прикрыл рот рукой, так что, возможно, это было правильно.
– Я хотела бы быть первой, кто пригласит вас в гости, – сказала Элли, – Конечно, мне придется быть твоей компаньонкой, потому что такую маленькую женщину, как ты, можно считать ребенком, и тогда ты тоже не сможешь выпить виски. Не то чтобы вы могли получить его в Канзасе ни при каких обстоятельствах. Это сухое состояние. Сухой, сухой, сухой.
Дама Фегг ухватилась за эти слова, как будто Элли произносила заклинание.
– Когда ты впервые приехала из Канзиза, Элли Смит, мы восстанавливались после засухи, которая преследовала большую часть страны Оз с тех пор, как мы себя помнили. При сильном ветре вы прибываете, вы с вашим подозрительным именем Смит, которое наводит на мысль о штормах и дожде. Вам удается в считанные месяцы покончить с обеими сестрами Тропп, которые с их магическими способностями могли бы еще больше объединить и укрепить Страну Манчкинов. В их отсутствие, как бы ни стремилось наше собственное население управлять собой, Страна Манчкинов не процветала. Ежегодный уровень осадков улучшился лишь незначительно, и армии страны Оз вторглись в нашу прекрасную провинцию и реквизировали самый большой бассейн страны Оз с питьевой водой – озеро Тихое. Тебе придется за многое ответить.
– Хорошо, позвольте мне начать с того, что мы знаем о засухе в Канзасе, поверьте мне. Я...
– Вы можете начать с того, что будете вести себя тихо, – сказал Кокус, – Дама Фегг, на данный момент, пожалуйста, ограничьте свои вопросы вопросом убийств. Возможно, мы не считаем наши годы в стране Оз так, как они считают в этом месте, Канзизе, но мы считаем наши дни драгоценными, и мы не хотим быть здесь, пока у наших внуков не появятся внуки. А ты, мисс, отвечай коротко и по существу. Вам действительно предъявлены самые серьезные обвинения.
– Поняла, – сказала Элли.
– Вкратце, прошу вас, вкратце, – сказала дама Фегг, – опишите нам ваше прибытие в Центр Мунка, сколько бы лет назад мы ни притворялись, что это было или не было. Я хотел бы, чтобы вы ответили нам, в частности, как вы узнали, что Гингема, Выдающийся Тропп и губернатор Страны Манчкинов, будет присутствовать в тот день, и как вы организовали такое хитрое и точное убийство, а также когда и как вы решили продолжить свой поход на Изумрудный город.
Отчитанная и старающаяся угодить, Элли рассказала все, что могла, о своем первом приезде в страну Оз шесть или восемнадцать лет назад. Стоя в стороне, Бррр вспомнил кое-что из того, что она рассказала ему, Страшиле и Железному Дровосеку. Насколько он помнил, она четко изложила факты своего алиби, если это было алиби. В безопасности фермерского дома своей семьи девочка Элли укрылась от шторма. Благодаря какой-то природной катастрофе, которой, возможно, способствовала глубокая магия, дом был поднят в воздух, пронесен через темные силы через непроходимые пески, окружающие страну Оз, и помещен в Центр Мунка.
Прямо на вершине Гингема Троппа. Очевидно, Элли не учили о стране Оз в ее школе по национальной географии, хотя, возможно, это было частью учебной программы, которую она пропустила, будучи сосланной на скамейку за закрытым окном. Она так и не смогла спросить об Оз даже после того, как вернулась в Канзас, потому что учитель, до смерти напуганный приближающимся смерчем, уехал в Чикаго.
– Сняли из-за Шиза? – спросила дама Фегг, почесывая ухо.
– Чикаго, – сказала Элли, но, стараясь не продолжать, она просто изобразила городской пейзаж с огромными зданиями, – Чи-кааааа-иди.
Элли продолжила свой рассказ. Это была ужасная история. Приземлившись, она узнала, что большая часть города Сентер-Мунк и аутлайерс собрались в то утро на какой-то религиозный праздник. Молодые студенты получали призы. Почувствовав внезапную темноту, они нырнули в кустарник и близлежащие дома. Они услышали странный свист, за которым последовал оглушительный грохот, и именно в этот момент все их глаза закрылись от ужаса. Когда они вышли из укрытия, то обнаружили, что в одном доме на трибуне была установлена печь, установленная по этому случаю. Элли стояла в центре городской площади, недалеко от начала дороги из Желтого кирпича. Изумленным жителям Центра Мунка потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что Гингема Тропп, единственная из них, отказалась сдвинуться с места ни на дюйм, даже при признаках неминуемого нападения.
– Как это на нее похоже, – пробормотала дама Фегг, – Доказательство ее характера.
Хотя Бррр помнил, как говорили, что то, что она стояла на своем, было доказательством ее пагубного превосходства. То есть, как только она научилась стоять на своих собственных ногах.
– В любом случае, – продолжала Элли, – сейчас вы можете назвать это убийством, но в то время никто не заковывал меня в цепи. Они праздновали свое освобождение от злого дьявола. По крайней мере, так они мне это сказали. Злая Ведьма Запада присвоила себе все полномочия решать, что правильно, а что нет, – Дороти выпрямилась, – Меня приветствовали как освободителя, и вскоре прибыла Стелла, чтобы направить меня в Изумрудный город, чтобы принять мою награду.
– Может быть, она хотела, чтобы тебя посадили в тюрьму там, на Южной лестнице, – сказала дама Фегг, – Вывести из строя опасного преступника – первейшая обязанность общественного деятеля.
– Все было не так, – сказала Элли, – Там пели и танцевали, и кто-то принес сладкие ломтики хлеба, намазанные каким-то отвратительным липким сливочным джемом. Я никогда не собирался убивать ведьму – я даже не знала, что ведьмы существуют, кроме как в сборниках рассказов, и не в тех сборниках рассказов, которые нам разрешали читать в Канзасе, поверьте мне. Видите ли, это было так неожиданно.
– В ваших показаниях очень много пробелов, – сказала дама Фегг, – Чтобы ваш дом рухнул точно на то место, где стоял наш Выдающийся Тропп, убивая ее и только ее – это неправдоподобно. Это похоже на заговор в высших кругах. Я подозреваю, что кто-то в Изумрудном городе был замешан в этом.
– Когда я приземлилась, они не назвали это невероятным совпадением, – сказала Элли таким холодным голосом, какой Бррр никогда не слышал от нее, – Они назвали это чудом.
– Я довожу до сведения судьи и присяжных, что подсудимый со злым умыслом заранее сговорился совершить посадку самым смертоносным образом, – сказала дама Фегг, – Она сеет хаос, куда бы ни пошла, и в прошлый раз, и в этот.
– Бедная корова, – Хотя было неясно, имела ли она в виду Элли или дойную корову Гликкун, которую она раздавила по прибытии на этот раз.
Бррр увидел, как Маленькая Даффи машет рукой прямо у него перед носом.
– Дамы и господа, могу я добавить пару слов?– Она вскочила со стула и подошла к столу судьи.
– Если это уместно, говорите, – сказал Кокус.
– Я была там, в Центре Мунка. Мне тогда было примерно столько же лет, сколько сейчас Элли, или я имею в виду, что она так говорит. Мне было шестнадцать или восемнадцать лет. Это был конец нашего года изучения трудов отцов-юнионистов. Я могу рассказать о том, что на самом деле произошло, и о настроениях в то время.
Кокус кивнул, и дама Фегг, казалось, насторожилась, но она махнула своим пером Маленькой Даффи, чтобы та продолжала. Темпер Бейли запрыгала на одной ноге, впервые выглядя заинтересованной.
– Конечно, я была молода, – сказала Маленькая Даффи, – Но никто из нас никогда раньше не видел ничего подобного появлению Элли. Она была одета в этот нелепый костюм и несла этого нечленораздельного щенка...
– О, пожалуйста, не упоминай Тотошку, а то я просто могу заплакать, – сказала Элли.
– ...и я подтверждаю, что всем нам показалось, что она может быть волшебницей или святой, прибывшей из ниоткуда в каком-то переносном доме, чтобы освободить Страну Манчкинов от своего рода тирана.
– Тирания Гингемы в первую очередь религиозна? – спросила дама Фегг.
– Да. Это верно.
– И все же ты продолжила проводить свою жизнь в монастыре. Так что вашей иллюстрации Гингемы Тропп как какой-то фанатичной доминантки немного не хватает вкуса.
– Это правда, что я была одета как подсолнух или маргаритка, или, может быть, даже как нарцисс, – ответила Маленькая Даффи, – Это было своего рода театрализованное представление. И, будучи молодым человеком, я, конечно, была восприимчива к особым мольбам потрясающей атмосферы. Но моя память здесь ни при чем. Элли была встречена бурным угощением. Смерть Гингемы была расценена как несчастный случай. И я настаиваю: счастливая случайность. Я стою, чтобы сказать это, потому что это так
– Очень мило, очень мило. Свидетельство нарцисса. Вы можете отступить, – сказал Кокус.
– И это была не только я, – сказала Маленькая Даффи, – Вскоре после этого прибыла леди Стелла.
– Этого хватит, – сказал Кокус.
– Могу я задать вопрос? – Сова казалась слишком робкой, подумал Бррр, хотя, возможно, это была стратегия юрисконсульта в зале суда, который оказался Животным.
– Если хотите, – сказал Кокус. Дама Фегг скривила губы.
Сова спросила:
– Тебе понравилось быть подсолнухом на выставке для Гингемы Тропп?
– Я обожала это, – сказала Маленькая Даффи, – Я носила что-то вроде снуда, на котором были пришиты большие плоские желтые лепестки, вырезанные из войлока. Мы стояли рядами и пели свои собственные реплики, когда Гингема проходила мимо в тех очаровательных туфлях, которые у нее были. Это была детская песенка под названием «Уроки в саду».
– Какую строчку вы хотели спеть? Вы можете вспомнить это?
– Не по правилам. Неуместно, – сказал Кокус, – Кроме того, это никого не волнует.
– Да, – сказала Элли, – Я люблю петь.
– Если это угодно суду, – сказала Малышка Даффи, – и я не буду делать все это целиком – у меня была только одна строфа. Поправляя высоту тона, так как в те дни я была сопрано, а теперь я пивное контральто, все получилось так.
– О, пожалуйста, – сказала дама Фегг. Бррр оскалил на нее клык. Только один.
– Продолжайте, и, возможно, я смогу стать своего рода музыкальным антропологом, собирающим мелодии. Я назову это «Песни Страны Манчкинов», – сказала Элли, хлопая в ладоши.
Маленькая Даффи пела,
Маленькое жалкое семечко подсолнуха,
Я точно знаю, что тебе нужно.
Любовь Неназванного Бога чиста,
Так же полезно для вас, как жирный навоз.
– А может, и нет, – сказала Элли.
– Это заняло несколько ценных моментов моей жизни, – сказал Кокус, чтобы умерить пыл Бейли.
– Я установил невинный характер Маленькой Даффи и доказал, что она не лжет, чтобы защитить обвиняемого, – сказал Темпер Бейли.
– Я была монтией, – сказала Малышка Даффи, – Я дала клятву не лгать.
