Текст книги "В стране Оз (СИ)"
Автор книги: Александр Метлицкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц)
– Возможно, мир должен исцелиться, – сказал он, – Овощные жемчужины этой весной здоровее, чем я когда-либо их видел. Возможно, рисовые выдры научатся своему старому способу и станут зелеными, как раньше, теперь есть жемчуг, который поможет собрать урожай.
– Слишком много загадок для такой старой, потрепанной прически, как у меня, – безутешно пробормотал гном, – До свидания, Чумпо.
– Лорд Чумпо, – сказал бердаче, бросаясь обниматься. Илианора повернула голову и поманила Рейну за собой. Но Рейна становилась слишком сильной, чтобы подчиняться. Теперь ее голова была выше локтя Илианоры – почти на уровне груди.
17
Их настроение поднялось, когда они оставили Оввелс позади. Сила солнца была такова, что даже под пологом джунглей за несколько дней сгорели высохла земля, накопившиеся за год. Спутникам проход не показался трудным, только медленным, так как им приходилось расчищать подлесок каждые четверть мили.
Бррр надеялся, что, как только они снова начнут двигаться, настроение Илианоры улучшится, но она продолжала казаться раздосадованной. Ему потребовалось несколько дней, чтобы понаблюдать, как она наблюдает за девушкой, прежде чем он смог сформулировать свою мысль.
Девочка росла. Их Рейна. Вот что волновало Илианору.
Взрослея и перерастая их.
Рейна не принадлежала им ни на мгновение. Бррр все еще мог читать родительским взглядом, как мир может предстать перед такой молодой девушкой, как Рейна. И как могла бы отреагировать Рейна, эта девушка, которая, казалось, все больше интересовалась тем, как научиться читать все, кроме того, как люди разговаривают друг с другом.
– С ней все в порядке, – сказал Бррр, шлепая по листьям лилий, плавающим ульям. И Рейна была в полном порядке. Но Илианора – он должен был признать это – не была.
В ту ночь ему пришла в голову другая, более распространенная мысль. Может быть, это то время в жизни Илианоры. Может быть, Илианоре больно признавать, что Рейна не ее дочь. Что теперь у нас не будет дочери. Даже если бы Илианора смогла распороть шов и найти человека мужского пола в качестве другого мужа. Растительный жемчуг не рос для Илианоры.
18
Им сказали, что они скоро оставят грязные земли позади, и дорога поднимется по нескольким песчаным склонам, и в конечном итоге спустится в Рукав Ужаса. Эта широкая и плодородная долина вела на северо-восток, отмечая границу между Винкусом и Страной Кводлингов. Бердаче из Оввелса настаивал на том, что спутники найдут в долине мало жителей, но, тем не менее, они должны быть осторожны.
– Если он такой плодородный, почему он необитаем? – требовал мистер Босс. Ответы были бессвязными. Природный ландшафт между Великими Келсами на востоке и Кводлинговыми Келсами на западе оказался низким, сухим и хорошо осушенным. Конечно, это казалось идеальным маршрутом для желто-кирпичной дороги? В те времена, когда все это только начиналось? И почему какие-либо человеческие путешественники по Тысячелетним Лугам на востоке предпочли отважиться на негостеприимную тропу через перевал Кумбричия, а не на этот более низкий и гостеприимный проход?
Компаньонам не потребовалось много времени, чтобы понять, почему. Перевал представлял собой набор пологих полумесяцев вокруг подножий, которые примыкали к горизонту с востока и запада. От склона к склону, во всяком случае, в это время года, океан карминово-красных цветов захватывал дух. Маки.
– Я знаю о маках, – сказал мистер Босс, – Мрачный бизнес, даже для меня, который любит приличную прибыль, если я смогу ее получить.
– Я знаю о маках, – согласилась его жена, – Все виды полезных приложений, которыми вы редко можете воспользоваться из-за побочных эффектов. Нам было запрещено использовать их в операционной, когда мы даже могли их достать, что случалось редко.
Бррр сразу почувствовал их действие. Запах паленой корицы был дико соблазнительным. В освежающем свете и ветре, который дул с востока с болот и лугов, воздух сильно толкал полена перед ними. Это изменило день не меньше, чем могли бы сделать туман, дождь или жестокая жара. Путешественники с трудом пробирались по бесконечному ковру. Если бы кто-нибудь попытался последовать за ними после всего этого времени, было бы очень плохо: следы повозки были размыты, когда цветы сомкнули ряды.
Рейна ежедневно охотился за высоко летающими птицами. Помнишь Крапивника? Но даже орлы и птицы рух, казалось, пропускали этого вейли.
По ночам Бррр спал беспокойно, ему снились сны о вещах, которые он предпочел бы не вспоминать. Аппетиты долго подавлялись, во-первых, и это было здорово, возразил он себе, проснувшись. Главный из них – жажда стыда.
Они все были затронуты. Они рванулись, чтобы прорваться сквозь заросли кровавого цветка так быстро, как только могли. Но Рукав слегка поднимался вверх, и тащить Часы казалось труднее, чем раньше. Или Бррр снова размяк за почти целый год ливней?
Новое беспокойство достигло апогея на третий день после того, как он пробрался сквозь цветы высотой по бедра. Рейну поймали на краже кусочка сахарной крошки из запасов Часов, и гном бросился на нее с повозки. Бррр бросился на защиту девушки.
– Ты такой благородный? Обманывать людей десятилетиями о судьбе с помощью этой дьявольской драконьей рутины? Дай ей передохнуть. Когда она вообще узнала, что такое хорошо и что такое плохо?
– Не от тебя, – ответил гном, – Ты огромный бесстыдный Трусливый Лев.
– И не от твоей жены, – ответил Бррр, – обманув ту старую провидицу в Кхойре, заставив ее думать, что ее ноги отрастут
– Ты вряд ли из тех, кто говорит о совести, – начал Жевун.
– Остановись, – сказала Илианора низким, глухим голосом. Они так и сделали, но только потому, что она некоторое время молчала. «Пророчество мертво, и совесть тоже мертва». Они продолжали идти, издавая шуршащие звуки, словно проходя в зелени.
Она продолжала, сухая, как сфинкс в Кислых песках.
– Что бердаче верил, что любой Безымянный Бог должен быть мертвым богом. Но это совесть мертва. Может быть, дракон действительно был... был совестью страны Оз. Но он мертв. Страна Оз разделена на части – Страна Оз отделена от Страны Жевунов, и кто знает, какие польдеры и провинции могут отколоться в следующий раз? Больше нет никакого права Оза, и совести тоже нет. Вот почему дракон умер. Как раз в то время, когда другие настоящие драконы угрожали напасть на Страну Жевунов. Мы разорены. Мы разорены, и нас нельзя починить.
– Ерунда, – сказал Бррр, пытаясь немного поспешить к ней, но он так устал, и тяжелая тележка мертвой совести тащила его.
– И что же тогда остается? – Жена Льва попыталась подавить вздох раскаяния, – Мы все интриганы и лжецы, воры и негодяи. Для нашего личного благого дела. Нет никакой основной совести, чтобы успокоить нас.
Ответила Маленькая Даффи – она, которая все эти годы в маунтери наиболее верно придерживалась линии профсоюзного движения.
– Если нет чистой совести, которой можно доверять, – заявила она, – ни Лурлины, ни Озмы, ни Неназванного Бога, ни стандарта добра, тогда мы должны справляться сами. Может быть, в каком-нибудь зале Изумрудного города нет центральной девушки, загорелой и позеленевшей, с развевающимися на ветру волосами и вздыбленной обнаженной грудью, в ее слепых и сосредоточенных глазах высечено много яркой чести. Никакой такой совести, никаких надежных правил добра. Так что все зависит от нас, каждый из нас – часть. Лоскутное одеяло совести. Если мы все совершаем свои собственные ошибки, от того, что Рейна ворует вещи, до того, что все остальные лгут себе и друг другу – ну, мы тоже можем загладить свою вину. Никто из нас не является окончательным арбитром, но каждый из нас способен внести свою лепту. Мы – лоскутное одеяло совести страны Оз, нас много. До тех пор, пока Безымянный Бог отказывается снять маску и прийти в гости. До тех пор, пока дракон не набросится на нас.
Никто не поддержал эту идею. Никто не возражал. Они побрели дальше. Увядающий, обиженный, мучимый угрызениями совести, отупевший.
19
Они читали солнечный компас, игру теней на ступенчатых наборах склонов. Они предположили, что пересечение Рукава Гастила займет не более пятнадцати-двадцати часов. И все же каждый день они могли пройти не более нескольких миль, прежде чем наступало изнеможение. Бррр знал, что солнечный свет полезен для уничтожения чесотки, но ему нужно было отдохнуть под повозкой. В тени. Снаружи, при ярком свете, красные маки горели на его сетчатке сквозь закрытые веки. Осада кораллового света, осада огня.
Даже Маленькая Даффи, с ее знакомством с улучшениями и профилактиками, чистками и превентивными мерами, казалась ошеломленной эффектом.
– Консолидированный атмосферный осадок. Как справляются эти цветы? – простонала она и опустилась на землю рядом с мужем, подставляя свою грудь сиянию. Свобода нравов Квадлинга глубоко укоренилась в ней.
Илианора, однако, все больше закутывалась в свои вуали. Видны были только ее глаза.
Рукав был впереди и позади них, река насмешливых улыбок с полными губами плескалась на треть пути вверх по подножию по обе стороны от них. Если бы кто-нибудь мог посмотреть наверх, он, вероятно, тоже подумал бы, что небо красное; красное или, благодаря тому трюку компенсации, с которым человеческие глаза справляются ненадолго, возможно, зеленое.
Спутники решили попробовать путешествовать под красными звездами ночью, когда эффект растительности был менее угнетающим. Днем они дремали или ложились, прикрыв глаза носовыми платками, обкуренные. Илианора, возможно, потому, что она закрывала нос и рот вуалью, фактически стала наблюдателем, и даже ей было трудно сосредоточить свое внимание.
– Тебе следует взять немного воды, – бормотала она, ни к кому конкретно не обращаясь, а затем брала немного для себя, когда никто не отвечал. В один из таких случаев она завернула за угол Часов и вошла в приоткрытый ставень.
Главные двери Часов распахнулись настежь. Рейна лежала на сцене, свесив руку с края, как будто она плескала пальцами в ручье.
Затем Рейна села, и ее глаза расширились и уставились, но не на Илианору. Выражение лица ребенка выражало в равной степени ужас и восхищение. Рейна, казалось, пребывала в состоянии бреда, начиная тянуться к невидимым существам на земле, гладить что-то, поднимать их, а затем отдергивать кончики пальцев, как будто их укусили или обожгли.
Маки возле фургона зашевелились, заколыхались, как от ветра по земле, хотя среди их волосатых изгибов стеблей не было никаких признаков какого-либо существа.
Голос Илианоры прозвучал громче, чем громкость, так, как человек пытается кричать во сне, но не может стать громче.
Она попыталась сама, пошатываясь, двинуться вперед, чтобы помочь девушке в этом новом бедствии. Ее собственные конечности казались скованными, замороженными, ее разум замедлился. Ее панцирной фигуре мешали извивающиеся простыни вуали.
Ее слова прозвучали хрипло, и Бррр только продолжал храпеть. Девушка начала биться в конвульсиях.
– О, – сказала Илианора. Это был звук, который кто-то издает, находя общее слово в неожиданном контексте, – О, хммм.
Однако прежде чем Рейна успела сойти со сцены или пережить психический срыв прямо на глазах у Илианоры, маки вокруг Часов Дракона Времени взметнулись в бешенстве. На этот раз Илианора поняла причину. Словно плывя под ядовитым приливом, стая рисовых выдр приближалась сквозь зеленоватые водоросли стебля и листьев мака. Теплый свет, пробивающийся сквозь красные лепестки, придавал их короткому меху зеленоватый оттенок.
Произошло нечто такое, чему из всех спутников была свидетелем только Илианора, если только Рейна тоже не наблюдала за происходящим своими затуманенными глазами. Битва между выдрами и невидимым врагом. Илианора не могла видеть это событие, только его последствия, когда выдры били что-то хитрое, или поле маков било само себя. Кровь, которая не была пятном маковой краски, текла из пастей выдр.
Что-то было уничтожено за пятнадцать минут, пока Бррр напевал во сне, а Маленькая Даффи отмахивалась от пьяной мухи залетевшей в ее декольте. Илианора задрожала, как во время шторма. Лепестки рвались, рвались и кружились вокруг них. В конце концов Рейна начала стихать, ее паралич ослабел, и она разрыдалась на полу сцены.
Но Илианора не могла заставить себя пошевелиться, чтобы утешить девочку. Это было слишком ужасно. Она тоже замерзла.
К тому времени, как наступила ночь, Илианора прижалась к Бррру, когда он приподнялся на корточки. Маленькая Даффи приготовила немного супа с гарниром из мака, посыпанного сверху. Мистер Босс был воодушевлен тем фактом, что дверцы Часов распахнулись, хотя, как только он снова их застегнул, они вернулись к своему прежнему параличу. Тем не менее, тот факт, что они все еще могли открыться, казался полезным пинком под зад. Приступая к какой-то настройке, он насвистывал во время работы. Беззвучно.
– Что случилось? – спросила Илианора, когда с едой было покончено, а Бррр чистил миски языком.
– Что-то преследовало нас, – сказал Рейна, – Я не знаю, что это было.
– Как это выглядело? Солдаты? – спросила Маленькая Даффи.
– Нет, больше похоже на, гм, пауков, – сказала Рейна, – Но больше вверх и вниз, чем вширь. Их ноги не такие широкие и изогнутые, как ребра умбрелы, но более прямые. Например, то, что Мерти называла приставным столиком.
Бррр сказал:
– Тебе приснилось, что на тебя напал подходящий набор случайных столов? Это напоминает мне о том, как я устроил свои первые раскопки в кварталах Амплтона, еще в те времена, когда был в Шизе. Зеленый в суждениях и все такое. Нервы от неопытности в сексе и обществе были ничем по сравнению с тем, что я переживал из-за того, что висящие на стене и обивка мебели не сочетаются. Он знал, что его голос звучит как у берсерка. Он пытался легкомысленно отнестись к опыту Рейны, каким бы он ни был.
– Это были не столы. Это были какие-то звери.
– Я полагаю, ты записала их имена, Рейна, чтобы тебе стало уютно здесь, – сказала Маленькая Даффи, – Ты и твои маленькие звери.
– Чего они хотели? – спросил мистер Босс, – Ты? Или книга?
– Я не знаю. Я не звал их к себе, но они пришли. Я думаю, они следили какое-то время, но я забыла тебе сказать.
– Думайте что хотите, но, честно говоря, я не думаю, что ты можешь видеть то, чего не видим мы, – сказала Маленькая Даффи, – Что мы говорили раньше о совести? В мое время девушка, которая рассказывала сказки, получила бы хорошую порку по заднице.
– Ты не смотрела. Ты загорала на солнце.
Илианора встрепенулась.
– Рейна не спеши. Я видела, как это произошло. Я видела, как что-то произошло. Что-то пришло в Часы, хотя было ли это для нее или для Гриммуара, я не знаю.
– Это были те самые существа, которые пришли, чтобы забраться в Часы в тот день, когда меня заперли для безопасности, – сказал Рейн, – Паукообразные твари с края джунглей.
Группа замолчала. Бррр испытующе подергал хвостом, проверяя, не приземлился ли он на что-нибудь. Без сомнения, он закричал бы, как школьница, если бы коснулся... этого.
– Они все еще здесь? – Настолько баритонным голосом, насколько он мог говорить.
– Они все ушли, – Рейна начала слабо плакать, – Я не знаю, были ли они хорошими или плохими или просто жаждали чего-то, но они все ушли. Рисовые выдры проучили их.
Только тогда они поняли, что рисовые выдры тоже исчезли. Наконец-то поспешили обратно в свое болото. Все, кроме одного, которого Рейна вызвал Тэй. Он свернулся калачиком у нее на коленях и устроился как дома, как котенок. Но его альбиносный период закончился. Он был похож на замшелого котенка, совершенно неспособного разорвать хищника в клочья.
Бррр был удовлетворен этим зрелищем. Он обратил свое внимание на Илианору, которая продолжала казаться потрясенной тем, что стала свидетелем нападения невидимого врага. Он знал, что любой был бы напуган такой вещью, но Илианора, которая скрывала себя от посторонних глаз своими вуалями, была единственным несчастным свидетелем. Она выдержала опиум цветов лучше, чем любой из них. Почему?
Ну, во-первых, она была запечатана – на самом деле и символически. Должно быть, так оно и есть. Но, будучи защищенной швом, она все еще была уязвима. Разнообразие отчаяния, вызванного паникой и страхом.
В детстве она видела слишком много пыток. Как бы она пережила настоящую атаку, которую нужно было увидеть, которую нельзя было отрицать или списать на заблуждение или фантазию?
20
Облака благопристойно огибали яркую луну, так что компаньоны продвигались сквозь Рукав Ужасной ночи. Они горели желанием сбежать, что бы ни заманивало их в ловушку маков. Бррр, если бы он дал этому название, сказал бы «нетерпение к Илианоре».
Илианора сказала бы «паника», хотя паника преследовала ее по пятам задолго до того, как они вошли в долину маков.
Маленькая Даффи сожалела, что оставила такое изобилие макового сырья, но она неохотно согласилась, сделав пожертвования на будущие нужды.
Мистер Босс хотел, чтобы его Часы снова заработали.
Обнимая Тэй, как тряпичную куклу, Рейна вела себя тише, чем обычно. Она держалась ближе к Бррру, чем к остальным. Он был самым большим, хотя и самым брезгливым.
Еще день или два, еще неделя – трудно сказать, но ситуация улучшалась. Возможно, они просто высыхали после влажного года. В конце концов, среди маков начали появляться другие растения – папоротники у ручья, сгустки подсолнухов. Потом появилось несколько деревьев – из тех, что могут найти себе место в песчаной почве. В зеленой тени слышалось пение птиц. Настоящие птицы на своих высотах, они летают высоко и свободно на фоне небесной синевы.
Песчаная дорога пошла вдоль ряда горных хребтов. Бррр пришлось ступать осторожно, чтобы земля не начала скользить. Хотя и не совсем дюны, склоны, безусловно, были неустойчивыми.
Беспокоясь о явном заговоре всего мира против девушки, знал об этом Рейна или нет, Илианора была на взводе. Так что Бррр не удивился, когда однажды днем, ближе к закату, она сильно растерялась. Мистер Босс как раз снимал с Льва привязи, когда Часы остановились на холме из осоки. Маленькая Даффи нарезала немного дикой фасоли в салат. Внезапно Тэй устроил стремительный скачок, как будто его укусил жук с оленьей головой. Рисовая выдра нырнула за край возвышения. Илианора проследила за ним глазами – еще пауки? – чтобы увидеть, как Рейна идет по траве в сорока, пятидесяти футах вниз по крутому склону, к какому-то скверному тигру, который выходил из тени березовой рощи и терриконов.
– Бррр! – воскликнула Илианора, потому что она не могла бежать так быстро, а Лев мог. Бррр, однако, не торопился с ответом, – Бррр! У нее нет страха!
Лев крутанулся на месте. Он издал рев, более знаковый, чем что-либо другое, и сел на корточки, чтобы покрыть землю между Рейной и незваным гостем. Гном отшатнулся, когда кожаные ремни лопнули.
Вероятно, наполовину сгнившие за год, проведенный в Стране Квадлингов. Повозка дернулась, словно желая убедиться в этом, и под ободом переднего колеса проступил изгиб песчаного холма. Часы покатились вниз по склону вслед за Львом и Рейной.
В эту чащу с маками, последнюю попытку сохранить их цвет и известность, ворвался Бррр и бросился на помощь, подвергая опасности Часы. Это была ложная тревога – или достаточно ложная. Преследующее его существо было тигром с леопардовыми пятнами. Он узнал ее по ласковому пренебрежению, которое появилось в ее глазах, когда она повернулась при звуке его приближения; он узнал ее по своей первой любви, Мухламу Х'Аким.
21
Ты всегда был опрометчив. Я не собирался перекусывать ею, – сказала Мухлама. Она не вздрогнула и не покраснела, увидев его снова. Как будто его не выгнал из ее племени ее отец-вождь, жаждущий мести
– О, все эти годы назад, двадцать, не так ли? Как будто Бррр просто вышел на вечернюю прогулку.
Теперь она была матроной Тигром из Слоновой Кости. Не располневшая, как некоторые, но все еще стройная. Отметины на щеках приобрели серебристый оттенок, граничащий с фиолетовым.
– Я никогда не принимала тебя за вьючного Льва, – добавила она, когда Маленькая Даффи и мистер Босс, как крепкие кузнечики, запрыгали по тропинке к Часам, которые лежали на боку, а драконье рыло, развалившись на маковых подушках, отдыхало.
– Отойди, Рейна, – прорычал Бррр, – Отправляйся к Илианоре. У нее там припадок.
– Я просто хотела...
Рейна протянула руку ладонью вниз, указывая на что-то Мухламе, но у Бррр не хватило терпения. Он зарычал на Рейну, и она попятилась, не столько в ужасе, сколько, возможно, смущенная за него.
– Я никогда не думала, что увижу, как ты это делаешь, – сказала Мухлама, когда девушка отступила, – Я имею в виду рев. Не совсем похоже на твой макияж. Конечно, она всего лишь человеческий детеныш. Но это было относительно убедительно. Вы выходили на сцену?
Он не мог болтать.
– Ты собиралась причинить ей вред?
– Зачем мне это делать? Конечно нет. Я искала ее. И тебя тоже. Группа воздушной разведки наконец-то обнаружила вас через сколько, через год? Меня послали сюда, чтобы я проплыла через Поле Потерянных Снов и вытащила вас за шиворот, если понадобится. Ты долго прокладывал свой путь.
– Это довольно длинный путь, этот Рукав Ужаса.
– Ты почти прошел. Через две мили будет настоящая трава. Давайте устроим привал там.
– Я должен посмотреть на часы.
– Похоже, от них мало что осталось.
Они оба мягко подошли к куче разорванного холста и обломков. Одно колесо вращалось медленно, как рулетка. Мистер Босс был бледен, а Маленькая Даффи пыталась обнять его, но он не поддавался.
– Нам конец, мы – история, – говорил он, – Совесть мертва, история похоронена.
Рейна села в тени обломков и накинула на голову одно из кожаных крыльев – своего рода палатку. Илианора уставилась на Бррра свирепыми глазами, словно он был в чем-то виноват. Он привык к такому, но не в последнее время и не от нее.
– Насколько все плохо? – спросил он гнома. Мистер Босс пробурчал. Тогда Лев посмотрел сам.
Колеса с правой стороны прогнулись так, что левая сторона, самая заметная из сценических площадок, была выставлена на обозрение, как труп. Последнее откровение Часов? Бррр было неловко смотреть на это, но он смотрел. И они тоже.
Ставни были широко распахнуты. Авансцена раскололась вверху, и ее сегменты перекрывались, как неровные передние зубы. Красный бархатный занавес, сбитый с колец, свисал с передней части сцены, высунув язык.
В устье Часов, их главной сцене, лежал какой-то композитный материал, возможно, папье-маше, сделанный так, чтобы выглядеть как камни. С одной стороны сцены они напоминали валуны, обрушившиеся лавиной с обрыва, но с другой стороны казались более резными, словно имитируя рустованные фасады больших каменных зданий.
Это место не очень походило ни на Изумрудный город, ни на Шиз. Ничего похожего на Кхойра.
Нет, это выглядело как иностранный город-государство. Может быть, где-нибудь в Иксе или Флиане, если эти места вообще существовали. У Бррра были свои сомнения.
Или воображаемое место. Как будто такие места тоже существовали.
Повсюду валялись обрывки кукол, разлитые в ярко-красный цвет, почти как маковый сок. Ни одна фигура не напоминала никого даже отдаленно знакомого. Ни одна ведьма в полосатых чулках не была раздавлена под фермерским домом. Никакого трупа малышки Озмы, завернутого вверх ногами в открытую канализацию. Даже костюма, который кто-нибудь мог бы опознать – ни мессиаров, ни Угрожателей из армии Ополчения Оза, ни хитрого народного костюма жевунов для восхищения туристов, ни гламурных платьев с дворцовых балов. В своей гримасе куклы выглядели только как вырезанные кусочки дерева и раскрашенный пластилин. Веревки, которые удерживали их на месте, лежали поверх них оборванными. Мертвые, они ни в чем не убеждали в Смерти, кроме как в том, что Жизнь, возможно, всегда была сделана из подручных материалов и всегда будет такой.
– Это землетрясение, – сказал наконец мистер Босс. Он повернулся к Бррру, – Ты сделал это с ним. Ты убил его
Она закричала, – сказал Лев. То, что он употребил местоимение по отношению к своей жене, было самым жестоким замечанием, которое он когда-либо делал, но он ничего не мог с собой поделать, – Девушка приходит раньше Времени. Как ты должен был знать в прошлом году и еще кое-что.
– Я же говорил тебе, что мы не должны брать ее с собой! – Гном, шатаясь, ходил по кругу, колотя себя кулаками по лбу, – Часы увидели опасность и предупредили меня о ней!
– Я не вызываю землетрясения, – сказала Рейна.
– По-моему, это куча испорченного товара, – сказала Мухлама.
Маленькая Даффи нашла Гримуатика в нескольких футах от себя, лежащую там, где ее бросили. Спрятанный в тени разорванного крыла дракона, как будто последним действием провалившегося тиктокери была защита волшебной книги.
Часы наконец сломались, их механизм был разрушен после столетия очарования, но книга оставалась закрытой для любопытных пальцев.
– Давайте все равно поправим старушку и посмотрим, сможем ли мы починить ее, – сказал Бррр. Он немного поплакал, как будто дракон тоже был его спутником, и рассек одно из его крыльев, чтобы удалить плечевую кость из саловуда. Своим маленьким ножичком гном смастерил достаточно заменяющую ось, чтобы справиться.
Они протащили мертвые Часы через последние несколько миль Рукава Ужаса. На тенистом лугу, где ручей расширялся, они остановились, чтобы подышать воздухом, менее густым от маковой пыли.
Бррр заметил, что снова наступила осень. Прошло больше года с тех пор, как они забрали Рейну у леди Стеллы. На изогнутых ветвях деревьев-головоломок с кренделями бушевали шершни, исполнявшие свой тревожный последний танец.
Листья опадали, красные и золотые. Они падают в открытую пасть театра. Когда солнце начало садиться над Великими Келсами и его свет упал на сцену, событие землетрясения засияло, как будто оно еще больше пострадало от пожара.
После того, как был приготовлен и по большей части проигнорирован подкрепляющий ужин, и они сидели вокруг небольшого собственного костра, компания Часов без, казалось, Часов, которые их объединяли, Бррр спросил у Мухламы:
– По чьему заказу ты пытаешься втянуть нас в это дело? Насколько я помню, при нашей последней встрече ты не была командным игроком.
– Все еще нет, – сказала она, зевая, – Я отвернулась от своего племени, как и ты от своего, сэр Бррр. Но с людьми я никогда не водилась. Да, я слышала о твоих последующих... достижениях.
Он увидел, что она не утратила ни капли своей снисходительности, почти ласковой. Она продолжала.
– У меня нет денег на вопрос о правительствах в любом случае. Я не обязана хранить верность ни грандам Изумрудного города, ни пискунам из страны Манчкинов.
Малышка Даффи сверкнула на нее глазами в защиту своего народа, но Мухлама была непроницаема для манчкинских взглядов.
– Тебя кто-то послал, – подсказал Бррр.
– Кое-кто попросил меня прийти, – согласилась она, – Кто-то сказал, что ты можешь быть в опасности. Я подумала, что было бы забавно понаблюдать за этим. В конце концов, я была тебе кое-чем обязана.
Близость Бррра с ней дала ей повод, чтобы покинуть линию наследования лагеря Спайсовых тигров. Чтобы избежать участи лидера, которой требовал от нее ее отец, Уйодор Х'Аким. Бррр теперь видел это гораздо яснее, поскольку он тоже не гнушался использовать других в качестве пешек для своих собственных амбиций.
– Я был рад помочь, – сказал он, – Давным-давно.
– Я сделала тебя счастливым, что помогла, – призналась она, – Она взмахнула хвостом так, что это напомнило ему о ее соблазнении, о его мерзости, о его пылкости. Но ее хвост был комментарием к отношениям с животными, а не приманкой.
– Ты освободил меня из моей собственной тюрьмы. Спустя эти годы настал момент, когда я попыталась сделать то же самое для тебя. – Она искоса посмотрела на Илианору, которая выглядела словно вырезанной из слоновой кости, уставившись на пламя, и сухо добавила: – Если это твоя жена, возможно, я пришла недостаточно скоро.
– Расскажи нам, что ты знаешь, – сказал он, – Было ли вторжение Оза успешным? Неужели крепость Хаугаарда сожжена? Император все еще сидит на своем троне? Прошел год с тех пор, как мы потеряли связь с новостями.
Она быстро обрисовала его.
– Жители Манчкинленда защищали свои позиции так долго, как могли, но в конце концов им пришлось покинуть озеро. Все, кроме западного форта. Какое-то время казалось, что Верный Оз сохранит Тихое озеро, требуя восстановления этого края Страны Манчкинов. Возможно, говорили люди, чтобы избежать дальнейших вторжений, преосвященство Манчкинленда решит этот вопрос, согласившись на потерю озера в обмен на политическую целостность остальной части Манчкинленда.
– ИГ всегда хотел только воды, – сказал Лев.
– Неправда. Им также нужно зерно, поставляемое из житницы страны Оз, в центральной стране Манчкинов, – утверждала Мухлама, – Им нужно достаточно разрядки, чтобы торговля могла начаться снова. В Изумрудном городе было определенное количество беспорядков и лишений, пока Оз был вовлечен в эту гражданскую войну
– Так в чем проблема? – спросил Бррр, – Они просят мира.
– Император, – сказала Мухлама и зевнул, – Шел Тропп. Ты помнишь его? Вижу, что помнишь. Младший брат тех сестер-ведьм, Бастинды и Гингемы. Он объявил себя божественным. Он провозгласил себя богом.
– Хорошая работа, если вы можете ее получить, – сказал мистер Босс, его первый комментарий за несколько часов.
– У жителей Жевунов было достаточно благочестия после многих лет, проведенных под игом Гингемы, – ответил Тигр из Слоновой Кости, – Они руководствуются здравым смыслом, когда дело доходит до торговли, но они получают поддержку, когда дело доходит до догмы. Они не будут вести переговоры с богом. Кто мог? Так что, как только казалось, что мир может быть заключен, императору пришлось пойти на благочестивыю перестройку и спровоцировать скромных жителей Манчкинленда, которые никогда не будут рабами. Это не деньги. Это какой-то тусклый маленький уголек самоуважения, который не погаснет в полных грудях жителей Манчкинленда.
– Я не настолько толстая, – сказала Маленькая Даффи, – Я бы сказала, приятно пухленькая.
– Чем полнее, тем приятнее, – сказал мистер Босс, склонив на нее голову.
– Кто руководит этим сопротивлением жевунов посредническому урегулированию? – спросил Бррр, – Когда Гингему убил тот дом Элли...
