Текст книги "Табия (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 44 страниц)

Гарри несколько раз моргает, пытаясь сосредоточиться, но в голову не приходит ничего путного, поэтому он вздыхает и просто отвечает:

– Он был неправ.

– Поясни, – требует Риддл, отпивая вина.

– Ну, если бы я был преследуемым инквизицией тёмным магом, я бы не стал устраивать публичных выступлений в самый разгар охоты. Неудивительно, что он так глупо попался.

– А ты не думаешь, что он погиб за идею?

– Нет. Он погиб из-за собственной глупости. Свою жизнь можно принести в жертву, если она оправдана. А подвергаться публичной казни только из принципа… Не знаю. Глупо.

– Забавно, – усмехается Риддл, – весьма забавно. Скажи, как тебе нравится твоя комната?

Простой вопрос ставит в тупик. Чтобы потянуть время, Гарри берёт со стола бокал и делает небольшой глоток. Риддл не спускает с него внимательного взгляда.

– Комната хорошая, – наконец отвечает он тихо.

– Лучше, чем была в вашем штабе?

– Лучше, – уверенно кивает он.

– Но тебе всё же что-то в ней не нравится? – продолжает допытываться Риддл.

– Она… Она просто чужая.

– Ты не заметишь, как пролетит время, и ты станешь называть это поместье своим домом, – усмехается он, и от этих слов становится не по себе. – Расскажи мне о Северусе, Гарри, – внезапно меняет он тему, и Гарри тут же напрягается. – Во многих саботажных операциях он участвовал?

Риддл закидывает ногу на ногу и смотрит выжидающе, чуть склонив голову набок. И Гарри вдруг понимает, что небрежность это наигранная. Он чувствует, как летят секунды, но никак не может заставить себя заговорить. Что он должен ответить? Правду? Если он расскажет всё как есть, то подставит Снейпа. Если не расскажет, всё станет ещё хуже. Он колеблется, чувствуя, как увлажняются ладони и стучит в висках.

– Ну же, Гарри, – с поддельным сожалением тянет Риддл. – Это был простой вопрос.

Наконец он набирает в лёгкие побольше воздуха и уверенно лжёт:

– Участвовал в нескольких операциях. Но обычно он остаётся в штабе с Дамблдором.

Он нервно сглатывает, ожидая реакции на свои слова. Риддл задумчиво смотрит на него несколько секунд, потом медленно кивает.

– Хорошо. – Гарри готов вздохнуть с облегчением, но тут он негромко добавляет: – Но это неверный ответ. – Голова начинает кружиться, и Гарри вцепляется дрожащими пальцами в подлокотники. – А правильный ответ таков: Северус участвует почти в каждой операции, если она важна. И без сожаления ранит моих людей, если приходится. А теперь пей, – Риддл кивает на бокал с Веритасерумом.

Он прикрывает глаза. Кажется, это конец. Риддлу достаточно задать всего один вопрос, чтобы раскрыть его. Он легко подтвердит свои догадки и убьёт его. Это в лучшем случае. Что сделают с ним в худшем, Гарри просто отказывается представлять.

– Пей, Гарри, – раздаётся тихий голос. – Чего ты боишься?

Он чувствует, как у него предательски подрагивает нижняя губа, а глаза начинает щипать.

– Видишь ли, – продолжает Риддл, – я считаю, что у каждого человека есть тайны, о которых никто не должен знать. И ты вправе сохранить свои. Но я не терплю такую незначительную ложь. Если ты сказал мне неправду один раз, я не могу быть уверенным, что ты не солжёшь мне снова. Бери бокал.

Гарри трясущейся рукой тянется к бокалу, крепко обхватывает его непослушными пальцами и подносит ко рту. Его взгляд случайно падает на левую руку, где до сих пор виднеется светлый шрам «Я не должен лгать», и он горько усмехается дурацкому совпадению.

– Пей, Гарри, – поторапливает Риддл.

– Нет, – цедит он сквозь стиснутые зубы, напряжённо вглядываясь в прозрачное зелье.

Риддл утомлённо вздыхает.

– Ты боишься, потому что тайн у тебя слишком много. Но ты пришёл сюда, надеясь заслужить моё доверие, не так ли? Как ты сможешь его заслужить, если не готов довериться сам?

Гарри чувствует ком в горле, как будто ему в глотку засунули пробку.

– Я не смогу вам доверять, – бесцветным голосом шепчет он.

– Почему? Потому что я убийца? Потому что я приказываю пытать врагов и жестоко наказываю провинившихся?

– Вы убили моих родителей и несколько раз пытались убить меня, – несмотря на то что он старается не расклеиваться, по щеке медленно ползёт слеза. Ему кажется, что это действительно конец, и сейчас уже не имеет значения, что он скажет Риддлу.

– Да, я убил твоих родителей, – спокойно соглашается тот, – и ещё много чьих родителей. Но в твоей смерти я больше не заинтересован. Меня можно ненавидеть, Гарри, можно бояться, презирать… – он делает паузу, наклоняется в кресле и смотрит в упор. – Но ты не сможешь остаться, если не научишься мне доверять. Я понимаю, это сложно. Но я требую от всех своих людей только преданности. Нельзя быть преданным человеку, к которому боишься повернуться спиной. А я, в свою очередь, не могу держать в поместье человека, который так много от меня скрывает. Пей.

– Нет, – Гарри мотает головой и опускает бокал. – Я не стану.

– Не станешь, зная, что за неподчинение я могу убить тебя? Или же ты просто уверен, что я убью тебя в любом случае, если что-то узнаю?

Наверное, в его глазах мелькает паника, потому что Риддл вдруг оскаливается и откидывается на спинку кресла.

– Если так, то странно, что ты даже не пытаешься бороться. Прежний Гарри Поттер не был трусом. Он бы всё равно бросил мне вызов, даже зная, что обречён на провал.

Эти слова задевают его. Не давая себе времени на раздумья, он снова подносит бокал к губам и залпом выпивает содержимое. Безвкусная жидкость проскальзывает в горло, и в желудке разливается приятное тепло, словно он осушил стакан огневиски. Риддл смотрит на него с улыбкой мрачного удовлетворения, а потом внезапно спрашивает:

– Та лохматая грязнокровка… Как её имя?

Губы сами раскрываются, и Гарри слышит свой бесстрастный хриплый голос:

– Гермиона Грейнджер.

– Да, верно, Гермиона, – задумчиво кивает Риддл. – Она твоя девушка?

– Она невеста Рона, – глухо отвечает Гарри, удивляясь, почему Риддл не спрашивает его о главном.

– А где твоя девушка?

– Мы расстались на Выпускном, – отвечает он и прикрывает глаза, вспомнив длинные рыжие волосы, освещённые полной луной.

– Вот как. А расскажи мне о вашем штабе. – Гарри распахивает веки и несколько раз моргает: вопрос сформулирован неточно. – Каково настроение ваших людей? – добавляет Риддл, и он, как ни старается сдержаться, открывает рот и отвечает:

– Подавленное. Они устали и не сдаются только из принципа.

– Они могут поднять бунт? Предать Дамблдора?

– Нет, они его уважают.

Риддл молчит несколько секунд, а потом неожиданно меняет тему:

– Девушка, с которой ты расстался, кто она?

– Джинни Уизли, – отвечает он, поднимая на Риддла удивлённый взгляд.

– Ты спал с ней до того, как расстался?

Гарри хочется завопить «Что?!», но из горла вылетает только сдавленное «Нет». Он подносит руку к лицу, чтобы вытереть вновь выступившие слёзы унижения.

– Ты никогда не спал с женщиной? – продолжает Риддл абсурдный допрос.

– Нет, – выдавливает Гарри, часто смаргивая.

– А с мужчиной?

Он прикрывает ладонью глаза, мечтая просто исчезнуть или провалиться сквозь землю. От стыда у него горит лицо. Он понимает: сейчас Риддл может спросить его о чём угодно.

– Нет, – шепчет он и стискивает зубы.

– Видишь, Гарри, как я и говорил, жизнь проходит мимо тебя, – констатирует Риддл. – Ты настолько погряз в войне, что пытки и убийство принимаешь как должное, в то время как простые вопросы ставят тебя в тупик. Держу пари, утром тебе было бы проще вытерпеть Crucio, чем раздеться передо мной. И сейчас ты чувствуешь себя настолько смущённым, что готов скорее умереть, чем признаться в чём-то личном или интимном. – Гарри прячет лицо в ладонях, его плечи вздрагивают. – А я ведь пока не спросил у тебя ничего выходящего за рамки. Сейчас я могу узнать, сколько раз в неделю ты ходишь в душ не для того, чтобы помыться. Я могу узнать, что ты думаешь о каждом вашем Орденовце, о каждом Пожирателе в моём поместье и обо мне лично. Я могу спросить обо всех планах Дамблдора, которыми он с тобой поделился. Я могу узнать, зачем ты здесь.

Гарри вскидывает голову и полными слёз глазами следит за тем, как Риддл поднимается из кресла, достаёт из ящика ещё какой-то пузырёк, обходит стол и останавливается рядом. Он смотрит долгим серьёзным взглядом, а потом протягивает пузырёк со словами:

– Мне не доставляет удовольствия мучить тебя, как ты, разумеется, думаешь. Мне неинтересно делать из тебя тупоголовую марионетку. Ты не бесполезная тряпка, не игрушка, ты живой человек, – он ненадолго замолкает, словно дает Гарри шанс осознать сказанное, а затем продолжает: – А человек – это совокупность поступков и решений. И я даю тебе полную свободу в выборе, какими они будут.

Гарри потеряно смотрит на пузырёк, гадая, что за зелье внутри, но ему уже почти всё равно. Он надеется, что хуже не станет, поэтому принимает пузырёк очень осторожно, чтобы не коснуться пальцев Риддла, подносит его ко рту и выпивает приторно-сладкое зелье. Он не знает чего ожидать, поэтому старается сосредоточиться на собственных ощущениях, готовясь к вспышке боли, если зелье окажется пыточным, но вместо этого из головы вдруг уходит мутный туман, разум проясняется.

– Как на вкус? – насмешливо спрашивает Риддл, и Гарри чувствует, что уже может не отвечать.

Он переводит на Риддла изумлённый взгляд.

– Блокирует действие Веритасерума, – кивает тот.

Гарри на мгновение прикрывает глаза и делает глубокий выдох. Его сил хватает только на то, чтобы вновь посмотреть на Риддла и еле слышно прошептать:

– Почему?..

– Я ведь сказал, что сейчас ты не поймёшь этого, – Риддл очень серьёзен. – Ты не поймёшь ничего, пока не будешь мыслить самостоятельно, а не заштампованными общими фразами, которыми напичкал тебя Дамблдор. Нельзя познать мир, глядя на него чужими глазами.

Гарри собирается ответить, но понимает, что связных слов у него сейчас не найдётся. То, что сделал Риддл – а, вернее, то, чего он не сделал, – просто не укладывается в голове, сбивает с толку, заставляет теряться в догадках.

– Ты не представляешь, как много нового и интересного сможешь узнать, если сломаешь рамки, которые сам же себе и выстроил, – продолжает Риддл. – А ещё… ты наверняка не подозреваешь, каким красивым можешь быть в определённые моменты, – добавляет он задумчиво и совсем тихо, а потом вдруг протягивает руку, чтобы дотронуться кончиками пальцев до его щеки.

Гарри невольно вздрагивает: пальцы Риддла не просто холодные, они ледяные. Но их прикосновение к пылающей коже разливается по всему лицу приятной прохладой. Он не отрываясь смотрит в тёмные глубокие глаза, дыхание учащается от переполняющих эмоций, от напряжения подрагивают ресницы. Риддл проводит пальцами по сухим губам, осторожно, почти ласково, и Гарри замирает, словно на него наложили парализующее заклятие. Разум отключается, и перед глазами остаётся только бледное молодое лицо с глубокой задумчивой складкой между бровей.

– Уходи, – вдруг резко бросает Риддл и отдёргивает руку.

Гарри делает глубокий вдох, быстро возвращаясь к реальности. Голова идёт кругом, он чувствует себя смертельно уставшим. Ещё не до конца веря, что его так просто отпустили, он тяжело поднимается из кресла и на негнущихся ногах доходит до двери. Но тут слышит шелест мантии за спиной и оборачивается. Риддл подходит очень близко и неожиданно зарывается пальцами в его волосы.

– Знаешь, – произносит он медленно, – мне кажется, с длинными волосами тебе было бы лучше.

Не отводя взгляда от тёмных глаз, Гарри нащупывает ручку двери. Он делает осторожный шаг в сторону, и Риддл остаётся стоять с поднятой рукой. Он выскакивает в коридор, плотно закрывая за собой дверь, и с облегчённым вздохом прислоняется к ней спиной. У него кружится голова, ноги подкашиваются, и на какой-то миг мелькает паническая мысль, что Риддл его чем-то опоил, хотя умом понимает, что это его нервы просто не справляются с таким напряжением. Один шаг от смерти, унизительный допрос, долгожданное освобождение и ледяные пальцы на губах… Слишком много для одного вечера, слишком много.

Гарри уже делает первые шаги вниз по лестнице, как вдруг в Восточном крыле раздаётся скрип двери и негромкий окрик:

– Поттер!

Были времена, когда Гарри втягивал голову в плечи, услышав этот голос, но сейчас он оборачивается и быстро взбегает наверх, чтобы очутиться как можно ближе к его обладателю. Он останавливается перед Снейпом, всё ещё мелко подрагивая. Снейп смотрит на него как-то странно, словно со страхом, а потом хватает за руку и затаскивает в приоткрытую дверь. Кажется, это лаборатория, потому что комната обставлена стеллажами со склянками и столами, на которых стоит множество разномастных котлов. Снейп усаживает его на стул и втискивает в руки чашку с чем-то горячим.

– Что это? – шепчет Гарри, не поднимая головы.

– Успокоительное, – отвечает зельевар и складывает руки на груди.

Гарри подносит чашку к губам, делает первые глотки пахнущего травами зелья и вдруг, неожиданно для самого себя, с прерывистым вздохом прячет лицо в ладонях, чувствуя, как жжёт глаза.

– Что случилось? – быстро спрашивает Снейп, но Гарри только качает головой: ведь в сущности, не случилось ничего.

Он вздыхает, чтобы успокоиться, и прочищает горло.

– Я не понимаю, что происходит, – шепчет он, вытирая рукавом слёзы.

– К счастью, – мрачно произносит Снейп, – из нас двоих есть хоть один, кто понимает.

– Что со мной? – хрипло спрашивает Гарри, вздрагивая от сухого всхлипа.

– Твой диагноз прост: тебе двадцать. Бушующие гормоны и расшатанные нервы. У тебя просто сильное эмоциональное перенапряжение. Плакать в таком состоянии – это нормально.

– Со мной такое впервые, – Гарри невесело усмехается, допивает зелье и ставит чашку на стол.

– Значит, ты впервые испытываешь такое моральное давление.

– Но я сражался…

– Это не то, – прерывает Снейп. – Здесь тебе не с кем сражаться, только с самим собой, – он произносит последние слова совсем тихо, и Гарри видит, как его лицо на мгновенье подёргивается гримасой боли. – Что сегодня произошло? – уже спокойно спрашивает он.

– Драко пытали, – отвечает Гарри первое, что приходит в голову.

– Знаю, я только что от него, – кивает Снейп и прибавляет невпопад: – Надеюсь, ты любишь сладкое.

Он достаёт из кармана сюртука круглую шоколадную конфету в блестящей обёртке и протягивает ему.

– Что это? – спрашивает Гарри, принимая конфету и недоумённо рассматривая её.

– Гостинец от нашего общего друга, – отвечает Снейп с ухмылкой и бросает взгляд на настенные часы. У Гарри на языке вертится множество вопросов, но он не даёт ему сказать ни слова: – А теперь иди к себе. Меня скоро вызовут.

– Пойдёте за своей порцией морального давления? – усмехается Гарри, поднимается со стула и прячет конфету в карман, досадуя, что ничего не успел выяснить.

Снейп смотрит на него хмуро, однако уголок его губ дёргается, образуя слабое подобие улыбки. Гарри выходит из лаборатории, быстро спускается на третий этаж и облегчённо прикрывает глаза, очутившись наконец в своей комнате. Он злится на себя за то, что потратил драгоценные минуты впустую, не задав Снейпу ни одного вопроса из тех, что его мучили.

Он направляется в ванную комнату, упирается руками в бортики раковины и поднимает голову, чтобы взглянуть на своё отражение. Неудивительно, что Снейп так странно на него смотрел. Глубокие тени залегли под лихорадочно блестящими глазами с покрасневшими опухшими веками, кожа нездорового серого цвета, волосы растрёпаны.

Гарри встряхивает головой, открывает кран с холодной водой и начинает торопливо умываться. Эмоциональное перенапряжение? Ха! С чего бы? Разнюнился, расплакался. Что он, девчонка что ли какая-то?! Он участвовал во многих сражениях, бился с Пожирателями из Внутреннего круга, тогда всё было куда более напряжённо. А сейчас что? Ну спросили с кем он спал. И что? Ну напоили Веритасерумом. Подумаешь! Как будто он никогда не был на волосок от гибели.

Умывшись и глотнув ледяной воды, он чувствует себя намного лучше. Однако странный эпизод всё не даёт покоя. Что выбило его из колеи? Хорёк? Да он всегда был плаксой и тряпкой. Всё, что он рассказывал – полная ерунда. Просто он провалил задание и теперь оправдывается за своё жалкое поведение. Вопросы Риддла? Вряд ли. Утром он вообще стоял перед ним в чём мать родила. Веритасерум? Да, из-за него он впал в настоящую панику на несколько минут. Но ведь потом всё закончилось. А он расплакался при Снейпе. Конечно, теперь это единственный человек, при ком Гарри может позволить себе подобную слабость, но что-то настолько сбило его с толку, что он почти ничего не соображал, когда покидал кабинет Риддла. Гарри внезапно вспоминает холодные пальцы на своих губах, и ему делается не по себе. До этого Волдеморт прикасался к нему только один раз, на кладбище. И тогда это было ужасно больно. Но теперь его прикосновения показались ему…

Он случайно опускает руку в карман и нащупывает конфету. Не додумав странную мысль, он достаёт её, несколько секунд вертит в руках и срывает обёртку. Внутри оказывается обычная шоколадка. Гарри хмурится, кладёт её на бортик раковины и тщательно изучает блестящий фантик. Он подносит его к глазам совсем близко, и тут на внутренней стороне начинают появляться маленькие буквы, написанные знакомым витиеватым почерком.

«Мальчик мой, держись. Ничего не бойся – и у тебя всё получится. Я в тебя верю. Сообщения можешь передавать через Северуса устно.

P.S. Обёртка легко смывается водой.

P.P.S. Шоколад съедобный и очень вкусный».

Да, содержательное послание… Но Дамблдор хотя бы нашёл способ связи. Гарри кидает обёртку в раковину и включает воду. Серебристая бумажка тут же начинает растворяться, буквы исчезают, и остатки обёртки уплывают в водосток. Он бросает взгляд на конфету, а потом, не долго думая, отправляет её в рот.

Покинув ванную, он смотрит на часы в гостиной. Уже девятый час, а за ним так никто и не пришёл. Видимо, ужин тоже отменили. Немного потоптавшись на месте, Гарри решает выпить хотя бы чаю. Он озирается по сторонам и неуверенно зовёт:

– Элли.

Тут же перед ним появляется лупоглазая эльфиха и склоняет голову.

– Хозяин Гарри звал Элли?

– Хозяин! – насмешливо фыркает он. – Да, я звал. Принеси мне, пожалуйста, чашку чая.

– Может, хозяин Гарри желает отужинать? – Элли поднимает голову и даже, кажется, улыбается.

– Нет, есть я не хочу. Разве что… А фрукты у вас есть?

Эльфиха кивает и исчезает, а уже через минуту появляется с подносом в руках. На подносе стоят чашка и чайник, а также тарелка с фруктами и маленьким ножиком. Элли ставит всё это на стол и пропадает ещё до того, как Гарри успевает её поблагодарить. Опустившись в кресло и с блаженным видом вытянув ноги, как будто целый день бегал, он берёт книгу, которую оставил на столе, наливает себе чай и углубляется в чтение. На задворках сознания мелькает мысль о том, что его почему-то не заперли, но он быстро забывает об этом, полностью сосредоточившись на Якове Зеленском. Ему кажется, что историю чернокнижника он дочитает сегодня до конца.

***

Гарри открывает глаза и сладко потягивается. На этот раз он сразу узнаёт комнату, в которой проснулся. Вчерашний вечер теперь кажется просто нелепым сном, и он невольно морщится от собственной слабости. Он садится в постели и по привычке сонно трёт лицо, но внезапно чувствует, как что-то изменилось. Он хмурится и только теперь ощущает, что голове словно стало тяжелее. Гарри кладёт руку на затылок и тут же вскрикивает и почти кубарем скатывается с кровати. Он несётся к зеркалу с такой скоростью, что спотыкается о ковёр. Увидев своё отражение, он замирает и несколько раз часто моргает, чтобы убедиться, что это не видение.

Из зеркала на него по-прежнему смотрит бледный зеленоглазый юноша с чёрными волосами. Вот только теперь его волосы ниже плеч. Гарри дрожащими пальцами начинает перебирать длинные пряди, чтобы удостовериться, что они настоящие. Конечно, такое случалось и раньше, но чтобы за ночь волосы выросли до плеч… Он вдруг замирает, вспоминая тихий голос Риддла: «Мне кажется, с длинными волосами тебе было бы лучше». Руки бессильно падают по бокам, а во взгляде появляется затравленное выражение. Нет, этого просто не может быть. Он не понимает, как это произошло и почему, но твёрдо уверен в одном: это сделал Риддл.

Гарри срывается с места и вылетает в гостиную, надеясь, что Элли не возвращалась за подносом, когда он лёг спать. На полупустой тарелке всё ещё поблёскивает маленький ножик. Он хватает его и направляется в ванную. Нет, он не будет выглядеть так, как хочет Риддл. Ни за что!

Гарри наматывает длинные волосы на кулак, подносит к ним ножик и с остервенением начинает их пилить. Когда пряди остаются в руке, он с удовлетворённой улыбкой кидает их в унитаз и переводит взгляд в зеркало, но тут же вздрагивает от неожиданности и замирает. По спине пробегает холодок: волосы по-прежнему длинные, словно он их не отрезал. Он снова хватает пряди и подносит к ним ножик. На этот раз он не отрываясь смотрит в зеркало, но когда последний волос оказывается перерезанным, пряди сами собой начинают удлиняться, пока не останавливаются на уровне плеч. Но Гарри не намерен сдаваться и предпринимает третью попытку. Руки дрожат, глаза щиплет от слёз обиды и ярости. От гнева губы подрагивают, а дыхание учащается. Он продолжает отчаянно пилить чёртовы волосы, не обращая внимания даже на порезанный палец. Когда они снова отрастают, он несколько секунд потеряно смотрит в зеркало, потом хватается за волосы в четвёртый раз, но тут же понимает, что это просто бесполезно. Внезапный порыв ярости заставляет его громко чертыхнуться и запустить ножиком в стену. Чуть придя в себя, он тяжело вздыхает и смотрит на своё отражение с отвращением и страхом. Почему это произошло? Какое заклинание наложил на него Риддл? Десятки бешено крутящихся вопросов и ни одного ответа.

Стук в дверь отрывает его от мрачных мыслей, и он плетётся открывать. На пороге стоит Александра, по-мужски опираясь рукой о дверной косяк.

– Что случилось? – задаёт Гарри нелепый вопрос.

Александра поднимает на него взгляд, и на её лице появляется удивление. Он смущённо откидывает тяжёлые пряди за спину и складывает руки на груди.

– Ничего не случилось, – отвечает она, вдоволь насмотревшись на его волосы. – Пришла напомнить, чтобы ты спустился на завтрак. У тебя десять минут.

– Спасибо, – машинально отзывается он, и Александра уже разворачивается, чтобы уйти, но внезапно его посещает идея. – Александра, – окрикивает он, и Пожирательница останавливается. – Простите, а у вас… – он краснеет, запинается и начинает заново: – У вас не найдётся резинки для волос?

Александра немного медлит, а потом запускает руку в волосы и протягивает ему небольшую ленту из чёрного шёлка. Её распущенные пряди падают на плечи тяжёлой гривой.

– Можешь оставить себе, – криво усмехается она.

– Спасибо, – бормочет Гарри, принимая ленту.

Александра быстро удаляется, а он снова идёт в ванную, чтобы продолжить сражение с непокорной шевелюрой. Спустя несколько минут он начинает прекрасно понимать тётю Петунью, которая каждый раз ругалась, причёсывая его. Волосы настолько непослушны, что умудряются торчать во все стороны, даже перетянутые лентой. Гарри включает воду, чтобы пригладить их мокрыми ладонями, выпрямляется, бросает последний взгляд на своё отражение и вдруг понимает одну странную вещь: с длинными волосами ему действительно лучше. Он словно стал выглядеть старше и… Как там вчера сказал Риддл? Как подобает.

Гарри горько усмехается, понимая, что поделать, кажется, уже ничего не сможет, и плетётся в спальню, чтобы переодеться к завтраку.

Глава 6. Меняй тактику

Войдя в зал и приблизившись к столу, Гарри на миг замирает. За завтраком нет ни Драко, ни остальных бывших сокурсников, вместо них в правой части стола сидит Снейп. Увидев его, он быстро отводит глаза и делает большой глоток из чашки. Гарри молча опускается на своё место возле Марка и поворачивает голову, чтобы перехватить взгляд Риддла. Он ждёт, что, заметив его новую причёску, тот расплывётся в отвратительной удовлетворённой улыбке, но Риддл удивлённо поднимает бровь и хмурится, а потом возвращается к тихой беседе с сидящим рядом Люциусом. Он ловит на себе ещё несколько любопытных взглядов и переключает внимание на чашку кофе, которая появляется перед ним, не успевает он о ней и подумать.

После завтрака, который проходит в тишине, все поднимаются из-за стола и начинают расходиться. Гарри отмечает, что на месте остались лишь Снейп с Риддлом, и тоже не спешит покидать зал. Когда за последним Пожирателем закрывается дверь, Риддл негромко обращается к Снейпу, словно не замечая его присутствия:

– Ну, Северус, что ты об этом думаешь?

– То же, что и вчера, милорд, – сдержанно отвечает Снейп. – Это рискованно.

– У нас будет охрана.

Зельевар задумчиво вертит в руках чашку с чаем, а потом ставит её на стол, так и не донеся до рта.

– Мы не сможем контролировать всех присутствующих.

– И что ты предлагаешь? Отменить всё только потому, что тебе показалась рискованной моя идея?

Гарри не представляет, о чём они говорят, но почему-то ожидает от Снейпа утвердительного ответа. Тот, однако, качает головой.

– Нет, милорд, мероприятие отменять нельзя. Это может повредить вашей репутации.

Риддл презрительно фыркает.

– Северус, тебе пора определиться. Ты против бала и против его отмены. Как тебя понимать?

– Я лишь хотел сказать…

– …что я опять поторопился? – заканчивает Риддл с неприятной ухмылкой. – Мы беседовали со Скримджером наедине. Видишь ли, у меня не было времени, чтобы прервать разговор и…

– Не стоило так быстро соглашаться, – к изумлению Гарри, перебивает Снейп.

У Риддла на лице появляется очень странное выражение. Как у упрямого провинившегося школьника, которого отчитывает отец.

– Поговорим об этом позже, – наконец отмахивается он и поворачивается к Гарри: – Ты что-то хотел?

– Хотел, – тихо и зло отвечает он. – Верните их.

Несколько секунд Риддл хмурится.

– Вернуть что?

– Мои волосы, – отвечает Гарри, сдерживая поднимающуюся волну ярости.

– Излагай свои мысли чуточку яснее, – гневно цедит Риддл, подаваясь вперёд.

Гарри на несколько секунд теряется от такой резкой смены настроения, но прочищает горло и начинает уже спокойно:

– Мои волосы, они отрасли за одну ночь. И это сделали вы. Я не могу их отрезать, не могу от них избавиться, но я не хочу, чтобы они были такими. Сделайте их прежними.

– Ты забываешься, – шипит Риддл и резко поднимается из кресла, упираясь в стол кулаками. – Как ты смеешь, мальчишка, предъявлять мне свои глупые и необоснованные претензии?!

– Необоснованные?!– вспыхивает в ответ Гарри, мгновенно забывая о данном себе обещании быть спокойным. – Вчера вы сказали, что мне было бы лучше с длинными волосами, и они отрасли за ночь. Скажете, что вы здесь ни при чём?

– Ты угадал, – зло ухмыляется Риддл, – я не имею к этому отношения. Но, тем не менее, рад, что ты внял моему совету.

– Да как вы… – он уже готов вскочить с места и высказать всё, что думает по поводу этой гнусной лжи, но тихий голос Снейпа заставляет его замолчать:

– Успокойся, Поттер.

Гарри, уже набрав в лёгкие воздуха, наконец выдыхает и оборачивается к нему.

– Уймись, – настойчиво произносит зельевар. – Поверь, у милорда есть куда более важные заботы, чем твоя причёска.

Он переводит недоверчивый взгляд на Риддла. Тот тоже успокаивается, выпрямляется и скрещивает руки на груди.

– Но я тоже этого не делал, – бормочет Гарри.

– Значит, магия, – насмешливо произносит Риддл.

– Но…

– Довольно! Сегодня поможешь Марку, он объяснит, с чем. И постарайся не попадаться мне на глаза до вечера. Северус, поднимись ко мне, – с этими словами он разворачивается и покидает зал через заднюю дверь.

Гарри снова поворачивается к Снейпу: тот смотрит на него с укоризной.

– Ну что? – не выдерживает он.

– Ты ведёшь себя просто глупо, – раздражённо отвечает Снейп. – Как бестолковый ребёнок.

– Да что я такого сделал?

– Пришёл и наорал при мне на Лорда. Этого мало? Сегодня он не в духе, поэтому радуйся, что он не достал палочку.

– Но он просто издевается надо мной!

– Конечно, издевается. А чего ты ожидал? Что он примет к себе Гарри Поттера с распростёртыми объятиями?

– Гарри Поттера он бы запер в подземельях и пытал каждый день. А то, что делает он… Это… Это просто… Этому названия нет.

Снейп глубоко вздыхает, медлит, а потом серьёзно отвечает:

– Это сделал не он.

– А кто же тогда? – фыркает Гарри.

– Ты сам, – пожимает плечами Снейп.

– Ну да, конечно!

– Ты ведь говорил, что с тобой такое случалось и раньше.

– В детстве, когда тётя Петунья пыталась меня обкорнать. Но это было совсем другое! Тогда я сам хотел, чтобы волосы отрасли как можно быстрее. А сейчас… Я не хотел, но он сказал вчера, что с длинными мне было бы лучше. Это что, простое совпадение?

– Поттер, – со вздохом начинает Снейп, – сейчас ты находишься так близко к Тёмному Лорду, как никогда. Ошибкой было бы полагать, что ваш контакт не будет иметь последствий. Ваше общение сказывается как на тебе, так и на нём. Ментальной связи между вами больше нет, но осталась связь другого характера.

– Какого именно? – хмурится Гарри.

– Его магия влияет на твою, вот и всё. Он не причастен к тому, что твои волосы отрасли. Однако он этого хотел и… ты это сделал. Более точные ответы ищи в своём подсознании.

– Чушь, – фыркает он, но успокаивается, потому что, на самом деле, ещё утром смирился с новой причёской. – Почему вы не сказали мне, что у него теперь человеческий облик?

Снейп снова тяжело вздыхает и поджимает губы.

– Я собирался сказать вам всем ещё год назад, но Дамблдор запретил.

– Почему? – удивляется Гарри.

– Это могло, по его словам, подорвать ваш боевой дух. Тёмный Лорд вернул себе человеческую внешность не просто так. Он вышел из тени, начал общаться с чиновниками и простыми гражданами.

– И делает он это, потому что уверен, что станет Министром, – мрачно заканчивает он. Снейп кивает. – Хорошо, пусть так. Но почему меня не предупредили, прежде чем подсовывать Пожирателям?

– Дамблдор решил не волновать тебя раньше времени.

Гарри не может сдержать нервного смешка.

– Боже мой, как предусмотрительно с его стороны!

– Я не собираюсь обсуждать Дамблдора, – отрезает Снейп и поднимается со стула.

Он уже подходит к двери за возвышением, но голос Гарри останавливает его:

– Профессор Снейп. – Зельевар нетерпеливо оборачивается. – Правда, что это вы сварили для Риддла зелье? – Чуть помедлив, он кивает. – Но почему он выглядит, как в шестнадцать лет?

Снейп отводит глаза и хмурится.

– Это большее, что я смог сделать, – мрачно отвечает он.