Текст книги "Табия (СИ)"
Автор книги: Тупак Юпанки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 44 страниц)
Этого заклинания без палочки он не пробовал, однако точно уверен, что у него получится. Как раз в этот момент кто-то роняет официантку, та валится на пол, Гарри шепчет заклинание, и у неё из-под передника в воздух выстреливает настоящий фейерверк из фальшивых купюр и монет. Он уже не уверен, те ли деньги наколдовал, но посетителям, похоже, всё равно. Потасовка в зале быстро перерастает в собирательство. Половина дерущихся, оставив своё занятие, поспешно опускается на колени и принимается набивать карманы, остальные, однако, продолжают разбивать друг другу носы. В зале царит настоящий хаос, Гарри смеётся, как ненормальный, ему с трудом хватает воздуха.
– Дамы и господа, занавес! – восклицает Нотт и поднимается со стула.
Панси тоже встаёт, немного пошатываясь, и тут её лицо меняется:
– Чёрт, здесь Мокрица!
Все тут же оборачиваются к углу, в который смотрит она. Теперь и Гарри видит странного человека, одиноко сидящего за столиком и никак не реагирующего на происходящее. Внешность у него крайне неприятная: чёрные коротко стриженные волосы, тонкие подкрученные усы, костюм, очень похожий на похоронный, и невероятно длинный мундштук с дымящейся на его конце сигаретой. Действительно, мокрица. Смотрит он на их компанию в упор. Не отрывая от него напряженно взгляда, из-за стола медленно встаёт Марк.
– Так. Уходим, и очень быстро.
– Кто он? – хмурится Гарри, но Марк настойчиво тянет его за рукав.
– Идём, идём, быстро!
Они срываются с места как раз в тот момент, когда Мокрица сам вскакивает со стула и, наплевав на магглов, посылает им вслед какое-то заклятие. Гарри обдаёт неприятным холодом, но прислушаться к своим ощущениям ему не дают – Панси уже выволакивает его за руку из бара.
– Бежим туда! – командует Нотт и бегом бросается вниз по улице.
Гарри кидается за ним, краем глаза успев заметить, как Мокрица вылетает из бара и с невероятной скоростью начинает их преследовать.
– Кто он? – тяжело дыша, пытается выяснить Гарри на ходу. – Почему… Почему мы бежим? Как насчёт порт-ключа?
– Ублюдок! – не сбавляя хода, бросает Марк. – Блокиратор поставил! Мы минут на пять теперь без магии. Порт-ключи не сработают!
– Прекрасно! – Драко резко останавливается. – Спасибо, Теодор, мы пришли куда нужно!
Гарри едва успевает затормозить, чтобы не врезаться в Малфоя. Они стоят у каменной стены выше двух ярдов, которая, по-видимому, отгораживает один район от другого. Шаги за спиной приближаются.
– Давай, давай, барьер! – Марк подпихивает Драко вперёд, и тот, что-то процедив сквозь зубы, подпрыгивает, хватается за верх и с трудом перелезает стену не без его помощи.
Нотт и Марк подсаживают Панси и быстро перелезают на другую сторону. Гарри оборачивается – Мокрица уже совсем близко.
– Давай, эфенди! Хочешь заночевать в тюрьме?! – кричит сверху Марк, протягивая руку.
Нотт тоже перегибается через стену, и они вдвоём помогают Гарри забраться. Они спрыгивают на землю, и Панси затаскивает всех за огромный мусорный бак, стоящий между домов. Из своего укрытия они наблюдают, как Мокрица с трудом преодолевает препятствие и замирает посреди улицы, бешено крутясь на месте и озираясь.
– Я достану вас, шпана! – беспомощно выкрикивает он, и это выглядит так глупо, что Гарри приходится зажать себе рот ладонью, чтобы не засмеяться в голос.
Пока Мокрица продолжает топтаться на одном месте, ко всем пятерым возвращается прежний облик. Постояв ещё немного и, видимо, поняв, что сегодняшний улов упущен, Мокрица неловко и оттого ужасно комично переползает через стену, и ещё какое-то время в ночной тишине улицы слышатся его удаляющиеся шаги. Первой не выдерживает Панси и начинает заливисто хохотать. К ней присоединяются Нотт и Марк, и Гарри тоже не может сдержаться.
– Придурки! – шипит вечно недовольный Драко. – Чуть не попались.
– Да ладно тебе, – машет рукой Нотт, улыбаясь. – Хорошая пробежка вышла.
Немного успокоившись, Гарри надевает очки и повторяет вопрос:
– Так кто это?
– Это нынешний начальник отдела контроля за применением магии или чего-то там в этом духе – не помню, как это сейчас называется, – поясняет Марк. – Он пытается нас поймать уже полтора года, с тех пор, как занял пост. Раньше он был Невыразимцем.
– Он Пожиратель?
– Нет, – Марк брезгливо морщится. – Это один из тех, кто ни рыба ни мясо. Вроде как: я за вас, но долг я блюл, блюду и буду блюсти, и вообще, все ваши разборки меня не касаются. В общем, один из этих скользких типов.
– Значит, у него давно на вас зуб?
– Мы, вроде как, закон нарушаем: применение магии в присутствии магглов – ну, ты знаешь. Он патрулирует все захолустные бары, в которых мы можем появиться. Как видишь, иногда нас находит. Ну вот как объяснить человеку, что мы ничего плохого не делаем – просто развлекаемся?! Или ты сейчас скажешь, что дурить магглов – это плохо и всё такое? – Марк смотрит на него с подозрением.
– Это просто… – Гарри запинается, вдруг понимая, что ни о чём подобном и не думал. – Это весело, – наконец заканчивает он с лукавой улыбкой.
– Молодец! – Марк радостно хлопает его по плечу и обращается к остальным: – Ну что, сколько у нас ещё времени? Блокиратор вроде спал.
– А какие предложения? – прищуривается Нотт.
– Предлагаю ночную прогулку по Лондону!
Гарри вздрагивает. Перед глазами встаёт неприятный эпизод полугодичной давности. Маленькая гостиная в штабе, его друзья, стоящие рядом, и вытянутые от удивления лица Сириуса и мистера Уизли.
– Гарри, я всё понимаю: не каждый день исполняется двадцать, но Дамблдор дал чёткие указания, – наставительно произносит Сириус.
– Да брось, Сириус, – Гарри пытается беззаботно улыбнуться, хотя внутри всё уже отравлено ядовитой горечью. – Мы пойдём погулять всего на пару часов. Сейчас ночь – никаких Пожирателей нет!
– Они только и ждут, пока ты выйдешь, – подхватывает Артур. – Они тоже патрулируют улицы по ночам.
– Мы возьмём Оборотное зелье!
– Ты же знаешь, что они выследят вас и так, – Сириус тяжело вздыхает и смотрит на него то ли с жалостью, то ли с раскаянием. – Прости, Гарри. Отметим здесь.
– Здесь? – горько повторяет Гарри. – Сириус, да это «здесь» у меня уже вот где сидит! Почему я заперт тут, как преступник?!
– Вы не преступник, мистер Поттер, вы глупец, – как всегда невовремя появившийся Снейп с невозмутимым видом перекладывает из серванта мелкие склянки в небольшой саквояж. – Если вы так соскучились по ночным шатаниям или по лишнему адреналину, я сам отопру вам дверь и выдам Оборотное зелье. Однако перед тем, как вас схватят и, скорее всего, убьют, я бы советовал не брать на душу грех за гибель ваших друзей. Мистер Уизли и мисс Грейнджер останутся здесь.
Произнося это, Снейп даже не смотрит на него, а закончив, просто выходит из гостиной, явно не ожидая услышать ответ. Гарри стискивает зубы.
– Послушай, я всё понимаю, – примирительно продолжает Сириус, – но не стоит так рисковать из-за одной прогулки на свежем воздухе.
– Это не просто воздух. Это свобода, – это Гарри произносит совсем тихо, и его никто не слышит.
Он разворачивается и, быстро выйдя из гостиной, поднимается в свою комнату.
– Ну что, может, двинем к Темзе? – радостный голос Марка отгоняет последние мрачные воспоминания прочь.
– А если нарвёмся на авроров? – с сомнением спрашивает Драко.
– О, да! Авроры – какой ужас!
Марк усмехается и медленно идёт по улице, за ним – все остальные. Гарри стоит ещё немного, всё пытаясь поймать за хвост постоянно ускользающую мысль, но в итоге просто машет рукой и направляется следом.
Ночной Лондон безумно красив. Гарри не гулял по городу уже почти три года, а рассвет над Темзой он не встречал никогда. Тем более в тёплой компании.
***
Они возвращаются в поместье только к завтраку. Минувшая ночь по сравнению с двумя последними годами кажется нереальной, практически сюрреалистичной, словно в старый чёрно-белый фильм вставили кусок цветной яркой плёнки. По-настоящему счастливые лица слизеринцев и бутылка красного вина, распитая на пятерых, и ночная Темза, в которой отражался яркий циферблат Биг-Бена, и свежий запах воды, и крикливые чайки, и первые лучи зимнего солнца, скользящие по реке, и долгие разговоры ни о чём и обо всём сразу – после таких прогулок хочется завалиться в кровать и проспать до вечера. Но этому желанию сбыться не суждено.
Войдя в поместье, Гарри с остальными поворачивает к залу – как раз подошло время завтрака. Но как только массивные двери распахиваются, он замирает на месте. Все Пожиратели мирно завтракают, Риддл тоже здесь, а рядом с ним сидит Мокрица. Обернувшись на скрип двери, он вскакивает и, тыча в них пальцем, начинает вопить мерзким голосом:
– Они, они, господин советник! Это они!
– Стукач! – шипит сзади Марк еле слышно.
– Хотите, я с ним разберусь? – нехорошо улыбается Гарри.
– Удачи, – Марк выпихивает его вперёд.
– Доброе утро, – Гарри делает несколько шагов навстречу Мокрице, натягивая на лицо самую доброжелательную улыбку. – Мы, кажется, не знакомы. Я Гарри Поттер.
Он протягивает руку, и такой жест ставит Мокрицу в тупик. Немного смешавшись, он приглаживает волосы и осторожно принимает рукопожатие.
– Амилькар Локателли, начальник Отдела контроля за применением магии, – чопорно представляется он.
– Заглянули на чашку чая? – спрашивает Гарри небрежно.
– Я заглянул напомнить господину советнику о законе, который нарушается его людьми постоянно и злостно.
– Вот как?! – Гарри изображает удивление. – Вы правы: закон в нашем деле очень важен. Я с радостью помогу вам найти нарушителей. Все они непременно должны быть наказаны.
– Проблема в том, мистер Поттер, – Локателли понижает голос, – что нарушители – это вы, – он кивает на слизеринцев, стоящих за его спиной.
– О? В таком случае, боюсь, здесь возникло недоразумение. Мы уважаем закон и никогда бы не стали доставлять вашему Отделу неприятности.
– В самом деле? А не вы ли устроили погром в маггловском баре сегодня ночью? Не за вами ли я гнался по улице?
– Маггловский бар?! – Гарри кривит губы. – Неужели вы думаете, что дети чистокровных магов вообще могут оказаться в маггловском баре? Что вы! Это ниже нашего достоинства.
– Но я видел вас! – взгляд Локателли становится беспомощным, он оборачивается к Риддлу, но на лице того не появляется абсолютно ничего, пока он наблюдает за этой сценой.
– Вы видели нас? – изумляется Гарри. – Вы в этом уверены? Вы не обознались?
– Правда, вы были под Оборотным зельем, но…
– Мистер Локателли, – Гарри качает головой, изображая сожаление, – боюсь, вы зря упустили тех, за кем гнались. Теперь-то мы уже точно не узнаем, кто это был, верно?
– Но я…
– И вообще, – перебивает он и приближается к столу, чтобы взять стакан воды, – в следующий раз я бы советовал вам быть более внимательным и расторопным. Вы же понимаете, что из-за таких мелких пакостников наш мир перманентно рискует быть обнаруженным.
– Конечно, я понимаю, поэтому…
– Мистер Локателли, – Гарри снова перебивает, на этот раз совсем тихо и серьёзно, и эффект получается нужным: Мокрица умолкает, а в зале повисает зловещая тишина. Гарри медленно подходит к Локателли, сверля его недобрым взглядом исподлобья. – Я смотрю, вы человек ответственный и добросовестно выполняете свою работу. Это хорошо, ведь именно такие люди и нужны господину советнику. Совсем скоро Руфус Скримджер покинет пост Министра магии, и тогда в структуре Министерства произойдут небольшие изменения. Будет очень обидно, если вы по нелепой случайности или из-за бюрократической ошибки, или, не дай бог, из-за глупого несчастного случая потеряете своё место начальника одного из самых важных министерских Отделов. – Лицо Локателли быстро белеет. – Лично мне и, думаю, господину советнику тоже, хотелось бы видеть вас на этом посту и дальше. Так что отправляйтесь обратно в Министерство и впредь будьте внимательнее: ведь ни нам, ни вам не нужны эти нелепые мелкие недоразумения.
Кажется, Локателли хочет что-то возразить, но в итоге лишь выдавливает из себя жалкое: «Да, разумеется. Всего хорошего», – и быстро вылетает из зала, больше ни на кого не глядя. По пути он утирает пот с виска.
Когда двери за ним закрываются, Гарри улыбается и поднимает стакан, глядя на Марка.
– Салют!
– Так держать, – возвращает улыбку Марк, и все наконец садятся за стол.
Гарри оборачивается к Риддлу и видит на его губах кривую довольную усмешку. Усаживаясь на своё обычное место, он мысленно посмеивается над Мокрицей. В сущности, Гарри здесь никто и ничто, однако эффект на придурка он произвёл знатный. Главное – как подать себя. Нужно бы повторить этот приём. Кажется, пока он с Риддлом, действовать будет безотказно.
Глава 20. Закон сохранения
Удивительная вещь – время. Оно может нестись с бешеной скоростью, крадя счастливые и такие необходимые секунды. Может медленно течь, как расплавленный воск свечи, будто нарочно тормозя стрелки часов. Но как бы там ни было, чем больше его минует, тем ритмичнее становится его течение.
Проходит две недели и близится Рождество. За это время жизнь Гарри обретает свой ритм и понемногу устаканивается. В некотором роде, она даже приобретает налёт рутины.
Довольная его работой Александра теперь таскает Гарри с собой на каждое задание. Риддл был прав: дело приходится иметь не только с магглами. Магические артефакты, всевозможные книги, даже мантии – всё это заказывается и забирается из Лютного переулка, в котором он уже неплохо освоился. Большинство хозяев магазинов и лавочек знают его в лицо, а также знают, что зачастую это лицо может не сулить ничего хорошего. Гарри, которому известно обо всех уловках Орденовцев, без труда удаётся отследить ещё несколько партий поддельного товара. Если в штабе подобные обманы казались ему полезными, то теперь, глядя на них глазами другой стороны, он в полной мере осознаёт их откровенную глупость и ничтожность. Реального урона члены Ордена нанести Пожирателям не могут.
Гарри пропадает в Лютном переулке почти каждый день: постоянно находятся какие-то дела. Поначалу торговцы, памятуя его недавнюю деятельность в рядах Орнедовцев, относятся к нему с подозрением или же откровенной неприязнью, но, когда незадолго до Рождества в «Ежедневном пророке» выходит его эксклюзивное интервью, взятое, разумеется, Ритой Скитер, их отношение к нему резко меняется.
Гарри долго готовился к злосчастной встрече и откровенно нервничал, прекрасно понимая, что эта статья окончательно определит его официальную позицию в холодной войне. Что о нём подумают друзья, не хотелось даже представлять. Он боялся, что во время беседы со Скитер не сможет связать и двух слов, но на деле всё оказалось не так уж и плохо. Рита прибыла в поместье ближе к вечеру и провела с ним в общей гостиной почти три часа. Помня о прошлом, не совсем удачном, опыте интервью, Гарри настоял на том, чтобы на этот раз Скитер обошлась без своего Прыткопишущего пера. То ли поэтому, то ли из-за страха перед Пожирателями, то ли ещё по какой-то причине интервью прошло гладко и со стороны Риты исключительно деликатно. Статьёй, которая вышла на следующий же день, Гарри остался вполне доволен. Впрочем, главное, что ей остался доволен Риддл. А Скримджер даже умудрился прислать письмо с нелепыми поздравлениями.
Как ни странно, жизнь в поместье становится всё легче. За эти две недели Гарри окончательно удалось разобраться, с кем можно иметь дело, а с кем – лучше не стоит. Поэтому его круг общения довольно узок, но зато нет риска получить нож в спину. Фигурально выражаясь, конечно. Гарри прекрасно знает, что без приказа его в поместье никто тронуть не посмеет. А Риддл, судя по его поведению, такой приказ пока отдавать не собирается.
Вообще за это недолгое время их отношения некоторым образом изменились, причём в лучшую сторону. Теперь Гарри приходит к нему почти каждый вечер и безо всякого приглашения. Вечерние посиделки стали своего рода традицией, которая заметно сокращает дистанцию между ними и вносит в их общение определённую долю фамильярности. По крайней мере, Гарри часто ловит себя на мысли, что раньше бы не позволил себе некоторых действий или высказываний, которые позволяет сейчас и которые спокойно сходят ему с рук.
Не раз он убеждается, что Риддл умеет быть очень интересным собеседником, если захочет. Часами он может рассказывать о создании тех или иных заклинаний, о магических артефактах или о природе магии вообще. И Гарри сам не замечает, как втягивается в эти рассказы, в которых, как кажется поначалу, нет никакого толка. Он никак не может понять смысла этого странного вида наставничества, но каждый раз на его прямой вопрос Риддл отвечает загадочной усмешкой, и становится ясно, что раньше времени он раскрывать свои карты не намерен.
Вскоре Гарри перестаёт мучиться и этим вопросом. В конце концов, для себя он уже давно уяснил одну вещь: если Риддл что-то делает, то делает он это не просто так. У всего есть причина, скрытый смысл. Вот только его не понять, пока не придёт время. Поэтому остаётся лишь ждать этого момента. Что он и делает, попутно получая от общения с Риддлом всё больше удовольствия.
Вообще слово «удовольствие» постепенно приобретает для него всё более яркие краски и становится многогранным. Например, раньше он и представить себе не мог, что удовольствие может приносить простое отождествление. В последнее время их общение с Риддлом даже на людях приобретает более личный и более серьёзный характер. Гарри постепенно допускают практически до всех собраний. Теперь уже и другие Пожиратели в поместье обсуждают с ним некоторые весьма важные вещи. Ещё и лёгкая фамильярность, которую всё чаще проявляет Риддл в присутствии других. Всё это вместе позволяет Гарри чувствовать себя частью какого-то большого плана, важной деталью огромной постоянно работающей машины, но при этом в полной мере ощущать свою индивидуальность и непохожесть на остальных. Он вынужден признать, что это очень сильное и весьма пьянящее чувство, которого он никогда не испытывал. Наверное, именно его и можно назвать настоящим удовольствием.
Нет, Гарри ни на минуту не забывает, зачем он здесь. Просто помимо основной и глобальной цели, появились и другие, более мелкие и насущные. И теперь он по-настоящему увлечён достижению именно их.
С бывшими сокурсниками, как и с Риддлом, отношения также постепенно улучшаются. Гарри давно не видит в них врагов – лишь выходцев с другого факультета, которые теперь стали ему неплохими приятелями. А с Марком у него понемногу устанавливаются отношения, которые вполне можно назвать дружескими. И в этом нет ничего зазорного: в конце концов, даже если вспоминать, сколько проблем принесли слизеринцы во времена учёбы, Марк причастен к этому меньше всех.
Приятельство, хорошее расположение или просто нейтральное общение – со всеми в поместье Гарри занял довольно прочную позицию. Со всеми, кроме единственного человека. Со Снейпом его отношения, как ни странно, резко ухудшились. Причём не по инициативе Гарри. Теперь зельевар общается с ним холодно, порой раздражительно, но зачастую – в своей любимой школьной манере: шпилька за шпилькой, море сарказма – и приправлено всё это завуалированными оскорблениями. Кроме того, Снейпа не смущает ни присутствие других Пожирателей, ни даже Риддла. Впрочем, они уже не в школе – теперь и Гарри в долгу не остаётся, однако эта резкая смена настроения зельевара не может не напрягать.
Самое главное, он не понимает, с чем это связано и что, по мнению Снейпа, он делает не так. Но где-то зреет уверенность, что к его миссии это отношения не имеет. Вообще складывается странное впечатление, что Снейп просто ревнует Риддла. И если бы Гарри знал зельевара похуже, он бы решил, что это именно так. Во всяком случае, теперь ревнивые недовольные взгляды исподлобья стали его постоянными спутниками. Люциус Малфой, Беллатрикс Лестранж, Кассиус Мальсибер – входя в зал вместе с Риддлом, он практически кожей ощущает исходящую от них волну зависти и злости. Снейп же только криво и очень нехорошо ухмыляется. И Гарри в очередной раз убеждается, что он ведёт как в поместье, так и в дамблдоровском штабе какую-то исключительно свою игру, понятную только ему одному. Докапываться до истины Гарри не собирается, поэтому просто сводит общение с вновь ставшим ему неприятным человеком к минимуму.
В остальном же у него всё хорошо. Вполне хорошо и спокойно. До кануна Рождества.
***
Рождественская программа на завтра запланирована знатная. После обеда в поместье стекается толпа Пожирателей, а также несколько молодых людей, кто примет Метку. После чего Риддл со своими приближёнными отправится на Рождественский бал в Министерство. Так что сегодня с утра практически все обитатели поместья заняты приготовлениями к торжеству.
Гарри тоже не остаётся сидеть сложа руки. Побывав с Александрой в лондонской лавке, поставляющей продовольствие, и убедившись в том, что сегодня же доставка будет выполнена, он идёт к себе, чтобы переодеться к ужину. На часах уже девятый час, так что он старается закончить с туалетом как можно скорее, чтобы не сильно опоздать.
Когда он покидает комнату, в коридоре царит неприятный полумрак: факелы на стенах почему-то не горят. И сделав несколько шагов в сторону лестницы, Гарри понимает, почему. Единственное окно в коридоре раскрыто настежь, ледяной ветер треплет лёгкие занавески, возле подоконника уже образовался небольшой налёт снега. Отрешённо удивляясь, кому понадобилось дышать свежим воздухом именно на его этаже, Гарри подходит к окну, чтобы закрыть высокие створки. Справившись с ними, он ещё какое-то время стоит, глядя в окно. Но кроме кусочка сада, освещённого уличным фонарём, разглядеть, как всегда, ничего не удаётся.
Скорее по движению воздуха, чем по звуку тихих осторожных шагов Гарри понимает, что стоит в коридоре не один. Он резко оборачивается и видит ярдах в десяти от себя тёмную фигуру в длинной мантии. Лица в темноте не рассмотреть. Человек молчит и не двигается, словно превратившись в каменную статую, и Гарри становится не по себе. Что за игры?
– Кто это? – спрашивает он, поворачиваясь к человеку всем корпусом.
Словно в ответ на его вопрос, настенные факелы вновь вспыхивают сами собой, освещая фигуру целиком. Гарри сглатывает. Это Мальсибер. Ещё почти полминуты он неотрывно смотрит на него мутными глазами, не делая попыток заговорить. Этого времени Гарри вполне хватает, чтобы бросить тоскливый взгляд ему за спину, в сторону лестницы, и моментально оценить ситуацию. От выхода с этажа он отрезан, добежать до своей комнаты он тоже не успеет: если что-то случится, Мальсибер выхватит палочку раньше. Гарри уговаривает себя успокоиться – ведь Пожиратель ничего не сможет ему сделать без приказа Риддла, – но нехорошее предчувствие приближающейся опасности медленно разливается по животу жгучими волнами. А его предчувствия ещё никогда не были обманчивыми.
– Что тебе нужно? – голос Гарри резкий, но уже не такой уверенный, как минуту назад.
– Не нервничай, Гарррри, – Мальсибер отвратительно скалится, и его взгляд становится каким-то… сальным.
Он делает несколько нетвёрдых шагов вперёд, и только сейчас Гарри замечает позади него на полу почти пустую бутылку огневиски. Да он просто чертовски пьян! Мысль эта нисколько не успокаивает, наоборот, заставляет волноваться всё сильнее.
– Что позволило тебе делать выводы о том, что я нервничаю? – за презрением хорошо удаётся скрыть страх.
– Моё присутствие всегда заставляет тебя трепетать. И думаю, мне известна причина.
– Вот как? – Гарри машинально делает шаг назад.
– В прошлый раз нам наглым образом помешали, мы так и не поговорили. Я мечтаю исправить это досадное упущение. Обещаю, тебе понравится.
Мальсибер резко выхватывает палочку. Гарри бросается к спальне, но, разумеется, не успевает. Какое-то невербальное заклинание подбрасывает его в воздух и швыряет на пол у окна. Он вскакивает на ноги, опираясь на подоконник, и тут же замирает, когда чувствует, что ладони прилипли к гладкой деревянной поверхности. Он беспомощно дёргается, пока Мальсибер не спеша подходит ближе, поигрывая палочкой.
– Прости, Гарррри, но только так ты не сбежишь от нашего разговора в очередной раз.
Понимая полную бесполезность своих попыток, Гарри успокаивается.
– И что ты хочешь мне сказать? – спрашивает он, напряжённо глядя в тёмный прямоугольник окна на своё отражение.
– Скажу прямо: ты мне нравишься. Понравился с самого твоего первого дня пребывания здесь. Симпатичные молодые люди в моём вкусе. Вот я и подумал: почему бы не предложить тебе провести время вместе? – Мальсибер поднимает бровь и облокачивается о стену.
– Спасибо, не заинтересован, – цедит Гарри сквозь зубы.
– Да брось, наверняка ты не знаешь, от чего отказываешься.
Мальсибер кладёт руку ему на спину и принимается поглаживать. От прикосновения чужой горячей ладони становится мерзко. Гарри подаётся вперёд и упирается бёдрами в жёсткий подоконник.
– Убери руки немедленно! – шипит он.
– Не стоит злиться. Я лишь хочу показать, от чего ты отказываешься, – Мальсибер таинственно понижает голос, и его тягучие слова будто обволакивают тело сладкой липкой патокой.
Мальсибер убирает руку – слабая надежда на избавление, – но лишь затем, чтобы вновь взмахнуть палочкой. Гарри приглушённо вскрикивает, когда его ноги сами собой слегка разъезжаются в стороны и тоже прирастают к полу. Теперь он совершенно беспомощен.
– Не нужно кричать – тебя никто не услышит, – воркует сзади Мальсибер, уже нащупывая застёжку брюк. – Хотя я бы был не прочь услышать твои крики удовольствия.
На Гарри нападает странное оцепенение. Сейчас со всей ясностью и чёткостью он понимает, что чёртов ублюдок совершит задуманное, и ему никто не сможет помешать – ужин закончится не раньше чем через час.
Гарри прекрасно знает, что нельзя ломаться, нельзя унижаться и просить, однако предпринимает последнюю попытку.
– Если сделаешь это, очень крупно пожалеешь.
– Напротив, – справившись с застёжкой, Мальсибер рывком спускает его брюки вниз вместе с бельём. – Если я это сделаю, ты пожалеешь о том, что противился раньше.
Похотливые пальцы ложатся на ягодицы, и по телу пробегает дрожь. Непривычное и будто нереальное чувство наготы заставляет вжаться в подоконник со всей силы. Гарри уговаривает себя: это всего лишь очередная порция боли, ещё одна порция унижения – нужно просто перетерпеть. Однако на удивление трезвый рассудок говорит о том, что это даже близко не похоже на то, что делал с ним в камере Эйвери. Это что-то мерзкое, сальное, отвратительное и тошнотворное. И это – вдруг понимает он с ужасающей ясностью – изменит всё. Навсегда изменит что-то в нём самом.
Гарри не может сдержать болезненного стона, когда внутрь врываются грубые горячие пальцы, жаля, растягивая, раздирая… У него трясутся ноги, кружится голова, потому что дышит он мелко и часто, а желудок скручивает тугим тошнотворным спазмом. Перед глазами мелькают точки, ощущения путаются, внутри он чувствует только что-то тугое и копошащееся, саднящее. От этого тошнота подкатывает к горлу, и Гарри понимает, что его сейчас вырвет. Мыслей уже не осталось, только бесполезная надежда на то, чтобы всё это закончилось скорее.
Мальсибер наконец убирает пальцы, и Гарри отлично знает, что вовсе не за тем, чтобы оставить его в покое. Он слышит едкий звук расстёгивающейся ширинки, и уже готов постыдно выть от пугающего ощущения полного бессилия, как вдруг в коридоре раздаются торопливые шаги, злобное шипение Мальсибера: «Какого чёрта?!» – а потом голоса и звуки смешиваются, и Гарри совершенно перестаёт понимать происходящее.
– Expelliarmus! Expelliarmus! – звук отброшенного на пол тела. – Finite Incantatem! – ладони отклеиваются от подоконника, ноги подкашиваются, и он съезжает на пол.
– Ах, ты, ублюдок! Я с тобой ещё разбе…
– Silencio! Incarcerous! – свистящий звук выпущенной из палочки верёвки.
Яркие вспышки мелькают перед глазами так часто, что Гарри зажмуривается. Всё ещё пребывая в состоянии шока, он с трудом натягивает брюки, пытаясь осознать, что всё закончилось. Его кто-то спас.
Гарри отваживается открыть глаза, только когда всё стихает. Он поднимает голову и несколько раз тупо моргает, глядя на своего спасителя. Над обездвиженным телом Мальсибера стоит Драко, держа в руке две палочки. Наконец он оборачивается, подходит ближе и протягивает руку, чтобы помочь встать. Ноги до сих пор дрожат, так что поднимается Гарри с трудом. Тупая саднящая боль всё ещё гуляет внутри, но он практически не обращает на неё внимания.
– Я знал, что рано или поздно так будет, – тихо говорит Драко, глядя на Мальсибера. – Я ведь говорил ему.
– Кому? – Гарри хмурится, пытаясь собрать блуждающие мысли в кучу.
– Лорду, – морщится Драко, взмахивает палочкой, и из неё вылетает серебристый крупный заяц и уносится в сторону лестницы. – Ты в порядке?
– Не знаю, – отвечает он, глядя в одну точку на стене. – Как ты меня нашёл?
– Александра хотела что-то обсудить с тобой за ужином, но тебя всё не было. И его, – Драко мрачно кивает на Мальсибера. – Я решил проверить.
– Спасибо, – Гарри прислоняется к подоконнику и поправляет рубашку.
Из-за поворота слышатся шаги, и в коридоре появляются Эйвери и Люциус Малфой.
– В чём дело? – быстро спрашивает Люциус, подходя к сыну.
– Он напал на Гарри.
– Мать Мерлинову за ногу! – шипит Эйвери, достаёт палочку, и тело Мальсибера взмывает в воздух. – Приходите в зал, – бросает он и уходит, левитируя Мальсибера перед собой.
– Мистер Поттер, надеюсь, с вами всё в порядке? – с фальшивой участливостью интересуется Люциус.
Гарри отвечает ему тяжёлым взглядом, и он, дёрнув щекой, уходит вслед за Эйвери. Какое-то время Гарри просто молчит, пытаясь окончательно прийти в себя. Получается плохо – его до сих пор трясёт.
– Драко, – наконец зовёт он, понемногу собираясь с мыслями. – Ты сказал, что знал, что так будет. Откуда?
– Всем здесь прекрасно известны его наклонности, – с отвращением выплёвывает Малфой и резко разворачивается. – Нам пора идти.
– Постой, – отлипнув от подоконника, Гарри хватает его за рукав. – Ты мне чего-то не договариваешь. Что произошло, Драко?
Немного помедлив и покачав головой, Малфой наконец-то поворачивается, и на его лице ясно читается ненависть пополам с отвращением.
– Хорошо. Я скажу тебе, что произошло, – он делает паузу, прежде чем продолжить. – С самого первого дня в поместье я впал в немилость Лорда. Когда мы учились на седьмом курсе, он кое-что поручил мне, но я не справился. С тех пор он меня ненавидит. Он посылал меня на все операции, из которых я мог не выйти живым. Однажды меня серьёзно ранили, – Драко встречается с ним взглядом и прищуривается. – Ты был там, Поттер, ты видел.
