Текст книги "Испытание огнём (СИ)"
Автор книги: . Токацин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 45 страниц)
– Полсотни солдат – этого хватит, чтобы взять операторскую штурмом, – заявил один из них. – Даже если там ловушка. Что же ты встал? Командуй, властелин Алайна.
Его товарищи издали скрипучие смешки.
– Хапнуть всё себе – в твоём духе, Кьюген. Мы тебя хорошо знаем. Нет, мы тоже туда пойдём.
– Теплом от реактора тянет через десяток границ. Ты не заберёшь всё себе! – поддержал его один из Старших. – Мы верны тебе, пока ты не пытаешься обмануть нас. Помни, властелин…
«А у этих… предтеч всё совсем не гладко,» – если бы Джейн не волновалась так, непременно ухмыльнулась бы. «Полсотни… ну да, на это Кайшу и рассчитывала.»
– Ты и ты, – взгляд Кьюгена скользнул по двоим сарматам у стены. – Стеречь базу! Чужаки, вы идёте впереди. И если что-то насторожит меня…
Он указал на стражей пальцем, над которым дрожал, не повреждая перчатку, язычок чёрного огня. Хассек лишь хмыкнул.
– Верни нам посохи – и веди своих воинов. И так полночи проболтали!
– Посохи? – проскрежетал «Гварза», в очередной раз оттащивший непокорную руку от бластера. – Вернуть им оружие?!
– Нас без посохов запалят на границе, – буркнула Джейн. – Ты стража без посоха видел хоть раз?
– Зря я дал тебе тело, – ровным голосом сказал Кьюген, и в комнате повеяло холодом. – И брать тебя с собой…
– Он точно решил забрать всё себе, – громким шёпотом заметил ближайший сосед «Гварзы». – Или идём мы все, или никто!
Джейн только мигнула, увидев, как на неё и Хассека смотрит десяток бластеров. Кьюген сжал кулаки. Из-под его ног поперёк комнаты протянулись полосы тёмно-синей наледи. Джейн закашлялась – воздух мгновенно остыл до минус десяти, она еле могла вдохнуть.
– Вернуть чужакам оружие! – приказал Кьюген; наконец он разжал кулак и положил бусы в нагрудный карман комбинезона. Похоже, внутрь тягучей ткани были вшиты внахлёст какие-то жёсткие пластины – двигаться они давали, но не прогибались. Приглядевшись, можно было пересчитать все «бусины»-зубы в растянутом кармане… Джейн, опомнившись, быстро посмотрела в другую сторону. Её с Хассеком уже вели к открытому настежь шлюзу. Натоптано было не только в нём – кажется, всю станцию не подметали с тех пор, как захватили, да и со скафандрами многие – особенно из легко одетых – обращались плохо. А вот оружие было в порядке – и Джейн косилась на сарматов, думая, все ли из отряда Кьюгена контролируют свои тела. «Вот Гварза – точно нет. Кажется, в него вселились недавно. И… он был свободен, когда впустил сюда алайналь. Значит, Кьюген обманул его, и теперь он злится. Хех, Вепуат бы порадовался… интересно, Младан с Эгнацием в курсе? Живы они вообще?»
Вспомнив о голосах в голове, Джейн мысленно прикусила язык и повертела посох в руках, старательно думая о том, брался кто-то за него или нет, и не встретят ли их у стены. Но алайналь, кажется, не умели подслушивать мысли… или те, кто умел, были слишком заняты друг другом.
– Веди, – приказал Кьюген. Сарматы, вытолкнув Джейн и Хассека вперёд, тихо выбирались со станции. Девушка, обогнув поцарапанную, с выдранными щитками стену каменного шара, увидела впереди бесконечную черноту.
– Мины, – прошипел кто-то, ткнув Джейн бластером в спину. – Что с проклятыми минами?!
Хассинельг поднял посох, высматривая что-то в черноте, и довольно хмыкнул.
– Кто из вас владеет чёрным огнём? Жги вдоль моей руки! Там будет тропа прямо к лазу.
Он вытянул еле-еле светящийся посох. Кьюген встал рядом. По его повороту головы ещё трое подошли, примеряясь – и чернота впереди зашипела и затрепетала. Джейн заглянула в навершие посоха – и увидела луч мертвенной зелени, упирающийся в ослепительно белую стену на горизонте. Зелень медленно тускнела, оставляя полосу слабого свечения. Едва девушка – её снова толкнули в спину – ступила на «тропу», ступни обожгло холодом. «Зато не заблудимся,» – нервно ухмыльнулась она. Из света была только белая стена в кольце навершия, одной Джейн и заметная; что и как видят алайналь, девушка даже предположить не могла.
Путь показался ей невероятно долгим – хорошо, что вскоре тыкать в спину перестали. Вокруг было тихо – ни перестрелок, ни сработавших мин, ни завывания и рёва «сирен» – ни с той, ни с другой стороны. Ещё несколько минут, растянувшихся в бесконечность – и Джейн вслед за Хассинельгом шагнула на городскую мостовую. После черноты снаружи тускловатый свет Куэннских башен едва не выжег глаза. Сзади зашипели.
– Щитки! – отрывисто скомандовал Кьюген. – Что ж, чужак… Хас-си-нельг. Часть обещания ты выполнил…
– Ц! – Хассек щёлкнул хвостовой клешнёй и сердито прошептал:
– Не время болтать! Глаза прикрыли? За нами, не на виду, от башни к башне!
Джейн жалела, что не может обернуться, – а посмотреть бы, как сарматы в тяжёлой броне перебегают от стены к стене и ищут хоть один угол, за которым можно спрятаться! Кто-то уже шипел про идиотские постройки дикарей и полоумных. Кьюген цыкнул на него, и ледяная рука легла Джейн на плечо – та от неожиданности и тяжести чуть не села.
– Слишком тут тихо…
– Все на постах или спят, – прошептала Джейн, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Заметят – будет громко!
– Веди, – Кьюген толкнул её вперёд, едва не впечатав в пупырчатую стену Куэннской башни. На стене была вмятина с серыми краями – и из-под выгоревшего слоя тянулись белые проростки, – аккадалис заращивал пролом. Джейн потрясённо выдохнула и ускорила шаг, косясь то на одну, то на другую обгоревшую башню. «Раны» заживали!
– Эта раса была могущественной, – еле слышно прошептали за спиной. – Может, даже равной алайналь. Я бы сохранил этот городок и завод. Может, они нам ещё пригодятся.
– Когда возродится Алайн, нам не нужны будут чужие развалины, – отрезал Кьюген, снова беря Джейн за плечо; судя по щелчку хвостовой клешни, в этот раз он схватил и Хассека. – Долго ещё?
– Сам не видишь? – сердито прошептал страж. – Сааг-туул прошёл бы тише! Ещё виток – и ворота. Мы с Джейн заходим, вы видите вспышку. Пока не погаснет – ни с места!
– Вдвоём перебьёте всю охрану? – проскрежетал «Гварза»; из-под скрежета рвался сарматский акцент.
– Никто не будет убит ни вами, ни нами, – отозвался страж. – Но они вам не навредят. Береги глаза, если не хочешь проспать до рассвета!
– Зря предупредил, – бросил Кьюген. – Ему не помешало бы. Идите! Если что, мы справимся и сами… защищаясь от смертельной угрозы.
Алайналь тихо захихикали. Джейн передёрнуло. «А что их, в самом деле, удержит… ну не клятва же?»
– Шайис! – Хассек перехватил посох и шагнул в широкий проём ворот.
– Стоять! Кто здесь? – крикнул, шагнув к центральной колонне, инсектоид с усиками. Джейн стиснула зубы и вскинула посох. Ровный синий свет залил коридор, – световой эффект, «фокус» Хассека, неспособный повлиять даже на мельчайшего из эшку…
«В кино бы им сниматься,» – думала Джейн, глядя на лежащих вповалку стражей и Скогнов. Охранники «спали» по всему коридору – кто где стоял, тот там и лёг… и, кажется, удобно, раз никого не тянуло ни шевельнуться, ни почесать нос. Джейн оглянулась на ворота – отряд Кьюгена с бластерами наготове входил в коридор. Алайналь глазели по сторонам. Кто-то скрипуче хохотнул.
– Идём, – сказал Хассек – уже не шёпотом, но чуть тише обычного. – Стражи в замке больше нет. Эти проспят до утра. Осталась завеса перед Пламенем – и Кайшу. Так что – не шуметь!
– Щитки не убирать! – приказал Кьюген, обходя колонну и оглядываясь по сторонам. Он глубоко вдыхал, будто к чему-то принюхивался. Засопели и другие.
– Реактор рядом! Мощнее целой галактики… Эти древние в самом деле…
– Вперёд! – раздался резкий окрик Кьюгена. – На дикарей не отвлекаться!
Джейн, проходя мимо, косилась на неподвижных стражей и Скогнов. Ей было не по себе. Впереди уже виднелся проём, закрытый ослепительно-белым сиянием; четвёрка охранников привалилась сидя к стене рядом, подпирая друг друга.
Сбоку донёсся шорох, стук – что-то упало с небольшой высоты и поползло по полу. Завеса в дверях лазарета качнулась. Чужаки замерли, вскинули оружие. Из-под занавеси, опираясь на руки, выглядывал Вепуат. Доля секунды – и его глаза расширились, почернели, и от пронзительного крика у Джейн зазвенело в ушах.
– Fauw!!!
– Вот ты где… – «Гварза» вскинул бластер.
– Стой! – белая стена разделила двоих сарматов. – Я разберусь…
Вепуат рванулся, пытаясь встать. Посох в руке Хассинельга зажёгся фиолетовым. Рухнувший сармат из последних сил вскинул голову.
– Sa hasu!
Кажется, он хотел плюнуть – но глаза уже погасли, и он, обмякнув, растянулся на полу. «Гварза» с коротким смешком шагнул к нему, направил оружие – и оно высыпалось из руки чёрным пеплом. На полу зазвенела серебристая капсула – какая-то деталь, неуязвимая для некромантии.
– Некогда! – бросил Кьюген. – Живо за мной!
– Разберёмся… – «Гварза» оглянулся на неподвижного Вепуата. Джейн с трудом проглотила застрявший в горле комок. «Его хотя бы не тронули…» – она покосилась на «Гварзу». Тот молча смотрел в спину Кьюгену, обогнавшему девушку и идущему рядом с Хассинельгом. Он бы и стража обогнал, – чем ближе была шахта реактора, тем сильнее казалось, что она притягивает его, как магнит, и он едва сдерживается. Остальные алайналь тоже ускорили шаг, и Джейн видела, как они переглядываются, как разделяются на группки, и как почти каждый смотрит Кьюгену в спину. Про «спящую» охрану и вырубленного Вепуата все уже забыли.
– Стой! – в пяти шагах от ворот Хассек вскинул посох. Кьюген налетел грудью на преграду, едва не вывернул шест из руки стража и с резким выдохом шагнул назад. Остальные схватились за оружие.
– С-стоять! – гневно прошипел командир. – Где самка?!
– Джейн, иди сюда, – тихо сказал Хассек. Та, стараясь не смотреть на вооружённую толпу, с посохом наперевес подошла к нему.
– Сначала войдём мы, – сказал страж, глядя только на Кьюгена. – Пока белый свет горит – в ворота ни шагу!
– До сих пор вы показывали себя разумными существами, – ледяной взгляд скользнул по Хассеку и Джейн. – Надеюсь, в последний момент вы не проявите глупость. Со мной пятьдесят солдат – и вы ещё не видели, что могут алайналь.
– Главное – не лезь в белый свет, – отозвался Хассек – так, будто ни слова из произнесённого не слышал. – Джейн, готова? Собери все силы!
Девушка вскинула посох. Зелёная вспышка – и завеса растаяла. За спиной резко выдохнули. Жар реакторной шахты обжигал кожу и отзывался в костях.
– Галактики, спрессованные в звезду…
– Чью речь я слышу? – донёсся из зала удивлённый голос Кайшу. Стражи уже проходили ворота. Джейн подняла взгляд на гигантскую многоцветную линзу.
– Стражи? Что за спешка…
Джейн зажмурилась и вскинула посох. Жар хлынул по рукам от плеча к ладони, обжигая кожу. Два луча отпечатались на сетчатке сквозь сомкнутые веки. Хассек схватил Джейн в охапку, оттащил от ворот.
– Можно, – прошептал он еле слышно. Сбоку уже слышались шаги и громкие голоса – алайналь поняли, что бояться больше нечего. То, что было гигантской линзой, управляющей реактором, лежало, скорчившись, на дальнем краю галереи, – маленькая темнокожая «выдра» с «гривой», жёлтой от старости, вся какая-то ссохшаяся, без клочка одежды.
Первый десяток алайналь уже прошёл в ворота. Кьюген остановился у реакторной шахты.
– Назад! – крикнул он остальным, вскинув кулак, окутанный неприятным прерывистым свечением. Джейн не знала, что это, но алайналь поняли – и шарахнулись в разные стороны. Настала тишина.
Кьюген повернул голову к маленькому телу на другом краю шахты.
– И это управляло энергией сотен галактик? Надо же было настолько упростить процесс…
Он шагнул в шахту. Джейн думала, что он рухнет, но вихрь зелёного сияния закружил его, поднимая к потолку. Из шахты ударил столб света. Тело вспыхнуло, осыпалось пеплом, оставив шар из чёрных кристаллов. Луч реактора упирался в него, как в стену, и исчезал, поглощённый чернотой.
– Къи-и!
Только этот дружный возглас десятков алайналь Джейн и разобрала. Кто-то вскинул бластер, направил на кристаллический шар – и тут же отшвырнул бесполезное оружие и содрал с себя респиратор. Сармат схватился за лицо, закашлялся, – вместе с кровью изо рта вылетела чёрная игла и, набирая скорость, врезалась в поток света. За ней уже летели другие – а сброшенные тела, хрипя и истекая кровью, оседали на краю шахты и в коридоре. Вокруг шара-Кьюгена вспыхнул красный барьер, и летящие иглы замерли, уткнувшись в него. Что-то держало кристаллоидов, не давая им упасть. Второй барьер, уже белый, вдруг окружил шахту – и последние иглы, летящие из коридора, градом посыпались на пол. Луч втянулся в реактор, утаскивая за собой всё, что в нём висело. Чёрный шар налился красным огнём, мелко задрожал – и рухнул вслед за кристаллоидами, вмиг исчезнув из виду. «Выдра» на краю шахты вскочила, прыгнула сквозь белую стену, заворачиваясь в неё, как в покрывало, – и ослепительная золотая линза повисла под потолком. Жёлтый свет хлынул в шахту, навстречу ударил зелёный, чёрное и багряное мелькнули на миг внутри золотого – и сияние вновь побелело. От беззвучного вздоха у Джейн завибрировали кости, а посох в руке сверкнул, вытягиваясь и выпуская отростки.
– Хвала Хассинельгу и Шайнаргилис! – белый свет волной выкатился за ворота. Чёрные кристаллы на полу мелко задребезжали. – Стражи Равнины! Соберите весь мусор, ищите живых, помогите невинным!
Хассек одним движением посоха сгрёб все кристаллы в кучу, хотел на них плюнуть, с трудом удержался. Из коридора уже были слышны радостные крики, жалобный звон, деловитые голоса Броннов и растерянный шёпот с сарматским акцентом. Джейн, погасив ухмылку, повернулась к ближайшему телу, прижала палец к шее, с дрожью взглянула в стеклянеющие глаза. Сармат был мёртв.
– Тут все мертвы. Может, там, снаружи… – Хассек осторожно тронул её за плечо.
– Кьюген заперт навеки, больше не вылезет, – услышала она снаружи голос кого-то из стражей. – А ты слушай лекарей! Говорить тебе нельзя, пить пока тоже… Х-ха! Ты смотри, камень, а ползает!
– Весь мусор в ведро! – проверещал Скогн. – Что порвут – пять стражеских щитов?! Ну-ну-ну!
Что-то мелкое зазвенело – видимо, полетело в общую кучку на дне ведра. Это и вправду было ведро – мусорное, из кожи на костяных распорках, всё в переплетениях световых узоров. Кристаллы внутри дребезжали, ведро качалось на ручке – но ни прорехи на плотной коже не появилось.
– С трупов брать кровяные камни! – крикнул страж-инсектоид, повернувшись к Джейн и Хассеку. – И ничего больше! Телам невинных нужно очищение, а не осквернение!
– Так то невинных… – услышала Джейн угрюмый шёпот Вепуата. Сармату помогли прислониться к стене, и он смотрел, как стражи и Бронны пытаются спасти тех, кто ещё не истёк кровью. Посреди коридора, у колонны, лежал навзничь «Гварза». Его респиратор был вдвинут в броню. Джейн шагнула к телу – увидела разорванные губы и залитый кровью подбородок.
– Мёртв, – бросил пробегающий мимо Бронн-лекарь. – Череп треснул по швам.
– Легко подох, – прошептал Вепуат, сжимая кулаки. Другой Бронн протянул ему флягу.
– Вепуат? – прохрипел кто-то из выживших, рослый белокожий сармат; он относительно пришёл в себя и теперь прополаскивал рот и сплёвывал красную воду. – Живой?! Кьюген сдох – это правда?
– Замурован в реакторе, наружу не рыпнется, – широко, во всю пасть, ухмыльнулся Вепуат. – Здорово, что и ты жив… и вы тоже живы! Что на станции? Младан, Эгнаций, реакторы…
– Младан и Эгнаций в реакторном, их не достали. А вот станция… – сармат помрачнел. – Без Гедимина не поднимем. Гварза подох, а кроме него, у нас ядерщиков и не было.
– Чуть нёбо поджило, он уже болтает! – сердито заверещал Бронн-медик, остановившись напротив. – Тихо сиди, дай жилам и мясу срастись – раз уж мозг тебе не дорог! Хей, страж! Хватит бусами трясти! Вас Кайшу ждёт – а с лечением мы справимся!
«Бусами?» – Джейн ошалело уставилась на то, что болталось на её посохе. Нить с обугленными зубами не просто зацепилась и повисла – её аккуратно обмотали вокруг кости и двумя петлями закрепили на новом отростке. «Оно что, и в реакторе не горит?!»
В голове раздались два негромких и почти одновременных смешка – один тонкий, другой – похожий на лай гиены. «В Пламени не горит кое-что другое. И оттуда ему не вылезти. А это – твой боевой трофей, страж Шайнаргилис – Разгоревшийся Огонь! Надень его – и иди в зал Пламени!»
Белой световой стены в воротах так и не было, и излучение реактора текло по коридорам, заставляя Куэннский орнамент и посохи стражей мерцать. Сарматы, приходящие в себя, по одному вынимали из карманов что-то вроде коробочек с подвесным камешком, резко выдыхали и закупоривали все проёмы в броне. Джейн видела их светящиеся глаза, проходя мимо; кто-то приподнял руку в приветствии. Скогны уже притащили волокуши и складывали тела, по третьему, по десятому разу проверяя признаки жизни. Старейшина Кайри и двое стражей помогли Вепуату пересесть на бездыханное тело Гварзы, и сармат вскрывал броню. Джейн хотела было посмотреть, как же это делается, но в мозгу раздалось бормотание множества голосов:
– Кьюген – болван! Надо же было поверить двум дикарям…
– Попались, как идиоты… Что теперь с нами сделают?
– Да, ведро для помоев, – а ты ждал почестей?!
– Всё, что я сделал – ради Алайна!
– Те, кто на станции, – пытайтесь с ними связаться!
– Как?!
– Да пытайтесь, пытайтесь, – щёлкнул жвалами страж-инсектоид, пронося мимо Джейн ведро кристаллоидов. – Чем-то надо занять себя в последние мгновения… Хей, Шайнаргилис! Справилась, надо же… я думал, от вас и пепла не останется!
Стражи уже собрались у реакторной шахты. Над ней ярким белым огнём горела линза, но её свет не жёг ни глаза, ни кости.
– Вот и всё о том, кто называл себя Кьюгеном и хотел впустить Хаос на Равнину, – раздался негромкий голос. – Ловушка Пламени закрыта и запечатана. Кемагвен, Нерг и я – мы втроём стережём его. И восьмерых, кто пролез за ним, хотя для них Пламя – слишком роскошная тюрьма. Если они вновь возмечтают о Хаосе, мы отправим их в прорыв напрямую. Может, Кьюген, и правда, мог бы слепить из его потоков новый мир. Но проверять это он будет один, без Равнины, других миров и их жителей! Сорок два чужака из Алайна здесь, на тридцати пяти – свежая кровь… и, видно, и раньше они не щадили тех, чьи тела носили.
Яркий луч ударил в ведро и тут же побагровел. В зале стремительно темнело. Рядом повеяло холодом, и Джейн передёрнуло. Тени у стены уплотнились.
– Ты не понимаешь! Алайн должен был жить! Любой ценой…
Отчаянный крик из ведра утонул в шелесте и тяжком гуле – где-то открывались гигантские каменные ворота. Тень накрыла ведро и схлынула. Полезная вещь осталась стоять у реакторной шахты, но ни одного чёрного кристалла внутри не было.
– Теперь не медлите, – лучи Кайшу упёрлись в стражей, и Джейн мигнула, увидев один из них на Хассеке. – Идите в Дом Пламени! Глаза и слабый разум скажут его стражам, что вы – их родичи… Вождь Вепуат, о чём ты? Да, поверят легко, но твои силы сейчас… Что ж, будь по-твоему. Стражи Хассинельг и Тахушсу! Возьмите с собой Вепуата, вождя сарматов. Скажите, что он в плену у вас. Что ворота Сердца открыты, и Кьюген зовёт всех. Каждый из алайналь в телах сарматов пусть придёт сюда.
– Мы могли бы изгнать их и там – без вожака это проще, – сказал Тахушсу.
– Но вы – не целители и не спасёте освобождённых, если их раны тяжелы, – возразила Кайшу. – Каждый живой Сын Пламени на счету! Из их народа осталось три четверти…
Хассек уронил голову на грудь.
– Вам с Шайнаргилис винить себя не в чем. Вся вина на чужаках из мёртвого мира… и одном предателе, уже ушедшем в Ук-кут. Стражи, не медлите! Все сарматы пусть соберутся здесь!
…Тех, кто сидел у стен, уже перенесли в «лазарет». Идти они не могли, даже привстать – еле-еле. Джейн в щель вдоль завесы ошалело таращилась на тела без скафандров. «Знала я, что сарматы мутируют, – но чтобы так?!»
– Заходи! – нетерпеливо крикнул ей синекожий сармат и неловко ухмыльнулся. – Чуть не пристрелил тебя, извини. Думал, вы, и правда, этих ублюдков сейчас отведёте…
Джейн смущённо отмахнулась.
– Мы с Хассеком боялись, что вы не поверите. Мы ж не шпионы, не актёры…
– Ну, мы после Гварзы… – сармат скрипнул зубами. – А на алайналь… на них хитрости много не надо. Это они себя считали выше Олимпа. А такой тупости я от «макак» на рудниках не слышал!
– Значит… те, кто на станции – они тоже поверят нашим и придут?
…Они пришли. Джейн слышала громкие голоса в воротах, скрипучие смешки, топот множества ног в сарматских «разлапистых» сапогах, – зашли алайналь по-хозяйски. Что было потом, что увидел тот, кто вскрикнул, и кого тут же огрели посохом, девушка не знала – только от волны белого света качнулась занавесь в дверях, и снаружи раздался стук оседающих тел, хрипы, бульканье, стоны и сдавленные проклятия с резким сарматским акцентом.
– Мусор – в ведро! – скомандовал, щёлкнув клешнёй, Хассинельг. – Позор и погибель ворам тел, хвала стойким стражам Пламени!
Джейн, молча показав сарматам в «лазарете» два больших пальца вверх (одобрительные ухмылки были ей ответом), вылетела в коридор с посохом наперевес и тут же по кровяному следу поймала пару уползающих к воротам кристаллоидов. Двигались твари короткими рывками, чуть подпрыгивая, – так и влетели в навершие посоха.
– Считайте каждый камень! – проревел на весь коридор прибежавший откуда-то Калиг. – Чтоб ни одна тварь не улизнула! Аррх! А ну сюда, мертвяк недоподнятый!
– Кьюген замурован в реакторе, Вепуат жив, из ваших… семеро только живы, – наперебой рассказывали сарматам Бронны и стражи. – Те, кто первыми пошёл, небось, из самых верных алайналь?.. Все в Ук-куте, там им и место! И вашим «ездокам» местечко найдётся.
Сарматы, едва отплевавшись от крови, норовили подняться, ругали на все лады себя, предателя Гварзу и «тупые наглые камни». Кто-то – Джейн видела – пытался сгоряча обнять Бронна-целителя. Хассека тоже – он не сопротивлялся, только крепче обхватил сармата и переместился с ним в «лазарет». Джейн оглядывалась по сторонам, высматривая удирающих кристаллоидов – и мёртвые тела. Над единственным неподвижным сарматом «шаманил» старейшина Кайри – и вскоре тот судорожно втянул воздух и зашевелился. Джейн подцепила было чёрную «иглу», заползшую в тень, но когтистая лапа из уплотнившейся темноты опередила её – Икси подобрал кристаллоида и под пронзительный звон растаял вместе с тенью.
…Темнота схлынула. Джейн встряхнула головой, отгоняя навязчивые видения мёртвых тел – и разодранных на части, и вроде бы целых – только с разорванными губами и чёрной кровью на подбородке. Тёмный вихрь внутри гигантской живой линзы съёжился и пропал. Все, кто собрался у реакторной шахты, шумно выдохнули. Кто-то сдержал нервную дрожь – но видно было, что открытые ворота в мир мёртвых под боком никого не радовали. Теперь они закрылись… но ведро с чёрными кристаллами не опустело. Может, часть содержимого и пропала, но небольшая – отчего-то Икси ушли без добычи.
– После того, что мы слышали от самих алайналь, это даже странно, – задумчиво проговорила Кайшу, меняя цвет. – Но те из них, кто здесь остался, не заслужили Ук-кута. Приговор Открывающих Ворота был таков – вина этих алайналь велика, но недостаточна.
Тахушсу ударил посохом в пол.
– Никто не спорит с владыками Ук-кута – но что делать с ворами тел? Пусть на них ещё нет крови, – они терзали живых, держа их разум и тело в рабстве! Кто хочет жить с ними в одном городе? Кто возьмёт их к себе в дом, хоть бы и связав тысячей клятв?!
– Кьюссы взяли бы, – негромко заметил старейшина Кайри. – Что ими уже и сделано. И их крылатые звери ещё над городом, а орда нергонов – у границ. И там немало алайналь. Что скажешь о них, о Кайшу, Сердце Хранящее и Хранимое?
Живая линза из матово-белой стала серебристой, будто подёрнулась инеем. На её поверхности проступили тёмно-синие зигзаги с размытыми до светло-голубого цвета краями. Джейн стало зябко, как от внезапного зимнего сквозняка в тёплой комнате.
– Пусть выйдут все, кому Лёд причиняет боль и внушает страх!.. Я, Кайшу, Сердце Хранимое и Хранящее, в полном праве призывать и ждать ответа. И я призываю тебя, о Хингаан, владыка Льда. Ты, гасящий любой огонь, ты, останавливающий любое движение, ты, надёжнейший из стражей, – приди и вынеси приговор!
Воздух застыл. Если бы Хассек не схватился за посох Джейн и не прижал его навершие к её носу – тут она и осталась бы без лёгких. Холод даже не обжигал – он, как жидкий азот, промораживал до костей. Джейн не чувствовала дыхания, не слышала гула крови в ушах, – вокруг было мертвенно тихо. В тишине с оглушительным треском полопались распорки ведра, мелкой пылью осыпалась толстая кожа. Россыпь чёрных кристаллов подёрнулась инеем. Холодный воздух колыхнулся.
– Твой приговор справедлив, владыка Хингаан, – услышала Джейн спокойный голос Кайшу – только она ещё могла проявлять признаки жизни в промороженном зале. – И да будет он исполнен!
Кристаллы срослись в ком тёмно-синего льда и исчезли. Джейн, боясь шевельнуться и отвести посох от лица, смотрела, как тает иней на полу, на одеждах и панцирях стражей, как они шумно выдыхают…
– Всё хорошо, Шайнаргилис. Он ушёл, – прошептал Хассек, осторожно отводя её посох в сторону. – Воздух больше не убивает.
– Владыка Льда сказал своё слово, – раздался голос Кайшу; сбросив оковы инея, она порозовела. – Те из алайналь, кто не заслужил бездны Ук-кута, останутся в Сфене Льда – спящими, недвижными и безвредными. Никто не разбудит их, кроме Владыки Льда, пока существует Равнина. Так сказал он здесь, перед древним Пламенем… и теперь мы знаем приговор богов.
– Осталось сообщить его алайналь, – сказал Тахушсу. Инсектоида, кажется, ничто не брало – даже голос не дрогнул, хотя сама Джейн до сих пор ёжилась и жалась к тёплому боку Хассинельга. Страж, впрочем, тоже временами встряхивал головой и хвостом и крепко стискивал посох…
– Не будем ждать утра! – линза стремительно меняла цвет и раздувалась, всё ниже нависая над реакторной шахтой. Ещё секунда – и вдоль края встала полупрозрачная беловатая стена, но то, что внутри линзы, было прекрасно видно. Она словно отразила весь столичный Сфен, от высокого неба, где повисли живые дирижабли Кьюссов, до окраин, где у «минных полей» залегли десятки сааг-туулов. Джейн успела разглядеть потрёпанную станцию… и тут в «проектор» из шахты ударил ослепительный световой гейзер.
– Да разгорится Пламя среди ночи! – крикнула Кайшу. Джейн только вяло удивлялась, как всех в зале не сожгло – и смотрела, не отрываясь, как сплющиваются и выпускают крылья разбуженные туун-шу, как вскидываются, размахивая хвостами, сааг-туулы, как взрывается, не долетев и до окраины города, пара снарядов…
– Кьюссы, погонщики крылатых зверей, чародеи и жрецы – и наёмники тварей из мёртвого мира! Смотрите, где тот, на чью мощь вы надеялись! Он в недрах Пламени видит сны о мире, который никогда уже не оживёт. Смотрите, где воины, захватившие Дом Пламени, – худших преступников поглотил Ук-кут, остальные спят вечным сном под ледяной рукой Хингаана. Сердце Пламени в полной силе, – хотите продолжить бой? Но теперь вы одни, чёрный огонь больше не проложит вам путь. Ваши звери будут гореть заживо вместе с вами, может, никто из вас не вернётся в каменные города, – а наградить за службу вас уже некому. Кто из вас так верен Алайну, что пойдёт за него на смерть?
«А ведь могут найтись…» – подумала было Джейн – и ошалело встряхнула головой. Едва Кайшу замолчала, все эскадрильи, как по команде, развернулись, разделились – и рванули в разные стороны. В считанные секунды ни одного «трилобита» в небе не осталось. Хассек странно задрожал, Джейн оглянулась на него, – он корчился от беззвучного смеха. Через пару секунд хохотали уже в голос – и стражи, и Скогны, и Бронны, и неизвестно откуда набежавшие нхельви – те катались по полу, дрыгая лапами.
– Не родилось ещё существо, которое заставит Кьюссов сражаться даром, – подвела итоги Кайшу. В ней, как в зеркале, отражались сааг-туулы – один за другим бронированные звери ложились, в их панцирях открывались проёмы. Наружу выпало одно тело, нанизанное на копьё, за ним – другое… Кто-то свешивался из «люков», отплёвываясь от крови.
– Чёрные камни надо будет собрать, – заметил Тахушсу. – Не навредили бы они кому-то ещё.
– Хассек! А как Джагулы выплюнули кристаллоидов? Если это так просто – почему раньше не… – громко прошептала Джейн, глядя, как отплевавшихся утаскивают за плечи обратно, а сааг-туулы один за другим поднимаются и уходят. За некоторыми остались мёртвые тела. Их уже заволокло плотными тенями, которые вроде бы нечему было отбрасывать. Местами земля подёрнулась инеем. Что-то стремительное змеилось над ней, иногда «клюя» поверхность.
– Стражи Равнины проверят округу, – сказала Кайшу. – Но не думаю, что хоть один из алайналь там остался.
Джагулы тоже не задерживались – где-то шла драка под бронёй зверя, и наружу выбрасывали мертвецов, где-то изо всех «люков» свисали заражённые, и их придерживали, не давая выпасть, – кристаллоиды всё-таки сопротивлялись, мало кто из Джагулов, отплевавшись, оставался на ногах… но драки стихали, «люки» захлопывались, и зверь за зверем трусцой уходили за разлом. Вот поднялись последние два; там всё обошлось мирно – только кого-то приложили по голове, прежде чем из его пасти выпал окровавленный камень, но выкидывать не стали – осторожно, придерживая под ушибленную голову, унесли внутрь. Джейн думала, что и они сейчас уйдут, но нет – оба зверя, склонившись к земле и повесив хвост, брели к станции. Рядом с ней они и легли, уткнувшись мордами в лапы. На панцири вылезли двое Джагулов со штандартами. Оба держали в зубах по кости… и у обоих шерсть была фиолетовой – как у племени Хеллуг… и у тех Джагулов, с которыми Джейн и Хассек когда-то столкнулись у «Элидгена».
– Племена Джелег и Улгех! – линза сверкнула. – Все из вас свободны от злых камней? И я, и сарматы, и боги знают, что вы приняли их не по своей воле. В том, что делали вашими руками, вашей вины нет! Оставайтесь у «Элидгена», охраняйте его, пока сарматы не придут в себя от ран, нанесённых алайналь! Между мной и вами нет дружбы, как её и не было, и за нарушенные клятвы я не могу с вас спросить, – говорите с вождями «Элидгена», если они захотят говорить с вами! Да, все, кроме предателя Ваардзага, живы.
Джейн услышала отдалённый рёв труб и стук барабанов. Джагулы-посланники спускались с «бронеходов» и с опаской подходили к неподвижной станции. «Как же они дверь найдут?» – мелькнуло в голове. Линза уже белела, пейзаж таял в тумане.
– Хеллуги, – выдохнула Джейн. – Если они живы, их надо найти. Сейчас сарматам нужна вся помощь. Чтоб какие-нибудь Кьюссы не решили, что они и без Кьюгена… да у них же куча подселенцев! Они так с ними и улетели!
