Текст книги "Испытание огнём (СИ)"
Автор книги: . Токацин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 45 страниц)
Джейн покосилась на ближайшее дерево-обелиск. Она уже не раз пыталась отколупать – пальцами или ножом – хотя бы кусочек ребристой коры. «Зуб» выгнулся и едва не сломался, пальцы просто заболели… «Как такую древесину вообще добывают? Взрывчаткой? У Хассека, вон, есть колышки, и деревянные балки я видела…»
Земля мягко дрогнула. Из-за плато – совсем не из того разлома, куда улетел эшку-тэй – выбирался гигантский бронированный зверь.
… – Два дня подряд бултыхаться в воде?! – Ангуу затрясла ушами, словно вытряхивала слишком уж странные россказни. – Немудрено, что шерсть повылезла! Странно, что грива на месте. Эрррх, жалко твою гриву…
Джейн было не до сожалений о волосах, укоротившихся на десяток сантиметров (Хассек отсёк обгоревшие кончики её же «фламбергом»). Она показывала, чему научилась с листьями и ножом – и не могла понять, правда Ангуу интересна всякая ерунда, или вопросы – чтобы отвлечь и привести к очередному промаху.
– Дни зря не тратила, – сдержанно признала Джагулка, снимая со стойки тренировочные ножички. – Ещё раз покажу блоки. Может, уже и время…
…«Ну точно, она поддалась. Оба раза,» – угрюмо думала Джейн, пробираясь под панцирем сааг-туула, и жалела о том, что пальцы на ногах у неё не сарматские – мощные и цепкие, и не местные, с загнутыми когтями, а куцые полуподвижные человечьи. Только они (ну, и ещё голени) сейчас не ныли от полученных тычков. Кисти рук хотелось засунуть в холодную воду – по ним прилетало чаще всего. Но однажды Джейн всё-таки блокировала удар – и один раз ей удалось достать до предплечья Ангуу, на долю секунды и вскользь – так, прорезать рукав и чуть царапнуть кожу, если бы лезвие было острым…
– Устала?.. Сейчас есть пойдём, – сказал Хассинельг, уже обустроившийся в «норе» под панцирем. В этот раз их поселили куда-то глубже, ближе к телу зверя, – Джейн не знала, почему, ей пока хватало того, что всё необходимое там есть – и ночное ведро, и выступ, чтобы пристроить умывальник. Он уже висел в «отсеке», когда девушка уходила на тренировку, – и, кажется, это была та самая полая кость, которую Джейн с сожалением оставляла у Джагулов…
– Как тут местные? – девушка соорудила из запасных портянок холодные компрессы и обернула руки.
– Отважны до безумия, – страж криво ухмыльнулся зубастой пастью. – Идут в трёх-четырёх Сфенах от «Элидгена» – след-в-след. А за ним летит ракушка вождя Вепуата, и Гед с Мином каждый день присылают гонцов. След там такой… ну, ты видела, – попробуй не разглядеть!
Джейн вспомнила, как волокли станцию, и как тянулась за ней широченная борозда то взрытой глины, то гравия. «Да, такое не увидеть сложно… Только – ракушка тоже не микроб. Если её «запалят» алайналь или Кьюссы…»
– Их ещё не засекли? – настороженно спросила она. – Там в небе целые эскадры…
– Вот ракушка и летит вдоль следа, а не бок о бок с «Элидгеном», – страж щёлкнул клешнёй. Эти алайналь… они, и верно, ополоумели! Пока нас не было, пошли прямо через реку. С Текк’тами, без договора… верно, те змеи изнутри уже мертвы, раз не воспротивились…
Он склонил голову, сцепляя пальцы в странном жесте, – такой Джейн уже видела, когда рассказывала о дяде Джеке, Себастьене и прорыве ксенофауны.
– Надо напрочь ума лишиться, чтобы такое учудить! Селасси и посейчас ещё в ярости – Мин даже ракушку поднял выше, когда летел над той рекой…
– А со станцией что? – быстро спросила Джейн. – Перешла реку-то?
Хассинельг уставился на неё и почти секунду молчал.
– Против воли Селасси?! Джейн… ты поосторожнее с Джагулами дерись! Голову-то береги… Нет, конечно, – вышвырнуло обратно. На берегу видели каменную чешую – и от Текк’тов, и от «Элидгена». Что бы сказал и сделал Дим-мин, увидев, что «Элидген» роняет чешуи, а приделать некому…
Он тяжело вздохнул и протянул Джейн бурдюк с отваром курруи.
– Попей сейчас и после еды – а рядом с Джагулами не доставай. Для них эта штука – что для тебя куджагла.
Джейн вспыхнула.
– Серьёзно?! И никто ведь не сказал…
Страж понурился.
– Наставник из меня… в общем, ещё скажу – пища сарматов для всех на Равнине страшно воняет и на вкус очень противна. Джагулы ели ради договора, – не яд, но такая гадость! А вот курруи – яд для всех нергонов. Так что им ни отвар, ни ягоды под нос не пихай!
«Тут в реках есть существа, способные вышвырнуть атомный крейсер и поломать обшивку. Если бы что-то не так с реакторами… нет, Зелёные Пожиратели поняли бы, – у них на ирренций нюх. Значит, станция почти цела,» – думала Джейн за едой, рассеянно слушая, как переговариваются Джагулки. Слышала и о том, как Кьюген полез в реку – даже не самую большую, какой-то приток, и о том, как умны эшку-тэй, натасканные сарматами, и о том, что конец месяца близится – и ведёт с собой много «плохих дней»… О передвижении войск, или о попытках хоть кого-то задержать ползущий «Элидген», или о Кьюссах и их священном городе не было ни слова. До Айена было ещё далеко – и Джагулам, и (что хорошо) «каравану» с атомной станцией, и (что совсем не хорошо) силам, собранным в столице… если там вообще собрались какие-то силы. «Может, у местных и есть план на такой вот поганый случай. Но – похоже, это как у нас со Стардрайвером. Вроде и ясно, что его надо нейтрализовать, но за что хвататься… И я не знаю, и местные не знают. Может, подорвать как-то этот Айен? Если его один раз кто-то развалил – можно дело закончить? Я вот живой бластер… и как-то уже взорвала изнутри какие-то «магические» штуки. Вдруг с руинами получится так же?»
… – Хассек, а Хассек! – поднялась она из спальной ниши навстречу стражу; упражнения в письме были полезны для руки и памяти, но не давали ответа на один важный вопрос. – Если направляешь лучи на что-то… вот на огненный камень или Кьюсские цацки – когда оно только усилится, а когда взорвётся?
– Для каждой вещи – своя мера силы, – Хассинельг удивился вопросу, но с ответом медлить не стал. – Чем больше в ней Живого Металла, тем она сильнее – и тем меньше ей нужно извне. И если влить без меры, будет сильный взрыв! Потому по магам и бьют широким лучом – хоть какую-то штуковину да зацепишь, вдруг да взорвётся…
– Ага! – Джейн довольно ухмыльнулась; что-то такое про ирренций и излучение рассказывали и на естественных науках. – А если такой широкий луч, чтоб весь Айен накрыло… там же явно какие-то штуки – или уже в городе, или их притащат для ритуала… их ведь тоже можно так взорвать? Там иррен… Живого Металла должны быть тон… сотни мешков!
Страж махнул хвостом, едва не уронив со стены умывальник.
– Такой луч… это разве что юное Пламя могло бы создать! Или Куэнны, или сам повелитель всех лучей… даже Дуунгуа, даже Кемагвен, живущий в недрах Пламени, не потянули бы!
– Хм… – Джейн было так просто не остановить. – А если взрывать не весь город? Найти ключевые точки, соединить на них лучи… Мы с тобой взорвали туун-шу, – может, и с артефактом справимся? А если он хорошо шарахнет, второй заход и не понадобится…
Хассек встряхнулся всем телом.
– Джейн. Лучи… нельзя их скрещивать. Будет совсем-совсем худо. В такой глупости я тебе не помощник!
Джейн фыркнула.
– А если ничего не делать – хорошо будет, что ли?!
Страж промолчал, только помрачнел и уставился на темнеющее навершие посоха.
32 день Камня месяца Камня. Равнина, «передвижной лагерь» племени Хеллуг – небесная лаборатория Вепуата
«Палуба» под дремлющей Джейн содрогнулась, и девушка, на ходу затягивая ремешки на одежде, ракетой вылетела из спального кокона. Зверь, под панцирем которого они ехали, двигался и днём, и ночью, останавливаясь – и то условно – только для еды, а спал, кажется, «по частям», – тряска была привычна… но вот этот толчок, волной прошедший по телу, внезапно напугал Джейн. Хассинельг, сев среди раскиданных шкур спального гнезда, смотрел на «палубу» сквозь навершие посоха. Пелена, затянувшая костяное кольцо, была изжелта-зелёной, – но внутри сходились и расходились, содрогаясь, пёстрые осколки. Вот они врезались друг в друга – и в костях Джейн снова отдался неприятный пугающий толчок.
– Землетрясение, – коротко пояснил страж и потянулся за верхней одеждой. – День Камня в месяце Камня, да ещё сильный… Ха-арх! Сильный! Будь Дом Пламени в руках сарматов, земля бы и не шелохнулась.
Джейн скрыла невесёлую ухмылку. «Атомная станция – это зашибись. Но его послушать, так на ней вся Равнина вертелась!»
«Палуба» мягко, привычно покачивалась, гигантский зверь шёл вперёд – но даже изнутри, без окон, было заметно, что его движения замедлились, и он временами останавливается. Именно эти остановки и совпадали с очередным толчком, будто сааг-туул чуял их заранее. Местные, судя по звукам из-за кожаных занавесок, занимались своими делами – Джейн слышала обрывок разговора о промывке вымоченных шкур, кто-то нёс заготовки для костяных орудий, кузнец Эджерех спорил с местными камнерезами о качестве фрагмента для какой-то вставки… Подземные толчки были редкими, но постепенно учащались. Очередной выплеснул часть воды из умывальника на одежду Джейн.
– Слей в бурдюк, – Хассек протянул ей мешок из чьего-то внутреннего пузыря… точно не из кожи – швов не было – и не из местного «скирлина» – растягиваться в десять раз эта штука не собиралась. – Эррх… Так ведь и будет потряхивать до вечера. Опасности никакой – если что, сааг-туул заляжет, а потом выкопается. Но…
Он покосился на слабо светящиеся пальцы Джейн – излучение пока что терпело и не выжигало кости, но намекало, что пора бы «размяться».
– Переберёмся-ка на ракушку. Оставлю записку Джагулам… – он уже выводил беглые знаки на обрезке древесного листа. – Эрррх, не люблю я перемещаться в такие дни…
…Даже Джейн чувствовала, как вокруг неё, зажмурившей глаза, пространство уплотнилось, – они с Хассеком не пролетали сквозь воздух, воду или желе, как ей мерещилось в иные дни, а будто шли сквозь ком пластилина – и на той стороне страж шумно выдохнул. Джейн открыла глаза, ощутив под ногами привычные уступы, пустоты и сухие стебли – и, схватив его за руку, шарахнулась под «козырёк» – выступ раковины.
– Кьюссы!
Сдёрнуть стража с места ей, впрочем, не удалось – к «переборке» прижалась она одна. Хассек удивлённо смотрел на неё, стоя на открытой местности – в считанных метрах от пролетающего над (или под?) ракушкой гигантского «трилобита». На тёмно-красном брюхе туун-шу, прямо поверх пластин, виднелся ярко-жёлтый радиационный «трилистник». На боку – и Джейн ошалело встряхнула головой, сообразив, что именно видит – были начерчены шесть непонятных знаков, дефис и две вполне земные цифры – «01».
Пара мелких чёрных «трилобитов» сорвалась с ближайшего козырька и метнулась к морде проплывающего «зверя». Пара взмахов плавниками, движение мощным хвостом – и многотонный гигант завис перед стражем, втянув почти все летательные выросты. Жёлтый «трилистник» горел и на его спине… и ещё одна зверюга, отмеченная теми же знаками, выныривала из-под ракушки. За ней тянулся «шлейф» «динокарид» и мелких «трилобитов». Из дыры в «палубе» высунулся пятнистый Мин, помигал глазами, – два гиганта, висящие, как пришвартованные дирижабли, над «лабораторией», помигали в ответ. Джейн прочитала единственную понятную часть второго «бортового номера» – «02». «Хм… логично. Интересно, сколько их всего. Десяток минимум? Для чего-то же оставили в резерве два разряда…»
– Это Тикс, – Хассинельг содрал с панциря гиганта пучок огнелюбки и бросил ближайшему вороночнику. – А это Ларсен…
Мин выпустил усики, и по неслышному, но вполне ощутимому лучевому сигналу стая летучих существ кинулась чистить пришельцам броню. Джейн, осмелев, протянула руку к тёмно-красному панцирю. Многочисленные глаза гиганта уставились на неё.
– Это звери вождя Вепуата, – вздохнул Хассек, отцепляя от туун-шу лишнюю растительность. К нему уже прилипли и какие-то шипастые твари с присосками и проели в броне едва заметные углубления.
– Чего ж ты хочешь? – снова вздохнул страж, увидев, как Джейн выкручивает из панциря колючего паразита. Выкручиванию они поддавались легко – а чёрные «трилобиты» всасывали их на лету, не успевала девушка подбросить очередного «клеща». Да и сами жители ракушки знали, как чистить панцири «собратьев»… или соратников? «Живая авиация сармата-главбиолога…» – Джейн уже совсем избавилась от страха и смотрела на туун-шу с восхищением. «Такое приручить – это ж надо ещё додуматься…»
– Что ж ты хочешь, если они месяц без присмотра? Надеюсь, внутри у них… – Хассек не успел договорить, как Тикс приоткрыл полости под боковыми щитками. Страж одним взмахом нанизал на посох и выдернул вон что-то разлапистое, вроде как летающее, в пластинах. За тремя выростами его тела тянулись полосы крови очень знакомого цвета. Тикс шумно стравил воздух и сплющился, подставляя «чистильщикам» многочисленные крылья. Там паразиту зацепиться было сложнее – но на то местная фауна и отращивала присоски и крючья… и панцири и раковины – из-под хоботков «санитаров» только треск стоял.
– Значит, у нас есть два туун-шу?! – до Джейн, выпалывающей огнелюбку, наконец дошло, что происходит. – Чего молчал?!
– Не у нас, а у вождя Вепуата, – меланхолично отозвался Хассек, освобождая Ларсена от «пиявки», пролезшей под панцирь. – Он умел ими управлять. Уттунри умел. Из сарматов… многие. А из нас – никто. Есть команды – их знают Кьюссы и Хиги… ни те, ни другие нам не друзья. А вождь Вепуат… если повезло, то мёртв.
– Но они же прилетели сюда – и нас… ну, сожрать ведь не пытаются? – Джейн покосилась на плотно сомкнутую пасть, окружённую короткими шипами. Некоторые из них были обломаны и отрощены заново – «трилобиты», видно, любили идти на таран. «Из-за самок… а может, охотничьи угодья делят. Воздушный бой на туун-шу…» – Джейн мечтательно вздохнула. Не то чтобы ей хотелось в бой – но если у врага авиация есть, лучше и самому не зевать!
– Прилетели, – признал страж. – Узнали, что тут кто-то свой. Видишь, сколько на них паразитов? Почистить их мы можем. А управлять… Ну, попробуй.
Джейн ухватилась за ближайшие боковые шипы. Туун-шу висел так, будто лежал на стапеле, – под лишним весом даже не качнулся. Джейн села на головной щит, стараясь не наступить на глаз, и постучала по броне.
– Ларсен, вверх!
Существо уставилось на неё всеми окрестными глазами. Больше никакой реакции девушка не дождалась.
– Команды, – вздохнул Хассек. – Какие-то особые щелчки, потрескивания… Вождя Вепуата учили Хиги. Но Вепуат и Дим-мин… они с кем угодно договорились бы. А я вот… Джейн, вниз!
Почищенный «глайдер» решил, что на «пристани» ему делать нечего, – Джейн еле успела спрыгнуть, как он проплыл вдоль ракушки, на ходу всосал стаю мелкой живности вместе с ошмётками флоры и ушёл вниз. Там он и повис – Джейн, перегнувшись через «борт», видела его хвост со втянутыми рулевыми выростами. Хассинельг помахал вслед Тиксу, занявшему «причал» рядом с сородичем, и повернулся к Джейн.
– Хороший знак, что они тут. Вождь Вепуат сильно огорчился бы их гибели.
«Что хорошего в неуправляемом самолёте?!» – хотела было фыркнуть Джейн, но решила не портить стражу настроение. В конце концов, зверюги прикрывали ракушку со стороны неба и чужому флоту могли дать какой-никакой отпор... «Не поручилась бы я за этот отпор, – могут просто удрать… но тогда – сразу увидим, что всё серьёзно,» – заключила Джейн.
– От нас им, кроме чистки от паразитов, что-нибудь нужно? Кормёжка, там, или вода?
Хассек махнул хвостом.
– Сами поохотятся… не бойся, не здесь – здесь им и не прокормиться. Когда они у вождя Вепуата сидели на привязи, он заставил Джагулов добывать им пищу – а помёт отдавали Сэта для их подземных полей. А сейчас Сэта не до того… а звери сами слетают, куда им надо. Вот один уже и полетел…
Тикс, отдохнув, отцепился от ракушки и неторопливо уплывал в пятнистые облака. Второй «трилобит» не тронулся с места. «Они что, правда, тут дежурят? Охраняют ракушку?!» – Джейн недоверчиво покачала головой. «Сторожат место, небось. От других шу. Ну, нам это на руку. Свои шу лучше диких.»
…На расстеленной верхней рубахе стража (и неспроста – нашивки на ней тоже участвовали в эксперименте) были разложены камешки, косточки и маленькие кусочки дерева, просверленные и обвязанные; туда же Хассек положил немногочисленные вещи с Земли – перо, зуб-кинжал, бусы из капа… Заколки трогать не стал, да и Джейн как-то не хотелось брать их в руки – холодом и какой-то… хищностью от них тянуло сантиметров с пяти. Сама девушка сидела тихо и следила за действиями стража. Только что её боевой луч оставил в прочном панцире летучей ракушки глубокую трещину с ветвистыми краями. Повторять она не рискнула, да и пальцы уже не светились…
– Надо же, – Хассинельг заглянул в трещину; лианы-строители уже тянули к ней тонкие отростки. – Твоя сила растёт с каждым днём. Видно, ты прирождённый лучевик… Тебе ещё везло, что в Тлаканте весь ирренций внизу, – если бы ты так усилилась в том городке диких магов…
Он сомкнул пальцы и резко разомкнул, изображая взрыв. Джейн поёжилась.
– Слушай, а он меня изнутри не выжжет?
– У тебя крепкое тело, и упражняешься ты постоянно, – страж посмотрел на неё сквозь навершие посоха. – Твой дар спокоен – и спокойно растёт. Быстрее, чем я ждал… а Руниен вообще думал, что… Да ну его! Так, сюда положим кейек…
Он добавил к безделушкам «термоэлемент» инкрустацией кверху – чтобы не подпалить рубаху. Сама пластина сейчас была ощутимо тёплой, но не раскалённой – не считая собственно камешков, о которые можно было и обжечься.
– Значит, тут типа артефакты – и просто штучки, и я с закрытыми глазами должна различить? – уточнила Джейн, разглядывая нашивки на рубахе. – Эм-м… Хассек, а у вас это обязательно – пришивать к одежде зубы убитых разумных существ?
– Были бы разумные – пришли бы с миром, – страж щёлкнул хвостовой клешнёй. – А коли сам себя записал в неумные зверушки – не удивляйся, что из шкуры куртку сшили!.. Джейн, ты чего?! Что с лицом?
Девушка медленно отвела руку ото рта. «Дыши глубже… глубже… что уж теперь…» – она очень старалась не думать, чья кожа пошла на верхние рубахи и сапоги. После Джагульских и Кьюсских зубов, нашитых на края заплаток, фраза о куртке из вражеской шкуры не казалась фигурой речи…
– У вас хотя бы канни… вы врагов не жрёте? – с надеждой спросила она.
– Смотря кто кого, – задумчиво проговорил Хассинельг, и Джейн пожалела, что спросила. – Когда-то все всех ели – не пропадать же мясу. Потом нергоны так пропитались куджаглой, а народы договора – ягодами курруи, что едоки стали травиться толпами. Если два племени из одного народа сцепятся, тоже есть не будут. А вот, например, Джагулы и Сагаты…
Джейн судорожно сглотнула – но запомнила про куджаглу и несъедобность нергонов. «Значит, кусок Джагула из орды Кьюгена мне в чашку не запихнут. И Кьюсса тоже. Уже радует…»
– Если что – я сармата есть не буду, – твёрдо сказала она. – Даже предателя.
Хассинельг с тяжёлым вздохом склонил голову и странно свёл пальцы.
– Джейн… Я боюсь, когда это закончится – сарматы сами съедят своих предателей. Даже у них не будет сил удержаться. Если что – я ни разу не ел мясо нергонов. Хотя не отравился бы – грибами же не травлюсь…
Джейн посмотрела на него с благодарностью (хоть и были у неё некоторые сомнения… и про других стражей и их пищевые традиции спрашивать точно не стоило!).
– Давай к делу. Что я должна почуять? Вот термо… кейек – он безо всякой магии горячий. А с другими что?
Хассек неопределённо махнул рукой.
– Тепло. Касание. Волокна… ну, как на разломах, ты же помнишь… Ты сильные вещи быстро найдёшь. Тебе надо попробовать их различать. По силе… и, если выйдет, по стихиям. Ты же чуешь Пустоту? Вот попробуй с другими – тут разные есть.
…Рука Джейн замерла над ножом. Глаза девушки были плотно завязаны чистой портянкой – но что под её ладонью «зуб», она не сомневалась ни секунды. От рукояти до кончика лезвия руку обдавало теплом, а подушечки пальцев покалывало. Тепло всё время шевелилось, смещаясь по ладони и меняя «накал» – иногда почти обжигало.
– Огонь и Жизнь, – слегка сжал её плечо страж, дослушав сбивчивое описание. – Но – ты чуешь – тепло не усиливается и не слабеет… ну, целиком? Оно перетекает, но не возрастает. Значит – эта вещь полна силы, но её не отдаёт и новую не принимает. Теперь сюда…
Руку едва заметно пощекотало. Потом подушечки пальцев словно бы… отяжелели, будто на них налип слой глины.
– Стихия Камня. Тяжесть растёт? Ослабевает?.. Теперь очень-очень осторожно направь на вещь самый мягкий луч. Тихонько! – он придержал её запястье. «Слой глины» на пальцах стал вдвое толще.
– Так вливают силу в ослабшие вещи, – страж направил руку девушки в другую сторону. – Поищи теперь здесь – и, когда найдёшь и расскажешь, попробуй влить чуть силы. Лучевик, умеющий такое, – на вес священного металла! Нас всё тянет на боевые лучи… шарахнуть так, чтоб камень вскипел. А вот с аккуратностью… если кто умеет и то, и другое, – это дар богов!
Ладонь теплом обдавало изредка, а вот спину и бока что-то грело постоянно – и так же постоянно по коже ползали тёплые волокна.
– Зелё… хююншу на нас глазеют. Вшестером… а нет, вот ещё два, с твоей стороны, – вполголоса сказала Джейн. Хассек издал короткий свистящий смешок.
– Для ученицы ты здорово различаешь, где что. Их тут десять – некоторые сидят парами.
– А за небом… то есть – землёй следить кто будет, пока мы тут… занимаемся? – Джейн нахмурилась. Она с утра видела глубокую борозду в гравии «над» ракушкой – Гед и Мин летели по следу станции и держались от неё в паре Сфенов – ничто для летуна с хорошим зрением и нюхом…
– Не тревожься. И небо, и земля под присмотром, – Джейн услышала щелчок хвостовой клешни. – Вот здесь проверь – есть тут сильные вещи?..
…Хассинельг ненадолго переместился вниз, к Джагулам. Вернулся с двумя остродонными кувшинами, вбил их в полости в «палубе» и приоткрыл, вдыхая запах жареного мяса и куджаглы в маринаде. Джейн сглотнула слюну и опустила нож. Листья, изрезанные в клочья, уже подъедала местная фауна. «Фламберг» без усилий рубил жилки, разваливал пополам черешки, – без нажима, в одно касание… если оно было достаточно быстрым. Если Джейн медлила, лист отклонялся – резать приходилось в два-три захода.
Внизу дрогнула и обрушила в ущелья груды камней извилистая горная цепь – очередной Сфен Камня. Возвращаться на землю было рановато…
…Страж выводил на листке символы и раз за разом тянулся к их верхней и боковым частям – и отдёргивал руку, – одиночные центральные знаки «никто не писал, это тебе для обучения», как сказал он. «В них смысла мало. Я скажу, что они значат… но на деле – без значков сверху и сбоку никто их и читать не будет. Решит – ученическая пропись.»
– Ага. Вот этот знак – «живой», этот – «мёртвый», а этот… «стоящий в воротах»?
– Ну да, в воротах Ук-кута, – пояснил Хассинельг. – Тяжело ранен, или болен, или только родился… или стар настолько, что видит и слышит только прошлое. Я видел однажды такого Скогна, – он был отличным мастером-ткачом когда-то… А ещё так всегда пишут про Икси. Они не бывают ни живыми, ни мёртвыми, – они стражи ворот и стоят в них всегда.
Джейн вспомнила холодные когтистые тени, появление Богов Смерти, – и невольно поёжилась.
– А… – хотела она спросить, но страж уже выводил новые знаки.
– Так Джагулы пишут про тех, кого считают вернувшимися. Ты видела Джааргана, ученика Урджена? Он был убит вождём-предателем, но вернулся из Ук-кута обратно в племя. У народов договора такое писать не принято, а вот кочевники всегда следят. И Джагулы, и Сагаты.
«Реинкарнация… и – я не удивлюсь, если это не выдумка,» – Джейн вспомнила детёныша по имени Джаарган и его пронзительный, недетский взгляд… хотя – много ли она знала о детях Джагулов, да и о детях вообще? В колледже курса педиатрии едва-едва коснулись…
– А это – про нежить. Ту, что поднимают Некроманты.
– Эй! А разве она не… стоит в воротах? Был живой, умер, вытащили, но не совсем…
Хассинельга передёрнуло. Теперь уже он зажал пасть.
– Дж-жейн! Что за мерзкие дела! Ты… сама такое видела?! Кто-то из… из вашего посёлка…
Девушка поспешно мотнула головой – взгляд стража горел такой яростью, будто он увидел очередное «деяние» алайналь.
– Читала. Выдумки. Скорее всего. У нас Некромантов нет.
– Эрр-раух! – Хассек встряхнулся, пощёлкал хвостом, глубоко вдохнул – успокоиться ему было непросто. – Если у нас такой объявится, Икси порвут его в клочья. То, что поднято, никогда не было умершим живым. Это прах и кости, отторгнутые Ук-кутом. Ни одной души в них нет, ни одна не потревожена. Некроманты лепят им новые – из гноя, что течёт из ран мира. Но они не смеют тревожить умерших!
Знаки на этом не кончились. Новый, выведенный Хассинельгом, напоминал Скогнийский символ «живой», но отличался на пару «хвостиков».
– Так пишут про тех, кто слился со своей стихией. Как Селасси – с Водой, а Экеста – с Воздухом…
– А про Сэта как? – спросила Джейн, вспомнив шаровые молнии, превращающиеся в гуманоидов… и гуманоида-литейщика, пытавшегося, кажется, пройти «в обратном направлении».
– Обычно – просто «живой». Но если они что-то делали, став огнём, – пиши этот знак. И ещё – про них не пишут «мёртвый». Можно бы в шутку – но эта даже не смешная. Те, кто сейчас под развалинами, живы. Ворота для них не открывались. А вот этот знак – для богов. Отдельно его не пишут. Всегда помечай, что это один из нескольких… вот, сделай пометку. А дописывать не будем. О богах вообще… лучше поменьше. И говорить, и расписывать. Ну вот, все знаки, – тренируйся.
«Живой, мёртвый, недоумерший, переродившийся…» – крупные центральные знаки давались Джейн легче периферийной «мелочи».
– Хассек! А вот Кайшу – она из какой… категории?
– У Кайшу свой знак, – отозвался страж. – Свой был и у Нерга, когда он направлял силу Пламени. У него и сейчас свой, но другой.
«Ещё и личные знаки… не на весь пантеон – и на том спасибо,» – Джейн вывела символ нежити.
– А предметы? Они мёртвые, да?
– Джейн, ты в существах разберись, – тяжело вздохнул Хассек. – Ещё и вещи – совсем запутаешься. С чего сразу «мёртвые»?! Аррх… у вас в Тлаканте так принято, да? Тогда понятно, почему…
Он поёжился.
– Почему там так холодно, все злы и от других ждут зла. И как сарматы… хотя – у них есть Пламя. Дим-мин был весь – как Пламя, сдерживаемое бронёй…
– Пламя – существо или… сильная вещь? – уточнила Джейн. Эти штуки для Равнины явно были очень важными – и одна была захвачена чужаками… Джейн думала, что этот символ ей точно пригодится.
– Тот же знак, что для богов, – в ту же секунду ответил страж.
33 день Земли месяца Камня. Равнина, «передвижной лагерь» племени Хеллуг – небесная лаборатория Вепуата
Джейн выдернуло из сна чьё-то угрюмое рычание. В маленькую щель в горловине спального кокона был виден Хассинельг, полностью одетый и с посохом в руках, и Джагул в пернатой накидке.
– Много плохих дней, и я вижу сны о них, – прорычал он, вздыбив гриву. – Но это было и будет. Другой сон рвётся из-под них. Что-то ослабило Пламя. Не убило, но ранило. Сегодня сильный день Земли, хороший день. Подойди к Пламени на один шаг. Может, увидишь, что с ним.
– Благодарю тебя, сновидец Урджен, – помрачневший страж подошёл к кокону Джейн. Она уже совладала с завязками нижней одежды и зашевелилась, выбираясь наружу. «Успею хоть умыться?»
…В этот раз Джейн спускалась по балкам-ступеням сама, чуть придерживаясь за «стену». Если бы внутренности ракушки, в которую их вбили, ещё не похрустывали при каждом шаге… Летающая лаборатория, на счастье Джейн, висела в воздухе над следом «ползучего атомного крейсера», ожидая новых команд. Чёрный Гед, кажется, не рад был приближению к «крейсеру» – они с Хассинельгом долго беззвучно спорили, и Джейн чувствовала то тепло, то неприятный жар. Наконец Гед уполз в «рубку» – там уже дежурил пятнистый Мин – и страж пошёл за ним.
– Внутри безопаснее, – напомнил он, уже с верхних ступеней обернувшись к девушке. – И если что – Тикс и Ларсен сейчас с нами.
…Два гиганта обзор не закрывали – они всегда цеплялись с «небесной» стороны. Джейн устроилась на краю костяного «кресла», глядя в «перископ». Борозда, пропаханная круглым сооружением, стала мельче – всё, что пока можно было сказать. Ещё одна смена пейзажа, взрытое русло ручья с размятыми в кашу мелкими деревьями-шарами и встающими над крошевом «пищевыми воронками»… Перед «перископом» проплыли два бронированных силуэта – Тикс и Ларсен полетели на охоту. Ракушка поворачивалась, и вместе с ней – линзы, – ещё немного, и Джейн увидела гигантский шар в жёлтой обшивке. Нескольких пластин теперь недоставало. Внутри было темно – видимо, жилые помещения, где точно горел свет, закрывали другие слои обшивки.
Вокруг стало ещё больше сааг-туулов, а вот Кьюссы воздушный дозор ослабили вдвое. Радоваться было нечему – скорее всего, все эти «боевые глайдеры» кружили над теми самыми развалинами с дыркой в небе. Если уж Джейн понимала, что бить надо туда, – те, кто спланировал эту дырку расковырять, мёртвый город без охраны не оставляли…
Тросы из недр станции тянулись уже в четыре яруса – её волокли восемь гигантских панцирных змей, не оставляя за собой следов. Джейн слышала, как горестно вскрикнул Хассек, – ещё двое Текк’тов попали в ловушку. «А ведь такую тушу не возьмёшь и не переместишь к Дуунгуа… да она и его снесёт!» – думала девушка, глядя на выныривающий из земли изгиб бронированного тела. Там зияла брешь, и соседние пластины вмялись и треснули по краям, – существо получило чудовищный удар… а вот лечения, похоже, не получило – широкая, пусть и поверхностная, рана, ничем не обработанная и не прикрытая, зарубцевалась кое-как. «Вырастет у него новая пластина? Как-то эти существа дорастают до полусотни метров, а броня не содрана, – должны щитки как-то меняться…»
«Элидген» уже не дёргался в стороны – борозда не первый день тянулась прямо, без приметных перерывов. «Восстание подавлено,» – теперь и Джейн почувствовала ледяной ком в груди. «Может быть, это и снилось Урджену…»
– Проклятая Бездна! – выдохнул страж, попытался выпрямиться – и только посох помешал ему треснуться о свод и перегородку одновременно. – Джейн, смотри! Смотри, кто их ведёт!
В десятке метров от «упряжки» Текк’тов шли – иногда бежали, ныряя в разломы и возвращаясь – два ярких узорчатых зверя. Джейн и не заметила бы их рядом с панцирными гигантами, – они были не крупнее лошади, но окрашены так ярко, что жгло сетчатку. Хассинельг что-то подвигал в «перископе», ракушка чуть повернулась, показывая зверей крупным планом, – по спине каждого тянулся двойной ряд острых тонких шипов.
– Назад! – крикнул страж, и «ракушколёт» нырнул в ближайший разлом, а потом, для верности, в ещё один – снова к следу, оставленному «Элидгеном», подальше от его охранников.
