Текст книги "Испытание огнём (СИ)"
Автор книги: . Токацин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 45 страниц)
– …безумная планета с невыносимыми условиями… выживаем средь дикарей, как можем… – несколько тоненьких холодных иголок кольнули Джейн в висок. Услышала голоса не только она – все стражи по периметру зала, быстро переглянувшись, крепко сжали посохи – кто рукой, кто щупальцем, кто – втяжными челюстями. Они были очень разнообразны, эти существа, – Джейн, почти-биолог, не ко всем могла даже подобрать сравнения, что из земной фауны, современной или вымершей, что из «вторженцев»…
– Пусть они скажут, как оказались тут, – продолжала Кайшу. Линза почернела, её пронизали зелёные молнии – и она вместе с залом растаяла в темноте и холоде. Обжигающий жар, медленное остывание, снова холод – и Джейн увидела свет. Кто-то в причудливом шлеме с респиратором заглядывал в проём. За его спиной виднелись наплывы лавы и торчащие из них ступенчатые строения, сильно похожие на пирамиды майя. Джейн видела, как человек в шлеме замирает, берёт что-то из проёма (на перчатке на миг блеснула чёрная игла) и исчезает в тумане.
Он вернулся снова, когда картинка прояснилась; за его спиной над теми же пирамидами, залитыми застывшей лавой, горели звёзды. Рука, уже без перчатки, глубоко погрузилась в пролом. Джейн затопило чужой радостью, в мозгу зазвенели тысячи уже знакомых «кристаллических» голосов. Она видела, как существо – уже не человек, белокожее, с чёрными глазами, вспыхивающими зеленью – бережно собирает в сумку чёрные иглы, выламывает их из пемзы, выбивает зубилом, – сколько их в нише, невозможно было пересчитать. Снова стемнело, только внутри головы от виска до виска мелькали ледяные разряды – неразборчивые голоса кристаллоидов, уже не одного и не семи, а тысяч… Снова она увидела свет – тусклый, но ей хватило – внутри то ли шатра, то ли палатки. Здесь спали прямо в одежде, завернувшись в одеяла, – у каждого под рукой странный, какой-то… старинный, но с непонятными доработками огнестрел. Здесь было опасно… но вот опасности от своих эти люди – и не только люди, там и были и псоглавцы, и даже ящер – не ждали. Джейн видела, как белая рука раз за разом опускается в сумку. Ещё один кристалл впивается в кожу спящего, тот дёргается, тянется к оружию, вскрикивает – и медленно встаёт, и его глаза расширяются и чернеют. Один за другим кристаллоиды в новых телах молча склоняются перед освободителем. «Кьюген,» – сейчас, когда он откинул шлем и снял респиратор, узнать его было проще. Доля секунды – и тот, чьими глазами Джейн смотрела, сам впился в чужую плоть. Вспышка гнева, страха, боли, невыносимый холод – и приятное тепло… новый заражённый протягивает руку за кристаллами и идёт в соседнюю палатку.
Потом был день, странный ребристый корабль в потайной бухте, выпущенные в небо ракеты и дым костров… Другой корабль, гораздо больше, оставляя за собой широкие полосы пены – кажется, у него были гребные колёса, как у древних пароходов – разворачивался к берегу. Его встречали. Джейн видела «товарищей» «своего» кристаллоида – без оружия на виду, заляпанных грязью и кровью, в царапинах и ожогах. Видела Кьюгена – прихрамывая, под руку с жёлтоволосой женщиной он поднимался по трапу. Знала, что «её» кристаллоид оружие припрятал – оно складное, его новое тело было «чёрным копателем» и знало, как «не запалиться».
Это был пассажирский корабль; оружие было у капитана и нескольких солдат на борту. Зато было много новых тел – они перешли к алайналь в первый же час. Джейн, замерев, смотрела, как новые заражённые незаметно передают кристаллы ещё здоровым – всем, от зазевавшегося охранника до грудных младенцев. «Дети им зачем?!» – вспыхнуло в мозгу, где мелькнуло что-то о «бесполезных слабых телах». «Сейчас не до перебора,» – всплыла следом какая-то холодная, не совсем её мысль. «Слабые тела не подозрительны. Сменить можно всегда.»
…Тот, чьими глазами она смотрела, сменил пять тел, – и бывших носителей добивал сразу же. Она знала, что так делают и другие – те, чьи бывшие тела ещё подают признаки жизни, а не погибают после выхода паразита. «Скрытность,» – в висок снова всадили иглу. «Нас могли сдать. Алайн мёртв, а мы – чужаки на планете дикарей!»
…Межзвёздный корабль – сначала пассажирский, потом, после очередной просьбы о помощи и «раздачи» кристаллов – боевой… расстрел «союзников», абордаж, высадка на станцию, бой… чужой страх и возмущение – и радость от «нового сильного тела» – и снова возмущение – их вымели со станции поганой метлой, их корабли… уже четыре?! – еле ушли… Ещё одна планета, горящая зелёным огнём, – Джейн чувствовала чужой восторг… странной формы корабль – гигантская панцирная рыба – идущий наперехват… открытые люки, снова Кьюген с разведёнными в стороны руками, безоружный и безвредный на вид – и уже знакомое чёрное пламя, испепеляющее скафандры и тела чужого экипажа. «Дикари глупы,» – игла до боли впилась в мозг. «Никто не будет выполнять пустую клятву. Мы переплавим эту планету в Ала-а-а-а-а-а!!!»
Чужим ужасом затопило с головой. Если бы не раскалённая ярость – уже из собственного мозга – Джейн едва ли видела бы что-то дальше. Корабли алайналь разносил в пыль какой-то гигантский, невообразимого вида крейсер. Погасшие экраны, темнота, холод, невесомость – и давление невыносимой перегрузки… и снова звёздное небо и рука в обугленной, рассыпающейся броне. Джейн слышала звон кристаллов и чувствовала чужую ярость и боль – но сама ухмылялась, вспоминая каждого, убитого обманом, каждое захваченное и выброшенное «тело»… Рука дотянулась и до «её» кристаллоида – его носитель погиб при посадке – и положила его к тысячам других. Кьюген – и всё та же девка с жёлтыми волосами – уже без сломанных скафандров, в одних комбинезонах шли по чёрному туннелю. В мозгу всё копошились чужие страх, досада, печаль, боль, злоба… «Получили по заслугам, уроды!» – мысленно прикрикнула на кристаллоида Джейн. «Мой народ и мой мир должны жить!» – огрызнулся тот. «И они будут…»
Зелёная вспышка – и новые видения, куда мутнее, – пустыня с руинами, вылепленными из камня, странные кости, уже знакомые двуногие «куньи» – Кьюссы, их «глайдеры» в небе… Кьюген, превращающийся в световой смерч, небо, идущее трещинами, ослепительно-яркий поток – и повисший в пустоте ком, разминаемый ослепительным сиянием, как кусок пластилина. Джейн успела увидеть моря чужого мира и проросшие из них купольные города, стряхнуть, как мерзкую слизь, чужую радость и обматерить кристаллоида. Затем все видения пропали. Девушка снова стояла над глубоким «фонящим» провалом и видела посветлевшую гигантскую линзу. Чёрная взвесь занимала маленький её краешек и была окружена льдисто-синим барьером. В нём оставили проём, но алайналь как-то притихли.
– Семнадцать попыток в меня вселиться, – задумчиво сказала Кайшу. – В упорстве народу Алайна не откажешь. Если бы они так же настойчивы были, договариваясь миром…
– Каким миром?! – не выдержала Джейн. – Любой из них – убийца-серийник, а этот Кьюген – хуже Маркуса! Если вы им поверите…
– Шайис-Огонёк, все видели то же, что и ты, – бесстрастно отозвалась Кайшу. – Спокойно, о стражи! Дайте же сказать гостям из Алайна. Двадцатая попытка… моя вежливость не беспредельна, о алайналь.
Ледяная стена расширилась вдесятеро, прорастая острыми зубцами в сторону чёрной взвеси. В мозгу Джейн колыхнулось чужое возмущение, медленно сменяющееся оторопью и страхом.
– Вы убили многих, многое уничтожили и собирались продолжать – уже здесь, на Равнине, – снова заговорила Кайшу. – Я спрошу – каждый из вас думает, что оно того стоило?
Чужой страх (Джейн только потому его и выносила, что изнутри поднималась яркая злая радость) сменился удивлением и возмущением. «Это была кучка дикарей и их никчёмные хибары и лодки! Рядом с Алайном, с новой жизнью нашего народа… Ты знаешь, что мы можем… что могли, пока наши солнца не погасли?!»
– Я знаю, чего вы хотите, – отозвалась Кайшу, и от её голоса Джейн стало не по себе – он и раньше приятным не был, но теперь вдавливал в стену. – Алайн зовёт вас и ждёт. Что же… лучший из проводников уже слышит мой зов – и он придёт сюда.
Хассинельг, коротко вскрикнув, прижал Джейн к себе и попытался спрятать за спиной и вскинутым посохом. В зале медленно темнело, и становилось всё холоднее – но не снаружи, а… будто изнутри, из своих же костей. Многоглазая тень с когтистыми лапами выскользнула из стены.
– Все, кому больно от Мрака и Пустоты, пусть же выходят быстрее! – линза налилась ярким белым светом, и холод на миг отступил, а тени – их были сотни, если не тысячи – попятились, втягиваясь в изгибы орнамента. Часть огней – сияющие посохи стражей – по краям провала погасла.
– Джейн, беги! – громко прошептал Хассек. – Ты не знаешь, кто сейчас…
– Тут суд. Приговор… я его не пропущу, – отозвалась Джейн, выходя из-за его спины. Взгляд шестиглазой тени равнодушно скользнул по ней. Строй пришельцев уже сливался в стену мрака – очень холодную стену. Она закручивалась по вертикали, поднимаясь спиралью к темнеющей линзе, и холод нарастал. Что-то сверкало в медлительном чёрном смерче… может быть, их было два, и один изнутри искрил зеленью. Два ледяных потока текли по залу, и Джейн чувствовала, как цепенеет. Перед глазами мелькнули тела, рассечённые гигантскими когтями, силуэт ящера, выедающего внутренности и с хрустом грызущего пальцы… обезглавленные туши бизонов у реки… горка чёрных перьев в полукруге когтистых лап… кадры из новостей – разодранные ксенотварями глайдеры, растёрзанные трупы на улице… Белая вспышка в центре линзы сверкнула ярче, отгоняя морок. Только её и видно было в темноте – и луч, идущий из неё и упирающийся в комок чёрной взвеси. Струящаяся чернота замерла. Прядь волокон скользнула сквозь прозрачную «плоть» линзы – и кристаллоиды исчезли, только вопль ужаса долетел до Джейн – издалека, сквозь густой туман. Спираль черноты отступила, уходя в стены, и от ослепительного света девушка зажмурилась.
– Вы видели, о стражи Равнины, – услышала она бесстрастный голос Кайшу. – Ук-Хеммайи и Укшу согласны с нашим приговором. Всё, что мертво, уходит за ворота Ук-кута. Ук-Хеммайи открыл их для преступников-алайналь. И воля Укшу такова, что ворота не откроются снова. Приговор для каждого из алайналь – и стражи Ук-кута уже их ждут. С теми же, чьи тела захвачены, мы поступаем по своему закону. Избегайте убивать невиновных!
– Да усилится двадцатикратно Сердце, Хранящее и Хранимое, – услышала Джейн в наступившей тишине странный щёлкающий голос. – Каждый, кто был тут, всё видел. Кто не был, узнает сегодня же. Каждый алайналь будет схвачен для суда!
– А… – заикнулась было Джейн, но голосовые связки не послушались. Только сейчас она поняла, что её трясёт, и на ногах она стоит, только цепляясь за посох Хассека. Стражу было немногим лучше, но он удачно прислонился к стене.
– Хвала т-той, кто может призвать Богов Смерти, – прошептал он, глядя в пустоту. – И пятнадцатому, к-который приходит сам. Т-только он нас и прикрыл. Ид-дём отсюда, Джейн. Опирайся на меня. Вдвоём выстоим.
…Тёплая вода струилась вокруг тела, но казалось, что проходит насквозь, выполаскивая из мозгов чужую грязь и тысячелетний холод. «Боги Смерти… Вот они какие,» – думала Джейн; в реальности этих существ сомневаться как-то не получалось. «А кто-то из стражей ещё мог говорить с Кайшу… и сюда, в купальни, не пошёл!»
В это место – довольно странное, на самом деле, и вряд ли предназначенное для купания – скорее, тут был производственный цех… когда-то, пока его не обвешали цветными камешками и ленточками… сюда пришли не только Хассек и Джейн. В других бассейнах, наполненных явно не водой, отмокали инсектоиды, моллюски, что-то ещё бронированное, сплетённое из нитей и вовсе неописуемое. Переговаривались тихо – прикосновение Богов Смерти всех привело в оторопь, и из неё нелегко было выйти.
– Здорово ты держалась, – криво ухмыльнулся Хассек; его острые зубы давно уже не пугали. – Когда рядом открыты те ворота, любой испугается. Вот не думал, что Кайшу позовёт их обоих прямо в Зал Пламени! И они пришли…
Джейн передёрнуло. Существо, которое может позвать богов – и они подчинятся… это было похлеще странных обликов и просачивания сквозь стену. В мозгу мелькнуло, что «Пламя» – по-местному, похоже, реактор, – и не стояла ли Джейн только что над реакторной шахтой… и не оттуда ли бьёт луч, который виден каждое утро – и заменяет Равнине солнце… но тут же вспомнилось про двадцать попыток вселения вот в это вот – и её передёрнуло снова. «Сильные тела… да, куда сильнее… а вдруг…»
– Хассек! А что, если алайналь вселятся в тех богов… или в тени с когтями? Это же будет полный…
– Вселятся в Открывающих ворота?! – незнакомый страж, гуманоидная амфибия, повернулся к ним. – В стражей-на-границе?! Таких шуток я ещё не слышал! А если ты всерьёз… наставник твой мух ловит вместо дела. И кто ему тебя доверил?.. Алайналь ищут тепло и живые тела. Никто из Икси не жив, а мертвенный холод – их кровь. А попытавшийся вселиться в одного из Открывающих… он узнает, что такое ужас, и насколько глубока его пропасть.
– В Кайшу они вселиться пытались, – проворчала Джейн, поборов смущение. – А она тоже не… беззащитная мушка!
– Хранящее Сердце милостиво и терпеливо к глупцам, – существо широко раскинуло лепестки внешних жабр. – Особенно – пробираясь к истине. А у Открывающих ворота для терпения и милосердия нет причин. Даже если бы они к такому были склонны. Хассинельг! Ты как стал наставником?!
– Все отказались, – сердито ответил Хассек, придвигаясь к амфибии. – Тут столько сильных и мудрых, а за дело взяться некому! Зато потом так и набегают тыкать пальцами. Ты, страж Уг-Гуллурру, много обучил диких лучевиков из Тлаканты?!
– Из… – амфибия уставилась на Джейн, а та с трудом удержалась, чтобы не накрыть лицо ладонью… потому что не определилась, чьё именно лицо – своё или Хассека! «Он так и будет это брякать, где надо и не надо?! Его же даже не спрашивали, кто я!»
– Взялся – работай, – буркнул Уг… дальше Джейн не взялась бы воспроизвести – и отплыл на другой край бассейна. Девушка уставилась в тёмный потолок.
– Хассек! Вот обязательно хлопать языком?!
Страж уставился на неё, будто она отрастила щупальца.
– У вас… кажется, у вас очень боятся правды. Я слышал о Тлаканте всякое, даже был там, но чтобы настолько…
Джейн сердито фыркнула.
– Да не правды – а того, что за ней следует! Видишь? Они все отстранились. Будто я хуже алайналь… – она стиснула зубы – к горлу подступил комок.
– Никто из них не тронет тебя даже пальцем, – твёрдо пообещал Хассинельг. – И всё равно, рядом я или нет… или меня вовсе из наставников выгонят. Давай, я отведу тебя в покои для гостей. Туда отнесли твой кокон… и еда, наверное, уже готова. А я схожу ещё проведаю Навкета. Скажу, что стало с алайналь. Может, ему полегчает.
28 день Льда месяца Камня. Равнина, Сердце Пламени
«А я ведь такое видела! В кино про всякие там… межпланетные станции, где каждой твари по паре,» – думала Джейн, вертя головой во все стороны одновременно. Внизу чинно бродили темнокожие и белые бесшёрстные «выдры» – Бронны и Скогны; после встречи с первыми девушка поняла, что на Скогнов зря наговаривала – они очень шустрые и всегда готовы к действию! Метрового Бронна – всегда босиком, но в длинной одежде из разукрашенных шкур – проще было обойти, чем дождаться, пока пройдёт он. А ходили они стаями… а кроме них – разумные многоножки, моллюски и ещё что-то приземистое, с белыми посохами наперевес. Обогнув их, надо было увернуться и от трёх-четырёхметровых стражей – тоже с посохами, и по размеру. «Хорошо, Дуунгуа сюда не выходит!» – думала Джейн, пытаясь одновременно изучать и само здание, и дорогу с уровня на уровень.
Жили они где-то наверху, но на каком этаже – понятия не имел даже Хассек. Окон у резиденции Кайшу не было ни на каком уровне. С лестницами тоже были проблемы, – то пандусы, то вырастающие из стен и колонн шипы, по которым, как по ступеням, гуляли местные. Видно, тут они и научились строить свои «лестницы» со свисающим краем, – этот город, Сердце Пламени, был неимоверно древним, соорудили его Куэнны – та самая сверхцивилизация… в общем, Джейн подозревала, что настоящее устройство и назначение этого «дворца» только им и известно. Возможно, любой выступ орнамента – на самом деле кнопка или рычаг, а каждый фрагмент пола или стены может прийти в движение… иногда девушке мерещилось, что они уже расползаются в стороны.
…В несимметричном помещении с непомерно высоким потолком свет давали только мелкие кристаллики, вставленные в костяные диски и развешанные по выступам стен. Джейн покосилась на гобелен, качнувшийся за её спиной и закрывший вход. На нём сверху донизу были вытканы растения и зверьки – от мелких раковинных рачков за поеданием огнелюбки до «пищевой воронки» над трупом сааг-туула. Несмотря на стилизацию, девушка узнала многих. «Наглядная энциклопедия по биологии Равнины?» – Джейн пожалела, что не на что гобелен заснять – в полумраке не всё было видно, особенно в верхней части арки…
Хассинельг, не отвлекаясь на обстановку, опустился рядом с лежаком. С краёв свисала часть тонкого матраса из войлока и пёстрой ткани и наваленных сверху шкур, но форма вполне угадывалась – продолговатое «гнездо», выдолбленный кусок большого местного дерева. Рослый и плечистый Навкет свернулся внутри – и, кажется, ему было удобно. Джейн вспомнила земные больницы, требования к гигиене… «Эти шкуры когда в последний раз проветривали? Не говорю уже о стирке…» – она подозрительно принюхалась. Пахло гарью, и то едва заметно. Джейн ещё раз посмотрела на гнездо-лежак и решила не думать, что тут делают при переломах – когда сложить всё ровно, обломок к обломку, жизненно важно, особенно – если речь о треснувшем позвоночнике. Местная медицина… о ней вообще думать было чревато – девушка хорошо помнила и местные методы инъекций, и ожог от «психиатрической помощи» только вчера зарубцевался…
– Калиг… Говоришь, он даже подумать не мог… – Навкет гулко вздохнул, в груди зарокотало. – Как теперь смотреть ему в глаза?! Ты, Хассек, был осторожнее меня и раскусил этих тварей! А я…
Он прижал широкую когтистую лапу к голове.
– Ещё бы вспомнить, что эта тварь в моём теле делала… иногда я видел, как сквозь туман. Чаще – нет. Меня будто… усыпляли.
– Камень знал, как ты следуешь закону, и как яростен твой гнев, – тихо сказал Хассек. – Он сгорел бы в твоей крови, если бы не его хитрости. Мы с Дже… Шайис тоже не видели, в чём он сознался – но Кайшу знает, и знает, что ты невиновен.
– Кайшу милосердна… – страж тяжело качнул головой и слегка опустил веки – похоже, резкие движения вызывали боль. – Но старейшина Кайри сказал – чужаки из Алайна милосердия не дождутся. Кейланны разлетелись по городам договора, собираются стражи…
Джейн навострила было уши, но тут гобелен за её спиной качнулся.
– Ученица Шайис! – услышала она тонкий голос Скогна… хотя нет – Бронна, они пищали ещё пронзительнее – и, обернувшись, она увидела темнокожего гвардейца ростом в метр. – Эскески и Элуутсу ждут тебя.
– Кто это? – растерянно спросила Джейн, но гвардеец уже вышел – а найти здесь кого-то без проводника она даже не рассчитывала.
Дорога действительно была запутанной – и минимум сквозь три яруса; от гвардейца, впрочем, была большая польза – все Бронны и Скогны останавливались перед ним и не совались Джейн под ноги. По пути она видела стаю нхельви (а может, две или три – вот эти существа в лапах не путались и носились, как байкеры на гонках!), – похоже, «королева», и правда, стягивала какие-то силы в столицу. Вот только – даже среди стражей сколько-нибудь серьёзных боевых единиц было всего ничего…
– Мои благие пожелания юной Шайис, ученице стража Хассинельга! – в очередной комнате, выложенной набитыми подушками, с раскрашенной шкурой вместо двери (гобеленов на всё не хватило – но рисунок был занятный – две стилизованные «выдры» спина к спине, одна со свитком и острой палочкой, другая – с тубусом в руке и маленьким костяным барабаном, притороченным к поясу), светящихся дисков повесили побольше – и Джейн хорошо видела двоих Броннов, одетых и снаряжённых, как фигуры на разрисованной шкуре. Правда, у того, кто её приветствовал, поясная сумка пока была закрыта, а у второго, кроме маленького барабана из чьего-то черепа, были ещё низки бус-погремушек и флейта из набора тонких костей.
Джейн неловко приложила пальцы ко лбу и склонила голову.
– Радостно видеть… – кажется, правильная формула была такова – по пути в «больничную палату» девушка слышала её раз десять от самых разных существ; обращались не к ней, но это-то и было существенно.
– Эскески, – Бронн с сумкой небрежно коснулся груди и сел на ближайшую подушку, доставая раскладную рамку и закрепляя на ней белый лист – обычный лист, с прожилками, разве что ровно обрезанный. – Да займёт каждый сидение, которое ему удобно!.. Эскески из Ульхенны, собиратель сказаний.
– Элуутсу из Ульхенны, певец истинных сказаний, – голос второй «выдры» был ещё тоньше, да и одета она была чуть по-другому… «Женщина?» – щёлкнуло у Джейн в голове. «Под их нагрудниками ни черта не рассмотришь. Вообще, похоже, вне сезона у них ничего не выделяется…»
– Джейн Фокс из Ураниум-Сити, – она по примеру Броннов коснулась груди. – Тут меня называют Шайис.
– Город священных металлов? – оба существа навострили уши и зашевелили усами. – Город Детей Пламени, великих строителей, переговорщиков и воинов? Отчего Кайри об этом…
– Эскески, старейшина просил нас об одном, и мы пока что это не сделали, – укоризненно сказала Элуутсу. Бронн пригладил отогнутыми когтями усы и поднял взгляд на Джейн.
– Сам Кайри, старейшина старейшин, просил нас, ученица Шайис, записать сказание о ворах удачи, небесной скале и певце-воителе. И мы пришли. Скажи прежде – верно ли, что ты там была и сама всё видела и слышала?
Джейн хотела было объяснить про средства передачи информации на Земле, про новости по смарту и спутники слежения и вещания… но вовремя прикусила язык – эти двое пришли не за лекцией так-себе-технаря о том, в чём он еле-еле шарит.
– Да. Я была там, когда он пел. Я не вру.
– Отсохни у меня язык и пальцы, если я начну бездумно обвинять во лжи! – Эскески встопорщил усы. – Расскажи, что ты знаешь об этом певце и о тех, чьи имена ещё будут упомянуты. Давно ли ты знала их до того, как история случилась?
…Вопросов было задано много, очень много, – о самых неожиданных вещах; Джейн не ждала, что так долго будут говорить о «Костко», или об индейском посёлке, или о том, как далеко города, куда дядя Джек отправлял птицу и тыквы, и почему там земля непригодна для своих растений и зверей… Элуутсу молча протягивала писцу листок за листком и раскладывала на просушку уже исписанные. Песком не посыпала, а Джейн чего-то такого ждала… Между делом, пока Эскески заваливал девушку вопросами, тихонько постукивала по барабану, будто подбирая мотив. Ни воровство удачи, ни разумный теризинозавр, ни действия профессора Мааса нисколько не удивили Броннов – разве что после первого упоминания профессора Эскески навострил уши, а потом перед выписыванием определённого знака чуть наклонял голову и касался когтем лба. Возможно, этот набор символов и обозначал Мааса, – разбирать их Джейн, естественно, не успевала, почерк у Бронна был мелкий и стремительный.
– Мы благодарны тебе за такую историю, ученица Шайис, – сказал Эскески, выливая остатки чернил в костяной футляр. Он умудрился и когтя не запачкать – ни когда делал записи, ни когда собирал принадлежности. Последние листки ещё подсыхали, и он их не тронул.
– И ещё одна просьба, – заговорила Элуутсу. – Испей отвара курруи, восстанови силы – и, когда будешь готова, исполни её. Спой нам незапретные песни этого воителя.
Джейн ошалело встряхнула головой. «Ладно – Хассеку… но при профи-певице?!»
– У тебя уши отвалятся, – буркнула она. – Я пою плохо. Могу слова пересказать.
– Это не то, и тебе ли не знать, – Элуутсу распушила усы. – Спой, как сумеешь, ученица Шайис. Я слышала вопли кочевников и скрежет их зверей у жилых стволов Ульхенны. Да охранят нас всех боги от таких звуков! Спой, мы просим тебя.
«Жилые стволы?..» – расспрашивать Джейн не рискнула – по голосу Бронна и прижатым ушам обоих ясно было, что «вопли и скрежет» раздавались во время набега, а не мирного визита кочевников в Ульхенну. «Джагулы точно ходили в набег на Омтурру. Может, даже эти наши друзья-Хеллуги…» – мрачно думала она, допивая отвар. «А Хассек хотел меня оставить там, чтобы и я… Так. Тебя просили спеть. Надеюсь, уши, и правда, не отвалятся…»
…Шкура в дверях заглушала звуки – сперва она качнулась, потом её аккуратно отодвинули с двух сторон – так, слегка, чтобы заглушать перестала… Джейн покосилась на неё, но решила просьбу Элуутсу исполнить до конца. Бронны были очень вежливые – или уши у них закрывались изнутри: её слушали, пока она не выдохлась, и лишь склонили головы, чуть касаясь пальцами лба и носа.
– Наша благодарность тебе, ученица Шайис. Погибшего воина-певца не забудут и на Равнине. Время трапезы? Иди же, восстанови силы. Ты их немало потратила…
Джейн, вывалившись из комнаты, почувствовала, что желудок, и правда, приклеился к позвоночнику. За «дверью», опираясь на посох, ждал Хассек. Джейн покосилась на дверную занавесь. «Это он один с двух сторон шкуру сдвинул? Зачем с двух? А если и только он – тут по коридору успело полгорода пройти…»
– Пойдём-ка есть, – сказал страж; вид у него был довольный. – Вот бы услышать, какие песни они сложат! В Ульхенне – лучшие сказители Равнины… Хорошо бы не распрощаться с головой, пока они не закончат!
– Как там Навкет? – спросила Джейн уже за едой. Кормили тут досыта, но пища очень уж напоминала походную – разве что некоторые тушки раздавали целиком, да специй сыпали больше, чем экономный Хассек. Столы были знакомые – низенькие, трёхногие, с дырками для посуды, – один из таких у стражей в пещере и стоял, может, даже выданный с того же склада вместе с этой самой посудой и жаровней. Под столовую обустроили несколько помещений – и двери занавесили разрисованными шкурами. Изображений на них было мало – стилизованные языки огня, синий зигзаг льда, завитки дыма над лужей и круглый колючий гриб. Хассек сбегал за дверь с грибом, принес себе чашку маринованной куджаглы и радостно слопал. Джейн косилась на знаки огня, льда и едких испарений; проверять, чем там кормят, не рискнула – но стражи туда заходили… довольно странно выглядящие стражи – но девушка уже притерпелась. Космопорт в центре галактики – так уж космопорт…
– Навкет рвётся в бой, – отозвался Хассинельг без тени усмешки. – Тебе… ну и мне – извинения от Калига и большая благодарность. Он рад, что не ошибался в брате. И очень жалеет, что не помог мне в сражении.
Джейн хмыкнула.
– Чтоб тебе их обоих сюда тащить? И оба – заражённые?.. Наоборот, хорошо, что он не полез. Только – теперь, когда все карты на руках, что тут собираются делать? Кайшу выдвинет войска в этот… разрушенный город? Позовёт тех… существ, что приходили вчера, – только не сюда, а туда, на атомную станцию?
Хассек едва не выронил из пасти гриб.
– И п-правда, ты п-полна странных замыслов… Кайшу собирает силы, что пойдут на Айен. Совет думает, как остановить Дом Пламени и не навредить ему. Как бы ни пошло – крови будет очень много. Столько, что ступени Ук-кута побагровеют…
Джейн открыла было рот, но вовремя захлопнула. «Дура! Он, воин, в ужасе, все местные потрясены… и – ты представляешь, как метровая мелочь идёт на сааг-туула? Или туун-шу? Хотя бы одного, – а там уже орды! И ещё ядерный крейсер, будь он неладен… И – похоже, тех существ… их не так просто куда-то позвать. Если они Боги Смерти, то вообще бы не должны выходить к живым…» Она запоздало поёжилась.
– Ладно, – страж вымученно улыбнулся. – Это всё не сегодня. Я уговорил старейшину Кайри… в общем, твоему дереву нашли место в саду Сердца. Сходим и посадим его – и останутся только лозы-строители. Их Кайри в сад не берёт – они там понастроят…
Джейн хотела было спросить про гербициды или хотя бы прополку, но вспомнила сарматско-Броннские плантации на летающей ракушке и прикусила язык. «В этом саду… там хотя бы пройти есть где? Или это такие джунгли посреди города?»
…В огромное здание «дворца» сад всё-таки не уместился. Если бы Хассинельгу не лень было идти пешком, Джейн увидела бы город – а так ей довелось только взглянуть на пористые белые шпили и высокую мачту, обвитую сияющей спиралью. «Антенна? Излучатель?» – мачта горела ирренциевой зеленью. Её отсветы падали на странной формы башни вокруг сада, будто собранные из слегка помятых панцирей морских ежей. Башни, их ярусы, – всё хаотично соединялось отростками, местами обломанными. К ним крепились навесы, шевелящиеся садки и тонкие нитки лестниц… дальше Джейн не разглядела – Бронн-садовник привёл их с Хассеком внутрь ребристого купола.
Это определённо было деревом и успело дать много живой поросли, прежде чем пропиталось минеральными солями и окаменело снизу доверху. Внутри этой окаменелости с отверстием вверху и задвижками на тросах – люк иногда закрывался, и очень старательно – и росли деревья-столбы со свисающей из ниш бахромой, грибы, лианы с гроздьями ягод… Садовник огляделся по сторонам и ткнул когтистым пальцем в незасаженный участок чуть в стороне от люка.
– Оно хочет расти здесь? – страж посмотрел на свёрток с деревцем через навершие посоха. Бронн громко фыркнул, распушив усы.
– Стражи! У тебя глаза, нос и уши где – на голове или на палке?!
Что-то вроде грунта тут было – остатки живой и окаменелой коры дерева-купола, опад других растений, не сгоревший в металлическом ливне, кто-то ещё навёз камешков и ила и раскидал как попало… Хассинельг чуть заглубил свёрток в землю, не без труда отцепил лианы и шагнул в сторону. Дереву помощь была не нужна – оно, втянувшее было листья, тут же выпрямилось, ещё немного заглубилось и развернуло все отростки. Они совсем уже стали похожи на гитару Марсье, даже число жилок-струн совпадало…
– Зелёные листья – редкость, – шевельнул ухом Бронн-садовник. – Но этот цвет… он угоден Эйланнушу, а не Ку-унну или Ук-Хеммайи. Это добрый знак для всего растущего. Пока оно отдыхает, и вы ему не докучайте.
Джейн оглянулась на деревце, когда выходила из купольного сада. Среди местных складчатых деревьев и причудливых грибов оно – почти нормальное, земное – и правда, выглядело странно. «Оно живучее… интересно, каким вырастет?»
…Упражняться с ножом и лучами пришлось в пустой комнате с нераскрашенными занавесями.
– Бей в любую стену, – махнул хвостом Хассинельг и тут же показал пример, всадив боевой луч в углубление орнамента. Белый матовый «камень» даже не нагрелся.
