Текст книги "Испытание огнём (СИ)"
Автор книги: . Токацин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 45 страниц)
– Говорил же – всё равно раздеваться! – ухмыльнулся Хассинельг, глядя, как она пытается отряхнуться и увернуться от новых вееров брызг. Из-за шума воды и треска расходящейся коры Джейн не сразу уловила негромкую, но знакомую мелодию – десятки рожков слаженно выводили мотив «Кукурузы на Сатурне».
Цвели все деревья – кора только успевала расходиться, выпуская очередную яркую стрелку, пучок тычинок, бахрому цветка-воронки, в который тут же ныряли мелкие летучие зверьки… Дерево Марсье – метр в обхвате, пятнадцать в высоту – выметнуло грозди жёлтых цветов в палец длиной, и они гудели, пульсируя, и вода, порыжевшая от пыльцы, стекала на нижние ветки.
Листья «водомётов» развернулись под другим углом, обдав дерево Марсье очередным веером капель. Цветы схлопнулись. Выждав пару секунд, раскрылся первый, издал свою ноту… следом загудели и другие.
– «Лили среди звёзд»! – выдохнула Джейн. – Оно знает все его песни!
– Очень красиво, – из зелёных ветвей высунулся Бронн – он перенаправлял воду с пыльцой к нижним, молчаливым, цветкам; похоже, пестики были там. – И оно умеет ловить дождь. Значит, в зифте выживет. Будет оно петь завтра, без дождя?
Джейн развела руками.
– Не знаю. Оно такое первое!
– Постараемся получить семена, – донеслось с другой ветки. – Обычно мы не мешаем деревьям расти, как растётся. Но оно тут новичок. Хотя устроено не так уж глупо…
Очередной «водомёт» послал в зелёную крону уже не веер, а прямую струю. Ветви встряхнулись – и зазвенели. Джейн охнула. Цветы, прикрытые от «водяного удара», ещё гудели, а к ним уже присоединились, настраиваясь на ходу, десятки маленьких гитар. Листья шевелились слабо, скорее, вибрировали, – но что-то внутри них издавало звон на разных частотах.
– Когда мы вернулись с Марса в города, которых нет… – прошептала Джейн. Дерево в самом деле знало много песен – и ему было чем петь даже без цветов.
– Мы думаем, – из зарослей выглянул третий Бронн, – сегодня его не перебивать, и завтра тоже. А потом хорошо будет позвать сюда певцов из Ульхенны. Пусть послушает наши песни, вдруг выучит?
34 день Камня месяца Земли. Равнина, Сердце Пламени
В этот раз Гор не щёлкал выразительно жвалами – Хассинельг появился на пороге ровно к концу тренировки (на взгляд Джейн – более чем бесполезной, но инсектоиду это доказать так и не удавалось… может, ему просто нравилось смотреть на её жалкие трепыхания?). Едва за стражем-«богомолом» закрылись ворота, Хассек шагнул к Джейн.
– Сейчас он отойдёт – и сбегаем в сад! Бронны пустят, не бойся, – им самим интересно.
Джейн ошалело встряхнула головой.
– А тренировка?
Страж беспечно махнул хвостом.
– Успеем. День длинный. А поющие деревья встречаются нечасто. Кто как, а я хочу послушать ещё. Интересно, если ему подпеть – оно будет радо?
– Если я подпою – точно нет, – мрачно сказала Джейн. «У Себастьена был слух. И если этому дереву хоть что-то от него передалось, оно меня веткой огреет!»
…Люк в «куполе» окаменевшего дерева, в котором теперь умещалась целая дворцовая оранжерея, был открыт для света. Сверху уже не капало, и под ногами не журчало – вода впиталась, растения стремительно доцветали – на глазах ссыхались и съёживались цветки, закрывались воронки, ведущие под кору, и зверьки-опылители уже не сновали вокруг. Отцвело и дерево Себастьена – жёлтые «рожки» упали наземь, в пищу мелкой живности, широкие «немые» цветы на нижних ветвях свернулись в тугие коконы и постепенно раздувались у основания, покрываясь полосами и темнея. Джейн вспомнился один из сортов тыквы, красный в тёмно-зелёную, почти чёрную полоску. «Неужели оно даст ягоды?» – она в недоумении смотрела на миниатюрные тыквины.
– Без цветов не поёт, – вздохнул садовник-Бронн, ненадолго вынырнув из зарослей; тут же к странному дереву сошлись ещё четверо – жители Равнины, как подумалось Джейн, всегда рады поводу бросить любую работу. – Если только опрыскать…
По его кивку подручный набрал в пасть воды и обдал ствол. Листья шевельнулись, тихонько зазвенели, – Джейн узнала первые такты «Будет ласковый дождь», – и через несколько секунд затихли.
– Оно не в настроении, – пробормотала девушка. – Песенка-то не из весёлых. Кажется… я бы сказала – оно просит пока не приставать.
Все садовники повернулись к ней.
– Страж, у которого глаза и уши не на палке, а на голове? Кто из вас кому наставник?
Хассек недовольно щёлкнул клешнёй.
– Она – дочь целителя, её и учили всякому. А моё дело – кочевников гонять от ваших садов.
«Тыквы» на ветках перестали раздуваться и начали сплющиваться. Остатки лепестков всё не отваливались – наоборот, срастались в перепонку и «подползали» ближе к плодоножке. «А может, и не ягоды…»
– Мы так и решили, – сказал старший садовник, глядя на Джейн. – Ему нужны силы, чтобы дать плоды. А когда они созреют, мы попробуем ещё. Его листья могут петь без цветов, и красиво, – только надо придумать, как уговорить их.
35 день Земли месяца Земли. Равнина, Сердце Пламени
Джейн неуклюже крутанула посох над головой. Белое сияние протянулось за ним рваными хвостами и растаяло, так и не сложившись в щит. Она оглянулась на Хассинельга – «наставник» смотрел в другую сторону и думал о чём угодно, только не о тренировке. «Даже хват не поправил!» – Джейн еле слышно хмыкнула. Хассек вздрогнул и перевёл взгляд на ученицу.
– Давай ещё раз, только замах резче, – он провернул посох над головой, накрывая и себя, и Джейн широким сияющим куполом. – Резче и… ровнее, понимаешь? У тебя он ходит вверх-вниз, поэтому щит и рвётся.
– Ты ещё найди центр тяжести у этой штуки, – проворчала Джейн, пробуя держать посох в резком развороте ровно. Снова белые хвосты, в этот раз – чуть шире и длиннее. «Ну, ещё сто попыток – и они соединятся,» – девушка опустила тяжелеющую «палку» и украдкой потёрла запястье.
– Джейн, – Хассек быстро оглянулся на закрытые ворота и понизил голос до шёпота. – А ты… правда, считаешь, что Джагулы могли бы… стать мирными? Если бы у них был вождь, равный богам, и он приказал им…
Ответить Джейн не успела – за воротами задребезжало. На пороге, к её удивлению, был не страж и даже не гвардеец.
– Вам надо быстро в сад! – проверещал Бронн в кожаном фартуке и умчался.
…По зарослям, высматривая что-то под ногами, бродили двое садовников.
– Тут много места. Почему оно не зарывается?
– Ему нечем рыть! Видишь, какая голова? А где лапы? – отозвался другой и оглянулся на чужаков. – Смотрите вниз, пока не наступили!
Джейн хотела спросить, на кого – но существо само выползло из-под мелко накрошенной коры. Сантиметра два в длину, чёрное с прозеленью сверху, с пятнистыми складками перепонок, соединяющихся на длинном хвосте, – передвигалось оно, извиваясь всем телом, перепонки только мешали. Бронн, поймав одно на рукавицу, держал его, как будто ждал, что оно взлетит с руки – но странный зверёк только вертелся на месте, ища, где спуститься. Даже подняться по предплечью он не мог – ни лап, ни присосок, ни крючьев…
Что-то шмякнулось – пойманное существо, развернув-таки крылья, смягчило падение на лист и поползло дальше. Бронн склонился над ним в недоумении.
– Даже на вкус не попробовал…
– Они вообще не трогают растения! Стой… – другой садовник разгрёб россыпь коры и пряди наземных лиан и уставился на существо. Оно ухватило круглыми втяжными челюстями местную «мокрицу» и пыталось её разгрызть – но у жителя почвы был прочный и колючий панцирь.
– Хищники, – выдохнул Бронн, развернулся к зарослям и пронзительно завизжал. Оттуда – с кожаным ведром, на дне которого копошился десяток «зверьков» – высунулся третий садовник.
– Хищники? На кого им охотиться? Летать не умеют, на земле никого не съедят… – существо наконец выплюнуло «мокрицу» и поползло дальше, а выпущенная добыча зарылась в грунт. – Может, они ловушечники? Но из чего тогда ловушки?
Джейн, приоткрыв рот, смотрела на дерево Марсье. Странные существа с перепонками падали с его нижних ветвей – там уже осталось штук пять «семян», и они отчаянно извивались, махая перепонками. Ещё одно отломило хвост от черенка и шмякнулось в заросли. Туда шагнул Бронн с ведром.
– Стой! – крикнула Джейн, внимательно глядя на четыре «семечка» с развёрнутыми перепонками. – Тут есть пруд? Ручей? Они водяные!
…Пруд был – на четверть оранжереи, наполненный до краёв, чёрный, с мелькающими в глубинах светящимися «трилобитами» и странными существами, похожими на морские звёзды – но плавающими на поверхности и явно обладающими жёстким каркасом. «Пелагические морские лилии – коматулиды?! Что, и они сюда просочились?!» – Джейн уставилась было на тварей, складывающих «лучи» под её пристальным взглядом и уходящих под воду, но вспомнила о ползучих семенах.
Одно из них успело добраться до сырого берега переполненного пруда своим ходом – и, подпрыгивая, рвануло к воде, только брызги ила полетели во все стороны. Бронн, выдохнув, высыпал ведро семян в паре шагов от пруда – все, повертевшись и принюхавшись (Джейн видела, как приоткрываются пасти, и чуть вытягиваются челюсти, пробуя воздух на вкус), уверенно «побежали» к пруду. Едва нырнув, они развернули перепонки – и девушка ухмыльнулась, – да, это была их стихия, и в ней они были быстры и грациозны!
«А интересно, кто тут ещё живёт – и кто кого будет есть…» – думала она, глядя, как стайка семян-«микроскатов» окружает всплывшую «морскую лилию». Не успели они всадить в неё утыканные зубцами хоботки, как тут же втянули их до упора и порскнули в разные стороны. «Стрекательные клетки! Так и знала – беззащитные тут не выживают…»
«Лилия» отпугнула, но не убила – но одно семечко у самой поверхности уже наткнулось на мелкого «трилобита» и попыталось всосать в себя, начав с хвоста. Короткая зелёная вспышка – и «скат» с почерневшими перепонками закачался на волнах, едва заметно светясь. Джейн ощутила на долю секунды жжение в пальцах. Сквозь навершие посоха «трилобит», поедающий незадачливого хищника, горел ирренциевой зеленью. «Заб-бавные зверьки… Земные, походу, так не умели…»
– Так ведь никто не выживет! – Хассек указал посохом на второе семечко, получившее от «трилобита» смертельную дозу радиации. Стремительная тень мелькнула в глубине, хватая зазевавшиеся семена, – ещё трёх «скатов» как не бывало.
– Нет ли тут пруда поспокойнее?
– Тут и так очень спокойно, – недовольно отозвался Бронн-садовник. – Если они не освоятся в саду Сердца… Смотри!
Ещё один бросок из глубины… Стайка «скатов», нашедшая какой-то мелкий живой корм на мелководье, выскочила на сушу, и подводный хищник ни с чем погрузился на дно. Семена, выждав, подкатились к воде. Кажется, они наткнулись на мелкую форму «лилий» – или равнинных дафний – как раз им по зубам.
– Они выживут, – уверенно сказал старший садовник. – Не все. Но все не выживают никогда. Теперь мы знаем, что они живут в воде. Осталось посчитать, сколько дней.
Джейн смотрела на плавучие семена, уже уверенно охотящиеся на мелководье и уворачивающиеся от тварей из глубины. На дерево Марсье они похожи не были – и как из одного получится другое, девушка пока не представляла. «Будут плавать, пока не наберут массу – а потом… прирастут ко дну? Выползут на сушу и пустят там корни? Или… или будет третья форма, летающая? Как у тех медуз, что икру на деревья вешают…»
Семена очень быстро обучались (для существ, у которых не предполагалось даже нервной системы), – Джейн следила за ними не меньше четверти часа, и ни одно – с тех пор, как они нашли добычу себе по размеру – не сунулось ни к «морской лилии», ни к снующим в воде «трилобитам». «Лилии» снова раскинули звёздчатые тела, фильтруя ил, радиоактивные «трилобиты» охотились на что-то покрупнее, живущее на глубине, под чёрной водой шла своя жизнь, – кажется, странные семена в неё вписались.
– Они много едят, – заметил Бронн. – Должны быстро расти.
Джейн оглянулась на дерево – нижние ветки уже опустели, больше семян не осталось. Последнее, забытое садовниками, доползло до воды, переглянулось с сородичами и нырнуло за какой-то мелкой добычей.
– Плавающие семена… – пробормотал страж, рассматривая пруд через навершие посоха. – Странно, что они не летают. Может, только первый урожай такой…
– День Земли в месяце Земли, – отозвался старший садовник. – Как сегодня есть, так у них и будет. Стражи! У поющего дерева уже есть семена. И в Ульхенне хотят посадить второе. А имени у него нет до сих пор. Его ты принесла?
Все Бронны повернулись к Джейн. Только сейчас она заметила, что их тут десятка два, – все выбрались к пруду посмотреть на странные семена (и «откосить» от работы, разумеется!).
– Н-ну… – она развела руками. – У нас такое не растёт. Оно вообще было моей… повязкой на голову! На ней расписался один певец и воин, Себастьен Марсье…
– А я слышал песню о нём, – тихо пропищал кто-то из младших садовников. Старший задумчиво шевельнул ухом.
– Себасти, – он повернулся туда, где зеленела почти земная листва. – Пусть оно зовётся «себасти». И если ничего не изменится до следующего дня Земли – так тому и быть.
40 день Металла месяца Земли. Равнина, Сердце Пламени
– Шайис! Страж Шайис! Джейн! – кто-то с силой встряхнул спальный кокон. Девушка выглянула из него, ошалело мигая. «Хассек. Будит. Рано. Не знаю, сколько сейчас, – но точно рано! Что там… уже напали?!»
– Война?! – Джейн, на ходу завязывая ремешки и пытаясь не выронить посох (с ним в одном коконе она и спала), вылетела наружу. Вокруг уже никто не лежал, а большая часть и вовсе скатала «мешки» и ушла из «отеля», – но все, кто девушку услышал, очень недружелюбно на неё посмотрели.
– Страж! Буди осторожней свою ученицу! Ты ей голову совсем растряс! – проворчал тощий длинный гуманоид с пальцами, похожими на «мохнатые» конечности паука. Сапоги у него были с очень широким мыском, но без пятки – пятка выпирала над голенищем, и там был браслет из костяных пластин. Подобрав посох – длинный, как раз ему по плечо – он неторопливо вышел из спальни. «Раз никто не спешит, до войны не дошло,» – Джейн облегчённо вздохнула и наклонилась за сапогами.
– Хассек! Куда торопимся?! Часов у вас нет, но я-то знаю, когда просыпаться!
– Сегодня начнём раньше, – сказал страж; недовольство окружающих его не смутило – может, на него часто реагировали именно так. – Чтобы ты успела поспать вечером. Ночью все соберутся у храма Эннуру. Сегодня последний в череде её дней, и мы благодарим её.
Джейн ошалело встряхнула головой. «В месяце сорок дней. Ещё недавно был последний день Камня… Джагулы строили для нас мегалит… это мы сорок дней убили не пойми на что?! И ладно – мы. Где Кьюген?!»
– Идём, – поторопил её страж. – Все встали раньше, а ты же не любишь толпу в купальне…
– Ага, – Джейн накинула верхнюю рубаху и выкопала чистую смену одежды. Ежедневное купание, – ради этого стоило жить в столице и даже учить традиции Броннов и Мальгесов.
– Уже месяц прошёл… Хассек, а о Кьюгене что-нибудь слышно? Он передумал штурмовать, или ждёт, пока все сааг-туулы расплодятся, или нашёл другую дырку в небе и отстроил реакторы? То есть… ну, у вас тут хорошо, – но у него там атомная станция! И планы…
– Планы скверные, – страж помрачнел. – И часть его орды уже совалась в Тогот. Стены и жители выстояли – Кейланны успели вовремя. Привезли к городу отряды Сэта и стражей – и Тогот устоял. Будь все его воины там, не понадобились бы ни мы, ни Сэта. Но раз мы отозвали их в столицу…
– У-ух, – Джейн уткнулась взглядом в носки сапог. «Пока я тут собираю ножи по углам и любуюсь прудом, там уже города штурмуют…»
– А сам Кьюген… он не вмешался?
– Бережёт силы для Сердца Пламени, – буркнул Хассинельг. – И хватит пока о нём. У тебя уже почти получаются щиты. Ещё неделя – и опробуем волну.
…На поверхности пруда «трилобиты» доедали очередную обугленную тушку – плавучие семена вымахали в ладонь длиной и снова решили попытать удачи с крупной добычей. Джейн видела, как при их появлении складывают лучи и уходят на дно «морские лилии». Некоторые из них были погрызены – стрекательных клеток в одном отростке уже не хватало, чтобы отпугнуть «хищника», приходилось задействовать весь пучок. Семян убавилось вчетверо, уцелевшие отрастили гребни из коротких шипов вдоль полос. Как это всё будет преобразовываться в корни и ветви, Джейн пока не понимала.
Двое Броннов – явно не в садовничьей одежде – стояли у дерева себасти; один играл на флейте, другой – на костяном барабанчике, подвешенном к поясу. Листья себасти негромко вызванивали мелодию «Лили среди звёзд».
– Дереву по нраву музыка, – шёпотом заметил садовник. – Оно запело, когда услышало наш мотив – но запело по-своему, и музыканты подстроились.
Джейн едва заметно ухмыльнулась. «Себастьен и сам-то чужого не пел. А с деревом договориться будет сложнее…»
В оранжерее стало тихо. Один из Броннов-музыкантов повернулся к стражам.
– Шайис, ученица Хассинельга, принесла сюда поющее дерево? Знает ли она слова к его песням? У нас записана одна, про драку с хищным зверем, и другая, про страшную сжигающую войну. Но этой мелодии мы не знаем.
– Я расскажу, – пообещала Джейн. – Только петь не просите. Или, если очень надо, подальше от… себасти. Отлупит ветками, как пить дать!
…Рассветало в столице рано, темнело поздно – и всё же и сюда пришли сумерки. Снаружи, из-за опущенной завесы, был слышен гомон – все куда-то собирались. В «читальный зал», где Джейн под присмотром Ауны сравнивала традиции Броннов и Скогнов, заглянул Хассек.
– Хранящее Сердце зовёт всех во двор – крепость Куэннов стала башней огней! Джейн, я подношения приготовил – но петь тебе придётся!
– Ну, если вам так надо разозлить богиню… – девушка выразительно пожала плечами. Ауна уже встала со скамьи, крепко сжимая посох, – традиции Джейн давались тяжело, и наставнице с ней пришлось несладко, так что обе были рады отвлечься – всё равно на что.
– Не суди по своему мирру о Рравнине, – проворчала псоглавица. – Много ты знаешь о богах, если ваши спят или мерртвы?
Джейн открыла было рот, чтобы спросить о богах Земли – и о том, откуда все стражи знают больше, чем сами земляне – но завеса снова качнулась.
– Будут другие дни для чтения! – Калиг заглянул в маленький зал, и там сразу стало тесно, хотя он даже не вошёл. – Пойдём и восславим Эннуру, владычицу тверди!
…Джейн редко видела огромное здание древнего завода со стороны – в лучшем случае удавалось выбраться на крышу, посмотреть, как там ракушколёт, переброситься лучами с его «капитанами» и «командой»… Сегодня к белым светящимся стенам сошлись все. Орнамент, как колонией вешенок, пророс загнутыми ракушковидными ступенями на разной высоте – куда-то могли дотянуться Бронны, куда-то – лишь четырёх-пятиметровые гиганты. Среди подношений не было осколков кейека – башня и сама светилась ярче любого самодельного «маяка».
– Хвала Эннуру, давшей нам опору во всех делах, – старательно повторила за Хассеком Джейн, ставя на «шляпку гриба» костяную плошку с печёными «ракушками». Другие ёмкости и поделки – везде, где можно было разглядеть их – тоже были сделаны из кости, камня, кожи или дерева, – ни стекла, ни металла, ни керамики, хотя даже Бронны от неё не шарахались. «Эннуру любит самые древние штуки,» – напомнила Джейн себе – в книгах по этикету говорилось и о «повадках» богов. «Те, что лежали в основе, – потому что она богиня опор и основ… Хассек уверен, что мне следует для неё петь? У Себастьена в текстах новшество на новшестве, я Броннам объяснять умаялась. Разве что «Будет ласковый дождь» – но это для праздника такое себе…»
– Разойдитесь! – проверещали совсем рядом. Скогны вшестером несли в плетёном подобии кресла безногого сармата. Вепуат, увидев Джейн и Хассека, с широкой ухмылкой помахал им и кивнул на ракушколёт.
– И я принёс пару цацек для той, кто держит твердь. Не знаю, что бы мы без неё делали! – он положил на «шляпку гриба» маленьких «зверьков», вырезанных из кости. Джейн тут же их опознала – эти ручные «динокариды» работали здесь, на Равнине, и почтальонами, и шпионами, и охотничьими псами.
– Сам сделал?! – девушка успела разглядеть характерные насечки на спинных щитках.
– А чем ещё заняться? – хмыкнул Вепуат. – Был бы я Гедимином, проку было бы куда больше. Но я всего лишь я. Немного помощи оружейникам и много времени на всякие… дела. А тебя, говорят, загоняли по традициям?
К стене подошёл отряд гвардии, и носильщики Вепуата посторонились. Джейн и мигнуть не успела, как толпа отнесла её и Хассека в сторону от стены. Потом сармата обступили Скогны и стражи, и пролезть к нему нечего было и думать. Шум и гам вокруг постепенно обретал ритмичность, ещё немного – и застучали барабаны, загудели ракушки, засвистели флейты. Джейн никак не могла уловить ритм – он точно был, но «ломался» в самый неожиданный момент. В небе вспыхнули цветные огни – стражи устроили беззвучный салют. Хассек подтолкнул Джейн, и она, спохватившись, подняла посох. Ко второму «залпу» как раз успела – небо снова зажглось узорными разводами.
…Петь всё-таки пришлось – но через час, после нескольких глотков местной браги (Джейн знала, как её делают, но на втором часу праздника ей уже было всё равно), «на ура» зашла и «Кукуруза на Сатурне», и «Ласковый дождь», и «Памяти Олдрина»… Из стен иногда выглядывали глаза, белые щупальца, волокна света; жгучие вспышки, отдающиеся в костях, сменялись ровным теплом. Джейн не знала наверняка, оно придаёт уверенности – или всё-таки слабенькая местная брага. Тут был кто-то, кроме горожан, солдат и стражей, даже кроме Кайшу и сущности по имени Пламя, – кто-то, кто ещё больше, огромное могущественное существо. Джейн видела, как исчезает содержимое то из одной, то из другой миски. Когда присутствие чего-то исполинского стало совсем уж ощутимым, все потянулись к воротам. Музыканты доигрывали на ходу.
– У проклятых динозавров нету денег!
Почему у этих тварей нету денег?!
Кто заплатит за разбитую гитару? – напевала Джейн, уже не беспокоясь ни о попадании в чужеземный ритм, ни о мелодичности голоса. Пели все, кто умел и не умел, каждый своё, – от нхельви, снующих под ногами, до стражей.
«Ничего,» – странная уверенность не оставляла Джейн и под крышей древнего завода, на дне спального кокона. «Стардрайвер за гитару заплатил сполна. И с Кьюгена возьмём. И за АЭС, и за сожранные мозги, и за всех убитых и замученных. Пусть его потреплет Равнина – а мы добьём.»
1 день Мысли месяца Лучей. Равнина, Сердце Пламени
– А ведь он и сейчас там, – неожиданно сказал Хассинельг. Он рассеянно следил, как Джейн пытается поднять волной песок в кожаном тазу. В углу стоял тазик гравия, рядом лежала глыба «песчаника», – следующие «уровни сложности». Пока что шевелиться не хотел даже песок.
– Кто и где? – Джейн от неожиданности опрокинула бы тазик, если бы он весил меньше на десяток килограмм. Переместил его сюда, наверное, Хассек, – но вот как кожа не порвалась, а кости-распорки не треснули…
– Нерг. «Я не покину Пламя вечно,» – вот что он сказал Куэннам. А с ними, да здесь… клятва есть клятва. Он ещё там, в Пламени, – его дух заперт среди сияющих колонн.
Джейн, забыв о тренировке, опустила посох.
– И… он как-то себя проявляет? Кайшу – она же оператор теперь… она видит его?
– Кайшу о нём говорить не любит, – страж махнул хвостом. – Её сын погиб, её родичи натерпелись… А Нерг ещё там. Клятва никуда его не выпустит.
Джейн поёжилась. «Вот так однажды брякнешь, не подумав, – и на двадцать тысяч лет в ядерный реактор… Это больно, наверное.»
Чей-то взгляд из-под пола снова начал на ней фокусироваться. «А что, если это он и есть? Не зря же вылезает, когда о нём речь…» – Джейн встряхнула головой и снова подняла посох.
– Хассек, а ты это к чему?
Страж повёл хвостом.
– Так, в голову пришло. Сильный день Мысли, вот и лезет всякое.
– Эй! – Джейн быстро огляделась по сторонам – не начнёт ли реальность «плавиться», а сквозь Куэннский орнамент – проступать стены больничной палаты?
– Значит, сегодня будет… всякая чушь мерещиться? Как в прошлый раз? А тебя уже… не пора свести в кузницу? – она криво ухмыльнулась. Маленькое пятнышко от давнего ожога осталось – психиатрическое лечение на Равнине было эффективным, но суровым.
– Я ещё в себе, – отмахнулся страж. – И ты тоже. Главное – посох не выпускай. Стены Сердца нас защищают, но мало ли…
…Похоже, Хассек был прав – ни на тренировке, ни за обедом, ни за сравнением традиций разных народов ничего странного Джейн не мерещилось. Вот только этот взгляд сквозь пол… а девушка всего-то хотела узнать, как Броннов научили письменности, с их-то неприятием новшеств.
– Силой, – ответила Ауна и неприязненно ощерилась. – Когда у тебя под рукой – чудище, равное богам, можно ломать других через колено. Шу-эсэга нырять научишь.
– От шу-эсэга река из берегов выйдет, – хмыкнула Джейн. – А от письменности, между прочим, никакого вреда. Одна польза.
– Бронны не просили такой пользы, – сухо ответила Ауна. – Никакой пользы от чужаков они не просили. Но если ты сел на Пламя всем задом – как же себя не показать?!
Чей-то взгляд упирался Джейн в спину, такой пристальный, что она могла ощутить смену чужого настроения – от гордости до брезгливой досады. Она быстро обернулась, надеясь увидеть торчащий из стены глаз, световое пятно или что-то в том же духе, – но и тень ощущения тут же растаяла.
…В оранжерее настойчивый Бронн с «многоствольной» флейтой-кеной добивался от дерева себасти исполнения нужного мотива. Отрывок был коротенький, но у растения были свои планы – сыграть «Когда мы вернулись с Марса». Чем оно и занималось, не обращая на аборигена внимания. В пруду задумчиво плавали сытые семена, даже не пытаясь отгрызть «луч» у «морских лилий» – те поднялись на поверхность и развернулись во всю ширь.
– Шкура уже толстая, – заметил Бронн-садовник, глядя на рыбу-семечко. – И складки намечены.
– И всё в шипах, – Джейн оглянулась на себасти – на стволе были складки, но шипы из гребней не торчали. – Может, с возрастом отпадут?
5 день Пустоты месяца Лучей. Равнина, Сердце Пламени
«Песок на ветру… течёт, образуя… волны!» – Джейн, стиснув зубы, повторяла взмах посохом. «Здесь нет… ничего… такого уж странного! И мелкие камни при землетрясениях… и скальная порода умеет… подниматься… складками! Что в этом такого?!»
Белая волна прокатилась по залу, встряхивая оба таза с «подопытным материалом» и глыбу «песчаника». Джейн ошалело уставилась на засыпанный песком пол. Хассинельг громко щёлкнул хвостовой клешнёй.
– Вот и я говорил – сосредоточься, и дело пойдёт! Повторить можешь?
Вторая «волна» получилась слабее и до глыбы и гравия не дотянулась, – дыбом подняло только песок, и тот, что рассыпался, и тот, что остался в тазу. «Работает!» – Джейн взмахнула посохом, сгоняя рассыпанное по полу в кучу, а потом – в таз. С одного раза пока не получалось.
– Надо же… – наставник смотрел на неё как-то странно. – И сегодня, в день Пустоты… А попробуй сделать купол! Вчера почти получилось…
Держать посох ровно при раскрутке Джейн училась, когда выпадала свободная минута, – центр тяжести у него был не там, куда так удобно ложились пальцы… Широкая полоса белого света растянулась в воздухе, свиваясь в кольцо, и накрыла Джейн хлипким, почти прозрачным – но, безо всяких сомнений, сплошным стражеским щитом. Хассек обошёл вокруг, постучал пальцем, хлопнул ладонью, – второму, более сильному, хлопку непрочный купол всё-таки поддался и рассеялся. Страж опустил руки Джейн на плечи и легонько её встряхнул.
– В день Пустоты! Ко дню Лучей твои щиты уже сааг-туул не пробьёт. Давай ещё раз!
…Трое Броннов – музыкант и бездельничающие садовники – пели хором с деревом себасти. У Джейн от избытка высоких звуков звенело в ушах. Семена дерева – оставшиеся восемь штук (или особей?) – покрылись толстой складчатой кожей с шипами и висели хвостом вверх на мелководье, всасывая ил. За охотой никто не видел их третий день. Соседи – и бывшая добыча, и придонные хищники – не обращали на них никакого внимания.
– Готовятся врасти, – вслух думал Хассек. – Из чего, интересно, выйдут ветки? Из плавников или шипов?
Группка стражей вошла в оранжерею – сюда приходили не так уж редко, особенно с тех пор, как дерево распелось. Один гуманоид пару секунд постоял у себасти и двинулся к пруду.
– Старший страж Руниен? – Хассек (а за ним, с запозданием, Джейн) поднял посох в приветственном жесте. Человек покосился на семена себасти и перевёл взгляд на стражей.
– Нхельви трижды видели, как Джагулы преследуют Сагатов. Запугиванием или силой пытаются привести их в орду Кьюгена. Два или три племени у них есть, больше нхельви не видели. А Джагулы – почти все, и жёлтые, и чёрные.
– Хеллуги ещё свободны? – быстро спросила Джейн. Руниен едва заметно поморщился.
– Видно, хорошо спрятались… от сородичей.
– Странно всё-таки, что Сагаты до сих пор не в орде, – пробормотал Хассек. – Все детёныши их зверей уже вылупились. А они как будто… что-то знают про кристаллоидов. И не хотят связываться.
– Да, странно, – нехотя согласился Руниен. – И что Хеллуги до сих пор не… А остальные нергоны – что Кьюссы, что Джагулы… да и Текк’ты! Кьюген нашёл новых вьючных зверей для своей «волокуши», даже больше, чем было. Вот тебе и каменная стойкость…
– Там ещё пара ваших Мальгесов, – не выдержала Джейн. – У них чего стойкости не хватило? И Навкет прекрасно поддался, насилу вытащили. Дядя мой говорил – «была бы дичь, а капкан найдётся». Чего сразу «нергоны»?!
Чей-то взгляд – сбоку и снизу – сосредоточился на ней. Здесь, в оранжерее, было проще понять направление, – он точно шёл из-под завода, а не из города.
Руниен поморщился.
– Походи в стражах пару лет – поймешь, «чего нергоны». Скажу Ауне, чтоб дала тебе свиток о Джагулах.
Не прощаясь, он пошёл к воротам. Хассек и Джейн переглянулись.
– А ведь я о нергонах даже ничего хорошего не сказала, – пробормотала девушка. – И с Ауной у нас по плану Мальгесы и Кейланны. Не знаешь, с ними проще, чем с Броннами?
6 день Воздуха месяца Лучей. Равнина, Сердце Пламени
Ауна сдержанно скалилась, перебирая свитки.
– Не знаю, зачем Рруниен лезет в чужую рработу. Думает, что лучше тебя обучит – так пусть возьмётся, а не мне планы путает… Ладно, вот оно.
«О Джагулах, их порядках и скверных делах, и что надлежит делать стражу при встрече», – прочитала Джейн разукрашенное оглавление. «Что делать при встрече? Ох… кажется мне, это не про виды приветствий…»
Хотя Джейн уже освоилась с письменностью Равнины настолько, что переводчик ей был не нужен, Ауна уходить из «читального зала» не собиралась – взяла какой-то свиток, закрепила на соседнем столе и вроде как в него углубилась, но Джейн то и дело чувствовала на себе косые взгляды.
