Текст книги "Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 48 страниц)

Но едва он спустил ноги с кровати, выяснилось, что жизнь уже все решила за него. На столе рядом с краюшкой лежала, приколотая дротиком, записка от Кая. В записке говорилось: “Как проснешься, рысцой к дядюшке, племяш. К.”

Как же много у меня, оказывается, дядюшек, подумал Джон, сжег записку и уселся за стол, вяло жуя краюшку. Будем считать, что он проснулся очень поздно…

С удовольствием порывшись в добыче и распределив, что оставить, а что продать, Джон вытащил из подвала две книги и засел за чтение.

Одна называлась “Поучения благой Альмалексии” и содержала в себе простенькие побасенки с сомнительной моралью. Двойные стандарты процветали и здесь, стараясь не отставать от Книги Восхода и Заката. Джон с интересом прочел историю о скрибах, в которых ради развлечения швырял камни маленький мальчик Сота Сил, – не мучай других ради забавы, давила на жалость благая Альмалексия. С еще большим интересом он прочел следующую притчу, где лорд Вивек размозжил черепа паре кагути лишь за то, что они уродливы и оскорбляют его своим присутствием. Благая Альмалексия почему-то считала, что этим Вивек доказал, что уродливость внешняя, как правило, скрывает уродливость внутреннюю.

Давнее воспоминание зачесалось у него в голове. Вивек и кагути, такое и захочешь забыть, да не забудешь…

Молаг что, спрашивала тогда Арья Арнгейра.

“…блудил с Вивеком, наплодил кагути и алитов… и Министерство Правды, храни нас Кинарет…”

Да, так старик и говорил. Джон посидел в растерянности, не зная, что и думать, – ведь благая Альмалексия только что черным по белому рассказала ему, как Вивек пришиб пару собственных потомков, и наставляла поступать так же. Потом он решил, что без бутылки флина вряд ли в этом разберется, и взялся за следующий образец данмерской литературы.

Тридцать шесть уроков Вивека, проповедь пятнадцатая, гласил заголовок. Он поперхнулся. И чему же блудивший с Молаг Балом Вивек может их научить? Хотя, наверное, многому, цинично усмехнулся Джон.

“Это было в дни Ресдайна, когда кимеры и двемеры жили под мудрым и доброжелательным правдением АЛЬМСИВИ и их героя Наставника… Наставник иногда не знал, что делать. Вивек всегда был рядом для совета…”

Джон хмыкнул и подумал, что и он растерялся бы, если бы такой вот Вивек стал ему советовать. А ведь в Книге Восхода и Заката тоже мелькало какое-то Альмсиви…

Дальше пошло и вовсе странное. “Величайший враг – Шармат, фальшивый спящий. Остерегайся выбрать неправильную дорогу. Остерегайся преступления доброжелательности.” Джон пригорюнился, чувствуя, как эти слова неожиданно перекликаются с его собственными мыслями. Не быть ему героем в Морровинде…

“Иди безоружным в его логово с этими словами власти: Аэ Гарток Падхоме (Чим) Аэ Алтадун…”

Слова Власти, подскочил он. Ротмулаг? Но это совсем не похоже на драконий. И к тому же их не три, объединенных в Крик, а больше… и ни одного из них он не знает и не понимает. Не помогала даже Прелесть. Видимо, перевести слова власти ей было не по силам, а может, скептично подумал он, это просто бессмысленный набор звуков, поскольку Вивек, кажется, сумасшедший.

“Временный миф – это человек”, продолжал изгаляться Вивек. “Достигни неба жестокостью. Эту магию я дарую тебе: мир, которым ты будешь править, всего лишь мигающая надежда, и ты должен быть письмом, написанным в неопределенности.”

У Джона возникло странное чувство, что он читает какой-то неполноценный Древний Свиток. За этими словами стоял некий смысл, больший смысл, который и сам Вивек оказался неспособен уловить и донести до читателя. Возникало впечатление, что этот бедняга окунулся в море Апокрифа, да там и спятил.

Джон мог его понять. После пятнадцатой проповеди и его собственный мозг начал завиваться непостоянной змеей, скользя между словами и безнадежно ища спрятанное в этом словесном хаосе.

Пойду-ка я лучше к Каю, решил он, отшвырнув безумную книгу. Заодно спрошу, кто такой Вивек.

*

– Слышал, ты за пару дней поставил Гильдию Магов на уши, – приветствовал его Кай.

– Протестую, – возмутился Джон. – Я был исключительно мил и полезен и принес грибы. И Шарн теперь должна мне услугу.

– Молодец, – похвалил его Косадес. – Услуга – это как раз кстати… Ты быстро осваиваешься. Но все-таки сходи к Хабаси.

– Да, я как раз собирался…

– И еще, – перебил его шпион. – Тебя искал Ларриус Варро, загляни к нему в форт Лунной Бабочки. А теперь о деле. Я изучил документы и у меня есть для тебя первое задание. Нам нужно получить кое-какие сведения от двух персон. Одна из них как раз Шарн, а другой – Хасфат Антаболис из Гильдии Бойцов. С Шарн у тебя все хорошо, но Хасфат в обмен на сведения тоже захочет от тебя какую-нибудь услугу…

– Сведения о чем? – спросил Джон, извлекая на свет дневник со звездами и потянув со стола перо. Надо купить походную чернильницу, подумал он.

– Объясни мне, Джулиан, – наклонился к нему Косадес, – ты и в самом деле собрался записывать всю ту секретную информацию, что я скажу?

– Да, – честно признал Джон и, быстро почиркав в дневнике, показал ему вестеросские буквы. Буквы гласили: “Меня зовут Джон Старк, я Драконорожденный”. Последнее слово, впрочем, было написано драконьими царапками.

– Хм, ну хорошо, – довольно отклонился назад Кай. – Шифр, ишь… Пиши. Так хотя бы не напутаешь. Хасфат Антаболис. И Шарн. Пусть изложат все, что знают о секретных культах Нереварина и Шестого Дома.

– Шестой Дом, – сопел Джон, старательно сосредотачиваясь на вестеросском алфавите.

– Да. Есть мнение, что существует некий секретный культ, который связан с недавними странностями и пророчествами Нереварина.

– А Нереварин – это что? – спросил Джон и вдруг обмер.

Партурнакс же говорил об этом, говорил, когда объяснял, что такое облечение! Был давным-давно герой Неревар…

– Не что, а кто. Воплощение лорда Неревара Индорила, погибшего много веков назад. Некоторые данмеры верят, что сирота и изгнанник, рожденный под определенным знаком от неизвестных родителей, однажды объединит все племена данмеров, изгонит чужеземцев и вернет прежние обычаи.

– Это рабство, что ли? – фыркнул Джон.

– К сожалению, рабство здесь сохраняется и сейчас, – поморщился Кай. – Пришлось пойти на это вопреки всем законам Империи. Для провинции Морровинд было сделано исключение.

Я сирота и изгнанник, думал Джон. И родителей не знал, и вообще Змея. Довакина – в Нереварины. Да чтоб тебе треснуть, дядя Шеогорат. И тебе, дедушка Партурнакс, тоже.

“Нереварина считали инкарнацией Неревара, называли Нереваром возрожденным, но правда в том, что это был совсем другой герой, который тем не менее действительно исполнил пророчество…”

Я помню, что ты мне тогда наболтал, старый интриган, заскрипел зубами Джон. Ты все знал!..

– Понял. Выясню, – сказал он и подумал, что костьми ляжет, но вытрясет из Шарн и Хасфата все сведения, которые у них есть. Хорошо, что орка ему уже задолжала…

– Маленький совет, – сказал Кай, явно обрадованный целеустремленным выражением, которое появилось на лице подопечного.

– Зайти к Хабаси?

– Да, и к Ларриусу в форт. А еще в книжный к Дорисе Дарвел. У нее есть очень неплохие карты, общие и помельче. А еще вот тебе книга, “Краткая история Морровинда”. Ознакомься.

Да, карты понадобятся, подумал Джон. А еще чернильница и рюкзак попрочнее. И ведь скоро снова платить за жилье…

– Кому можно продать скуму? – уставился он на шпиона. – Так, чтобы меня на этом не поймали.

Косадес смерил его изучающим взглядом, а потом сказал:

– Зайди к Хабаси. А если тебе в лапки попадется сахар, то его куплю я.

Джон кивнул, убрал дневник, книгу и уже встал, собираясь уходить, но потом обернулся:

– Кто такой Вивек?

– Один из богов Трибунала, которым поклоняются данмеры, – объяснил Кай, явно удивившись внезапному вопросу.

– Вивек – бог? – ошеломленно заморгал Джон.

– Да, и в Храм тоже загляни, – засмеялся шпион. – Но не делай там таких глаз, а то могут и проклясть за неуважение. Храм неплох и помогает бедным, но это же все-таки данмеры.

*

От Косадеса Джон направился прямиком к “Южной Стене”, где благодаря протекции мастера-шпиона был без вопросов принят в Гильдию Воров, а заодно узнал, что Хабаси хочет бриллиант. Бриллиант так бриллиант, вздохнул Джон и постарался не морщиться, когда ему предложили свистнуть камешек у Налькарии из Белой Гавани. Джон надеялся, что это все-таки другая Белая Гавань.

Тем не менее ему продали пару отмычек и щупов и быстро, со смешками и шуточками, обучили основам взлома. Он пошевелил неловкими пальцами, непривычными к такой тонкой работе, и подумал, что у Арьи все это получалось куда изящнее. Ну, что уж теперь. Вот она родится, подрастет – и уже он ее научит…

Зайдя к Шарн, он озадачил ее вопросами про Шестой Дом и Нереварина, и орка, ворча и сопя, взялась за перо. Сама обещала, сама виновата – или она не Шарн гра-Музгоб?

– Я тебе меч подарила, – дулась она. – А ты заставляешь меня писать отчет.

– Хороший меч, спасибо, – мило улыбнулся он.

Потом он заглянул в книжный, посмотрел на цены и, вздыхая, отправился торговать награбленным. Разжившись деньгами, он купил все, что хотел, и наконец-то мог идти на встречу с неизвестным Хасфатом.

Как и предупреждал его Кай, тут тоже все работало по принципу взаимной выгоды. Антаболис попросил его прогуляться в Аркнтанд – ржавые руины неподалеку от форта – и принести ему двемерскую головоломку.

– Этакая небольшая безделица, – покрутил руками в воздухе Хасфат. – Вроде кубика…

И посмотрел на Джона с сомнением.

– Я знаю, что такое кубик, – раздраженно отвечал Довакин, думая, сколько раз в его горемычной жизни ему еще придется это повторять. – Лексикон?

Сомнение во взгляде Хасфата тут же сменилось уважением.

– Нет-нет, именно простая головоломка.

Он отметил руины точкой на карте, сообщил, что вход открывается ручкой на какой-то трубе, и предупредил, что по соседству видели бандитов. Джон только пожал плечами и сказал, что Хасфат уже может садиться и начинать писать отчет – как раз закончит к тому времени, как он вернется. Антаболис посмеялся и благодушно кивнул.

– Ажира, родная, – сказал он, снова заглянув в Гильдию, – я иду в двемерские руины, тебе что-нибудь принести?

– Рр, добрый друг, – заурчала каджитка. – Принеси Ажире обрезки металла и стекло-сырец.

– Это-то зачем? – обомлел Джон. – Их ты тоже толочь собираешься?

– Двемерский металл при определенном нагреве токсичен, его вываривают и получают настой, – объяснила она и с удовольствием повторила: – Выварривают-вар-вар-вар.

– А стекло?

– Можно и натолочь, – хихикнула кошка. – Подсыпать тому, кто задает много вопррросов… В нем тоже магия, лже-Странник, – насупилась она.

– Ладно, если найду, принесу, не дуйся.

– На вот тебе полезные зелья, для тебя делала, – смягчилась Ажира.

– А как там наша эктоплазма? – спросил он, понизив голос.

– Очищается. Не все сразу. Иди, иди, кыш, – замахала она лапами.

*

До форта было около получаса пути. Джон заглянул внутрь, радуясь знакомой архитектуре, напоминавшей и Вестерос, и Скайрим, и, отыскав внутри Ларриуса Варро, выслушал от него трогательную историю о плохих людях и хорошем офицере. Плохие люди подкупили судью, чтобы тот отпускал на волю преступников, да и вообще упорствовали в том, чтобы оставаться плохими, а хорошего офицера это безмерно печалило. Он даже готов был подарить очень-очень славный подарок тому, кто заставит плохих людей исчезнуть. На вопрос Джона, где найти плохих людей, Варро дал классический ответ:

– Загляните к Хабаси.

Да что он знает, этот хороший офицер, подумал Джон уходя. Ведь Хабаси-то хочет бриллиант, а у него пока туго с бриллиантами… Хотя, если поразмыслить, “пока” – это звучит неплохо. Оптимистично звучит.

Обогнув форт и поднявшись на холм к монументальному ржавому мосту, он прикончил и обобрал какого-то норда совершенно бандитского вида, дернул ручку на трубе и вошел в двемерские руины.

Рявкнув Ква и принарядившись в драконий доспех с рожками, Джон подхватил факел у входа и пошел по руинам, как по ровной дороге. Бандиты в Аркнтанде действительно были, но долго это не продлилось. Вскоре повсюду валялись одни лишь трупы, а Прелесть исполнительно сообщала: “Продал жену-аргонианку в рабство… Украл гуара, так и пошло… Заложник для выкупа, пытался спастись.”

– Бывает, – вздохнул Джон над телом невинной жертвы и пошел дальше.

Головоломку он нашел довольно быстро и сунул в новенький рюкзак, а потом стал просто грабить в свое удовольствие. Хабаси успела шепнуть ему на ушко, что двемерские вещицы разлетаются, как горячие пирожки, в том числе и потому, что торговать ими запрещено, а стало быть, все хотят себе в дом преступную миску и ложку – для хвастовства и чувства исключительности. Помня эти слова, Джон собрал все кубки, кувшины и прочую посуду, какую нашел, стащил их в двемерский же сундук и припрятал под крылышко, собираясь как следует на этом поживиться.

В приливе ностальгии он надеялся, что ему попадется двемерский кинжал вроде того, каким он когда-то отбивался от корусов в Черном Пределе, но пока что не везло. Двемерское копье, топорик… кинжала не было.

Что ж, не все сразу, подумал он, заглядывая в ящик рассохшегося шкафа и вытаскивая оттуда пригоршню странных серебристых монет. Пятьдесят дрейков за одну, провозгласило кольцо обменный курс. Мы богаты, моя Прелесть, подумал Джон, подбрасывая монетку в воздух и радуясь, что эта-то уж точно не приземлится безумным Таргариеном кверху.

В маленьких ржавых бочонках нашлись те самые обрезки и стекло, которые требовала Ажира. Заодно там нашелся рубин, пара изумрудов и бриллиант для Хабаси. Глядя, как он искрит и играет даже в тусклом свете факела, Джон ощутил приступ сожаления, что с такой красотой придется расстаться, но потом вспомнил, что у него есть дела и поважнее. Его того и гляди объявят Нереварином, не до бриллиантов тут.

Джон еще раз полюбовался на камешек, а потом интересу ради провел над ним Прелестью. Уменьшение ловкости, был ему ответ, и он крепко задумался, кем надо быть, чтобы крошить алмазы в зелье, да еще с таким поганым эффектом. Или их тоже вываривают?..

По дороге ему попалось несколько ловушек и он, надеясь на защиту доспеха, стал осторожно вскрывать их щупом. Толку от этих стараний было немного – хорошо, хоть доспех знал свое дело лучше, чем начинающий вор, и защитил Джона от всего, что в него полетело. Но один замок, простой, как батат, ему все же удалось взломать, и Довакин немедленно возгордился, опять мечтая расхвастаться перед Арьей.

Уткнувшись в значительного вида запертую дверь, Джон потоптался перед ней в сомнениях, вспоминая ворота Волкихара, но потом решил пожалеть свои многострадальные кости и не рисковать. Все-таки он уже не вампир, и вышибать ворота собственным боком ему, помнится, не рекомендовали…

Вскрыть дверь тоже не получилось – он только попусту сломал обе отмычки, – и он решил, что на этом его грабеж окончен.

А хотя… Он вдруг припомнил, что в рюкзаке у него до сих пор лежат свитки отпирания Одуси или как-то так – среди моря впечатлений он успел о них забыть, – но потом зевнул и понял, что устал. Пора вернуться в Балмору и раздать всем положенное: Ажире обрезки, Хасфату кубик, Каю отчеты. Потом под покровом ночи привести к себе в дом Хабаси и сбыть ей сундук с посудой. А сюда он может вернуться и позже…

Выбравшись наружу из руин, он зашагал под вечереющим небом обратно по мосту, где на него налетело нечто противное. Большая то ли птица, то ли ящерица с кожистыми крыльями гадко кричала и все пыталась клюнуть его в темечко.

– Да отвали ты! – рявкнул он и махнул клинком Шарн, отсекая летучей пакости голову. На голове торчало большое красивое перо – одно-единственное. Джон посмотрел-посмотрел, да и выдернул перо на память. Хоть чем-то себя утешить, подумал он, глядя на разодранную перчатку и расклеванную правую руку, которой он поначалу закрыл голову от атак.

Он выпил одно из лечебных зелий, что дала ему с собой Ажира, но оно почему-то почти не помогало. Рука вроде бы зажила, но чем ближе он подходил к Балморе, тем хуже ему становилось. Ему казалось, что в суставах появился песок и они начинают помаленьку превращаться в кашу. Еле дотащившись до города, он поплелся к Гильдии в надежде, что там ему все-таки не дадут помереть.

– Друг Джулиан принес… – начала было Ажира и встопорщила усы, увидев, в каком он виде. – А ну садись, – повелела она и стала рыться на полке с бутылочками. – Не то! Не то!.. А, вот.

– Что со мной? – умирающим голосом спросил он, взяв пузырек.

– Ты заразился. Адская подагра, обычная болезнь, не Мор, хвала Алкошу… Пей, пей, помогает.

– Меня поклевала какая-то тварь с крыльями, – нажаловался Джон. – А я из нее, гадины, перо выдрал. Оно тоже заразное? – спохватился он.

– Нет, нет. Отличное перрро, – урчала котейка. – Из него можно сделать зелье левитации.

– Леви… чего?

– Ну, чтобы летать.

Джон откинулся назад и закрыл глаза. Летать… невероятно.

– Где мои обрезки? – потрясла его за плечо Ажира.

*

Оклемавшись после приступа подагры, Джон сбегал домой в подвал, потом одарил Ажиру обрезками и стеклом, забрал отчеты у Шарн и Хасфата, прочитал их, на всякий случай переписал и заявился к Каю.

– Вот, – торжественно сказал он, отдавая мастеру-шпиону бумаги.

– Ты слишком эффективно действуешь, – нахмурился тот. – Я начинаю тебя подозревать. И шифр этот… Иди, ленись, займись чепухой. А еще лучше – напейся, иначе я могу велеть прирезать тебя в переулке.

– Не советую, – хмыкнул Джон. – Кстати, Ларриус Варро искал меня для того, чтобы я избавил мир от плохих людей. Он сказал, их пятеро и среди них есть кузнец и…

– Этих я знаю, – махнул рукой Косадес. – Члены Камонна Тонг, данмерской преступной организации. Обычно торчат в таверне “Клуб Совета”, всех посетителей распугали и даже обслугу. Вадуза Сатрион, Мараса Арен, Мадраль Тирит, Танелен Велас, Совор Трандел… что смотришь, записывай!

Джон достал дневник и стал строчить имена, думая, что теперь он ну совсем как Арья (список!) и что надо будет потом эту страницу выдернуть и сжечь. Уж больно много на ней компромата, начиная с фразы: “Меня зовут Джон Старк…”

– Записал? А теперь слушай. По закону ты не можешь просто взять и напасть. Это убийство. А если разозлишь их, они налетят все вместе…

– И тогда я буду вправе их убить, – пожал плечами Джон.

– А сможешь ли?

– Маловероятно, – прикинул он свои возможности без использования Криков. – Думаю, для начала я просто загляну туда и осмотрюсь. Как раз вечер на дворе.

*

Несмотря на свое заявление, в “Клуб Совета” он торопиться не стал, а вместо этого пошел ворковать с Хабаси, задаривать ее бриллиантом и соблазнять сундуком. Котейка соблазнилась без лишних вопросов – лишь проурчала голосом, от которого у Джона все внутри сладко замерло, что он теперь повышен в чине и будет именоваться не Лягуха, а Мокроух. А еще подарила зелье невидимости, которое действует в течении тридцати ударов сердца.

– Прррримеррно, – проурчала она, привалясь к его плечу и гладя по груди лапкой. Джон таял и с трудом сдерживался, чтобы не почесать ее за ушком. Теперь понятно, почему Арья обнималась с каджитами.

Нет, но Джулиан Мокроух! Как звучит…

Договорившись с Хабаси о деловом свидании в ночи, он вышел из “Южной Стены”, чувствуя, как на воздухе у него слегка прояснилось в мозгах. Хабаси, не без причин носившая прозвище Сладкоголосая, совсем задурила ему голову Впрочем, по поводу сундука они сошлись на предварительной сумме в тысячу дрейков, так что не так уж и задурила… или задурила?

Ладно, неважно, ведь она такая милая, решил он и пошагал к “Клубу Совета”.

Вот уж где-где, а там было совсем не мило. Недалеко от входа торчал мрачный кузнец, который больше делал вид, что торгует, чем действительно торговал. Как и прочие дома в Балморе, большая часть таверны уходила под землю, и, спустившись вниз по лестнице, Джон обнаружил в главном зале еще троих, шушкавшихся за дальним столиком. Две женщины и мужчина, все данмеры. Где еще одна?

Джон навалился на стойку и попросил бутылочку флина.

– Как идут дела? – спросил он хозяина, радостно полезшего к полкам при виде нового посетителя. Пустая таверна говорила сама за себя.

– Идут, – ответил тот, ставя бутылочку на стол, и прошептал, поведя глазами на дальний столик: – Но не у меня.

– Понятно, – промолвил Джон, запуская руку в рюкзак. – Знаете, а дайте мне, пожалуй, две бутылочки флина и еще суджамму…

Хозяин снова радостно отвернулся к полкам, и Джон тут же опрокинул в себя зелье Хабаси. Преступники за столиком встрепенулись, едва Джон пропал – еще бы, да он собственных рук не видел! Перескочив через стойку, он врезал хозяину по голове, мгновенно обретя при этом видимость, и крикнул:

– Муль Ква Див!

Преступников золотые рожки не смутили. Они прекрасно поняли, что их пришли убивать – их бедой было то, что они не знали, кто именно к ним пришел. Уложив бессознательное тело трактирщика на пол под стойку, Джон на всякий случай выхватил меч и снова крикнул:

– Ри Вааз!..

Вы, поди, еще и каджитами торгуете, подумал он, глядя, как обе данмерши отлетают переломанными мертвыми куклами. Джон выскочил из-за стойки и важный эльф в белых штанах, рискнувший пойти на него с кулаками, тут же схлопотал оголовьем меча между глаз. Даже при таком ударе зачаровка на огонь дала о себе знать, оставив на сером лбу обоженное пятно. Кажется, я спалил ему мозги, подумал Джон, поворачиваясь к следующей назначенной жертве – кузнецу, как раз сбежавшему с лестницы с веселым желтым топориком наперевес.

Кузнец был настроен решительно. Джон, не напрягаясь, отвел удар топора мечом Шарн, крутанулся и вбил локоть противнику в горло. Тот свалился, дергая раздавленным кадыком, а Джон почувствовал, как что-то легонько тюкнуло его в спину – словно ребенок бросил веточку.

Он повернулся и увидел, что в дверях, ведущих еще ниже, стоит данмерша с луком и как раз снова спускает тетиву. Стрела клюнула его в грудь и бессильно упала, отскочив от драконьего доспеха.

На мне висит судьба двух миров. Думаешь, ты способна убить меня, дура, подумал он, а затем подошел ближе и, не заморачиваясь, свернул ей шею руками в сияющих перчатках.

Он огляделся. Крови нигде не было. Прикончив хрипящего кузнеца, он поспешно сбегал наверх и запер дверь на засов. Пока на нем этот доспех, лучше не пускать сюда посторонних. Вернувшись в общий зал, он стащил тела в кучу, проверил всех кольцом, сверяясь со списком, и спрятал трупы к сундукам под крылышко.

Спустившись вниз, он заглянул в комнатки, предназначенные к сдаче постояльцам, но все они, к счастью, пустовали. Он, конечно, знал, что Камонна Тонг выжила всех из этого заведения, но убедиться было не лишним. Что ж, обрадованно вздохнул он, на сей раз невинных жертв нет. Разве что хозяину досталось, но этот ущерб ему компенсирует прибыль от новых посетителей.

Доспех наконец-то развеялся, и Джон, ухватив кувшин с водой, от души окатил беднягу хозяина. Тот заворочался, стеная и хватаясь за голову, и Джон помог ему сесть, а потом дал лечебное зелье Ажиры из рюкзака.

– Что случилось? – спросил несчастный. – Это вы меня?..

– Ну что вы, – скорбно отвечал Джон. – Они ведь и на меня напали. Но не волнуйтесь. Больше они не вернутся… Сколько с меня за флин?

========== Глава 8. Обычный день в Морровинде ==========

В глухой ночи двемерский сундук был торжественно продан. Хабаси, довольно ворча, ускакала во тьму, ведя за собой тащивших контрабанду помощников, а Джон остался со смутным подозрением, что его надули и обсчитали. Но и тысяча дрейков лучше, чем ничего, так ведь?.. ну правда же?..

Впрочем, даже больше тысячи, ведь он продал Хабаси еще и пару бутылочек скумы, каждую по двести дрейков – не пятьсот, как обещала Прелесть, но все же…

Вспомнив, что Кай приказал ему лениться и напиться, Джон откупорил бутылочку флина. Глотнул, обомлел от чудного вкуса, поморгал – и заснул.

Проснулся на следующий день совсем не рано, недовольно оглядел одежду, в которой спал, и задумался, где в Балморе можно найти баньку и прачечную.

Ра’Вирр поворчал, но указал-таки направление, шипя при этом, что гадкие данмеры не пускают каджитов, потому что шерсть и вообще, вылизывайтесь, мол, сами. Джон посочувствовал, а потом засомневался, стоит ли ему идти в бани и щеголять там у всех на виду приметными шрамами.

Осторожность победила. Прикупив одежду на смену, он, недовольно сопя, натаскал домой воды из колодца. Приводя себя в приличный вид возле обколотого тазика, он горестно вспоминал купальни Винтерфелла и думал о том, что двух смен одежды ему не хватит даже на простую жизнь без приключений, а с учетом того, что впереди наверняка ждут очередные зубодробительные путешествия, очень скоро его наряд, как всегда, превратится в лоскуты.

Приведя себя в порядок, он снова почувствовал себя человеком и уселся за стол, чтобы как следует вникнуть в отчеты Шарн и Хасфата и подумать, чем ему все это может грозить.

Отчеты не радовали. Хасфат писал главным образом о Шестом Доме – Доме Дагот, который был давно уничтожен, но, возможно, остатки его все еще сохранялись у Красной Горы силами некой темной магии – что само по себе звучало зловеще.

Шарн сосредоточилась на культе Нереварина, популярном в некоторых племенах эшлендеров: те ждали возрожденного Неревара, сироту и странника, который низвергнет ложных богов Трибунала, изгонит чужеземцев и вернет древние традиции. Культ, разумеется, пришелся не по нраву Империи, да и Храму тоже, а стало быть, находится в статусе запрещенного.

Также имелось какое-то мутное пророчество, да еще и в стихах.

Опять пророчество, поморщился Джон и мысленно попенял драконам, что они так мало рассказали ему о Морровинде.

А ведь и правда, встрепенулся он. О чем они только не рассказывали! И про Исграмора успели, и даже про Каирн. Про эйлейдов повестовали очень увлекательно и обливионский кризис изложили в деталях, которые он, конечно, сразу же забыл. Но хоть бы слово о Морровинде…

А может, они это нарочно? Может, Партурнакс их заранее предупредил ничего не рассказывать? Ведь наверняка же предупредил.

Что ж, теперь уже не спросишь, вздохнул он и решил вернуться к насущным делам. В отчете Хасфата был список книг о Нереваре, которые тот советовал поискать в лавке Дорисы. Джон хмыкнул и подумал, что будь рядом Харкон, ведь наверняка сказал бы, что в них сплошное вранье и все было не так.

На миг у него возникло искушение заявиться в Волкихар и подробно расспросить Папулю обо всем этом нереварском безобразии. А что? Харкон ведь пока не знает, что Джон – Довакин.

Усмехнувшись собственным идеям, он сел к столу и начал составлять список заклинаний, которые надеялся выучить в первую очередь, и зелий, которые хотел найти и прикупить, а еще лучше – научиться делать самому.

Хождение по воде, лечение, невидимость. Что-нибудь боевое, огненный шар, сосулька всякая… Джон покусал перо и быстренько нацарапал: призванный лук. Он до сих пор хорошо помнил тот невероятный лук, который наколдовала Серана. Потом, как всегда, пригорюнился насчет третьего слова, которое зажал Дюрневир.

А ведь можно же пробраться в Каирн и спросить! Но как он туда попадет без Сераны, и к тому же опять отдавать часть души – на этот-то раз какую? И у него нет Свитка, а без Кель Дюрневир его просто прикончит по приказу Хозяев. Нет, не надо ему туда попадать, да он и не сможет. Харкон ведь не смог, а вампир все ж таки разбирается в магии лучше него. Да кто угодно разбирается в магии лучше него…

Список нужных заклинаний лежал на столе и будто бы взирал на него с насмешкой.

Так, что же еще нужно, задумался он, обгрызая перо. Ах да. Левитация! Отпирание замков! Ондузи! Джон вдохновенно застрочил дальше.

*

В Гильдии на список посмотрели, посмеялись и добавили туда несколько полезных пунктов.

– Лечение – это славно, – бурчала Шарн. – Но есть еще и болезни, обычные и Мор, а также яды. Насчет болезней это в Храм, а вот исцелению от яда я могу научить.

– Не забудь про захват, – пищала Гальбедир. – Души-то в Камни ты как ловить собираешься, руками?

– И еще пометка и возврат, – сообщила бретонка Масалини, заведовавшая помостом. – И вмешательство Альмсиви, но это тоже в Храм.

– Хоррроший набор приключенца, – урчала Ажира. – Мы тебя научим, а ты будешь нам таскать ингредиенты.

– И Камни Душ, – тут же присовокупила Гальбедир.

– И… сам знаешь что, – зловеще зашептала Шарн, будто в Гильдии был хоть один человек, кто не знал о ее исследованиях.

– А мне бы просто денежек, – мечтательно промолвила Масалини.

У Джона уже голова шла кругом от избытка дам и требований. Даже с драконами и то было проще.

Но, видимо, мирозданию показалось, что женщинами он малость обойден и в зал, гордо развевая подолом, вошла величественная альтмерша и уставилась на него сверху вниз.

– Мы даже прибыть не успели, а Ранис нам все уши прожужжала, – заявила она. – Так это ты наш знаменитый новый Джулиан?

– А куда вы дели старого? – с опаской уточнил Джон.

– Лучше не спрашивай, – раздался мужской голос и к Джону приблизился суровый данмер. – Марайн Дрен, – представился он.

– Да где же вы были-то все это время? – возрадовался Джон, наконец-то завидев в цветнике Гильдии хоть одно мужское лицо.

– Пытался перевестись в отделение Кальдеры, – мрачно отвечал тот.

– Мы ставили полевые опыты, – сообщила альтмерша. – Познакомимся, я Эстирдалин.

– Очень рад, – кивнул Джон.

*

Обучение началось с того, что Джона свели вниз в тренировочный зал, а все маги пошли за ним кучкой, радуясь бесплатному развлечению. Еще бы, не каждый же день в Гильдию забредает неуч, который хочет все и сразу!..

Над Джоном издевались так и сяк, сказали, что левитацию ему еще рано, огненный шар позорно летел куда попало и сосулька выходила кривая и мелкая, а потом Шарн, сияя клыкастой улыбкой, и вовсе его отравила.

– А как лечиться от яда, если яда нет? – резонно спросила она и мечтательно добавила: – Хороший у тебя все-таки череп.

Джон понял, что либо он опять, как в трактире Аррилла, прыгнет выше головы, либо очень скоро и сам станет ингредиентом. Пришлось поднатужиться. Шарн выглядела и довольной и разочарованной одновременно.

Лучше всего у него почему-то получался призыв лука.

– Странно, – удивлялась Эстирдалин. – Вообще-то это не самое простое заклинание и я дала его тебе просто для смеха… А попробуй вот это.

– Что это? – спросил замученный, выдохшийся Джон.

– Призыв скампа.

– Погоди, погоди, – запищала Гальбедир и убежала, чтобы вскоре вернуться с Камнем Душ. – Вот теперь давай.

Джон призвал скампа. Маги с радостным улюлюканьем начали швыряться заклинаниями и ловить тупо озиравшегося бедняжку в Камень, пока Джон пил очередную бутылочку, восполняя ману. И все равно его уже тошнило.