Текст книги "Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 48 страниц)

– Родовая гробница Нерано находится к северу отсюда, – все так же терпеливо пояснил Каушад. – Но вы не местный и можете заблудиться. Ступайте на запад от лагеря, потом вдоль гор – на север, а за развалинами Нчулефта поверните на восток. Гробница расположена в холме между двумя старыми деревьями.

– Двемерские руины? – оживился Довакин и радостно припустил на запад от юрты ашхана.

По дороге ему попались аж две Святоши, но разговор как-то не заладился. Интересно, задумался он, собирая добычу с золотых тел, их всех шлет сюда Энн Мари или некоторых отправляют другие Принцы? Или они прибегают сами? Или это те красотки, которых он уже ловил в ватрушки, и они хотят мести?

Что уж теперь поделаешь, вздохнул он, шагая к двемерским шпилям в отдалении. За ним вечно гоняется куча народу, а чем Святоши хуже других?..

В руинах было, как обычно, ржаво и прибыльно. Нахватав по углам монеток и камешков, Джон вымелся наружу довольный и отправился искать вампира.

Гробница нашлась в живописном месте, под раскидистыми деревьями, озаренными плывущим к закату солнышком. Внутри все оказалось не так привлекательно. Спустившись вниз по лестнице, он обнаружил разбросанные недавние трупы – судя по записке, лежавшей в стороне, это были какие-то жулики, которые выбрали для своих неблаговидных дел не ту гробницу.

Джон поморщился, пнул защищенную ловушкой дверь (спасибо вам, золотые рожки) и вошел в дальнюю часть склепа, где прятался Кальварио. С этим деятелем он разобрался быстро и бескомпромиссно, просто снеся ему голову, а потом подождал, пока развеются рожки, и вернулся в лагерь Зайнаб.

– Мертв, – промолвил Каушад. – Что ж, возможно, вы и впрямь Нереварин.

Джон возликовал, надеясь на простой исход дела, но потом скис, наконец-то приняв во внимание подозрительное словечко “возможно”.

– Я, – степенно продолжал вождь, – с удовольствием нареку вас Нереварином Зайнаб. По нашим обычаям тот, кого собирается почтить ашхан, должен преподнести некий ответный дар в знак уважения.

Ага, подумал Джон. Вот оно, настоящее задание.

– Я всецело за продуманные подарки, – соврал он и увидел, как Каушад благосклонно кивнул.

– Вы чужеземец и я не заставлю вас гадать, – сказал вождь. – Будет справедливо, если я сам назову дар, который хотел бы получить.

Только не звезду Азуры, только не ее, мысленно взмолился Джон. Хоть звезду с неба, но не звезду Азуры!..

– Лучшим даром для меня будет высокородная невеста Телванни, – вклинился в его молитвы голос Каушада. – Хорошенькая, пухленькая и с широкими бедрами, чтобы родить мне много сыновей.

Тут сказанное наконец-то дошло до Джона, и он бухнулся на складной стул, глядя на ашхана и бестолково моргая.

– Но… как… где… – заблеял он, не в силах даже начать объяснять Каушаду, почему его запрос немыслим и неосуществим.

– Где вам найти высокородную невесту Телванни? – смилостивился ашхан. – Это просто. Посетите лордов Телванни и скажите им, что Каушад, вождь племени Зайнаб, хочет оказать им честь, назвав одну из их дочерей своей невестой.

Джон тупо кивал, все еще не в силах переварить эту дерзновенную мысль.

– Разумеется, лорды будут польщены, – важно продолжал ашхан. – Доверяю вам выбрать из их дочерей лучшую. Посоветуйтесь с моей шаманкой, Сонумму Забамат. Ей известны мои вкусы.

– Непременно, – прохрипел Джон и вывалился из юрты.

Боги, что же теперь делать-то…

Некоторое время он с трагичной усмешкой рассматривал идею умыкнуть одну из дочерей Фира. У старого эльфа их много, глядишь, и не заметит нехватки. Или выменять дочурку на двемерскую книжку? Он даже мог бы приложить к ученому труду схему скарабея, которую вытащил из Нчулефта…

Потом ему в голову пришла чуть более здравая мысль – отправиться в Морнхолд и нанять там в театре актрисульку. Какие-нибудь пять тысяч дрейков, и злодейка замка Ксир чудесным образом превращается в дочь Телванни с пухлыми бедрами…

Да, но сперва покажите мне хоть одну данмершу с пухлыми бедрами, возмутился Довакин, шагая через лагерь к палатке шаманки. Эльфки же тонкие как былинки! И почему всем вечно нужна какая-нибудь дочь? То лук им дай, то дочь, то всё вместе…

Джон начинал подозревать, что Каушад вовсе не туп и не тщеславен, как могло бы показаться на первый взгляд. Скорее уж ашхан проверял хитрость и смекалку Нереварина, ведь войны, как известно, выигрываются не только грубой силой. Поистине драконье коварство, ворчливо признал Довакин, входя в юрту.

– Чего же захотел наш ашхан? – спросила Сонумму, с которой Джон успел познакомиться еще до встречи с Каушадом.

– Невесту, – развел руками Джон. – Высокородную дочь лорда Телванни. Вот думаю, не нанять ли актрису.

– Хм, нет, – помотала головой шаманка. – Лучше отправляйся в Тель Арун. Найди Савиль Имейн, мою давнюю хорошую подругу. Она продает там рабов на Праздничной Ярмарке…

Да уж, хорошая подруга, мысленно поморщился Джон.

– Предлагаешь купить рабыню? – спросил он, сам поражаясь тому, что спокойно сидит и обсуждает такую возмутительную идею. – Не думаю, что среди лордов Телванни есть каджиты. А Каушад не слепой.

– Зачем каджиты? – удивилась Сонумму. – Скажи ей, что тебе нужна красивая данмерская рабыня.

– Данмеры продают данмеров? – искренне удивился Джон.

– Продают то, что продается, – усмехнулась она.

*

Вмешательство Альмсиви перенесло его к храму Трибунала в Восе. Покрутившись по улочкам, он наконец-то выбрался на пристань и отплыл в Тель Арун, расположившийся на острове совсем недалеко от Садрит Моры. Рабский рынок он увидел издалека – его было легко признать по клеткам с товаром, – и задумался, а не приодеться ли в красивое, благо что теплая погода вполне позволяла шелк. Раз уж он выдает себя за рабовладельца, надо выглядеть избалованно и роскошно.

Поставив в укромном закутке пометку, он отправился в купол и натянул на себя морнхолдский наряд. Печально проведя рукой по мелким дырочкам на плечах, прожженным в ткани искрами Заводного Города, он прикрыл их расшитым плащом, а потом расправил плащ на руке и задумчиво осмотрел темную подкладку в дырах и затяжках.

Вот прав был Харкон. Оборванец и есть.

Ну и ладно, решил он. В такую безветренную погоду этого все равно никто не увидит.

В который раз вздохнув о погибших даэдрических перчатках, он натянул простые кожаные, пряча бесценные кольца, а потом вернулся к пометке на рынке.

– Ох уж эта Сонумму, вечно что-нибудь придумает, – развеселилась Савиль, услышав его запрос. – У меня есть подходящая рабыня, молода, хороша собой. Ее можно обучить. Конечно, потребуется ее приодеть…

Джон важно пошуршал плащом, сказал, что это не станет проблемой, и повелел показать товар лицом и бедрами – мол, требуются пухлые.

Из клетки сверкнули раскосые злые глаза, которые мгновенно спрятались за черными волосами, когда рабыня покорно опустила голову и пропищала заученное милое приветствие. Джон посмотрел-посмотрел, подумал и решил, что дикая девица ашхану вполне подойдет. Во-первых, жизнь в пустошах трудная, мягкотелые и робкие там не выживают. А во-вторых, у высокородных дочерей, как правило, тот еще норов.

– Ладно, годится, – снизошел он. – А чем еще торгуете?

– О, – оживилась Савиль. – Ищете что-нибудь особенное или хотите пару рабов для хозяйства?

Хочу освободить их и отправить подальше отсюда, подумал Джон.

– И то и другое, – ответил он вслух. – Надо же чем-то себя развлекать.

– Сейчас у меня есть пять замечательных домашних рабов на продажу, – сказала Савиль. – Каждый стоит тысячу дрейков и…

– А за это? – перебил ее Джон, мотнув головой в сторону клетки.

– Это особый товар, – надула щеки торговка. – Тысяча двести.

– Хорошо, – кивнул он. – Придержите их полчаса, я вернусь с деньгами.

Рабыня снова стрельнула в него злым непрощающим взглядом и Джон со смешком подумал, что девица почти наверняка попытается его прирезать на очередном привале. Ладно, как нибудь договоримся, вздохнул он. Печать дяди Шео-то на что?..

Вернувшись в купол, он выволок из сундука три мешочка по тысяче дрейков, оставшиеся от денег Нермарка за лича в ватрушке. Потом взял пару мешочков, из которых уже успел кое-что растратить, и стал засыпать туда монеты пригоршнями из сундука. В итоге получилось не ровно по тысяче, но Джону было лень считать. Подумаешь, чуть-чуть больше, он не разорится.

Порывшись по сундукам, он нашел еще один подходящий мешок и заполнил и его, а потом затосковал от мысли, что теперь ему придется тащить всю эту тяжесть на себе. Вот уж воистину, никогда не знаешь, где в хозяйстве пригодился бы раб.

С матюгами дотянув мешки, он свалил их Савиль на ноги, утер лоб и потребовал немедленно передать ему имущество. Довольная эльфка отправила помощника за рабами в яму – так она сама изволила выразиться, а Джон лишь понадеялся, что от слова “яма” его не слишком перекосило, – и пошла отпирать клетку с особым товаром.

– Вот, я уже кое-что вбила в ее упрямую голову, – похвалилась она.

– Здравствуйте, сэра, – пропела рабыня, пока ее глаза обещали Джону все муки ада. – Меня зовут Фалура Ллерву, я дочь Андрано Ллерву, лорда Тель Ллерву…

– Андрано – это фамилия, – покачал он головой и повернулся к Савиль: – Вот чему ты ее учишь?

– Да будто дикари отличат, – махнула та рукой.

– Даже я отличаю, – спорил Джон, – а ведь я бретон.

– Ну, теперь она твоя, – легкомысленно захихикала торговка. – Учи чему хочешь, а можешь просто съесть на завтрак.

– На завтрак я меров не ем, – отрезал он, а сам подумал: уже не ем.

Из двери сбоку потянулся малый караван рабов: каджит, имперец, бретон…

– Бретон? – не сдержался он, увидев мнимого соотечественника.

– Не думала, что так быстро от него избавлюсь, – маслилась от выгодной сделки Савиль. – Но при желании из него тоже можно сделать приличного раба.

– Вряд ли. Мы ленивые и капризные, – хмыкнул Джон, глядя, как из двери появляются женщины: одна – рослая и смуглая уроженка Хаммерфелла, а другая и вовсе… альтмерша?

– Вот скажи мне, – уставился он на торговку, – и говори правду. Их тебе что, продали пираты? Ограбили торговое судно?

– Ну, – захихикала она, – так оно или нет, а сделка обратной силы не имеет.

– Да ни за что я не отдам их обратно, – фыркнул он. – Необученные – это же какая удача! – и добавил ласково: – Сам обломаю.

Услышав это, его новые приобретения подняли на него убитые глаза и тут же снова потупились.

Помощник подскочил к Савиль и передал ей связку ключей от наручников, с которыми Джон и сам был знаком куда ближе, чем хотелось бы.

– Теперь они твои, – сказала торговка, протягивая ему ключи. – Передавай привет Сонумму.

– Обязательно, – кивнул он и повернулся к рабам: – Все за мной, не разбредаемся. А ты, – он ухватил Фалуру за руку, – не вздумай что-нибудь учудить… Вперед, мои зверушки.

И потащил дикую девицу к пристани, слыша за спиной шарканье пяти пар слабых от голода ног.

Но Фалура, конечно, учудила. На пристани она почти сумела стащить танто в попытке прирезать нового хозяина, а потом вознамерилась спрыгнуть с корабля, который нес их по волнам к Садрит Море.

– Да сиди ты смирно, – зарычал он, еле успев перехватить ее у борта. – Далеко ли ты уйдешь с этим наручником? Хочешь снова в клетку?

– Провались к Молаг Балу, н’вах, – шипела она, выкручиваясь.

Я уже к нему проваливался, горестно подумал он, волоча от борта брыкающуюся девицу.

– Ну, уплыла бы ты, – сказал он, кинув ее на бухту каната. – Дальше что? Рынок-то рабский прямо тут, рядышком. Хоть бы подождала, пока я спать лягу, дуреха.

– И подожду, – окрысилась она, поджимая голые ноги.

Остальные рабы сидели кучкой на палубе и испуганно смотрели то на непокорную девицу, то на страшного нового хозяина, явно недоумевая, почему он все еще не разозлился всерьез. Джон не знал, долго ли они проторчали в яме и на что это было похоже – хотя втихомолку надеялся, что с ними обошлись все же не так жестоко, как с ним в Хладной Гавани, – но в любом случае всем им были нужны пища, отдых, лечение и безопасность. И уважение.

Но пока что приходилось хоть немного, но играть роль. Дать им надежду раньше времени – и попыток к бегству будет куда больше, чем способна учудить одна отдельно взятая Фалура. Лови их потом и выкупай на рынке по второму разу…

В Садрит Море он дотащил их до местного отделения Гильдии Магов и спросил, могут ли они переместить сразу несколько человек. Фалура все еще не внушала ему доверия.

– Разве что двоих, – недовольно сказала магичка. – И по двойной цене!

– Бриллиантами возьмете? – спросил он и не удивился бодрому “да”.

Наставительно побренчав перед рабами связкой ключей и приказав ждать у помоста, он одного за другим отправил их в балморское отделение, а потом прихватил за бок шипящую Фалуру:

– Ну вот, остались только мы с тобой, милая.

– Да когда же ты спать-то ляжешь, сволочь! – выла она, пока Джон с искренним смехом тащил ее на помост. Маги с молчаливым неодобрением наблюдали, как их коллега творит насилие над личностью.

– Ох, наконец-то, – выдохнул он, оказавшись в Балморе и увидев родную мордочку Ажиры.

– Джулиан, кого ты к нам понатащил? – дивилась Масалини на разношерстный сброд.

– Джулиан покупает рабов, – ворчала каджитка, прижимая уши. – Ажира недовольна!

– Ну и очень зря Ажира недовольна. Лучше принеси зелья, видишь же, что их били, – и он поманил к себе каджита. – Иди-ка сюда.

Кошак боязливо подшаркал к нему и вытаращил глаза, увидев, как Джон начинает ковыряться ключом в замке наручника.

– Хозяин отпускает Эс’Бакху? – неверяще спросил он.

– Да, но вам всем сперва надо подлечиться, – сопел Джон над замком. – Я ей башку оторву, что за кривые ключи она мне дала… А, это не тот…

– Киралинд? – раздался голос Эстирдалин. – Быть не может!..

Джон поднял голову, а потом сунул каджиту связку ключей:

– Поищи нужный, – и повернулся к Эстирдалин, которая уже обнималась с оборванной альтмершей: – Вы знакомы?

– Ну, так, немного. Работали вместе над одним проектом, – легкомысленно кивнула та и вытянула губы дудочкой. – А еще она, кажется, моя сестра…

– Двоюродная-я-я, – в голос заревела Киралинд, повисая на родственнице, а Джон в очередной раз подивился сомнительному альтмерскому юмору.

Смотреть на слезы счастья, которые лила Киралинд, было, без сомнения, приятно, но тут он уловил какое-то движение за спиной и, обернувшись, увидел, как имперец, беспомощно скребя грудь, начинает сползать на пол.

– Боги, да у него с сердцем плохо, – растерялся Джон и плюхнулся на табуретку у стены, слабым голосом заявив: – Я отказываюсь принимать в этом участие. Спасайте их сами, я устал.

Маги засуетились, забегали, начали махать руками и кидаться заклинаниями, но Джон уже не мог сосредоточиться на их возне. Он тупо сидел в сторонке, чувствуя, как мир со всеми его звуками и жизнью уплывает куда-то вдаль, а перед глазами становится все темнее, будто он снова погружается в яму.

Он уже не видел, как Фалура, отступив в сторону от общей толкотни и суеты, молча на него смотрит – на странного, страшного, отвратительного незнакомца, бесчеловечную тварь, с веселым смехом купившую ее невесть для каких мерзостей. Она смотрела, как он сидит на табурете, привалясь плечом к стене, закрыв глаза и с каждым мигом становясь все белее и белее.

Джон не видел ее взгляда и не видел, как она наконец стронулась с места и побежала к Ажире. Сейчас он уже не видел ничего, кроме ямы, внезапно поглотившей его сознание прямо среди бела дня.

– Эй, – его подергали за рукав и он не сразу, с трудом вернулся к реальности. – Это тебе. Та кошка дала…

Он посмотрел в алые глаза Фалуры, потом на стакан в ее руке и спросил:

– Ведь плюнула же туда, да?

– Ничего я не… Не плевала я! – вспыхнула эльфка и спросила неожиданно робко: – Ты правда нас отпускаешь?

– Их, – качнул головой Джон. – Но не тебя, уж прости. Тебе предстоит выйти замуж за вождя племени Зайнаб.

– Эшлендера? – задумалась она. – О них всякое говорят. Но не похоже, что ты отдал бы меня плохому человеку. И к тому же вождь… Быть женой вождя куда лучше, чем рабыней.

– Ты могла бы сбежать, – возразил Джон и взял стакан, вдруг замечая, что рука у него трясется. Проклятая яма совсем его доконала.

– А какой он? – заинтересовалась девица.

– Старше тебя, – он хлебнул зелья, намешанного заботливой лапкой Ажиры, и сразу почувствовал, как светлеет в глазах. – Хитрый, спокойный. И любит посмеяться. Надо мной он посмеялся будь здоров.

– Тогда он мне уже нравится, – невежливо заржала она.

– Вот так, как ты, – укоризненно глянул Джон, – выскородные леди себя не ведут. Ашхану нужна дочь лорда Телванни, а не бесенок вроде тебя.

– Это мы еще посмотрим, – приняла вызов Фалура.

*

Бывших рабов обогрели, накормили и снарядили к новой жизни. Быстро сбегав в купол, Джон притащил еще мешок дрейков и распрощался с Эс’Бакхой, Манилианом, Джадьером и Давиной, которые изъявили самое пылкое желание поскорее покинуть Морровинд и отправиться из Сейда Нин в Сиродил. Указав им путь к силт страйдерам и дав с собой денег на дорогу, он вернулся в Гильдию и посмотрел на тонкую, как плеть, Фалуру, которая сидела за столом и набивала рот какими-то плюшками.

– До пухлости тебе все равно далеко, – скептично заметил он. – Лучше попроси у Ажиры зелье, чтобы раздуло.

Девица показала ему язык, а откуда-то сбоку возникла нарядная Киралинд, уже ничем не схожая с заморенной тенью из ямы.

– Девицы Телванни, – сказала она, ласково потрепав Фалуру по голове, – стройны и изящны. Вот только нужно будет приодеть тебя, оборвыш.

– Завтра, – зевнул Джон. – Не сбеги, – пригрозил он юной эльфке. – На краю света найду.

– Найдет, – заверила хмыкающую девицу лояльная Ажира и ухватила его лапками за локоть. – Ра’Вирр уже сдал домик… Но уютный друг Джулиан может спать прямо здесь. Друг Джулиан хочет спать прямо здесь?

– Еще как, – кивнул он и на одно мгновение взгрустнул, вспомнив куриный мавзолей, с которого все начиналось и в котором теперь поселился кто-то другой. Ну, что уж тут поделаешь, подумал он и попросил у каджитки ее чудной сонной настойки.

Лишь бы не яма, думал он, засыпая под боком у котейки. Лишь бы не яма…

*

Проснувшись совсем не рано, Джон разгладил изрядно помятый наряд, привел себя в порядок заклинанием и отправился в общий зал, где нашел Масалини, Киралинд и Эстирдалин, насевших на неотесанную Фалуру.

– Реверанс делается не так, – всплескивала руками Масалини.

– Я дочь лорда, – сопела упрямая девчонка. – Я лучше вашего знаю, как делать вееранс!

И подобрав обрывки юбки, снова неловко присела. Джон ухмыльнулся из дверей и сказал, что у его сестры – не родной, но вполне высокородной, – получалось и того хуже, так что сгодится.

– Вот! – гордо выпрямилась Фалура. – А он знает, что говорит, этот важный и красивый господин!

– А и правда, где это ты так принарядился? – захихикала Эстирдалин.

– В Морнхолде, – не смутился Джон. – Там было жарко. Ладно, дамы, идемте к Мили, поможете мне одеть эту дочь лорда.

Мили Гастиен была занята и поначалу замахала руками на компанию, заявившуюся в ее уважаемую лавку, но потом признала любимого клиента и состроила извиняющееся личико, указывая на покупателя.

– И почему у вас все такое тусклое, – ворчал здоровяк, копаясь в выставленных нарядах.

– Форстааг? – Джон не поверил своим ушам.

Тот обернулся и просиял:

– Привет, ведьма! А это кто такие? – уставился он на дам. – Твой ковен?

– Мы из Гильдии Магов, – с достоинством ответила Масалини, пока высокие эльфки надменно дулись.

– Я так и сказал, – поднял брови норд.

– Мили, не волнуйся, – поспешил заверить портниху Джон. – Мы пока осмотримся, прикинем…

Магички выпихнули Фалуру на помост и стали прикладывать к ней вешалки с готовой одеждой, а Джон подкочевал к прилавку.

– Друже, хватай что есть, – посоветовал он. – На твой размер тут редко шьют.

– И то верно, – сморщился тот. – Но вот просит душа праздника.

– Тогда тебе не сюда, а на Солстхейм, в Тирск, – разумно рассудил Джон. – После тамошнего меда тебе уже будет все равно, что на тебе надето. И надето ли хоть что-нибудь.

Форстааг уставился на него с просветленным лицом.

– Дело говоришь, ведьма! – взревел он, хлопнул Джона по плечу и, кинув Мили тугой кошелек, умелся с охапкой отобраных вещей. Джон сипел и тихо сползал по прилавку, нянча плечо.

– Я абсолютно уверена, – недобро промолвила ревнивая портниха, потянув его за плащ, – что никогда не шила ничего подобного.

Джон печально посмотрел на нее.

– Мили, хоть ты меня не мучай, – душевно попросил он и растянул на руке полу плаща. – У меня и так жизнь трудная…

Портниха увидела дыры на подкладке и довольно разулыбалась, понимая, что одежда из-под иглы конкурента почти безнадежно погублена.

– Ну, мы тут кое-что выбрали, – сообщила Эстирдалин и бухнула на прилавок гору тряпок.

– Это что? – всполошился Джон. – Это зачем?

– А приданое? – эльфка смотрела на него, как на дитя.

– Соберу я ей приданое, но не тряпки же! Ты хоть представляешь, что там за жизнь в пустошах? Так, – начал распоряжаться он, – вот из всего этого отберите самый красивый и изящный наряд, который достоин дочери лорда. А еще ей нужна хорошая, удобная одежда для путешествия. И… – он задумался, глядя на полки, – Мили, давай сюда украшения, что у тебя там есть на продажу. Сейчас соберем приданое.

– А еще зайдите к Налькарии, – посоветовала портниха. – Прикупите жучиный мускус.

– Без этого никак? – насторожился Джон.

– Ну, вреда-то не будет. И что за дочь Телванни без мускуса Телванни? – согласилась с Мили Киралинд и с любовью оглядела ворохи тканей. – Ах… Думала, навеки этого лишилась…

Джон, сам отлично знакомый с заключением и наручниками, давящими любую магию и надежду, хорошо ее понимал. Не то чтобы его волновали наряды, но свобода… это, конечно, пьянит.

Вернувшись в Гильдию, он снова оставил Фалуру на попечение магичек, а сам сбежал в купол, чтобы добыть для девушки подходящее оружие.

Порывшись в свалке еще нераспроданного, он вытащил наружу стеклянный кинжал в ножнах и решил, что такой ей как раз сгодится. От Воса до лагеря Зайнаб им придется идти пешком через пустоши и он не хотел оставлять Фалуру беззащитной. И к тому же кинжал вполне пойдет как часть приданого…

Бросив в какой-то расшитый кошель с десяток драгоценных камешков, Джон двинулся обратно знакомым путем через подвал Гораков и переместился к метке в Гильдии, где у него сразу поплыла голова. Оказалось, дамы успели открыть бутылочку мускуса и теперь блаженно принюхивались к аромату из тонкого горлышка.

– Уберите это немедленно, – задыхаясь, взмолился он. – Или я умру.

– Аллергия? – заботливо осведомилась Масалини. – У некоторых бывает.

– Да! У меня! У меня бывает! – отчаянно воскликнул Джон, даже не зная, о чем вообще говорит. Что такое аллергия?..

Когда у него чуток прояснилось в голове, он выложил перед Фалурой на стол кинжал и кошель.

– Твое приданое, – сообщил он.

Девица тут же схватила кинжал и вытянула его из ножен, разглядывая льдисто-зеленое лезвие.

– Ты даешь мне оружие? – изумилась она.

– Я дарю тебе оружие, – поправил ее Джон. – В пустошах пригодится.

– А там правда можно ездить на гуарах?

– Не знаю. Я не ездил…

Да уж, подумал он. Вот на ком только не ездил: на лошадях, драконах, медведях, гигантских жуках. Даже на предводителе гоблинов катался, и красивые девушки носили его на руках. А вот гуары – нет.

*

– Я – Фалура Ллерву, дочь Ондреса Ллерву, лорда Телванни, – на все лады щебетала эльфка, учась великосветским интонациям. Время от времени она делала реверансы, что при походной одежде смотрелось забавно и по-прежнему неуклюже. Джон от щебетания устал еще два часа назад, но уж лучше так, чем оттаскивать девицу с ее кинжальчиком от морового кагути. Дорога от Воса до лагеря обещала быть напряженной – особенно если юная невеста была намерена и дальше помогать ему драться с врагами.

– Позволь, я все же доставлю тебя к жениху в целости, – ворчал он.

– А я ведь тебя убить хотела, – хихикала девица. – А сейчас вот смотрю и думаю… у тебя жена есть?

– Есть, – Джон тут же замкнулся, приняв холодный вид. – И двое детей.

– Мм, жаль. Но, с другой стороны, ты просто бретон, а он-то вождь племени! – мечтала она. – Если он вождь, то я буду кто? Вождица?

– Кхалиси, – хмыкнул он.

– Будь здоров.

– Я не чихал, – заспорил он, а потом подумал, что Дени, наверное, могла бы многое посоветовать этой девчушке. Но он не Дени, так что…

Фалура снова сделала реверанс перед пыльным кустом и сообщила растению, что она дочь лорда. Джон посмотрел ей в узкую спину и все же не удержался от наставления.

– Если однажды, – произнес он нехотя, – твоего ашхана ранят, не подпускай к нему подозрительных чужих лекарей. Особенно из вражеского племени. Никогда. Лучше сама поучись лечить.

– Странный совет, – удивилась Фалура.

– Из жизни, – сурово ответил он.

Когда до лагеря оставалось не так уж далеко – шпили Нчулефта в золотистой дымке говорили сами за себя, – Джон загнал Фалуру в чахлые кусты и вручил ей тючок с парадным платьем.

– Вперед, – сказал он. – Переодевайся, я тебя постерегу. Когда придем к Каушаду, ты должна быть хороша как цветочек… и так же молчалива! Смири свой нрав хоть на пару дней, чтобы я успел убраться подальше. Да, и вот еще что, – ухмыльнулся он. – Припадай на одну ногу. Благородная девица не может пройти так далеко по бездорожью и не охрометь. Надо было гуара купить, – заворчал он, вспоминая, что в Восе их как раз-таки продавали.

– Надо было, – хихикнула Фалура, кряхтя и возясь с пышными юбками. – Ты можешь мне тут застегнуть?..

– Не понимаю я в этом ничего, – скис он, глядя на странные крючки.

– Я, что ли, понимаю? Знаешь, где я росла? Там за мусором и каналов-то было не видать!

– Морнхолд? – предположил он.

– Да… Потому и хотела тебя убить. Знаю, что за гады такие тряпки носят. Наглые богатые сволочи!..

Сотрудничая во имя общего дела, они еле-еле управились с затейливым нарядом, после чего Джон, как умел, помог ей пригладить растрепавшиеся волосы.

– Мне уже начинать хромать?

– Еще не пришли. Я скажу, когда пора.

*

Каушад степенно смотрел, как девица приседает в реверансе.

– Меня зовут Фалура Ллерву, сэра, – молвила она нежным голосочком. – Я дочь Ондреса Ллерву, лорда Телванни.

Наблюдая за спектаклем, Джон цинично подумал, что богатое платье способно скрасить даже ее неуклюжий поклон. И все же хорошо, что он не отправился в Морнхолд за актрисой. Фалура была куда более удачной находкой и Каушад ей явно пришелся по вкусу, и к тому же те пятеро уже не сидят в яме…

– Как вам у нас нравится? – любезничал ашхан с невестой.

– Я всю жизнь провела в грибной башне, – потупила шальные глаза Фалура. – Мой отец не позволял мне даже приближаться к гуарам… а их тут вон сколько! – она с искренним восторгом стиснула руки на груди.

Что правда, то правда, с гуарами в Морнхолде не очень, думал Джон, скрывая ухмылку. Зато у богатого жениха их полно…

– Мы поедем на вечернюю прогулку, – пообещал Каушад невесте, а потом повернулся к Джону: – Но сперва я выполню свое обещание и нареку тебя Нереварином Зайнаб.

– Нере… – от удивления высокородная невеста Телванни растеряла весь свой напускной лоск. – Ты же бретон! Чужеземец!

– Столько чудесного в мире, – развел руками Джон.

*

Он вернулся в свой одинокий мрачный купол и сложил на полку все вещицы, которые выдали ему племена в знак признания Нереварином. Теперь к Зубам, Захвату и Камню Безумия добавилась Плеть Зайнаб, представлявшая собой пояс с синими хвостиками.

Пятое испытание пройдено, осознал Джон, глядя на дикарские поделки. “Рука странника объединит Велотов. Четыре племени назовут его Нереварином.” До этого еще далековато, насмехалась над ним Нибани, а теперь… теперь это уже позади.

Ну и балаган же он устроил… Джон засмеялся, вспомнив все недавние события, и вдруг осекся, услышав, как странно и даже пугающе прозвучал одинокий смех в этой огромной жестяной банке.

Он поднял голову к потолку, где замерли ряды шестеренок, и вспомнил, где находится. Купол Сота Сила, Заводной Город – место безумия и мучений, место, где лучше не оставаться слишком долго. Чем скорее он пройдет облечение и покинет это мрачное убежище, тем лучше.

Что же теперь, Четвертое Испытание? “Голос странника объединит Дома. Три Дома будут звать его Наставником…”

А потом – шестое и седьмое, сморщил он нос. Поглотить грех, излечить безумных… Звучало не очень приятно и было неясно, с какой стороны за это взяться, а посему Джон решил пока просто об этом не думать. Дома так Дома. Стало быть, балаган продолжается.

Он подхватил охапку оружия и запасец скумы и отправился торговать к скампу.

========== Глава 38. Дом воинов ==========

Итак, Великие Дома, думал Джон, листая бумаги, которые оставил ему перед отъездом Кай. Телванни, Редоран, Хлаалу. Ажира учила, что начинать надо с простого, и он подумал, что с домом Телванни, приютом тысячелетних волшебников и гнездилищем Нелота, вряд ли будет просто. И если отложить его на потом, то на выбор оставались Редоран и Хлаалу.

Мерзкий Хелсет принадлежит к дому Хлаалу, вспомнил он и снова перечитал записи Кая. Сторонники Империи, открыты в вопросах религии и культуры, но жадны и амбициозны. Ха, подумал Джон. Вся эта дворцовая шайка в Морнхолде будто бы напрочь забыла, что Морровинд все еще провинция Империи и что к посланнику императора следует относиться со всем уважением, а не отправлять по его голову Темное Братство. Впрочем, особой религиозностью они там и впрямь не отличались – даже благословили его воевать с Альмалексией. Но амбициозность налицо, что есть, то есть.

Отложив лист, он вздохнул и понял, что если уж решил начинать с простого, то приступать к четвертому испытанию надо в доме Редоран. Джон помнил Ллерила Морвейна и его советника Арано сплошь с хорошей стороны, так что дом воинов, серьезных и верных кодексу чести, будто бы сам его зазывал: “Начни с меня!”

Хорошо, пусть будет Редоран. В записях Кая было указано, что их Зал Совета расположен в Альд’Руне, как и поместья большинства старейшин, и Джон, покинув купол, отправился к скампу в Кальдеру, чтобы переправиться оттуда через Гильдию к нужному месту.

Довольный собой, он шагал через пыльный Альд’Рун, приближаясь к непомерной величины плоскому куполу, похожему на панцирь огромного краба. Впрочем, с изнанки это сооружение напоминало скорее нутро тыквы и было перечеркнуто висячими мостками, бежавшими к округлым дверям. По мосткам важно расхаживали стражники в желтых костяных доспехах – помнится, в похожих щеголяли капитан Велет и его воины в Вороньей Скале.

Остановив одного из охранников, Джон спросил дорогу к Залу Совета и ему указали на мостик, тянувшийся к трем дверям на другой стороне тыквы. Пробравшись по качающимся доскам, он проник внутрь и там, в приемной, столкнулся с первым препятствием, неожиданным и неприятным.